Как жить мне дальше?! мамочка!!! глава седьмая

                7
        Он слышал, как за дверью мать сначала зло кричала, затем стала плакать, а потом, вдруг всё стихло, но эта воцарившаяся тишина его сейчас пугала больше, чем крики. Он насторожился, вытер слёзы и со страхом подумал: – "Неужели будет ещё что-то хуже этого, что было?". Сергей тихо поднялся с диван-кровати, подошёл к двери, прислушался и услышал тихие голоса, что доносились с залы. Отец с матерью о чём-то негромко разговаривали. Мать видно ещё тихо плакала, так как часто шмыгала носом, но слов он не мог разобрать. – "Что будет?" – со всё нарастающим страхом думал Сергей. – "И дёрнул же нас тогда чёрт," – при этой мысли он сердито оглянулся на своё ложе. – Да-а-а, натворили дел, а теперь мне расхлёбывать… А может ничего уже и не будет? Покричали, пар выпустили, а теперь поговорят – и успокоятся", – мелькнуло в голове. Сергей услышал приближающиеся шаги родителей, отскочил от двери, стал у стола и превратившись весь в слух, замер в ожидании новых неприятностей. Шаги замерли у его двери, покрутилась ручка, убедившись, что дверь всё ещё заперта, негромко постучали.

        – Серёжа! Слышь, Сергей? – послышался вполне спокойный голос отца, – Открой!
        – Зачем? – со злостью крикнул он. – Хватит уже на сегодня! Не хочу больше! Уходите!
        – Не дури, Серёжа, – с тёплыми нотками в голосе заговорил отец, – послушай, нам ведь нужно с тобой серьёзно поговорить. Открой!
        – Не хочу, – уже спокойней сказал Сергей. – Хватит, и так достаточно на сегодня поговорили.
        – Я тебе обещаю: скандалить больше не будем, – Пётр на несколько секунд замолчал, дав возможность сыну, усвоить эту информацию и затем также спокойно продолжил: – Вот сам подумай: женитьба – это ведь дело нешуточное. Здесь, нужно ведь о многом поговорить, многое обсудить. Всё нужно обдумать. Мы ж не можем же, вдвоём с мамой, без тебя этот вопрос решать. Правильно? Так что открывай, давай сядем и вместе спокойно всё обсудим.

        Сергей понимал, что отец говорит правильно и тяжело вздохнув, вытер тщательно, подвернувшейся под руку футболкой лицо, чтобы и намёка на слёзы не было и лишь после этого, открыл дверь. В комнату вошёл хмурый, серьёзный отец и заплаканная, но очень сердитая мать. Сергей сел на один край кровати, мать далеко от него на другом. Отец взял стул, поставил его спинкой вперёд, напротив сына и перекинув правую ногу сел как в седло, положив руки на спинку.
        – Ты что? Серьёзно надумал жениться? – быстро спросила мать, зло сверкнув на сына холодными глазами.
        – Да что я с вами, в самом деле-то, шутки шучу? – сердито ответил он, отвернув голову от матери.
        – Но ведь тебе же в армию идти, дурак ты этакий! – снова сорвалась на крик Марина, и уже было, понеслась кричать по-новому кругу.

        – Постой, мать! – возвысив голос, решительно перебил её отец. – Ну, подожди, не кричи. Ну, чего ты снова завелась? Успокойся! Дай возможность спокойно поговорить с сыном.
        – Коне-е-ечно-о-о, хозяин нашёлся! Рот он уже мне закрывает, – недовольно заговорила она зло глядя на мужа и с полным ехидства голосом продолжила: – Наконе-е-ец-то наду-умал он поговорить с сыном. А раньше где ты был? Где был? Спрашиваю! А-а-а, на диване валялся, телевизор рассматривал! Дожда-ался, пока его сына в постель не затянули, а теперь он разгова-аривать надумал. Теперь уже он с ним разгова-аривать будет! Учить уму-разуму начнёт! Вот так уж вовремя!

