Читальня2025 - Философия

Юлиус Эвола
Оседлать тигра

«Чавойто» потянуло на Эволу. Его тексты – это такое фэнтези для взрослых интеллектуалов. Развлечься хочется. Тяга к чудесному в нашей природе те же фэнтезюки заменяют священно-магические книги), но читать подростковую графоманию про магические академии как-то несолидно. И тут вот Эвола, Генон, Шпенглер…
Под критикой итальянским бароном кризиса современной цивилизации, в её общественно-политическом, нравственном или эстетическим аспектах можно подписаться обеими руками. Ну, да – внутренняя душевная пустота в деградирующем социуме распространена почти повсеместно. Эволе в этом мало что можно возразить.
Но! Когда было лучше? Традиционалисты противопоставляют современной пошлости некие абсолютные ценности, пишут о якобы существовавшем мире Традиции (непременно с заглавной буквы!). Но было ли в прошлом что-то похожее. Распространение религиозных догм – разумеется. Но они помогали держаться в мире огромной смертности, как порой больному нужно обезболивающее («опиум»). Плохо сейчас? Да. Но что лучше: умереть в старости от рака или погибнуть в эпидемии чумы, не говоря уже о проломленной в «великом прошлом» голове? Дело вкуса, наверно, хотя есть и объективная статистика, то есть, более-менее достоверная.
Эвола отражал «духовную ситуацию времени!». Примерно о том же вещал на тысячах страниц такой, например, чудак как Питирим Сорокин. Он тосковал по «идеоциональной системе» и всячески ругал современность. Про автора «Заката Европы» и говорить нечего. Но так ли уж «цивилизация» хуже «культуры»?
Мы согласны с тем, что цайтгайст нынче ужасный и гибель цивилизации возможна, например, при преодолении порога «сингулярности». Но связано ли это с устройством общества, скажем, с несправедливостью эксплуатации или замене сакральных ценностей профанными? Скорее уж, причина в слишком несовершенной конструкции (в другом варианте «творении») сапиенсов, которые на поверку совсем не сапиенсы. Чуть только забрезжит какая-то разумная перспектива, набегают со всех сторон выразители дикарства, а над адептами разума с улюлюканьем издеваются. «Среда», конечно, играет свою роль, но все же, нам представляется, меньшую, чем генетические отклонения и природное несовершенство в целом.
Но что же делать «со влияние улицы, когда вокруг сплошные улицы»? Здесь Эвола пишет об «аполитейе». Это перекликается с юнгеровским призывом «ухода в Лес». Максимальная отрешенность от этого «безумного, безумного мира» и следование внутреннему моральному императиву.  Других достойных альтернатив посреди безумия, наверно, практически не существует. Эвола – автор грамотный во многих отношениях, хотя, в целом, конечно, большой чудак. Фантазёр, мать его за ногу…



Пьер Шассар.
Ницше. Финализм и история.

