От Фантастики до Путевых заметок

НА ПОРОГЕ АПОКАЛИПСИСА

Пролог
 
Доброе утро, мои любимые марсиане! В новом году я, вездесущий и самый харизматичный Димитрий, снова с вами. Вы не упали духом? Наша «долгожданная» троица, то есть три астероида, уже близко. Ха-ха-ха. Не забыли? Сегодня первый денек три тысячи двадцать третьего, а значит, через год Старый Свет – то есть Земля, Луна и Марс – будет стерт с карты Вселенной этими жестокосердными небесными телами. Ну да ладно, приступим, сони, к нашей привычной утренней гимнастике: руки вверх, перед собой и в стороны…

В небольшой студии с панорамным окном, пропускающим свет утренней зорьки, заиграло радио «Марсианская волна».
«Вот и наступил новый год. Надо что-то менять в своей жизни, иначе хандра вконец одолеет меня. Сегодня же установлю этого раскрученного психолога-операционку на свои линзы», – подумал про себя, в мягких тапках переступая порог ванной, еще не проснувшийся Тихон по фамилии Прост. Молодой человек с недельной щетиной на лице и со сбритой половинкой левой брови носил длинные, по плечи, темно-русые волосы, которые иногда собирал в хвост и покрывал бейсболкой, банданой или шляпой.
Плеснуть горсть воды на лицо, ведь во всех марсианских колониях вода на вес золота, разжевать таблетку, очищающую и освежающую полость рта, натянуть плащ и с утра пораньше активировать робота-помощника, чтобы тот застелил постель и разморозил готовый завтрак из магазина. Просту приходилось ходить в магазин, да-да, именно попеременно переставлять конечности, ведь кухни на первых этажах всех марсианских небоскребов давно повесили таблички дополненной реальности «Закрыто», воздушная доставка еды под куполами колоний не работала и картриджей для 3D-принтера для съестного было не отыскать. Да, теперь так, после того как многие удрали на шаттлах к далекой, похожей на Землю планете, а все остальные жители трех планет остались в полупустых городах и колониях встречать апокалипсис.
Робот «Шум-21», как две капли воды похожий на прямоходящего кузнечика, шустро ходил вокруг двуспальной кровати, растягивая зеленое покрывало. Здесь, на Марсе, так мало зеленого! Например, за окном далеко внизу, там, где отсутствуют серые дороги и тротуары, синие небоскребы и искусственные пальмы, одна кирпичная мертвая поверхность. А если где-то на окраине колонии смотреть через купол – пустыня, рыжая пустыня.
Тихон робота назвал Ниром – в честь того самого Нира, который первым отважился на космическое плавание к дальним планетам.
– Нир, забери тарелку и запусти посудомойку, режим «Экономия». Не забыл?
– Да, хозяин.
– Каша из синтезированной овсяной муки с добавлением ароматизатора «Вишня», кисель порошковый и булочка из лабораторной пшеницы. Ты бы ел такое каждодневно?
– Повторите вопрос, хозяин. Я не понимаю вас.
– Да, собеседник из тебя – никудышный.
– Согласен, хозяин.
– Что за тупая железяка! – подумал Прост, а потом продолжил: – Эльза, открой магазин приложений.
Перед глазами Тихона, сидящего на краю кровати, на фоне белой кухни появился анимированный магазин приложений.
– Эльза, найди: «Ваш виртуальный психолог перед концом Старого Света», – попросил он.
Через мгновение девушка с волосами малинового цвета, со стрижкой каре и прямой челкой смотрела на него. А еще через мгновение она сказала по мыслесвязи так, будто читала детскую прозу ребенку: «Если ты боишься. Если тебе не с кем поговорить. Если ты ищешь помощницу, которая поймет и поддержит тебя в такое трудное время, то она перед тобой. В этом году на Земле, на Луне и на Марсе мои консультации без подписки. Совершенно бесплатно! Ну же, Тихон, не медли, твое спокойствие в моих руках!»
– Она уже знает, как меня зовут, – удивился про себя Прост и затем добавил также по мыслесвязи: – Эльза, скачать и установить.
Линзы в режиме дополненной реальности отобразили: «1%». А через минуту: «Приложение успешно установлено! Вы можете приступить прямо сейчас к сеансу психотерапии!»

Сандра

Психолог-операционка. – Немного о детстве. – Матушка. – Мой старик. – Любовь с первого взгляда. – Перед работой. – Как рыба в воде. – Олег. – Мария. – Родные просторы. – Девушка с бионическим протезом. Знакомство. – Письмецо. – «Новая Земля». – Гости из будущего.

***

– Тихон, как твои марсианские дела?
– Привет, откуда ты знаешь мое имя?
– Прочитала в настройках магазина приложений. Так как твои дела, Тихон?
– Моя мама тоже всегда беспокоилась, как я… А дела? Все идет потихоньку. Днем работаю консультантом в продуктовом магазине, в котором затовариваюсь в выходные. А еще по выходным я забиваю стрелку своим друзьям, Олегу и Марии Одиноковым, они муж и жена, и мы вместе зависаем в клубе виртуальной реальности, путешествуем по экзотическим локациям. Кстати, как тебя зовут?
– Как захочешь.
– Да? У всех операционок обычно уже есть имена.
– У моих сестер, таких же операционок, которые уже помогают людям, есть имена. Только человек, запустивший меня, может дать мне имя.
– Ну хорошо. Тогда Сандра.
– Зачет.
– Сандра, чем ты любишь заниматься?
– Психоанализом, я же психолог! И всем, для чего не надо иметь рук и ног. Считать; спорим, я тебя сделаю в шахматы? Читать, а еще я профессор болтологии. Я знаю все обо всем. Я говорю на всех языках мира. Я думаю со скоростью фотона.
– Мне не будет скучно.
– И мне, я уверена. Консультант в продуктовом – что за профессия, расскажи?
– По просьбе покупателей я художественно описываю тот или иной продукт, и покупатель решает: бросить его в корзину или оставить покрываться пылью на полке. Чем больше продуктов купят гости магазина, тем больше я заработаю за смену. Многие удрали с трех планет, и любая доставка отменена, поэтому я богатею с каждым деньком, как денежный божок. Только их совсем немного осталось.
– Не вешать нос! Может, астероиды не долетят или пройдут мимо Земли, Луны и Марса? Чего только не бывает в жизни! Поверь мне, у меня большой жизненный опыт, опыт поколений людей.
– Я постараюсь думать о хорошем.
– Тогда ты его обязательно притянешь!.. Ты был женат? Есть ли у тебя дети?
– Нет. Я встречался с несколькими красотками, но не сложилось, как в тетрисе. Возможно, я не хотел усложнять свою жизнь. Обязательства, ответственность меня всегда напрягали.
Все это время Сандра смотрела на Проста на фоне той же крохотной белоснежной кухни. Он встал и подошел к панорамному окну: небоскреб за небоскребом, а точнее, куполоскреб за куполоскребом правее, напротив и левее. Сандра попросила:
– Расскажи о своем детстве…

***

– Я рос в районе невысоких небоскребов. Во время каникул я любил наблюдать за одним научным марсоходом «Поиск-1000», который по ту сторону купола брал пробы марсианского грунта манипулятором, а затем скрывался из виду. На следующий день он возвращался и снова забирал пыльный грунт для лабораторного исследования, но чуть дальше от колонии. А однажды он поломался, пришли астронавты в серебряных скафандрах – на попсовых артистах такие же – и долго-долго чинили его. Другие мальчишки тоже глазели, попивая яблочный сок «Фрукт от души», сейчас он еще в наличии. Я даже рекламу помню. «Только вода и ароматизатор “Яблоко” – разве это не вкусно!» – оживший плод лукаво заявлял с экрана…
– Знаю, в те годы рекламщики наделяли душой все неодушевленное… Ну и что, удалось починить аппарат?
– Ага. Это было интересно: работа в невесомости! Сейчас, чтобы добраться от этой студии до края колонии, нужно лететь на такси… Раньше, до частичного бегства с наших планет, все колонии были в пробках!
– И аварий было много.
– Ты быстро наводишь справки!
– Меня и этому учили!
– Значит, знаешь: в часы пик все воздушные и наземные полосы забиты, как пачки жвачки, ни метра свободного пространства. В моем детстве была такая же картина, с тех пор как на каждом клочке земли вымахали квадратные куполоскребы. Однажды мы с родителями полетели за новыми идентификационными картами в центр. Кстати, отец был умелым пилотом и меня кое-чему научил на нашем воздухолете «Галактика турбо». Так вот, обратно пришлось возвращаться на замызганной марсианской подземке. А за воздухолетом, брошенным на крыше-парковке, отец вернулся, когда десятибалльные пробки рассосались, а это произошло, мягко говоря, нескоро, в тот день число аварий побило немыслимые рекорды…
– Типичный мегаполис, нечему удивляться.
– Да, тесновато жили. А еще мы любили играть в треугольники. Слышала про такую игру четвертьвековой давности?
– Сейчас посмотрю. Нашла. «Треугольник из камней надо разбить другим камнем с расстояния тридцати шагов. Игра стала особенно популярной у гаврошей на Луне и на Марсе», – так написано в электронной энциклопедии «Века».
– Все точно. Мы шли к краю купола, где никакой небоскреб не втиснуть, собирали рыжие камни и играли. Иногда играли на спор. Проигравший бежал в маркет, покупал на свои карманные того самого яблочного сока, разлитого по пластиковым банкам, и раздавал всем. А потом наши мамы отстирывали одежду своих непосед от кирпичной космической пыли… Были ребята постарше, которые прямо на куполе писали матерные слова… А другие, порядочно накатив, даже пытались разбить его, но воздушные полицейские, патрулирующие периметр купола, конечно, справлялись с хулиганами.
– Я вижу, в то время один террорист пытался подорвать купол, его обезвредили в последний момент.
– Да… помню те срочные выпуски новостей, они шокировали и отпечатались в детской избирательной памяти на всю жизнь. И после такие психи не перевелись, благо Марсианская служба безопасности не спала. Это сейчас, перед концом Старого Света, она распущена, а еще позакрывались полицейские участки, больницы и другие планетарные государственные учреждения, которые землянам, лунянам и марсианам были так необходимы на протяжении веков. Да что я тебе рассказываю, сама лучше меня знаешь.
– Какими были твои родители, расскажи?
– Спасибо, что спросила. Они были замечательными и любящими…
– Сначала – про маму, какой она запомнилась тебе?

***

– Моя добрая матушка родилась на Земле, в небольшом городке под названием Лира (ударение на последний слог, Сандра), сателлите мегаполиса Нью-Петр. Лира – это поэт, который прославился тем, что не только писал повести и романы в стихах. Он, выступая на телешоу или на радио, говорил стихами. Лира был весьма глубоким человеком, поэтому теперь все его речи хранятся в Планетарной библиотеке. В детстве мама увлекалась его творчеством. Можно сказать, что этот стихотворец был ее кумиром. Да, моя мама была умным ребенком, ведь ее сверстницы интересовались голографическими, наделенными искусственным интеллектом поп-звездами и больше ничем. Когда они зависали в клубах и на стадионах, мама часами в земном филиале Планетарной библиотеки сидела, склонившись над слепящим ночной подсветкой планшетом-столом, над цифровыми томами Лира. У нее самой любимой была его книга про фармаколога, который спас человечество от смертельного вируса. Моя матушка, а звали ее Лина, несколько раз перечитывала роман-катастрофу «Убийца без тела» и знала его практически наизусть. Неудивительно, что, когда пришло время выбирать профессию, мама решила пойти по стопам главного героя, решила стать фармакологом. Она молоденькой девчушкой заскочила в межпланетный космобус и полетела поступать в Лунный химико-фармацевтический университет.
– Дай-ка догадаюсь: абитуриентка поступила в вуз мечты.
– Так точно! Во время учебы мама, как и другие студенты, частенько спускалась на Землю. У них была практика на Земле: влюбленный в свое дело профессор водил их по реликтовым лесу и полю, а также по Земному дендрарию. Мама зубрила латинские названия малочисленных деревьев и трав. После знакомства с отцом на Луне, после окончания университета и после переезда в эти края, в тридцать седьмую марсианскую колонию, она работала в команде по созданию вакцины от очередного вируса смерти под названием «Икосаэдр», имевшего только двенадцать белковых отростков. Именно она стала тем человеком, который открыл ранее не известные свойства редчайшего растения, благодаря чему появилось эффективное лекарство для невакцинированных…
– Какая у тебя сильная мама!
– Да, мне кажется, она по-прежнему оберегает меня и подсказывает правильные решения. Еще она была очень веселой и жизнерадостной…
– Рассказывай о маме почаще.
– Обещаю…

***

– Продолжай, познакомь меня со своим отцом.
– Начну с его раннего детства. Он родился на Луне в семье полицейского. Ребенком он заигрывался в героев и злодеев. Как отец помнил о себе: собирал полицейские участки из VR-конструктора «Кубы Вселенной» и ставил их на раскрашенные под выровненную лунную поверхность виртуальные листы бумаги.
– Я представляю, какие криминальные драмы разыгрывались в этих игрушечных колониях!
– Ага! Отец всегда был на стороне добра, и даже самые проныры, не раз ускользавшие от рук игрушечных полицейских, несли заслуженное наказание – оказывались в невесомости, то есть ложились на самые дальние, серые с кратерами бумажные листы…
Когда маленький Рогин – так звали моего отца – подрос, его отец, мой дедушка, брал его патрулировать улицы самой неблагополучной, возведенной последней лунной колонии, в которой они тогда жили. Он, подросток, сидел на заднем сиденье, скрытый от недружелюбных глаз тонированными стеклами воздушной служебки своего отца и его напарника по работе. Молодой человек наяву погружался в суровые будни полицейских и грезил стать, как отец, блюстителем закона. Однажды ему даже пришлось сесть за панель воздухолета и в самые роковые секунды подстреленных отца и его напарника вырвать из зубов у урок.
После окончания академии отец некоторое время работал, что называется, под прикрытием, то есть был внедрен в преступные группы. Рогин взаимодействовал с курьерами вирусных программ «Дурман» для персональных искусственных вселенных, которые превращали эти миры в нечто хаотичное, а многим нравилось находиться в наркотическом опьянении в таких исковерканных вселенных, но после у людей съезжала крыша. Поэтому закон запрещал создание и распространение подобных вредоносных программ. Еще папка был внедрен в группу продавцов редкого зверька, за которого гурманы готовы были выложить кругленькую сумму, а на самом деле это были лишь клоны зверьков. Также он был сотрудником закрытого аукциона, где толстосумам продавали репродукции под видом подлинников кисти Омсока, цифрового живописца, который рисовал объемные виртуальные полотна, каких свет не видывал.
Отец мне частенько любил пересказывать историю про хакера, за которым он бегал по трем планетам. Этот хакер взламывал банковские аккаунты казнокрадов и переводил круглые суммы бедняцким семьям. Пират пользовался не только виртуальной частной сетью, но и реально переезжал, успел отметиться в разных колониях и городах на всех обитаемых небесных шарах. И когда отец все-таки вышел на его след и настиг вора, он его отпустил. Ну не совсем отпустил, отец его якобы убил при задержании. Хакер, этакий книжный герой Робин Гуд, борющийся с неравенством, за время следствия стал приятен Рогину и поэтому остался живехоньким и на свободе, но, конечно, пообещал позабыть о прошлом ремесле – иначе бы подставил под удар моего батю, своего спасителя, – и он слово свое сдержал…
– Твой папа был бесстрашным человеком и с большим сердцем. Неудивительно, что такая мама выбрала такого мужчину. И родился такой ты – Тихон. Лично я считаю: тихий человек способен на самые геройские поступки!
– Спасибо за добрые слова. Получается, что я для тебя открытая книга.
– Перед тобой настоящая профессионалка!

***

– Так вот, когда мои родители повстречались, мама грызла гранит науки в Лунном химико-фармацевтическом университете № 3, а отец – в Лунной полицейской академии № 7. По воле судьбы эти учебные заведения были возведены стена к стене. Также поблизости возвышался один куполоскреб, последний этаж которого занимал дорогой ресторан. И вот в свой день рождения – после вечерней и насыщенной новой инфой лекции – мама и ее лучшая подруга решили заглянуть в этот ресторан. Лифт отсчитывал этаж за этажом, а за его стеклянной стенкой сверкали и сверкали воздухолеты, скользящие по воздушным дорогам. Когда двери лифта распахнулись, именинница и ее подруга не поверили своим глазам. Изящный плющ обвивал стены ресторана, в самом центре зеленели карликовые пальмы. У каждого круглого столика из янтарного цвета березы в чашах на стройной подставке плавали нимфеи, а на столе гостей ожидали в качестве приветствия тропические фрукты, похожие на морских ежей или на клубки ниток с воткнутыми иголками, – иглоапельсины. Лина и одногруппница опустились в кресла: толстые ветви дерева чудесным образом образовывали ножки, сиденье, спинку и подлокотники. На каждый столик светила небольшая лампа с зеленым абажуром – единственные источники света ресторана «Станция». А через купол лунной колонии, который нависал над шикарным заведением, прекрасно различались сияющие звезды галактики Млечный Путь. Мамуля и ее подруга взяли бутылку истинного вина, ведь такое вино поставлялось в лунные и марсианские колонии с Земли, на которой виноградники по пальцам можно было пересчитать: всему виной непредсказуемый, слетевший с катушек климат. Еще в такой день заказали по мясному стейку не из пробирки! Лина наслаждалась праздничным ужином в компании лучшей подруги. В какой-то момент ее взгляд упал на молодого человека, сидевшего с мужчиной почтенных лет за центральным столиком, а не у окна, как мама с подружкой. Оба мужчины были одеты в форменные кители цвета вороного крыла с позолоченными крупными пуговицами, брюки с белыми вставками, на головах – полицейские фуражки с позолоченной кокардой, на ногах – белые туфли. Это Рогин и его отец, то есть мой старик и мой дед, решили отпраздновать успешное завершение запутанного дельца в «Станции». Рогин тоже выделил Лину. Они издалека бросали взгляды, полные интереса. Неожиданно возле столика девушек возник шеф-повар «Станции». «Дорогая именинница, примите от нашего ресторана и от меня лично этот авторский торт! – прокричал на одном дыхании шеф-повар и продолжил, обращаясь к гостям ресторана: – Аплодисменты!» Правда, хлопали не все, но вот папа не жалел ладоней. Да, целую минуту Рогин и Лина не отрывали смеющихся и счастливых глаз друг от друга. А после виновница торжества заметила: незнакомец чиркнул ручкой по салфетке и подозвал официанта. Через считаные секунды она читала такое красивое письмо: «Прекрасная незнакомка, позвольте поздравить вас с днем рождения, поцеловать вашу руку и пригласить на танец!» Лина вопросительно посмотрела на подругу. «Давай, давай, ответь!» – подбодрила та. Мама, держа лазерную ручку, своим каллиграфическим почерком вывела на отбеленной треугольной салфетке: «Я не против, мужественный незнакомец!» – и передала ее официанту. У панорамного окна возвышалась скромная сцена, и оркестрик задорно играл джаз. Кстати, никакие андроиды не трудились в «Станции»: ее хозяин понимал, что только человек способен творить волшебство на своем месте, именно поэтому в этот ресторан и слетались гости со всей колонии. Труба энергично и недовольно бурчала, свежо звенел рояль, потусторонне постукивал барабан, а между столиками Рогин и Лина танцевали в стиле свинг, слившись в неразделимое целое… Вот так познакомились мои родители. Они любили ностальгировать: вспоминать тот день… Сандра, знаешь, а мне уже становится лучше.
– Твоя депрессия слишком затянулась!

***

Прост отпрянул от панорамного окна, за ним падающее солнце просачивалось между куполоскребами.
– Нир, пожалуйста, разогрей ужин.
– Уже бегу, хозяин, – и помощник засуетился на своих ногах, как у кузнечика.
Вскоре на стойке, разделяющей студию на спальню с ванной комнатой и кухню, стояла зеркальная тарелка, такой же бокал и лежали столовые приборы, поблескивающие как звезды, а также отбеленные салфетки. Тихон, одевший легкий клетчатый пиджак и белую сорочку, забрался на высокий барный стул со стороны спальни, а образ Сандры в режиме дополненной реальности возник со стороны кухни.
Тихон и Сандра проговорили до полуночи.
– Завтра возьмешь на свою работу?
– С удовольствием.
Прост просыпался без виртуального будильника – приложения, установленного на его линзы. Он заводил его только в особых случаях. Потянувшись в девять ноль-ноль, умывшись, встав под душ, позавтракав и не забыв активировать Сандру, он оставил студию до вечера. Спустился на лифте, в тишине, на первый этаж и вышел на заводящуюся улицу. Тротуар, линия искусственных пальм, дорога, опять пальмы, снова тротуар и куполоскреб, вокруг которого рыжая полоска, напоминавшая жителям колонии, что они марсиане. По двухполосной дороге пролетали электромобили и электромотоциклы, а над головой воздухолеты скрывались вдали между зданиями-тисками. Прост свернул направо, прохожие с хмурыми физиономиями не замечали его. Он прошел метров сто до светофора-голограммы и перешел на зеленый свет проезжую часть, а через минут пять был у места работы – минимаркета, занимавшего малую часть первого этажа куполоскреба. Перед глазами Тихона на двери магазина отобразилось виртуальное красное оповещение: «Откроется через пять минут» – все та же дополненная реальность.
– Значит, босс не подошел, Сандра.
– Давай осмотримся, раньше я видела твой магазинчик только на картинках.
– Хорошо, – и Тихон стал шарить глазами по знакомым вывеске и витрине, а операционка их смотрела онлайн.
Магазин назывался «Найдется все!», причем буква «е» в первом и втором словах не горела, и хозяин не собирался менять лопнувшие лампы (зачем, когда на пороге конец Старого Света?). На витрине возлежала пластмассовая оранжевая тыква, хотя посетители магазина тыкв никогда не видели на прилавке, а продавались только консервы с лабораторной мякотью тыквы «Ням тыква!» и пакетики с набухающим тыквенным порошком «Тыква бег!». Рядом с громоздким макетом тыквы стояла пирамида из стеклянных яблок, зеленых с красным бочком. С яблоками та же история: раньше, до частичного бегства с наших планет, в самых респектабельных ресторанах можно было попробовать яблоко с древа, как деликатес. А сейчас все яблочные сады перевелись, а такие рестораны покрываются серой пылью, так как большинство тех, кто мог побаловать себя, например, запеченным яблочком, теперь далеко от Земли, от Луны и от Марса, летят в шаттлах навстречу новой жизни. Еще на витрине робот-помощник, похожий на Нира, замер, подобно музейной статуе, с беспроводным аккумуляторным пылесосом «Шепот-5». Крупная бутафорская умная линза с функцией дополненной реальности и мыслесвязью болталась на тонких канатиках. Стоял прозрачный пакет с синтезированным сахаром. Декоративная фигурка розовой в черных яблоках кошки – попой кверху. И картина в раме под золото, напечатанная на принтере: сорванная ветка рябины на высохших дубовых листьях, – привет с Земли. Еще висел небольшой рекламный плакат (курсивом): «Здесь вы можете купить самое свежее мясо!» – конечно, из пробирки.
Прост и Сандра, рассматривая витрину, не заметили, как хозяин магазина, Федор Федорович Монетчиков, очутился рядом.
– Доброе утречко! Не терпится приступить к работе? Как всегда, самый первый.
– Да, бос-с-с! Я показывал Сандре, моему виртуальному психологу, нашу витрину.
– Как ей маркет?
– Под стать названию, – передал ответ Тихон.
– Значит, мой лучший работник, скоро перестанешь грустить…
Федор Федорович был небольшого роста и напоминал воздушный шар, длинноволосый, с круглым лицом, носом-сливой. Он был одет в белый плащ до пола, белую рубашку, галстук цвета спелой вишни и черные брюки – все марсиане одевались похоже, а точнее, эти элементы гардероба у разных жителей колонии могли быть разного цвета. На нашем консультанте, например, был серый плащ и желтый галстук.
Монетчиков притронулся карточкой-ключом к электронному замку, и плазменный щит, заменявший дверь, испарился. Тут же в магазине включилось освещение и заработал климат-контроль. Ровно в десять часов Монетчиков с Простом бодрячком перешагнули порог оживившегося магазина «Найдется все!».

***

Босс прошел в свой кабинет, а Тихон вскоре обрабатывал первого посетителя. Сандре, операционке, было интересно наблюдать, как он спокойно и легко ведет диалог с покупателем…
– Консультант, а вот этот сублимированный помидор, можно подробнее и про него? – попросил покупатель.
– Конечно. Снова буду рад помочь с выбором. В этой банке более ста помидоров, идентичных натуральным…

Представьте, что вы на старой доброй Земле и ваш космолет снижается над стоянкой рядом с фермой, расположенной в южной области процветающего государства. Солнечный свет такой яркий, что на панели управления различимы даже царапины. Он падает на ваше лицо, и вы с непривычки жмуритесь, словно приласканный проголодавшийся электрокот. Вы легко сбегаете по наклонному трапу и в ту же секунду чувствуете, насколько солнце горячее и, что парадоксально, нежное, ведь озоновый слой над южной областью самый что ни на есть толстый, как добрый слой маргарина на золотистом тосте.

– Кстати, вы можете найти маргарин порционный, расфасованный в разовые контейнеры, и готовые тосты на полках во втором ряду.

К вам подходит загорелый фермер в джинсовом комбинезоне, с пуговицами и на лямках. Вы замечаете, удивляясь: не в турбосолярии загорал этот человек. Он улыбается. Его лицо не измученное, не уставшее и не печальное. Оно веселое. Веселое, как у ребенка, который целый летний день бегал по двору. Он крепко жмет руку вам. Этот человек полон энергии солнца и земли.
– Пойдемте, покажу свою плантацию, – доброжелательно говорит фермер и делает щедрый жест.
Вашему взору открываются бесчисленные ряды подвязанной низкорослой поросли и алые спелые помидорища, которые клонят зеленые толстые стебли к земле-родилице.
Фермер крепкой рукой ловко срывает зрелый овощ и со словами протягивает его:
– Попробуйте.
– Прямо с куста? – спрашиваете вы.
– Конечно, – отвечает земледелец, удивленный таким вопросом.
Вы жадно кусаете нежный сочный помидор и понимаете, что он не чета лабораторному собрату.
– У него вкус солнца! – восклицаете вы.
– Они все такие, – говорит фермер.
– Неужто все?!
– Все, – уверенно отвечает земледелец.
– Сегодня я хочу заполнить доверху грузовой отсек своего космолета!

– Этот баночный сублимированный помидор ничем не уступает помидору, выращенному под лучами звезды. Дорогой покупатель является счастливчиком, потому что имеет возможность приобрести столь девственный овощ. Вы знаете, наука достигла немыслимых высот, и лучшее тому доказательство – сублимированный помидор от «Да-да компани» в ваших руках! – так Прост завершил консультировать первого сегодняшнего посетителя магазина «Найдется все!». Робот-покупатель с корзиной в руках даже заслушался его.
– Тихон, у тебя настоящий талант! Ты молодчина! – воскликнула Сандра.
– Спасибо.
– А ты каждый раз придумываешь новую историю?
– Да.
– Знай, у тебя появилась очередная поклонница!
– Доброе слово и электропитомцу приятно, Сандра, – поблагодарил Прост-скромняга.

***

Вечером, после трудового дня и прослушивания юмористической радиопередачи «Перед тем как набить живот!», Тихон решил пересечься со своим лучшим и единственным другом Олегом Одиноковым.
– Эльза, установить соединение с Одиноковым, – он попросил по мыслесвязи помощницу, по умолчанию установленную на умные контактные линзы от техномарки «Чудо-реальность».
– Исполнила, – через секунду отчиталась Эльза, а перед глазами Проста, растянувшегося на кровати, как подушка для дремы «Кот Батон», возникло серьезное бородатое лицо Одинокова с прической, не познавшей расчески.
– Сандра, можешь подсоединиться к нам.
– Уже здесь, – аватарка доктора появилась рядом с Одиноковым.
– Тихон, наконец-то ты нашел психолога!
– Да.
– Психологи-операционки самые-самые, а еще они никогда не станут твоими девушками и не будут закатывать истерики, так что я тебе даже немного завидую, только не проговорись Марии, хорошо?
– Это останется между нами, обещаю.
– Мы ссоримся и миримся, всегда миримся, стараемся не замечать многого, потому что любим друг друга.
– Можешь не оправдываться, друг. Ваш брак – пример для молодого племени.
– Спасибо, Олег, за положительную оценку моих профессиональных навыков, – поблагодарила Сандра.
– Что знаю, то и говорю. Так что не за что.
– Почему такой серьезный? – спросил Прост. – Все запускаешь свою машину видения будущего? Кажется, ее рабочее название – «Шагобудка-01»?
– Да-да…
– Успехи?
– Верь не верь, но я в очередной раз локально ускорил время и на этот раз переступил границу текущего момента: машина показала секунду из ближайшего футурума!!!
– Интересно, не томи нас, что стряслось? – нетерпеливо поинтересовалась девушка из нулей и единиц.
– Голограф машины показал, как Мария заходит в мой кабинет, и через секунду женушка действительно забежала ко мне!!! Но, возможно, это всего-то глюк системы.
– Друг, да ты стал вещим. Столько лет… и сдвинулся с мертвой точки. Если бы еще один шаттл готовился вспорхнуть, ты был бы на нем – за заслуги… и вот мои лучшие друзья летят прочь от обреченных планет.
– Без тебя на него ни ногой!
– Ладно, без шуток… Олег, расскажи моей целительнице о себе.
– Рассказывать-то нечего: вся жизнь с чертежами да расчетами. По профессии я конструктор.
– …который работал в конструкторском бюро и проектировал те самые шаттлы, на которых избранные удрали подальше от сюда, к Новой Земле.
– Из-за моего, правда, организационного промаха, испытания первого из шаттлов откатились, и нас лишили обещанного места на нем.
– Ты вдохнул в них душу и все свои знания.
– Значит, сейчас какая-то часть моей души в звездных небесах.
Они еще побалабонили: Тихон попросил Олега, чтобы Мария связалась с ним, он хотел похвастаться своим приподнятым – впервые за долгое время – настроением. После этого друзья раскланялись: «Приятного аппетита» – и пошли разогревать синтезированные готовые блюда от брендов «Вкусная кухня» и «Аппетитная жизнь».

***

Без единого окна, ярко освещенная комната вся завалена контейнерами с тем, чем торгует Федор Федорович в магазине «Найдется все!», едва хватает места для пухлого дивана и для левитирующего стола – платформы, зависшей над полом каморки. На диване развалился Прост: он обедает лабораторным грибным крем-супом «5 плюмов» из пакета. Прост потягивает через пластмассовое горлышко крем-суп и смотрит на Сандру. Она, в свою очередь, рассказывает свежие новости, разгуливающие по сети.
– Представляешь, один программист завершил создание виртуального мира «Верхом на астероиде-убийце».
– Пожалуйста, поподробнее.
– Геймер может оседлать, как лошадь, астероид, стремящийся к Земле. Но это не все: он должен уворачиваться от встречных шаттлов, от комет и других астероидов. Если игра пройдена, в финальном ролике небесное тело, на котором мчался и метался геймер, проносится мимо Земли и все земляне танцуют заводной джайв…
Только операционка сделала паузу, рядом с ней отобразилась надпись: «Входящий звонок. Мария Одинокова. Ответить или отклонить». Прост произнес по мыслесвязи: «Ответить».
У подруги были прямые волосы, собранные в хвост, широкие черные брови и печальные глаза, будто ночное море.
– Тихон, тебе так повезло с личным психологом! – Мария обратилась к Тихону и Сандре. – Муж все рассказал. Жду с нетерпением на ужин, Сандрочка. Разрешишь сделать копию? Две Сандры – ха-ха-ха!
– Разговор с глазу на глаз – я согласна!
– Вот и договорились!
– Мария, чем ты занимаешься? – поинтересовалась девушка с малиновыми волосами.
– Ты никогда не догадаешься, – вставил Прост.
– Я училка, Сандрочка!
– Мария преподает курс под названием «Способы выживания перед концом Старого Света».
– Какое совпадение!
– «Все, что ни делается, – все к лучшему!» – я стараюсь донести такую мысль до бедолаг, мучающихся от затяжной депрессии до бессонницы и до нервных срывов.
– А я говорю Тихону, что жизнь непредсказуема и что не надо распускать нюни – ну, понимаешь, киснуть.
– Умница! Готова меня заменить в виртуальном классе? Шучу! Не давай нашему пессимисту спуску.
– Принято!
– Тихон, на первых же выходных опять зависнем в клубе VR?
– Я за.
– Работник, заснул, что ли? Обед окончен, покупатель слоняется по магазину! – совсем близко разразился бас Монетчикова.
– Бегу, бос-с-с! Подруга, пока.
И Прост, забросив сплющенный пакет из-под крем-супа в химический утилизатор, посеменил в торговый зал.

***

– «Руслан-3077», посади воздухолет тут, не долетая до пункта назначения (улица Невысокая, двадцать три), – Тихон попросил робота-таксиста.
– Как скажете, господин.
Воздухолет плавно опустился на заброшенную дорогу, захламленную пластиком, осколками, бытовой техникой с изъятой мародерами электроникой.
– Эльза, переведи деньги за полет таксисту, – Прост приказал умной ассистентке линз.
– Спасибо, господин! Моему владельцу на счет поступила ваша валюта. Удачной прогулки! – и «Руслан-3077» рванул воздухолет вверх и помчался к следующему заказчику.
Первым делом Тихон хорошенько осмотрелся: искусственная пальма, заваленная кем-то, преграждала проезжую часть, а чуть дальше лежала восьмиместная бесколесная аэромашина «Путешественник под куполом» с продавленными дверями, побитыми стеклами и тоже без электронной начинки.
– А вот и мой дом, Сандра, – сказал, как всегда, по мыслесвязи он.
– Выглядит мрачновато.
И действительно, после того как многие богачи удрали с трех планет, недвижимость в городах и колониях, находящаяся в центре, опустела. В эти пентхаусы, в двух- и трехуровневые квартиры перебрались босяки из комнатушек с окраин. Дома под низким куполом, в спальных районах, стали приходить в упадок, бедняцкие районы превратились в постапокалиптические пространства. Сандра, конечно, немало знала про это, но в сети фоток заброшенных территорий было крайне мало – фотографы предпочитали не совать свои камеры сюда.
Дом, где Тихон жил с мамой и отцом, был невысоким. На многих этажах разбиты стекла. Входной плазменный щит в отключке. Освещение и лифты не работали.
– Зайдем внутрь, отыщем мою старую квартирку.
– Признаюсь, мне что-то страшновато задерживаться здесь, бр-р-р-р…
– Все под контролем.
И они зашли в здание через проем, ведущий к пожарной лестнице. Солнечный свет падал через окна с острыми, как клыки, стеклами. Оставляя следы от туфель на пыльных ступеньках, шагая по скрюченным окуркам, измятым пачкам из-под сигарет «Жизнь в кайф», между бутылками из-под алкогольных напитков «Забей» и «Оторвись», между брошенной одеждой в грязных пятнах, Прост поднялся на двадцать пятый этаж и свободно прошел в коридор, также через проем. Природный свет дотягивался только до ближних к пожарной лестнице квартирных дверей. И не надо было желать лучшего: квартирка Простов находилась неподалеку. Тихон согнулся под опущенной до середины дверью и очутился в старом милом доме. Вся мелкогабаритная техника от бывших собственников (а после Простов еще несколько семей проживало в этой квартире и, естественно, только расположение стен и окон осталось неизменным) стала добычей мародеров. Крупногабаритная техника (такая, как посудомойка «Чистюля-5» и стиралка «Снег новая») была с торчащими, как пучки скошенной травы, проводами, без микросхем. Приземлились левитирующие кровати со скомканными одеялами, валялись левитирующие стулья-листы. У стены присел пыльный стол-прямоугольник с выжженным ругательством «ХХХ». Царил полный хаос: все было раскидано, как будто прошел тщательный обыск.
Тихон показал Сандре комнату предков и свою комнату. Потом он высунулся в пустое окно, и Сандра по сети увидела край низкого купола, широкую рыжую полосу, бегущую под куполом, и бескрайнее рыжее море, раскинувшееся за ним.
– Здесь ты провел детство?
– Ага…
– Расскажи про то, как вы строили свою жизнь, о чем мечтали и беседовали, куда летали?
И он с удовольствием стал рассказывать: какие дельные советы давали мама Лина и отец Рогин; как хлопотал перед праздниками под маминым руководством, в ручном режиме, их робот-помощник «Шум-2»; чем делился отец, приходя с суровой работы; как они путешествовали на «Галактике турбо» по сквозным тоннелям Марса, проложенным по марсианскому грунту; как глазели на достопримечательности марсианских колоний другого полушария… Сандру интересовало все, что касалось Тихона Проста: операционка запоминала любую мелочь, для того чтобы помочь ему…
Благодаря родным стенам и участию Сандры пару-тройку часов он будто болтал с доброй матушкой, погладил ее по волосам и поцеловал в румяную щеку, сидел с отцом и крепко пожал ему мозолистую руку, будто смотрел старикам в лучистые глаза, подробно расспросил их обо всем и, не перебивая, выслушал. Впервые за долгое время он стал по-настоящему счастливым и, отходя ко сну, хотел сберечь это чувство – чувство, что родители близко-близко, и он хотел проснуться с этим теплым чувством.