        Пётр долгим неприязненным взглядом посмотрел на жену, лицо его напряглось, губы дрогнули, приоткрывшись, ему тоже захотелось сказать ей несколько неприятных слов. Но, хорошо зная склочный характер своей супруги, прекрасно понимал, что скажи он сейчас ей хоть слово поперёк, то скандал разгорится с новой силой и уже между ними и это минимум на час, а для этого сейчас нет времени, да собственно и желания тоже. Он сделав над собой усилие – сдержался, опустил взгляд в пол и только лишь несколько раз тяжело вздохнул, стараясь как можно быстрей успокоиться.
        – Послушай, Серёжа, – вполне спокойным и даже дружелюбным тоном, через несколько секунд заговорил отец, – ведь ты очень скоро в армию пойдёшь. Ведь в следующем месяце тебя обязательно заберут.
        – Ну и что? – угрюмо спросил он.
        – А, срок большой? – быстро с нетерпением спросила мать, перебивая мужа, который лишь только раскрыл рот, чтобы продолжить разговор с сыном.

        – Какой срок? – сразу не поняв, переспросил Сергей, удивлённо и настороженно глянув на мать и вдруг, что-то сообразил, догадка засветилась на его лице, и он с недовольством в голосе, как будто у него спросили что-то уж совсем глупое, продолжил: – А-а-а, срок. Да сама ведь знаешь! Два года.
        У Марины лицо снова вытянулось, рот непроизвольно приоткрылся, изобразив губами букву «о», глаза неестественно округлились, она, сидя на кровати, даже слегка подалась всем телом к сыну. Сергей не понимая, чем собственно вызваны такие метаморфозы происшедшие на лице матери, быстро глянул на отца, глаза у того весело заискрились, ему явно почему-то стало весело, и Сергей восприняв это как поддержку, вдруг бодро по-деловому продолжил:
        – Это, конечно, если в Морфлот не заберут. А так слу….

        – Дура-а-ак! Ну, форменный дура-ак! – громко взорвалась Марина, аж подпрыгнув на месте и впившись злыми глазами в сына, снова раскричалась: – Ну, дурак дураком, а ещё жениться собрался! Да куда тебе жениться?! В голове пусто, а он жениться собрался!!!
        – А, собственно, чего ты кричишь?! – громко, стараясь перекричать мать, возмутился Сергей, явно не понимая, что именно её так внезапно взбесило.
        – Ты только послушай, что он такое мелет? – в крайней степени возмущения произнесла она, и уставилась на мужа полным презрения и недовольства взглядом и буквально всем своим видом показывая, что именно он в этом виноват. – Да он же ни хрена не понимает! а уже жениться захотел!
        – Всё я понимаю! Понимаю!!! Не нужно из меня дурака делать! – безуспешно стараясь перекричать мать, пробовал защищаться Сергей. – И вообще, что ты от меня хочешь?

        Мать замолчала, резко повернула к сыну голову и уставившись на него глазами разъярённой тигрицы.
        – Срок беременности какой? Спрашиваю!!! – вдруг громко гаркнула Марина, и голосом полным презрения добавила: – От несчастье же!...
        – Постой, успокойся не кричи. Не надо скандалить, – упрашивал её Пётр пытаясь успокоить и снова перевести скандал в нормальный разговор. – Ведь здесь криком не поможешь. Ведь он ребёнок. Он ещё – дитя, хоть и вымахал под метр восемьдесят! И не кричи на него, он сейчас всё сам скажет, – примиряюще говорил отец негромким голосом и вопросительно даже слегка подбадривающе посмотрел на сына.
        Сергей густо покраснел от своего промаха, смутился, опустил глаза и быстро, указательным пальцем, почесал себя за ухом, не зная, что ответить – Алёна не сказала, а у него даже мысли такой тогда не возникло, чтобы спросить.

        – Чего молчишь? Говори, – нетерпеливо подгоняла мать, сверля его колючими глазами. – Или ты не знаешь? От остолоп!
        – Да не обзывайся! Чего обзываешься? Третий пошёл, – сердито ответил Сергей, хотя сам не знал точно, но решил оттолкнуться от того грозового вечера.
        Родители мгновенно и многозначительно переглянулись.
        – Срок маленький – аборт! – твёрдо сказала мать.
        – Зачем аборт? – удивился Сергей. – Не надо никаких абортов – я же ведь женюсь.
        – Сиди уже – жених, – вспылила мать и вскочив на ноги и нервной походкой заходила по комнате, что-то обдумывая.
        – Послушай, Сергей, – внушительно заговорил отец, – давай поговорим серьёзно, как мужчина с мужчиной, и я уверен, что мы поймём друг друга.
        Только сейчас Сергей заметил, что у отца мелко дрожат руки, вздрагивают губы, хотя в голосе волнения не слышалось.
        – Послушай, – продолжал отец, – через месяц, ну, от силы через полтора, ты уйдёшь в армию. А там через некоторое время у неё, и ребёнок появится. Понимаешь ты это?