П.Шассар – периферийный философ и никаких особых открытий не  делает, но мыслит он вполне здраво и четко. Проблема с Ницше состоит не только в том, что его трудно понять, из-за специфической формы изложения. (Молодежь часто читает Фридриха  ради«прикола»). Но и «специалисты» философа част озабалтывают, к примеру, ведя бесконечные дискуссии о том, в каком порядке издавать его сочинения.
Шассара же на мякине не проведёшь. Он четко показывает, что «немецкий безумец» восстал как против господствующей философии, так и против господствующей религии. Его критика была направлена и против метафизики платонов-гегелей и против «морали» христианства с его бастардом – социализмом.
Авторы отрицают «смысл» и цель» истории и это надо понимать как предупреждение  о неизбежном (здесь уместно написать – «закономерном») разочаровании по поводу «победы коммунизма» или фукуямовского «конца истории».
С точки зрения Ницше, история, как и вселенная, не велит задавать ей какие-либо вопросы, касающиеся её смысла или его отсутствия. Нет никакого закономерного финала, а есть борьба центров силы в каждом случае с неопределенным исходом. Нет никакого общего «прогресса», а есть сложное переплетение «слоев» и «пластов», опять же со своими «волями к власти».
Понятие «воля к власти», особенно в природе – органической и неорганической – имеет некий мистический оттенок и это, конечно, делает Ницше и его последователей уязвимыми, Много вопросов вызывает также  неоднозначность «вечного  возвращения».  Напомнить о «философии жизни» иногда тоже не мешает.  «Природа», «условия «жизни» самого Ницше находилась в явном контрасте с его идеями. Но главное, что философ призывал заменить этику рабов моралью свободных людей.   
  Есть дух, от природы раболепный, и есть от природы свободный. Есть дух заурядного человека, который никогда не имеет иных ценностей, кроме тех, которые ему дают, и, по причине удивительного атавизма, всегда ждёт, когда другой выскажет свое мнение, чтобы рабски присоединиться к нему, и есть дух особенного человека, который от природы имеет тенденцию самостоятельно определять ценность личности и самому судить о себе, не ища одобрения других.



Павел Носачев.
Очарование тайны. Эзотеризм и массовая культура

В книге понравилась методологическая часть, посвященная анализу «эзотеризма» как религиозного явления. Это позволяет лучше понять феномен «Нью-Эйдж» и т.п.
Разбор конкретных примеров не очень интересен, потому что содержание произведений с «тайным знанием» выглядит довольно скучным. Но все это честь современной массовой культуры (увлечения богемы растиражированы) и игнорировать феномен уже не приходится.
Картина мира неумолимо меняется, но это обычно не осознается, ибо не охватывается  человеческим умом.
Недавно европейский космический телескоп насчитал более двадцати шести миллионов галактик (и в каждой по миллиардику звезд- - а это еще не предел. Век с лишим назад, в эпоху оформления современного оккультизма, со Вселенной отождествлялся только Млечный Путь). ЧТО на этом фоне какое-нибудь «тайное знание», «Традиция» и прочая чушь…. Разглагольствования об «эзотеризме»  любого его сумасшедшего адепта сродни писку одного из миллиардов комаров.
Но для конкретных комаров этот писк может быть важен.


Якоб Таубес.
Западная эсхатология

Не надо ломиться в открытую дверь… Израиль главенствует в революционном движении: ведь он обладает религиозными предпосылками революционного пафоса.
Сын раввина все подробно объяснил о связи иудейской и христианской эсхатологии с учением коммунизма: И что такое «пролетариат» Маркса, как не мессианская община апокалиптических времён и писаний? (396)
Книга производит сильное впечатление и доставляет немалое интеллектуальное удовольствие (как и некоторые другие издания серии «Политическая теология»). Принцип ПТ работает - в светских теориях опознаются теологические схемы. Коммунистическая революция – это стремление к раю.
Все это вроде знакомо, но Таубес весьма мастерски соеденил это воедино. Рассказ о пророках, первохристианах, Оригене, И.Флорском (особенно важен именно он!), Т.Мюнцере как противнике Лютера, мистиках, пиетистах, уравнителях, анабаптистах, Канте и Гегеле, Марксе и Кьеркегоре – все это чрезвычайно увлекательно.
Только вот, увлекающихся этим сейчас очень мало. Покорство не думает.
Богослов в своей диссертации стремится к научной объективности, но не надо забывать и о его религиозности.  По Таубесу, если человек выступает как тень Бога и делает самого себя мерой, то это ведет к затемнению.
Знаком времени написания книги является в тексте краткая отсылка к философии существования( как и Йонаса в труде о гностицизме), поскольку экзистенциализм после войны находился на вершине философской моды. Но в целом книга  по масштабам и мастерству обобщений выходит далеко за пределы конкретных «исторических» актуальностей и прочесть её никогда не поздно.