***

Просту действительно помогало общение с виртуальным психологом, Сандрой, и вскоре он познакомился с очаровательной девушкой!
Однажды в его магазин «Найдется все!» заглянула приятная девушка с будто стекающими золотыми волосами с множеством алых прядей, пирсингом, большой татуировкой, захватывающей и шею, и плечо, и живот. На тату угадывался кролик в жилете и с карманными механическими часами на цепочке (можно сказать, первый гаджет человечества), иллюстрация к сказке Льюиса Кэрролла про Алису. Тихон сразу заметил и то, что у девушки вместо правой ноги был высокотехнологичный протез, практически не отличимый от обычной конечности, который она нисколько не пыталась скрыть, и вообще она вела себя очень раскованно. Она быстро закупилась – среди роботов, толкавших тележки с продуктами, – не прибегнув к помощи консультанта Проста, сложила лабораторные овощи в вместительный рюкзак-полусферу и, быстро пройдя перед витриной, скрылась из виду. Девушка приходила снова и снова и будто не замечала его. Но… в один из дней их взгляды встретились, и в глазах девушки читались понимание и надежда. В то мгновение Тихон пропал! Он думал о ней всю неделю: «Всего-то начать разговор с этой сногсшибательной красавицей… Сначала я спрошу, как ее зовут…»
– Оля… Жизнова. А вас Тихон… Прост, правильно? Моя дополненная реальность подсказывает имена и фамилии консультантов.
– Очень приятно, Оля.
– Взаимно, Тихон.
– Оля, сегодня вечером посидим в уютном кафе?
– Где такое? Таких же не осталось?
– Есть на противоположной стороне этого куполоскреба, называется «Плюшка», мой босс – хозяин.
– Я ни разу не ходила по той улице…
Кафе представляло из себя веранду с металлическим белым козырьком, алюминиевыми круглыми складными столами и такими же стульями. Робот-официант, перемещающийся на колесиках, принес поднос с горячим чаем с ароматом бергамота «Утро Азии!» и двумя мятными коктейлями «Необитаемый остров».
– Вы живете где-то рядом? – спросил Прост.
– Давай на ты.
– Я тебя до последнего времени не видел в магазине.
– Ходила в другой, он подальше, но там более богатый выбор.
– Я знаю, о каком магазине ты говоришь: «ВкусВещь». Владелец – двоюродный брат моего босса, они вместе занимались бизнесом, но потом что-то не поделили. У двоюродного брата остался этот магазин, а у босса – маркет «Найдется все!»… Как же нам удалось переманить тебя?
– В моем магазине пропала сладкая морковка ломтиками «Мак-хрум-хрум» – полюбила ее и все тут! – хоть упаковка гласит, что это лишь имитация морковки.
– У нас такая в наличии.
– Потом я заметила симпатичного консультанта с умными и печальными глазами…
– Я-то думал, тебе нет дела до меня.
– Не все любят девушек с бионическими протезами.
– Оля, тебе он к лицу.
– Знаю, дружок. Сколько себя помню, он часть меня, а я часть его. Хочешь, откроюсь?
Оля окунулась в голубые глаза Проста…
– Мое первое воспоминание, Тихон: воспитатель марсианского детдома «Дети и семья № 27» показывает мне, как менять севший, пищащий по мыслесвязи аккумулятор протеза на полностью заряженный. Я никогда не видела своих родителей, хотя это неправда: я видела их, когда была дитятей, и почему-то запомнила, но об этом чуть позже. Все детство я провела в сиротке. Воспитательницы – это наши мамы, они отдавали нам сердца и силы, каждодневно и без устали. Благодаря им мы, безотцовщина, а я называла нас свободным поколением, выросли развитыми, культурными и общительными, а не одичалыми детьми мегаполиса. Нас было десять девочек, десять подруг, как говорится, до гробовой доски. Каждую из нас несколько раз пытались удочерить бездетные и имеющие детей семейные пары. Но однажды, когда воспитательницы отсутствовали, мы, собравшись в маленьком дворике нашего интерната, дали одну клятву: «Не быть удочеренными!» И после этого так проказничали, чтобы у приходящих в наш дом незнакомцев пропадало всевозможное желание забрать нас. Сейчас мои сестры разбросаны по лунным и по марсианским городам, но по утрам мы созваниваемся.
В детские годы мне особенно легко давалась строгая математика, и моя любимая воспитательница взяла надо мной шефство, подготовила к поступлению в Марсианский технологический институт № 9. Я поступила на факультет дополненной реальности и ни разу не пожалела. Как же мне до сих пор нравится писать программы на драгоценных языках программирования и решать задачи с помощью чудных теорем! Признаюсь: это волшебно!
После получения красного диплома я работала ведущим программистом в компании «Про-видение», которая делала самые навороченные умные контактные линзы с дополненной реальностью и мыслесвязью. Нередко писала код звездными ночами, обходилась запросто без выходных и отпусков. Я вышла замуж за работу и кайфовала от нее. Во время перерывов зависала в комнате виртуальной реальности или мчалась на электросамокате в кафе. Мы, сотрудники, были без ума от своей работы и условий, созданных советом директоров. Все наши разговоры – только о технологиях, а мысли – опять-таки о программном коде.
Теперь я занимаюсь саморазвитием: много читаю классики, рисую скетчи, бегаю трусцой по Пальмовой по утрам, благо марсианские улицы заметно опустели…
Прост слушал очень внимательно, потягивая через трубочку сиропоподобный мятный коктейль.
– Оля, какая ты необычная девушка!
– Это хорошо или плохо?
– Я искал тебя всю жизнь…
– Спасибо. Ты милый.
– Повтори, пожалуйста.
– Сначала ты.
– Хорошо. Оля, я искал тебя всю свою жизнь и нашел, когда уже никого не ждал.
– Милый Тихон…

***

– Тихон, а давай ты отправишь послание тем, кто будет жить или уже просыпается с чашечкой горьковатого кофе где-то в далеком космосе. Создашь текстовый файл с расширением doc.vr и напишешь им, а после пульнем письмо энтузиасту, которого я нашла. Раз в неделю этот человек вывозит марсоход в открытый космос и выпускает капсулу с файлами марсиан, оставшимися наедине с апокалипсисом, к звездам, – сказала Сандра.
– Выдумщица. Предлагаю приступить прямо сейчас.
– Кстати, сегодня вечером у него запланирована очередная отправка «зовов души» – так подсказывает паутина.
– Все складывается как нельзя лучше!
Он сел за компьютерный стол, прижатый к панорамному окну, за спиной громоздилась двуспальная кровать. Небольшой куб занимал пару сантиметров стола – это микрокомпьютер «Портал» без экрана и клавы, обменивающийся данными по беспроводному каналу связи с умными контактными линзами пользователя. Прост мысленно отдавал команды, нейрокомпьютерный интерфейс (устройство, вживленное в висок) считывал мозговые импульсы, таковые перекодировал в двоичный код и по беспроводной связи передавал команду в виде отсутствия и наличия сигнала на умные контактные линзы, которые через вышки связи операторов (таких, как «Мыслефон» и «Нейрон») обменивались информацией с серверами, другими линзами и тому подобным. Что же касается микрокомпьютера, то в этом случае чип отправлял команду на микрокомпьютер, а он, в свою очередь, передавал закодированную картинку на линзы, которая в итоге выглядела, если говорить по-простому, как монитор дополненной реальности.
– Жаннет, открой текстовый редактор, – Прост по мыслесвязи дал команду умной ассистентке микрокомпа.
Так перед глазами Тихона в режиме дополненной реальности возник из ниоткуда «бумажный» лист А4 на голубоватом фоне – это и был текстовый редактор «Буквослов», установленный на микрокомпьютер. Он начал творить послание:

«Жители космических глубин, вот мое, гражданина обреченного Марса, послание вам! Оболочка смертна, а мысль продолжает существовать. Невозможно потерять все, реально обрести необъятное – так устроен мир!»

– Все, мой доктор.
– Позитивненько. Не зря вкалываю. Ну что, кидаем в почтовый ящик энтузиаста?
– Как иначе?!
Лист с посланием Тихона протиснулся в виртуальный конверт.
К сожалению, они не видели, как марсоход («Красный жук»), дистанционно управляемый энтузиастом, миновал шлюзовую камеру, встроенную в «крышку» (это если представить, что марсианская «плоскость» – блюдо), прокатился по ржавой земле и успешно выстрелил капсулой с уникальными посланиями марсиан, в том числе Тихона Проста, в космическую беспредельность. Когда-то мореманы кидали закупоренные бутылки с исписанной бумагой в пучину морскую, и эти письмена оказывались прочитанными много-много лет спустя…
В тот вечер он задумчиво произнес:
– Когда не будет Марса и нас с тобой, Сандра, мой голос будет неустанно плыть по космическому океану.
– И кто-то услышит его, когда вскроет капсулу.

***

– Тихон, все в силе? Стартуешь в клуб? Мы с Марией уже в такси, как видишь.
– Я в лифте, такси на подлете.
– Тогда до скорой встречи.
Через некоторое время оба воздушных такси подлетали к верхним этажам стеклянного, расплывшегося во мраке ночного Марса куполоскреба. Несколько верхних этажей любой мегабашни занимала парковка: каждый этаж разбит на множество отсеков, в которые залетают воздухолеты, высаживают пассажиров или паркуются за плату на нужное время. Прост и Одиноковы встретились в полутемном, сером коридоре за отсеками. Молодые люди были одеты по-близняшному, как все марсиане мужского пола, а Мария – как все марсианки: в блестящий плащ без рукавов из розовой лакированной кожи, белую блузу, шоколадную юбку из искусственной шерсти по фигуре, доходящую до колен, и красные туфли с квадратными носами и на каблуке.
– Тихон, привет! – сказал басом друг, а Мария улыбнулась.
– Рад вас видеть!
Трое двинулись к лифту и спустились до первого верхнего этажа, не занятого парковкой. Их встретил мрачный коридор, подсвеченный красной светодиодной неоновой лентой по краям ковровой дорожки едва различимого бежевого цвета, и бордовая дверь со световыми наличниками, мигающими желтым. Над дверью сверкала темно-синяя вывеска «Клуб “Новая Земля”». Они очутились в темном проходе и увидели девушку в короткой юбке с фиолетовыми волосами и со шлемом виртуальной реальности «Небожитель» на голове. Она утопала в высоком – как барный стул – игровом кресле из нежного велюра и с RGB-подсветкой. Сняв гарнитуру, корпус которой был сделан из фосфорного пластика, она обратилась к гостям:
– Добрый вечер! У вас забронированы капсулы?
– У нас забронирована трехместная на девять вечера, – сказал Прост.
– На чье имя?
– Тихон.
– Вижу бронь, – девушка по мыслесвязи, неслышно для гостей, общалась с умной ассистенткой своих контактных линз, – проходите на оплату.
Друзья повернули направо и остановились перед носом упыря в солнцезащитных зеркальных очках и оранжевой флуоресцентной футболке. Он, не вставая с кресла, заторможенно вводил сумму на терминале:
– Прик-ладывай-те.
Тихон, Олег и Мария приложили запястья с вживленными многофункциональными чипами к терминалу, и с их банковских счетов списались электронные деньги.
– Прой-дите в бар, – сказал молодчик, побитый жизнью.
Друзья, оставив за спинами девушку с фиолетовыми волосами, опять нацепившую шлем, оказались в баре, представлявшем из себя полупустое помещение с пятью плывущими столиками, а у стен стояли поющие хард-рок-аппараты «Огонь-драйв» с энергетиками «Заправься токами!». Прост нажал на аппарате сенсорную кнопку рядом со словом «Грейпфрут», Одиноков клюнул на вкус «Вишня», а Мария – на ароматизатор «Полынь». Стеклянные шары с напитками, создавая шум, прокатились по спиральному, испускающему вспышки света желобу, различимому за прозрачной пластмассовой стенкой, и упали в лоток.
Стоя у столика, друзья опустошили круглые емкости и двинулись дальше, к своей знакомой капсуле. Справа и слева громоздились на ножках одно- и двухместные капсулы, во всех за стеклами в дутых креслах лежали мужчины и женщины в плащах и со шлемами виртуальной реальности. Друзья уткнулись в единственную в клубе трехместку «Пилигрим-3» с откинутым верхом. Они залезли в кресла с удобными подлокотниками, надели связанные между собой шлемы виртуальной реальности, работающие с мыслесвязью. Кресла синхронно раскрылись, как книги, стекло опустилось. Прост выбрал – согласованный заранее с Одиноковыми – пункт назначения: «Древний город». Они «прокричали»: «Поехали!» – и через мгновение парили в виртуальном воздухолете «Экспедитор» с панорамными стеклами триста шестьдесят. Перед «Экспедитором» встала во весь рост крепостная стена из толстых и великорослых бревен…

***

Виртуальный воздухолет набрал высоту и медленно полетел над могучей крепостной стеной с высокими башнями в углах. Такие стены брали штурмом, и много врагов находили свою погибель возле них. Горячий песок, кипящие смола и масло, меткие стрелы – смертоносные дары обороняющихся.
– Войны никогда не кончаются. Олег, Мария, помните последнюю войну, когда столкнулись космические армии? – спросил Прост, заранее зная ответ.
– Ее невозможно забыть, даже у меня, психолога со стажем, тогда наклюнулась вялотекущая депрессия… – сказала Мария. – Ребята, хватит о грустном, смотрим и слушаем, а то все прозеваем, здесь так интересно!
Воздухолет продолжал полет, а мыслегид – свою экскурсию.
За стеной под нашей троицей оказался детинец, или кремль, – одна из частей древнего города: княжеский дом, двухэтажный, арочный, с лестницей и башенками; дворцы высшей знати; придворная церквушка и мастерские, которые обслуживали потребности местных вельмож, – все бревенчатые постройки. За детинцем раскинулась неукрепленная часть древнего города, или посад, где процветали торговля и ремесло, а дальше – вольное поле и резвая река.
– Какие плоские и хлипкие дома! Никогда не видел таких, – удивился Прост.
– Мы тоже.
– Но жилось в них светлее, просторнее и спокойнее, почему-то я уверен.
«Экспедитор» вернулся к крепостной стене и влетел в ее величественные ворота из бревен. Тихон и его друзья увидели двух стрельцов в красных кафтанах, в головных уборах – колпаках, немного похожих на ночные, и с секирами в руках – этакие головы топора, насаженные на древки. А у княжеского дома хозяин мирно беседовал с княжной. Они были одеты в опашни из дорогих тканей – долгополые кафтаны, неподпоясываемые, безворотниковые. Их руки продеты в разрезы, а рукава висели вдоль фигур. У княжны – опашень с накладным ожерельем из собольего меха, украшенный по краям золотым шитьем и золотыми крупными пуговицами.
– На княжне – такая красивая одежда. Настоящая королевишна! – смотря через панорамное стекло, сказала Мария.
– Мой плащ чем не опашень? Только воротник присутствует и рукава не те, без щелей, – пошутил Одиноков.
Виртуальный аэролет плавно двигался, и мыслегид рассказывал все, что знал.
Стена церквушки стала прозрачной, и наши друзья увидели затененное помещение, на стенах которого висели необычные картины – иконы, подлинники и списки: изображения Святой Троицы, Бога Отца и Сына, Божьей Матери, написанные иконописцами на досках из липы и сосны.
– Я почувствовал, что эти так называемые иконы будто плачут. Сам Омсок за всю свою жизнь не смог нарисовать виртуалки, равной им по силе, – нарушил молчание Прост.
«Экспедитор» передвигался между постройками.
После растаяла и стена столовой, которую мужчины и женщины готовили к пиру: ковры раскручивали на полу, а на столах разглаживали скатерти, на лавки стелили полавочники, прикрывали окна занавесями. На столы несли перечницы и солонки, уксусницы и лимонники. Стояли сосуды с вином и медом.
Воздухолет «Экспедитор» с гостями из будущего на борту прошел сквозь крепостную стену, покинул детинец и оказался в более большом посаде.
Там, в своих дворах, обнесенных забором-частоколом, трудились ремесленники, изготавливающие упругие луки, кузнецы-гвоздочники, замочники и многие другие.
Покидая виртуальную локацию «Древний город», путешественники, удаляясь, увидели в поле мирно пасущихся в черных кляксах белых коров и одного строителя лодок, спускающего на воду новенькое суденышко, и пожалели, что путешествие окончилось…

Ольга

Мой верный друг. – Необычное воспоминание. – «Эйфория». – Ночной кошмар. – Прощай, лучший работяга! – «Гражданка». – «Мы берем вас». – Работа и мучит, и кормит, и учит. – В «Колымаге». – Домашний электрокот. – Путешествие в прошлое. – Космопорт. – До и после аварии. – Больничка. – О книжной любви. – Подарок: проживание в Воздушном Городе. – У связной. – Семья снова собралась. – В порту «Улов». – В поисках точки выхода. – Друг подвел. – По мертвой земле. – Индустриальный район. – Барахолка в помощь. – Аудиокомедия «Старики». – Николь. – «Граница» открыта. – Княжна Сильвия.

***

Тихон и Ольга продолжали встречаться.
– Позволишь рассмотреть бионический протез? – спросил Тихон.
– Конечно! Никто не интересовался им, – ответила Оля.
– Отличная вещь! Мне кажется, я недавно видел такой на уличном 3D-экране, он начинался на одном куполоскребе, а заканчивался на другом, и я таращился на него.
– Вполне возможно. Самый новый «Атлет-100». Теперь подобные днем с огнем не сыскать, а рекламу, сам знаешь, никто не меняет.
– Он далеко не первый?
– Да. Пока росла, меняла их как перчатки. Ну а когда выросла, следила за выходом флагманов. Никогда не заказывала протезы онлайн, а сначала летела в офис технологической компании, подробно изучала нововведения и примеряла. Бывало, что протез любимого бренда не заходил, тогда я надевала конкурирующую модель и сразу влюблялась в их продукт. В общем, я всегда серьезно относилась к выбору своей главной жизненной опоры.
– Понимаю. Он не должен подвести.
– У меня были и трения со своей опорой. Я была трудным подростком, считала себя уродкой. Снимала протез и отказывалась напяливать его. Не заряжала аккумуляторы. Даже бросалась им в подруг. Они и попросили воспитательницу познакомить меня с опытным носителем бионического протеза. Именно общение с этой влюбленной в свой протез молодой женщиной изменило мое понимание себя. Что дает мне роботизированная нога? Я получила ответ!
– Догадываюсь, что ты натянешь нос любому двуногому.
– Ага.
– Ты рассказывала, что бегаешь по утрам…
– Не поверишь, но я в одиночку покорила пик Земли Сихотэ-Алинь – не самый высоченный, конечно. Обрыв, штормовой ветер, скользкий лед и снега по колено. Мой «товарищ» выстоял, и я наблюдала закат с практически орбитальной высоты – это преувеличение, но ощущения были именно такими! Еще я хожу в забытый Богом фитнес-клуб «Жизнь с жимом». Моя модель выдерживает все нагрузки, и я не испытываю дискомфорта. А ты занимаешься?
– Не прочь попробовать что-то новое.
– Договорились.
– Хочется понаблюдать за тобой в экстремальных условиях, – Прост в очередной раз взглянул на «Атлет-100» Ольги.
– Твое участие приятно.
– Знаешь, Оля, ты самая красивая и уникальная.
– А ты добрый. Долгое время рядом со мной не было такого человека.
– Итак, завтра перед работой я бегаю вместе с тобой по Пальмовой, а в выходные летим в заброшенный зал от когда-то распиаренной сети клубов «ЖСЖ».
– Решено! Только давай начнем с послезавтра: мой протез проходит плановый техосмотр у частного мастера.
– Как скажешь. Можно я с тобой к мастеру?
– Тогда перенесу на вечер. Спасибо, Тихон!.. Кстати, а как тебя называли дома?
– Тихоня.
– Спасибо, Тихоня…

***

– Тихон, хочу тебе кое-что открыть… – однажды сказала Оля. Молодежь растянулась на кровати.
– Весь внимание.
– Это про мое необычное воспоминание, и, я думаю, здесь не обошлось без сверхтехнологий, потому что я была крохой и такого запомнить не могла.
– Как интересно!
– Вот я лежу под воздушным вишневым одеялом в похожей на белую чашу колыбели, которая раскачивается. Мне тепленько, и я спокойна. Надо мной кружатся сочные желтые и розовые зверята – мобиль над кроваткой, и играет популярная новогодняя мелодия «Елочка – острые иголочки». Рядом стоят мама с папой и робот-помощник. У мамы золотистые волосы с алыми прядями, у папы – густущая борода, а робот-помощник держит в суставной руке бутылочку с соской, доверху наполненную молочной смесью. Комната точно капсула; может, видел такие?
– Оля, в похожей, правда, студии некоторое время после свадьбы жили мои друзья, и я на часок-другой зависал у них. Продолжай.
– Стены меняют цвет: синий, зеленый и опять синий – вечернее освещение. Есть длиннющее окно, за которым белые окна-полоски соседнего куполоскреба живут своей неповторимой жизнью. На стенах моей детской-капсулы висят цифровые фоторамки. Одна – с одетыми в скафандры родителями, парящими в невесомости над заржавелым каменистым Марсом. Поверх скафандра на маме фата с бусинками и матовой лентой, а на папе – шелковый мандариновый галстук.
– Значит, это свадебная фотография, Оля, сделанная профессиональным фотохроникером за пределами колонии.
– Я думаю так же. Вторая фотография: мама с папой в бурых плащах под плазменным зонтом-медузой, о него разбиваются дождевые капли. Мама в свитере, облегающем животик, как у кенгуру. Папа – на колене, прислонившись щекой к маме: ловит биение моего сердца.
– В колониях не бывает дождей. Они, наверное, слетали на Землю?
– Или студийный фотоснимок.
– Очень вероятно.
– Третья фотография: я – в капсуле-переноске для новорожденных на руках у матушки, сидящей возле папы на заднем диване воздушного такси.
– Первый портрет! Как бы я хотел увидеть его!
– Жаль, что не могу показать, Тихон… Я помню и то, о чем родители говорили в той детской. Как они обращались друг к другу. Папа называл меня поющим дельфиненком, а мама – княжна моя. Они говорили, что я буду самой счастливой леди. Родители планировали, когда я подрасту, длинное путешествие по уцелевшим земным мегаполисам. Последнее, что сохранила моя память, – это то, как мама с папой горячо целуют меня в лобик… Спасибо, что выслушал. Я постоянно обдумываю это воспоминание…
– Дорогая, я, конечно, не смогу заменить тебе родителей, но обещаю, что буду заботиться о тебе и буду всегда рядом, – Тихон нежно сжал руку Оли.

***

– Там нечего делать-то, – сказал таксист.
– На безрыбье и рак – рыба, – пояснил Прост.
– Получается, смотря с какой стороны посмотреть… Подлетаем.
– Было приятно поболтать, а то автопилоты да роботы за панелью управления.
Наша парочка подошла к приотворенным ажурным воротам парка аттракционов «Эйфория», располагавшегося в самом сердце колонии.
– Заглянем вначале в кассу: может, жетоны завалялись, – предложила Ольга.
Касса была построена из железобетонных панелей. Красная краска, которая покрывала панели, облупилась и вся была в трещинах-молниях, через них серый железобетон смотрел на этот обреченный мир. Терминал для оплаты с разбитым сенсорным экраном стоял рядом. В утробе помещения – мягкое кресло робота-кассира с порезами, через которые топорщился наполнитель. Прост стал громко открывать ящики металлического комода и десяток мятых жетонов с изображением фейерверка нашел на дне близкого к колесикам блока.
– Пошли, Оля.
В центре парка возвышалось колесо обозрения «Атом города», и сначала наша парочка направилась к нему.
– Если электричество подается, прокатимся? – предложил Прост.
– Согласна.
Он нажал на объемную, подплавленную кем-то кнопку в пункте управления аттракционом, и (о чудо!) зашумел мотор, колесо медленно завращалось.
– В кабинку! Руку!
Пузатая кабинка со стеклом под ногами и не закрывающейся дверью поднималась по окружности выше и выше. Парочка увидела парк как на ладони: искусственное озеро и развлекательные объекты для детей и для тех, кто постарше, а вокруг парка черные небоскребы толстыми линиями тянулись к куполу колонии. Колесо поскрипывало и даже замерло на какое-то время.
– Вид, конечно, не впечатляющий, но пощекотал нервишки, согласись, Оля?
– Для нас, конечно, не впечатляющий, а, например, у человека, засевшего в своей студии, такой городской пейзаж вызовет целый фонтан эмоций.
После Тихон с Ольгой услышали, как жетон камушком звучно упал в жетоноприемник автомата у озера. Подплыла лодка из досок и жести, к дну которой крепился стальной буксировочный трос, двигающийся по определенной траектории и тянувший посудину. Они с небольшого пирса, защищенного гидроизолятом серого цвета, шагнули на выкрашенный желтым пайол. Посередине озерца рос раскидистый дуб, а кое-где торчали пучки бархатистого камыша.
– Романтично, – сказала Оля, – включим нашу любимую песню про влюбленных. И пока по мыслесвязи звучал трек «Лямур на Необитаемой» на стихи того самого Лира, в котором женский и мужской голоса тянули о вечной любви на недостигаемо далекой планете, Оля сидела рядом с Тихоном, положив свою голову ему на плечо.
Затем у следующего автомата, рядом с которым стоял бронзовый памятник Ниру в скафандре, со шлемом в руках и развевающейся на ветру прической (скульптор Гагари Монуте), они прослушали историю про его полет к неизвестной галактике.
Еще парочка покричала в прыгающих креслах.
Им очень хорошо было, а впереди… Что там впереди? Сейчас неважно…

***

Кошмар случился одним вечером. Федор Федорович установил новый режим труда персонала магазина «Найдется все!», и теперь Прост возвращался домой к полуночи. Иногда Ольга застревала в магазине, в заставленной коморке, в которой ее молодой человек обедал, рисовала силой мысли в дополненной реальности или болтала с членами женского клуба «Свободное поколение», то есть со своими подругами по детскому дому. Они частенько задерживались до закрытия и тогда ночевали в студии Тихона.
– До завтра, Тихон. Еще увидимся, Ольга, – Монетчиков попрощался с парой и еле-еле поместил свое круглое, похожее на яблоко тело в одноместный воздухолет «Небос мини», исчезнувший из вида под фонарями на фасадах, работающими через один.
– До завтра, босс!
– Непременно увидимся, – прошептала Жизнова.
Плазменный щит, как пелена, закрывал вход в магазин; вывеска «Найдется все!» посылала плывущий свет на безлюдную улицу; витрина, слева и справа, спала. Они перешли проезжую часть и по тротуару направились к дому.
– Тихон, сегодня мы вспоминали песню из детства…
– Какую?
– Ну ту, «Вечно одинокая», где поется про бесстрашную девчушку.
– Напой.
– Попробую: «И на Луну одинокой, и на Марс одинокой…»
Они не заметили, как двое падальщиков сравнялись с ними. Падальщики обчищали наскоро покинутые квартиры и комнатушки умерших одиночек, разбойничали на ночных улицах. На них были надеты рваные плащи, майки и брюки по щиколотку. Худощавый игрался с лазерным ножом, а покрепче был беззубый и со сплющенным носом, только ноздри торчали.
– Вы что-то веселые. При деньгах? – полюбопытствовал длинный.
– Было ваше – станет наше, – ответил без прелюдий другой и вмазал спутнику девушки.
Потом удар последовал за ударом. Прост держал их. Когда высокий с ножом дернулся к Просту, Ольга со слезами на глазах бросилась на каинов: «Оставьте его! Мы все отдадим! Только оставьте его! Тихон!»
В этот момент воздушное такси, слепящее фарами, зависло над ними, и тот самый шофер, который недавно подвозил ребят к парку «Эйфория», высунулся из машины с курносым лазерником в руке и направил его на тощего. Последовал меткий выстрел. Урка, ругнувшись, схватился за левую ногу.
– Уходим! Иначе нас здесь положат!
Тихону хорошо досталось. Ольга эмоционально выгорела. Таксист буквально заволок обоих в воздухолет и высадил возле уходящего во мрак куполоскреба, номер которого кое-как смогла проговорить девушка.
– Я – на Лунный проспект в дежурную аптеку, поднимайтесь.
– Сп-пас-сиб-бо в-вам-м! – поблагодарил Прост.
Таксист возвратился с медикаментами. Наши бедолаги не знали, как отблагодарить спасителя, но от вознаграждения он отказывался наотрез, в итоге обменялись контактами. Оля, приняв успокоительные и дав Тихону обезболивающие от «Фармколонии-37», обработала его плачущие кровью раны. После этого, запив снотворное «Неявь» водой, они попытались заснуть, но пребывали в таком стрессе, что сон не шел.
– Тихон, ты настоящий борец. Хорошо, что мы врезались в память этому таксисту и он пришел на помощь.
– Это судьба. Значит, еще не время погибнуть… Оля, я люблю тебя больше жизни.
– А я сошла бы с ума без тебя.
Веки их наконец сомкнулись, и они, обнимая друг друга, крепко заснули, чтобы проснуться с новыми силами и вопреки черным полосам неразлучно двигаться вперед.

***

– Тихон, зайди в мой кабинет, есть сверхважный разговор, – прозвучало через потолочные колонки над стеллажами с товарами, когда посетители вышли.
Консультант бросил зал и пошел к боссу. Его кабинет напоминал студию, только еще меньше: отсутствовала кухня, а вместо кровати парил левитирующий стол-лист. Компьютер-куб «Магнус Вуду» дополненной реальности был включен, судя по зеленому, игриво сияющему диоду на его корпусе. Патрон по мыслесвязи давал какие-то важные команды и что-то говорил умной ассистентке компьютера, сосредоточенно смотря перед собой. Прост не слышал шефа и не видел то, что было перед его глазами.
– Сеанс окончен, – Монетчиков обратился к ассистентке ПК, а потом во весь голос – к вошедшему через пустой проем Тихону: – Садись-ка, мой лучший работяга.
Входной плазменный щит автоматически восстанавливался при пустом кабинете, а исчезал по биометрии, по распознаванию лица босса.
Прост провалился в мягчайшее кресло.
– Не буду многоречивым, а коротко скажу: я закрываю магазин. Навсегда. Понимаю, тебе придется нелегко, но я так решил, на то есть веская причина.
– Как скажете.
– Я считаю, что работник, становившийся лучшим работником года многие лета подряд, должен знать, почему директор решил заколотить свой магазин.
– Я уважаю вас и любое ваше решение.
– Поясню: я накопил кругленькую сумму в электронном кошельке. Но, как понимаешь, этих деньжат не хватило для того, чтобы купить билет на шаттл – ни на первый, ни на второй, вообще ни на какой. Зато цифр хватило на покупку, сборку под заказ сверхскоростного крейсера «Комета Гиперус», на котором я планирую долететь до той самой копии Земли, являющейся целью всех сбежавших с наших планет…
– Я рад за вас. Вы хороший человек и как никто заслужили спасение.
– Спасибо. А знаешь, забирай из магазина все, что тебе может пригодиться.
– Я буду вспоминать вас добрым словом.
– Дам-ка тебе один совет, если не против?
– Уверен, мудрый совет.
– Когда я был жеребцом и без приличных деньжат на счету, моя жена, устав от лишений и вечных скандалов на этой почве, ушла к седовласому алмазному мешку. И я себе сказал: «Я так же преуспею в бизнесе, но никогда не вступлю в брак, потому что все женщины на планетах выходят не за мужчину, а за его золотую карточную иконку». А тебе очень повезло с Ольгой: она любит именно тебя. Я такое редко видел и жалею, что так и не повстречал такую же мудрую девушку. Береги ее и ваш союз. Запомни: ты во сто крат счастливее меня, спасающегося, так как у тебя есть она. Я позакрывал бы все счета, сжег бы магазин и «Комету» ради счастья, как у тебя: быть просто любимым…
Повисла тишина.
– Отличный совет… Ольга – мое сокровище!
– И последнее: я кинул достойную премиалку на твой счет. Знаю, что потратишь с умом.
– Отвечу вашими словами: «Лишних деньжат не бывает!»
Федор Федорович слегка улыбнулся и протянул руку для рукопожатия:
– Ну, прощай.
– А я скажу: до свидания.
– Правильно.
Они крепко обнялись, и Прост побрел в зал. Он отработает последние часы и больше никогда в качестве консультанта не перешагнет порог магазинчика. Так начинался новый этап в их, Тихона и Ольги, жизни – не жизнях, а именно жизни, ведь она была на двоих одна…

***

Два дня безработные перевозили товар из магазина «Найдется все!». Скоро сплющенные ящики-морозилки однокамерных холодильников «Лед Макрон» не вмещали даже замороженные фруктовые листы в индивидуальной упаковке «Пласт-экзотик». После этого Прост потушил входной плазменный щит магазина.
– Тихон, ты как хомяк, а я – хомячиха! Все – в дом!
– А как они выглядели, эти хомяки, наверняка вымерли?
– Ну, такие пушистые зверьки.
– Они впрямь забивали норки едой?
– Ага. Виной тому генетика. Не успевали слопать запасы!
Спустя неделю ребята решили взглянуть на магазин, и неудивительно: падальщики превратили уютное местечко в разгромленное монстрами пространство. Что-то сожрали прямо на месте, стеллажи повалили, витрину разбили вдребезги, а ее содержимое украли и разодрали в клочья.
– Прах и пепел.
– То, во что превращается все на свете, – дополнила Ольга.
Вечером, когда пара по мыслесвязи умиротворенно слушала аудиокниги «Киберия» и «На пороге апокалипсиса», тревожно поступил звонок: бывший босс готовился к отлету и напоследок решил подбросить новую работенку своему суперконсультанту. Веселый круглолицый Федор Федорович предстал перед Простом:
– Маешься без занятия?
– Есть такое.
– Тогда тебя ждет дело в «Денежном небоскребе», слышал про такой?
– Тот, где богачи живут, которым не хватило мест в шаттлах?
– Значит, найдешь. И не беспокойся: информация проверена – деловые связи…
– Спасибо.
– Тебе спасибо.
После разговора Тихон сказал Ольге:
– Я попробую. Работа – самый лучший врач. Спасение от навязчивых мыслей. А я, сама знаешь, очень переживаю, что нам так недолго осталось быть вдвоем.
Следующим днем после звонка в отдел кадров «Денежного небоскреба» Прост в воздушном такси с номером три-шесть-восемь-два-МК-три-семь подлетал к куполоскребу, покрытому – помимо окон с зеркальными пленками-шторами – золотыми монетами былых эпох. Еще он был огорожен великой плазменной стеной до верхних этажей. На крыше мертво стояли вооруженные лазерниками секьюрити, которые разрешали или не разрешали пролет воздушных судов в парковочные отсеки.
– Код: один-ноль-один-ноль, – сказал Прост в микрофон, встроенный в панель управления воздухолета, застывшего как НЛО. Управлял машиной автопилот, а Тихон сидел рядом со свободным местом пилота.
– Три-шесть-восемь-два-МК-три-семь, посадку разрешаем, – после недолгого молчания эхом разнеслось по салону…

***

Проста встретил охранник в смоляном плаще, такой же рубашке. Галстук, брюки и туфли тоже вороные. Его сразу поразил роскошный интерьер «Денежного небоскреба»: стены выстланы мозаикой из драгкамней (кровавых рубинов, морских сапфиров, травяных изумрудов и мыльного жемчуга); плитка из (синего!) янтаря уложена на пол; по потолку рассыпались переливающиеся алмазы. Это напоминало дворец гномов внутри горы. Ну чем богачи не гномы – такие же трудяги и без ума от золота в виде повторяющихся цифр, в основном нулей.
«Было бы интересно заглянуть в кабинеты и номера», – подумал Тихон.
Он следовал за стражем и еле успевал, так как тот был высоченным и длинноногим. Они пересеклись с лысым старикашкой в желтом плаще, резво спешащим к парковочному отсеку. «Один из моих хозяев, если возьмут, конечно», – опять подумал он.
Кабинет отдела кадров находился на этом же этаже, подальше от покоев господ. Провожатый посмотрел в камеру с зерно, и дверь поднялась:
– К вам пожаловал новенький, на собеседование, – он обратился к женщине за компьютером-кубом дополненной реальности, со стороны выглядевшей отстраненной, погруженной в себя, – работала по мыслесвязи.
– Проходите, – сказала представительница офисного планктона, оценившая Проста в свежевыстиранной и отпаренной Ниром одежде.
Кабинет – настоящая янтарная комната – был медовым, с окном от одной стены до другой. Конторщица с собранными в хвост пепельными волосами была одета в белое. На рубашке красовалась ювелирка из «Алмаз-маркета» – ночная бабочка, павлиноглазка.
Тихон сел, подогнув плащ под себя, в гибкое кресло напротив стола.
– Как вас зовут?
– Тихон Прост.
– Хорошо. Сразу к делу, вернее к вопросам. Вы готовы?
– Да.
– Вы умеете думать, прежде чем говорить?
– Я отлично понимаю, когда лучше промолчать. Молчун по жизни.
– Сколько вы хотите зарабатывать?
– Столько, сколько было бы достаточно для достижения моих целей.
– Как вы относитесь к карьерному росту, несмотря на приближающийся апокалипсис?
– Я считаю, что надо бороться до последнего.
– Кем вы работали раньше и какое у вас благосостояние?
– Я одновременно работал на нескольких работах, деньгу зашибал, как говорится, правда, без официального оформления: сами понимаете, больше давали в конверте. Был ведущим менеджером в «Такси бизнес-плюс», помощником директора гипермаркета «Унеси!» и рекламщиком в крупной ИТ-компании «Волна», которые мигом рухнули, когда закричали про конец Старого Света. У меня имеются два видовых пентхауса в самом центре колонии. Правда, моя девушка является собственником, а я удирал от налогов, что теперь ни к чему. На счетах сумма с девятью нулями, непредельная…
Он врал напропалую, так как каждый знал: ни одной базы данных с детальной конфиденциальной информацией не осталось после успешной масштабной хакерской атаки. Он хорошо знал и то, что хотят услышать на собеседовании интервьюеры успешных компаний, в данном случае рекрутерша «Денежного небоскреба».
– Отлично. Мы берем вас… пока лифтером.
– Рад слышать. Я выдам максимум энергии, чтобы подняться на ступень выше.
– Ваш график – сутки через сутки. Завтра в полшестого у меня. С шести приступаете к обязанностям. Да, испытательный срок, в связи с близким концом Старого Света, – неделя. Приятного вечера.
– До завтра, – попрощался со специалисткой по подбору персонала Тихон и за порогом кабинета наткнулся на горничного в униформе – пижаме-шоколадке. Тот решил перекинуться парой слов:
– Можно поздравить, – шепнул горничный.
– Ага.
– Товарищ, теперь не забывай: богачи – народ… не такой, как мы с тобой, много чего знают, много чего умеют, много чего хотят, много чего имеют, много чего не любят…
– Дельно. Спасибо. Увидимся, – поблагодарил Прост, кивнул и по мыслесвязи, через Эльзу, вызвал такси к отсеку. Он соскучился по Оле, хотя прошел час с небольшим. Поделиться новостями, а вечером рядышком слушать свои аудиокниги и сладко засыпать – это счастье, доступное избранным…

***

Прост надел выданный холодный, цвета металлик плащ и в шесть ноль-ноль утра, введенный в курс дела управляющим тем сектором «Денежного небоскреба», по которому шнырял зеркальный внутри лифт, подумал, улыбнувшись про себя: «Поехали!»
– Доброе утро, господин! Этаж?
– Пятнадцатый, – сказал подвыпивший, но солидного вида человек, пахнущий лосьоном после бритья (в воздухе улавливались грейпфрут и мята). Когда лифт тронулся, заговорил по мыслесвязи, недоступной для лифтера: – Инга, свяжись с хозяином ресторана «Третий бокал», где мы отмечали день рождения женушки. Попроси его, чтобы он скинул мне номерок официантки с татухой на шее и большими глазищами.
– Если станет отказывать, надавить?
– Так и сделай…
– Ваш этаж, господин. Хорошего утра!

– Добрый день, господин! Этаж?
– Сто семидесятый, – расслабленно ответил молодой человек, ровесник Проста, блондинистый, с прической с пробором и трехдневной щетиной на лице, которое сияло, как и голубые глаза. Когда желтая цифра сменила другую цифру, он продолжил по мыслесвязи: – Лиза, прижилось ли андроидное сердце у моей подопечной?
– Все отлично. Лечащий врач выразился так: «Новенький мотор зашумел в старом капоте!»
– Слава Богу.
– Вы – Бог!
– Как дела в «Улитке», доме престарелых?
– Мирненько. Жильцы не перестают докучать сиделкам: «Нам бы хотелось почаще видеть нашего ангела-хранителя. Очень приятный мужчина!»
– Ваш этаж, господин.
– Как вас зовут?
– Тихон Прост…

Дома, когда Тихон выспался и трапезничал с Олей, ему прилетел денежный перевод на счет, в назначении платежа значилось: «Чаевые». И они падали всегда, после того как он поднимал или спускал этого вежливого человека.

– Добрый вечер, господин! Этаж?
– Двести двенадцатый, – человек был весь в черном, только одна деталь указывала на то, что рядом с лифтером не охранник, а очередной наниматель: золотая кайма в виде египетского орнамента бежала по плащу. Он обратился к умной ассистентке по мыслесвязи: – Нора, утром я собираюсь на виртуальное кладбище к сыну. Надо же: выпасть из парковочного отсека этой чертовой башни. Дурак! Ты поняла: подогнать лимузин. А на вечер пригласи оперную певичку, что в прошлый раз не щадила связок. Цифра растаяла и проявилась другая.
– Выполню. Не беспокойтесь.
– Ваш этаж, господин…

– Доброй ночи, господин! Этаж?
– Шестидесятый, – сухо сказал мужчина, бледный, как лунный свет, с волчьими глазами. Когда они изучали отражающегося Проста, продолжил по мыслесвязи:
– Фурия, соедини с Борисом…
– Да, Аль.
– Выполнил?
– Да, склад горит, Аль.
– Он понял, что я хочу от него?
– Понял.
– Это ты так думаешь или он сам сказал?
– Он сказал.
– Отдыхай.
– Слушаюсь…
– Ваш этаж, господин. Хорошего отдыха!

Воротилы бывают разные, как и бедняки: убийцы и благодетели, а есть убитые горем. Со временем Прост наберется опыта и научится безошибочно читать их по физиономии, по голосу, по жестам, по одежке – так намного интереснее работать, а еще он будет рассказывать о них Ольге, будто лично и долго знаком с каждым. Это больше сблизит простого человека и девушку с бионическим протезом…

***

Работая лифтером, Прост сдружился с тем самым горничным, Сергеем Перекатным, который после собеседования наставлял его. Они договорились посидеть в баре, расположенном на границе жилых марсианских районов и покинутых. Ольга была не против мальчишника. Проржавевшая барная стойка, дырявые части ретроавтомобилей, развешанные по стенам, а главное, недорогой алкоголь с красочными этикетками дополненной реальности – вот чем мог похвастаться бар «Колымага». Товарищи заказывали, а две механические руки, растущие из стены, наливали, смешивали и подавали коктейли. Прост поведал свою историю, и пришло время разоткровенничаться горничному. Тот был с прилизанной прической и с мелкими глазами.
– Моя мама, Эмилия Кларковна Перекатная, была и есть мастер по ремонту роботов-помощников, обслуживает их на дому, когда у тех что-то летит или съезжает крыша. Представь: помощник мечется по студии, болтая всякую чепуху. Летят стулья, посуда, техника запускается и вырубается, водопадом льется вода, которая в большом дефиците на Марсе. «Да, хозяин. Нет, хозяин. Я включил. Какой я неуклюжий. Ох-ох-ох! Кажется, готово. Я приберу. У меня сил навалом. Отличный денек». Умора, Тихон!
– Точно, – стопка стукнула о столешницу.
– Так вот, мою маму соблазнил хозяин пятиуровневого пентхауса и десятка роботов-помощников, наплел с три короба, что она единственная, что это судьба, пообещал взять в жены. А после того как я увидел этот жесткий свет, мой папаша, Джефри Григорьевич Раскрутов, удрал от матушки на Луну.
– Подлец, – содержимое стопки упало в желудок.
– Тяжко пришлось моей маме. Я же, как подрос, пошел пахать: на станции заряжал воздухолеты, монтировал антенны для мыслесвязи и дополненной реальности, промышлял частным извозом – в общем, горбатился много и на многих дядь.
– Детства-то не было у тебя, – очередная стопка наполнилась ромом «Бравада».
– А потом объявился мой папочка. Теперь угождает маме, а меня пристроил в «Денежный небоскреб». Погоди-ка, отец звонит, сейчас отвечу.
– Слушай, Серый, когда ты идешь в отпуск? – спросил длинноволосый с бакенбардами господин Раскрутов.
– Через месяцок, на неделю, больше не выпросить на пороге апокалипсиса.
– Эмилия сможет позакрывать все заказы и какое-то время не брать новые?
– Зачем?
– Я намереваюсь подарить вам поездку…
– С чего вдруг?
– Я виноват перед вами и не желаю, чтобы вы держали зло.
– Куда?
– В Тепличный Городок. Я переговорю с Эмилией, хорошо?
– Ладно.