        – Понимаю, – просто произнёс Сергей и подняв глаза на отца, спросил: – Ну и что?
        – Да ведь трудно же ей одной с дитём будет. Ты это понимаешь?
        – Почему одной? – удивился Сергей. – Да, мать же у неё есть – поможет!
        – Мать-мать! О, так всегда: на матерей они все надеются, – снова взорвалась Марина. – Сами там, придурки, кувыркаются, творят бог знает что, а расхлёбывать матери должны! Так, по-твоему? Ты на меня вообще не рассчитуй! Понял! У меня своих забот полно!
        – Да, перестань ты уже в конце концов скандалить. Зачем же ты сама себе нервы треплешь и нас до белого каления доводишь? Угомонись уже! – недовольно проговорил Пётр обращаясь к жене и снова повернувшись к сыну негромко продолжил:
        – Послушай, Сергей, ты ведь уже не маленький, всё уже сам должен понимать, – слегка разгорячился отец, но всеми силами старался удержать себя в руках и только лишь стал громче сопеть. – Я слышал: она в институт поступила, сейчас учится.

        – Да, что он там понимает? Оболтус! – вмешалась с раздражением в голосе мать. – Вот посмотри кругом: двоим родителям трудно воспитывать ребёнка, а здесь…? Она одна пусть попробует! Мать поможет? Да ты хоть знаешь, сколько забот требует к себе ребёнок? Да сколько хлопот он причиняет? Мать поможет! Мудро всё распределили. Вам всё нипочем. А ты знаешь, что мать, когда поможет, а когда и нет. Ведь у неё тоже есть своя работа и обязанности. Не будет она постоянно с дитём сидеть! Да и вообще вы хоть ту мать спросили: хочет она помогать или нет?!
        – Та, что ты кричишь? Не маленький, понимаю, что ей будет тяжело. Очень тяжело, – с серьёзным видом, говорил Сергей, желая казаться вполне взрослым, рассудительным.
        – Да, ты понимаешь. Ты всё понимаешь, – говорил отец. – Ты то хитрый, в армию сбежишь на два, а то и на три года, а она сама пусть за всё отдувается, да везде пусть поспевает. А ты знаешь, что ребёнку не только мать нужна, но и отец нужен, со своей лаской, заботой, да и со строгостью конечно. Оно то было бы и ничего: женился бы, если б в армию не идти, то и воспитывали б малыша вместе.

        – Какой «женился»?! Ты хоть понимаешь, что ты такое мелешь? – взвизгнула Марина.
        – Да закроешься ты сегодня или нет! – рявкнул отец, вскочив на ноги и прямо с ненавистью уставился на Марину, но сразу же взял себя в руки, немного успокоился и сел, потирая лоб подушечками пальцев правой руки.
        – Что я говорил? На чём я остановился? – несколько задумчиво спрашивал сам себя Петр Иванович, бормоча себе под нос пытаясь вспомнить.
        – Оно то и ничего. Женился бы, – подсказал Сергей.
        – Словом рано вам ещё детей иметь. Вот сам подумай: в каком ты её положении оставишь? Вот появится у неё ребёнок – придется институт ей бросать, да и сесть с малышом на шею своим родителям, пусть кормят, пусть одевают, а ты – муж, в армии со спокойной душой сидеть будешь и ни копейки денег не пришлёшь на содержание – ведь там не платят. Муж, кормилец, только на бумажке, а её и ребёнка будут родные кормить и одевать. Хорошо! Красиво получается! Да какой ты мужик после этого? Удовольствие получил и в кусты, а вы отдувайтесь, как знаете или как получится. У тебя значит жизнь по плану будет идти, ты в армию пойдёшь, а отслужишь и на работу вернёшься, карьеру будешь делать, а её жизнь просто в расчёт не берёшь. Да? А если, по правде, сказать, то её будущее, её обеспеченную жизнь ты со спокойной душой ломаешь. В самом начале, на самой заре молодости ты ей ломаешь!

