ПУТЬ. Предисловие. Окончание

Предисловие, действующие лица которого
в дальнейших главах книги не появятся

Через несколько лет стало ясно, что девочка многое взяла от матери, как по внешности, так и в характере. Она росла такой же доброй, трудолюбивой и отзывчивой, как Анна; уважала старших, заботилась о слабых и немощных. Была любознательной и мечтательной, и в силу этой мечтательности часто сидела на берегу небольшого озера близ дома и любовалась гладью воды. О чем думала в те минуты девочка, то ведомо было только ей, а так как спросить никто не удосужился, потому и нам не известно.
В семье, как приемной, так и родной, ее любили, и братья и сестры часто навещали ее, приносили гостинцы и подарки.
Никто не делал тайны из давнего предсказания Симеона, касаемо ее будущего предназначения. Все окрестные жители знали, что согласно словам старца она будущая мать Мессии. Но, даже не смотря на непогрешимую репутацию предсказателя, люди не очень-то этому верили: во-первых, никто не слышал этого пророчества от него самого, а Анна, кому сказано оно было, уже давно покинула этот мир; во-вторых, не может же Спаситель появиться в семье скотовода! Он должен быть самого, что ни наесть царского рода. Так считали маловерные.
Подсмеивались над Марией, а порою старались задеть побольнее, а то и обидеть в явную. В силу ее малого возраста, сделать это мог любой, но девочка как будто ничего не замечала, и по-прежнему приветливо всем улыбалась. Доброму сердцу не дано было ожесточиться, и она смиренно сносила все испытания, не замечая обид.
Навещал ее и родной отец Иоаким.
– Захария, – сказал он, – я хочу взять Марию и отвести на Храмовую гору.
– Конечно, – ответил тот, – но не слишком ли она мала для посещения храма? Ей не исполнилось и четырех лет.
– Ничего, – усмехнулся Иоаким, – будущей матери Мессии не след бояться Иерусалима.
Когда отец Марии, стал молиться, то на какое-то время оставил девочку без присмотра. Предоставленная самой себе, та с недетским интересом пошла осматривать Храм и случайно забрела во двор для мужчин. В еврейских традициях мужчины и женщины молились отдельно, места для молений были отгорожены специально построенными переборками.
Сначала на маленькую нарушительницу порядка не обратили внимания, такое попущение ритуала трудно было себе представить, и все стоящие на коленях мужчины ничего не поняли и просто оторопели. Но вот один указал на Марию пальцем.
– Девочка! – Вскричал он, – девочка на мужской половине!
Все повскакивали на ноги, и поначалу находились в страшном замешательстве, не зная, что делать. Но вот тот, кто первым заметил ее, подошел к Марии.
– Тебе нельзя находиться здесь, – он наклонился и, взяв Марию за руку, повел к двери.
Появились священнослужители храма, но решили не вмешиваться, так как посчитали инцидент исчерпанным – еще минута и маленькую нарушительницу выведут за пределы двора для мужчин – но вдруг раскат грома с такой силой обрушился на головы паствы и клириков, что на время оглушил их, а с абсолютно ясного неба пролился дождь. На минуту все растерялись, но старший из священнослужителей уже собрался с мыслями и объявил:
– Прихожане! Мы стали свидетелями гнева Божьего за осквернение храма. Нарушительницу следует наказать!
Прибежал Иоаким. Но напрасно он просил простить маленькую Марию, ссылаясь на ее юный возраст, напрасно уверял, что во всем происшедшем виноват он один, напрасно говорил, что готов понести наказание за дочку. Марию все равно приговорили к пятичасовому стоянию на коленях.
Она не спорила и не плакала, опустилась и встала на колени. И пока Иоаким рвал на себе волосы, спокойно стояла так, смотря перед собой и моментами что-то бормоча себе под нос. Может, молитву, хотя вряд ли в три года она помнила хоть одну.
Когда время истекло, она не смогла подняться, и отец, взяв ее на руки, отнес домой к Елизавете и Захарии.