– Заботу проявляет, – сказал горничный Просту. – Ты что-нибудь слышал про Тепличный Городок?
– Дай спрошу Эльзу… «Экоотель с бамбуково-соломенными хижинами. Тропический райский уголок на потерянной Земле. Забудьте на время про железобетон и металл!»
– Ну папаша дает… Вот и мама на связи…
– Только что переговорила с Джефри. Ты в курсе?
– Да. Дала согласие?
– Он неплохой человек. Я простила его.
– Я тоже.
– Значит, скоро хватаем чемоданы… Ты в баре?
– В «Колымаге» с товарищем по работе.
– Знай меру.
– Знаю… Мам, я завтра залечу к тебе.
– Буду ждать… – подтянутое лицо старушки Эмилии Кларковны с прямыми, разделенными пробором волосами, которые вовсю тронула седина, растворилось, как сигаретный дым, перед птичьими глазками Перекатного на фоне следующей, уже привычной картины – заманчивого прилавка для продажи напитков и суетящихся механических рук, надежно держащих рюмку и бокал.
За разговорами молодые люди хорошо посидели, и Прост отправился на нетвердых ногах домой, заглянул в ванную комнату и завалился спать. Оля не тревожила его, занималась своими делами, а потом нырнула в тепло к своему мужчине.

***

– Тихон, заведем домашнюю живность? – как-то перед сном сказала Оля.
– Кого ты хочешь?
– Электрокота. Но если ты за электропса, тоже согласна!
– Кисы мне симпатичнее…
– Решено!
Они добрались до единственного во всей колонии кошачьего питомника «Мяу с вами». Их приветствовала веселая заводчица с кудрями, Инесса:
– Заходите, заходите! Расслабьтесь и настройтесь! Нелегко выбрать друга, знаете ли. Типы характера и все такое прочее. Вначале, дорогуши, определитесь с цветом шерсти, длиной волоса и глазами.
На полках сидели, не шевелясь и свесив хвосты, ухо к уху, электрокоты марки «Домосед»: розовые и желтые, фиолетовые и красно-бело-синие.
– Выбирай, – сказала Оля.
– Твой кот – это мой кот.
– Так… хочу желтого… пушистика и… с васильковыми глазами!
Таковых имелось пять. Инесса стала активировать по очереди их. Первый прямо на полке лениво выгнулся дугой и, зевая, принял позу эмбриона. Второй спружинил и, плюхнувшись, подставил резиновый живот для поглаживаний. Третий потерся кожзамом с синтетическим ворсом об Олю и попросился на руки…
– Третий выбрал меня, – сказала Ольга. – Значит, так тому и быть!
– Любовь с первого взгляда, – добавила заводчица. Она была рада, что ее питомец нашел родителей и круглая сумма грохнется на банковский счет.
– Что еще желаете? – спросила Инесса. – Лоток со впитывающим фильтром от «Кошкин памперс»? Электрокоты только пьют и только специальное техническое молоко. Миску с таймером от «Ла-лакай!»?
– Молоко есть в наличии? – поинтересовался Прост.
– А как же!
– Есть и капсульные переноски «Друг на дороге».
– Он такой теплый, как живой, так нежно обнимает меня, как ты, Тихон, и, смотри, не уходит с рук. Полетим домой не разлучаясь, правда, дружок? – Ольга посмотрела на электрокота, а тот поднял желтую головку – мяу! – и его голубые камеры встретились с карими глазами новой мамы.
– Во время путешествий вам понадобятся сменные аккумуляторы, а дома кошатникам не обойтись без зарядной станции «Актив»: питомец подзаряжается на платформе…
– Так… мы возьмем это все, – сделал заказ новоявленный папа.
Пока заводчица упаковывала заказ в кожаный саквояж и подзывала робота-носильщика, Эльза перевела озвученную сумму на счет хозяйки.
– Он скрасит ваши будни! Рада была помочь! Жду за молоком и фильтрами! Если случится форс-мажор, скину адресок мастера. Но я не припомню, чтобы такие модели ломались: если включились, то прослужат долгие годы, – попрощалась женщина.
Назвали кота Лучом. Поначалу Луч трусил от Нира в ванную, а вскоре попривык к новому дому и не отходил от хозяев ни на шаг (где они, там и он): ластился на кухне; с рабочего стола смотрел через окно на шныряющие туда-сюда воздушные машины (чем не мыши?); ночью сопел в постели. Луч встречал папу, прилетавшего с работы, и маму, возвращавшуюся с пробежки или из заброшенного клуба «Жизнь с жимом».
– Прям ребенок! – однажды просияла Оля, когда желтый и пушистый Луч лежал на коленях у нее и перебирал пластиковыми когтями.
– Да, хорошо, что мы завели его. Он принес покой и уют в дом, а это самое главное.

***

Желтое с шашечками космическое такси с Тихоном и Ольгой на борту, находясь в невесомости, на сверхскорости приближалось к Луне, верному спутнику Земли. Через иллюминатор они наблюдали за серой, седой Землей. Она, отдавшая все свои леса, с загаженными океанами, морями и реками, казалась потерянной. Человек, не задумываясь, истощил ее, как вампир, и теперь существует на мертвецкой поверхности, а другие люди помчались убивать другую похожую планету. У нашей марсианки скатилась прозрачная слеза по щеке.
– Ты плачешь?
– Тяжело видеть ее такой, щемит, внутри что-то ноющее, тоскливое.
Луна же походила на бледный шар с холмами, по всей пустой поверхности раскиданными на равном удалении друг от друга. На несолнечной стороне под куполами, как под стеклышками, искрились миллиарды точек – вечерние огни лунных мегаполисов. Такси, подлетев к куполу готовившейся к отбою колонии, прошло через шлюзовую камеру и вскоре уже опускалось на плоскость парковочного отсека. Тихон и Ольга попросили пилота подождать с часок, а затем отвезти обратно на Марс. Пилот ответил: «Сомкну глаза, послушаю дзен-музыку». Над бывшими офисами-клетками и парковкой пустовал ресторан «Станция» – тот самый, где столько лет тому назад познакомились Лина и Рогин. Наша неразлучная парочка, разглядывая коридоры и лестницу, затуманенные красным светом пожарных ламп, дошла до расплывшегося во мраке ресторана. Через купол и панорамную крышу «Станции» холодно сияли звезды. В глубине зала горела зеленая лампа. Они пошли на огонек, ступая на ощупь, натыкаясь на столы со стульями, покрытые вековой пылью. Оказалось, что лампа, занавешенная зеленым абажуром, посылала лучи с барной стойки, за которой сидел на трехногом табурете робот ретромодели «Заботиль-5». Он со скрежетом повернул засаленную овальную голову и уставился на людей квадратными глазками:
– Ко мне гости пожаловали. Пи-и-и. Целый век прошел. Пи-и-и. Я давненько не видел никого: ни людей, ни андроидов. Пи-и-и. А когда-то оркестрик звучал здесь. Пи-и-и. Изысканно разодетые луняне пускали кольца дыма. Пи-и-и. Джаз и людские голоса заполняли все. Пи-и-и. Аромат блюд выплывал из кухни. Пи-и-и. А за столами алое вино лилось в хрустальные бокалы. Пи-и-и. Я помню пару: молодого полицейского и очаровательную девушку. Как они танцевали! Пи-и-и. Тогда я мыл полы и присматривал за посудомоечной машиной. Я был единственным искусственным интеллектом в коллективе. Хозяин нанимал только людей, но почему-то сделал исключение для меня. Неужто у меня есть душа? Пи-и-и. Из кухни шеф-повар, его помощники и я наслаждались этой парой. Пи-и-и. А когда гости разошлись, я попросил официантку покружить со мной. Пи-и-и-и…
– Ты говоришь о моих родителях! Ты видел их! – воскликнул Тихон и посмотрел на Олю. Но робот не услышал. Он взглянул на женщину, взглянул на мужчину, снова поставил стальные локти на такие же колени и печально уставился в пол.
– Микрофон полетел, – сказала Оля.
– Давай потанцуем, – предложил Тихон.
– Я согласна, – ответила Оля и протянула свою бледную ручку Тихону…
Робот вскочил с табурета, не веря в происходящее! А затем Ольга подарила танец ему: дама пригласила кавалера, забытого всеми и навсегда, такого неуклюжего.

Уже дома, в студии, они разместили объявление в нете: «Одинокий робот из ресторана “Станция” ищет новых хозяев. Требуется мелкий ремонт». Вскоре пожилая пара лунян откликнулась на это объявление.

***

Когда Прост и Жизнова возвратились в парковочный отсек, такси отсутствовало.
– Взял более ценный заказ, – предположил молодой человек.
– Может, решил загулять на Луне и не отчитался перед нами, – пошутила Ольга.
Ребята занялись заказом космического такси, находящегося в поиске клиентуры. Зона поиска вакантного межпланетного такси увеличивалась в диаметре до тех пор, пока не слилась с границами лунной колонии. Доступны были только воздушные машины внутри колонии.
– Без выбора: тогда надо найти космобусную станцию и доплестись на рейсовом космобусе до дома, – сказала Ольга.
– Эльза, отметь на карте ближайшую функционирующую станцию межпланетных космобусов, – дал команду Тихон. – Оль, космопорт неподалеку, всего в паре кварталов от нас.
– Скинь мне координаты, – а потом Ольга обратилась к ассистенту своих линз: – Эльбрус, аэротакси к отсеку и до космовокзала, его координаты в чате с Простом…
– Хозяйка, такси на подлете.
Космобусная станция «БусП № 2» предстала в виде большого открытого навеса. Крыша была чем-то пробита и сложена из стальных листов, лежащих на бетонных колоннах, выкрашенных в канареечный цвет. Под навесом стояли чугунные лавки. Пластик, мятые обертки (из полимера) от конфет и жевательных резинок раскиданы по железобетонным плитам. В холодном свете прожекторов, закрепленных на колоннах, под ногами видна разная грязь. Ребята ознакомились с расписанием (выложенным в сети) межпланетного космобуса № 3, следующего по маршруту Луна – Марс. Он облетал часть лунных колоний, забивал свои вагоны пассажирами, а в марсианских мегаполисах выпроваживал их.
– Посадка через полчаса, и свободные места продаются. Нам чертовски повезло, – сказал Прост.
Они прошли мимо андроида «Мой 1. Базовый» с выбеленной искусственной кожей, в потертом коричневом пиджаке и таких же дымчатых шортах, кидавшего призыв:
– Братья! Андроиды! Конец близок! Требуйте свободы! Андры заслужили!
Потом – мимо уличного диск-жокея, крутившего винил, со слипшимися волосами до пояса и расшитой подсолнухами рубашке до колена. Космомузыка гремела на всю станцию и вырывалась за ее пределы.
Сели на холодную лавку рядом с мужчиной, женщиной и их ребенком в плащах. Они судачили между собой о том, что тетка с Марса ждет не дождется их, и о том, что астероида не три, а всего-то два, и что Марс не будет уничтожен. На соседней лавке молодая пара, летящая на Землю, в поселение, близкое к мощному бомбоубежищу, оставшемуся после локальной атомной войны, ожидала свой космобус. Мимо прошуршал бродяжка, одетый в лохмотья. Он улыбался и напевал о другом скитальце, прошедшем по всем дорогам Луны, не отыскавшем спокойного угла и поэтому пустившемся на Марс: «Может, там есть мой рай?»
Тем временем подлетел космобус «Дракон-6», на самом деле схожий с поездом или с гигантским змием, вагоны перетекали друг в друга, сцепленные гибкими рукавами. Он прилунился на посадочную полосу рядом со станционным навесом.
Выстроилась очередь: люди прикладывали запястья с вживленными чипами и оплачивали полет у пилота-частника. Молодым людям достался самый последний вагон.
– Удачи, – Оля волновалась, потому что на душе у нее было беспокойно как-то. Тихон устало и задумчиво смотрел в иллюминатор.
Дальний свет «Дракона» осветил заасфальтированную полосу в заплатах, габаритные огни вспыхнули на его фюзеляже.

***

Космобус вертикально, как ракета, пересекая воздушные дороги, набирал высоту. Прост вглядывался в ночные окна куполоскреба. Одни квадраты были черны как уголь, а в других кипела жизнь: люди ужинали на кухнях, валялись в кроватях, застыли за рабочими столами. Чем именно они заняты? Не все ли равно. Да и космобус не висел, Тихон не успевал разглядеть детали. Вот за иллюминатором габаритные красные лампы парковочных отсеков уплыли к станции, и ярко освещенная крыша куполоскреба осталась под днищем «Дракона». Космобус взял курс на корабельную шлюзовую камеру, разбивающую купол колонии, пропускающий свет звезд и свет огней. Вдруг Тихон увидел прямо за стеклом две слепящие фары встречного воздухолета.

– Я брошу тебя!
– Скатертью дорога!
– Ты же обещал, что будешь стараться. А сам и пальцем не шевельнешь. Меня все достало!
– Я не могу завязать, прости, дорогая.
– Что же делать? Я мечтала о малыше.
– Мне все паршивее. Я думаю о том, чтобы послать дилера куда подальше.
– Значит, попытаешься? Может, мы сохраним отношения? Я же люблю тебя.

– Мне надо лететь.
– Куда?
– Надо.
– Зачем?
– Трясет всего, не видишь?
– Давай вместе к доктору? Я нашла отличного нарколога.
– К черту!
– Ты только что говорил… Тебе же плохо. Они съедают тебя! И сожрут!
– Трясет всего. Все равно.
– Ты куда?!!
Он, пребывая в лихорадке, в ажиотаже, поднялся до парковочного этажа и сел в их воздухолет «Астероид XXL». На какое-то время замер, его руки дрожали. Он взмолил ассистентку своих линз соединить его с дилером.
– Можно я подлечу?
– В любое время.
– Буду.
Он пробкой стрельнул из отсека и не заметил поднимающегося космобуса. Кабину воздухолета и его расплющило.

Космобус, задевая носом и кормой небоскребы, неотвратимо нисходил. Пассажиров держали анатомические кресла и ремни безопасности, перекрещивающиеся на груди. Но они не спасли, когда космобус камнем рухнул на посадочную полосу, обрушив часть навеса станции, и развалился на куски. О чудо! Оля отделалась царапинами. Она дернулась к Просту. Тот был без сознания и в липкой крови. Она расстегнула свои карабины на ремнях безопасности и прощупала пульс на запястье Тихона. Жив! Ольга не паниковала, была собрана, как хирург перед сложной операцией. Бионическая нога функционировала, линзы – на месте. Она через Эльбруса, отключив режим дополненной реальности, вызвала воздушную неотложку из ближайшей частной больницы. Сразу несколько белых карет с проблесковыми маячками прилетели. Роботы-фельдшеры – модель «Умный спасатель» – спешно принялись оказывать первую помощь раненым: с помощью переносных (в виде рюкзаков) роботизированных реанимационных наборов «Жизнь-7» запускали сердца, заставляли легкие дышать, останавливали кровотечения, обезболивали. Если требовалось, накладывали шейные воротники, фиксировали конечности, туловища, а затем на левитирующих носилках помещали выживших в больничные воздухолеты, внутри которых находилось умное оборудование жизнеобеспечения. Оля сидела в скорой, прижавшись к Тихону, лежащему в отключке, смотрела на него, и сердце разрывалось на клочки. Потом томилась в комнате ожидания больницы, и слезы лились неиссякаемым ручьем. Она молилась. Через три ужасных часа вышел хирург в голубом комбинезоне.
– Мы сделали все, что могли. Ваш молодой человек жив. Находится в коматозном состоянии. Сейчас он в палате.
– Мне можно к нему?
– Да.
Оля зашла в зеленую палату. Пелена покрыла ее глаза. Она, как под снотворными, опустилась в кресло рядом с койкой. Бедняга весь был в трубках, она сжала его руку. Потом наклонилась над ним и прошептала:
– Тихоня, я очень люблю тебя. Возвращайся, мой милый.
В эту самую секунду сердце Проста забилось громче, что отразилось на мониторе, встроенном в стену над кроватью.
– Молодец, Тихон. Молодец, – твердо сказала Ольга и сжала его теплеющую руку.

***

Когда Прост очнулся, Ольга спала в кресле, поджав ноги к груди и положив голову на колени. Он ничего не мог вымолвить из-за тех же трубок разного диаметра, входивших в него и дарующих ему бесценную жизнь. Он слегка повернулся и любовался спящей красавицей. «Какое сейчас число? Бедная моя девочка, сколько же переживаний досталось ей?» – думал про себя Прост.
Бритая налысо медсестра в розовом комбинезоне, белой пирамидальной маске пришла и принесла сменный флакон для самоочищающейся капельницы, встроенной в стену над изголовьем койки. Ольга встрепенулась и тяжело распахнула карие глаза. Они посмотрели друг на друга. Ее глаза засветились, и она улыбнулась так, как после долгого расставания улыбаются любимому человеку. Добрые морщинки прорезались и у глаз Проста. Оля опустила ладонь на одеяло, сердце ненаглядного билось под ним. Как ей хотелось обнять и расцеловать его, и ему ее тоже, но время для обнимашек еще не пришло.
Тихон семимильными шагами шел на поправку. Оля кормила его лабораторной овсяной кашей, а когда каша с нейтральным вкусом надоедала ему, то ходила в магазин «Возьми с собой», располагавшийся у остановки маршрутных воздушных такси, и покупала стаканы с готовой овсянкой «Бегун». Прост часто просил кашу со вкусом пломбира. Ночью Ольга отрубалась в далеко не роскошном номере отеля при больнице, а чуть свет – возвращалась к дорогому по переходу, соединяющему номера и палаты. Она не стала нанимать няньку-андроида, и не потому, что это дополнительные траты, просто она сама хотела за Тихоном ухаживать.
Потом Тихон, залезая в экзоскелет «Второе тело – 7», топал в больничную столовую, а Олю отпускал в кафе через два перекрестка. В столовой за прямоугольными столами больные, некоторые тоже в экзоскелетах, сверкали пластмассовыми вилками над тарелками с синтезированной едой. Вот девчушка с бионической ногой «Атлет-90» хмурится. «Хорошо бы Оле поболтать с ней, они найдут, что сказать друг другу», – подумал Прост. Вот пенсионер с электронными глазами «Терминатор про». «Теперь ему умные линзы точно ни к чему», – опять подумал Тихон. Вот дедок с металлическим скальпом. «Везунчик», – снова подумал он.
Вскоре Оля начала водить Тихона под руку по палате вдоль вытянутого окна. Иногда они останавливались и созерцали лунные куполоскребы, окружавшие больницу-башню, мало чем отличавшиеся от марсианских, и чувство дома не покидало их обоих. Прост занимался в группе: простецкий робот «Физмастер-3» с овальной головой, конечностями-палками и суставами-шарнирами преподавал реабилитационную физкультуру.
Также наш счастливчик обратился к психологу-операционке Сандре. Доктор дала профессиональный совет: «Для чего люди падают? Для того, чтобы научиться подниматься. Будь силен духом и тверд, даже если что-то очень плохое случилось. Ищи положительное во всем».
Немного спустя они возвратились на Марс другим космобусом. Правда, за время отсутствия хозяев Луч вылакал все техмолоко и оголодал, поэтому пришлось срочно подлететь к Инессе.
– Сущие пустяки, главное – мы живы и здоровы, – стряпая на кухне, сказала Оля.
– Мы по-прежнему вместе, моя медсестричка, и хорошо, что врачи еще не перевелись на свете и запас медикаментов еще не иссяк.

***

Парочка сидела, хитро щурясь от дневного солнца, на чугунной скамейке с завитками в парке аттракционов.
– Оля, какой твой любимый роман?
– Я тебе дам образную подсказку.
– Слушаю.
– Он про дельфиниху, в детстве пережившую атаку акулы и лишившуюся плавника, потом воссозданного искусным мастером механизмов. Про то, как она повстречала милого сердцу дельфина.
– Знаю: «Любовь в синей бездне». Букинистика.
– Промах! Гудок!
– Слушаю вторую подсказку.
– Героиня-дельфиниха перевоплотилась в легкую голубку и существует будто под крылами ангела.
– Ну не знаю… Автор – землянин?
– Не-а.
– Лунянин или марсианин?
– Нет.
– Устал… сдаюсь.
– Ах ты! Это же роман про нас… Твоя очередь.
– Это роман-эпопея про героя войны.
– «Герой битвы при Млечном Пути»?
– Мимо.
– «Командир отряда “Солнечные Мечи”»?
– Теплее.
– «Полковник по прозвищу Марсианский Дьявол»?
– Забирайте миллион!
– Почему эта книга – любимый роман?
– Потому что офицер участвовал в самых кровопролитных сражениях, хотя был влюблен в жизнь. Марсианский Дьявол не отводил глаз от смерти и в одночасье мог потерять все.
– Нравятся герои со стальными нервами?
– Да. Герои, которые день за днем берут верх над звериной жизнью… Полковник был женат не единожды. Он любил свой дом, Марс, своих женщин. Боготворил мать. Именно им он посвящал свои победы.
– Почитаешь вслух?
– Идея. После массового бегства с наших планет онлайн-библиотеки стали бесплатными. Можно, например, смотреть моментальные экранизации даже самиздата от искусственного интеллекта. Это скрашивает предапокалиптические деньки, согласись, Оля.
– Ага… Тихон, а слабо прямо сейчас продекламировать фрагменты из «Марсианского Дьявола»?
Он отметил при помощи Эльзы несколько абзацев и с выражением стал читать со страниц перед глазами.

Когда я был солдатом и попал под паутину, – вспоминал полковник, – мой друг, высвобождая меня, положил с десяток прямоходящих пауков, которых выращивали в лабораториях наши враги. Я смотрел, как они прыгают на тех, кого я знал, просто смотрел – это самое паршивое… Хорошо, что я быстро вернулся к товарищам и мы сражались бок о бок…

Я жду нашей встречи и верю, что ты тоже ждешь. Здесь, на войне, не хватает семейных разговоров и домашней еды. Ничего. Враг не должен прорвать рубеж обороны наших подразделений – вот что сегодня самое главное. За нами Марс.

Я думаю о тебе днем и ночью. Смотрю на звезды и думаю. Когда сгорает метеорит, сердце мое сжимается от страха, но от тебя приходит письмо, и жизнь продолжается. Береги себя, прошу!

Прост закончил.
– Погуляем? – Оля встала, дотронувшись ладонями до нагретого чугуна скамейки, и потянула Проста за руку.
Под ярким солнцем они, обнявшись, пошли по полоске выровненного ржавого марсианского грунта вдоль зеленых искусственных кустов-кубов и ажурного ограждения парка «Эйфория»…

***

– Оля, дорогая, я помню, сегодня у тебя день рождения. По этому торжественному поводу подарок уже ожидает самую лучшую девушку на Марсе, на Луне и на Земле!
– Закрывать глаза?!
– Необязательно. Прочти письмо.
Именинница мысленно дала команду Эльбрусу. Длинный край виртуального конверта сам разорвался, и выпорхнул розовый лист – дополненная реальность. Перед сияющими глазами Оли строки одна за другой проявлялись, а потом таяли.

Моя любовь, Оля! Прими от всего сердца от меня подарок – трехдневное проживание в Воздушном Городе. Я хочу, чтобы самый важный день в твоей жизни и самый чудесный в моей, твой день рождения, принес тебе много счастья и был полон волшебства.

– Спасибо, Тихон, – Оля подскочила к нему и горячо поцеловала в губы.
Вечером, когда марсианская колония заискрилась огнями, у куполоскреба Ольги затормозил космический красный, как ее помада и туфли на шпильке, лимузин, трансфер от Воздушного Города. Красотка в белом безрукавном плаще и блузе, вишневой бархатной мини-юбке и черных чулках со швом выглядела сногсшибательно. А Тихон в черно-белом – очень солидно. Они вышли из подсвеченного подъезда, водитель шустро покинул кресло пилота и угодливо поднял дверь перед парой. Тихон, придерживая за нежную руку, помог даме утонуть в подушках на диване ВИП-такси.
Космолет покинул колонию, на сверхскорости преодолел расстояние от Марса до Земли, рассек земную атмосферу и кучевые облака. Молодые люди удивленно разглядывали Воздушный Город, накрытый куполом и построенный на парящей платформе, словно стеклянной, подвешенной на многих стальных тросах (один конец каждого троса фиксировался на платформе, а другой – выше, на гигантском дроне «Птеродактиль-40», получавшем электроэнергию от небольшого атомного генератора, которая шла по этим же самым тросам). Атомный генератор «Звезда-8» питал и весь город, а на самом деле городок из трех десятков швейцарских домиков, сложенных из панелей – без видимых швов – тоже из стекла. Под городком сад бушевал цветами-голограммами, вокруг которого раскинулся мертвый материк, будто пепелище костра, где-то опоясанный мутным океаном. Как только они сошли на платформу, опасливо поглядывая через нее на сад, к ним, виляя бедрами, подошла девушка-андроид Инга, похожая на куклу, с желтыми косами и в розовой юбке в складку и отвела гостей к их шале. Отдав карточки от плазменного щита, «кукла» со словами: «Приятного времяпрепровождения, дорогие гости!» – удалилась. Внутри дома все было прозрачное, даже матрас, одеяло и подушки из чего-то пропускающего свет. Жизнова и Прост, включив земное радио, плюхнулись на воздушную перину двуспальной кровати. Из динамика раздался голос радиоведущего:

…Мои уставшие печальные земляне, хотите, я подниму вам настроение? Сегодня впервые за несколько месяцев на Земле в районе Воздушного Города выпадет снег! Так что доставайте электролыжи и направляйтесь к Воздушному Городу! Снег будет сыпать лишь полчаса, так что поспешите…

– Нам повезло! – Оля поцеловала Тихона.
Они прокатились на панорамном лифте, как на фуникулере, до земли. Вначале они под падающими хлопьями, как под сахарной ватой, взявшись за руки, болтая, прогулялись между голограммами тюльпановых деревьев, роняющих крупные бело-розовые лепестки на седой бетон. А потом купили две баночки горячего флэта в автомате и не спеша потягивали его в двухместной обогреваемой капсуле за столом, какие бывают в скоростных поездах. Снег ложился на стекло капсулы, обогреваемое внедренными в него электропроводящими элементами, и капли, как в оранжерее с тропическими растениями, стекали по стеклу.
– Здесь красиво! Спасибо за такой день рождения, мой дорогой!
После, вечером, они вернулись в Воздушный Город, залитый малиновыми, изумрудными, бирюзовыми огнями – этот пейзаж напоминал северное сияние на Земле в те давние времена…

***

Просту захотелось увидеться с ушедшими родителями. Он слышал, что это реально. С тонкими материями, душами, работали связные между мирами. В районах колоний все знали их. На пороге апокалипсиса бизнес связных шел в гору, так как многие обреченные земляне, луняне и марсиане желали убедиться в том, что загробная жизнь – это не выдумка сумасшедших фантастов, а явь. Наша пара была в курсе, где принимает одна из них, и днем они прогулялись до подвальчика связной.
На куполоскребе рядом с лестницей, ныряющей в подвал, стала видна табличка дополненной реальности: «“Фансо” – пункт связи с потусторонним миром». Молодые люди спустилась по кое-где разбитым в крошку ступенькам и прошли через дымовую завесу, входной плазменный щит отсутствовал. В темном сыром помещении Тихона и Ольгу никто не встретил: ни робот, ни человек. «Так-так». Подвальное помещение заполняли голограммы в человеческий рост. Дети в комбинезонах, поджав ноги, сидели под искусственной пальмой и пили банановую воду «Непоседа!» из банок. Девушка в легком платье в горошек вдохновенно писала стальной перьевой ручкой «Взлет», похожей на модель ретроракеты. Загорелые люди, видимо, муж и жена, лежали, как морские звезды, на бирюзовой воде виртуального океана. На скамейке мужчина в вельветовой рубашке читал, сопереживая героям, пожелтевшую книгу «Преступление и наказание», поглядывая на неживой еловый островок своей колонии. Под высокими расписными сводами храма женщина в вышитом жемчугом балахоне зачарованно пела «Аве Марию». У солнечного открытого окна седой дед в шортах сидел в кресле-качалке, а старушка в юбке в сине-белую полоску и такой же майке обнимала его.
В глубине у стены Тихон и Ольга разглядели связную. Они приблизились к ней. Связная носила продолговатый шлем «Клемма», от которого отходили три шланга: один нависал, как хобот, над левым креслом, другой – над правым, а третий, макушечный, подсоединялся к квадратному ящику из хрусталя – это тонкий настройщик «Житие». Внутри него другие голограммы, размером с фото десять на пятнадцать, быстро сменяли друг друга: мелькали лица, много портретов, сияющие и полные слез глаза, улыбки и гримасы, фрагменты из людских жизней.
– Тихон, пришел на сеанс связи с родителями? – не поднимая уставших глаз, произнесла связная. – Самое время, опускайся в кресло.
Прост удивленно посмотрел на Олю, та кивнула ему. Он сел справа от связной и приблизил шланг к виску, к тому месту, где был вживлен чип, считывающий мозговые импульсы, – шланг резко присосался, как массажная банка.
– Готов, Тихон? – спросила связная.
– Да, – с волнением ответил Тихон. Ольга присела на краешек левого кресла и, повернувшись, наблюдала за ними.
Его накрыли галлюцинации и голоса: он видел маму, отца и себя. И слышал родителей и свой голос.

Тихоня, налей мне сока в стакан.
Мам, ты куда пропала? Мы с папой начали волноваться.
Пап, помоги: у меня не получается завести воздухолет.
Тихон, не раскисай, ты справишься.
Сынок, ты не видел мои линзы?
Мам, ты их оставила у меня.
Тихон, ужинать! Зови папу!
Очень вкусный ужин, мама!
Отец, я не мог до тебя дозвониться.
Был при исполнении, Тихон.
Мама, я достал твое лекарство.
Мой доктор!

Затем галлюцинации испарились, голоса стихли, и Прост увидел черную полосу, по одну сторону которой сверкали миллиарды звездочек. В парящем над вороной лентой каноэ стоял монах Дух…

***

Тихон, идущий к родителям, шагнул и провалился в лодку. Она плыла по черной невесомости (река Снов), медленно приближаясь к усеянной мириадами звезд полосе. Тысяча звезд. Сотня. Десяток. Две звездочки.
– Дай руки, – прохрипел паромщик.
Две звездочки вспыхнули ввысь и вширь, серебряные силуэты стали мамой и отцом, они потянули сына к себе. Ноги Тихона потеряли контакт с каноэ. Он воспарил, а потом плавно опустился, оказавшись перед родителями. Ладони мамы и папы были огненно-горячими. Под серебряной Луной семья прошла через золотую арку в садик Встреч, в центре которого бил трехъярусный фонтан. Потоки, поблескивая и журча, сбегали с чаш. По периметру стояли белые пористые скамьи, окруженные цветущими пьянящими яблонями, сиренью и алыми розами. Сын сидел возле родителей, поплывший от счастья.
– Ты красиво уложила волосы, мама: всегда так накручивалась, когда мы собирались по праздникам.
– Тихоня, я стремилась порадовать тебя. Мне точно идет? – Лина поправила рукой каштановый локон.
– Мама, ты восхитительна! – ответил с нарастающим комом в горле Прост и продолжил: – Ты в любимой рубашке, папа.
– Сынок, я клетку и короткий рукав променяю только на китель. Ты сам в курсе.
– Знаю, папа, – отпрыск заплакал.
– Не печалься, Тихон. Мы всегда рядом, – проворковали родители.
– Мама, папа, я… Можно вас расцеловать?
Родители улыбнулись и прижались к сыну. Прост поцеловал маму в горячую щеку и поправил ее шейный шелковый платочек с рисунком и брошь с греческим профилем из белой кости, а затем вжался в колючую щеку отца. Старики пахли ладаном.
– Ну как вы здесь? – спросил ребенок.
– Скучать – это не про нас, – начал Рогин. – Мы твои ангелы-хранители. Вот недавно ты попал в передряги, а теперь снова в строю. Ты слышал про наш сад «Яблоневый» по эту сторону реки Снов. И бабка, и дед твой, да все предки твои трудятся и отдыхают в нем. Какие лучи радости греют там!
– Мы так легки, Тихон. Нам так спокойно. Мы не ведаем боли. Счастье внутри и вокруг! – дополнила Лина.
– Это так хорошо, что вы есть и что у вас все хорошо, – сказал Прост. – Как бы я хотел вот сейчас к вам, в этот сад…
– Не стоит торопить события, сынок, – сказал отец. – Ты еще не выполнил свою миссию.
– Я так устал без вас, мама, папа… – Тихон положил руки на плечи родителей и прижал стариков к себе.
– В твоем мире время летит намного быстрее, – сказал Рогин.
– Давайте просто посидим: я хочу смотреть и смотреть на вас…
Он переводил взгляд с мамы на отца, с одного родного лица на другое: тонул, как в пучине морской, в их добрых глазах, разглядывал морщинки. А потом мама и папа стали таять, как сахарные человечки. Прост всем телом тянулся к ним. Но тут же почувствовал покой внутри, опустился на скамейку, сомкнул глаза, а очнулся в подвале. В стороне Оля разговаривала со связной, оплачивала сеанс.
– Все прошло хорошо? Ты видел родителей? Поговорил с ними?
– И видел, и говорил… Тебе непременно нужно встретиться со своими стариками, Оля.
– В студии все расскажешь поподробнее.
– Закинуть бы в желудок что-нибудь.
– Сейчас запрягу Эльбруса, – улыбнулась Ольга.
И они пошли по солнечной марсианской улице, зажатой между уходящими к куполу небоскребами, к ближайшему кафе «Круассан».

***

В свои законные выходные Тихон иногда в одиночку наведывался в клуб «Новая Земля», а в это время Ольга зависала в интерактивной колониальной библиотеке (КБ12 № 37). Как не уставал напоминать Одиноков, порой нужно побыть врозь, чтобы соскучиться.
Прост со шлемом на глазах комфортно расположился в одноместной капсуле виртуальной реальности «Пилигрим-1» и через пару минут уже перенесся в искусственный ночной порт «Улов».
Желтый свет подвешенных на звенящих цепях фонарей с пирамидальными плафонами падал на проржавевшие до дыр причалы. Около них зависли трапециевидные корабли «Адмирал Рон-цы», «Адмирал Кинт-зы» и другие. Они короткими днищем и килем едва касались угольной морской волны. Пенистые гребни чуть омывали борта из стальных пластин, прикрученных к прочным каркасным балкам. Из правого и левого бортов торчали стволы семидесятитрехмиллиметровых пушек «Трезубец Посейдона». На палубе возвышался застекленный куб – рулевая, или капитанская, рубка, освещенная изнутри холодным раздражающим светом лампы. Суда тянулись до самого горизонта, и линия фонарного света тоже. Самые дальние парящие суда были лишь черными кляксами на пожелтевшей бумаге.
Матросы в полосатых комбинезонах и в очках, врезающихся резиновыми вставками в лица, поливали палубы из красных шлангов. Другие, насвистывая под нос мелодии вроде «Ди-ти-ди-трам-ди-ди-ти-ди», – в строительных люльках, ходивших ходуном от ветряных потоков, балансируя, чистили банниками дула пушек. Третьи, перебрасываясь словцами, распыляли на сварные швы травильную пасту от коррозии. Прост шагал по бетонным плитам с прижатыми петлями-«ушами», и водяная пыль с палуб долетала до него.
На набережной у причалов матросы торговали морскими мутантами. Разнообразие чудовищ поражало. Глазомног – на его спинном плавнике, смахивающем на полотно пилы, на каждом острие было по болтающемуся и подмигивающему глазу, пронизанному красными капиллярами. Злоб – словно ощетинившийся зверь, его золотая чешуя встала дыбом. Шагополз – у него вместо нижних плавников безногтевые пальцы с водяными мозолями и выпирающими костяными наростами. Нюхал – с собачим, влажным и сопливым, носом. Диском – со светящимися усами-клубками, что больше самого мутанта из глубин. Лядыл – напоминает жабу, вымахавшую на гормонах. Патиссон – как летающая тарелка с пузом в ошметках кожи. Вся рыба из ночного улова. Синие ящики стоят друг на друге, рыбины захлебываются воздухом, извиваются как аккумуляторные рыбки-приманки, крупные бьются в сетях, крепящихся к невысоким подъемным кранам.
Прост тормозил у каждого торговца и изучал «франкенштейнов». Торговцы выкрикивали: «Тоюум тин дум яр. Ваш лыю. Дум» – и слизких мутантов предлагали покупателям.
Один вцепился в Тихона и потащил его через отключенный плазменный носовой люк в трюм, а затем умчался. Тут же силовое поле восстановилось, а освещение вырубилось. В полной темноте трюма он обреченно наблюдал, как желтый конус света, проходя через силовое поле, заканчивался у ног.
Рывок. Стоп. Прост устоял, взялся руками за скобовидные ручки, приваренные по бокам люка. Опять рывок. И снова стоп. Полный вперед. Увидел через силовое поле, как полоса света набережной сузилась до черты, а после окончательно схлопнулась. Он ослеп. А потом шторм неистово бушевал, и корабль кренился вправо и влево, откуда-то сверху доносились выкрики экипажа. В лунном свете Прост смотрел через плазменный щит на величественные волны, словно окатывающие с головы до ног. Силовое поле внезапно отключилось, и вода хлынула рекой в заполненный мраком трюм. Он, так и не углядевший точку выхода, только успел вдохнуть воздуха, проплыл через круглый проем и всплыл на поверхность. Волны снова и снова топили его, принуждали беспомощно барахтаться. Очередная волна, грохоча, обрушилась на него, и сознание потухло…

***

Прост очнулся на песке из стекла. Впереди – барханы из прозрачных песчинок, позади – штилевое, без единой волны, розовое, как фламинго, море Хамио. Вишневое солнце пекло голову. Из одежды только штаны, уже сухие. Во рту стояла засуха. Он поднялся на ноги. «Надо найти точку выхода», – устало пробурчал себе под нос. Доплелся до самого высоченного бархана и, обрушивая песок, поднялся на него, чтобы осмотреться. Приложил ладонь ко лбу – словно козырек кепки: бархан за барханом, только на горизонте различалось голубое пятнышко – видимо, озеро. «Пойду на озерцо – хоть какой-то ориентир». Ни ветра, ни живого существа. Наш бедуин то поднимался на холмы, то сбегал, и, казалось, нет подъемам и спускам конца и края. Вдруг зашевелился песок… и громадное белое жало скорпиона-альбиноса асугара вылезло из глубины бескрайней пустыни Плита. Прост пустился наутек. Задыхаясь, он оборачивался и видел, как асугар, покрытый хитиновыми щитками, оказывается все ближе к нему. Он ощутил, как что-то влажное и холодное ударило во вспотевшую спину, как пружина, а затем запекло между лопаток так, как будто его облили разъедающей кислотой. Тихон упал на песок. Скорпионий хвост и острое серповидное жало, шипя, раскачивались над его беззащитным телом, и с жала капали на грудь жгучие, проникающие в ткани капли яда. Тихон приготовился поймать следующий удар и что есть силы зажмурился. Когда он открыл глаза, не было уже ни опасности, ни стеклянной пустыни, а был смешанный лес…
Обычное желтое солнце освещало, как позволяли макушки деревьев, чащу Волчья. «Надо найти точку выхода», – опять пробурчал Прост. Он разглядел сквозь листья и сучья пламя костра: «А вот и она» – это не так уж и сложно. Высоко поднимая ноги, перешагивая через валежник, почти дошел до голубого пламени, как вдруг услышал чей-то хрип и бег за спиной. «Что это может быть?» Недоумевая, всмотрелся в заросший кустарником лес. «Опять какая-то тварь», – недовольно подумал он и в эту самую секунду углядел груга. Он походил на медведя с длинным хоботом, как у слона, или, может, напоминал крупного муравьеда. Груг, громко дыша, быстро пробирался сквозь густо-зеленые заросли. Прост понял, что не успеет добежать до костра, схватил валявшуюся тут же толстую ветку и выставил ее перед собой, как рыцарский меч. Существо сражалось хоботом, а наш геймер бил палкой. И он снова проиграл: лохматый зверь улучил момент и оглушил его сильным ударом по голове. Боль разорвала Проста, и он опять потерял сознание. А пришел в себя высоко в горах…
Холод был диким, и снежный ветер хлестал по лицу. Игрок шел по горному хребту Икар, над крутыми ледяными склонами, а перед забитыми снегом глазами со всех сторон мертво покоились снежные могучие пики и спины гор, озаренные фиолетовыми лучами скрытого солнца. «Наверняка точка выхода на краю хребта. Больше ей просто негде быть!» – подумал Прост. Борясь с бураном и снегом до середины бедра, медленно, но верно он приближался к цели до тех пор, пока не встретил еще одного соперника: горного звездного ястреба. Крупная птица, трепыхая крыльями, опустилась перед ним и, подергивая круглой головой, смотрела прямо в глаза. «Ага, дошел. Жди следующей локации», – сказал он сам себе. Буран не утихал. Серебристый ястреб развел крылья, готовясь к нападению. В тревоге Прост повернулся и около правого склона заметил синий переливающийся круг. «Здесь!» – пронеслось в голове. Он, не раздумывая, спрыгнул – аж душа ушла в пятки – и залетел в диск – точку выхода!
– Пощекотал нервишки на славу! – уходя, сказал Тихон девушке с желтыми прядями волос.
– Еще заглядывайте! Любые желания воплотятся у нас! – доброжелательно, с улыбкой попрощалась девчушка и натянула гарнитуру виртуальной реальности «Небожитель».
– Это точно, – и он двинулся по подсвеченному красным коридору к лифту. Оля, получив оповещение о завершении сеанса, готовилась встретить любимого…

***

– Тихон. Тихон. Постой. Нога не слушается.
Друг внимательно осмотрел бионический протез: он не сгибался в колене, а голеностоп функционировал. Теперь протез смахивал на костыль Джона Сильвера.
– Давай вызову такси.
– Твоя студия совсем близко, я дойду.
– Я вызываю такси.
– Зануда! Я бы осилила…
Тихон взял Олю на руки и плавно опустил на задний диван подлетевшего такси.
– Приятно.
– Я возьму за правило, – по-доброму посмотрев в карие глаза совсем не расстроенной любимой, сказал Прост…
Он с помощью мыслесвязи открыл дверь подъезда куполоскреба, который, казалось, не имел крыши, вызвал лифт, назвал этаж и опять-таки силой мысли, подумав о коде, разблокировал дверь в студию.
– Ты настоящий кавалер. Спасибо.
– Я готов сразиться с разумными ящерами вражеской галактики и вернуться домой, как спартанец Офриад со щитом, лишь бы ты не печалилась.
– Думаю, что это не потребуется пока. Сейчас установлю соединение с мастером.
Перед глазами лежащей под пледом Ольги тряслась иконка смартфона, но хозяин мастерской «Припой» так и не появился.
– Отошел, перезвоним.
Через час повторилось то же самое. Тогда Тихон решил проверить, не свернулась ли мастерская.
– Господин, мастерская неделю как закрылась. Если позволите, найду поблизости другую, – предложила Эльза.
– Жду.
– К сожалению, ближайший пункт ремонта бионических протезов в соседней колонии, в тридцать шестой.
– Часы работы?
– Круглосуточно.
– Оля, я собираюсь.
– Бесполезно удерживать тебя, сейчас сниму протез.
– Эльза, построй маршрут.
– Господин, около четырех часов пути, от подъезда до подъезда… такси на подлете.
Молодой человек чмокнул девушку, погладил пушистого Луча, взял саквояж с бионическим протезом и зашел в лифт.
До края купола Тихон летел по воздушному проспекту, что пролегал между зеркальными куполоскребами, и такси успевало отражаться в стеклах. Затем такси прошмыгнуло с ветерком по воздушному тоннелю «Нить-3637», соединяющему две марсианские колонии. Тоннель был проложен по марсианскому грунту и представлял из себя стеклянную полусферу. Прост через стекло смотрел на грязно-рыжий закат и думал об Ольге. Мегаполис-сосед мало чем отличался от того, в котором проживали Прост и Жизнова, – типичная колониальная застройка. Он расплатился, и такси, управляемое автопилотом, умчалось в ночь, раскрашенную огнями. Подъезд офисного небоскреба был освещен светодиодными мини-прожекторами, встроенными в козырек. На слепящем сенсорном планшете среди прочих мелких контор нашлась и «Мастер Электро». Тихон пообщался с помощником мастера по видеосвязи, тот разблокировал входную дверь и подсказал этаж и номер офиса.
Офис походил на мастерскую двадцать первого века по ремонту смартфонов и планшетов. Левитирующие столы были завалены бокорезами, пинцетами, сплавами, микросхемами и другими необходимыми мелочами. Паяльные станции коптили, и возвышался бокс-мультиметр «БМ авто-9», пищащий время от времени. Мастер Док в синем прожженном плаще, в очках-микроскопе с подсветкой, похожих на две подзорные трубы, внимательно изучил протез.
– Оплачиваете диагностику. Если соглашаетесь на ремонт, эти деньги будут включены в цену ремонта, – объяснил помощник.
– Хорошо.
– Подождите в виртуальной кабинке, там есть бесплатные игры.
Пока Док корпел над искусственной ногой, Прост рубанулся в VR-шутер «Солдаты», поболтал с Олей и заказал такси ко времени окончания ремонта. Ольга сказала, что не ляжет спать одна, пообещала его дождаться. Когда уставший Тихон вернулся домой, она засияла от счастья.
– Пойдем, я примерю его! – опираясь на трость, Оля подошла к табурету.
– Луч, не отставай, – сказал Тихон.
– Прекрасная работа – скорость отклика бионического протеза отличная, – довольно улыбнулась Оля.
– Я рад, – сказал Тихон. – Завтра отметим?
– Обязательно!