        – Почему это я ломаю? – искренне возмутился Сергей.
        – В самом прямом смысле ломаешь! – твёрдо стоял на своём отец. - Ведь если не сделать аборт, то ей придётся институт бросить и сесть с ребёнком дома. Значит, ни образования, ни хорошей профессии у неё не будет. Следовательно, на хороший заработок ей и надеяться нельзя. Ребёнок немного подрастёт и пойдёт она на копейки работать. Что это за жизнь, когда вечно денег не хватает? Вот скажи по-честному: любишь ты её или нет? Только по правде скажи, вот положа руку на сердце и как на духу признайся: любишь ты её или нет?
        – Люблю, – негромко, слегка сконфузившись проговорил Сергей опустив глаза к полу.
        – Ничего не понимаю, – в недоумении произнёс Пётр Иванович и развёл в стороны большие руки. – Совершенно ничего не понимаю!
        – Да, что ты не понимаешь? – спросил Сергей, растерянно уставившись на отца.

        – Я не понимаю тебя. Если ты и вправду любишь эту девочку и вроде как желаешь ей счастья, то зачем же ты хочешь ей жизнь сломать? Сломать в самом начале её прекрасной юности! Зачем?
        – Да не хочу я ей жизнь ломать! Как ты мог на меня такое подумать? - даже с испугом в глазах заговорил Сергей и вдруг поняв безвыходность ситуации с болью в голосе прямо взмолился: – Господи, да что я могу сделать?
        – Не прикидывайся глупцом, Серёга, – заговорил отец твёрдо, внимательно глядя в глаза сына, – ты ведь прекрасно понимаешь, что аборт ей сделать просто необходимо! А как сделает, то всё сразу станет на свои места: ты будешь в армии служить, а она будет учиться в институте. Ты будешь отдавать долг Родине, а она будет получать высшее образование и приобретать хорошую профессию. Вот при таком раскладе – всё нормально, всё хорошо будет, всё пойдёт, как надо.
        – «Да, да, всё правильно. Отец прав, – думал Сергей, – детей нам ещё рано заводить. Выходит, что аборт просто необходим».

        – Да, пожалуй, ты прав, – задумчиво произнёс Сергей. – Я завтра поговорю с ней.
        – Нет уж, я поговорю! – снова вмешалась мать, в разговор, повысив голос. – Что ты там смыслишь в этих делах? У меня и хороший врач знакомый есть, посоветую им. Пусть пойдут к нему на приём. И я с врачом переговорю отдельно.
        – Ладно. Видно, что по-другому сейчас просто нельзя. Значит, всё решено, – задумчиво говорил Сергей, повесив голову и вдруг негромко добавил: – С недели мы поедем с Алёной подавать заявление в ЗАГС.
        Родители снова многозначительно переглянулись.
        – А, это ещё с какого дуру? – снова завелась Марина. – Ты что и вправду придурок у нас?
        – Чего сразу придурок, – огрызнулся Сергей, стрельнув на мать злым взглядом.

        – Да чего ты орёшь? Да чего ты снова скандал затеваешь? – закричал отец, теряя самообладание, казалось он было уже совсем успокоился и вдруг своим криком она снова вывела его из равновесия. – Я тебе уже говорил: выйди отсюда! Мы сами с Сергеем решим, что следует делать! Иди на кухню или куда хочешь и не нервируй нас. Не трепай нам нервы!
        – Никуда я не уйду! – твёрдо заявила Марина и убедительно добавила: – Он тоже мой сын и всё что касается его, я должна знать! Я, как мать! должна принимать участие в развязывании всех его проблем, так как это меня тоже напрямую касается. И нечего меня гнать отсюда. Смотри, голос у него прорезался! Командир вдруг нашёлся!
        – Ладно, стой там себе тихонько, – с тяжёлым вздохом согласился недовольный Пётр и всеми силами успокаивая себя примирительно добавил: – И, пожалуйста, не встревай больше своим криком в разговор.
        Мать недовольно прикусила губу, с большим высокомерием посмотрела уничтожающим взглядом на Петра. Через секунду отвернулась при этом лицо её выразило глубочайшее презрение к мужу. Пётр заметил все эти чувства, отразившиеся на её лице, его это сильно задело, но он прикусил язык и только несколько раз тяжело вздохнул, снова спокойным дружеским тоном заговорил, обращаясь с сыну.

