Третья легенда гор. Окончание

7

 

Кое-как с помощью Мириам мне удалось-таки составить первое в моей жизни письмо. Выглядело оно примерно так:

«Уважаемый Дилявер, известная с недавнего времени особа просит Вас явиться в ближайшую полночь во внутренний сад женской половины сераля под центральный кипарис на важную для неё встречу. Ответ передать подателю сего письма по возможности письменно». Вот такое незамысловатое послание у меня получилось… Как позднее рассказывал мне будущий муж, получив записку, он практически не удивился: успев немного меня узнать, Дилявер не сомневался, что девушка я образованная. Сам, едва умевший читать, сын крымского рыбака, призванный с юности на службу, а со временем отобранный за силу и доблесть в почётные ряды дворцовой стражи – мужчина тем не менее ответ отправил, как было велено. С молодости привычный к дисциплине, Дилявер нацарапал на обратной стороне политой мной (с молчаливого одобрения госпожи) благовониями записке, одно слово: «буду».


Не стану вдаваться в подробности как Мириам удалось провернуть передачу писем под носом всех ханум и самой анабеим, оставшись не пойманной… но уже к вечеру следующего дня, я с бьющимся сердцем и зажатой в руке измятой и размокшей от увлажнившейся ладони записки с ответом, в условленном месте таилась в волнительном ожидании скорой встречи. Не имея представления откуда может появиться Дилявер, я вертела головой по сторонам, сидя в кустах высокого можжевельника неподалёку от центрального кипариса.


Незадолго до наступления полуночи заскрипела, открываясь всегда запертая калитка в дальнем конце сада, и я повернулась на звук. В открывшуюся дверь проскользнул мужской силуэт и, не особо скрываясь, направился в мою сторону. Догадываясь, что это может быть тот, кого жду, я всё же не торопилась выйти из своего укрытия, продолжая в свете неярких июньских звёзд всматриваться в фигуру мужчины. Тут луч, проглянувшей из-за облака луны, залил серебристым светом аллею, и я с облегчением узнала в приближающейся фигуре Дилявера. Правда особо спокойнее я себя не почувствовала: предстояло ведь ещё с ним как-то объясниться…


Немного поколебавшись, я всё же скользнула навстречу неизвестности. Увидев и узнав меня, Дилявер сделал шаг навстречу и… молча заключил меня в крепкие объятия. Это потом уже были и расспросы о том, куда я неожиданно пропала… и нежные объяснения во взаимных чувствах, отчего моё сердце таяло и млело, словно суфле под ярким солнцем. Потом были и горячие – ещё горячее – поцелуи любимого, пробуждавшие в моей крови сладкую негу, а не привыкшие к ласке кожа и губы откликались пленительной дрожью… и жаркие споры о том, как нам лучше и надёжнее соединиться в законном союзе: я предлагала упасть в ноги главной ханше и просить её о милости сочетать нас браком, мой суженный – не будучи уверенным в положительном решении вопроса и не собирающийся становиться заложником настроения матери хана – уговаривал прямо сейчас бежать вместе.


На мой вопрос, как ему удалось пробраться незамеченным на территорию, Дилявер пояснил, что руководствуясь здравым смыслом, он не стал изобретать дополнительных сложностей, а просто подкупил садовника, позаимствовав на время ключ от калитки в «запретный» – как он с улыбкой выразился – сад. И заодно, облачившись в его одежды, чтобы наверняка не быть пойманным с поличным. Выслушав милого, я поняла, что такому мудрому и рассудительному мужчине, могу доверить не только жизнь – и саму честь девичью… хотя особых охотников до оной не наблюдалось на горизонте… тем не менее, я воспитывалась на законах гор и выросла с чётким пониманием, честь женская – ценнее золота и любых драгоценностей. Так-то!


Осталось рассказать совсем немного. Не раздумывая больше над вариантом побега, предложенным возлюбленным, я очертя голову, отправилась с Дилявером на его родину. План мы успешно реализовали и, обменявшись зароками в любви и верности, не без некоторых приключений прибыли наконец в его рыбачью деревушку – сюда. Приняли меня здесь, как и уверял мой супруг словно родную. И зажили в ладу и согласии. Что ещё сказать? Своей благодетельнице я написала несколько писем с изъявлением благодарности за оказанную ею поддержку и помощь. Также в одном из писем повинилась, что убежала, не попрощавшись, однако, сколь не ждала, ответа от Мириам так и не получила. Возможно, жене старшего ханского сына, в скором времени ставшего самим ханом, не пристало отвечать какой-то сбежавшей служанке. А может быть, просто мои письма не передали ей в руки. Кто знает? Слухи о событиях во дворце доходили до нашей отдалённой местности самые разные… Но мы с Дилявером не особо-то им доверяли. Главное, в одночасье пропавшего стражника да личную прислужницу госпожи никто не искал. И на том спасибо.