Мария была ребенком неординарным. Ее необычные способности пугали людей, близко ее не знающих. Она видела вещие сны, могла предсказывать погоду и знала наперед события, грозившие бедой окружающим ее людям. Ей было только пять лет, когда она прибежала к приемной матери и заявила той:
– Матушка, мне привиделся пожар в овчарне, надо на время убрать оттуда животных.
– Не придумывай, Мария, – отмахнулась Елизавета, – там отродясь не зажигали ни свечей, ни лучин, и от дома она находится далеко. В овчарне неоткуда взяться огню.
– Мамочка, – твердила свое Мария, – но я видела, как она горит.
– Хватит говорить ерунду, – сказал вошедший в этот момент Захария, и слышавший весь разговор, – мать права – там не зажигают огня, а тебе просто приснился страшный сон.
А через два дня в хлев попала молния, и быстро распространившийся огонь уничтожил почти все. И это был далеко не единичный случай демонстрации пророческих способностей Марии. Одни люди прислушивались к ее словам, верили ей, другие считали чушью, а третьи считали ее колдуньей, побаивались и избегали общения с необычной странной девочкой.
Шло время и Марии исполнилось восемь лет. Как-то утром она за завтраком сообщила приемным родителям:
– Мама, не пройдет и двух лет, и у тебя родиться мальчик. Это будет необычный человек, и прославиться он на века, а судьба его станет неразрывно связана с судьбой моего будущего сына.
– Откуда ты взяла такое? – Спросила Елизавета, ни на секунду не усомнившись в правдивости слов приемной дочери.
– Я видела это во сне, – просто ответила девочка.
– Ешь, – женщина придвинула тарелку поближе к Марии, – как будет, так пусть и будет.
– Ну, конечно, – скептически покачал головой Захария, – мне уж седьмой десяток, да и жене пятьдесят шесть. Столько времени ничего не получалось, а тут вдруг получится! Ерунда все это.
– Моему отцу было столько же, когда появилась я, – с серьезностью взрослой женщины возразила Мария, – однако это ничему не помешало.
Аргумент был весомый, но Захария не поверил дочери. А Елизавета на следующий же день встретилась с Симеоном и рассказала ему про предсказание Марии.
– И что тебя смущает? – Старец посмотрел ей в глаза.
– Знать хочу: правда то или нет?
– Кто же ведать наверняка может такое, – он пожал плечами, – это больше веры вопрос.
– Ты можешь… должен… много ты всего напророчил, все и сбылось. И ей предрек тоже. Тебе и вера великая, безмерная.
– Не ищи пророка в своем отечестве. Но если мне веришь, верь и ей.
– Я верю, люди не верят. Муж не верит.
– Что тебе до людей, а ему скажи, что правду надо искать там, где никто ее видеть не хочет.
– Все одно, не поверит.
– Ступай, все будет, как должно, и это будет правильно.
Как Елизавета и сказала, Захария так и не уверовал в слова приемной дочери. И, тем не менее, через два года у Марии появился сводный брат, которого нарекли Иоанном . Радости родителей не было предела, а Мария в очередной раз подтвердила свою необычную способность к пророчеству.
Прошло еще два года, и в жизни девочки произошли серьезные перемены. Связаны они были главным образом со смертью ее родного отца Иоакима, похоронили которого вместе с его женой, умершей десятью годами ранее, на краю Иосафатовой долины, в Гефсиманском саду, под Елеонской горой, неподалеку от Иерусалима. А Марии в уплату налогов пришлось пойти работать при римском храме в Назарете.
Обязанности были простые и знакомые, в основном уход за скотом, но и любую работу приходилось выполнять, какую потребуют.
И здесь отличилась Мария. Привиделось ей, что настоятель скоро умрет, а она по нему будет горько печалиться и плакать. Пришла она к нему и предупредила об этом. Рассердился настоятель, выгнал ее и приказал не пускать к нему боле. Да только как сказала она, так и вышло – преставился он через двое суток, скончался скоропостижно от вен закупорки, как лекари определили.