        – Слушай Сергей, а может не стоит спешить с ЗАГСом? Это ведь дело тоже стоит хорошенько обмозговать.
        – То есть как это «не стоит»? – удивлённо выпучив глаза спросил Сергей. – Почему не стоит? Да о чём здесь ещё думать? Распишемся, пойду в армию и будет всё как положено.
        – И как это вы жить будете?! – вмешалась в разговор недовольным тоном мать. – Ты там, а она здесь?! Ничего не скажешь – хорошая семья!
        – А, что поделаешь? – грустно вздохнул Сергей. – Письма писать будем.
        – Письма-то она, конечно, писать будет, – сказал отец, – но ты и другое возьми во внимание. Девка она видная, красивая, да и останется сама без присмотра, в таком интересном положении: и замужем, и без мужа. Парни липнуть будут, устремятся к ней, как мухи на сахар. А там глядишь, и любовник появится.
        При последних словах, Сергей вскочил как ошпаренный и, задыхаясь от гнева, закричал:
        – Да ты что?!! Да как ты только мог о ней такое подумать? Да она не такая!!! Она… Да она…

        – А, ты не кипятись! – крикнула мать от дверей. – Все сразу не такие, а вот побудет одна месяца три, полгода, или даже с годок сама, тогда посмотришь, какая она «не такая». Вот тогда и скажешь: какая она!
        – Нет-нет! Такого быть не может! Я ей верю, как себе. Да вы её просто не знаете! - с остывающим гневом в голосе и испугом в глазах, заговорил Сергей, переводя взгляд с матери на отца и наоборот. – Не будет у неё никого. Ты даром это говоришь.
        – Слушай, сын! – негромко произнёс отец. – Успокойся! Вот ты сам подумай, разве роспись держит? Или удержит, если она что-то задумает? А? Может же быть, что пройдёт некоторое время, тебя рядом нет и она, просто, другого полюбит.
        – Что значит «полюбит»? – снова взорвался гневом Сергей. – Как «полюбит», а я? Как она может кого-то полюбить, когда она меня любит?!
        – Да, я не спорю! Конечно, любит! – быстро заговорил отец желая успокоить сына. – Иначе бы у вас не получилось то, что получилось. Я тебе хочу о другом сказать. Настоящая любовь – это когда один человек не может и не представляет свою жизнь без другого. Понимаешь?

        – Ну, понимаю, – наморщив лоб, произнёс Сергей, стараясь сообразить, к чему клонит отец.
        – Я это к тому говорю, что попишет она тебе письма с полгодика, а там глядишь, может кто-то с парней и понравится ей. Тихо-тихо! Не кипятись! – быстро заговорил Пётр, увидев, как передёрнулось лицо Сергея и даже выставил вперёд руку, как бы намереваясь удержать сына на месте, так как заметил нетерпеливое движение и намерение его подняться с места. – Сиди-сиди! Успокойся, я не говорю, что именно так и будет. Поверь! Я хотел бы, чтобы она тебя верно дождалась и ты вернувшись с армии женился на ней и чтобы вы прожили долгую и счастливую жизнь. Я только за это. Я тебе о другом хочу сказать. Вот ты наверно слышал о таких случаях, когда девчонка провожает парня в армию, плачет, клянётся в вечной любви и вдруг, через полгода или год преспокойненько выскакивает замуж за другого.

        – Ну, бывают такие случаи и даже много, – согласился Сергей.
        – Я к тому, что побудет Алёна одна какое-то время, а там вдруг встретится ей красивый молодой человек, она влюбится в него и что тогда?
        – Ну. Если вдруг влюбится, то и пошла она вон! – с сердцем сказал Сергей, резко махнув рукой, как отрубил.
        – И что тогда? Развод? А сколько так случается…. Эх! Что там говорить… Вот даже пример есть: помнишь, как Надька сделала? Он в армию, а она подождала полгода и замуж вышла. А было всё: и безграничная любовь, и клятвы о верности и слёзы отчаяния на проводах. Вот то-то.
        Сергей знал этот случай, да и о многих подобных слышал.
        – Я не говорю, что так оно и будет. Вполне допускаю, что Алёна очень порядочная девушка, но ведь может же так случиться? Может же случиться, что она полюбит другого, и поймёт, что с тобой не настоящая любовь была, а просто влюблённость! Я не хочу сказать, что так и будет, я это привожу в качестве варианта. Ведь правда может же такое случиться? – наседал на него отец.

