Егоровна и Петровна

- Эй, бабулечка! Чево задумалась? - такие слова услышала Мария Егоровна солнечным летним утром около семи часов утра, когда вышла в огород, чтобы прополоть всходы морковки, которые ну никак не желали расти и колоситься.

- Сама такая, старая калоша! - довольно громко пробурчала себе под нос Егоровна, но так, чтобы соседка обязательно услышала. - Дык, летний день год кормит, забыла что ль?

- Забудешь с тобой, ты ж напомнишь обязательно!

Нина Петровна отвернулась от согнувшейся пополам Марии Егоровны и потихоньку поковыляла проверять свой будущий урожай. Она обошла все грядки, близоруко глядя на тоненькие растеньица, который только-только набирали силу от тёплого солнышка и обильного полива, но клятвенно обещали порадовать свою хозяйку.

- Петровна, пойдём чай пить! Я сегодня заварила новый сбор, с мятой, васильком и кусочками клубники. Помнишь, мы в прошлом годе сушили её на твоей завалинке?

- Помню, как не помнить! Чай, у меня память-то получше твоей!

Нина Петровна вошла в калитку в заборе, разделяющем их с Марией Егоровной небольшие участки. Егоровна поднялась с низенькой табуреточки, сидя на которой, дёргала сорняки и потопала к дому. За ней шла, аккуратно обходя огородный инвентарь, её заклятая соседка - Нина Петровна.

Двух этих бабулечек знала вся деревня, дачники, проводящие тут отпуска, дети, проводящие лето на свежем воздухе, и даже местные собаки, которых подкармливала сердобольная баба Маша.

Маша и Нина жили в деревеньке Васильково с рождения, в детстве девчонки дружили, а, войдя в пору юности, поссорились. Каждая из них боялась, что подруга жениха уведёт.

Юные Машенька Полякова и Нинуша Васильева обе слыли красавицами.

Маша - невысокая, со светлыми и пушистыми, как облачко, волосами, большими серыми глазами, которые всегда смотрели на мир чуть удивлённо, милыми ямочками на щёчках и пухлыми губами.

Нина, наоборот, - высокая, статная, её тёмные волосы всегда были убраны в косы, которые спускались ниже лопаток, девушка была серьёзной, многие в деревне из-за этого считали её зазнайкой.

Бывшие подруги влюбились в одного парня - Васю Перова. Василий, конечно, производил неизгладимое впечатление на противоположный пол, и девчонки-школьницы на него заглядывались, и девки на выданье, и, чего греха таить, даже мамки их любовались чёрными кудрями Васеньки, а уж потрогать пальчиком ямочку на волевом подбородке мечтали почти все представительницы слабого пола.

Василий же выбрал в жёны худенькую, смешливую Машеньку Полякову, а Нина на их свадьбе поклялась, что никогда больше не заговорит с разлучницей.

Вася и Маша зажили по соседству с Ниной, и всё-то у них было хорошо да справно. И дом содержали в порядке, и хозяйство, и двоих детишек родили, королевскую парочку - дочку да сыночка.

Нинуша же так и осталась одна, хоть и сватали её, но, видимо, такую сильную любовь ничем не выведешь.

Хорошую жизнь прожили Василий и Мария, вырастили детей, вывели в люди. Сынок Алёша уехал далеко на север на заработки, да так там и остался. Дочка Люба в районом центре осталась, не поехала далеко от родителей.

Дети росли, а родители старели. Первым не стало Василия. На его похороны даже Нина пришла, стояла в сторонке и солёные слёзы глотала, хоть и смирилась с его выбором, но со смертью смириться намного труднее.

Маша же сильно сдала после ухода любимого мужа, в первые дни ещё держалась, чтобы детей не расстраивать. А уж как уехали Алексей и Любаша, так и из дому перестала выходить. Огород запустила, больно ей было смотреть на грядки, которые Вася только-только вскопал.

Тут-то и пришла на помощь бывшая подруга Нина.

- Фу! Что за запах у тебя? - чужой голос разбудил Марию, лишь к утру забывшуюся тяжёлым сном.

Она даже ушам своим не поверила и привстала на постели - убедиться, что это ей не чудится. И точно в дверях стояла Нина - руки в бок, глаза сверкают, а нос сморщен от неприятного запаха затхлости, немытого тела и испортившейся еды.

- Зачем ты тут? - слабым голосом Маша спросила у той, в играх с которой прошло её детство.

- Да вот пришла поглядеть, как ты тут киснешь! Что, за Васей собралась? - Нина говорила злые слова, не собираясь жалеть Машу.

- А хоть бы и собралась, тебе-то что?

- А на кого же ты меня оставить собралась, змеюка подколодная? Как же я тут одна-то? - на глазах Нины появились слёзы.

Она решительно распахнула окно рядом с кроватью Маши, пуская в комнату свежий утренний воздух. Пахло цветами и чистотой, такой запах бывает только утром, позже солнце согревает воздух и землю, прозрачная свежесть утра уходит, чтобы снова вернуться лишь на следующий день.

Маша крепко взяла бывшую подругу за руку и усадила рядом с собой. Женщины обнялись и заревели в два голоса.

- Ой, и дуры мы с тобой были, Машка! Столько лет зря прошло!

Мария Егоровна тихонько подвывала, соглашаясь с Ниной Петровной.

С того дня дружба возобновилась и, кажется, стала ещё крепче. Делить соседкам теперь было нечего и некого, а поддержка требовалась обеим.

Зимой их Васильково становилось практически безлюдным. Дачники разъезжались, ребятню забирали родители. Постоянно в деревне жили Петровна, Егоровна и ещё две пожилых семейных пары на другом краю деревни.

Машу звала в город дочь, но Мария Егоровна сопротивлялась:

- Любаша, ну, на кого я оставлю эту старую перечницу? Она ведь пропадёт без меня!

Так и жили две соседки, помогали друг другу в огороде и по дому. Топили одну баню на двоих, частенько и готовили на одной кухне. А вечерами, умаявшись за день, садились за чай в кухне у Марии Егоровны. Чайные сборы они составляли сами, очень уж понравилась им эта наука, сушили травы, лепестки цветов и кусочки фруктов и ягод.

Заварив очередной собственноручно составленный или привезённый Любой из города чаёк, подруги принимались за душевные разговоры. Вспоминали детство и молодость, и взрослую жизнь. От этих бесед сладко ныло в груди, а иногда сами собой текли непрошенные слёзы по морщинистым щекам Маши и Нины.

- А я ведь хотела с жизнью кончать, когда вы с Васей поженились, - призналась однажды Петровна, - так больно было мне смотреть на вас двоих.

- Ты что, это же грех! - Мария Егоровна в первую секунду подумала, что ей послышалось, так дико звучали слова Нины.

- Да знаю я, знаю, но это сейчас мы такие умные, а тогда жизнь не мила стала! - горько усмехнулась Петровна.

- Ты давай прекращай мне тут! - рассердилась Маша на свою глупую подругу.

- Да уж, конечно, прекращу! Кто тогда с тобой чаи гонять будет да разговоры разговаривать, а, бабулечка?

Подруги переглянулись и поняли друг друга без слов. Видно, такая им свыше уготована судьба - быть друг другу поддержкой и опорой, пить ароматный чай да вести разговоры по душам столько времени, сколько бог даст...