Психологическое консультирование

         Это был период свободных рыночных отношений.  Чуть раньше мой друг, сокурсник по университету, создал центр реабилитации инвалидов. Финансирования никакого, только спонсорская поддержка. Центр с трудом выживал, и мы с другом решили организовать в его здании  платный психологический кабинет для населения.
         Кабинет - просторное помещение с  большими окнами, прикрытыми  легкими светло-желтыми занавесками,  у стены журнальный столик и два удобных кресла. Ничего лишнего.
         В день открытия я принесла букет нарциссов, цветы удачно гармонировали с занавесками. Даже нашлась хрустальная ваза.  Уютная обстановка для общения. В кабинет заглянул друг и обрадовал:  собралась очередь, желающих много, все не успеют, остальных  записали на завтра. 
        Первый вошел мужчина, сел в кресло и, коснувшись ширинки, пожаловался, что он импотент. Я опешила и предупредила:
                - Раздеваться не надо, здесь не кабинет врача.
                - Ах, да, забыл, извините,  ; смутился он.
                - Ничего страшного, но вам лучше обратиться к сексологу.
                - Если дадите адрес.
        Адреса не было, как и кабинета сексолога в нашем городе. Редкая профессия в эпоху победившего фрейдизма.
        Потом пришла женщина, которая всех ненавидит. Она так и сказала: «Ненавижу»,  - посмотрела на букет, цветы поникли.  Может, ей посоветовать выйти замуж, но промолчала и правильно сделала, потому что она только что развелась, это был ее четвертый брак. Что ж, ненавидеть - тоже хобби, пусть развлекается, лучше, чем скука.
        Третья женщина на вид полная и благополучная, в золотых кольцах и сережках, сказала, что прошел месяц после криминального аборта, а она так переживает, так переживает, так винит себя, что начала худеть. Разве виновата, что просчиталась, думала,  срок беременности не такой большой. Но младенец, девочка, была  живая и с ноготками на пальчиках. Брат положил подушку ей на личико, потом похоронил  у дороги. А она все переживает, все не может забыть пальчики.  Выложив мне эту историю, женщина сказала, что стало легче, и, заплатив, ушла.
       Соучастница убийства, и я ее отпустила. Так просто ушла, а что я могла? Схватить? задержать? Мы с ней в разном весе, она бы легко меня победила.
       Я переживала, не догадываясь, что это еще цветочки.
       Четвертая, в отличие от предыдущей, худая и нервная, села в кресло, пригладила волосы, облизала губы,  поправила подол юбки и сообщила, что помогла мужу повеситься.
      Я еще не отошла от женщины с криминальным абортом, поэтому никак не отреагировала. Она продолжала монотонным голосом:
                - А что я могла, он сам захотел, такой вредный, если чего захочет, его не отговорить.  Сам захотел, но тянул с этим. Залез на стул, набросил на себя петлю и долго прощался. Так долго, мне надоело ждать, я выдернула из-под него стул и потянула за ноги, чтобы долго не мучился. - Она показала резким движением рук, как это сделала.
        Желудок заныл, тошнота подступила к горлу, а женщина все оправдывалась,  ведь хорошо, что не мучился,  доброе дело, а он во сне стал приходить и жаловаться - жаловаться. Не выпишу ли я ей каких таблеток, чтобы он больше не являлся во сне.
       «Нет, - сказала я, - никаких таблеток, лучше вам уйти».
        Она ушла, а я заволновалась: есть ли  состав преступления в моих действиях, вернее, в бездействии? Эта женщина - преступница, она сама призналась, я теперь знаю про убийство, если не донесу, то меня посадят. Но ни адрес, ни фамилия мне не известны,  она пришла к психологу, а не к следователю. И я не свидетельница преступления. Тогда кто я? Посадят или не посадят? Из уголовного права вспомнилось только одно: незнание законов не освобождает от наказания. Столько наук изучала в университете, даже математику, лучше бы нам преподали уголовный кодекс.
       Я посмотрела на часы, до окончания консультирования осталось двадцать минут. Кто-то постучал, вошел молодой человек. Лицо сумрачное,  студент или школьник - старшеклассник.
                - Можно? - спросил он.
                - Только, пожалуйста, покороче, осталось мало времени.
                - Я убил отца. -  Он даже не сел, даже не прошел вперед.
        Я перевела взгляд на поникший букет, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, посчитала до десяти. Он все стоял, молча ждал.  Я спросила, где живет его отец.
                - Не знаю, - ответил он.
                - Когда и где вы с ним встретились?
                - Не помню, давно, я был еще маленьким.
                - Как вы тогда его убили?
       В голове крутились варианты: послал отраву, нанял килера. Ответ удивил и сильно обрадовал:
                - Мысленно. Я хотел его смерти, поэтому он умер.
       Юноша не шутил, я повеселела. И ладно, и хорошо, в наше средневековье верят во что угодно.
                - Если бы все мысли сбывались, человечество бы давно вымерло.
      Он будто проснулся, с интересом посмотрел на меня:
                - Вы не верите?
                - Нет, конечно, ни в какую мистику не верю. И вам не советую.
       Он облегченно вздохнул. А я-то как рада, что ему помогла.
       Друг посчитал выручку и обрадовался: да не иссякнет ручеек надежды.
       Попросить денег на цветы я не решилась.