        – Ну, может и может, – неуверенно согласился Сергей.
        – Вполне может! Ты ведь далеко будешь, а ухажёры все рядом, вокруг неё будут виться, как пчёлки возле нектарного цветка. Так что тут всё может быть. Всё! А если просто гулять начнёт, а? Ты представляешь, как тебе будет? Ведь эти дела не скроешь. Их невозможно скрыть, они ведь, один Бог знает какими путями, только всегда наружу выходят. Раньше или позже, но обязательно выходят. А тогда что? А? Рогоносцем будешь, да? И будешь ходить, а тебе в спину пальцем будут тыкать люди, шептаться друг с другом начнут и тихо подсмеиваться.
        – Да, а если ещё нагуляет ребёнка, а ты будешь его кормить всю жизнь, как дурак!
        – Почему это я?! – возмутился Сергей.

        – А, потому что ты будешь расписан с ней, ты муж её, а значит и ребёнок твой! И ничего ты никому не докажешь! Будешь всю жизнь на чужих детей горбатиться! Вот так дуракам и надо! – с явным злорадством произнесла Марина.
Сергей сильно разнервничался и был так зол на мать, что уже не имел сил смотреть на неё, само её присутствие его уже просто бесило. Пётр видя и понимая состояние сына снова прикрикнул:
        – Марина, ну зачем ты орёшь? Ну зачем ты нервируешь нас! Разве ты не видишь до какого состояния ты его уже довела? У него вон уже руки дрожат! У тебя что сердца нет? Ты можешь хоть немного помолчать? Богом прошу: иди уже отсюда! – чуть ли не взмолился он и поставив локти на спинку стула, ладонями обхватил голову и с тяжёлым вздохом негромко, сам себе произнёс: – От, горе, так горе! Знал бы, что так будет, то лучше бы на немой женился.

        Удивительно, но мать на сей раз смолчала и только насмешливо и победно посмотрела на Петра. Сергей сердито стрельнув на мать глазами, полностью разделил точку зрения отца. Пётр на неё не смотрел и даже не хотел смотреть, настолько она его достала сегодня своим непрекращающимся скандалом. Снова тесно, большими толстыми, пальцами потёр лоб, виски и несколько раз тяжело вздохнув, продолжил беседу с сыном, глядя на него бесконечно грустными уставшим глазами.
        – Подумай хорошо, Сергей! – снова негромко заговорил отец. – Я бы тебе советовал сейчас не расписываться. А отслужишь спокойно, придёшь, если честно ждала, то женишься, как положено и свадьбу хорошую сыграем, будет всё как надо. А если не будет ждать, то тогда другую найдёшь и всё будет тихо: ты вроде бы и ни причём тут. А иначе скандал, насмешки, да и паспорт замараешь печатями. Подумай ещё раз, ведь девка она красивая, как пить дать, будут за ней хлопцы бегать – всё может случиться… Подумай Сергей, ведь роспись не держит, печать в паспорте не гарантия от измен! Подумай очень хорошо, прежде чем совершать такой поступок.

        Отец поднялся со стула, вздохнул тяжело и неслышными шагами вышел из комнаты, даже не взглянув на Марину, стоявшую у дверей упёршись плечом в стену. Она ещё раз взглянула недобрым взглядом на сына и тоже тихонько вышла, следом за Петром, плотно закрыв за собою дверь.
        Сергей был потрясён этим разговором и подавлен доводами отца. Он был в смятении и в полной растерянности, не знал, что делать, как поступить чтобы было правильно. Мыслей было в голове, как пчёл в улье, да все отрывочные мелькали проносились и шли по кругу, быстро сменяя одна другую.

        – "Ребёнка не надо – это точно! Пусть учится – это правильно. Значит аборт!» – в напряжении думал он. – «А расписаться наверно надо. Да, это будет правильно. Значит, в понедельник поедим заявление подавать. А вдруг она не будет ждать? Гулять начнёт, изменять…. Тогда что? Развод! Нет-нет, не нужно расписываться. Да я же её люблю и она меня. Распишемся, она же не такая! Она будет меня честно ждать! А вдруг нет. Изменять начнёт или просто замуж выйдет, пока я буду в армии. Тогда что? Разводиться?! Нет, не нужно расписываться, незачем спешить, вот приду с армии – тогда и свадьбу сыграем. Но почему же не надо? Ведь так не хорошо выходит, как-то нечестно с моей стороны – я же обещал. Всё же нужно расписаться! А если она…. Нет, не будет – я клятву с неё возьму! Допустим, даст клятву и вдруг через год-полтора передумает и всё равно изменит. Ведь может же она встретить в жизни красивого хорошего парня и влюбиться в него? Ну, может. Да-а-а, батя правду говорит, что будут возле неё крутиться парни, приставать начнут. Красивая она очень стала, так что как только я в армию уйду, так сразу же возле неё десять кавалеров появится. Как пить дать, появятся, и может даже и больше десятка. Господи, что же мне делать?" – с горечью думал Сергей, сильно нервничал и от этих мыслей ему, то жарко становилось, то холодно. Всё вроде было правильно, но и в тоже время казалось, что что-то не так, что-то плохое он делает и так со своими невесёлыми думами прометался он полночи в постели. Только перед самым утром заснул он тяжёлым сном.

