MaladieSoleil XXVI IICreazione della Non-Esistenza

И ставшие демиургами осознали, что прокляты…

Глава XXVIII. Creazione della non-esistenza

Когда куклы засыпали, кукольный дом просыпался, чтобы рисовать их грёзы… Марионетки обрели покой в их игрушечных гробах. Всем мёртвым снился один и тот же сон...

Вернувшись в кукольный дом, Шарлотта разбила часы — в этом мире больше не существовало времени. На её глазах увядшие цветы расцвели, а разбитые куклы собрали себя по осколкам...

Самые безумные грёзы воплотились в реальности, ведь в том сонном царстве правили лунатики…

Странница заглянула в маленькую комнату — там при тусклом свете одной горящей свечи мама создавала античные маски.

Шарлотта подошла к маме и обняла её:

— Каково это — придумывать чужие лики?

— Я всегда чувствую невыразимую скорбь, наблюдая за их рождением и смертью… Когда спектакль подойдёт к концу, они растворятся в небытие…

— Позволь мне создать чьё-то лицо…

— Лучше спустись в мастерскую и помоги своему папе. Ему заказали картину воскрешения мёртвых во время Страшного суда. И он не знает, как написать небытие…

***

Стоило Шарлотте зайти в мастерскую, как она споткнулась о картину Вавилона. Художник изобразил её родной город так, словно бывал там… Она видела себя, скучающую на балконе лунного дворца; Тигр и Евфрат пели ей колыбельные и пустыня рассказывала сказки о бессмертии. В портрете человека в золотой маске, явившегося в Византию, странница узнала себя. По лежащим на полу эскизам падения Атлантиды и разрушающихся подземных пирамид ползали пауки. Все эти мифы — о ней. Она погубила атлантов, наслала на мир потоп… Но последняя картина ещё не дописана. Шарлотта была готова вернуть усопших к жизни…

В той пустыне бытия витало столько миражей, грезивших проявиться в реальности, однако папа сидел перед чистым холстом…

— Нет вдохновения? — спросила Шарлотта.

— Обычно я придумываю новые миры, но теперь мне нужно создать то, что уже исчезло. Как написать лики тех, кто обратился в прах? Как из костей и руин возвести новые царства?

— Не пытайся нарисовать точную копию старого мира, а выдумай его заново…

— Зачем придумывать то, что уже когда-то было создано? Я не вижу в этом смысла…

— Сгорев в огне, птица Феникс сотворила себя сама из пепла. Она стала демиургом и освободилась от иллюзии существования, — объяснила Шарлотта. — Мёртвые тоже вернутся из загробного царства другими…

— Но что может заставить покойников пробудиться?

— Иногда, чтобы поднять мёртвых из могил, нужно всего лишь снять с них саваны этого сна…

— Или оставить полотно чистым и ничего не создавать… — прошептал папа. — Я хочу написать пустоту… Я мечтаю, чтобы ничего не существовало…

С этими словами он покинул мастерскую. Но Шарлотта уже представила возрождение и решила написать картину за творца.

Художница порезала руку ножом, и алые капли упали на холст. Она создавала Атлантиду, лабиринты Мохенджо-Даро и звёзды над башнями Вавилона… Шарлотта  придумала их смерть, чтобы они могли возродиться.

От прошлого остались лишь руины. Но она возведёт новые империи из костей и праха. Она сотворит небытие.

На кладбище спали куклы. Шарлотта хотела вернуться в края, где всё — лишь сновиденье, ускользнувшая мечта. Прах летел ей в глаза, и странница спряталась за вуаль. Вместо надгробий она представляла дворцы Мохенджо-Даро...

Тени создали мир, который их уничтожил. И святилища, обещавшие бессмертие, стали их гробницами. Грезившие коснуться вечности упали в могилы. Зачем они обманывали себя? Почему выбрали жить в иллюзиях? Осознание бессмысленности бытия и есть обретение смысла. И смерть — путь к бессмертию.

Странница была там, когда они исчезали. Шарлотта отравила их своим Эликсиром, чтобы сделать из покойников живых. Подарив вечную жизнь, она прокляла их…

Художница пустыню смерти превратила в бушующий океан жизни… Её проклятая кровь капала на могилы, пробуждая усопших. Шарлотта из костей и праха создавала новых кукол… Когда из пустоты возник мир, на неё нахлынула зловещая волна небытия…

***

Странница поднималась и спускалась по бесконечным бирюзовым лестницам. Она блуждала по лабиринтам синего города в поисках другой себя. Его нарисованные лазурные двери сливались со стенами. Она дёргала их за ручки в виде назаров — но все двери были закрыты. Всюду висели полотна, изображающие этот сапфировый мир… И путница уже не различала, где картина, а где — реальность…

Она обнимала каждого пробегающего мимо призрачного кота; приветствовала белых кошек, выглядывающих из окон. Казалось, что этот город принадлежал лишь им. Шарлотта ни разу не столкнулась даже с призраком.

Странница заметила вывеску «Мир вуалей» и зашла в лавку в надежде найти там местных жителей.

Её встретили статуи, закутанные в саваны. Кто эти призраки, не отражающиеся в бесчисленных зеркалах бытия? Они — песок Вавилонской пустыни или части узора причудливой мозаики этого непостижимого космоса? Они — творцы или творения? Шарлотта знала, что если сорвёт  вуали с мёртвых, то увидит себя…

Она хотела заглянуть под их таинственные покровы, но её остановила женщина без лица:

— Им в сне смерти снится жизнь. И они не хотят просыпаться… Прошу, не тревожь их…

— Кто вы?

— Я создаю вуали из воспоминаний и грёз. Они утешают потерянных, даря им сны о вечности…

Хозяйка укрыла её вуалью, и Шарлотта оказалась на вершине зиккурата Вавилона…  Над ней — древние звёзды, ещё не упавшие с небес. Она могла пройти через сияющие врата и вернуться домой. Океан не успел забрать на дно её волшебное царство… Но то был сон ушедших…

— Вавилон пал… — Шарлотта сняла с себя покровы мечты. — Его больше не существует… Зачем жить с верой, что его тень ещё здесь?

— Это придаёт их смерти смысл, — ответила безликая женщина.

— Но в ней нет смысла…

Конец великих империй, будь то Византийская или Персидская, одинаков. Поверив в вечность, призраки обрекли себя на погибель.

Шарлотта обняла мраморные статуи:

— Вы живёте в миражах и после смерти. При жизни — в иллюзии о своём могуществе, а после смерти — о бессмертии… Но мёртвые должны осознать конечность бытия, чтобы восстать... — она дотронулась рукой до их белоснежных вуалей, и те почернели. — Освободитесь от иллюзии смерти, чтобы познать истинных себя...

И покойники сорвали с себя саваны…