Пушкин Печать на извещении Ордена кокю

(сериал - история акции с пасквилем 4 ноября 1836)

(прежнее название заметки  - Пушкин Печать на Дипломе коадьютора Ордена кокю;
замена  очевидна = письмо из Капитула о переводе Пушкина за успехи жены на должность коадьютора (зама магистра) Ордена мужей-рогачей не было дипломом)

После того, как  супруги АС и НН Пушкины вызвали огонь питерского бомонда на себя и стали жертвами среди стай хищников,  интриганов, кровопийц и  заговорщиков,  их дом завалили анонимки

Самой злой из них, получившей легендарную известность, была та, что получила в пушкинистике  имя «пасквиля от 4 ноября 1836» = чрез 20, кстати,  дней после рождения конфликта Пушкина с двумя гей мужеложно-баронами  –  поручиком кавалергардов (дворцовых охранников) д-Антесом (Дантесом по росс. патенту)  и дипломатом принявшим ложное отцовство Луи ванн Геккерном

Прим. Справку о Сосu (кокю) см. тут: 18. 19. 15. Пушкин Кокюаж. Ликбез  Егор Зыков http://proza.ru/2022/01/30/1266,О дипломировании и его участниках – тут : Пушкин Диплом кокю и узкий круг своих Егор Зыков  http://proza.ru/2024/11/06/441. Более полная инфо- в нашем спец сборнике  Пушкин. Жена Кокюаж Пасквиль Неверность (из 115 заметок ) . Для детального изучения темы пасквиля и его автора рекомендуем  Пушкинский сайт  Владимира Орлова и Заряны Луговой https://pouchkin.com/

Суть акции известна: 4 ноября в «узком круге своих» был распространен двойной конверт с красной сургучной печатью. Во втором находился   Ордена рогоносцев рукописный Диплом Подобные письма (в двойных конвертах; внутренний — на имя Пушкина) получили друзья и знакомые поэта: Е. М. Хитрово, А. И. Васильчикова (тетка графа В. А. Соллогуба, приятельница матери Пушкина), князь и княгиня Вяземские, братья Аркадий и Климентий Россеты, граф Мих. Ю. Виельгорский. Экземпляр письма на имя Виельгорского сохранился в архиве III отделения, его копия представлена в экспозиции цокольного этажа Мемориального Музея-квартиры А. С. Пушкина.

Эйдельман Натан Яковлевич  в кн. «Пушкин: Из биографии и творчества. 1826-1837» в главе Пасквиль отметил:
«Пушкин писал о «семи или восьми» экземплярах пасквиля, появившихся 4 ноября 1836 г в Петербурге (их получили Пушкин, Вяземский, Карамзин, Виельгорский, Соллогуб, братья Россет, Хитрово). Три экземпляра вскоре оказались в руках Пушкина, но он их в какой-то момент, очевидно, уничтожил: во всяком случае, среди пушкинских бумаг, зарегистрированных жандармами в ходе «посмертного обыска», ни одного экземпляра не значится. Возникает вопрос, кто имел в то время возможность сопоставить два экземпляра пасквиля; между тем как раз два подлинных «диплома» сохранились до наших дней. Случайное ли это совпадение? Не располагал ли неизвестный современник Пушкина именно уцелевшими двумя экземплярами? Для ответа на этот вопрос надо было выяснить, где хранились прежде эти два «диплома». Один был обнаружен А. С. Поляковым в секретном архиве III Отделения. Ещё раньше другой образчик «диплома» поступил в Лицейский пушкинский музей. Откуда поступил? В информационном листке Пушкинского лицейского общества от 19 октября 1901 года сообщалось, что получено «за истекший 1900—1901 год подлинное анонимное письмо, бывшее причиной предсмертной дуэли Пушкина, из Департамента полиции»

О тексте диплома, разной реакции на него адресатов и самого виновника «торжества  Конгрегации клеветы» написано мегатонны исследований и толкований толмачей – их легион. Самая удивительная версия – в книге «Последняя игра Пушкина»  доктора наук экономиста Н. Петракова: автор акции Наше Всё – АС  Пушкин!

И в логике доктору не откажешь … Ну кто еще мог в этой ситуации (цугцванге для Пушкина) перевести стрелки мести  рогача на … царя!?  Вот вам и наша поговорка «Кто виноват!? Пушкин!»

