Черная соль 8

Вот теперь настало время добавить ещё героев в наше повествование. Поверьте, краше от этого оно не станет.

В те времена, которые я уже помню, в соседях с бабушкой жила баба Гутя со своим сыном.

Она была на пару лет старше бабушки, а дядя Саша был примерно того же возраста как и отец.

Откуда они были, я не знаю. Баба Гутя работала в школе уборщицей. Жили они в комнатёнке в школе, а потом переселись  к бабушке в соседи.
 
Баба Лида рассказывала, что мужа подруги расстреляли за отказ идти в атаку.
А сама баба Гутя, помнится, сильно обижалась, что однажды её заставили на Первомай чистить школьную выгребную яму вместо демонстрации.
 
Но рассказ теперь не столько о матерях, сколько о детях.

Дядя Саша пил. Не скажу, что много. Пьяного я его и не помню в отличие от отца, хотя у бабушек проводил довольно много времени – баба Гутя заменила мне вторую бабушку, но погиб дядя Саша «по этому делу», перевернувшись на мотоцикле. Жены и детей у него не было.

Отец же был запойный.

После Чимкента он работал на стройках в Питере,  этот момент его жизни тоже невозможно отследить. Как и узнать, почему он вернулся домой. Здесь он женился, а потом появился я.

Впрочем, что я все «отец» да «отец»? Отцом он был по праву биологии, а по жизни это был Батя. Не смотря ни на что, он смог сохранить всю любовь, которую получил от своей матери, и вернуть своему единственному ребёнку ещё и с процентами.
Помню, батя учил меня читать, показывая буквы: П похожа на скамейку, только узкую, а М на сломанную скамейку и так далее.
 
У меня были все детские  журналы и газеты: от «Весёлых картинок» до «Пионерской правды». Вслед за ней появился и «Мастерок». Всё, что было нужно из материалов для детских поделок и что можно было достать в нашей глухомани, появлялось по первой просьбе, а конструкторов было…
 
Однажды в нашем магазине мне понравился хороший металлический конструктор, из которого можно было собирать разные механизмы. Пришел домой и без всякой надежды попросил у «больного» бати три рубля. Правда, пока бегал туда-сюда, конструктор успели купить.

Зато остальные и до и после появлялись без всяких просьб.

В четвертом классе ночью вместе с батей, приехавшим с учёбы в Буйском техникуме, появился фотоаппарат «Смена-8М», в шестом – мопед «Рига» с двигателем от «Минска».

При этом батя меня бил. Бил жестоко и беспощадно. Но, надо сказать, что оба раза за дело. Впервые ещё в детском саду, когда я со школьниками прыгал в сугроб с крыши двухэтажного сарая. Второй раз, когда увидел меня на велосипеде на большой дороге. Но пьяным он никого пальцем не тронул, хотя приятного в это время было, конечно, мало: все боялись, что он умрет, как умер его закадычный и тоже запойный друг…

Учил меня батя сызмальства. С кладкой кирпича я познакомился лет в шесть у него на стройке, а уж когда он подписался достроить для семьи квартиру (я тогда учился в первом классе) в срубе под крышей, учеба пошла гораздо быстрее…

Потом мы с ним ложили печи. Сначала моя работа была месить раствор, подносить кирпич, смотреть и спрашивать. Попом штукатурка, а потом и кладка. За эту работу батя платил мне по десять рублей с печи, которая стоила от семидесяти до ста. Так я накопил на магнитофон, который мы купили в Москве.
 
Но самое главное, что он сделал, это перетащил меня главным инженером в «Райкомхоз» где он был начальником.

Только тут началась настоящая учеба, несмотря на университетское образование, которое тоже без бати было бы невозможно.
 
Пока я оканчивал школу и получал высшее образование, он не пил семь лет. В конце пятого курса, когда стало понятно, что его мечта сбылась, он запил. Запил так, что год – полтора мы жили в режиме месяц работы – две недели запоя. К счастью, бабушки уже не было – она умерла, когда я учился на втором курсе.
 
Помню, батя потом скажет, что, только похоронив мать, понимаешь, что между тобой и смертью никого уже не осталось.

Я думаю, что это был отголосок его военного детства.