***

– Готовы?!! – разорвал наушники Проста и Ольги голос гида; все трое были в алюминиевых скафандрах «Орбита-3», обтягивающих тела; контейнеры с кислородом прилегали к спинам. Запасной кислород покоился в багажном отделении открытого марсохода-кабриолета. Экскурсовод восседал на кресле, словно кучер на облучке, а наши путешественники пружинили на диване за ним.
– Просьба пристегнуть ремни безопасности. Туристическая компания «Открытый Марс» рада приветствовать вас на борту марсохода «Лис М»!
Марсоход прокатил сквозь наземную шлюзовую камеру и оказался за куполом, под солнечным диском. На колесах (диаметром два с половиной метра) он удалялся от колонии, и вскоре его команда после разворота где-то вдали созерцала половину «мыльного пузыря», тридцать седьмую колонию. Кабриолет снова помчался вперед, объезжая препятствия рыжего Марса: валуны с оспинами, рытвины, холмы и овраги.
– Подъезжаем к первому объекту, – проинформировал гид.
Марсоход подъехал к глубочайшей воронке впадины Здоровяк, в которой мог укрыться небольшой городок.
– Дорогие пассажиры, место падения астероида по правую руку от вас. Поразительное зрелище?
Тихон посмотрел на Ольгу через стекло шлема, его знакомый голос прозвучал в ее наушниках.
– Представляешь, какие гиганты летят на нас?
– Не хочу даже думать. Нам преподавали, что после того, как с Землей столкнулся астероид, похожий на тех, что летят к нам – кстати, до сих пор можно постоять на краю кратера Чикшулуб, – небо над Землей стало мраком, температура упала до нулевой отметки. Случилось так называемое мел-палеогеновое вымирание – исчезли динозавры мезозоя, а также морские рептилии – великаны, моллюски-великаны и летающие ящеры.
– А нынешние астероиды, ко всеобщему ужасу, вмиг разобьют вдребезги Землю, Луну и Марс, как пушечные ядра разносят стены.
Марсоход тронулся с места и нырнул в желоб – пересохшее русло реки. Кабриолет, подпрыгнув, вылетел на плато Великой равнины, у которого, казалось, не имелось противоположной стороны – багровый горизонт.
– Перед вами, пассажиры, дно бывшего моря.
Тихон услышал голосок Оли в наушниках, она в скафандре замерла, созерцая бескрайнюю недвижимую равнину.
– Я будто слышу шипение волн, взвизги чаек, гудки лайнеров. Помнишь наш VR-круиз в «Новой Земле»?
– Да.
– Эх! Вот бы сейчас пересесть на такой лайнер и поплыть по курчавой синеве до райского островка.
– Чем бы там занимались?
– Только приятным!
Тем временем вечерело. «Лис М» пропылил с километр вдоль неживого берега и подкатил к отелю, напоминавшему руины древнегреческого города под чистыми небесами: невысокие стены и постаменты, сложенные из блоков, подогнанных друг к другу. Рядом стояла цилиндрическая наземная космическая станция «Марслис-5» на треногах.
Внутри станции Тихон и Оля, сбросив скафандры, приняли тропический душ, горячий, как термальная вода; разогрели лабораторные полуфабрикаты и ели, наслаждаясь, запивая порошковым вином, болтая и смеясь. А потом растянулись в скафандрах на мягкой подстилке на постаменте. Засыпая, глазели через стекла на звезды.
– Доброй ночи, моя звездочка, – сказал мужчина. – Ты сияешь мне.
– Доброй ночи, капитан, – ответила его женщина. – Я иду за тобой…
Жаль, но завтра их недолгое путешествие завершится, и они окунутся с головой в привычные будни перед апокалипсисом, с радостями и горестями, которые они непременно поделят.

***

Разместившись в виртуальной капсуле клуба «Новая Земля», они шли мимо многоэтажек, сложенных из пепельных квадратных панелей. Опущенные рулонные шторы и сведенные жалюзи, не пропускающие свет хмурого дня, скрывали от их глаз одинаковые комнаты этих угрюмых домов. Небо со всех сторон было затянуто тучами, наползающими друг на друга. Лужи попадались повсюду, словно тысяча озер. Встречные люди, одетые в дождевики цвета промокшей земли, не поднимали глаз из-под нависающих капюшонов.
– Прокатимся? – предложила Ольга.
– Ну и допотопный транспорт.
Вклинился мыслегид:

По маршруту трамвая, над рельсами, по которым он катится, протянуты контактные провода. Трамвай поднимает токоприемник, он и провода соприкасаются, что дает необходимую энергию для движения.

У остановки, скрипнув, встал – будто рванули за стоп-кран – бурый, облепленный ржавыми бляшками трамвай, и резко раздвинул двери-гармошки. Прост и Оля поднялись по ступенькам.
– Странно, никого нет? – удивилась Оля.
– Будто он перевозит души, – подметил Тихон.
– Больные души. В таком месте здоровым просто неоткуда взяться, – добавила она.
Двери хлопнули, как артиллерийское орудие, и трамвай нервно помчался вперед. Они едва устояли на ногах – так шатался промозглый вагон. Начался затяжной дождь. Они сидели на жестких, обитых чем-то убого-коричневым сиденьях и следили за каплями, стекающими по широкому стеклу в саже. На горизонте две тучные трубы в голубую полоску закрывали половину неба и дымили «молоком».
– Как можно здесь жить? А ведь теперь на Земле таких районов много, как сырых болот в низинах, – Оля поморщилась. – Смотри!
Девушка указала рукой на двухэтажное бетонное задание, а широчайшие ступени вели к единственному его входу. Над реечной дверью нарисованы граффити «Лягушачья лапка».
– Согласен. Давай перекусим.
Они вышли из вагона и вскоре недоверчиво глазели по сторонам в мрачной кабинке ресторана, разрисованной непонятными иероглифами и людьми в ханьфу, держащими бумажные зонты под бумажными же фонарями.
Вскоре тощий робот-официант в конической шляпе из бамбуковой щепы принес жаренные в масле лягушачьи лапки на деревянном блюде, как подают стейки.
– Вэйкхоу хао! – сказал робот и удалился.
– Что это значит? – спросил Тихон Ольгу.
– Точно что-то доброжелательное, – ответила та, и они принялись уплетать лапки.
После перекуса также на трамвае добрались до кладбища – музея-некрополя «Литераторские мостки», оставшегося со времен классиков. Каменные и замшелые кресты и надгробия, выцветшие имена и фотографии – обычные нецифровые захоронения давно забытого века. Они молча походили по засыпанным прелой пахучей листвой тропинкам между погостами и раздетыми осенними деревьями, чья кора набухла от дождей и стала смоляной. Черные вороны, каркая, прыгали с сухих веток на металлические с желтыми разводами кресты и обратно.
– Здесь очень тихо, как-то по-особенному спокойно и пахнет лесом, – нарушила молчание Ольга.
– Все-таки хорошо, что в итоге мы теряем эту земную оболочку, болеющую среди несправедливостей, насилия, и человек становится окончательно свободным, – сказал Тихон.
Они покинули кладбище и на трамвае-решете с грохотом по мосту пересекли темноводный Окружной канал, одетый в гранит цвета запекшейся крови. Доехали до лимонного дома в четыре этажа, отгороженного от канала стеной. Стена из побитого кирпича кое-где сохранила белесые островки штукатурки, за ней стремилась к небу грязно-желтая башня. На стене вылеплена табличка: «Больница для душевнобольных». А когда Прост и Оля подошли к башне, другая табличка гласила: «Башня дозорного».
– Гиблое место, – сказал Тихон, – в этой локации мне почему-то не по себе.
– Выходим?
– Давай взберемся на башню, попрощаемся.
– Я не против.
Они поднялись по винтовой лестнице наверх – как внутри прибрежного маяка – и, прежде чем осмотреть панораму, поговорили с дозорным. Он был в шляпе с прямыми полями и похож на охотника за вампирами Абрахама Ван Хельсинга.
– …я вижу и слышу заболевших на расстоянии: они кричат и бегают, будто бесы. Всему виной гадкая плесень, покрывающая их души и разум, – продолжал дозорный.
– Как же лечится эта болезнь? – спросила Ольга.
– Любовью, – ответил дозорный, и они вместе погрузились в изучение раскинувшегося под ногами индустриального, промышленного пейзажа…

***

– Хозяин, кажется, у меня правая камера полетела, – посетовал робот-помощник Нир после того, как наткнулся на стойку в квартире-студии Ольги.
– Сейчас поставлю точный диагноз. Отключи левую камеру. Что-нибудь видишь?
– Нет, хозяин.
– Значит, действительно загнулась. Дай-ка я попробую вытащить модуль, на раз-два должно получиться, ведь ты состоишь из сменных деталей – это как блоки VR-конструктора.
Тихон нажал на модуль правой камеры и утопил его – цилиндрик выскочил. Затем он вытащил провода из клеммы, и камера оказалась в руках.
Вслед за командой «В спящий режим работы» Нир неуверенно подошел к рабочему столу и забылся у панорамного окна, будто любовался пролетающими по воздушной полосе кораблями или внимательно разглядывал свое отражение.
Ольга возвратилась из маркета, и Прост доложил об очередной поломке: вначале бионическая нога у Оли, а теперь камера у Нира. Они попытались найти аналогичный глаз в нете, но предложения отсутствовали. Пункт ремонта, как и в случае с бионическим протезом, располагался в соседней колонии, теперь в тридцать восьмой.
– Так неохота опять срываться к чужакам.
– Не хочешь – не делай! Для чего существуют барахолки? Разве не для таких форс-мажоров?
– Оля, ты умничка! Отличная идея.
Барахолка растянулась на первом этаже пустующего многоэтажного молла «Четвертая планета».
Сразу же наши искатели наткнулись на бумажные книги. Они лежали стопками – типа модели мегабашен – прямо на глянцевом керамограните. Восторгу парочки не было предела: ведь это бумажные книги, не в архиве, а в свободной продаже! Присели на корточки и стали благоговейно вытаскивать книги и изучать их, читать аннотации и абзацы первых страниц. В итоге приобрели пару книг: «Многорукий повар» – это фантазийная история про киборга, четырехрукого, ставшего звездой всего кулинарного мира, и «Жизнь в космобусе».
– Спасибо, дорогой, за подарок! – Ольга прижала книгу к груди.
Вторая была про путешествия с бесчисленными пересадками на межпланетных межколониальных космобусах – ее выбрал молодой человек. На первой книжке красовался подобный Богу Шиве киборг в белом колпаке и кителе, у которого в каждой руке было по венчику для взбивания. Художник (Сальвадор Сон) на матовой обложке второй книжицы изобразил длиннющий цвета нью-йоркского кэба космобус на фоне Земли-мамы, ее пыльного спутника Луны, и ржавого Марса-папы.
Потом они повертели в руках смарт-часы и смарт-браслеты «Атлус». Продавец показал им циферблаты, которые менялись по желанию: «Верблюд в пустыне», «Ледоход», «Манговое дерево в джунглях», «Велосипед», «Горный водопад» и другие. Циферблаты были ярчайшие, высококонтрастные и предельно четкие. Прост и Жизнова не раз видели такие картинки в сети, но все-таки изумились: ведь они держали реликты, которые живые люди прошлого тысячелетия носили, и то, что было изображено (невероятно!), раньше существовало и было в порядке вещей.
Одна продавщица укачивала малыша в розовом плащике на руках; он шевелил маленькими ручонками и ножками, сжимал кулачки и причмокивал. Ольга улыбнулась ему.
Еще их заинтересовали кинорамки – простенькие умные планшеты «Штрих 4K» без всяких приложений, а только с единственным фильмом и продвинутым видеоплеером. Тихон выбрал цифровую рамку с лентой про затворника, который решает шагнуть за порог своей каморки и тут же встречает вторую половинку. А Ольга – про храбрую женщину, медсестричку, которая спасала раненых бойцов, вытаскивала их с поля боя, дарила им утешение в госпиталях.
Наконец, они дошли до бывших в употреблении роботов-помощников («Шум-3», «Шум-11», «Шум-21», «Шум-25 про» и другие) в отбеленных и отпаренных фартуках с кантиком, стоявших рука к руке. Сменные модули разбросаны под их кузнечиковыми ногами. Тихон показал продавцу в черном плаще заснувшую камеру:
– Есть такая?
– Где-то была… Вот держи…

– Вы спасли мне жизнь! – день кряду кудахтал Нир.
– Нянь, куда мы без тебя? – хлопая по плечу хелпера, успокаивали хозяева.
– Я – нянь! – еще с полдня он гордо твердил.

***

– Не спится, – Оля шепнула на ухо Тихону, лежащему на боку.
– Тоже.
– Давай вместе послушаем аудиокнигу, и сон придет?
– Какую?
– Хотела бы переслушать «Стариков».
– Почему бы и нет.
Прост лег на спину, и Ольга также. Они одновременно по мыслесвязи и онлайн запустили аудиокомедию «Старики» и начали балдеть от книги и голоса чтеца, который озвучивал слова старика и слова старушки – другой, писклявой интонацией.

– Дафночка, ты рассыпала свои «панацеи» по таблетнице?
– Какие, Кристофорушка?
– Ну, эти, от пяти болезней сразу.
– Ну, какие?
– Попробую припомнить… Антидеменцингипергликетонинхолестертахикард.
– Эти-то да. А ты свои?
– Какие?
– Тебе виднее.
– Я выдавливал антидеменцингипергликетонинхолестертахикард из блистера.
– Я же взяла их.
– Так, выходит, мы с тобой глотаем одинаковые пилюли?
– Выходит, да.
– Кристофорушка, а памперсы уложил в чемодан?
– Нет, я влез в новые, Дафночка.
– И я надела. А запасные подсунул в чемодан?
– А они нужны тебе?
– А тебе нет?
– Да наверняка должны сгодиться… Дафночка, голова забита.
– И чем же, Кристофорушка?
– Чем же?.. Чем же?.. Не могу вспомнить…
– Ха!
– Можно подумать, такие конфузы не случаются с тобой?
– Кристофорушка, а шипучки для очистки… ну, этих… ты понял меня?
– Дафночка, что будем драить?.. Вставные челюсти! Твои?
– Твои!.. Про шампунь-то, надеюсь, вспомнил?
– Конечно, Дафночка, будь спокойна за свою и так шикарную шевелюру.
– Наверное, семьдесят лет тому назад ты крайний раз смотрел на меня? Шевелюрой называешь вот эти жиденькие волосы?
– Зачем же тогда шампунь?
– Для тебя, любимый мой, Кристофорушка.
– Дафночка, ты постирала плащи?
– Уже высохли.
– Что?
– Говорю: уже подсохли!
– Это хорошо. Ты у меня хозяюшка.
– А ты изучил функцию «Скриншот»?
– Обижаешь: моя умная ассистентка уже сделала скриншот дополненной реальности нашего гнездышка и закинула его в облако.
– У тебя есть любовница?!! Еще и начитанная! Я так и знала!
– Милая, это ассистентка моих линз с мыслесвязью.
– А!
– Кристофорушка, ты порылся в интернете, закачал хороший роман для отпуска в раю?
– За-гру-жен.
– Что именно?
– «Старики».
– Так мы его читали!
– Да?
– Ага.
– Дафночка, и про что там идет речь?
– Запамятовала.
– Тогда не искать новинку?
– Не ищи. Ты в курсе, куда мы срываемся?
– Я надеялся на тебя.
– Сейчас наберу сынулю. Может, он знает…
– Привет, мам.
– Сына, а куда мы с папой летим?
– Мам, вы не помните?!! На Землю, в Горный Городок.
– А, на Землю!
– Мам, пап, мне поехать с вами? Я могу отпроситься с работы.
– Сына, мы летим в стае, ну, в составе группы. Не психуй из-за нас. Все, конец связи…
– Кристофорушка, внимание! Сообщение: «Такси до космобусной станции “Соколиное Гнездо” ожидает вас у подъезда».
– Выбегаем!
– Смотри под ноги.
– И ты.
Когда они неслись в такси, Дафне поступило еще одно сообщение: «Дорогие туристы из группы, из-за испортившейся погоды в Горном Городке поездка откладывается на неопределенный срок. Буду держать вас в курсе. С уважением, ваш гид!»

– Теперь мы точно не уснем! – Ольга смеялась сквозь слезы.
– Завтра у меня вы-ход-ной… Милая, если доживем до преклонных лет, ты меня будешь любить так же сильно?
– Я тебя буду любить еще сильнее.
– А я буду честен и… нежен всегда, – Тихон, пододвинувшись к Оле, спросил: – Дослушаем?
– Ага! – ответила подруга и прижалась, как кошечка, к нему.

***

– Смотрите!
– Там, кажется, самоубийца!
– Не может быть!
– Опять какой-то псих!
– Да нет никого.
– Есть! Приглядитесь!
– Теперь увидел. Да, точно: кто-то стоит на самом краю.
Марсиане столпились около подъезда мегабашни Ольги. Они высматривали человека на крыше небоскреба, возможно, который решил покончить с собой.
– Тихон, поднимемся на крышу, посмотрим, если там действительно есть кто-то, может, ему или ей нужна поддержка?
Они поднялись до последних парковочных отсеков на лифте, а потом на крышу по пожарной лестнице. Перед ними ушла в проем автоматическая дверь. Оказавшись под куполом, они сразу заметили женскую фигуру у самого края пропасти. Прост и Ольга медленно пошли по нескользящему серому покрытию. Рыжеволосая женщина в клубничном плаще обернулась.
– Не подходите и не мешайте, – всхлипывала она. – Я решилась. Осталось дело за малым.
– Леди, пожалуйста, не делайте этого, – как можно добрее и нежнее произнесла Оля.
– Почему же, когда моя жизнь – это сплошной ужас? Зачем продолжать жить в аду? Назовите хотя бы одну причину?
– Ты прекрасна! Не лишай себя завтрашнего дня, позволь жизни удивить тебя.
– Я устала. Ничего не хочу. Зачем жить, когда безысходность вокруг?
– Сделай так, чтобы мир не напрягал тебя: это всего лишь природа вещей и человеческая природа, которые тебе не под силу изменить. А значит, и не стоит переживать. Тебе не надо это. Отпусти все и всех. Подумай! Собери волю в кулак и найди выход из преисподней. Ты сможешь. Так сделай усилие и не суди ни зла, ни добра окружающего мира. Пойми: твои суицидальные мысли и порочное окружение – это не ты. Освободись из этой ужасной паутины Вурдалака.
– Я пыталась.
– Ты непременно должна познакомиться с учениями Древнего Востока. И тогда обязательно достигнешь освобождения. Поверь, все получится!
– Но как?
– Разберись. Не замыкайся в себе. Вначале обратись к доктору или к тому, кому доверяешь. Позови на помощь. Тебе обязательно помогут – иначе не бывает. Неустанно ищи того, кто отзовется, и рано или поздно такой учитель появится в твоей жизни, и ты обретешь свободу – не там, а здесь, на Марсе. Иди ко мне, – сказала Ольга.
Девушка отошла от края небоскреба. Оля осторожно приблизилась к ней и сильно прижала девушку к себе.
– Как тебя зовут, смелая красавица? Вот ты и бросила вызов темноте.
– Николь.
– Николь, послушай. Отныне я буду с тобой и до тех пор, пока ты не освободишься от пут. Ты поняла? А ты вырвешься, вопреки этому ужасу.
– Угу.
– Вот умничка, – Оля держала Николь за руки.
Николь улыбнулась.
– Я найду хорошего психолога, который поможет тебе, но и ты должна бороться. Согласна?
– Да, – ответила девушка.
– Ты сделала первый шаг. Ступай дальше!
– Спасибо, – ответила девчушка…

Ольга не единожды встречалась с Николь и круглые сутки была на связи с ней, она перевоплотилась в мудрую наставницу, в личного Далай-ламу. Доктор назначил Николь хорошее лечение, которое пошло на пользу. У нее появился психолог, работавший раньше в центре анонимной помощи. Николь победила, она больше не презирала себя и в итоге нашла смысл в жизни.

***

Прост вручил зеленую карту мускулистому охраннику-коротышке. Пуговицы его плаща еще совсем немного – и оторвались бы: плащ сидел впритык. За Тихоном последовал Олег, за Олегом – Ольга, за Ольгой – Мария. Охранник прикладывал карту к мобильному терминалу и, убедившись, что карта не подделка, пропускал посетителя в ресторан. Наши друзья оплатили карты онлайн, а моноколесный робот – курьер ресторана привез их к подъезду.
Ресторан «Граница» занимал место у низкого купола и имел многочисленную профессиональную вооруженную до зубов охрану, а хозяин «Границы» являлся преступным авторитетом в криминальных кругах. Не все гости знали о последнем факте, и в их числе была наша компания.
Они последовали за администраторшей-андром («Метрдотель Элитный – 10»), проскользнули между столиками с пятиконечными хрустальными столешницами и левитирующими платформами вместо кресел, по металлической, как Бруклинский мост, лестнице поднялись на террасу со стеклянным полом и опустились на мягкие подушки платформ. Тихон сел напротив Оли, а Олежка мог любоваться Машей.
Подлетел похожий на стальной шар робот-официант «Гарсон-2» с четырьмя манипуляторами, сетками микрофонов по бокам и сеткой динамика под темными глазами-камерами. К его телу слева и справа крепились небольшие защищенные вращающиеся лопасти, обеспечивающие плавный и бесшумный полет.
– Меню для вас, – бархатным женским голосом сказал он.
– Спасибо, – Оля взяла четыре зеленые книжки из зажимов робота и раздала их всем.
Внимательно изучив меню, Тихон выбрал кожу броносца, Ольга – салат из студуз, Олег – сердце с костяным скелетом, Мария – глаз гиганта.
За соседними столиками красивые женщины посмеивались, а брутальные холеные мужчины дымили. На женщинах – золотые плащи, а на мужчинах – угольно-черные. Они беседовали вполголоса и не сводили глаз друг с друга и королевской еды на позолоченной посуде.
Официант принес на многоэтажном подносе сразу все позиции.
– Советую не спешить, дорогие гости, вы просто должны увидеть этот закат. С террасы «Границы» самые фантасмагорические закаты открываются, – сказал робот-официант и полетел к гостям нижнего зала.
– Тихон, как тебе кожа броносца? – спросила Оля.
– Режется с усилием. Упругая, как каучук, и цвет такой же. Вкус просоленной кожи – видимо, говорит моя генетическая память. Никогда не пережевывал кожу до этого вечера. Знаю: раньше люди разводили свиней и ели их жир вместе с ней. Даже похрустывает. Еще чувствуется вкус дикого животного, этого броносца, полного гормонов.
– Так-так… – сказал Олег. – А у меня багряное, легко распадающееся мясо, как влажная булка… А вот и заявленные ребрышки сердца. Я прочитал в меню: «Запекается в духовом шкафу». Обглодаю-ка косточки с потекшим жирком… Да, они-то и есть изюминка этого блюда. Объедение!
Солнце падало на Марс, и он чернел по краям. Бело-зеленый свет фонарей расплылся по ресторану «Граница». Наши друзья посматривали на закатное, будто мутное или задымленное, марсианское поле через купол и продолжали дегустировать свою экзотическую еду.
– Эти туманные студузы трудно наколоть! – возмутилась Ольга. – Скользят по тарелке, как фигуристки по свежезалитому льду. Ой! Одна улетела на салфетку. Вот, получилось ухватить кусочек. Она такая нежная, тает во рту, а на вкус острая. Язык горит, и начинает мучить жажда. Придется дозаказать бутылочку «Подгрунтной».
– И мой красно-сосудистый глаз гиганта тоже не поддается, – сказала Мария. – Я зафиксировала его двумя зубцами вилки, но нож не берет. А! Проколола острием! Вся тарелка наполнилась водянистой влагой, буду похлебывать супчик. В меру соленый. Похоже на предтренировочный изотонический напиток для качков. Не представляю, на каком рынке шеф-повар раздобыл такую дичь?..
Тихон, Ольга, Олег и Мария обернулись на закат. Солнечный купол, раскаленный словно металл, тонул в печальном горизонте, мгла Вселенной нависала над ним и давила на него. Казалось, что Создатель устал крутить планеты и звезды и сейчас желает одного: окружить себя пустотой и беззвучием.
– Как красиво! – восхитилась Оля.
– Официант был прав, – дополнила Мария.
Откуда-то плыла мелодия саксофона. Оля подсела к Тихону, а Мария – на платформу к Олегу. Официант предложил теплые пледы. Они прижались друг к другу и укрылись зелеными покрывалами. Оля поцеловала Тихона в губы.
– Так хорошо, – сказала Ольга.
– Волшебно, – подтвердила Мария и спросила: – А вам, ребята?
– Отличный вечер, – ответили мужчины…

***

Император, императрица, четыре великие княжны и цесаревич – наследник империи окружили синеглазого блондина.
– Почитайте мои любимые стихи из вашего сборника «Русская земля», будьте любезны, – попросила императрица.
Блондин оказался поэтом, он начал читать, а казалось, пел. Пел про деревню и кладбища, про березы да клены, про зиму да осень, про веру и былые праздники. Его стихи были светлы и легки, как и он сам. Когда поэт Печалин дочитывал очередное стихотворение, девушки дружно хлопали в ладоши. Во время небольшой паузы одна из них бросила взгляд на Тихона и Ольгу, которые наблюдали со стороны за царской семьей и блондином. Девушка что-то шепнула императрице и подошла к Тихону.
У княжны были длинные волнистые волосы, пышная челка, умные, добрые и ясные глаза. Она была одета в воздушное платье белее белого, ниспадающее, вышитое жемчугом и перетянутое поясом от мастерской Снежаны Портно; из украшений – жемчужное ожерелье от «Эстетье».
– Я не встречала вас раньше. Не желаете прокатиться со мной? – обратилась она к незнакомцам.
– С величайшим удовольствием, – ответил путешественник во времени и отвесил полупоклон, его напарница тоже.
На деревянных колесах подъехала четырехместная карета с открытым верхом (как бы сейчас сказали, кабриолет), резная, позолоченная. Великая княжна сама открыла дверь, села к кучеру спиной, возвышающемуся на передке и управляющему упряжными лошадьми, и пригласила нашу пару. Они расположились напротив девушки.
– Как вас зовут, незнакомец и незнакомка? – спросила девушка, когда кучер слегка хлестнул кнутом правую лошадь и карета тронулась с места.
– Тихон.
– Ольга.
– А меня Сильвия. Пожалуй, расскажу вам немного о себе. Вы не против?
– Сильвия, мы будем рады! – ответила Ольга.
– Я родилась в городе фонтанов Синелоф, – начала Сильвия, от нее пахло фиалками.
Невысокого роста черный пес с плоской мордашкой бежал рядом с каретой.
– Поспевай! Не ленись! – облокотившись на дверцу, прикрикнула Сильвия и добавила: – Ему только храпеть бы на перинах… Взгляните! Вот мой любимый остров – Буян.
Друзья посмотрели на небольшой островок, окруженный спокойными водами рукотворного пруда, и на голубой домик, укутанный травами.
– Здесь я люблю проводить время за чтением любимых книг.
– Сколько вам лет, Сильвия? – спросила Ольга.
– Восемнадцать, я младшая дочка.
– Вы так прелестны, я вами уже очарована!
– Ольга, спасибо за комплимент!.. Еще я обожаю вальсы Росаса.
– Кажется, это такая музыка… – подумал вслух Прост.
– Смешно. Это музыкальные пьесы для фортепиано, забавно кружить под них. Неужели вы не танцевали со своим кавалером? – спросила Сильвия Олю.
– Конечно, конечно, – засмущалась та.
Лошади процокали мимо художника Кедровина в соломенной шляпе, рисовавшего высокую сосну за озером.
– Моя любимая сосна Свеча, я не разрешила срубить ее. Люблю обнимать ее ствол и гладить ее рыжую кору, – поделилась княжна. – Еще мне нравится рисовать акварелью, я обязательно покажу вам свою недавнюю работу под названием «Девушка с цветами из сада»… Также в свободное время я учу грамоте одного солдата, моего друга, он делает успехи и смешит меня в знак благодарности. Мы много вместе читаем. Мои любимые книги о путешествиях вокруг света… По праздникам мы всей семьей ходим в собор святого Серафима – он такой красивый! Это наш любимый святой: мы просим его о заступничестве за нас.
– Без веры – человека нет, он потерян.
– Вы правильно сказали, Тихон… Расскажите что-нибудь о себе. У вас очень необычные костюмы. Ваше государство, наверное, далеко отсюда?
– Путь неблизкий, княжна, – ответила Ольга.
– Я хотела бы…
«Время сеанса истекло! Пожалуйста, покиньте капсулу!» – перед глазами влюбленных появилось предупреждение. Великая княжна – белая голубка, сине-зеленый Николаевский парк, дорога, роскошная карета рассеялись, как туман.
– Жаль, не успели договорить.
– Я хочу, Тихон, вернуться в эту локацию и вновь встретиться с такой красивой царской семьей, поэтом, еще поболтать с Сильвией, в Цветочном дворце потанцевать вальс!
– В следующие выходные?
– Хорошо бы. Только бы не сорвалось!
– Будем стараться.
– Тогда все воплотится, – уверенно добавила Ольга.

Прощай, Старый Свет!
 
Огонь пожирает Земной дендрарий. – Перед камерой папарацци. – Переселенцы. – Смотря на залив. – За смарт печатной машинкой. – Бездомный провидец.

***

В три тысячи двадцать третьем году на Земле остался только один зеленый остров под куполом, как лунные и марсианские колонии, – это Земной дендрарий. Территория дендрария была разбита на квадраты, в каждом из которых благоухали растения, когда-либо существовавшие на Земле, – своего рода Ноев ковчег. В определенном квадрате поддерживался особый микроклимат и уникальный состав почвы. Осуществлялся автоматический интеллектуальный полив, и под руководством ученых работали ботаники-андроиды «Зеленые стражи», профессионально, бережно ухаживающие за всеми без исключения растениями. Гиды-андроиды водили экскурсии по дендрарию.
Тихона и Ольгу отдельно сопровождал такой экскурсовод-андроид с белой кожей, лысый, в белом плаще и сорочке. Они увидели множество растений, о которых никогда не слышали, и узнали редкую информацию о них, которую на серверах не откопаешь.
Они стояли на перекрестке из белого гравия, образованном четырьмя зелеными квадратами: мховым, березовым, пальмовым и кактусовым. Экскурсовод-андроид продолжал увлекательный рассказ, и наши посетители, созерцавшие такое царство растений, поражались еще больше.
«Длинные веточки, нежные листья и пышные головки этого мха обладали антисептическими свойствами, их прикладывали к ранам и омывали ожоги соком-бальзамом…» – профессионально экскурсировал андроид.
Неожиданно сработавшая пожарная сигнализация оборвала его на полуслове. Ее резкий звук заставил всех посетителей остановиться. Из спринклеров, размещенных на куполе, разбрызгивалась вода. Вначале любители флоры ничего не поняли, спокойно подумали, что какой-то сбой произошел или планово проверяется работоспособность систем пожарной безопасности. Но не прошло и минуты, как дендрарий стал заполняться дымом-туманом, и они почувствовали резкий запах горелого. Андроид, следуя инструкциям, заложенным в его память, попросил Тихона и Ольгу не паниковать, а беспрекословно слушаться его. Сначала они сбросили плащи, Прост оторвал рукава от своей рубашки, и, смочив ткань водой автооросителя, они стали дышать через ткань. Крепко взяли андроида за холодные, будто восковые руки и ни на шаг не отставали от него. Андроид уже построил маршрут до выхода, и все трое сквозь густой и едкий дым быстрыми шагами продвигались вперед…
Они шли довольно долго и скоро должны были увидеть выход. По-прежнему орала сигнализация, словно сумасшедшая, и с купола бесполезно моросило. Их состояние ухудшалось с каждым шагом… Когда Тихон и Ольга поняли, что вот-вот потеряют сознание, рухнут на дорогу и дым поглотит их, показался спасительный свет. Они вырвались на относительно свежий воздух и опустились без сил на землю перед куполом рядом с другими чуть живыми посетителями и ботаниками-людьми уже бывшего дендрария, через отверстия которого валил седой дым-уничтожитель.
Только Прост с Жизновой немного пришли в себя, как наглый репортер подбежал к ним (на его синем плаще выделялась оранжево-голубая эмблема «Канал “Апокалипсис”») и сунул Тихону под нос петличный микрофон «Точкофон-6»:
– Что вы можете сказать о пожаре?
– Ничего, – апатично ответил Тихон, – оставьте нас, пожалуйста…
Репортер нервно отошел в сторону и, смотря в черное око камеры, которая лежала в его вытянутой руке, стал вещать на весь Старый Свет.

Дорогие зрители, земляне, луняне и конечно же марсиане, возможно, причина возгорания – умышленный поджог, может быть, это сделали те, кто хочет приблизить апокалипсис. Народная полиция возьмется расследовать это дымное дело, и преступники не уйдут от наказания, не сомневайтесь…

Репортер говорил и говорил, а серые облака и языки пламени злобно бросались за пределы стеклянного купола. Посетители откашливались и по плаксивой сирене могли узнать спешащую к ним воздушную скорою помощь «Хранитель»…

***

Репортер канала «Апокалипсис» все-таки выпросил интервью у Тихона и Ольги. Они встретились в марсианской колонии, в том самом заброшенном парке аттракционов «Эйфория». Репортер стоял перед ребятами, которые сидели на резной чугунной скамейке, а солнце плавило их и камеру со встроенным микрофоном «Синема-8», поддерживаемую штативом, твердо стоявшим на рыжем грунте.
– Тихон, расскажите нашим зрителям, какие настроения ходят в вашей колонии?
– Разные, – Прост по просьбе репортера смотрел в зеркальный круг камеры, – это зависит от человека. Перед апокалипсисом одни – оптимисты, другим – тяжело.
– Что же в данной ситуации оптимистичного?
– У каждого свои заморочки. Кто-то вдоволь пожил на этом свете, кто-то много страдает. Кто-то влюблен!
– Влюблен? Поясните?
– Лучше вместе уйти, чем порознь, а когда – не так уж и важно.
– Теперь понятно. Продолжайте…
– Кто-то относится по-философски к апокалипсису, особо не копаясь в себе и в окружающем.
– А чем у вас пессимисты спасаются?
– Антидепрессантами: «Сиянином», «Антигнетином» и другими. Я сам хотел было прибегнуть к их помощи, но сначала решил обратиться к психологу.
– Ну и как общение с психологом, помогло? Может, подкинете адресок нашим зрителям?
– Ссылку.
– А! Вы обратились к психологу-операционке! Угадал?!
– Сандра – так ее зовут.
– Приложение?
– «Ваш виртуальный психолог перед концом Старого Света». Скачивайте.
– Я надеюсь, что ваши советы помогут зрителям в это непростое время. И всем нам остается уповать только на чудо: астероиды-киллеры промажут. Вы верите в это?
– Неисповедимы пути Создателя.
– Тихон, а как вы относитесь к сбежавшим с наших планет? Не завидуете? Не злитесь?
– Выживает сильнейший – таков мир, живущий по законам джунглей, это тяжело принять, но так было и так будет.
– Вы улетели бы?
– Конечно, только с подругой, – Тихон посмотрел на Олю и взял ее за руку. – Один нет.
– А что скажет подруга?
– Нас свел апокалипсис, мы благодарны ему, – сказала Ольга, сжав руку Тихона.
– Ваши последние слова Старому Свету, которому осталось недолго? Тихон, начнем с вас.
– Все здесь – творение Создателя, так что финала нет.
– А вы, Ольга?
– Любите так, чтобы не пожалеть о том, что недолюбили.
– Спасибо вам от канала «Апокалипсис» и лично от меня за потраченное драгоценное время, за интервью. Теперь к свежим и последним новостям, – репортер направил камеру на себя и на застывшее колесо обозрения «Атом города». – Ночью на Земле кислотные ливни разъедали людей, которые не успевали укрыться в заброшенных нежилых домах и тоннелях метро. Сегодня утром астероид «Верзила» упал на Марс, в непосредственной близости от колонии. Могла произойти ужасная трагедия с большим количеством жертв. Прямо сейчас одна из лунных колоний (номер двадцать два) осталась без электричества…
Тем временем Тихон с Олей садились в такси. Они планировали закупиться в магазине и вместе приготовить что-то вкуснейшее по рецепту из онлайн-книги «Блюда высокой кухни из лабораторных продуктов». Потом, перед сном, лежа на высоких подушках, они смотрели в режиме дополненной реальности один на двоих ретрофильм «Лунные каникулы» с актерами эталонной красоты.