***

Но сегодня мы о красной сургучной печате на первом конверте  бандероли с дипломом. Расшифровке ее символов посвящено миллион томов терзаний и ёрзаний
Наша версия декодирования символов печати на конверте с извещением такова:
Мы выделили два – три буквы (литеры)  = две А и одна П.

Версия декодирования:
Первая «А» – циркулем – авторство и масонский символ мастером ложи –  ты,  Пушкин. с нами тоже (?)
Вторая «А» -  имя Пушкина, Александр
Литера «П» - фамилия адресата (и автора!) – Пушкин = по изографии напоминает ворота в Запредельное

В итоге ААП дает:
                «Автор - Александр Пушкин»

Рядом зоосимвол - птица = красночубая или длиннохохлая   кокетка— птица отряда колибриобразные, рода колибри-кокетки. Это символ женки поэта – кокетки по его письма  (чуть не записной). А чей еще применительно к теме рогачества мужа?

Возле разинутого клюва словно поющей (или благим матом орущей) кокетки – некая гребенка, в которой масонисты узрели … ветку плюща = символ верности…  Если это так, то это доп. издевательство – верность то поругана самовластцем – Хранителем благочестия имперского рабского люда …  А тут еще и поручик … и соблазнившаяся женка.

Отчего-то некоторые узрели в гребенке семисвечник – минору. Символ иудейства. Но это. Кажется, перебор: это нелепая привычка россиян во всем винить масонов и евреев. Немцев у нас всегда было на порядки больше (в пушкинское  время)   
Птица говорун (вещая?) сидит на краю предмета явно фаллического смысла: кокетка на фаллосе … поставщика рогов. Сильно! Пронзительно и … ударом ниже пояса (или «вам по пояс»). = куда потом в январе и метился на дуэли Дантес

Над этими символа – две капли – слезы … Есть над чем всплакнуть. Или угроза – слезами отмщения обольешься, эпиграммист!

Буква «П» изображена как «ворота тории»  - в синтоизме символа границы (врат) в Запредельное, отделяющих пространство мирское от сакрального. Это возможно уведомление о предстоящей расправе и ликвидации дипломированного коадьютора Ордена рогачей…

Все символы вписаны в правильный круг  - символ западни, в которой оказался муж-рогоносец, орденоносец и дипломант  вследствие своего семейного кокюажа.
 
***
Приложение 1

Феликс Лурье об оттиске печати на конверте анонимного "диплома" Пушкину:
Лернер Н. О. А. С. Пушкин. Труды и дни: Хронологические данные, собранные Николаем Лернером. М., 1903 [pdf 11 mb] [djvu 4 mb]   Лернер Н. О. Труды и дни Пушкина. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 1910 [pdf 42 mb]  http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10359 
«Дантесу потребовалось описание красной сургучной печати — по ней легко и надежно определяется участник изготовления пасквиля, куда надежней, чем по почерку, разумеется, если изготовитель пользовался своей печатью. За прошедшие почти два столетия владелец печати не обнаружен.
Печать эта производит странное впечатление. Обычно владельческие печатки изготавливались из полудрагоценных и даже драгоценных камней или металла профессиональными резчиками по эскизам художников с учетом требований заказчиков. Владелец желал иметь изящную печать с некоей символикой, отображающей его занятия, интересы, принадлежность к фамилии, клану, государству и др.
Сохранившиеся оттиски в сургуче на пакете, полученном графом М.Ю. Виельгорским, меценатом, музыкантом, масоном высокого ранга, и на двух внутренних конвертах наводят на мысль о том, что печатка изготовлена кустарно, любителем, слабо художественно одаренным. Ни композиции, ни изящества, ни техники в ней не обнаруживается. Внимательное рассмотрение оттиска показывает, что материал печатки, возможно, ДЕРЕВО, и она изготовлена только лишь для ее использования и дальнейшего уничтожения как важнейшей улики.»
http://proza.ru/diary/jnu51/2020-11-01

Приложение 2
Орлов Вл и Заряна Луговая. «Неизвестная печать Пушкина?»

