Армейские письма. Глава 5. На пороге перемен

К началу повести - http://proza.ru/2025/01/11/1723
Предыдущая глава - http://proza.ru/2025/01/17/706

Первые дни учебки запомнились, как переход через невидимую грань — от знакомого и тёплого к холодному и чуждому. Влажный воздух, пропитанный ароматом хвои, казался гуще и тяжелее привычного. Здесь всё дышало суровостью: земля под ногами, небо, укутанное тяжёлыми облаками, и даже простые человеческие лица, словно высеченные из камня.

«Служба у меня идёт нормально. Занятия начнутся только с двадцатого ноября, а пока нас занимают разной работой,» — эти строки, написанные в первом письме домой, казались сухими и равнодушными, но за ними скрывалась растерянность, которую я тогда не мог передать словами.

Каждое утро начиналось с выкрика «Рота, подъём!». Голос дневального разносился по казарме, словно звон молота по наковальне. Под его звуки мы вырывались из сна и торопливо накидывали на себя гимнастёрки. Лёгкий холод казармы и резко разливающийся запах мокрой обуви будто кричали о том, что день начался. Снаружи нас встречал морозный воздух, обжигая лица и прогоняя остатки сна.

Физзарядка была неизменной. Бег на выносливость, приседания, отжимания — всё это было несложно само по себе, но на морозе любое движение превращалось в вызов. «После первой зарядки я подумал: кого из нас готовят — связистов или спецназ?» — вспоминал я позже в письме с тенью юмора.

Но труднее всего оказалось привыкнуть к мысли, что дом теперь далеко. Письма от родных приходили редко, и каждое ожидание становилось маленьким мучением. «Ждать письма пришлось долго. Я уже начал беспокоиться,» — писал я однажды, ощутив огромное облегчение, когда наконец получил весточку. Эти письма становились тонкой нитью, соединяющей две совершенно разные реальности.

Казарма была миром строгих правил, где даже приём пищи превращался в ритуал. Еда в столовой — картошка с мясной подливкой, чай, щи — была сытной, но лишённой домашнего уюта. Единственной отдушиной стал местный буфет, который мы называли ЧИПОК. «Пришлите три рубля. Хотя бы в конверте, на почту меня пока не пустят,» — писал я, понимая, что эти деньги подарят мне хоть немного радости.

Моё знание азбуки Морзе стало для меня якорем в этой новой реальности. «Думаю, изучение азбуки Морзе и аппаратуры мне трудностей не принесёт,» — с уверенностью утверждал я в письмах. Этот навык, который я когда-то считал лишь увлечением, здесь оказался моим козырем. Ребята подходили за советами, и я чувствовал себя уверенно, зная, что могу помочь.

Климат Белоруссии тоже внёс свою лепту. «Климат здесь похож на московский, но влажность выше, поэтому даже при небольших морозах очень холодно,» — жаловался я родным. Сырость и холод проникали повсюду, усиливая кашель, который стал едва ли не гимном нашей роты.

Письма стали моим спасением. Каждый раз, садясь писать, я чувствовал, как расстояние до дома сокращается. «Пишите чаще, рассказывайте, как вы живёте,» — просил я в каждом письме, надеясь, что это поддержит меня.

Первые недели службы научили меня стойкости. Это было не внезапное открытие, а постепенное осознание: армия — это умение находить силы двигаться вперёд, несмотря на холод, усталость и тоску по дому. В этих маленьких испытаниях я почувствовал первые шаги перемен.

Следующая глава - http://proza.ru/2025/01/22/529