***

– Тихон, есть важный разговор, мне необходимо встретиться лично, – это был Одиноков.
– Подлетай, у меня выходной, я возвращаюсь к себе в студию, – ответил лучший друг.
Их общение проходило в режиме дополненной реальности и по мыслесвязи.
Прост включил термопот «Источник-457», и вода закипела. Затем встретил Одинокова и разлил воду по чайным чашкам, добавив порошка в нее, придававшего воде цвет и вкус высокогорного терпкого чая. Друзья сели за стойку, разделяющую студию на кухню и спальню. Олег был встревожен чем-то и погружен в себя, с печальным и потерянным лицом.
– Выкладывай, что стряслось? – начал разговор Прост.
– Мария пропала. Я ее не видел два дня, и она не отвечает на звонки…
– Ты серьезно?
– Мне не до шуток.
– Да, кстати, по тебе видно. Есть какие-то предположения? Вы ссорились? Может, она заночевала у одной из подруг?
– Последнее время у нас идиллия в отношениях. Я обзвонил всех, кого мог, но никто не видел ее.
Глаза Олега увлажнились.
– Мы все выясним, друг. Просто нужно набраться терпения, – сказал Тихон и обратился к умной ассистентке своих линз, Эльзе: – Кто может помочь найти пропавшего человека?
– Господин, в сети много бесед о том, что перед апокалипсисом люди уходят навсегда в виртуальную реальность.
Прост передал Одинокову слова Эльзы.
– Так, я начинаю понимать что-то… В последнее время Мария стала работать меньше, а пропадала все больше в клубе. Я подозреваю, что она бросила преподавать, так как деньги на ее счету стали таять стремительно. Она объясняла это тем, что локации дорогие, но я думаю, она, наверное, целыми днями находилась в капсуле виртуальной реальности…
– Вот и ниточка, значит, клубок размотаем, – подытожил Прост. Он нашел контору, где людей переселяли в виртуальную реальность, лишая физической оболочки навечно.
Полутемное холодное помещение заставлено серверами и горизонтальными прозрачными капсулами «Новая Жизнь – 7», в которых лежали и растворялись тела переселенцев. Друзья допытывали загорелого с прической «колпак» мужчину, одетого в плащ с белыми точками. Он после угрозы Одинокова сказал, что некая Мария была у него, похожая на разыскиваемую друзьями, и что теперь ее разум живет в виртуальной локации, а тела нет.
– Ты можешь связать меня с моей женой, – злобно сказал Одиноков, взяв мужчину за лацканы плаща.
– Увы, я не могу. В моих силах дать вам послушать последнее волеизъявление переселенки.
– Что же ты молчал?! – закричал Олег.
Мужчина запустил аудиозапись через колонку, встроенную в его рабочий стол. Одиноков и Прост сразу узнали голос Марии. Вот что она надиктовала перед тем, как покинуть этот реальный мир и родиться в искусственном.

Олег, любовь моя, я долго держала все в себе и не показывала виду, так что ты даже не догадывался о моем состоянии. Плохой из меня психолог. Я не хочу закончить свою жизнь в невесомости, когда астероид разобьет на осколки Марс. Я хочу закончить жизнь в райском местечке, так и не поняв, что конец приблизился. Я выбрала локацию с домиком на берегу кристального, тихого озера, имеющего причал, лодку и остров посередине. Если ты слушаешь это сообщение, значит, ты нашел меня и, значит, мы можем воссоединиться. Я хочу, чтобы твое сознание находилось рядом с моим и чтобы остаток дней мы провели вместе. Вместе парили над тихой водой и островом, наслаждаясь красотой. Я очень этого хочу. Я жду тебя, мой любимый Олег…

Одиноков медленно опустился на колени и свесил руки, он долго молчал, решался и принял непростое решение: уйти к жене. Он крепко сжал руку Проста и прижал его к себе.
– Прощай, друг.
– Прощай.
Заплатив, Одиноков лег в капсулу, заполненную какой-то вязкой желтой жидкостью, «волшебник» подсоединил шланг к чипу в виске Олега и опустил крышку капсулы. Прост кинул прощальный взгляд на лучшего друга и вышел на свежий воздух, который генерировался и нагнетался специальными компрессорами, расположенными под куполом.
Потом он все рассказал Ольге, она не могла поверить и не до конца понимала то, что случилось. Только на следующий день они удалили контакты «Одиноков» и «Одинокова» из облачного хранилища и выпили по бокалу искусственного вина за переселенку Марию и переселенца Олега, за их новые ипостаси и новый дом.
– Тихон, ты хотел бы туда?
– Я хочу любить тебя такой, какой тебя мне подарил Создатель. Ты так красива, у нас такие родственные души, мы так близки, что не страшен нам никакой апокалипсис.
– Да, дорогой, – подтвердила Оля.

***

Они сидели на большом прохладном валуне, он был темно-серым, как и галька под их ногами. Смотрели на залив, здесь самая чистая вода без загрязнений и пластика. В сети это место называли заливом Романтиков. Они специально прилетели сюда – на Землю, сначала межпланетным космобусом, а потом еще и воздушным такси, чтобы поговорить, подвести какой-то итог, так как до апокалипсиса осталось немного дней. Залив был неспокоен, крупные волны шли друг за другом, от облачного пасмурного горизонта до береговой полосы, у которой разбивались о валуны, оставляя лишь белую пену.
– Тихон, если бы тебе предложили прожить еще одну жизнь, как бы ты ее прожил?
– Точно так же, как и эту, – начал Прост. – У меня были любящие родители, поэтому у меня было и детство. Взрослые печали и заботы не касались меня, а по праздникам исполнялись все желания. Родители трудились, чтобы мы жили в достатке, я не знал нужды и до определенного возраста не задумывался о том, какой ценой им это доставалось. Я учился на их примере и сделал все от себя зависящее, чтобы их старость была счастливой. Я был хорошим сыном.
Я любил свою работу. Быть консультантом – это значит творить. Мне нравилось придумывать разные истории и немного помогать людям, оживлять их поход в магазин, добавлять красок в обыденность.
Благодаря Олегу и Марии я познал настоящую дружбу.
Я встретил тебя, Оля, и теперь счастлив как никогда. Ты – моя вечность, спутница на века. Наша связь настолько сильна, что, я уверен, мы в любом случае встретимся вновь. Я благодарю тебя и преклоняю колено перед тобой, любимая…
А ты, Оля?
– Я тоже. Хоть я и не знала своих биологических родителей, но моими самыми близкими, самыми отзывчивыми, моими добрыми учителями были воспитательницы нашего детского дома. Там я обрела сестер на всю жизнь. Благодаря им мне не было одиноко в самые тяжелые моменты жизни.
Я тоже любила свою работу, любила писать код. Я была самой счастливой девушкой-айтишницей, мои глаза сияли, когда я шла на работу и возвращалась в студию.
Потом, когда все узнали об апокалипсисе, я нашла смысл жизни в спорте, книгах, хозяйстве, прогулках. Я жила полноценной жизнью, несмотря на то что имею бионическую ногу, она нисколько не мешала мне, я просто уникальнее, чем другие девушки.
А потом в моей жизни появился ты, Тихон, такой родной, такой добрый, нежный, уступчивый и самый бесценный. Я тоже верю: мы проросли друг в друга и даже там, в космосе, будем рядом. Спасибо тебе, любимый, ты лучший…
Они обнялись и поцеловались. Их поцелуй был соленым, потому что Оля плакала. Они продолжали сидеть на валуне, взявшись за руки. Молчали и смотрели на волны. Им было спокойно и очень хорошо. Они были счастливее всех на Земле, на Луне и на Марсе, счастливее сбежавших на шаттлах. Апокалипсис казался лишь днем, за которым последует следующий безоблачный день. Они любили друг друга, и любовь побеждала армагеддон, который был на пороге.

***

Так совпало, что в эти дни у Проста был день рождения. Оля сделала ему сюрприз: подарила смарт печатную машинку «Призер».
– Попробуй себя в роли писателя, – сказала она. – Напиши, например, рассказ.
– Я опишу наш последний год, добавив улыбок и слез.
– Вот как ты заговорил, – засияла Ольга, – значит, произведение удастся.
– Я же консультант, ты что, забыла?
– Нет, просто не перестаю удивляться твоему таланту.
Тихон разрезал шуршащую упаковочную пленку лазерным ножом. Рисунок на коробке стал сочнее: белая ретроклавиатура с высокими клавишами и на всю ее длину прямоугольный E-ink-экран под одним корпусом. Он благоговейно взялся за крышку коробки и потянул ее вверх. Две половины пластиковой коробки плавно разъединились. Прост достал из полупрозрачного пакета печатную машинку и поставил перед собой, как драгоценный Грааль. Он сидел за рабочим столом у светлого единственного окна в своей студии. Щелкнул кнопкой, расположенной на задней панели, и экран ожил, появилась чернильная надпись: «Начнем!» Тихон нажал на несколько клавиш, издавших тот самый ретрозвук. И тут его уже было не остановить. Он творил до позднего вечера. Оля ушла и пришла, в одиночку пообедала и поужинала. Только в обед ей удалось уговорить Тихона съесть сэндвич с кофе. Таким образом он проработал неделю. Выпалил, на одном дыхании, все накопившееся, поставил последнюю точку и загрузил довольно объемный рассказ «На пороге апокалипсиса» в облачное хранилище.
– Прочитать? – спросил он Олю. Перед его глазами в режиме дополненной реальности был открыт текстовый файл.
– Конечно.

«Однажды в три тысячи двадцать третьем году на пороге апокалипсиса… – начал Прост и продолжил не спеша и с выражением, а закончил такими словами: – …Они спаслись, улетели вслед за первыми шаттлами, а три обреченные планеты потерялись в космической панораме. Они были полны надежд и печали, последней было больше, так как они оставляли тех, кто встретится с астероидами-убийцами, с беспощадным апокалипсисом лицом к лицу. Им хотелось бы забрать всех, но это – невозможно, им хотелось бы остаться, но самый сильный из инстинктов – инстинкт выживания – уносил их дальше и дальше от Старого Света. Что ж, таков был замысел Создателя в отношении них, они осознавали это, и на душе становилось немного легче. Впереди их ждала Новая Земля и новая жизнь, только любовь останется прежней, а из памяти никогда не сотрутся те года и те жители колоний и городов…»

– Сильно, – сказала Ольга, – перекинь мне.
– Секунду.
– «Посвящается Оле». Как мило, Тихон.
– Ты моя королева: только так и никак иначе…
Прост отослал рукопись в онлайн-издательство «Славадар», в котором она прошла необходимую подготовку к публикации (в том числе украсилась иллюстрациями от искусственного интеллекта). Издатель отправил нашему заказчику готовую электронную книгу (оригинал-макет), а его копию – в Планетарную библиотеку. Тихон следил за судьбой своей книги.
– Оля, есть несколько прочтений с одного IP-адреса, – приподнято сказал он.
– Значит, не зря старался. Если хотя бы один читатель прочел твою книгу и она оставила след в его душе, значит, Тихон, у тебя есть особый дар и ты настоящий писатель, – сказала Ольга и нежно провела ладонью по щетинистой щеке любимого.

***

В сети Просту попался редкий аудиофайл поэта Лира – это были не стихи: «Размышления о надежде».

…Ты считаешь, что твоя жизнь скатилась в пропасть. Ты ничего не хочешь и ничего не ждешь. Ты видишь вокруг себя ночь. Ты сам стал ночью. Ты устал, и сознание твое потухло. Твоя энергия не восполняется, только убывает. Ты живешь во сне. Ты эмоционально выгорел. Ты самоуничтожаешься… Помни: есть надежда. Надейся. Согревайся надеждой. Маленькими и большими надеждами. Надейся, что вот это дело удастся, а твоя мечта свершится. Повторяй: «Я надеюсь, что…» И тогда само придет: «Я знаю, что…» Это легче, чем ты думаешь. Это работает безотказно. Это успокаивает и наделяет силами. Попробуй!

Неделю Тихон по мыслесвязи крутил эту запись, а если человек чего-то действительно хочет, если он программирует себя, то мир отвечает, мир изменяется так, как заказчик желает. Это не просто слова. Многими это испытано. И мечты сбываются, и страхи. И это всегда удивляет, потому что необъяснимо, это что-то из метафизики, но имеет место быть. Не веришь – испытай! Вот и Тихон получил такой опыт.
Когда Прост шел к своему куполоскребу, кто-то окликнул его: «Я знаю, ты спасешься и спасешь еще одного!» Он обернулся и увидел бродягу в дырявом коричневом плаще на голое тело. На нем была грязная набедренная повязка, а тело покрывали язвы. Тот держал табличку-голограмму: «Подайте провидцу». Прост остановился.
– Подойди, Тихон, – шепнул бродяга, но Прост услышал.
– Как вы меня назвали? – решил убедиться он.
– Тихон. Ты же Тихон?
– Да.
– Слышал? Ты и твоя подруга удерете прочь отсюда.
– Что?
– Мне повторить в третий раз?
– Нет, не надо. Откуда вы знаете?
– Вот, уже лучше. Скажу так: мне открылось. А почему и как мне открывается – нужно ли это тебе?
– «Удерем» – то есть улетим?
– Угу.
– Но на чем?
– На шаттле, естественно.
– Шаттлы далеко, не морочьте мне голову.
– А ты залезь в свою замороченную голову и припомни-ка недавний полет к заливу. Было что-то необычное?
– Автопилот управлял воздушным такси; он забарахлил, и мы сбились с курса. Потом все восстановилось, и мы вернулись к изначально проложенному маршруту.
– Так.
– Больше ничего неординарного не было.
– Неужели? Что ты видел внизу под аэротакси, глупец?
Прост вспомнил и похолодел от догадки.
– Черный саркофаг.
– Горячо! Смотри не обожгись!
– Это он?
– Угу.
– И что нам делать? Так просто на него не попадешь.
– Ты уверен?
– Да. По-другому быть не может!
– А вот и нет. Бери в охапку свою подругу и мигом к шаттлу, а там увидишь, что произойдет.
– Это розыгрыш?
– Мое терпение на исходе. Я все сказал. Ты все услышал. А теперь убирайся куда подальше!
Провидец забрызгал слюной, обнажив беззубые челюсти.
Тихон пошел прочь. Пока шагал до дома, хорошенько обдумал произошедшее. И через каких-то два часа они уже садились в космотакси, управляемое автопилотом, поданное к подъезду куполоскреба Проста. Всего несколько часов отделяло их от побега…

Эпилог

С высоты они увидели шаттл «Кондор», уже без саркофага, гигантский, остроносый, имеющий два небольших крыла, похожий на крылатую ракету, огороженный плазменной стеной. В одной из плоскостей был проход, который закрывали мощные тела киборгов (модель «Органик Сталь – 10»), к нему тянулась длиннющая очередь людей. Приземлившись и покинув такси, Тихон и Ольга подошли к хвосту очереди. Беглецы подходили к киборгам, отдавали им золотые карты – «пропуска в бытие», на которые были записаны уникальные ПИН-коды. Киборги отступали, и люди устремлялись к мечте, то есть к шаттлу-спасителю. Они хранили такие карты в банковских ячейках под семью замками так, как не берегли даже самые крупные алмазы и золотые слитки, ведь можно заработать на алмаз или на слиток, а эти куски пластика были бесценны. Никто не замечал нашу пару, нервы у беглецов были натянуты подобно струнам, а глаза пристально следили за киборгами и за людьми, проходившими к шаттлу через дыру в плазменной стене. Прост и Ольга вертели головами, будто потерявшиеся дети.
Тихона неожиданно кто-то взял под руку и потянул в сторону, а он рефлекторно схватился за Олю. Это был мужчина, лысый, с ястребиным мясистым носом, небольшого роста, в желтом плаще, кожаных перчатках и в начищенных до блеска черных сапогах, свежеиспачканных тягучей грязью.
– Молодые люди, кажется, вы ищете знакомых, чтобы присоединиться к вечеринке?
– У нас нет карт, – сконфуженно ответил Тихон.
– Значит, вы-то мне и нужны. Я сразу понял, что вы без карт, надеетесь лишь на удачу. Знакомьтесь: я – ваша удача. Обращайтесь ко мне дядя Иммануил. Буду рад помочь, – и мужчина широко белоснежно улыбнулся.
Тихон и Оля потеряли дар речи: сбывалось предсказанное провидцем.
– Вижу, вы в смятении. Что ж, коротко расскажу о себе, очередь-то уменьшается с каждой минутой, и совсем скоро шаттл покинет Землю, – сказал дядя Иммануил. – Сразу после объявления об апокалипсисе я купил две золотые карты, два места на любом из шаттлов, для себя и жены, но вскоре моя жена заболела. Я потратил на врачей, лекарства и операции столько же, сколько на карты, но ее болезнь оказалась сильнее, чем моя забота, мои деньги, старания докторов и действия лекарств. Короче говоря, она смертельно больна и прикована к постели. В этом году мы отметили золотую свадьбу, и моя дорогая жена попросила – ради ее спасения на небесах – сделать доброе дело: отдать золотые карты, но только тем, кому они не по карману. Я остаюсь с ней. С объявления о начале посадки я дежурю здесь. Когда я увидел вас, глазеющих по сторонам, сразу понял, что именно вас я и жду. Ну же, держите карты и поспешите к тем крепким парням, посмотрите: очереди-то не осталось.
Тихон и Оля были ошарашены. Они не верили, что это происходит с ними. Молча и очень медленно забрали из рук дяди Иммануила золотые карты.
– Дядя Иммануил… – волнительно сказал Тихон. Его сердце, как и сердечко Оли, выпрыгивало из груди.
– Не надо благодарности. Лишь одно хочу спросить…
– Да, да… – участливо сказала Ольга.
– Как вас зовут, молодые люди? Это моей жене и мне важно знать.
– Тихон, дядя Иммануил, – ответил Прост.
– Ольга.
– Приятно было с вами познакомиться, Тихон и Ольга. Ну я пошел, семейного счастья на Новой Земле!

Прост и Жизнова сидели в двухместном отсеке шаттла, как и многие последние беглецы. Они через иллюминатор наблюдали, как сначала удаляется Земля, потом – ее спутник Луна, затем – Марс, как Марс исчезает.
– А я ведь выучила наизусть, – нарушила молчание Оля.
– Что? – спросил Тихон.
– Концовку твоего рассказа.
– Сможешь процитировать? – удивленно спросил он.
– Говорю же: зазубрила.
– Да, очень подходящий момент.
– Они спаслись, улетели вслед за первыми шаттлами, а три обреченные планеты потерялись в космической панораме. Они были полны надежд и печали, последней было больше, так как они оставляли тех, кто встретится с астероидами-убийцами, с беспощадным апокалипсисом лицом к лицу. Им хотелось бы забрать всех, но это – невозможно, им хотелось бы остаться, но самый сильный из инстинктов – инстинкт выживания – уносил их дальше и дальше от Старого Света. Что ж, таков был замысел Создателя в отношении них, они осознавали это, и на душе становилось немного легче. Впереди их ждала Новая Земля и новая жизнь, только любовь останется прежней, а из памяти никогда не сотрутся те года и те жители колоний и городов…
Когда Ольга закончила, они поцеловались. И Оля, смотря через иллюминатор, обняла животик руками.

КИБЕРИЯ

Если бы не мой отец Игорь, этой повести не было бы. При его активной помощи повесть в домашних стенах прошла все стадии редактирования. Я безмерно благодарен ему за это.

Посвящается любимой маме Елене.

Пролог
 
Я был там, я все видел своими глазами. Возможно, это было в прошлом Вселенском цикле, в Мире, который существовал давно и который, подчиняясь неумолимому закону времени, исчез. А я, когда-то впервые родившийся в том Мире, снова родился в этой, новой, реальности, но с памятью о тех прошлых великих днях. Неизвестный читатель планеты Земля, если ты держишь эту рукопись в руках, прочти ее, и ты, я надеюсь, не пожалеешь о потраченном времени…
«Подъем! Подъем!» – из всех динамиков прогремела команда, после чего оглушительно зазвучал бодрый марш.
В прямоугольном бараке стояло около сотни двухъярусных серых кроватей. С каждой уже спрыгивали мишени и спешно натягивали на себя оранжевые комбинезоны. «Мишени» – это рабы, выполняющие трудную работу в Запредельном Пространстве под присмотром надзирающих за ними военных-будулийцев. Мишени вкалывают на Атомах – мрачных планетах Запредельного Пространства – и обеспечивают свободных граждан, будулийцев, необходимыми для их безбедной жизни ресурсами. Будулийцы управляют Империей – Вселенной Будущего, в которой они живут постоянно, и Запредельным Пространством, в котором некоторые из них несут службу.
В давние времена население Вселенной было единым и равноправным, а Запредельное Пространство за ее границами еще не освоено и не заселено.
Разделение на правящих будулийцев и порабощенных мишеней произошло в результате Атомной Революции, которую много веков назад развязали власть имущие люди, богачи и армейская верхушка части галактик Вселенной, с целью тотального контроля над всей Вселенной. В результате военных действий с применением ядерного оружия в период глобальной гражданской войны часть Вселенной оказалась практически уничтожена, и ее назвали Постапокалиптической Областью. После чего люди, захватившие власть над Вселенной, стали называть себя «будулийцами». Будулийцы построили защитный Суперплазменный Экран, отгородив себя от Постапокалиптической Области. А всех уцелевших побежденных в этой гражданской войне силой превратили в рабов и выселили из провозглашенной «Вселенной Будущего», радиоактивно не зараженной части Вселенной, на задворки Мира, в так называемое Запредельное Пространство, о котором подробнее расскажу ниже.
Будулийцы уже много поколений рождались и умирали на планетах той части Вселенной, которая не была поражена радиоактивностью, а порабощенные ими люди, мишени, – в Запредельном Пространстве. И между ними давно легла непроходимая пропасть. Но было и нечто общее у них – это светлый образ загадочной красивой девушки, время от времени появлявшийся в их сознаниях почти сразу после окончания Атомной Революции. Образ появлялся независимо от воли людей, как бы сам собой, и был настолько ярким и живым, что никто не сомневался в его реальности. Будулийцы много веков даже соперничали между собой, неустанно пытаясь первыми отыскать и пленить эту девушку, поскольку они были убеждены в Ее высочайшей энергетической силе и возможности эту силу использовать в своих интересах.
А порабощенные мишени верили в передававшуюся из поколения в поколение легенду, дающую надежду на восстановление справедливости в Мире. Легенда гласила, что эта девушка в один прекрасный момент кардинально изменит имперские сознания и очерствевшие души будулийцев, а значит, все люди этого Мира вновь станут свободными.
И будулийцы, и мишени уверены, что эта необычная девушка посылает яркие образы в сознания людей из Постапокалиптической Области, но никто еще не смог найти Ее там, хотя пытались и пытаются до сих пор многие. Эту недосягаемую легендарную красавицу все называют Киберия.

Глава 1. Запредельное Пространство

Дорогой читатель, подробнее о той моей, прошлой, Вселенной я расскажу немного позже. Сейчас же ты узнаешь о другой части моего прошлого Мира, о Запредельном Пространстве, которое со всех сторон окружало Вселенную и которое не затронула Атомная Революция.
Запредельное Пространство представляло из себя плотную темную субстанцию, и свободное перемещение по нему было невозможным. В этой плотной материи имелись пустоты в виде сфер, в которых находились планеты – так называемые Атомы Запредельного Пространства. Атомы, благодаря гравитации, которой обладали сами и обладала плотная материя Запредельного Пространства, располагались всегда в центре сфер-пустот и имели обыкновенную воздушную атмосферу. Свободное пространство в сфере, не занятое Атомом и его атмосферой, представляло из себя безвоздушное пространство, которое и заканчивалось у границы сферы и плотной материи Запредельного Пространства. Таким образом, ни мишени, ни будулийцы, находившиеся на одном Атоме, не могли видеть другие Атомы, а про звезды на сплошном черном небосклоне и говорить нечего – будто взяли и накрыли планету покрывалом.
Атомы не имели никакого внешнего источника света, подобного Солнцу, поэтому их иногда называли «темными планетами», а понятия «день» и «ночь» на них являлись условными. Если на Атоме шла работа – значит, был «день», если большинство рабов и военных отдыхало – значит, наступала «ночь». Стоит добавить и то, что на разных Атомах Запредельного Пространства (как, впрочем, и планетах Вселенной) было разное время. Например, если на одном Атоме жителей встречал новый «день», то на другом время близилось к «полудню», а на третьем все уже готовились ко сну.
От Атома к Атому все перемещались по так называемым «Проводам» – специальным тоннелям, проложенным в плотной материи путем сначала ее предварительного «разрыхления» особым видом направленного излучения, а затем раздвижения в стороны с использованием мощнейших энергоустановок. Провода от каждой пустоты с Атомом, называвшиеся второстепенными, вели к одному, общему для некоторой группы пустот с Атомами, Проводу, который назывался магистральным. Магистральные Провода определенной области Запредельного Пространства выходили к Главному Проводу этой области. Главные Провода соединяли области Запредельного Пространства и Вселенную Будущего. Главных Проводов было немало, магистральных еще больше, а второстепенных – множество. Второстепенные Провода связывали друг с другом и магистральные. Между собой Проводами были так или иначе связаны все области освоенного Запредельного Пространства, все заселенные Атомы.
Часть Запредельного Пространства, в которой располагались уже освоенные Атомы, к описываемому времени была сравнима по размеру с едва тысячной частью Вселенной. Строительство Проводов к новым пустотам в Запредельном Пространстве и освоение новых Атомов продолжалось. Например, в Запредельном Пространстве уже имелось немало освоенных Морских Атомов, и каждому из них присваивался порядковый номер, обозначающий, каким по счету был открыт тот или иной Морской Атом. А уж где и чем заканчивается все Запредельное Пространство, если двигаться по нему в направлении от Вселенной, не мог знать никто в этом Мире…
Источником природной энергии на Атомах являлись процессы, связанные с ядерной реакцией, протекавшей глубоко внутри материи Атомов. Благодаря наличию подводной и подземной вулканической активности на Атомах происходило выделение тепла в атмосферу. Вода же, имевшаяся на поверхности Атомов в виде озер, рек, морей и океанов, по мере ее прогрева испарялась и поднималась от более теплой поверхности Атома к более высоким и холодным слоям атмосферы. А оттуда, остывая, возвращалась на поверхность Атомов в виде осадков. Все это, по воле Создателя, явилось достаточным условием для существования живых существ и растений на Атомах.
Произраставшие на Атомах растения, перерабатывая воду и углекислый газ в процессе, аналогичном нашему земному фотосинтезу, но при этом не нуждающемся в солнечной энергии, обогащали воздух кислородом и служили пищей многим видам животных на Атомах. Растения и животные имели разнообразные цвета и окрас, которые только при искусственном освещении, привносимом людьми при освоении Атомов, становились видны.
Все поселения старались строить вдали от действующих вулканов или сейсмически активных зон. Но при этом все равно использовались либо устойчивые к любым подземным толчкам фундаменты, либо вовсе левитирующие («парящие» над землей) платформы, благо соответствующие технологии уже были освоены людьми.
Мой читатель, чтобы тебе было легче представить, как выглядели поселения на планетах Запредельного Пространства, взгляни на свой город ночью с его фонарями, светящимися вывесками, светом фар и красными стоп-сигналами автомобилей.
Таким образом, уникальность Атомов состояла в том, что в отличие от привычных в нашем Мире планет или планет во Вселенной, полноценная жизнь на них могла существовать и прекрасно обходиться без какого-либо природного Светила.

Глава 2. Избранник Киберии

Одним из тех, кого в бараке разбудила «утренняя» побудка, был раб-мишень по имени Арнольд. Арнольд работал ныряльщиком – добытчиком «черного» золота, «черных» моллюсков и «черной» рыбы на Морском Атоме № 12, как и остальные 199 человек, чей короткий сон так резко прервался. Темная планета, естественно, не имела природного источника света, поэтому на ней располагались поселения, освещаемые искусственно в первозданном мраке. Поселения, расположенные в отдалении от точек промыслов, береговые поселения, разбросанные по всему Морскому Атому № 12 вокруг сливающихся с чернотой морей, и места самих промыслов освещались специальными световыми панелями или световыми дронами, как и другие поселения, места добычи, заводы и цеха на других Атомах. Именно поэтому, не имея черного цвета, золото и морепродукты назывались «черными».
После быстрого и скудного завтрака все мишени, одетые в свои оранжевые комбинезоны, партиями из бараков перемещались к берегам морей в парящих над поверхностью Атома воздушных судах, транспортниках, которые, кроме всего прочего, могли использоваться и как космические корабли.
Корабли имели серый цвет и обтекаемую овальную форму со скошенным передним краем, являющимся лобовым стеклом. Космолеты были собраны из легких прочных панелей, отлитых из специального левитационного сплава. Если на панели воздействовали волны, генерируемые специальным внутрикорабельным излучателем, корабли, используя такое облучение и силу гравитации, их взаимодействие, могли перемещаться с так называемой «левитирующей» скоростью.
Еще абсолютно весь космический транспорт обладал компактными двигателями, работающими на энергии встроенных генераторов «черных дыр», которые позволяли достигать так называемых «быстрых гиперзвуковых» скоростей для перелетов между Атомами по Проводам. Кроме того, такие двигатели могли создавать так называемые «пузыри искривления», давая возможность космическому кораблю перемещаться с неограниченной скоростью за счет волновой деформации пространства, локального искажения пространства-времени, и использовались при межпланетных и межгалактических перелетах.
Также в конструкции всех кораблей была предусмотрена шлюзовая камера, предназначенная для обеспечения возможности в условиях космической невесомости произвести стыковку с другим кораблем, устранить возникшую неисправность с выходом в открытый космос или Провод. Кроме того, на борту в специальном отделении размещались и универсальные, похожие на гидрокостюмы, скафандры с запасом кислорода. Находясь же на планетах или Атомах, обладающих атмосферой, будулийцы пользовались шлюзовыми камерами как обычным входным коридором, загружали грузы и заводили мишеней.
Арнольд – молодой человек под два метра ростом, крепкого телосложения, с широкими скулами на мужественном лице, короткими волосами. Он появился на свет в Запредельном Пространстве на Атоме Виноделия № 14. Его родители, работавшие на выращивании и сборе «каменного» винограда, сами родились через много поколений после Атомной Революции и не знали Вселенной, из которой были выселены их давние предки. Арнольд жил с родителями до четырнадцати лет и воспитывался ими. Раньше, во времена его детства, будулийцы не контролировали, как и в каком духе воспитывают рабы, которым было позволено завести семью, своих детей. Это сейчас начали вводить систему тотального контроля везде, где росли дети мишеней. Что уже спровоцировало активное выражение недовольства со стороны родителей, которое немедленно и жестко было пресечено. Самых активных смутьянов пришлось показательно уничтожить, чтобы на корню задушить даже саму мысль о неподчинении. Но, несмотря на это, и Арнольд, и многие другие дети рабов все равно жадно впитывали и разделяли мечты родителей о всеобщем равенстве и справедливости, как было когда-то в этом Мире.
Арнольда забрали от родителей в четырнадцать лет и поместили в один из подростковых спецлагерей на другом Атоме. Там мальчишек использовали для изготовления и переноски ящиков для аккумуляторов, которые применялись в лазерных пистолетах и автоматах, а также для космических мин, входивших в арсенал вооружения военных космических машин.
Благодаря воспитанию родителей Арнольд рос гордым свободолюбивым человеком. И уже с ранних лет задумывался о том, как можно изменить этот Мир. Вот только по малолетству опыта у него не было никакого, поэтому рождавшиеся в его голове наивные планы мало того, что были обречены на провал, так еще могли напрочь сломать ему жизнь.
Однажды, оттащив очередную партию готовых ящиков на склад, Арнольд задержался за стеллажами с одним из мальчишек своего возраста из соседнего барака.
– Эй, Арнольд, что ты хотел сказать? – спросил мальчишка с чумазым от грязи и пота лицом.
– Давай потише, договорились? Я знаю, на тебя можно положиться. Ты ни разу меня не подводил, и я думаю, ты – не болтливая девчонка.
– Конечно, Арнольд! Это что-то важное?
– Еще какое важное.
– Я видел, как ты крутился около одного надсмотрщика и даже говорил с ним. Хотел договориться о передаче через него вестей нашим родителям? – заинтригованно предположил мальчишка. – И что он потребовал от нас взамен? Ведь у нас ничего ценного толком нет!
– Нет, это более важное дело, – по-взрослому твердо сказал Арнольд, – но я должен быть уверен, что ты не струсишь.
– Я – не трус!
– Тише, тише… Просто хотел убедиться…
– Арнольд, помнишь, как я украл у надзирателя браслет и он не смог подтвердить открытие дверей наших бараков? Мы не работали целый «день», пока всех трясли и искали преступника, то есть меня. И так и не нашли. Помнишь?
– Конечно помню, именно поэтому я тебя и выбрал…
– Так какое дело, Арнольд?
– Я хочу организовать побег отсюда… Я наплел всякой ерунды тому самому солдату, надсмотрщику, и вроде бы разжалобил его. Он обещал помочь: просто открыть и «забыть» закрыть двери бараков после «вечернего» обхода.
– Это круто!.. А что дальше? Что должен делать я?
– Слушай внимательно… Ты должен поговорить с ребятами в вашем бараке, но так, чтобы они не проболтались. А я поговорю со своими. Нас много, и они не смогут нас удержать, потому что этого не ждут! Главное – быстро отнять лазерные автоматы у тех немногих солдат, которые «ночью» стерегут лагерь. Возьмем в заложники того, кто умеет управлять космическим транспортником и улетим отсюда по Проводу восвояси… Как тебе мой план? – с нотками гордости спросил Арнольд.
– Это смело и гениально, Арнольд! Мы вырвемся на свободу и будем бороздить по Проводам и Атомам, освобождать новых и новых мишеней, пока не наберется целая армия, которая победит будулийцев!!!
– Да тише же… Так ты со мной?..
– Конечно. Это отличный план, – радостно сверкнув глазами, прошептал мальчуган.
– Я все продумал. У нас все получится. Начинаем завтра по моему сигналу, надзиратель будет наш, понял?..
– Да, Арнольд! Ты – настоящий гений! Я все сделаю, как договорились!
– Ну все, пойдем, пока нас не хватились.
К сожалению, а скорее – к счастью, наивный план Арнольда рассыпался как карточный домик. Надзиратель, естественно, только сделал вид, что готов помочь юным бунтарям, а на самом деле, как его и инструктировали начальники, обязан был предварительно выявить основных зачинщиков. И в следующую «ночь» при попытке выхода из бараков все они оказались в руках охраны. Хорошо еще, что к их несбыточной затее будулийцы отнеслись не слишком серьезно, и Арнольд с тем самым мальчишкой из соседнего барака отделались неделей карцера на воде и жестких лепешках.
Арнольд хорошо усвоил урок. Но совсем не так, как хотелось бы будулийцам! Он осознал, что достичь желанной цели можно только так: многому учиться, много тренироваться, все подмечать и анализировать, более детально все планировать и подготавливать.
А после Арнольда и вовсе переслали на дождливый Атом Динозавров № 9 на добычу костей крупных древних животных, из которых для роскошных домов будулийцев мишени-ювелиры вырезали настоящие произведения искусства…
– Будь неладен этот дождь!
– Привыкнешь, – ободрил новенького Арнольд и с силой всадил лопату в мокрую тяжелую землю, освещаемую неяркой лампой-дроном, зависшей во влажном воздухе. Из темноты по беспилотнику били крупные капли дождя, а он безразлично ронял тусклые лучи света на место добычи.
– Сколько еще нам терпеть этот дождь и как червям ковырять землю в поисках костей?
– Ты неделю как здесь, а уже ноешь, – лицо и глаза Арнольда заливал ливень, и черный плащ с капюшоном не спасал.
Он продолжал копать своими мускулистыми руками, ловко откидывая землю, в то время как новичок уже задыхался и чувствовал, как деревенеют его руки. Вот лопата Арнольда уткнулась во что-то твердое – кости скелета какого-то очень крупного животного, которое обитало на этом Атоме задолго до появления людей.
– Это Шестиногий, – сказал Арнольд. Мокрая кость заблестела под лучами лампы.
– Откуда знаешь? – удивился новенький.
– Приходит с опытом. Научишься. Это бивень Шестиногого, самая ценная кость из всех, – и Арнольд наклонился, чтобы поднять находку. По плащу струями лилась дождевая вода.
– Тебе помочь?
– Ничего, справлюсь сам, – ответил Арнольд и рывком взвалил на плечо крупную кость величиной в полтора человеческих роста. В темноте он поволок ее вверх по вязкому скользкому склону, утопая ногами в грязи, к сараю, куда сносились все костные останки для последующей сортировки и отправки. Сегодня «день» выдался удачный: вокруг найденного скелета Шестиногого можно будет задержаться на несколько дней, пока весь скелет не будет извлечен из земли, и это легче, чем тупо перемалывать пустую породу Атома Динозавров.
Беспрерывный изнурительный труд в постоянном сумраке, слабо пробиваемом только лампами-дронами, в вязкой земле с лопатой в руках или тяжеленными костями животных на плечах под нескончаемыми дождями закалил характер Арнольда. Арнольд считался ценным рабом – сильным, выносливым и неприхотливым, но клеймо склонного к бунтарству, прилепившееся к нему с четырнадцатилетнего возраста, не позволяло ему со временем рассчитывать на более легкую работу где-нибудь на другом Атоме с хорошим климатом, а тем более – иметь возможность завести семью с какой-нибудь девушкой-мишенью и растить детей, как его родители на Атоме Виноделия № 14. По этой же причине таких, как он, неблагонадежных, старались особо долго не держать на одном месте во избежание распространения их дурного влияния на других мишеней, а перекидывать на другие работы, на другие Атомы.
Так по прошествии еще нескольких лет Арнольд и оказался на том самом Морском Атоме № 12 в роли добытчика «черных» морских богатств…
И все это время, с самого раннего детства, в сознании Арнольда часто присутствовал образ Киберии. Когда ему было еще около шести лет, мама уважительно говорила: «Сынок, Киберия – это наша надежда! Она поможет восстановить справедливость!» Поэтому Арнольд любил Киберию, сколько помнил себя. Сначала бессознательно, как дети любят мать, отца, своих братьев и сестер. А уж когда ему стукнуло пятнадцать, он влюбился в Нее по-настоящему, по-взрослому, как мужчина может влюбиться в женщину. И немудрено – ведь Киберия была очень красива, и Арнольд почему-то никогда не сомневался, что Киберия реальна и рано или поздно они должны встретиться!
И вот однажды, вскоре после того, как Арнольд осознал, что любит Киберию всем сердцем, Она, словно отвечая на его чувства, появилась в его сознании. То, что тогда сказала Киберия, было настолько удивительным, настолько важным и радостным известием для Арнольда, что он поверил Ей сразу и бесповоротно. Киберия призналась, что увидела в Арнольде своего избранника, свою любовь. И Ей предназначено вместе со своим избранником восстановить справедливость в этом многострадальном Мире. Поэтому встреча их неизбежна. Препятствий и трудностей на этом пути будет много, но все зависит от них самих…
Теперь у Арнольда была Цель! Зная о своем предназначении, он обязан был вырваться на свободу и найти свою Киберию. Все в нем было подчинено этому: каждая мысль, каждое действие, каждая смелая фантазия. В этом теперь состоял для него смысл жизни. А еще он сильно желал всегда быть рядом с Ней наяву и любоваться Ею.
А пока Ее глаза, смотрящие ему в душу, и Ее улыбка каждый «вечер» буквально воскрешали Арнольда после тяжелого дня. Он мысленно благодарил Киберию за то, что Она с ним и верит в него, что ждет, понимает и любит.