Увесистый, но интереснейший скопированный фрагмент:
«в нашем распоряжении имеются два других оттиска. Первый ; на сложенном конвертом письме другу А.С. Пушкина Павлу Воиновичу Нащокину от 22 октября 1831г. ; плохо разборчивый вензель «А.Р.».  И второй, о котором следует сказать особо и который воспроизведен здесь на фотографии.
Описание этого оттиска (вернее, другого оттиска той же печати) дошло до нас из XIX века. «Оно (письмо. ; В.О.) было запечатано сургучом. Сургуча мало, запечатано плохо. Печать довольно своеобразная, насколько я помню, «о» посреди этой формы «А» и мнжество эмблем вокруг «А». Точно разглядеть было плохо. Помнится, что вокруг были знамена, пушки и т.д., но я не уверен. Помнится также, что они были с разных сторон, но в этом я тоже не уверен». Первый переводчик и комментатор этих написанных на французском языке фраз А. С. Поляков делает из них вы¬вод о том, что печать описана неверно. Однако, учитывая в особенности  то, что автором описания был француз и что он описывает оттиск (к тому же плохой) печати по памяти, следует признать описание довольно точным. Русскую букву «П» со слегка расходящимися внизу вертикальными палочками, дополненную вверху двумя сходящимися каплями (язычками пламени?) вполне можно принять за «А». Монограмма же внутри, которую образуют совмещенные рукописные прописные буквы «А» и «Г», действительно похожа но «о». Птицу, справа от «П», вполне можно принять за знамя на древке, как и букву «А», слева от «П», если они плохо «пропечатались» на оттиске. Пушка внизу хорошо различима. Кстати, с чьей-то легкой руки, левую букву «А» принято считать… циркулем, который в сочетании с «семисвечником» на перекладине П будто бы образует некую масонскую символику.
Пора сказать, наконец, что описываемый оттиск – с конверта письма, полученного другом пушкинской семьи графом Виельгорским, конверта, в который, как считается, был вложен печально известный «диплом на звание рогоносца» («пасквиль», «анонимное письмо»), явивший¬ся, по единодушному мнению пушкинистов, едва ли не главной причиной дуэли Пушкина с Дантесом. Приведенные же выше фразы –  из записки к Дантесу его так называемого «отца», барона Гек¬керна.
Я не могу согласиться ни с Поляковым, ни с другим пушкинистом, П. Щеголевым, ни даже с Э. Герштейн, что записка (написанная еще до суда над Дантесом), из которой взят цитируемый отрывок, имела целью «уверить всех, кому она п¬падет в руки», в «непричастности» Дантеса и Геккерна к «пасквилю». Во-первых, она стала известна недавно, во-вторых, содержание ее остального текста выдает участие министра иностранных дел России графа Нессельроде в интриге против Пушкина и его вмешательство в следствие по делу о дуэли, чего позволить себе Геккерны. «отец» и «сын», тогда не могли. Скорее всего, перед нами ; одно из свидетельств предпринятого двумя подлецами на свой страх и риск поиска автора писем, полученных друзьями и знакомыми Пушкина 4 ноября 1836г. В одной из статей (еженедельник «Домашнее чтение», №8,1993г.) я выдвинул гипотезу о том, что Пушкин, найдя у себя дома, в квартире на Мойке, неподписанные («анонимные») письмо и записки и будучи оповещен неизвестным «доброжелателем» о мнимой измене ему Натальи Николаевны с Дантесом, опрометчиво показал их 1 ноября 1836г. последнему. Дантес, прикрывая собой действительного «искусителя» жены Пушкина, признал  эти «полные чрезвычайно пылкого чувства» послания своими, но адресованными не Наталье Николаевне, а жившей с Пушки¬ными ее сестре, Екатерине Гончаровой. Геккерн сразу понял, какое оружие он получил в свои руки против Пушкина и его жены. Но и Пушкин, после менее чем трехдневного розыска убедился в вероломстве Дантеса, служившего лишь ширмой для другого, высокопоставленного, развратника и наряду с Геккерном ; «загонщиком» жертвы для искусителя. Пушкин не сомневался, что два подлеца обязательно применят это оружие в своих цепях. И решил упредить своими действиями их «окончательный удар».
Я попытался доказать, что именно Пушкин разослал тем своим знакомым, в дружеских чувствах, честности и нелюбопытстве которых он был ув¬рен, двойные письма с их адресами на внешних и с надписью «Александру Сергеевичу Пушкину» на пустых внутренних конвертах-обложках. Расчет его заключался в том, что получатели, вскрыв наружные конверты, отошлют ему внутренние, подтвердив при необходимости сам факт присылки таких писем. Это давало Пушкину возможность маневра: если бы Геккерны начали шантажировать его же¬ну распространением полученных от него сведений, он имел бы полное моральное право использовать эту возможность по своему усмотрению.
Судя по всему, М.Ю. Ви¬ель¬гор¬ский «сво¬его» пись¬ма Дан¬те¬су и Гек¬керну не по¬казал, хо¬тя они и до¬мога¬лись это¬го, и пись¬мо, точ¬нее, два кон¬верта-об¬ложки, бы¬ло выт¬ре¬бова¬но и ока¬залось в ар¬хи¬ве 3-го от¬де¬ления поз-днее, ве¬ро¬ят¬но, по нас¬то¬янию ба¬рона и его «при¬ем¬но¬го сы¬на», ког¬да Бен¬кендорф за¬нял¬ся-та¬ки по¬ис¬ком «доб¬ро¬жела¬теля», стол¬кнув¬ше¬го Пуш¬ки¬на с мо¬лодым фран¬цу¬зом-ка¬валер¬гардом. Гек¬керн в за¬пис¬ке к Дан¬те-су опи¬сывал дру¬гой, ме¬нее раз¬борчи¬вый, от¬тиск пе¬чати.
Но воз¬вра¬тим¬ся к от¬тиску на внеш¬нем кон¬верте пись¬ма, по¬лучен¬но¬го Ви¬ель¬гор¬ским.
По со¬об¬ще¬нию пуш¬ки¬нис¬та Г. Ха¬ита, ста¬рей¬ший на¬уч¬ный сот¬рудник Эр¬ми¬тажа И.Г. Спас¬ский, оз¬на¬комив-шись с фо¬тог¬ра¬фи¬ями от¬тиска, «не приз¬нал здесь сле¬дов ни ма¬сон¬ской, ни лич¬ной, ни слу¬жеб¬ной пе¬чати, нас¬толь¬ко она пе¬рег¬ру¬жена сим¬во¬лами». Сам Ха¬ит «про¬читал» пе¬чать так (ци¬тирую его статью «По сле¬дам пред¬вес¬тни¬ка ги¬бели», 1989г.): «Две кап¬ли, по¬хожие на пла¬мене¬ющие сер¬дца, оз¬на¬ча¬ют: «Лю¬бовь двух сер-дец со¬де¬яла еди¬ное». Рас¬кры¬тый цир¬куль (опять цир¬куль. ; В.О.) мо¬жет быть вос¬при¬нят и в смыс¬ле: «Кто тай¬ну зна¬ет, тот все име¬ет». Од¬новре¬мен¬но это и при¬зыв к дей¬ствию. Плющ (в клю¬ве пти¬цы.; В.