        И снится ему, что идёт он по широкому зелёному полю, а цветов кругом видимо-невидимо. Над головой небо высокое ясно-голубое. Слышен щебет птиц, лёгкое дуновение тёплого ветерка и на душе у него светло, легко и радостно. Смотрит кругом – любуется красотой и налюбоваться не может. Вдруг смотрит, недалеко от него, тропинка вьётся среди высокой, сочной травы. А на тропинке снежно-белая красивая птица стоит, голову повернула и смотрит на него, и крылом к себе манит.
        – "Что за диво? Что за птица? В жизни никогда такой не видел", – подумал Сергей, и только было тронулся к ней, как что-то внезапно загремело, вдруг потемнело вокруг и подул очень сильный ветер, прямо ему в грудь. Он к птице, вперёд хочет пойти, руки к ней тянет. Но ветер до того сильный, что сдувает его назад, ноги стали его как ватные – сил нет противиться, но тут ещё прилетело два больших чёрных ворона и давай клевать его, бить крыльями и толкать назад. Сергей пробует отбиваться, но не может: сил нет, руки не слушаются и такие слабые и тяжёлые стали, как будто на них кто-то большие гири повесил.

        Сергей пятился не в силах противостоять ветру и воронам, но оглянулся и испугался: позади него разошлась земля и пропасть открылась глубокая, да и вся в грязи свежей, а на дне жидкое болото. Сергей напрягся, хочет бежать подальше от пропасти, но не может. Тут ворон один отлетает и летит к птице белой, но не птица то уже, а Алёна стоит. Она протягивает к нему руки, зовёт его, сделала шаг к нему навстречу, но ворон стремительно налетает сверху. На грудь ей камнем падает, когтями острыми в тело впивается и бьёт её сильно крыльями по щекам, по голове и клювом своим мощным чёрным с остервенением клюёт и всё в лицо старается попасть, чтобы расклевать его. А Алёна руками закрывается и пятится от натиска птицы, отходит всё дальше и дальше, протягивая одну руку Сергею, а другой прикрывается от ударов. Сергей рванулся к Алёне, продвинулся на шаг, но ветер стал ещё сильней, ворон крепче стал бить его, клевать, и Сергей не выдержал этого натиска – попятился. На самом краю пропасти на мгновение удержался, но новый сильный удар ворона сбил его. Полетел Сергей вниз прямо в болото.
        – "Алёна!" – крикнул он из пропасти и проснулся.

        Сердце Сергея бешено колотилось, страх всё ещё не проходил, в висках стучало, а пот прямо струился по телу.
        – Фу, чёрт возьми, и приплетётся же такое! – с облегчением прошептал Сергей поняв, что это просто сон, и сел на ложе, размазывая ладонями пот по лицу.
        Спустив ноги с диван-кровати, Сергей всё ещё долго сидел, устремив куда-то, сквозь стену, свой взгляд. Волнение потихоньку улеглось, но осталось такое чувство, как будто он сделал что-то очень нехорошее, гадкое, противное и теперь ему было стыдно от одной мысли, что кто-то об этом узнает. Сергей вспомнил вчерашний вечер, болезненно поморщился, почувствовал, что горло его пересохло, поднялся, одел спортивные штаны и пошёл пить воду.