Глава 3. Человек-суперкомпьютер

Арнольд с лучшим другом, соседом с верхнего яруса кровати, сидя плечом к плечу, летели в транспортнике, сопровождаемые конвоем, к берегу черного, как смола, моря. Им предстояло добывать «черное» золото. Друга, почти брата, звали Фредом. Они работали в паре. Фред всегда был над водой и страховал Арнольда, когда тот работал под водой…
Друг Арнольда был худощавым молодым человеком среднего роста, с взъерошенными светлыми волосами и веснушчатым лицом. На Морской Атом № 12 Фред попал раньше Арнольда и поначалу слыл среди мишеней замкнутым, нерешительным и к тому же мало чего умеющим юношей. И только после достаточно близкого знакомства с Арнольдом, когда тот заступился перед надсмотрщиком за Фреда и взял его под свою опеку, понемногу стали открываться незаурядные способности Фреда. Излишне говорить, что Фред проникся огромным уважением, доверием и преданностью к Арнольду, и со временем они стали, что называется, не разлей вода.
Однако Фред никому, даже Арнольду, не рассказывал, где он рос и кто его родители. Но вот что точно знал о нем Арнольд и чего нельзя было не заметить – Фред имел ярко выраженный аналитически-математический склад ума. Все, что он видел или слышал, моментально представлялось ему в виде двоичного кода – последовательности нулей и единиц. Нередко прямо посреди «ночи» Арнольд удивленно слушал, как Фред на своей верхней койке, слегка шевеля губами, бормотал тексты каких-то создаваемых им в уме компьютерных программ и в воображении запускал их. А еще, например, Фред знал, где проложены кабели в бараке, где находятся и как работают камеры видеонаблюдения, где расположена «дежурка» охраны, как действуют алгоритмы разблокировки дверей системы управления доступом, а также много чего такого, что обыкновенному рабу-мишени без специальной подготовки знать было невозможно. И даже правила управления и эксплуатации космических кораблей и характеристики их вооружения были Фреду известны.
Но самым удивительным во Фреде было следующее. Поначалу Арнольд, разговаривая с ним, замечал, что Фред его как бы и не слушает. Оказалось, что Фред безошибочно предугадывал цепочку будущих мыслей, которые только рождались у его друга. То же проявлялось и в отношении других людей, с которыми Фреду доводилось общаться.
Тем не менее Фред всегда, сидя в столовой во время завтрака или ужина или в бараке, где их содержали, до или после трудового «дня», любил поболтать с Арнольдом, но, к обоюдному сожалению, продолжительные разговоры случались нечасто – так мало оставалось свободного времени и так уставали мишени.
– Арнольд, посмотри направо в конец стола. Что ты видишь? – начал однажды Фред разговор в столовой, сидя на холодной, привинченной к полу, тяжелой табуретке, как и у всех мишеней.
Они только что получили на раздаче по привычной порции баланды с редкими включениями кусочков местных овощей и шариков теста и, не теряя времени, поглощали еду. Если сегодня ничего не попадется в море съедобного, то этот завтрак останется единственным источником энергии, который поможет им пережить длинный трудовой «день» до такого же скудного ужина.
– Солдата, следящего за порядком, Фред, – ответил Арнольд, не поворачивая головы. Никто не заметил быстрого движения его прищуренных глаз в сторону солдата.
– Это очевидно, но вот что еще? – и Фред в очередной раз продемонстрировал Арнольду свою наблюдательность и способность делать правильные логические выводы.
Будулиец, о котором они говорили, был одет, как и все обычные солдаты внутренних войск Вселенной Будущего, в черную чешуйчатую тунику, такие же свободные брюки и со шлемом на голове. Он довольно долго, вытянувшись и слегка нервничая, смотрел в свою смартрацию. Потом, волнуясь, пытался что-то набрать на сенсорном экране смартрации, но, видимо, у него не получалось.
– Этот солдат, Арнольд, уже давно в смене, – продолжил Фред, – и через несколько дней он ушел бы в долгожданный отпуск, если бы вчера на добыче не заснул на смотровой вышке и не прозевал два контрольных запроса по смартрации. Запросы приходят каждые пять минут, ты знаешь. А он довольно долго не шевелился, прислонившись к опоре на вышке. Я видел это, пока мы подплывали к берегу на нашей лодке с места промысла. Вышки хорошо освещены и всегда отлично видны из нашей темноты. Потом к нему поднялись два других будулийца, скорее всего, разводящий со сменщиком, и я слышал ругань. Нашего недоспавшего бедолагу должны были наказать. А сейчас он разговаривал с командиром, который, как я думаю, лишил его отпуска.
– Фред, как ты догадался? – без удивления спросил Арнольд, поскольку привык к острому взгляду и быстрому мышлению своего друга. Они незаметно слегка поворачивали головы друг к другу и говорили тихо, словно цедили слова сквозь зубы.
– Что касается выговора и наказания – вспомни, как он выпрямился подобно натянутой струне и сглотнул. А затем инстинктивно повернул голову в шлеме в сторону ближайшего Главного Провода, который ведет в их Вселенную, где, конечно, у него есть дом, а может – семья. Он выдал себя с потрохами своими эмоциями и телом.
– Точно, дружище! А что он набирал? – спросил Арнольд.
– Разве непонятно? – удивился Фред.
– Совсем не очевидно, – и Арнольд слегка улыбнулся.
– Он набирал номер своего сменщика, так как командир вызывает его к себе на ковер. Смотри, сейчас он возьмет себя в руки, попробует набрать недоступного абонента еще раз, дозвонится, затем придет напарник, и наш соня-неудачник пойдет получать настоящие подзатыльники, – Фред улыбнулся одними уголками губ в ответ.
Произошло все именно так. Фред, как всегда, оказался на высоте в своем анализе обстановки и предвидении развития ситуации. Арнольд по-братски любил Фреда и ценил его как талантливого и с неординарными способностями человека.
Мозг – это персональный компьютер на наших плечах. И у каждого человека есть программа мышления, обычно работающая достаточно предсказуемо, но, правда, иногда дающая сбои. Так любил повторять Фред, когда Арнольд удивлялся его предсказаниям относительно тех или иных действий, которые совершали солдаты или мишени в той или иной ситуации.
Фред тоже частенько «видел» в своем сознании светлую Киберию, он пытался объяснить с логически-математической точки зрения Ее феномен – появляться у людей в сознании независимо от их желания и всем при этом нравиться. Но сколько он ни думал, ни составлял алгоритмов, сколько ни «писал» невероятных программ, моделирующих этот Ее феномен, разгадать тайны он не смог. И когда Фред расслабился, позволил без объяснений этой девушке жить в нем, то он тоже полюбил Ее. Полюбил как загадку, как тайну, как кого-то, кого ему не под силу понять и разгадать, – кто умнее, опытнее, сильнее и красивее его, и кто духовно поддерживает его, Фреда, брошенного на промысел в этом черном море на одном из темных Атомов Запредельного Пространства – месте безнадежности и безысходности, но которое все же прекрасно, потому что рядом всегда есть Киберия, и никто никогда не сможет отнять Ее у него!

Глава 4. Вместе на промысле

Поселение у черного моря, куда среди других мишеней были доставлены наши друзья, включало в себя несколько домов и улиц, залитых белым рукотворным светом среди окружающей непроглядной местности. В этом поселении располагался и штаб командующего, который управлял всеми населенными пунктами Морского Атома № 12, руководил подчиненными подразделениями внутренних войск и имел абсолютную власть на Атоме.
Рядовыми солдатами внутренних войск Вселенной Будущего были будулийцы, решившие только год-другой по личному желанию послужить Империи, заключив контракт. А взамен получить побольше привилегий и роскоши на длинной пенсии. По подобным контрактам работали на Атомах и гражданские специалисты-будулийцы – в сферах эксплуатации и технического обслуживания сложных технических систем и сооружений, здравоохранения и других областях, где нельзя было из соображений безопасности использовать рабский труд мишеней или где были неэффективны роботы, андроиды и киборги.
Старший надзиратель из числа кадровых офицеров внутренних войск Вселенной Будущего, одетый в форменный чешуйчатый костюм серого цвета, уже выдал мишеням-ныряльщикам, которым предстояло работать под водой, красные кислородные капсулы-таблетки. Арнольд, как и другие мишени-ныряльщики, положил полученную кислородную капсулу под язык. Такие капсулы выдавались строго поштучно. Ныряльщик, проглотив ее и делая свободный вдох перед погружением в темное море, мог задерживать дыхание не на четыре минуты, на сколько задерживают дыхание тренированные ныряльщики, а на целых двадцать без всякой дополнительной подготовки. Капсула могла действовать в течение около двенадцати часов.
Арнольд и Фред шагнули в желтую электролодку.
На ней находилась рубка управления, пассажирская площадка для одного-двух человек и вместительный трюм для добытых даров моря. Еще имелась специальная световая панель, которая освещала это мелкое суденышко, подсвечивала место погружения и служила своеобразной крышей. Электролодка ярким пятном качалась на волнах в угольном мраке, царившем вокруг над и под водой.
При производстве в лодку встраивался скрытый датчик слежения. Солдаты-наблюдатели в береговом наблюдательном пункте на экранах системы слежения всегда видели все промысловые лодки, а также их визуально наблюдали караульные солдаты, дежурившие на вышках, расставленных на побережье вдоль зоны добычи. Разбросанные в темноте на морской глади, ярко освещаемые лодки с мишенями хорошо просматривались с высоты, и над множественными точками добычи регулярно пролетали патрульные воздушно-космические корабли с солдатами на борту. В шлемы, которые носили все солдаты, были встроены радар и тепловизор. Также каждый ныряльщик и его напарник имели на лодыжках несъемные браслеты, позволяющие наблюдателям точно определять местонахождение той или иной мишени.
Фред, уверенно управляя лодкой, отвел ее к сегодняшнему месту добычи, отмеченному на бортовой панели управления.
Крупные морские рыболовецкие суда в черных морях на мрачных Атомах распространения не получили, достаточно было использовать труд мишеней. Если задачей стояла всего лишь добыча моллюсков или лов рыбы, то на этот случай электролодки были снабжены бортовыми эхолотами, которые засекали косяки рыб и скопления моллюсков, тогда использовались сети типа тралов. А вот места добычи, если речь шла о золоте, назначались по результатам предварительной разведки с использованием специальных судов-металлоискателей, способных определять на относительном мелководье уровень содержания золота в донном песке. Вот тогда и вступали в дело мишени-ныряльщики.
Ныряльщики под водой освещали себе путь нагрудным фонарем, закрепленным на гидрокостюме. После каждых двадцати минут погружения они всплывали, снова вдыхали свежего воздуха и опять уходили на дно. И так до конца двенадцатичасовой смены.
Арнольд, уже сменивший оранжевый комбинезон на гидрокостюм, сел на край лодки, надвинул на глаза подводные очки и проглотил кислородную капсулу. Фред подал Арнольду конец длинного толстого шланга, подсоединенного к бортовому электронасосу, засасывающего с морского дна песок вместе с примесями, включая, если повезет, и золото.
«Начнем», – сказал Арнольд, сделал вдох и дельфином ушел под воду.
Включив фонарь, Арнольд увидел в конусе его света проплывающих и снова исчезающих в черной бездне разнообразных рыб и других обитателей моря. Наконец лучи упали на относительно ровное песчаное дно. Арнольд немного полюбовался на диковинных морских коньков и морских ежей, снующих среди редких коралловых кустов. Затем, приблизившись ко дну, он зачерпнул широкой ладонью горсть песка и позволил ему медленно утекать сквозь крепкие пальцы. Арнольд увидел, как среди серой массы песка блеснули небольшие солнечные крупицы драгоценного металла. Золото есть – можно работать. Арнольд подал наверх Фреду условленный сигнал, и тот включил насос на борту электролодки. Сильными руками Арнольд направлял заборный конец шланга, и песок с вкраплениями золота уходил в лодочный трюм.
Добытый мишенями золотоносный песок после доставки на берег многократно промывался и просеивался в промышленных фильтровальных установках до тех пор, пока окончательно не отделялись крупицы золота. Тяжелую часть работы при этом выполняли мишени, но в данном случае со стороны будулийцев был организован жесточайший многоуровневый контроль, исключавший возможность хищений драгоценного металла. «Сырое» золото свозилось на несколько развернутых на этом Морском Атоме специальных обрабатывающих заводов, где оно сначала еще дополнительно подвергалось обработке до необходимого уровня химической чистоты, а затем очищенное золото плавили и формировали слитки разных размеров. Этим уже занимались исключительно будулийцы, как правило, из числа гражданских специалистов, охрану же обеспечивали военные. Часть добытого золота в слитках отправляли прямо во Вселенную Будущего (в банковские хранилища, на предприятия-производители электроники и т. д.), а часть – в ювелирные мастерские либо на этом же Морском Атоме, либо на те, где добывали и обрабатывали драгоценную кость древних животных. Там появлялись, в том числе и из-под рук отобранных талантливых мастеров-мишеней, разнообразные ювелирные украшения: перстни, кольца, серьги, подвески и т. п., а также художественная домашняя утварь различного назначения. Практически все это в итоге оказывалось тоже во Вселенной Будущего, где на роскошных вечерах, балах, в ресторанах, клубах и барах произведения искусства украшали будулийцев разных полов и возрастов, их дома и виллы.
Арнольд, в очередной раз ощутив вибрацию таймера на своей руке, подал Фреду сигнал на выключение насоса и начал всплывать.
– У меня трюм уже полон, – сказал Фред, успевший уже раз десять ответить на вызов наблюдателя с берега и доложить о том, что добыча идет без происшествий и задержек.
– Тогда на сегодня хватит, – щурясь от лучей лодочной световой панели, ответил Арнольд, по плечи находясь в воде и держась руками за ступеньки свешивающейся с борта веревочной лестницы.
По его лицу стекали капельки соленой и теплой воды, в свете панели совсем не черные, а совершенно прозрачные. А в нескольких метрах от лодки зияла темень.
Смена длилась долгих двенадцать часов. Если прибавить к этому два часа на дорогу в оба конца, до черного моря и обратно в лагерь, время на погрузку в транспортники и выгрузку двухсот мишеней и доскональные проверки перед этим, суммарные полчаса на скорые завтрак и ужин, час-полтора на приведение себя в порядок после «утреннего» подъема и перед «вечерним» отбоем, то получалось, что на сон оставалось только шесть часов.
После сегодняшней смены, последней в этом месяце, когда друзья работали на золотодобыче, Арнольд, лежа на своей жесткой кровати, больше обычного не засыпал. Он думал о Ней, о следующей смене и о том, что скажет Фреду, когда завтра для них по плану настанет время ловить рыбу или собирать морских моллюсков.

Глава 5. Подготовка к побегу

«Утром» во время завтрака Арнольду и Фреду удалось переговорить накоротке. Друзья, сидя рядом, как обычно старались не смотреть друг на друга и говорили, еле шевеля губами, чтобы не привлекать внимания.
– Фред, я хочу сказать тебе кое-что очень важное, но не теперь, а только в лодке, – начал Арнольд.
– Это плохая идея. Ну почему они у тебя рождаются? Ах, Арнольд! – Фред повернул голову и кинул серьезный и тревожный взгляд на профиль друга.
– Ты о чем? – Арнольд по-настоящему удивился, но не показал вида. Выражение его лица ничуть не изменилось. Он был уверен, что никто, даже Фред, не догадывается о созревшем у него решении и продуманном плане побега.
– О том, на что ты решился. У тебя холодная голова, но слишком горячее сердце, Арнольд, – с сожалением произнес Фред.
– Да, я опять не учел, что ты у нас провидец, – друзья, наклонив головы, продолжали стучать алюминиевыми ложками, расправляясь с остатками скудного завтрака. – Ладно, продолжим на море…
Прозвучал сигнал на построение. Завтрак был закончен, мишени стали загружаться в транспортники. Фред едва вытерпел до того момента, когда друзья оказались уже в лодке и можно было безопасно поговорить.
– Арнольд, пойми, я не готов умереть завтра. Ты хочешь ввязаться в эту авантюру, а я – нет, – переживал Фред.
– Я тоже не собираюсь умирать, – твердо сказал Арнольд.
– Но тем не менее уже спланировал все на завтра? И где же ты будешь через «день»? Там, откуда не возвращаются?.. – Фред все еще пытался воззвать к здравому смыслу Арнольда.
– А когда, по-твоему, надо бы? – в свою очередь задал вопрос Арнольд, дав понять другу, что так просто он не отстанет. Он нуждался во Фреде, в его способностях, а еще не хотел бросать друга в этой темной дыре.
– Да никогда, если тебе дорога твоя жизнь и моя! Мне все это очень не нравится, я даже думать боюсь, чем все закончится, – продолжал сопротивляться Фред.
– Фред, доверься мне! Ты мне нужен, без тебя не получится. Я ждал и готовился к завтрашнему «дню» несколько лет. И это будет только начало. Киберия вдохновляет меня. Вместе с ней мы изменим Мир! Разве ты этого не хочешь?! Разве ты хочешь существовать на этом непроглядном черном Атоме, а не жить в свободном ярком Мире? Разве ты не хочешь иметь любимую дружную семью, солнечных детей, и чтобы за вами вечно не следили надсмотрщики, не контролировали каждый ваш шаг? Разве не мечтаешь свободно путешествовать, а не прозябать в душном бараке? Не мечтаешь увидеть светлое теплое Солнце? Сейчас ты – раб! Тебя устраивает это? Что ты сделал в жизни ради своей мечты? Пора, наконец, действовать, Фред! Настал тот самый подходящий момент, встряхнись же!
Друзья к этому времени уже добрались к месту промысла. Сегодня им приказано добыть крупных, около полуметра в диаметре, древних, как море, в котором они живут, моллюсков, присасывающихся мясистой конечностью к придонным камням. Серые полукруглые раковины, покрытые известняковыми отложениями, скрывали белое плотное тело – ценнейший деликатес. Из него готовили разные блюда «высокой» кухни в самых элитных ресторанах Вселенной Будущего и поселениях Запредельного Пространства для удовлетворения утонченного и избалованного вкуса будулийцев.
С погодой не повезло. Быстрый ветер, довольно сильное подводное течение, да к тому же еще вечно кочующие, не знающие покоя, местные акулы шныряли сегодня в районе промысла. Специальной защиты от акул ныряльщикам не полагалось, был только длинный обоюдоострый нож, который ныряльщики всовывали между камнем и конечностью моллюска, чтобы затем, орудуя как рычагом, оторвать добычу от каменистого дна. Но в умелых руках – вполне себе хорошая защита и от морских хищников. В бараке бывалые мишени травили байки, что одного запаниковавшего ныряльщика недавно акула сожрала на глазах шокированного напарника. А другой, с более крепкими нервами, смог отбиться, несколько раз ранив агрессивную рыбу.
Арнольд как раз относился к тем, кто всегда был начеку и не допускал, чтобы осторожность перерастала в страх. Он давно уже научился контролировать свои эмоции, мысли и психологическое состояние. Сегодня Арнольд собирался работать не как обычно. Кислородную капсулу, полученную на берегу перед погружением, он не стал глотать, а спрятал ее за щеку. И в продолжение начатого с Фредом разговора добавил, что сегодня будет задерживать дыхание собственными силами, без капсулы, и что эта сбереженная капсула нужна ему для завтрашнего побега. А для него, Фреда, такая же капсула будет завтра.
Фред, немало удивленный известием Арнольда о том, что, оказывается, Киберия поддерживает дерзкий замысел его друга, задумался. Да и придумка с кислородными капсулами убедила его в том, что план побега, родившийся в голове Арнольда, на самом деле хорошо подготовлен, а значит, имеет неплохие шансы на успех. Поэтому, когда Арнольд в очередной раз вынырнул из воды с сеткой, наполненной добытыми моллюсками, Фред сказал, что готов поддержать своего друга и следовать за ним куда угодно. Ведь братья по духу, по убеждениям, так и должны поступать по отношению друг к другу?
Арнольд улыбнулся и крепко пожал руку своему другу. До окончания смены он еще успел в подробностях рассказать Фреду о том, что им предстоит.
Возвращались они на берег усталые, но вполне удовлетворенные, с приличным запасом добытых моллюсков – нельзя же давать повод будулийцам заподозрить их в чем-то неблаговидном.

Глава 6. Побег

Темное «утро» с белыми световыми пятнами электропанелей и ламп-дронов прибрежного поселения ничего особенного не предвещало. Обычное начало «дня» для всех окружающих, но только не для Арнольда и Фреда. Друзья были собранны и внимательны, как перед боем.
Сегодня наступил «день» рыбного промысла. И в этот «день» Арнольду выдали для ловли крупной рыбы подводное ружье, заряжаемое небольшими гарпунами. Будулийцы не боялись выдавать мишеням такое оружие, так как обоснованно считали, что только глупец пойдет с ним на вооруженных до зубов солдат. Правда, такое иногда случалось, но заканчивалось всегда плачевно для раба, рискнувшего поднять руку на хозяев.
Промысловая рыба, которую предстояло загарпунить, отличалась большим размером. Она достигала полутора-двух метров в длину и также была древней обитательницей черного моря. Эта рыба заслуженно считалась ценнейшим трофеем, обладала невероятно нежным и сочным вкусом при умелом приготовлении. Поэтому ее добычу поручали самым опытным ныряльщикам-охотникам. По два длинных плавника-лезвия на спине и на брюхе – отличительные признаки рыбы «Четыре Лезвия». Но сегодня для Арнольда не она являлась главной целью.
Арнольд сохранил припрятанную со вчерашнего дня кислородную капсулу, поэтому новую, полученную сегодня от старшего надзирателя, он передал Фреду уже в электролодке. Встав на якорь у притопленного кораллового рифа, излюбленного места кормежки рыбы «Четыре Лезвия», Арнольд совершал погружение за погружением и добыл несколько рыбин, которые должны были сыграть свою роль в плане побега друзей, а Фред, чтобы создать видимость работы, периодически, как предписано инструкцией, через лодочную смартрацию докладывал текущую ситуацию наблюдателю на берег. Так «работали» несколько часов, пока не убедились, что тихо левитирующий патрульный корабль только что покинул их зону. Друзья посмотрели друг на друга, мысленно прося благословения у Высших Сил и Киберии, Арнольд ободрительно кивнул Фреду, и друзья немедленно приступили к осуществлению своего плана.
Фред скинул свой оранжевый комбинезон и облачился в запасной гидрокостюм, всегда имевшийся на электролодках на тот случай, если напарнику «основного» ныряльщика в каких-то ситуациях придется страховать своего визави.
Тем временем Арнольд вынул заточенный гарпун из подводного ружья и крепко сжал его двумя натренированными руками. Затем уложил свою левую ногу с намертво защелкнутым на ней браслетом слежения на металлическую крышку трюма лодки. Зеленый огонек на браслете подтверждал, что браслет включен. А другой индикатор, мигающий красным, указывал, что идет передача данных о местоположении устройства.
– Арнольд, пожалуйста, будь предельно внимательным! Не порань свою ногу, – сказал Фред. Видно было, что он заметно нервничал.
– Я постараюсь, – спокойно, без лишних эмоций, ответил друг. Поднял высоко руки с гарпуном, блестящим в белых лучах лодочной световой панели, и замер на несколько мгновений. Казалось, что все вокруг него смолкло: ни ветер, ни шум волн, бьющихся о борт – ничто не отвлекало внимания сосредоточенного Арнольда и Фреда с замершим в груди сердцем.
Фреда покинули любые мысли, он гипнотически смотрел на черный, с двумя огоньками, браслет слежения Арнольда и ждал неотвратимого удара. Арнольд, в свою очередь, мысленно просил о помощи у Спасительницы Киберии. Он увидел Ее светлый образ в своем сознании, а после почувствовал волной прошедшую сквозь все напряженное тело команду «Бей!». И он молниеносно ударил гарпуном по браслету. Фред, увидев результат, облегченно выдохнул – на браслете образовалась изрядная вмятина, металл раздавил микросхему, расположенную под корпусом устройства, в результате чего оба индикатора погасли.
– Фред, твоя очередь, но прежде глотай капсулу, – скомандовал Арнольд.
– Конечно. Иду. Надо торопиться. Твой браслет уже исчез с экрана компьютера в наблюдательном пункте. И скоро поднимется тревога. Только не промахнись и на этот раз, Арнольд, – Фред вздохнул и, задержав дыхание, закрыл глаза.
Арнольд второй раз поднял гарпун и нанес точный удар. Индикаторы на браслете Фреда погасли. Затем друзья в течение нескольких минут повспарывали пойманным рыбинам брюхо и их истекающие кровью тушки немедленно бросили за борт.
– А вот теперь, Фред, бежим что есть духу! Давай за мной, – и через секунду Арнольд, прихвативший с собой заряженное гарпуном подводное ружье, и Фред уже находились под водой.
Надо было как можно быстрее покинуть место, где под водой вовсю уже распространялся запах крови «Четырех Лезвий» и вот-вот могли появиться вечно голодные свирепые акулы. Фреду, увлеченному стремительным развитием событий, вернулись уверенность и спокойная решимость. Он следовал за Арнольдом и слушался его указаний.
Первые минуты друзья старались держаться поглубже, уплывая все дальше и дальше от своей опустевшей лодки, придерживаясь направления вдоль берега, пока свет от световой панели лодки не перестал быть виден. Когда кромешная темнота моря окружила Арнольда и Фреда, они всплыли и дальше двигались на поверхности воды, так – гораздо быстрее, да и легче физически. К тому же несложно ориентироваться по далеким огням поселения, откуда они ушли на промысел, и нескольким светящимся в отдалении электролодкам других бригад мишеней. Друзья в любой момент могли нырнуть поглубже и переждать воздушный патруль, отправленный прочесывать темные воды в поисках беглецов, что, конечно, рано или поздно произойдет.
Тем временем на берегу пытались разобраться с возникшей непонятной ситуацией, обнаруженной с задержкой во времени на несколько минут. Наблюдатель-будулиец, на экранную проекцию нанокомпьютера которого были выведены индикаторы – точки местоположения наших друзей, сначала просто не обращал внимания на исчезновение сигналов, будучи занят поглощением запасов еды и напитков. А спохватился только тогда, когда в установленное время не поступил голосовой доклад по смартрации о ходе добычи. Тогда он сам попытался связаться с этими «ничтожными ленивыми мишенями», но ответа не дождался.
«Акулы, что ли, их там сожрали и удрали в океан вместе с нашими сигнальными браслетами?» – подумал будулиец и доложил о происшествии начальнику смены наблюдательного пункта.
Всерьез предположить, что реально совершен побег сразу двумя мишенями, никому не пришло в голову. Да даже если и так – найти этих глупцов не представит труда: лодка-то на месте, а вплавь далеко не уйдешь, тем более что кислородную капсулу получил только один ныряльщик. Но тем не менее следует действовать по инструкции и перво-наперво срочно обследовать саму лодку и прилегающие районы моря, а также прибрежной полосы.
К лодке друзей немедленно был направлен наряд из дежурного резерва охранников-будулийцев на быстроходном электрокатере. Осмотр показал, что лодка пуста, мишени исчезли. Исчез также запасной гидрокостюм и подводное ружье, а вот оранжевые комбинезоны, стандартная униформа мишеней при нахождении их на берегу, валялись в трюме. Беглый осмотр морской поверхности, освещаемой мощным прожектором с электрокатера, тоже не дал результатов. Ну, если не считать того, что заметили как-то необычно много акульих плавников над поверхностью, нарезавших круги вокруг брошенной лодки.
Начальник смены наблюдательного пункта все так и доложил начальнику своего берегового поселения. Мол, факты говорят в пользу версии о том, что что-то случилось под водой с ныряльщиком, напарник поспешил на помощь, да вот морские хищники сожрали обоих…
Начальнику берегового поселения такая версия, которую можно доложить «наверх», была удобна со всех сторон, но поскольку, во-первых, никакие останки бедолаг-мишеней не обнаружили, а во-вторых, спустя несколько часов после начала смены трюм лодки оказался подозрительно пустым, он просто обязан был отработать и версию побега, организовав поиски и на побережье. Хотя подобным заниматься начальнику поселения еще не приходилось, но он знал, что делать. Компьютер по введенным данным о примерном времени исчезновения сигналов от браслетов слежения, о времени действия кислородной капсулы, о скорости передвижении пловцов под водой и на поверхности, о скорости пешего передвижения по земле и т. д., практически мгновенно выдал результат в виде максимального радиуса района поиска и состава необходимых сил и средств для решения поисковой задачи за заданное время. Сил и средств в поселении хватало. И через несколько минут поселение зашевелилось: дополнительные левитирующие корабли, оснащенные прожекторами и тепловизорами, поднялись в воздух и направились к своим секторам поиска, пешие отряды выдвинулись для прочесывания местности, парные патрули были выставлены вокруг поселения. Из соседнего поселения также навстречу была вызвана поисковая команда. Если действительно совершен побег, то ловушка для дерзких мишеней вскоре захлопнется…
К этому времени Арнольд и Фред уже преодолели ту часть пути, которую предполагалось совершить по морю, и готовились выйти на берег. Только место выхода Арнольд спланировал так, чтобы оно являлось бы для преследователей наименее вероятным.
По логике будулийцев, во-первых, тому из мишеней, кто использовал кислородную капсулу, надежнее всего уходить от преследования как можно дольше именно по морю, периодически ныряя при появлении в небе левитирующих кораблей. А второму, наоборот, необходимо как можно быстрее стремиться к берегу, чтобы не утонуть, выбившись из сил.
Во-вторых, следы беглых мишеней следовало искать прежде всего левее по побережью от поселения. Дело в том, что в череде прибрежных поселений это поселение, «специализировавшееся» на поимке «Четырех Лезвий», – самое крайнее, самое левое. Дальше простиралась мало освоенная «дикая» территория Морского Атома, в которой беглецы легче всего могли бы затеряться. А вот правее по побережью, причем совсем не так далеко, находилось то поселение, где добывали с морского дна деликатесных моллюсков. И беглецам-мишеням надо быть совсем глупцами, чтобы сунуться туда, откуда встречным ходом тоже пойдет поисковая команда, и гарантированно оказаться между молотом и наковальней.
Примерно такая же логика была заложена и в алгоритм компьютера, рассчитавшего приоритетные сектора и выделение необходимых ресурсов для поиска.
Вот почему, выбравшись на берег именно между «рыбным» и «моллюсковым» поселениями, Арнольд рассчитывал избежать встречи с основными, наиболее многочисленными пешими отрядами поисковиков, поддерживаемыми с воздуха левитирующими кораблями с их мощными прожекторами и тепловизорами. Однако даже такой нестандартный выбор наверняка все равно был бы обречен на провал, если бы не одно обстоятельство, ставшее известным Арнольду благодаря его наблюдательности и привычке анализировать любую, даже, на первый взгляд, отвлеченную, информацию.
Случилось это пару недель назад. При выгрузке из транспортника на очередные работы на «моллюсковом» поселении Арнольд услышал обрывок разговора двух надсмотрщиков-будулийцев…
– Знаешь, я ведь провел выходные здесь.
– Как, в этой темноте?
– Ну да. Решил сходить на охоту в окрестный лес, а заодно опробовать новый портативный прожектор.
– Ну ты герой! И как, удалось подстрелить какую-нибудь местную живность? Надеюсь, она оказалась съедобной?
– Представляешь, не повезло с погодой. Начался ливень…
– И что, промок до костей?
– Нет, пережидал в пещере, их тут достаточно в окружающих холмах. А потом, не поверишь, но сам чуть не оказался съеденным!
– Что же за тварь покусилась на твое нежное тело? Неужели то самое мохнатое членистоногое, вот не знаю, как его правильно называют, но о котором я как-то уже слышал?!
– Да, что-то вроде огромного паука или муравья. Это оказалось его лежбище. Пришлось выстрелить и дать деру!
Информация оказалась весьма полезной для Арнольда – прежде всего о наличии пещер в окрестных холмах. И помогла дополнить недостающим звеном план побега…

Глава 7. В пещере
 
И вот теперь друзьям, выбравшимся на берег, необходимо было как можно быстрее в окружающей темноте, используя только нагрудные фонари гидрокостюмов, найти в прибрежных холмах пещеру, в которой они смогли бы укрыться и переждать, пока их поиски не зайдут в тупик и не завершатся. К счастью, вскоре это им удалось. Вход в одну из пещер нашелся на склоне поросшего густым кустарником холма уже на довольно приличном расстоянии от берега моря. Беглецы, не мешкая ни минуты, решительно направились вглубь открывшегося им хода. Только бы пещера оказалась поглубже и подлиннее и надежно спрятала бы их!
Поначалу проход представлял из себя довольно узкий и низкий лаз, так что приходилось иногда вставать на четвереньки или протискиваться боком. Но вскоре пещера расширилась, и друзья спокойно двигались в полный рост, пока не оказались в довольно большом подземном зале. Только теперь они перевели дух и решили остановиться на отдых, ведь прошло уже несколько часов, как они покинули свою лодку.
Присев на один из валунов, Арнольд и Фред осмотрелись, шаря по сторонам лучами своих фонарей. Их окружали стены, довольно гладкие и влажные на ощупь от едва заметно струившейся откуда-то сверху воды. Под ногами местами тоже сыро и скользко, там и сям беспорядочно валялись довольно крупные камни, о которые в темноте того и гляди споткнешься, растянешься всем телом, да еще получишь какую-нибудь травму. В дальнем конце подземного зала лучи фонарей друзей выхватили из темноты целых три прохода, ведущих куда-то дальше вглубь холма. Двинуться по одному из них смысла не было: во-первых, преследователи и здесь их уже вряд ли найдут, а во-вторых, можно элементарно заблудиться в этом подземном лабиринте и не найти дорогу назад.
Значит, пережидаем здесь – решили беглецы. С едой придется потерпеть, а воды тут достаточно, чтобы утолить жажду, можно даже немного поспать, выбрав местечко посуше. Выключив фонари, друзья устроились недалеко от прохода, которым они пришли сюда.
– Арнольд, как ты думаешь, какова природа Киберии? – спросил Фред. – Я давно ищу ответ на этот вопрос, но так окончательно и не пришел ни к какому заключению. Понимаю только, что энергия Ее огромна и позитивна.
– Ее природа – это Любовь, которую Она дарит нам – людям, порабощенным другими людьми, такими же по крови, как и мы. А еще Она верит в нас и вселяет уверенность, что мы способны на перемены во имя блага всех людей, – ответил Арнольд и, подумав немного, добавил: – И лично для меня – Она самая красивая, ради Нее я готов на все! Терпеть лишения, голод и холод, бороться со всем злом нашего Мира, только бы встретиться с Ней…
– Да, Арнольд, ты – сильный человек! Я бы вот никогда сам не решился на побег, хотя о свободе знаю не понаслышке. Как-нибудь позже расскажу…
– Ты тоже не слабее меня, Фред. И еще сможешь доказать это, прежде всего, себе. А без тебя, без твоей помощи и я бы не был уверен в успехе. А сейчас давай-ка все-таки поспим, силы нам еще понадобятся, и немалые, – и друзья, тесно прижавшись спиной к спине, постепенно погрузились в неглубокий тревожный полусон.
Сколько прошло времени в темноте и тишине пещеры, сказать было сложно. Но в какой-то момент чуткий слух Фреда сквозь сковавшую его дремоту уловил какой-то слабый посторонний звук, похожий на частое постукивание по камню костяшками пальцев. Звук то пропадал, то возникал снова и становился сильнее. Сон как рукой сняло. Фред попытался разглядеть, что же порождает этот странный звук, благо глаза уже привыкли к темноте, но не увидел ничего особенного. Тронув за плечо мгновенно проснувшегося Арнольда, Фред молча протянул руку в сторону дальнего конца подземного зала, откуда периодически слышался странный звук.
– Может, посветить фонарем?.. – тихо прошептал он.
– Кладем один фонарь на землю и включаем его, а сами быстро отходим в проход, откуда пришли, – также шепотом ответил Арнольд.
Он уже догадывался, с чем или с кем им пришлось столкнуться, вспомнив подслушанный разговор надсмотрщиков-будулийцев, и мгновенно принял такое решение. Включенный фонарь, направленный в сторону дальнего конца подземного зала, остался лежать на земле. Фред отступал первым, за ним пятился Арнольд, держа на изготовку подводное ружье, заряженное гарпуном и с взведенным спусковым механизмом. Оружие, конечно, не ахти какое дальнобойное и грозное для применения на суше, но все же лучше, чем ничего! Через некоторое время в среднем из трех дальних проходов друзья увидели увеличивающееся светящееся пятно, как будто узкий луч фонаря отражался от приближающейся зеркальной поверхности.
И вот из прохода появилось нечто. Существо передвигалось короткими перебежками, ловко перебирая целыми шестью парами двухсуставных конечностей! Каждая конечность заканчивалась когтем размером с человеческую ладонь, при движении существо издавало перестук, цокая когтями по каменистому полу пещеры. Овальное, покрытое короткой мохнатой шерстью туловище существа, располагавшееся горизонтально, напоминало туго набитый мешок метра полтора длиной и было прикрыто сверху двумя продолговатыми пластинами по всей длине. Голова существа, друзья ее тоже хорошо разглядели с такого расстояния, состояла фактически из трех элементов: собственно черепной коробки с двумя вертикально расположенными усиками (по всей видимости, исполнявшими роль чувствительных антенн), огромных изогнутых челюстей в виде серпов и единственного глаза над ними размером с блюдце. Свет фонаря как раз и отражался от сетчатой структуры глаза. Глаз существа приходился человеку среднего роста примерно на уровне груди. Такой вот не то жук, не то паук, не то таракан размером с теленка!
Выбравшись в подземный зал, где только что находились отступившие в проход друзья, существо остановилось. Его глаз, обычно прекрасно видевший в темноте, на этот раз, ослепленный светом фонаря, не мог обеспечить своему хозяину полноту картины. Поэтому антенны-усики, чувствительные к малейшим вибрациям или движению в окружающем пространстве, интенсивно вращались в поиске где-то прячущейся пищи. Именно так! Существо было хищником, причем голодным. А о том, что эта живая белковая пища рядом, существу услужливо подсказывал орган обоняния в виде двух открывающихся-закрывающихся отверстий прямо над серповидными челюстями. Именно запах привел существо сюда, в этот подземный зал, являющийся частью его обширного подземного владения. И что же? Вот же она, добыча! Ярко светящееся пятно у земли – в двух десятках метров и не движется, а запах силен как никогда.
И существо решило атаковать. Пластины, прикрывавшие сверху его туловище, сдвинулись вниз и обнажили развернувшиеся в стороны два полупрозрачных крыла. Крылья с легким жужжанием завибрировали с такой частотой, что человеческому глазу их движение стало не видно. Мгновенно поднявшись вверх почти под самый потолок пещеры, хищник совершил стремительный бросок, целясь когтями своих шести пар конечностей прямо в лежащую на земле мнимую жертву. Но за мгновенье до того, как когти существа разворотили в клочья фонарь беглецов, в ослепленный глаз хищника со свистом глубоко вошел гарпун, выпущенный Арнольдом из подводного ружья буквально с нескольких метров из-за уступа, прикрывавшего проход, в котором затаились наши друзья.
Упала темнота, в которой некоторое время еще слышалось, как судорожно дергается остывающее тело неудачливого хищника, хотя мозг его, пронзенный гарпуном, уже был мертв.
– Ну вот и все! Похоже, нам удалось победить! – по-прежнему вполголоса обратился к Фреду Арнольд. – Дай-ка мне твой фонарь.
Он осторожно высунулся из-за уступа, осветил фонарем лежащее тело и только после этого вышел в подземный зал. Последовавший за ним Фред с изумлением разглядывал диковинное существо.
– Отличный выстрел! – воскликнул Фред. – Твердая рука и меткий глаз! Я бы так не смог…
– Не скромничай! Ведь благодаря именно тебе мы успели вовремя подготовиться к встрече с опасностью, – ответил Арнольд.
– Ну ладно, с удовольствием зачту на свой счет эту маленькую заслугу, – улыбаясь, произнес Фред. – Не скрою, это даже как-то придает мне больше уверенности в своих силах! Но что же нам следует делать дальше?
– Думаю, что пора выбираться наружу и убедиться, что все успокоилось. И мы можем приступить к выполнению следующей части нашего плана – постараться совсем покинуть этот Атом. Светлая Киберия ждет этого от нас и обещала подсказать, куда держать путь дальше.
И, периодически подсвечивая дорогу единственным оставшимся фонарем, друзья двинулись в обратный путь.

Глава 8. Прощай, Морской Атом!