О.) ; сим¬вол вер¬ности, при¬вязан¬ности и се¬мей¬но¬го бла¬гопо¬лучия. На от¬тиске плющ щип¬лет ка¬кая-то стран¬ная пти¬ца. Та-кое изоб¬ра¬жение, оче¬вид¬но, на¬мека¬ло на на¬руше¬ние се¬мей¬но¬го бла¬гопо¬лучия. Имен¬но Пуш¬ки¬на ; в ри¬сун¬ке пе¬чати есть ли¬теры «А» и «П». При¬нимая во вни¬мание, что и сам по¬эт, и лю¬ди его кру¬та, ко¬му по¬сыла¬лись эк¬зем¬пля¬ры «дип¬ло¬ма», скреп¬ленные этой пе¬чатью, раз¬би¬рались в зна¬чении по¬доб¬ных сим¬во¬лов, мож¬но до-пус¬тить, что пе¬чать дол¬жна бы¬ла под¬чер¬кнуть со¬дер¬жа¬ние ано¬ним¬но¬го пись¬ма». Что ж, Г. Ха¬ит, ос¬та¬ва¬ясь в пле¬ну вер¬сии о «дип¬ло¬мах», буд¬то бы ра¬зос¬ланных по друзь¬ям Пуш¬ки¬на, по¬пытал¬ся, в ме¬ру сво¬их воз-можнос¬тей, под¬твер¬дить ее еще од¬ним «до¬каза¬тель¬ством». Жаль толь¬ко, что он вос¬поль¬зо¬вал¬ся для ана¬лиза ка¬ким-то стран¬ным ри¬сун¬ком пе¬чати, рав¬но как и не¬раз¬борчи¬вым фо¬тос¬нимком с поч¬то¬вого штем¬пе¬ля на кон¬верте Ви¬ель¬гор¬ско¬го, про¬читав пос¬ледний: «Го¬род¬ская поч¬та. 4 ноя[бря] Ут¬ро», тог¬да как на нем со¬вер-шенно от¬четли¬во вид¬но. «ГО¬РОДСК. ПОЧ¬ТА 1836 10 8 … УТ¬РО» ; факт, на¬водя¬щий на не¬кото¬рые, но от-нюдь не сов¬па¬да¬ющие с об¬щепри¬няты¬ми, раз¬мышле¬ния.
Что ка¬са¬ет¬ся за¬меча¬ний Спас¬ско¬го, то мож¬но сог¬ла¬сить¬ся толь¬ко с пер¬вым и треть¬им из них: пе¬чать ; не ма-сон¬ская и не слу¬жеб¬ная. Но не со вто¬рым. Она ; лич¬ная, оче¬вид¬но, из са¬мых ран¬них пуш¬кин¬ских. Пос¬та¬ра-ем¬ся до¬казать это.
Ле¬вая бук¬ва «А» ; это ини¬ци¬ал име¬ни Пуш¬ки¬на: Алек¬сандр. «П», ини¬ци¬ал его фа¬милии, объ¬ем¬лет со¬бой мо-ног¬рамму «АГ» Аб¬ра¬ма Ган¬ни¬бала, ро¬дона¬чаль¬ни¬ка Алек¬сан¬дра Сер¬ге¬еви¬ча по ма¬терин¬ской пи¬нии. Пуш¬ка с си¬дящей на ней «рай¬ской пти¬цей» ; при¬над¬лежность гер¬ба Смо¬лен¬ской зем¬ли, за¬нима¬юще¬го все по¬ле щи-та в гер¬бе Ржев¬ских, еще од¬ной ро¬довой вет¬ви Пуш¬ки¬ных (Сар¬ра Юрь¬ев¬на Ржев¬ская бы¬ла пра¬баб¬кой по¬эта по ма¬тери). Семь све¬тиль¬ни¬ков над «П» ; семь дру¬гих ро¬дов, ме¬нее близ¬ких, но сос¬та¬вив¬ших, вмес¬те с собс-твен¬но   Пуш¬ки¬ными,   Ган¬ни¬бала¬ми и Ржев¬ски¬ми, из¬вес¬тные са¬мому А.С. Пуш¬ки¬ну вет¬ви его фа¬миль¬но¬го дре¬ва (Чи¬чери¬ны, Го¬лови¬ны, Гле¬бовы, Прик¬лон¬ские, Ше¬бер¬ги, Еси¬повы, Ко¬рене¬вы, а, воз¬можно, Же¬лябуж-ские, Ми¬лос¬лав¬ские и Сун¬бу¬ловы). Два го¬рящих языч¬ка, вен¬ча¬ющих пе¬чать, ; с дво¬рян¬ско¬го гер¬ба Пуш¬ки-на, ко¬торый, ко¬неч¬но же, не мог не за¬метить столь от¬ли¬читель¬но¬го от про¬чих гер¬бов сим¬во¬ла ;нап¬равлен-ных вверх кис¬то¬чек «гор¬носта¬ево¬го по¬ля» (а мо¬жет быть, прос¬то языч¬ков пла¬мени, ок¬ру¬жа¬ющих со всех сто-рон по¬душ¬ку с кня¬жес¬кой (!) ко¬роной?). Эти два пла¬мени ; ро¬ды Ган¬ни¬балов и Пуш¬ки¬ных, со¬еди¬нив¬ши¬еся во вла¬дель¬це пе¬чати, Алек¬сан¬дре Сер¬ге¬еви¬че Пуш¬ки¬не. Вет¬ка (кста¬ти, по¬чему плю¬ща?), ко¬торую про¬тяги¬ва-ет вверх, к языч¬кам пла¬мени, «рай¬ская пти¬ца», ; «вклад» ро¬да Ржев¬ских в род Пуш¬ки¬на (ес¬ли это во¬об¬ще вет¬ка, а не, ска¬жем, го¬рящий фа¬кел, что пред¬став¬ля¬ет¬ся бо¬лее убе¬дитель¬ным). Семь све¬тиль¬ни¬ков ; сим¬во-лов бо¬ковых пуш¬кин¬ских ро¬дов ; под¬держи¬ва¬ют го¬рение. Пуш¬ка в ос¬но¬вании пе¬чати ни¬како¬го до¬пол¬ни-тель¬но¬го разъ¬яс¬не¬ния не тре¬бу¬ет.