        Приоткрыв дверь своей комнаты и сразу же, внимание его привлёк недовольный громкий голос матери. По цоканью об пол кухни её железных набоек, набитых на каблуки туфель, он понял, что она только вошла с улицы и сразу же горячо и быстро стала рассказывать что-то отцу. В голосе её явно чувствовалось раздражение и даже гнев. Сергей остановился возле двери, ведущей в кухню, не решаясь войти, ему не хотелось встречаться с матерью, так как вчерашний скандал, затеянный ею, всё ещё до сих пор звенел в его ушах.
        – Представляешь?! – с жаром говорила мать. – Представляешь? а она мне говорит, что они не против. Ведь это первая любовь. А я говорю, что вы как себе хотите, а аборт ей делайте – Сергей жениться не будет! Куда ему жениться, ведь он ещё дитя? Ему в армию идти, а когда придёт, то тогда, как захочет! Тогда видно будет.

        – Мама! – с громким криком, с перекошенным от душевной боли и гнева лицом, вбежал Сергей в кухню. – Ты у Алёны была?
        – Да, была! Дела твои улаживала пока ты дрых у себя на кровати. Мать же у неё скандальная. Тоже мне тёщу нашёл, – недовольным голосом ответила мать, с лёгким презрением глядя на сына.
        – Это ты… Это ты там такое говорила? Так говорила?! – задыхался от негодования, спрашивал Сергей о главном для него, не слушая её рассуждений.
        – Да, что я там говорила?! Я ничего, собственно и не говорила. Сказала только, чтобы с абортом не затягивали, а делали побыстрей, так как ты жениться не будешь, – просто, как бы, между прочим говорила мать и торжествующими глазами уставилась на злое и в тоже время, бесконечно растерянное лицо сына и это её явно забавляло. – А, что тут такого? Что я такого сказала? Я всё правильно сказала! Ты мне ещё благодарен за это будешь! Я тебя, можно сказать, с капкана вытащила.

        – Эх…– простонал Сергей и бросился назад в свою комнату. Слёзы негодования навернулись на глаза.
        – Ах, дура, так дура, – со злостью шептал он, шмыгая носом и быстро одевался. – Так сказать! Так сказать! Что же теперь делать? Как мне быть?
        Через полминуты вошёл отец, он с трудом скрывал за напускной серьёзностью и озабоченностью радость. Сергей отвернулся от него и постарался незаметно ладонью стереть слёзы с лица.
        – Ну, что такое? Что ты в самом деле? Чего ты всё кипятишься? – начал отец, стараясь изо всех сил быть серьёзным.
        – Ну как что?! – завопил с отчаянием в голосе расстроенный Сергей. – Неужели мать не понимает? Неужели она не могла сказать как-то поделикатней, а то выпалила: – "Аборт ей делайте! Жениться он не будет!" Да что у неё в голове совсем пусто? Она хоть понимает? в какое она меня положение поставила? А? Что теперь мне делать? Да как она могла так сказать? Зачем она туда ходила? Я бы сам всё сказал!

        Отец что-то попытался возразить, объяснить, но Сергей решительно не хотел ничего слушать, быстро одевшись, ушёл, хлопнув дверью. Он ни с кем не хотел сейчас встречаться никого не хотел видеть, и ни с кем не желал разговаривать – ему было очень тяжело на душе. Он ушёл к реке, бродил по берегу, смотрел на без конца набегающие волны на берег и всё время оставался наедине со своими невесёлыми мыслями. Он понимал, что нужно ему было бы поступить, как мужчине: немедленно сходить к Алёне, извиниться за мать. Сказать, что он её всё также сильно любит и что завтра же, то есть в понедельник, с самого утра они встретятся, поедут в ЗАГС и подадут заявление на роспись. Он вроде и хотел так сделать, но медлил, оттягивал этот момент. Ему было страшно встретиться с Алёной, а ещё больше с её матерью. Как Наталья Петровна отнесётся к нему после такого визита его матери? Что она ему скажет? И как скажет? Ещё прогонит со скандалом и позором. Он чувствовал, что прямо панически боится встречи с Алёнкиными родителями. И уходил по берегу реки всё дальше и дальше от города. А тут ещё без конца всплывали в памяти слова отца из вчерашнего разговора, о возможной измене Алёны в разлуке. И всё время назойливо крутились у него в уме, сильно смущая его и лишая решительности своей чёткой логикой. До самой ночи пробыл он на берегу так и не смог решиться на разговор с Алёной. А когда почувствовал, что уже очень замёрз от ночной сырости и прохлады, то с низко опущенной головой быстро зашагал домой. Найдя небольшое утешение уже в том, что родители его верно уже спят и ему не придётся сегодня с ними встретиться и разговаривать.