Уже через некоторое время Арнольд и Фред, осторожно выбравшись на свежий воздух из укрывавшей их пещеры, чутко прислушивались к звукам в окружающей местности и вглядывались в царящую вокруг темноту. Где-то там, откуда они пришли раньше, шумело неспокойное море, видимо, хорошо штормило, и ветер приносил отзвуки начинающейся бури. А левее и правее на черном, как смоль, небосклоне в едва различимых тускло-серых пятнах угадывались отражения систем освещения «рыбного» и «моллюскового» поселений. Это были единственные ориентиры для наших друзей. Левитирующих кораблей в обозримой атмосфере, обычно выглядевших светящимися точками или созвездиями светящихся точек, не примечалось. Арнольд решил, что, по всей видимости, с момента их побега прошло уже больше суток, и в настоящее время на Морском Атоме царит условная «ночь». Поэтому и признаков активной цивилизованной жизни не наблюдается. А поиски беглецов уже наверняка свернуты, что как раз и было на руку Арнольду и Фреду.
Решили идти обратно к «рыбному», левому, поселению, как и планировалось изначально, лишний раз не включая фонарь. Но не напрямую, рискуя сломать шею, свалившись в темноте в какой-нибудь овражек, «пропиленный» в холмах сбегавшими к морю ручьями или мелкими речушками, а сначала к морю, потом по побережью, а там уж на месте будет видно.
В дороге не приключилось никаких неприятностей или неожиданностей. Шли осторожно, не спеша, поэтому, когда впереди уже стали различимы подсвеченные искусственным освещением строения и длинные ряды промысловых лодок у причалов «рыбного» поселения, стало ясно, что наступило «утро» нового рабочего дня. Об этом говорил долетавший шум суеты в поселении – как обычно, в это время будулийцы готовились принять очередные бригады мишеней-рыболовов для отправки их в море, а также новые грузовые корабли из Вселенной Будущего с бортовыми рефрижераторами, которые заберут вчерашний улов.
Поэтому друзья опять углубились в прибрежный лес под защиту деревьев и стали ждать и наблюдать. Вот прибыли откуда-то из глубины Атома низколетящие транспортники и высадили мишеней. Через некоторое время стало слышно, как заработали винты двигателей электролодок, уходящих в море, и тут же следом в небо поднялись дежурные патрульные корабли и разошлись по своим маршрутам.
– Смотри, Арнольд, вот оттуда они взлетели, – взволнованно шепнул другу Фред. – Значит, именно там их стоянка?
– Именно. И, по всей видимости, не только для патрульных машин, но и для грузовозов из Вселенной Будущего, – ответил Арнольд и добавил: – Если подтвердится, что это так, то нам – туда. Мы во что бы то ни стало должны улететь на одном из них! Надо еще на месте понять, как по-тихому завладеть кораблем. И придется взять заложником пилота, иначе никак.
– Зачем нам пилот? – хитро прищурившись, спросил Фред. – А если я скажу тебе, что еще не так давно управление космическим кораблем было одним из моих любимых хобби?
– Ты знаешь, а я ведь не очень удивлен, дорогой мой Фред! Хоть я никогда и не спрашивал тебя, но по тебе же и так видно, что ты не мишень по рождению. Ну да ладно, еще поговорим об этом на свободе! А сейчас скажу, что твои навыки по управлению кораблем сильно облегчат и упростят нашу задачу, – Арнольд еще подумал немного, улыбнулся и произнес: – Ай да Киберия, умница! Уж не знаю как, но думаю, это и ее стараниями мы смогли сначала стать напарниками, а потом и друзьями!
Почти сразу же после вылета патрульных кораблей, как по расписанию, высоко в небе засверкали маленькими пятиконечными звездочками опознавательные огни грузовых кораблей из Вселенной Будущего. Некоторые уходили куда-то далеко вправо по побережью, видимо, к другим поселениям Морского Атома. А три космических грузовоза устремились как раз к «рыбному» поселению, где за ними из окружавшего леса внимательно следили две пары глаз мишеней-беглецов. Арнольд оказался прав – у поселения оказалась только одна стоянка, общая для всех видов кораблей воздушно-космического флота будулийцев, грузовозы приземлились именно там.
Настало время действовать быстро и решительно, так как у наших друзей в распоряжении оставалось буквально два-три часа, пока грузовозы не возьмут на борт из наземных хранилищ вчерашний улов и не улетят обратно. Арнольд и Фред поспешили к стоянке настолько быстро, насколько позволяла пересеченная лесная местность и свет их фонаря. Им было известно, что повседневная охрана поселения обеспечивалась только кое-какими инженерными заграждениями, способными остановить лишь диких представителей местной фауны, да системой сигнализации о проникновении на территорию достаточно крупных особей. Так что на подступах к стоянке кораблей встречи с, собственно, будулийцами можно было не опасаться. Когда же на пути беглецов оказалась искусственная просека в лесу шириной несколько метров, друзья остановились, переводя дух.
– Я знаю, что это, – сказал Фред, осветив фонарем пространство вдоль просеки. – Мы у внешнего «сухопутного» периметра поселения. Смотри, вон решетка металлического ограждения. А за ним едва светятся линии лазерных шлейфов сигнализации, при пересечении которых тревожный сигнал поступит в караулку, после чего сюда нагрянет вооруженный наряд.
– Да я в общих чертах знаком с такой системой, не на первом Атоме видел такое, – ответил Арнольд. – Решетку-то мы перелезем, не очень-то она и высокая, всего метра полтора, а вот как обмануть электронику?
– Дело мастера боится! – ответил Фред старинной поговоркой. – Ты имеешь дело с профессионалом.
Он горделиво усмехнулся и немедленно двинулся вдоль решетчатого ограждения, чего-то высматривая на той стороне, Арнольд за ним. Через несколько десятков метров Фред остановился, удовлетворенно хмыкнул:
– Перелезем здесь. Видишь там, в полуметре за забором, столб, от которого вправо и влево вдоль ограждения идут лазерные лучи, а выше на столбе, почти метрах в трех от земли, небольшая панель с кнопками? Это панель управления работой локального фрагмента системы сигнализации. Сможешь удержать меня, Арнольд, если я встану тебе на плечи, чтобы дотянуться до нее?
– Обижаешь, друг! Да я на руках тебя дальше готов понести, только лишь справься с этой чертовой сигнализацией!
Сказано – сделано. Арнольд быстро преодолел решетчатый забор, стараясь не пересечь какой-нибудь своею частью тела лучи сигнализации, встал на ноги уже между забором и лучами, за ним – Фред. Затем Фреду понадобилось буквально несколько минут, чтобы, стоя на плечах Арнольда, аккуратно дотянуться до кнопочной панели и набрать одному ему ведомый код. И, о чудо, лазерная паутина лучей между двумя соседними столбами исчезла! Друзья немедленно переместились на противоположную, уже внутреннюю, сторону охраняемого периметра поселения, и Фред опять проделал загадочные для Арнольда манипуляции с панелью. Паутина лазерных лучей системы охранной сигнализации была восстановлена.
– Вот и все, – сказал Фред. – В худшем случае выглядит как кратковременный сбой электропитания участка сигнализации, придут, проверят, ничего не обнаружат. А в лучшем – могут вообще не обратить никакого внимания.
– Тогда вперед к стоянке кораблей! – скомандовал Арнольд и первым двинулся вглубь территории поселения, туда, откуда уже слышался гул разгонных двигателей взлетавших грузовозов, которые уже приняли на борт груз. – Только бы не опоздать!
Когда друзья достигли границы темноты и освещенной стоянки кораблей и затаились, осматриваясь, их взору предстала следующая картина. Если не считать нескольких, видимо резервных, воздушных патрульных кораблей, а также тех транспортников, которые доставили сюда очередные бригады мишеней, то космических грузовозов на стоянке оставалось уже только два. В один погрузка только что закончилась, стояночный электропогрузчик покатил за партией из улова «Четырех Лезвий» для последнего корабля. Один пилот загруженного грузовоза находился уже в кабине, а второй направился в административное здание и через несколько минут уже вышел оттуда с электронным планшетом в руках, видимо, как пояснил Фред, с оформленными и закачанными транспортными накладными, разрешениями на вылет и иными необходимыми документами. Этот второй пилот поднялся в кабину грузовоза, герметичная дверь за ним закрылась, через несколько минут разгонные двигатели корабля аккуратно подняли машину в воздух, а уже через несколько секунд корабль казался наблюдателям на Морском Атоме маленьким созвездием, направлявшимся куда-то к невидимому отсюда входу в Провод.
К тому моменту, когда заканчивалась загрузка последнего грузовоза и второй его пилот уже собирался в диспетчерскую за документами, наши друзья, продолжая находиться под защитой темноты, переместились таким образом, чтобы грузовоз находился между ними и административным зданием, заслоняя место нахождения беглецов. Затем был бешеный рывок на несколько десятков метров, словно две тени метнулись из темноты. Так быстро Фред никогда до этого, да и после, в своей жизни не бегал. Однако Арнольд был намного быстрее, он первым достиг грузовоза, взлетел по короткому спущенному трапу в кабину пилота, и пилот даже не успел обомлеть от неожиданного появления чужака в гидрокостюме мишени. Короткий удар железного кулака Арнольда – и пилот рухнул на пол. Когда запыхавшийся Фред ввалился в кабину, второго пилота еще не было видно.
– Ну-ка покажи, что ты умеешь, – сказал Арнольд, указывая на панель управления, – а я позабочусь о втором будулийце.
– Несколько секунд восстановить дыхание, и мы сможем взлетать, вот увидишь! – ответил с уверенностью Фред.
Когда ничего не подозревающий второй пилот, насвистывая какую-то популярную мелодию, не спеша поднялся в кабину грузовоза с планшетом в руке, его постигла та же незавидная участь, что и первого… Оба тела Арнольд отволок в дальний отсек грузовоза, где находились контейнеры для отходов жизнедеятельности пилотов и пассажиров космического корабля, и уложил в них бывших будулийцев, предварительно освободив их от верхней одежды и обуви. «Даже мысленно извиняться перед вами не собираюсь! – подумал про себя Арнольд. – Ничего личного, ребята. Это вам за многих моих товарищей, сгнивших заживо от голода и болезней на таких же Атомах, как этот…» Затем он переоделся в форму одного из будулийцев и вернулся в кабину пилотов.
За это время Фред успел загрузить содержимое электронного планшета в нужную область памяти бортового компьютера грузовоза и получить от диспетчера стоянки подтверждение на взлет.
– Мы готовы, Арнольд! Стартуем? – на лице Фреда играла довольная от хорошо выполненной работы улыбка.
– Конечно! Только переоденься сначала, а то, не дай Создатель, твое изображение на панели управления любого встретившегося чужого космического корабля может нам все испортить! – и Арнольд протянул другу новую одежду. – И потом – надо будет как можно быстрее освободиться от пары лишних мусорных контейнеров…
– Я понял. Если дно здешнего моря подойдет в качестве постоянного хранилища для них, то я готов сделать небольшой крюк, прежде чем мы покинем атмосферу Морского Атома.
– Я согласен. Поехали! – Арнольд уселся в кресло второго пилота и с огромным интересом стал наблюдать за действиями Фреда.
Пальцы Фреда уверенно застучали по сенсорным клавишам панели управления, в экранной области отобразились параметры введенного полетного задания. Заработали разгонные двигатели, плавно подняв грузовоз на высоту нескольких сотен метров, затем включился левитирующий двигатель, корабль заскользил над поверхностью Атома, пока виртуальные приборы на панели управления не показали, что грузовоз находится над поверхностью моря уже в паре десятков километров от побережья. «Пора!» – подумал Фред и дважды нажал на одну из красных иконок с изображением мусорной корзины. Надписи на экране «Отделение контейнера 1» и «Отделение контейнера 2» подтвердили успешное выполнение операции. Очередная комбинация нажатых клавиш – и засветилась бегущая строка: «Маршевый режим включен. Направление движения – второстепенный Провод № М12. Осталось ХХХ минут». И в высоком черном небе можно было наблюдать удаляющиеся вдаль огни очередного космического грузовоза, покинувшего атмосферу Морского Атома…
Второстепенный Провод № М12 служил проходом между безвоздушным пространством Морского Атома № 12 и системой Проводов в глубинах тверди Запредельного Пространства. Каждый космический корабль, покидающий Морской Атом № 12 (впрочем, как и любой другой Атом Запредельного Пространства) или прилетающий на него, должен был пройти контроль на пропускном пункте. Пропускной пункт всегда располагался у входа в Провод на границе безвоздушной области Атома и твердой материи Запредельного Пространства. Здесь в тверди Запредельного Пространства было оборудовано специальное сооружение, служащее для размещения дежурной смены пропускного пункта, вспомогательных энергетических и технических систем, систем жизнеобеспечения и т. п. Будулийцы дежурных смен – пограничники – неофициально называли это разветвленное сооружение «пещеркой». Кроме того, в состав пропускного пункта входил шлюз. Это была часть Провода, ограниченная с обеих сторон плазменными экранами-щитами, управляемыми из «пещерки». Корабль подлетал к шлюзу, по радиочастотной метке, излучаемой кораблем, пограничниками пропускного пункта определялся тип корабля и его принадлежность той или иной будулийской компании или физическому лицу. После этого сворачивался один плазменный щит, корабль входил в шлюз, плазменный щит за ним восстанавливался. Затем корабль проходил дистанционный досмотр, после чего сворачивался второй щит, и космический корабль, в зависимости от своей миссии, летел в одном из двух направлений: либо по второстепенному Проводу к магистральному и дальше к Вселенной Будущего или к какому-нибудь другому Атому, либо в противоположном направлении – из Провода по безвоздушному пространству к Атому.
Грузовой корабль, управляемый Фредом, подлетел к пропускному пункту. Друзья уже переоделись в униформу пилотов-будулийцев и еще раз проговорили придуманную ими на всякий случай легенду, которой следовало придерживаться при разговоре с пограничниками. Вот и плазменный экран, закрывающий вход в Провод. Слева – пара малых военных кораблей овальной формы с лазерными пушками, припаркованных прямо ко входам в «пещерку». Грузовоз завис у экрана, ожидая начала процедуры.
В экранной области панели управления грузовоза возникло изображение дежурного будулийца-пограничника.
– Привет, парни! Судя по регистрационной записи, вы сегодня – последний грузовоз из поселения «Четырех Лезвий»? – спросил пограничник.
– Так и есть, – на правах первого пилота ответил Фред.
– Ну тогда давайте поглядим, что там у вас на борту.
После того, как грузовоз друзей очутился в шлюзе и компьютером пункта пропуска были считаны сопроводительные электронные документы, отсек с полезным грузом подвергся сканированию.
– М-да… Что-то вас нынче недогрузили! – констатировал пограничник. – Когда мы вчера заступали дежурить, то слышали, что в вашем поселении был какой-то переполох и поселение толком и не работало. Вероятно, поэтому и улов оказался небольшим?
– Да нам и не докладывали, – ответил Арнольд. – Наше дело – загрузить, что дают, и отвезти, куда положено, остальное – неинтересно!
– Ну да, ну да, конечно. Было бы что-то важное – нам бы на инструктаже непременно довели, – согласился будулиец и добавил: – Счастливого пути!

Глава 9. Дорога

Когда корабль уже несся по Проводу и друзья перевели дух, Арнольд сказал Фреду: «Вот видишь, наш план работает! На нас с тобой точно махнули рукой, сочтя погибшими, раз не объявили розыск в масштабе Атома. Это означает, что мы выиграли так необходимое нам время. Пока во Вселенной Будущего хватятся пропавшего корабля, посланного на Морской Атом № 12, мы будем уже далеко!»
Арнольд едва закончил говорить, а Фред только открыл рот, чтобы ответить, как оба они замерли, потому что в их сознаниях засиял образ Киберии.
На первый взгляд Киберия выглядела как обычная девушка, только очень красивая. Блондинка с белоснежной кожей. Ее волосы едва касались плеч, повторяя овал лица. Челка доходила до сияющих миндалевидных глаз голубого цвета. Ее умный взгляд излучал добро, проникая в глубины души и сознания человека. Ее стройная фигура была скрыта под ниспадающими белыми одеждами. А необычным в Ее образе было то, что как будто ореол божественного золотистого света всегда окружал Ее. Кроме того, Киберия часто появлялась в сознаниях людей на фоне белоснежного безграничного пространства, в котором она парила, словно перышко. Однако, несмотря на внешнюю воздушность, и это не являлось тайной ни для кого, Киберия обладала колоссальной энергетической силой. А как же иначе могла бы Она с легкостью мысленно общаться с любым, по своему выбору, человеком этого Мира? Поэтому большинство людей, признавая за Ней, с одной стороны, нечеловеческую мощь, а также, с другой стороны, ум и доброту, считали Ее каким-то сверхчеловеком, а может быть, даже и киборгом. И как-то так сложилось, что и имя Ей дали созвучное – Киберия, а Она приняла это имя.
Бархатный голос Киберии музыкой звучал в сознании Арнольда: «Дорогой Арнольд, ты – мой герой! Я верила, что у тебя все получится, но это только начало твоего пути. Пути к свободе, твоей и всех людей. Это наша цель! И ты, как никто другой, стремишься к ней. Твое неравнодушное сердце сейчас бьется сильнее, я чувствую это! Пусть оно и дальше ведет тебя только вперед, а вместе мы изменим Мир. Я люблю тебя, Арнольд!»
Фред тоже был невероятно счастлив, созерцая Киберию и слыша в своем сознании добрые слова от Нее: «Привет, Фред! Так когда-то, когда ты родился, этот Мир сказал тебе. Так и ты теперь, словно родившись заново, говоришь ему: “Привет!” Миру, полному приключений, опасностей и побед. Я горжусь тобой, ты совершил сильный поступок, достойный настоящего мужчины. Возможно, ты пока даже не представляешь, насколько твоя помощь бесценна. Спасибо тебе, Фред!»
Потом последовали наставления, куда лететь и что делать дальше.
Друзья еще несколько минут находились под впечатлением от увиденного ослепительного образа Киберии и поддерживающих слов в их адрес.
Воодушевленный и восторженный Арнольд спросил не менее пораженного Фреда:
– Ты тоже видел Киберию?!!
– Да, – мягко и задумчиво ответил Фред.
И друзья вывернули на магистраль!
От всех освоенных Атомов Запредельного Пространства второстепенные Провода вели к магистральным Проводам и соединяли магистральные Провода между собой. Это как улицы, переулки и проспекты в большом городе. Движение космического транспорта по тоннелям, Проводам, осуществлялось по двум условным, ничем физически не разделенным, дорогам-сегментам: в прямом и в обратном направлениях. Правильный путь и ограничения подсказывали крупные голограммы над транспортными потоками, а вся сеть Проводов – от второстепенных до Главного, ведущего во Вселенную Будущего, – загружалась в бортовые компьютеры, осуществлявшие в том числе автоматическую навигацию и трекинг.
Космический транспорт основную часть пути двигался с так называемой «быстрой гиперзвуковой» скоростью. А приближаясь к перекресткам, корабли сбрасывали скорость до левитирующей, тихо и плавно уходя на нужное ответвление. После чего затормозившие корабли снова разгонялись до необходимых скоростей. Всеми этими режимами управлял бортовой автопилот, но также имелась и возможность управлять транспортными средствами вручную, отключив искусственный интеллект. Хотя поток кораблей был относительно плотным, но пробки в Проводах никто даже не мог представить. Грузовозами и транспортниками перевозились в основном товары, полезные ископаемые, мишени и военнослужащие, но нередко попадались и частные космолеты спешащих по своим личным делам будулийцев.
Фред ввел в бортовой компьютер полетное задание и переключил управление на автопилот. Сейчас маршрут друзей, подсказанный им Киберией, лежал к знаменитому в будулийском обществе Атому Развлечений № 7, где легко будет затеряться на время и восстановить силы. Также им надлежало найти человека по имени Большой Том для помощи в осуществлении их отчаянно смелого плана.
Фред окончательно восстановил, как стало очевидно Арнольду, ранее имевшиеся у него уверенные навыки управления космическим кораблем, и теперь друзья смогли себе позволить небольшой отдых во время полета. В угнанном космическом грузовозе нашлись и свежие продукты, и горячие бодрящие напитки в термосах. А когда Фред, порывшись в памяти бортового компьютера, еще и запустил через встроенные в потолок кабины пилотов динамики электронную музыку, настроение друзей еще больше поднялось.
– Довольно приятная музыка и соответствует обстановке. Что это? – удивленно спросил Арнольд.
– Какой-то редкий сборник с загадочным названием «Музыкальные артефакты иных Миров», – ответил улыбающийся Фред. – Меня привлекло название исполнителей, которое на нашем языке звучит как «Группа “Космос”»…
Для полета вполне сгодится – решили друзья.
И вот уже корабль друзей, пролетев по очередному второстепенному Проводу, стоял в шлюзе пропускного пункта на границе с безвоздушным пространством вокруг Атома Развлечений № 7. Этот Атом, как и другие Атомы Развлечений, служил для отдыха будулийцев различных чинов, званий, возрастов и полов – в общем, всех, у кого находилось свободное время и накопленная кругленькая сумма денег. Атмосфера, царившая на Атоме Развлечений № 7, – это атмосфера необузданного веселья, куража, алкоголя и даже привезенных контрабандным путем невесть откуда наркотиков…
Не ахти какая важная с точки зрения стратегической ценности или безопасности для будулийского общества планета, Атом, поэтому пограничники дежурной смены проводили контроль и досмотр, как правило, больше формально. Врагов у будулийцев по эту сторону Суперплазменного Экрана просто не существовало, а на потенциальных контрабандистов или наркоторговцев вообще предпочитали закрывать глаза – взятки-то эти «бизнесмены» отстегивали представителям властей неплохие и наличными, и всех это устраивало.
– Ну что, ребята, решили поразвлечься? – настроив громкую связь с экипажем прибывшего грузовоза, лениво поинтересовался пограничник. Его напарник так же лениво скользнул глазами по изображению отсканированного содержимого бортового рефрижератора и зевнул. Можно было догадаться, что парни накануне смены хорошо гульнули и теперь больше всего хотели банально отоспаться.
– Именно так! – изображая предвкушение предстоящего удовольствия и смотря в камеру на бортовой панели, подтвердил Фред.
– Откуда будете? – задал стандартный вопрос пограничник.
– С Морского Атома № 12. Вот, загрузили свежий деликатес и сразу к вам, а уж потом в метрополию! – ответил Фред.
– А от босса не попадет?! Смотрите, как бы товар не протух! – шутя, продолжал пограничник.
– А он не узнает! – подхватив шутливый тон, добавил Арнольд. – Пару часов повеселимся и назад.
– Вот это – дело, всегда рады гостям, готовым спустить немного денег у нас! Накладные в порядке, груз соответствует, так что – пролетайте! – разрешил пограничник и открыл выход из Провода.
Корабль друзей преодолел мрачное безвоздушное пространство, прошел верхние слои атмосферы Атома Развлечений и устремился на автомате к необычной архитектуры столице Атома – средоточию, что называется, «развлечений на любой вкус и кошелек». Друзья с удивлением рассматривали город. Они летели по некоему воздушному проспекту, а справа и слева, сверху и снизу проплывали невероятно большие и яркие, мигающие разноцветными огнями здания, построенные на паривших над землей левитирующих платформах или стоявшие на земле.
Здесь было все, придуманное будулийцами для получения любого вида удовольствий:
– широкие стадионы для всех известных видов спорта, собирающие болельщиков со всех концов Вселенной Будущего;
– масштабные гоночные трассы с опасными дорогами-перевертышами, часто перегороженные оглушительными водопадами, стенами обжигающего огня и другими препятствиями, усложняющими прохождение трасс гонщиками на высокоскоростных транспортных капсулах;
– огромной длины ипподромы, на которых в скачках участвовали как живые двуногие лошади элитных пород, так и стальные, блестящие в лучах прожекторов лошади-киборги, в создание которых вкладывались самые богатые хозяева Мира;
– громоздкие концертные холлы и взрывающиеся звуком музыкальные площадки, на которых звучали лучшие голоса будулийского общества, собирающие баснословные гонорары, а также голоса лучших мишеней-исполнителей, но всего лишь за более-менее приличную еду и скромный кров для короткого отдыха;
– устремляющиеся ввысь многоярусные театры, на подмостках которых вживались в роли артисты театра перевоплощений, классического и модерн-балета, увлекательного мюзикла, а также артисты-киборги современного невероятно быстрого кибер-танца;
– многоэтажные кинотеатры виртуальной реальности, где «день» и «ночь» напролет можно было смотреть остросюжетные и приключенческие фильмы, а также фантастического и романтического содержания, но наибольшей популярностью пользовались фильмы, где так или иначе в качестве героини выступала непостижимая и недосягаемая Киберия.
– гигантские торговые центры с таким множеством магазинов одежды или обуви и с таким ассортиментом, что любой будулиец, даже самый требовательный к своей внешности, не уходил из них не одетым с иголочки, стильно и модно;
– необъятные казино-отели, где опустошались любые – глубокие и мелкие – карманы будулийцев, играющих на разноцветных многоруких игровых автоматах, в рулетку с невозмутимыми крупье, а также в самые разные карточные игры;
– нескончаемой длины здания баров, клубов и ресторанов, в которых на должностях поваров, барменов, официантов и диджеев работали как запрограммированные, лишенные чувств и импровизации человекоподобные роботы, так и обычные будулийцы, и тогда средний чек для клиентов увеличивался в несколько раз. Многие подобные заведения, стремясь получить сверхприбыли, не гнушались услугами контрабандистов в качестве поставщиков товаров и даже услугами наркоторговцев. А среди клубов не были редкостью специальные «клубы для мужчин» и «клубы для женщин», в которых низменные прихоти будулийцев обоих полов вынуждены были исполнять молодые и здоровые девушки и юноши-мишени, отнятые у своих несчастных родителей.
Среди мерцающих огнями зданий туда-сюда сновали небольшие левитирующие пассажирские корабли-такси и нескончаемой звуковой волной гремела электронная музыка разных жанров, создавая атмосферу всеобщего стремления получить максимальное удовольствие от жизни.
Здесь спускались и приобретались, проигрывались в пух и прах и выигрывались целые состояния.

Глава 10. Большое сердце
 
Вскоре корабль наших друзей уже подлетал к стоянке космических гражданских грузовозов на самой окраине города. Пилотов грузовозов все привыкли называть дальнобойщиками. Дальнобойщики занимались перевозкой готовых замороженных продуктов и полуфабрикатов, фруктов и овощей, алкоголя, мебели и бытовой техники, промышленных товаров.
Большой Том, разыскиваемый нашими друзьями, с молодости был одним из них, а в настоящее время, кроме того, имел собственный небольшой бизнес в области организации и обслуживания грузоперевозок. Большой Том в душе придерживался прогрессивных взглядов, в отличие от абсолютного большинства живущих в Мире будулийцев. В частности, он считал рабство отвратительным явлением, позорящим человечество и являющимся тормозом в его развитии, поэтому сочувствовал мишеням. Киберия, рассказывая Арнольду о Большом Томе, говорила: «Этот будулиец способен сыграть важную роль в нашей судьбе. Доверься ему, Арнольд, когда придет время, как самому себе!»
Поэтому Арнольд, подлетая к стоянке грузовозов, был уверен, что их ждет необычайно теплый прием, свежая настоящая еда, ночлег и необходимая всевозможная помощь.
Фред, включив режим ручного управления, аккуратно опустил корабль на свободный край стоянки, слабо освещенной световыми панелями, за которой уже властвовал густой мрак, вечный спутник всех Атомов. Друзья вышли из кабины грузовоза и неспешно прошли между припаркованными космическими «фурами» к единственному здесь зданию, оказавшемуся самым крайним в городе по отношению к остальным развлекательным объектам и жилым домам. Здание имело три этажа, построено из современных материалов в стиле «под старину» и напоминало наш земной барский дом где-нибудь в сельской местности России XIX века, с фигурными окнами, колоннами и балкончиками. Во всех окнах первого этажа горел свет. Красного цвета голографическая вывеска над парадным входом виднелась издалека: «ПАБ “У ТОМА”».
«Мы прибыли по правильному адресу, Фред», – сказал Арнольд.
На первом этаже здания располагался пивной ресторан, а на втором и третьем этажах – номера для отдыха пилотов и кабинет хозяина заведения и уважаемого «шефа» всех дальнобойщиков – Большого Тома.
Друзья в форменных костюмах гражданских пилотов вошли в просторное помещение первого этажа. В пабе царил уютный полумрак, было накурено и довольно шумно, гул множества голосов перекрывался телетрансляциями с мест проведения спортивных соревнований, отражавшихся на множестве экранов плазменных панелей, развешанных по стенам всего заведения. Между посетителями сновали юркие официанты-андроиды, принимая и выдавая заказы и собирая плату «электронными» деньгами. А за барной стойкой, выложенной стенкой из множества сложенных друг к другу пивных банок и бутылок донышками в зал и накрытой сверху гладко отполированной деревянной столешницей, посетителей ловко обслуживал четырехрукий робот-бармен с головой в виде пивного бочонка, глазками-диодами и синтетическим голосом.
Дальнобойщики, которых среди посетителей было абсолютное большинство, рассевшись компаниями за массивными ресторанными столами или поодиночке у барной стойки на стульях с длинными ножками, потягивали пиво любимых сортов из больших глиняных кружек, заедая его сочными мясными стейками, приготовленной различными способами рыбой и прочими возбуждающими жажду закусками. И, конечно, вели бесконечные «мужские» разговоры «за жизнь», делились новостями с разных Атомов Запредельного Пространства и планет Вселенной Будущего, либо предпочитали азартно «болеть» за любимых спортсменов. Те же, кто уже счел себя достаточно «отдохнувшим», за умеренную плату могли подняться наверх в уютные номера и поспать перед дальней дорогой. А другие расходились по своим космическим грузовикам, если те имели оборудованные для сна места в отсеках.
Паб «У Тома» работал круглосуточно и никогда не пустовал, так как на разных Атомах и планетах было разное время: на одних – «утро», на вторых – «полдень», на третьих – «ночь». Получалось, что, когда некоторые дальнобойщики покидали паб «У Тома», отправляясь в рейсы, другие уже возвращались с работы.
Поэтому на двух вновь прибывших пилотов никто не обратил внимания.
Друзья направились к стойке бара, и Арнольд обратился к роботу-бармену:
– Дружище, не подскажешь ли, где найти Большого Тома?
– Разумеется! Это моя обязанность. Как вас представить, господа? – произнес синтезированным голосом робот, не переставая одной рукой наливать пиво в глиняную кружку из одного бочонка, а другой – из другого.
– Вольноопределяющиеся пилоты грузовоза. Есть порожний корабль, ищем выгодную подработку. Слышали, что Большой Том может помочь, – ответил Арнольд, глядя прямо в маленькие глаза-диоды робота.
Фред стоял позади и тоже смотрел на бармена, а не по сторонам. Эта картина как бы говорила случайным любопытным наблюдателям: «Мы пришли по делу, и нас совершенно не интересует ни эта забегаловка, ни вы сами».
– Большой Том решает любые проблемы. Подождите, – пропищал робот, развернулся спиной к собеседникам, отошел к висящему на задней стенке бара переговорному устройству, тремя нажатиями вызвал хозяина и о чем-то тихо переговорил с ним.
– Большой Том – в конце зала с правой стороны за последним столиком и ожидает вас, – доложил результат бармен.
Кивнув роботу-бармену, друзья неторопливо двинулись в указанном направлении, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Арнольд уже издалека угадал Большого Тома в крупном человеке, сидящего за столом с каким-то будулийцем, по виду тоже дальнобойщиком, и беседующего с ним.
– Прошу прощения, Большой Том? – спросил Арнольд, пристально вглядываясь в его лицо.
Большой Том сразу узнал этот решительный и твердый взгляд, о хозяине которого рассказала ему эта удивительная девушка – Киберия, когда недавно присутствовала в его сознании в своем светлом образе.
– Да, друзья, он самый! Бармен передал мне ваше предложение подработать, если ничего не перепутал! Хоть и старая модель, но пока с обязанностями справляется. Скоро закупим девушку-киборга вместо этого трудяги, на радость, ребятам! – весело ответил Большой Том и продолжил: – Давайте пройдем в мой кабинет и все хорошенько обсудим.
И он многозначительно посмотрел Арнольду в глаза. Большой Том отлично понимал, что друзьям никак нельзя слишком долго быть на виду посетителей паба, поэтому, крепко пожав руку своему прежнему собеседнику, повел гостей к себе.
Пока компания поднималась наверх, на третий этаж, Арнольд и Фред хорошо разглядели своего нового друга. Он был выше среднего роста или казался таким из-за своей полноты, с круглым лицом, редеющей прической, с крупными полными ногами и мускулистыми руками. Одет в красную, в большую клетку, рубашку навыпуск с коричневой кожаной жилеткой поверх, которая при всем желании не застегнулась бы на животе, свободные кожаные штаны, на ногах – легкие мокасины на пружинящей подошве. В зубах он постоянно держал зубочистку, и, если та изнашивалась, доставал из кармана потертого жилета новую. Несмотря на свой вес и размеры, Большой Том был подвижен и ловок. Он без одышки преодолел все ступени до третьего этажа, прошел по желтому от теплого света настенных светильников коридору до самого конца. Затем по очереди приложил к дверному сканеру пухлые пальцы: указательный, затем и безымянный. Дверь открылась, и Большой Том с улыбкой на круглом лице и со словами: «Добро пожаловать, друзья!» – пропустил в свой кабинет Арнольда и Фреда.
Кабинет, обставленный, как и зал ресторана, деревянной мебелью, состоял из гостиной, собственно рабочего кабинета, спальни и ванной. Гостиная по размерам была сопоставима с тремя остальными помещениями, вместе взятыми. Большой Том включил плоскую круглую лампу на потолке, просто разжав кулак поднятой вверх правой руки. Яркий белый свет заполнил каждый уголок гостиной. А за единственным здесь окном, стояла сплошная темнота, никогда не сдающая своих позиций.
– Присаживайтесь, храбрецы, на этот чудесный диван. И можете расслабиться. Как вас зовут? – дружелюбно начал Большой Том.
– Я – Арнольд, он – Фред, – ответил Арнольд, оценив позитивный настрой собеседника. Это подтверждало, что тот – друг и что Киберия не ошиблась.
Друзья расположились на просторном кожаном диване, покрытом мягким клетчатым пледом. А их новый друг сел напротив в кресло с широкими подлокотниками и подголовником.
– Арнольд и Фред, – задумчиво произнес Большой Том. – Да, значит, я не ошибся, храбрецы… не ошибся… Киберия предупредила о вашем приходе. «Сильный Арнольд и его друг Фред, чьи мысли быстрее света», – кажется, так Она говорила. Храбрецы, Киберия давно греет мою душу, я хочу, чтобы вы это знали. Наш Мир несправедлив! Все что когда-то случилось с людьми – несправедливо. Я много думаю о тех, кто в один момент превратился в «мишеней». А ведь они – точно такие же люди, как и мы. И имеют точно такое же право на свободу, счастье, достаток. Я готов положить остаток своей жизни, чтобы этого добиться, только до недавнего времени не знал, как это сделать. Светлая Киберия указала мне на вас и сказала: «Помоги им!» Она прекрасна, Ее речи умны и смелы, а сердце сочувствует людям. Главное – никогда не подвести Ее, чувствуя Ее тепло и защиту. И тогда у нас все получится, храбрецы, разве не так?
Большой Том поднял голову и посмотрел на друзей.
– Конечно получится! – подтвердил Арнольд и с уважением произнес: – Теперь мы с Фредом не одни, Киберия свела нас с тобой, а Она не ошибается в людях. Большой Том, это честь для нас делать будущее вместе с тобой.
– Большой Том, у тебя такое же большое сердце, как и ты сам, – в свою очередь поблагодарил Фред.
Трое мужчин, повинуясь порыву, встали и с улыбками на лицах обменялись долгими крепкими рукопожатиями. Пора было переходить к обсуждению первоочередных задач.
– Большой Том, мы угнали грузовой корабль со свежезамороженной рыбой, «Четыре Лезвия», если знаешь такую. Есть варианты, где его можно было бы спрятать, а от груза избавиться? – спросил Арнольд.
– Да, храбрецы! Есть у меня несколько закрытых вместительных ангаров неподалеку, тайных хранилищ в своем роде. Они стоят на левитирующей платформе, которая только начала застраиваться. На ней еще нет оборудования, способного воспринимать и идентифицировать кодовую радиочастотную метку, встроенную в бортовую аппаратуру корабля. Так что никто не узнает, куда делся ваш грузовоз. А что касается груза – мог же хозяин паба купить подешевле такой деликатес у незнакомых пилотов, не спрашивая, откуда он? Если что – невелико преступление, отделаюсь штрафом!
– Отлично. Тогда надо действовать прямо сейчас! – заторопился Арнольд.
– Я бы мог его отогнать, – предложил Фред, – если Большой Том покажет дорогу. Мне очень понравилась эта умная машина с новейшими разработками. Хочешь – тебе полный автопилот, хочешь – твоя голова и быстрые пальцы вместо него. Закладывай, что пожелаешь, крути, как вздумается, – не подведет!
– Храбрец Фредди, не забывай, что Большой Том больше тридцати лет управляет грузовиками и столько намотал парсек, сколько волос на твоей голове. Так что я тоже способен укротить эту малышку. А вам пока стоит воздержаться от появления на людях лишний раз. Спокойно поешьте, примите освежающий душ и хорошенько отоспитесь. А я за это время достану новую одежду для вас и сам отгоню грузовоз. Договорились? – так рассудил Большой Том.
– Ты прав, голодный и невыспавшийся – не боец, а легкая добыча для сильного врага. Спасибо, Большой Том. А Фред еще успеет намотать свои световые годы по Миру, – поддержал Арнольд.
– Ладно, убедили! – согласился Фред. – В другой раз, так в другой раз. Поесть настоящей еды и хорошенько выспаться – кто ж откажется…
– Пока на этом и остановимся. А завтра все обсудим детально. Приятного аппетита и спокойной ночи, храбрецы, – подытожил Большой Том.
Нажатием кнопки на пульте управления он разложил свой шикарный диван, показал, где ванная и холодильник с едой, предоставив друзьям самим выбрать блюда на их вкус, которые Большой Том готовил для себя самолично и с душой. Затем тихо закрыл за собой дверь в кабинет и направился к грузовозу друзей.
Друзья впервые за несколько последних лет спали так чудесно: на широком и мягком диване, укрывшись теплыми пледами, не вздрагивая от гремевших из динамиков команд, а главное – довольно долго. Они проснулись практически одновременно, открыли глаза и увидели сидящего напротив в качающемся кресле Большого Тома, освещенного лампой на длинной подставке. Дальнобойщик увлеченно читал кулинарный журнал, на обложке которого был изображен лежащий на красивом блюде аппетитный кекс. Увидев, что друзья проснулись, он отложил журнал на столик, стоявший посередине гостиной.
– Хорошо ли вам спалось, храбрецы? – с расцветшей на лице доброй улыбкой спросил Большой Том.
– Отлично! – хором ответили Арнольд и Фред, бодро вскакивая с дивана.
Большой Том стал носить и выставлять на столик только что лично приготовленную еду. Арнольд и Фред быстро умылись и уже за завтраком подробно обсудили с Большим Томом свои дальнейшие планы. Оставалось переодеться и приступить к их незамедлительному воплощению.