Пе¬чать про¬из¬во¬дит впе¬чат¬ле¬ние са¬модель¬ной: тех¬ни¬ка из¬го¬тов¬ле¬ния поч¬то¬вых пе¬чатей в то вре¬мя бы¬ло очень вы¬сокой, а рас¬смат¬ри¬ва¬емый на¬ми от¬тиск не по¬хож на от¬тиски, вы¬пол¬ненные, как счи¬та¬ет Ха¬ит, в «Ан¬глий¬ском ма¬гази¬не» Ни¬кольс и Плин¬ке. Прав¬до¬подоб¬нее, что она бы¬ла вы¬реза¬на са¬мим Пуш¬ки¬ным, ско-рее все¬го, в го¬ды его юнос¬ти, о по¬том за¬бытая ле¬жала где-то до но¬яб¬ря 1836 го¬да, ког¬да Пуш¬ки¬ну по¬надо-билось чем-то за¬печа¬тать пись¬ма, ко¬торые он ра¬зос¬лал по сво¬им друзь¬ям. Кто зна¬ет, не хо¬тел ли Пуш¬кин поз¬же, ес¬ли бы де¬ло не при¬няло столь серь¬ез¬но¬го обо¬рота, по¬казать с ее по¬мощью, кок он отом¬стил Гек-кернам, зас¬та¬вив од¬но¬го же¬нить¬ся на не¬люби¬мой жен¬щи¬не, а дру¬гого ; оп¬равды¬вать¬ся и в ре¬зуль¬та¬те вы-дать вы¬соко¬пос¬тавлен¬но¬го раз¬врат¬ни¬ка, что, оче¬вид¬но, и про¬изош¬ло, ес¬ли вспом¬нить об опа¬ле, ко¬торой пос¬ле смер¬ти Пуш¬ки¬на под¬вер¬гся ба¬рон при дво¬ре гол¬ланд¬ско¬го ко¬роля. Пуш¬кин, ос¬тань¬ся он жив, на¬писал бы тог¬да дей¬стви¬тель¬но «пре¬вос¬ходную гла¬ву в ис¬то¬рии ро¬гонос¬цев».
Сох¬ра¬нились ли еще ка¬кие-ли¬бо сле¬ды этой пуш¬кин¬ской пе¬чати? Мо¬жет быть, имен¬но ее от¬тиск зас¬та¬вил не¬до¬уме¬вать А.П. Керн. Мо¬жет быть, ею опе¬чаты¬вал Пуш¬кин свои пись¬ма к На¬щоки¬ну. И мо¬жет быть, это ее от¬тиски «не¬раз¬борчи¬вы» на не¬кото¬рых до¬шед¬ших до нас пись¬мах по¬эта или отор¬ва¬ны вмес¬те с бу¬магой от дру¬гих пи¬сем… «На¬до приз¬нать, — пи¬сал П.Е. Ще¬голев в сво¬ей кни¬ге «Ду¬эль и смерть Пуш¬ки¬на», — что по-беду и в па¬мяти сов¬ре¬мен¬ни¬ков, и в па¬мяти по¬томс¬тва одер¬жа¬ли… друзья Пуш¬ки¬на. Сво¬им по¬нима¬ни¬ем Пуш¬ки¬на, ко¬торое бы¬ло ма¬нифес¬ти¬рова¬но ими сей¬час же пос¬ле смер¬ти и по по¬воду ее, они за¬рази¬ли всех ис-сле¬дова¬телей и би¬ог¬ра¬фов Пуш¬ки¬на». Вы¬рабо¬тан¬ная ими вер¬сия о «пас¬квиль¬ных дип¬ло¬мах» как нель¬зя луч-ше по¬мога¬ла скрыть тай¬ные ни¬ти дь¬яволь¬ской па¬ути¬ны ин¬триг и за¬гово¬ров, ко¬торую спле¬ли вок¬руг Пуш¬ки-на его вра¬ги. Заботясь о чистоте имени своего друга и о материальном благополучии его семьи, да к тому же, как писал тот же Щеголев, защищая и самих себя, они не осмелились ослушаться окрика императора Николая I, приказавшего «предать историю забвению». Но, как заметил А.С. Пушкин в одном из своих последних пи¬сем, истина оказалось все же «сильнее ца¬ря».
Владимир Орлов.
Опубликовано в газете «Домашнее чтение», №16, 1993г.
________________________________________
 * Статья написана в 1993 году. Поз¬же появились работы о том, что т.н. «утаённой любовью» Пушкина на Юге была Каролина Собаньская. Автор настоящей статьи разделяет эту точку зрения.
https://pouchkin.com/archive/neizvestnaya-pechat-pushkina/