Иллюзионист 02

Когда после выступления иллюзиониста подруги вышли на улицу, они были необычно молчаливы, каждая думала о своём.
Подойдя к оставленному им автомобилю, старшая из них – капитан императорской гвардии – княгиня Елена Бориславовна Оболенская поёжилась. К вечеру стало прохладно, поэтому она достала из машины, а затем надела чёрный плащ из лайковой кожи, выделанной из шкурок козлят. Плащ был мягкий и эластичный, с неярко выраженным блеском, к тому же хорошо растягивался и как влитой сидел на фигуре.
Подруга хозяйки плаща – баронесса Ирина Петровна Васильева, не удержалась и погладила гладкую, слегка бархатистую кожу плаща. Такие плащи полагались лишь гвардейским офицерам, а попасть в гвардию могли себе позволить далеко не все.  Даже знатное происхождение и богатство не гарантировали место в престижном полку. А у Ирэн, как звали её поклонники, не было особо ни того, ни другого. Да, по матери, она приходилась кузиной Леночке Оболенской, зато по отцу  всего лишь не родовитой дворянкой.
Возможно поэтому и вышла замуж за барона Юрия Алексеевича Васильева, чтобы получить  титул и пышный герб - щит, разделенном надвое, где
Теперь сожалела, что поторопилась. Мужа не любила, хотя его считали красавцем и настоящим аристократом. Барон  был капитаном в полку, где она служила лейтенантом.
Только за одно то, что супруг не офицер гвардии, считала его неудачником.
Да к тому же он рано начал лысеть, поэтому коротко стриг волосы, чтобы скрыть плешь, отчего  его большие уши выглядели почти гротескно. А ведь ему всего двадцать восемь лет, барон на четыре года старше её.
Ирина не хотела иметь плешивого мужа и видеть, как она сама с годами становится той грузной и вульгарной мадам, которую ей показало зеркало иллюзиониста, хотя и считала это всего лишь фокусом.
Однако куда большую досаду вызывало у неё то обстоятельство, что несмотря на все старания так и не сумела попасть в гвардию, а значит прощай мечты о карьерном росте и высоком положении в обществе.

«Почему одним всё, а другим ничего?!» – думала она по дороге после посещения иллюзиониста. Оставалось лишь надеяться на подругу, которая имела всё то, о чём Ирина могла лишь мечтать.

Тем временем Елена, похлопав себя по карманам, нарушила их молчание.
- Я, видимо, обронила свою зажигалку у Боско. Жаль терять вещицу,  делали её на заказ. Подожди меня в машине, я скоро.
С этими словами, княгиня Оболенская ушла, оставив Ирину одну.
Баронесса Васильева задумчиво посмотрела ей вслед.
Несмотря на то, что та спешила вернуться, походка от этого не стала менее грациозной и плавной. Прохожие с восхищение провожали княгиню взглядом. Недаром Оболенская считалась одной из первых красавиц Москвы. 
Сама Ирина всегда испытывала подспудное желание выделяться, быть неприступной и независимой, такой, как Елена.
Только уверенности не хватало. Поэтому  та действительно была такой, а Ирина лишь казалась.
Получить доступ в высший свет мало, надо ещё в нём укрепиться.
Элен помогла Ирине, убедила старух – распорядительниц и законодательниц высшего общества, не воспринимающих баронессу серьёзно,  относиться к ней с уважением.

Княгиня Ольга Николаевна Андомская, по мужу родственница Белозерских родилась в семье барона Николая Шульца и французской аристократки баронессы де Боде. И к Рюриковичам имела отношение куда более отдалённое, чем Ирина, но удачное замужество, обаяние и умение наладить связи – сделали её светской львицей. И к шестидесяти восьми годам Андомская не утратила своего влияния, решая судьбу дебютанток, которые вереницей шли из года в год на свой первый бал.
Ох и досталось Ирине от её придирок: «не стоит так громко, не стоит так ярко, надо быть скромнее и сдержаннее». И её подпевалы согласно кивали головой.
Приходилось наступать на собственное «я», прислушиваться к их рекомендациям. А  она ведь так любит всё яркое, блеск бриллиантов и вовсе сводит её с ума, а унылый серый мундир вгоняет в тоску.
И она, к сожалению, не может позволить себе, как Елена,  любить того, кого хочет. Ей приходится любить тех, от кого ей есть польза.
Рядом с Еленой  комфортно. От неё она многому научилась. И старые гадюки, любя Оболенскую, не могут открыто игнорировать её подругу. Им, коренным москвичкам,  остаётся лишь шипеть  вслед провинциалке: «Что за ужимки, что за улыбки, что за безвкусица?! Надо держаться строже, говорить лаконичнее и выглядеть значительнее».
А эти их наставления, как себя вести, как одеваться и требования зачёсывать её чёлку. Надоели хуже горькой редьки, ничего, потерпит, пока не обрастёт связями.
Вот тогда покажет старым клушам, кто в доме хозяин.
Об этом Ирина думала, сидя в автомобиле Елены. Взгляд её случайно зацепился за перчаточный ящик. Там помимо кожаных перчаток Оболенской лежала золотая зажигалка княгини с её инициалами.
- Выходит, она  не забыла зажигалку  у иллюзиониста. Тогда что делает там?