Еще пуще стали римляне Марию опасаться, но более ничего странного за ней не замечали и привыкли понемногу. Прошла опаска, и стали они с ней советоваться по поводу погоды, урожая будущего и других бытовых вопросов. Все с точностью сбывалось, что пророчила. Через то великое уважение к себе она имела. Так и жила до поры.
Но вот стали Марии сны приходить, как ей казалось с ее будущим связанные. Все чаще в них видела человека в парчовых одеждах и с сияющим нимбом над головой. Ильей-пророком в снах тех он ей назвался, и подтвердил давнее пророчество Симеона: родится у нее сын Иисус Христос , который своими проповедями и примером своим приведет людей к новой вере.
«Не будет людьми понят Спаситель, – вещал Илья, – перенесет он жестокие испытания и казнят его».
«Что хочешь ты от меня? – Спрашивала во сне Мария, от слов таких содрогаясь всем телом».
«Готовлю тебя к будущим событиям; хочу, чтобы осознала положение свое, место свое в миру чтоб поняла».
«Страшно мне, пророк, за будущее такое. Не хочу, чтобы именно мой ребенок принял смерть за чтение проповедей».
«Потому и предупреждаю, что изменить ничего нельзя. Смирись и прими как есть все».
Жгло Марию новое знание, а в том, что знание это, а не фантазии всего, сомнений у нее не было. Но не решалась о них поведать соплеменникам свои, насмешек убоявшись. Рассказала о снах этих лишь священнику римскому Пандере, тому, кто близкое участие в ней принимал, пусть и на словах только, другом кого считала. А тому только того и надо было. Решил этот 62-летний служитель культа услышанное по-своему использовать, недостойно и грязно.
Нарядился он в белые одежды, лицо кремами разноцветными вымазал и ночью прокрался в спальню девушки. Мария, даром что юна была очень и наивна, в людях только хорошее видевшая, как и прихода Бога постоянно ожидавшая, почти купилась на речи священника, приняла за Него похотливого святошу и не противилась тому. Но тут грянул раскат грома, и освятил келью. Узнала она Пандера, отпрянула.
– Что ты тут делаешь? – Спросила.
Не ответил ничего священник. Устыдился замыслов своих и молча покинул помещение. Мария девой осталась.
А вскорости жениха подыскали деве, плотника Иосифа из Вифлиема сорока восьми лет. Недавно овдовел он, и остался один с четырьмя детьми: Иаковом, Иудой, Симоном и Иосией. Познакомились они, понравились друг другу. Только до свадьбы Мария жить при храме осталась, а Иосиф в доме своем.
Но вот встретились заново, и увидел жених, что беременна Мария. А как то получилось сама она не знала, на Пандеру думала. Да только ведь не было ничего! Как же так? Непонятно… Видно и впрямь от Святого Духа понесла.
И слушать ничего не хотел из объяснений ее про непорочное зачатие. Жениться наотрез отказался. Какое там жениться – позорище одно, ноги бы унести по добру по здорову от срама эдакого. Что Марии делать? Как ей поступать дальше?
И вновь пришел на помощь Илья-пророк. Явился он во сне обиженному жениху и сказал тому:
«Должен ты взять в жены деву Марию».
«Как же я возьму ее в жены, когда она под сердцем чужого ребенка носит, давши слово только моей быть?»
«То сын Божий, и обладать он будет необычайными, сверхчеловеческими способностями, и станет тебе ближе, чем дети твои родные от первого брака, и возлюбишь ты его безмерно. Что ж еще тебе надобно, плотник?».
«Правду знать хочу. Это ли она есть?»
«Искать правду легко, принять правду трудно. Уверуй в услышанное и да будет с тобой Божье богословение».
Через вещие сны Бог разговаривает с нами, послания передает – это все знают. И Иосиф внял словам пророка, и как человек верующий перечить не посмел. Так и поженились Мария и Иосиф.
Страшно было девушке в доме мужа со взрослыми детьми его – как там с ними сложиться? Но зажили они ладно. Мария к труду с детства привычна была, все в дому делала, всем угодить умела, а кроткий нрав и не сходящая с лица улыбка помогали сгладить порой возникающие разногласия и неприятия со стороны детей мужа своего. Иосиф же быстро прикипел к супруге своей новой, видя, как она о нем да о сыновьях его заботится.
Только все равно, всяк по-своему все видит и понимает, особливо, когда времени проходит достаточно, и дети взрослые не так терпимы к мачехе были, как отец их к жене, да и в историю с непрочным зачатием не слишком-то все верили. А потому по здравому размышлению Иосиф принял решение перебраться из Вифлеема в Назарет, чем весьма Марию порадовал. Давно ей хотелось в родные края вернуться, быть подальше от слухов всяких и людей чужих.
Заново пришлось Марии привыкать к жилищу своему. Досталась ей часть имущества прежнего от родственников, да только нет там теперь отца родного Иоакима, а матери своей Анны она вообще не знала. Не было с ней и приемных родителей, по которым скучала сильно и даже плакала по ночам. Все по новому в жизни Марии, новые люди, новые события. Много что в сторону отошло, а иное и безвозвратно потеряно. Но, чем скорбеть о потерях, лучше радоваться тому, что имеешь. К тому же, судя по сильно округлившемуся животу, приближались роды. Да и по срокам так выходило, коль правильно начальную дату беременности посчитала.
И вот приснился Иосифу вещий сон. Будто подходит к нему незнакомец и говорит: «Скоро, плотник, родиться у тебя сын, но он будет в большой опасности: из-за предстоящих тяжелых родов и людей злых, недобрых, может и не выжить. А потому надо тебе и жене твоей на время скрыться от людей».
Странным показался Иосифу такой совет человека неизвестного, но так как он сам трепетно относился к вещим снам, то пошел он к жене и сказал одно лишь слово:
– Собирайся.
Мария беспрекословно мужа слушалась, и уже на следующий день переехали они за город, в скромный летний домик, с яслями для животных, кроватью, покрытой свежей чистой соломой, столом и печкой. Откуда он достался Иосифу, супруга допытываться не стала – может купил когда, или сменял на что, а может и загодя имел: не столь важно это и раньше-то было, а в тот момент и вовсе на задний план отошло – У Марии вскорости начались роды.
Заранее приглашенные две бабки повитухи за роженицей смотрели, а сами роды, как и предсказано было, были очень тяжелыми. Трое суток девушка была между жизнью и смертью, трое суток не спали акушерки, трое суток не находил себе места Иосиф. Но вот утром седьмого января родился мальчик, маленький и слабый, со сморщенным личиком и весом менее двух килограмм. Уж на что обессилена была Мария, но взяла его на руки, прижала к груди и заплакала – то ли от боли, то ли от жалости, но, скорее всего – от радости.
И воссияла тогда звезда в небесах, и видна она была и днем и ночью, и с любого места Иудеи, Идумеи, Самарии и Переи. И вообще с любой точки этого земного полушария, сколь бы далеко она не отстояла. И на Мертвом море, и на Средиземном, и на Черном, и на Балтике. Это позже заговорили, что то комета небесная недалеко от земли пролетала, вот и светила светом ярким несколько дней, а тогда светоч тот за знак свыше сочли, а те, кто надо, поняли – появился на свет Мессия! Спаситель рода людского и веры новой истинной основатель, проповедник, пророк и чудотворец.
Пастухи, пасшие стада неподалеку, были напуганы необычайно ярким свечением на небе. Прибежали они к дому Иосифа, чтобы ему об увиденном поведать, а он опередил их с новостью о рождении Христа. Рад был безмерно и за ребеночка народившегося, и за жену, что жива осталась, и за себя самого, в пятый раз отцом ставшего. Что зачатие непорочное, и от Святого духа – в расчет не принимал. И то сказать – раз он муж Марии, значит и отец сына ее. Как радушный хозяин, пригласил он в дом пастухов напуганных, усадил за стол гостей хороших, словами успокоил и угостил щедро вином и яствами всякими.
А тем самым днем, когда Мария разрешалась от бремени, из Египта в Индию, шел караван индийского царя Ракшми. И повстречался на его пути старец Симеон, тот самый, что рождение сына Божьего предсказал. Случайно ли встретились или намеренно, то тайна для нас.
– Ты, царь, – сказал Симеон, который по сияющей звезде Вифлеемской уже знал о появлении на свет Иисуса, – посети семью с новорожденным мальчиком.
– Зачем мне плотник и скотовод со своим маленьким никчемным отпрыском? – Удивился царь.
– Важно не то, кто ты, а то, каков ты, – ответствовал Старец, – и неисповедимы пути Господни. Но вижу я, что когда случиться у тебя великое горе, именно рожденный сегодня мальчик спасет любимого твоего сына.
Симеон был известен своими пророчествами не только в Иудее. Слава предсказателя простиралась как на юг от Иерусалима, там далеко на запад и восток.
– Я верю тебе, пророк, и обязательно сверну к дому Иосифа, – ответил царь.
Как сказал, так и сделал.
Новоиспеченный отец встретил царя с большим удивлением, но виду старался не подавать. Низко поклонился он монарху, но не было в поклоне том подобострастия, ибо знал Иосиф и верил теперь безоглядно, кто есть сын его недавно рожденный. Нет равных ему царей на свете.
– Зайди, владыка земель восточных, – сказал он, знаком предлагая Ракшми проследовать в дом, – отведай угощений, какими богаты.
Царь не побрезговал простым, но обильным угощением, и даже выпил вина, предложенного хозяином.
– Знаю, – сказал он, – настанет день и выручит меня возмужавший Иисус. Тогда и награжу его по-королевски! А пока прими, радушный хозяин, что в казне походной сохранил.
И одарил Иосифа дарами богатыми: золотом, смирной, ладаном и одеждой дорогой шелковой да парчовой.
– А это, – царь снял с перста безымянного перстень с камнями самоцветными по периметру и родовым царским гербом посередине в золоте оттесненном, – мальчику передай, как вырастет. По нему годы спустя и узнан он будет, когда в страну мою придет паломником.
На том и расстались.
На восьмой день от рождения, согласно Иудейской традиции, мальчику официально дали имя Иешуа, где «Ие» – первый слог имени еврейского бога Иеговы , а «шуа» означает спасение. В целом же имя могло трактоваться, как «помазанник».
На сороковой день после рождения Иисуса следовало провести обряд очищения матери. Для этого все семейство отправилось в Иерусалим, в главный храм. Там их уже встречал Симеон, в ожидании исполнения пророчества, сделанного Святым Духом, что не умрет он до поры, пока не увидит Христа Господня. Никто так и не узнал, сколько же было старцу лет. Одни говорили сто тринадцать, другие – триста. Одному Богу известно то было. Но не о том речь.
По внушению свыше пришел он в храм, и когда Мария с Иосифом внесли Иисуса, Симеон встретил их, взял Младенца на свои высохшие от времени старческие руки и громко возвестил:
– Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, ежи еси уготовал пред лицом всех людей, – свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля!
– Что говоришь ты такое, старик? – Вопросил изумленный Иосиф.
Мария была удивлена не меньше мужа. Симеон же поклонился им и сказал:
– Благославляю вас, чада мои любезные, – и далее продолжил, к одной Марии обращаясь, – вот из-за Него будут спорить в народе: одни спасутся, а другие погибнут. А Тебе Самой дано будет пережить великое горе за Сына Своего, когда страдать будет Он.
Опять напомнил Старец о пророчестве, что когда-то Анне, матери Марии сделал, чем очень ее опечалил. Да так, что захотела она уйти из храма, но остановил он ее.
– Прими, как есть все, – сказал, – а я теперь и упокоиться с миром могу, но то, когда Бог решит.
Исполнивши, что по закону следовало, Божья Матерь с Младенцем и Иосиф возвратилась домой.
Начинался 6508  год от сотворения Мира.