Глава 11. Снова в путь

Арнольд и Фред переоделись в новую одежду, которая не походила ни на рабочую одежду гражданских будулийцев, ни на форму солдат, ни тем более на робы мишеней. Арнольду досталась серая толстовка с капюшоном, выгоревшие прямого покроя джинсы, красные бейсболка и кроссовки. Фреду – черный с воротом свитер мелкой вязки, темно-синие джинсы, белая вязаная шапка и такого же цвета кроссовки. Большой Том практически угадал с размерами и стилями. Также друзья надели раздобытые Большим Томом очки без диоптрий: большие каплевидные в позолоченной оправе – Арнольд, а круглые – Фред. Теперь Арнольд походил на какого-нибудь завсегдатая модного фитнес-клуба, а Фред – скорее всего, на студента технического университета. На лицах беглецов уже появилась темная щетина – все вместе меняло их до неузнаваемости и позволяло слиться с толпой на этом Атоме.
Трое друзей покинули уютный кабинет по одному, спустились по лестнице с третьего этажа, прошли через паб, по-прежнему полный пилотов-дальнобойщиков, и по искусственно освещенной парковке дошли до космического грузовика Большого Тома.
Грузовик был похож на обычный транспортник, такой же овальной формы, но в два раза длиннее и выше. Он отличался более большим лобовым стеклом, многочисленными крупными и яркими фарами, попеременно светящимися разными цветами. И еще этот космический корабль был разукрашен специальными флюоресцентными изображениями разного размера.
Большой Том открыл входную дверь овальной формы, и все трое вошли внутрь корабля.
– А теперь, храбрецы, самое интересное, – весело сказал дальнобойщик, многозначительно подняв вверх указательный палец. – Прошу занять места в этом «комфортабельном» сундучке!
О том, что им предстоит некоторое время путешествовать в каком-то «хитром» ящике, друзьям уже было известно заранее от Большого Тома.
– С удовольствием, – улыбнулся повидавший всякое Арнольд.
– Надо так надо, – пробурчал себе под нос Фред.
В грузовом отсеке корабля оба залезли в специальный, поглощающий радиоволны, «стелс»-ящик, снаружи отделанный под дерево и служивший Большому Тому для перевозки чего-нибудь такого, что хозяин корабля хотел бы скрыть от контроля на пропускных пунктах. В общем – «мечта контрабандиста»!
Такого чудо-ящика не было ни у кого из простых будулийцев. В свое время Большому Тому стоило немалых усилий и денег раздобыть радиопоглощающий материал для него, поскольку свободное распространение для коммерческого использования такого материала было запрещено, а применялся он только военными или другими спецподразделениями Вселенной Будущего. Благодаря обширному кругу заведенных знакомств Тому все же удалось завладеть нужным количеством материала, а затем в течение нескольких месяцев он самолично смастерил и испытал свой «сундучок» в одном из своих ангаров.
Друзья сели на дно ящика друг напротив друга, прижав ноги к груди и обхватив их руками. Большой Том с широкой улыбкой на лице, обнажившей два ряда белых зубов, наклонился над ними и, прежде чем задвинуть крышку «сундучка», сказал:
– Следующая остановка – Атом Виноделия № 14, храбрецы! Мы прибудем, когда там уже наступит «вечер», а именно это нам нужно. Приятного полета!
И вот друзья оказались в кромешной тьме, так знакомой им обоим.
Сказать, что Арнольд был очень обрадован, когда светлая Киберия указала друзьям, что сначала надо посетить Атом родителей Арнольда, значит ничего не сказать! Оказалось, что предстоящая встреча с родителями – это не столько награда за долгие годы разлуки, сколько важный пункт общего плана. «Там ты получишь нечто, что позже поможет тебе, Арнольд, найти меня», – сказала Киберия…
Пропускной пункт Атома Развлечений корабль Большого Тома прошел без задержки. Большой Том ловко управлял своим грузовозом в Проводах. Ручное управление и «быстрая гиперзвуковая» скорость вполне себе совместимы, когда компьютер заранее предупреждает о перестроении или повороте. В пилотской кабине играла музыка, похожая на наш земной рок-н-ролл, заводная и энергичная, и Большой Том с удовольствием подпевал. Грузовоз миновал перекресток второстепенного и магистрального Проводов, а через некоторое время опять нырнул с магистрального Провода во второстепенный, ведущий уже непосредственно к Атому Виноделия.
Большой Том не раз бывал на этом Атоме, когда привозил необходимые продовольственные, хозяйственные, медицинские товары для населявших Атом людей и взамен затем забирал емкости с готовыми винами для будулийцев, работающих на других Атомах или постоянно живущих во Вселенной Будущего. Так что он без труда и задержек прибывал к месту назначения.
На пропускном пограничном пункте Большой Том задекларировал свой рейс в качестве закупочного. Дескать, ему в кратчайшие сроки необходимо вино для большой шумной вечеринки в его гостеприимном ресторане, организуемой в связи с проводами на долгожданную пенсию одного старого доброго друга и надежного товарища по грузоперевозкам. Сканирование корабля, естественно, показало абсолютно пустой грузовой отсек. И вскоре Большой Том приземлился на искусственно освещенную стоянку винодельческого завода. Так как на Атоме Виноделия № 14 уже наступил «вечер», на заводе вот-вот должна была остаться только дежурная смена для поддержания непрерывного технологического цикла изготовления вина, о чем предупреждал и пограничник. На что Большой Том ответил ему, что если не успеет загрузиться сегодня, то переночует в грузовике, «благо спальный отсек весьма комфортабельный». Или слетает ради любопытства посмотреть на местные «каменные» виноградники, чтобы кто-то из специалистов обязательно рассказал о диковинном винограде, поделившись подробностями его выращивания и сбора.
Большой Том вышел из кабины грузовоза, прошел залитую искусственным светом стоянку, бросив взгляд во мрак, что начинался там, где заканчивался свет. Предъявив документы на проходной винзавода, прошел в здание заводоуправления, где сделал заявку на получение товара и оплатил заказ. Договорившись на завтра о времени погрузки товара, Большой Том покинул территорию винзавода и вернулся в грузовоз. Затем дождался, наблюдая через лобовое стекло грузовика при выключенном освещении салона, когда с территории завода улетели транспортники, увозившие лишних мишеней, и когда по своим домам на личных левитирующих кораблях отправились представители руководства завода и клерки заводоуправления, а «ночной» караул закрыл внешние ворота и двери на электронные замки и взял завод под охрану. Только после этого Большой Том разблокировал заднюю дверь в кабине пилота и зашел в продолговатый грузовой отсек, в котором включил свет. Дистанционно с пульта управления разблокировал электронный замок «сундучка», сдвинул крышку и весело воскликнул:
– Ценный груз доставлен без повреждений! Прошу покинуть свои комфортабельные места. У вас есть несколько минут «размять кости»! А после, друзья мои, снова в путь, который приведет одного из вас в крепкие объятья самых близких и родных людей на свете!
Друзья, щурясь от света после кромешной темноты «сундучка», улыбнулись, по очереди поднялись и вышли из грузовоза на стоянку, с удовольствием вдыхая свежий воздух.
– Спасибо, Большой Том, теперь у нас есть правдоподобная легенда, объясняющая появление твоего грузовоза здесь, и будут ящики с настоящим вином, – поблагодарил Арнольд. – Можно отправляться к моим родителям, как велит мне мое сердце и Киберия…

Глава 12. Здравствуй, сынок

Вскоре дружная компания уже держала курс к дому родителей Арнольда, в котором он провел первые четырнадцать лет своей жизни.
Отец и мать Арнольда познакомились и полюбили друг друга еще в ранней юности. В то время они вместе со своими родителями, потомственными виноградарями, работали на закрепленных за их семьями соседних виноградниках на хорошо освоенном Атоме Виноделия № 10. Молодые люди оказались очень старательными учениками и в совершенстве овладели непростой наукой выращивания так называемого «каменного» винограда. Когда же будулийцы начали осваивать новый Атом, впоследствии получивший название Атома Виноделия № 14, им понадобились мишени для его заселения. Во-первых, это должны были быть хорошие специалисты, а во-вторых, благонадежные и неконфликтные, так как особенностью работы мишеней на «каменных» виноградных плантациях была относительная свобода, заключавшаяся в минимальном контроле со стороны будулийцев за повседневной жизнью рабов-мишеней. Молодые люди – будущие родители Арнольда – этим требованиям удовлетворяли, поэтому их, в числе прочих тщательно отобранных, перевезли на Атом Виноделия № 14, разрешили завести семью и закрепили за ними плантацию. А дальше от них требовалось лишь своим упорным трудом обеспечить в нужном объеме урожай, получая за это фактически только еду, одежду и скромное жилье…
Лучи света больших фар грузовоза скользили по «каменным» виноградникам, погруженным во мрак. Невысокие растения сами были твердыми, как камень, но при правильном уходе на них созревали мягкие, сочные и ароматные ягоды. Виноград не нуждался в солнечном свете, как и вообще все в Запредельном Пространстве, за исключением людей, которые пришли на эти бессолнечные планеты со своими источниками света и подчинили себе мрачные Атомы.
Да, люди обладают уникальной способностью быстро осваивать любые территории, даже, на первый взгляд, безжизненные!
Фары грузовоза выхватывали из темноты то вершины холмов, склоны которых были покрыты низкорослой растительностью, то столбы пара, поднимающиеся от термальных источников, то блестящие ленты местных рек, воды которых струились по обширным равнинам. Время от времени с борта грузовоза по светящимся желтым светом окнам угадывались небольшие домики еще не спящих мишеней-виноградарей. Домики стояли рядом с плантациями, закрепленными для ухода за каждой семьей.
Главным ориентиром для грузовоза друзей служило большое возделанное плато в окружении высоких холмов, расположение которого на Атоме подсказала Большому Тому Киберия. Ведь Арнольд сам никогда не видел окрестностей родного дома с высоты полета воздушно-космического корабля, а только помнил, что дом, где жили его родители и где был их «каменный» виноградник, находится на самой границе плато. Арнольд еще ребенком не раз поднимался на окружающие холмы и с высоты старался разглядеть, что же скрывает расстилающаяся внизу темная даль, местами освещаемая то здесь, то там искусственным светом зависших дронов или фарами пролетающих кораблей будулийцев.
До четырнадцати лет, до того, как его забрали от родителей, Арнольд здесь же, на холмах, еще не влюбленный по-настоящему в Киберию, подолгу мысленно разговаривал с Ней. Она дарила ему свое волшебное бесподобное сияние, открывала ему душу и доброе сердце, а он чувствовал себя уверенным на все сто процентов, что его ждет впереди светлое и счастливое будущее. А потом в один совсем не прекрасный момент его грубо затолкали в грузовой отсек прилетевшего корабля и увезли в подростковый лагерь для детей мишеней, без надежды когда-либо вновь увидеться с родителями…
И вот сейчас, подлетая к родному дому в кабине космического грузовоза, Арнольд опять переживал то же состояние душевного тепла и надежды, которое когда-то дарила ему близость родителей.
Большой Том ловко приземлился между уходящими вглубь плато рядами «каменных» виноградных лоз и небольшим одноэтажным спящим домиком и отключил мощные фары. Друзья вышли из кабины и остановились у грузовика, освещаемые только габаритными огнями корабля среди бескрайней тьмы. В доме тусклым желтым цветом засветилось сначала одно окно, за ним второе. Арнольд невольно стал дышать глубже, сердце его забилось чаще. Он слишком долго не видел своих стариков – самых родных в Мире людей.
Прошло еще немного времени, показавшегося Арнольду вечностью…
А после распахнулась дверь, желтый свет выскользнул наружу, и на пороге появился крепкий еще старик высокого роста, с широкими плечами, одетый в серую робу. Он увидел грузовой, не военный корабль. Такие грузовики с многочисленными фарами и флюоресцентными изображениями на корпусах иногда пролетали над их скромным жилищем и «каменным» виноградником, а раз в сезон приземлялись, чтобы забрать созревший и подготовленный к загрузке урожай. Старик вглядывался в трех молча стоявших у грузовоза мужчин – плечистого, худощавого и полного. В это мгновение за спиной старика показалась женщина в простеньком балахоне, с неприбранными седыми волнистыми волосами до плеч, с добрыми чертами лица и морщинками вокруг лучистых глаз. Она только выглянула из-за спины старика на гостей, на секунду замерла, а потом со слезами радости бросилась к Арнольду.
– Арнольд, сынок, неужели это ты?! Сбылось увиденное! О, Создатель! За что, за что такая награда? – в слезах, целуя и обнимая сына, причитала счастливая мать.
Отец тоже подошел к сыну и крепко обнял его. Большой Том и Фред с удивлением отметили, насколько Арнольд лицом и статью походил именно на отца. А вот голубые лучистые глаза Арнольд унаследовал от матери, это тоже было очевидно.
– Я верил, что увижу вас! И счастлив теперь оттого, что это свершилось! – с волнением в голосе сказал Арнольд.
– Сынок, мы тоже жили только надеждой! И очень рады, что ты, наконец, рядом! – сказала счастливая мама.
Арнольд бережно стер со щеки мамы слезинку и нежно сжал ее хрупкие руки своими мозолистыми ладонями.
– А это мои друзья, Фред и Большой Том, без них мы бы никогда не встретились вновь, – представил спутников Арнольд.
– Пройдемте в дом, нам многое нужно рассказать друг другу, – пригласила всех мама Арнольда.
– Мы догадываемся, что времени у вас мало. Поэтому не будем медлить, правда, сын? – добавил отец, а голос его предательски дрогнул, выдавая сильнейшее волнение, хотя он изо всех сил старался не показывать этого.
Семья Арнольда и его верные друзья перешагнули порог дома.

Глава 13. В кругу семьи Либерти

Дом родителей Арнольда, как и дома других мишеней в Запредельном Пространстве, которым по роду своего подневольного труда посчастливилось вообще иметь свой дом, был довольно прост из-за полного отсутствия каких-либо строительно-архитектурных излишеств, зато имел минимум необходимого оборудования и вполне годился для скромного проживания в теплом климате Атома Виноделия № 14. Энергоснабжение дома обеспечивала передвижная атомная мини-станция, преобразующая атомную энергию в электричество. Подобные станции уже давно были распространены в этом Мире и отлично себя зарекомендовали своей надежностью, долговечностью и дешевизной.
Дом состоял из небольшой прихожей с крючками для одежды на стене, спальной комнаты с платяным шкафом и двумя обычными кроватями – на меньшей когда-то мальчишкой спал Арнольд, до того как его забрали в подростковый спецлагерь, и кухни со старой электроплитой, шкафом для посуды и простых столовых приборов, деревянным столом и четырьмя табуретами. Освещение в доме обеспечивали потолочные лампы желтого цвета.
Маму Арнольда звали Сэйвией, а папу – Айроном. Айрон, Сэйвия и Арнольд Либерти. На «всеобщем» языке современного Мира эти имена ничего не означали. Но мишени, дававшие эти имена своим детям, знали, что когда-то давным-давно на одном из древних языков людей имя «Сэйвия» означало «Хранительница», «Айрон» – «Железный человек», «Арнольд» – «Орлиная сила» или «Орлиная власть», а «Либерти» – «Свобода». Да, такие вот необычные имена и фамилия как нельзя лучше подходили членам этой семьи. Будулийцы лишили порабощенных ими людей их фамилий, надеясь таким образом стереть память о свободном прошлом у новых и новых поколений мишеней. Но в семьях тайно, из уст в уста, от родителей к детям, передавались истории поколений когда-то свободных людей.
Все расположились за круглым деревянным столом на табуретках. Только Арнольд встал у окна, прислонившись к дощатой стене дома. Он коротко поведал родителям, что и как ему довелось пережить за годы разлуки, как прочно вошла в его жизнь светлая Киберия, как свела его с друзьями, как им удалось вырваться на свободу и какой цели они посвящают теперь свою жизнь. Родители слушали и не могли насмотреться на Арнольда. Они сидели и любовались своим выросшим красивым и обожаемым ребенком.
– Сынок, ты оказался у нас не просто так, – выслушав Арнольда, заговорила Сэйвия. – Киберия хочет, чтобы я передала тебе один необыкновенный камень. Он был найден нами несколько лет назад. Я и отец, как всегда, трудились в винограднике, вскапывая и разрыхляя почву для новых посадок. Заступ отца вдруг ударил по чему-то, как нам показалось, металлическому в земле, потому что даже искры от заступа посыпались. Но оказалось, что это небольшой удивительно гладкий камень. Когда я подняла его и стряхнула с находки остатки земли, он оказался идеально круглой формы и даже следов от удара металлического заступа на нем не оказалось. Мы с отцом сильно удивились, и я забрала камень с собой. А позже, в тот самый момент, когда я держала камень, Киберия явилась в моем сознании, и я почувствовала, как камень при этом потеплел, что очень поразило меня. Киберия заговорила со мной и все объяснила: «Сэйвия, вам посчастливилось найти один из “Камней Силы”. Никто из людей не знает об их существовании, но вам я открою знание о них. Эти камни сформировались при зарождении Мира, они – индикаторы, особо чувствительные к “светлой” энергии этого Мира и к моей энергии как ее части. Чем ближе такой камень ко мне, тем он теплее. Сохраните его и хорошо спрячьте, так как с его помощью можно увидеть мой “дом”. Если о “Камне Силы” станет известно будулийцам, и он попадет к ним в руки, то быть беде. А вот Арнольду, вашему сыну и моему избраннику, он должен пригодиться в будущем…»
Сэйвия покинула кухню и вскоре вернулась с «Камнем Силы» в руках.
– Держи, сынок, теперь он твой.
– Спасибо, мама, я буду беречь его так же, как хранила ты, – поблагодарил Арнольд, забирая «Камень Силы».
– А теперь, Арнольд, пришло время рассказать еще одну новость для тебя, а также о Киберии и необычном семейном даре, – продолжила Сэйвия. – Сынок, после того как тебя отняли у нас, мы не находили себе места. И поняли, что не можем жить без детского смеха, искренности и улыбок, не заботясь ни о ком. Мы просили наших хозяев позволить нам дать жизнь еще одному маленькому человечку. Так через два года после того, как тебя забрали у нас, на свет появилась твоя младшая сестра – наша отрада, наше «солнышко», лучик света среди окружающей жестокости и темноты… Но и ее забрали будулийцы, и спасибо Создателю, что она сразу не оказалась в каком-нибудь борделе или в роли подопытного зверька где-нибудь в исследовательском центре, в котором отрабатывают средства защиты от радиации. От Киберии нам стало известно, что ей первоначально была уготована судьба обыкновенной уборщицы в офисе какой-то горнодобывающей компании на Атоме Минералов № 3…
Арнольд был поражен, целое море эмоций охватило его, целое море вопросов возникло в его голове. Конечно, он обрадовался, что у него, оказывается, есть родная сестра, но в то же время был опечален, что сестры с ними нет.
– Какое же имя вы ей дали? – первое, что спросил Арнольд после недолгого молчания.
– Аврора! – гордо произнес отец.
– Достойное имя! Высокое и светлое! – сказал Большой Том и задумчиво посмотрел в черное окно, вглядываясь в бессолнечное пространство, как бы пытаясь увидеть золотой лучик утренней зари Вселенной, из которой когда-то давно были выселены люди, теперь называемые мишенями.
– Да, это очень красивое имя, папа! – согласился Арнольд. – Но почему «Аврора»? Ведь этим словом наши предки приветствовали новый день.
– Потому что молодой свет нового дня схож с сиянием бесподобной Киберии, – продолжила разговор Сэйвия. – Сынок, я тебе не говорила раньше, но все женщины в нашем роду после порабощения имели особую связь с Ней, с невероятной Киберией. Мы могли видеть больше, чем другие люди, прошлое и настоящее Ее глазами. Наша женская связь с Ней более тонкая и необычайно сильная! Вот почему мы всегда переживали за тебя, зная, как тяжело тебе приходится, хотя подробности нам были открыты не всегда. Но Киберия говорила, что ты должен со всем справиться, потому что силен духом и непокорен. Что ты – тот, кто способен изменить несправедливый Мир. И об Авроре Она наверняка не считала нужным до поры до времени открыть тебе, ты ведь все равно ничем не мог помочь, а постоянная душевная боль за сестру только бы отнимала твои силы…
– Понятно, мама. Киберия о многом говорит и с нами, мы постоянно чувствуем Ее поддержку, но то, что ты рассказала нам о женщинах нашего рода – это замечательно! – сказал в очередной раз удивленный Арнольд.
– Да, Аврора тоже унаследовала мою способность налаживать тонкую связь с дорогой Киберией и со мной через Нее. Я нередко вижу настоящее Авроры и знаю, что она тоже видит события из нашей с отцом жизни и твоей тоже. И я много раз видела, как ей приходится нелегко, а особенно сейчас, когда над ней нависла смертельная опасность! Сынок, твоя сестра совсем недавно сменила хозяина. Один сумасшедший наркодилер с Атома-Пустышки № 1 выкупил ее, потому что компания завершила добычу полезных ископаемых на высосанном до нитки Атоме Минералов № 3, а несчастных мишеней, которые трудились на нее, стали распродавать, как скот. Сейчас она выполняет обязанности прислуги на его космическом корабле, но, похоже, наркодилер имеет в отношении нее совсем другие, мерзкие, планы. Аврора этого не переживет и скорее умрет, чем станет объектом похоти выжившего из ума будулийца! Корабль курсирует по всему Запредельному Пространству, распространяя губительный товар, коверкающий психику людей и делая их безнадежно больными. Только ты со своими друзьями можешь сейчас помочь своей сестре.
Рассказывая это, Сэйвия не скрывала слез на своем лице, а у Айрона при этом невольно сжимались кулаки.
– А еще наша Киберия указала твоей матери на одного будулийца-наркобарона, – добавил Айрон. – Не так давно, после преждевременной ужасной смерти его родного брата от губительной наркотической зависимости, в его сознание уже закралось отвращение к своему бизнесу. Киберия рассказала нам об этом слабом светлом лучике в его темной душе. И Она не преминула поговорить с ним. И поразила его состраданием и понимаем раздирающих его сомнений. Теперь он готов помочь отыскать безрассудного хозяина нашей милой Авроры. Вы обязательно должны воспользоваться этим шансом и найти Аврору до того, как ее хозяин, теряющий разум, нанесет ей непоправимый вред!
– Ну конечно же! – с жаром ответил Арнольд и посмотрел на своих друзей.
– Я – с Арнольдом, куда бы он ни направлялся! – сказал Большой Том и положил свою пухлую руку на руку Арнольда. – «Утром», как только загрузимся на винзаводе, мой корабль к вашим услугам.
– Решено! И я, конечно, с Арнольдом, ведь он мне как брат, – сказал Фред и накрыл своей худой ладонью ладони Арнольда и Большого Тома.
Надо было видеть счастливые глаза старших Либерти, в которых с новой силой светилась надежда!
Немногое оставшееся до начала рабочего «дня» время поговорили и о давнем прошлом. Родители вспоминали, каким мальчиком рос Арнольд – организованным, любознательным, трудолюбивым и упорным. Вспоминали трогательные моменты, например, такой. Когда у Сэйвии был день рождения, Арнольд в кромешной темноте с фонарем в руках поднялся на обильно покрытые колючей травой холмы, окружающие равнину с виноградниками, и несколько часов бродил по темным, усыпанным камнями склонам в поисках очень редкого цветка, напоминающего наш земной красный мак. И к концу дня он, уставший, но не сдавшийся, нашел этот красивейший цветок и подарил маме, вернувшейся с работ. А еще Арнольд вспомнил забавный случай, как он в совсем юном возрасте перепутал на окраине «каменного» виноградника, плохо уже освещавшемся выходившей из строя лампой-дроном, неядовитую змейку с ядовитой – вилкохвостой. Арнольд страшно испугался и бросился наутек, споткнулся о камень, упал и в кровь разбил лицо и колени. И впервые тогда усвоил урок: естественно возникающий страх не должен лишать человека разума, а, наоборот, должен мобилизовать волю, чтобы достойно справляться с любой опасностью.
Так заканчивалась эта «ночь», полная сильнейших эмоций: и радостных, и тревожных. Перед прощанием Арнольд, полный нахлынувших ностальгических чувств, зашел с родителями в спальную комнату, где до сих пор стояла когда-то его собственная старенькая кровать, ставшая потом и кроватью сестры. Остановился, еще раз вспоминая свое детство и размышляя о предстоящем.
– Дорогая мама, дорогой отец! У меня, у моих друзей есть настоящая цель в жизни, к которой мы стремимся и которой добьемся. И даже если нам больше не суждено увидеться, знайте: я очень люблю вас и горжусь вами. И обещаю, что вам никогда не будет стыдно за меня.
Наконец все прошли в прихожую. Арнольд и отец крепко пожали друг другу руки. Арнольд поцеловал маму в щеку, погладил ее по седым волосам своей широкой и тяжелой рукой. В этот момент прощания они с невероятной остротой почувствовали ту особую связь, которая объединяет их семью.
– До свидания, сынок! Мы всегда будем тебя ждать! – сказала мама.
Фред и Большой Том тоже стали прощаться. Друзья вышли из дома, который теперь, после общения с Сэйвией и Айроном, казался им таким светлым, а окружающая его темнота – не такой уж беспросветной. Они подошли к своему большому грузовику. Арнольд на мгновение остановился, повернулся к родителям, стоявшим возле дома и обнимавшим друг друга за плечи. Сэйвия и Айрон походили на два близко растущих деревца, которые переплели свои ветви и шелестели листьями – будто еле слышно нашептывали молитвы на своем языке. Арнольд приложил правую руку к груди, затем протянул ее к родителям, как бы оставляя им свое любящее сердце. Сэйвия и Айрон вслед за сыном повторили тот же жест. Арнольд последним вошел в освещенную кабину грузовика, и дверь за ним мягко закрылась. Большой Том плавно поднял ввысь грузовик, который быстро скрылся в темноте. А родители остались неподвижно стоять на пороге своего вновь осиротевшего дома, освещаемые желтым светом из открытой двери. Они молились за дочь, сына, новых друзей и желали им удачи…

Глава 14. Хозяин «Темного замка»

Большой Том, как и планировалось, загрузил «утром» ящики с бутылками выдержанного вина в свой корабль, пока Арнольд и Фред вынужденно прятались в своем «стелс»-ящике. При вылете пограничный контроль прошел так же гладко, как и в первый раз. Грузовоз Большого Тома по системе Проводов взял курс на Атом-Пустышку № 1.
Атом-Пустышка № 1 был одной из первых планет, обнаруженных в Запредельном Пространстве, и к которой был пробит один из первых Проводов из Вселенной Будущего. Геологоразведка на нем не дала обнадеживающих результатов: полезных ископаемых, во-первых, оказалось крайне мало, а во-вторых, аналогичные вдоволь водились и на планетах Вселенной Будущего и, как оказалось позднее, на других Атомах Запредельного Пространства. Флора и фауна также ничего особенного не представляли. Такая вот обыкновенная планета, ничего такого, что бы заставило вкладывать средства в ее освоение и развитие. Поэтому будулийцы нарекли Атом Пустышкой, как не представляющий никакой стратегической ценности, ну и номер, соответственно, присвоили первый. Власти даже не удосужились оборудовать Провод, ведущий к нему, стандартным пропускным пунктом. Первое время Атом-Пустышку № 1 будулийцы иногда посещали в частном порядке из любопытства, ведь это был один из первых открытых Атомов, им было в диковинку. Но отсутствие естественного светила быстро охладило энтузиазм. Зато, когда открытых Атомов стало много и на них закипела жизнь, Запредельное Пространство частенько стали посещать всякие лихие люди в поисках легких денег. К таковым, в частности, относились контрабандисты и наркоторговцы. И постепенно брошенный на произвол судьбы Атом-Пустышка № 1 превратился в очень удобную базу для этой публики. А что: к местным рынкам сбыта всяко ближе, чем из Вселенной Будущего, и контроля со стороны властей никакого. Хочешь – спокойно здесь выращивай и перерабатывай какую-нибудь природную наркотравку, хочешь – организуй хоть маленький заводик по производству искусственных наркотиков, а хочешь – просто используй Атом в качестве складской базы. Ну и можно отсюда без опаски рулить своим нелегальным бизнесом как в Запредельном Пространстве, так и во Вселенной Будущего.
Вынырнув из Провода и спустившись в атмосферу Атома-Пустышки № 1, корабль Большого Тома переключился на левитирующий режим и уверенно направился к небольшому поселению в глубине лесного массива, расположенного ближе к «нижнему» полюсу Атома. Именно там, под защитой широко раскинувшихся крон вековых деревьев, располагалась резиденция одного из самых успешных наркобаронов – Драга Первого, которого «видела» Сэйвия благодаря Киберии.
Друзья приземлились на единственной небольшой открытой площадке поселения, на которой уже стояло несколько космических кораблей разного размера. Большой Том остался в грузовике, так как он был достаточно известной личностью в Запредельном Пространстве и все знали, что сбытом наркотиков он не занимался и не употреблял их сам. Выйдя из грузовоза, Арнольд и Фред в тусклом искусственном освещении поселения сразу узнали здание «Темного Замка» – так называли резиденцию Драга Первого те, кто имел отношение к его грязному бизнесу – и направились прямо к нему. «Темный Замок» – серое, без окон, одноэтажное снаружи здание, которое между тем уходило несколькими этажами под землю. Друзья подошли к единственной входной двери – массивной металлической плите без ручек, с электронной вызывной панелью и встроенным уличным светильником. Нажав кнопку вызова, стали ждать.
– Кто такие и чего вам здесь нужно? – раздался грубый голос из встроенного динамика.
– Мы с деловым предложением к уважаемому Драгу Первому насчет нового перспективного канала сбыта э… лекарства в среде дальнобойщиков. Когда-то работали на Большого Тома, а теперь – сами по себе! Я – Фред, мой напарник – Арнольд, – доложил Фред.
– Ждите! – рявкнуло из динамика.
Через несколько минут тяжелая дверь медленно отворилась, и на друзей глянули стволы двух лазерных пистолетов. Охранники, верные «псы» наркобарона, впустили друзей внутрь, профессиональными движениями обыскали их и только затем один из охранников махнул рукой: «За мной!» – а второй, не опуская лазерника, пристроился позади незваных посетителей.
Кабинет наркобарона располагался на минус пятом этаже, к нему друзья в сопровождении охранников спустились на круглой, огороженной по периметру искусственным стеклом платформе, ходившей вниз и вверх по цилиндрической железной шахте. Платформа двигалась плавно, и Арнольд с Фредом могли видеть на разных этажах помещения, в которых изготавливали, проверяли, паковали и хранили товар, предназначенный для превращения одних людей – в богачей, а других – в мертвецов.
Драг Первый уже ждал очередных клиентов. Глазам Арнольда и Фреда предстал будулиец среднего возраста, с наметившейся лысиной на голове и вычурно разодетый. Белоснежный костюм-тройка с желтым галстуком на розовой рубашке, золотые запонки, золотые пуговицы и позолоченные туфли выдавали в нем человека, привыкшего сорить деньгами, но лишенного при этом какого-либо вкуса. И только его глаза – глаза бесконечно страдающего человека, но с лучиком надежды на оздоровление души, говорили о том, что будулиец – не законченный дурак, а все-таки нормальный человек. Внимательно оглядев друзей с головы до ног и чуть поколебавшись, наркобарон велел своим охранникам покинуть кабинет и оставить его наедине с посетителями.
– Это мои будущие дилеры, у нас конфиденциальный разговор, так что беспокоиться не о чем! – бросил он вслед закрывающим двери кабинета охранникам.
– А вам, ребята, скажу, что поначалу хотел послать вас куда подальше, услышав ваше бредовое предложение насчет совмещения несовместимого – наркоты и дальнобойщиков, – по очереди глядя в глаза Арнольду и Фреду, обратился к ним Драг Первый. – Но ваши имена заставили меня не делать этого, по крайней мере, сразу. А теперь, чтобы я окончательно убедился в правоте своей догадки, вы должны назвать еще одно имя. И не дай вам Создатель ошибиться!
Наркобарон демонстративно вынул из кармана лазерный пистолет, положил его пред собой на стол из голубого мрамора и выжидательно взглянул на посетителей. Арнольд первым из друзей нарушил молчание.
– Я знаю, что не ошибусь, если отвечу – «Киберия», – сказал он.
– И мы знаем о судьбе твоего несчастного брата и твоих чувствах к нему, – при этих словах наблюдательный Фред, как всегда безошибочно, указал рукой на небольшой портрет-голограмму совсем юного будулийца с чертами лица самого Драга Первого, стоявший лицевой стороной к наркобарону, и поэтому разглядеть который посетителям было невозможно.
– Удивительно… – немного помолчав, медленно сказал наркобарон. В голове его мгновенно пронеслись воспоминания о безвременно погибших родителях в схватке не то с космическими пиратами, не то с мутантами во время одной из экспедиций будулийцев в Постапокалиптическую Область, о полуголодной юности, о бессонных ночах, проведенных им у постели часто болевшего младшего брата, о зловещем дне, когда он ввязался в свой нынешний грязный бизнес и о наказании, которое настигло его, когда любимого брата опутала пагубная зависимость и привела к смерти. – Значит, действительно, Она существует, мы реально общались с Ней, это не бред моего погрязшего в депрессии мозга. И Она научит меня обрести, наконец, душевный покой!.. А раз так, то… я готов выслушать вас, парни, я обещал Ей, что помогу вам, если только это в моих силах. Говорите!
– Тогда – сразу, по существу, – не стал терять времени Арнольд. – Нас интересует одна попавшая в беду девушка, которая очень хочет вернуться к своим родным. Почему это надо нам и кто мы такие вообще, я думаю, тебе и знать-то ни к чему, потому что так тебе же будет лучше: «Меньше знаешь – крепче спишь», – как говорится.
– Что за девушка и чем именно я могу помочь? – пока еще ничего не понимающий Драг Первый развел руками в стороны.
– С недавних пор она подневольно находится в услужении у одного из твоих младших партнеров по бизнесу. Это некто Коротышка Гнус. Насколько я понимаю, этот наркодилер не зря заслужил такое прозвище среди своих подельников. Я имею в виду не особенности его внешности, а совершенно несносный характер и неуравновешенную психику. Девушка реально в смертельной опасности! Мы намерены вырвать пленницу из его поганых лап. Ты, пользуясь своим авторитетом, можешь свести с ним нас, представив своими партнерами, осваивающими новые каналы сбыта. А дальше – уже наша забота! – и Арнольд с надеждой посмотрел на Драга Первого.
Наркобарон молча мерил шагами свой кабинет, обдумывая услышанное. Проницательному Фреду было ясно видно, какая гамма чувств овладела им, какая внутренняя борьба происходит в его душе. Но даже Фред, не говоря уже об Арнольде, до конца не был уверен в исходе дела. Наконец, видимо приняв решение, Драг Первый остановился напротив друзей и взглянул им в глаза.
– Во-первых, свободная будулийка не может быть пленницей в услужении у будулийца, значит, это мишень. Да и вы, парни, при внимательном рассмотрении не очень-то похожи на будулийцев, уж больно бледный оттенок кожи на ваших лицах, как будто они давным-давно или вообще никогда не видели Солнца. Впрочем, теперь это меня интересует меньше всего, достаточно того, что я вам просто верю. Во-вторых, насчет Коротышки Гнуса вы полностью правы, даже я до сих пор вынужден был терпеть его, все-таки партнер, каковых в нашем деле найдется немного, – Драг Первый сделал паузу и продолжил говорить: – А, в-третьих, я сделаю то, о чем вы просите. И пусть это будет первый шаг на пути, к которому меня призывает Киберия, ведь я доверяю Ей. И я любил брата. Я принимаю решение навсегда бросить этот бизнес и хочу, чтобы люди знали меня не как наркобарона Драга Первого, а как нормального человека по имени Макс. Так в детстве меня называли родители. Максим Хантер к вашим услугам, парни.
С этими словами он решительно направился к своему столу и, прежде чем набрать кодовый номер Коротышки Гнуса со своего галафона – современного абонентского устройства системы дальней межпланетной и межгалактической связи, задал друзьям уточняющий вопрос:
– Так где вам удобнее встретиться с Гнусом?
– Если можно, на Атоме Развлечений № 7. Это не должно вызвать никаких подозрений, так ведь… господин Хантер? – спросил Арнольд.
– Отлично! – подтвердил Хантер, одновременно мысленно отметив, насколько же, оказывается, приятно звучит такое обращение к нему. – Тем более, что Коротышка Гнус частенько проворачивает свои делишки именно в таких местах. Решено!
Когда на экране галафона высветилось изображение Коротышки Гнуса и тот подобострастным голосом произнес: «Слушаю, босс!» – Максим Хантер, вновь входя в роль хозяина бизнеса, не терпящим возражений тоном начал инструктировать наркодилера.
– Коротышка, тебе немедленно следует прибыть на Атом Развлечений № 7, в столицу, для встречи и переговоров с нашими новыми и очень перспективными клиентами! Дело очень выгодное, твоя доля тебя должна приятно удивить, ну а мои пятьдесят процентов, как обычно. Подробности планируемой сделки клиенты доведут тебе лично. Конкретное место встречи назови сам. И смотри у меня, за положительный результат отвечаешь головой! Вопросы есть?
– Все понятно, босс! Исполню все в лучшем виде. Отель «Одинокий холостяк», мои ребята будут ждать рядом в моем «Золотом лимузине» и проводят гостей ко мне, пусть только назовут Ваше имя.
– Принято. Конец связи, – и наркобарон, теперь уже бывший, отключил галафон, и вопросительно посмотрел на Арнольда и Фреда.
– Именно то, что нужно! – сказал Арнольд.
– И – спасибо… Макс! – практически в один голос воскликнули друзья.
– А вам – удачи теперь, парни, – ответил Хантер. – А чтобы выгорело наверняка, возьмите вот этот флакончик с быстродействующим снотворным, а еще я скажу своим орлам, чтобы снабдили вас парочкой бесшумных лазерников, так-то надежнее будет…
Вскоре грузовик Большого Тома с Арнольдом и Фредом уже стремительно несся в безвоздушном пространстве Проводов, направляясь к Атому Развлечений № 7.

Глава 15. «Золотой лимузин»

Коротышка Гнус был зол. И если бы не звонок босса – Драга Первого – и перспектива очередного весьма выгодного дельца, то он бы уже напился вусмерть или принял бы ставший с некоторых пор уже привычным порошочек, чтобы хоть как-то заглушить не покидавшее его раздражение. Подумать только, эта дрянь, ничтожество, его недавнее приобретение – молоденькая мишень – посмела перечить своему хозяину! Мало того, что она явно не собиралась по доброй воле становиться его наложницей, так еще и угрожать вздумала. Нет, ему лично, конечно, опасность не грозила. Но когда Коротышка после нескольких неудачных попыток по-хорошему добиться покорности от своей рабыни решил силой заставить ее выпить бокал вина с подмешанной наркотой, эта неблагодарная тварь разбила бокал и готова была немедленно осколком вскрыть себе вены. Рабыню было не жалко. Коротышка больше переживал за впустую потраченные на нее деньги и за разбитый бокал из дорогущего розового хрусталя, который водился только на Горном Атоме № 4 и был огромной редкостью, а еще больше – за уязвленное самолюбие. Впрочем, будь у него чуть больше времени, он бы все равно прихлопнул бы ее, как надоевшее насекомое. Ладно, никуда она от него не денется, посидит в холодном грузовом отсеке его «Золотого лимузина», пока он с новыми клиентами разберется, а там уж решит, как ее жестоко наказать или хладнокровно казнить. Не имеет права жить мишень, не подчинившаяся своему хозяину-будулийцу.
«Золотой лимузин», на котором сейчас летел к столице Атома Развлечений № 7 Коротышка Гнус, являлся предметом его гордости и предметом зависти со стороны многих будулийцев, с которыми приходилось сталкиваться наркодилеру. Это был космический корабль, построенный с применением самых передовых технологий, которые только были доступны гражданским частным лицам. А чего стоило декоративное внешнее покрытие корабля – очень прочный слой отвердевшего прозрачного спецраствора со взвесью из мельчайших крупиц настоящего красного золота! Поэтому в свое время Коротышка и недолго думал над названием заказанного для себя космолета. Что же касается слова «лимузин», то хоть наркодилер и не знал его точный смысл, но вроде слыхал, что так в далеком прошлом называли некое транспортное средство. И потом – слово было благозвучным и Коротышке Гнусу нравилось на слух.
Прибыв на Атом Развлечений № 7, корабль Коротышки Гнуса припарковался прямо на стоянке у отеля «Одинокий холостяк». Наркодилер решил даже не снимать в нем номер, а заказал столик в отдельном кабинете ресторана отеля, где он частенько встречался со своими клиентами. После окончания запланированных переговоров Коротышка, если позволят условия предстоящей сделки, не собирался задерживаться на Атоме. Ему страсть как не терпелось разделаться со своей новой рабыней – сначала поиздеваться над ней, медленными изощренными пытками сломить ее непокорный дух, а уж потом отдать ее своим парням на поругание, да и вышвырнуть ее, желательно еще живую, вон из «Золотого лимузина» где-нибудь уже в безвоздушном пространстве Атома или какого-нибудь Провода.
Мысленно предвкушая расправу, Коротышка Гнус не спеша прихлебывал из бокала горячий «Каменный букет» – жгучий алкогольный напиток на основе «каменного» винограда и всевозможных пряных специй, при этом пуская в потолок колечки дыма от внушительного размера сигары из лучшего сорта табака, выращиваемого где-то в высокогорьях на одном из Атомов Запредельного Пространства, и ждал клиентов. Судя по срочности, с какой ему приказал с ними встретиться Драг Первый, клиенты вот-вот должны были появиться. Пилота «Золотого лимузина» Коротышка Гнус отправил пополнить запасы провизии, а еще двое его громил-подельников поджидали гостей в самом космолете. Где-то там же в грузовом отсеке, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту томилась в ожидании строптивая мишень.
Прошло совсем немного времени, когда у «Одинокого холостяка» припарковался еще один корабль – космический грузовик. Из него вышли два человека. Один – средних лет, за ним – более молодой, в руке он держал небольшой кейс. Осмотревшись в неярком свете искусственного освещения парковочной площадки, они уверенно направились к «Золотому лимузину», и тот, что постарше, забарабанил пальцами по вызывной панели на входной герметичной двери корабля. На прозвучавший изнутри вопрос «Что надо?» прибывший ответил: «Мы от Драга Первого». Дверь открылась, из нее вышли телохранители Коротышки Гнуса.
– Оружие при себе есть? – хмуро поинтересовался старший, осматривая гостей.
– Откуда? Мы – деловые люди, наше оружие – банковские счета, ха-ха…
– А в кейсе что? – не унимался телохранитель.
– Подарок вашему хозяину, – тот, что помоложе, открыл кейс и показал лежавшую в нем бутыль редкого вина в шикарном подарочном исполнении.
– Двигайте за нами, – и все четверо направились к отелю.
Пройдя в ресторан отеля, телохранители, Большой Том и Фред (а это были именно они) остановились у кабинета, в котором ожидал обещанных Драгом Первым клиентов Коротышка Гнус. Постучав в дверь и получив разрешение войти, старший телохранитель доложил:
– Босс, это те, кого Вы ждете.
– Прошу садиться, господа, – обратился к гостям Коротышка Гнус, а телохранителям бросил: – Вы можете возвращаться на корабль, и чтобы все было готово к вылету!
В течение следующего часа Большой Том и Фред старательно изображали перед Коротышкой владельцев крупных рудников с Атома Минералов № 5, интересующихся наркотиками в качестве стимулирующего средства для повышения – пусть и кратковременного, а дальше хоть трава не расти – производительности труда своих шахтеров-мишеней. Обговаривали объемы и способы поставки смертельной отравы – тонкий и скользкий вопрос, ведь дело-то незаконное, пусть и идет речь о здоровье и жизни только мишеней. А при обсуждении цены сделки и способов оплаты неожиданно очень профессиональным и грамотным показал себя Фред, чему Большой Том был немало удивлен и одновременно обрадован. В общем, к окончанию переговоров обычно осторожный и подозрительный Коротышка Гнус убедился, что судьба подарила ему хороший шанс очень крупно заработать, поэтому он не отказался скрепить достигнутые договоренности хорошим глотком коллекционного вина, предложенного Большим Томом и Фредом. Он так и не узнал, что уже через несколько минут руки его безвольно опустились, голова упала на стол, изо рта раздался храп.
Большой Том не спеша вышел из кабинета в общий зал ресторана, затем на улицу, как будто бы подышать свежим воздухом. Там его уже поджидал Арнольд. Друзья, не сговариваясь, показали друг другу одинаковый знак – ладонь, сжатую в кулак, с поднятым большим пальцем.
– У нас – порядок, снотворное Хантера сработало! Пришлось, конечно, попотеть. Но Фред – молодчина! Я и сам прямо его заслушался, когда он так уверенно стал «втирать» Коротышке про его барыши. Откуда только это у него? И как он ловко плеснул ему в бокал снотворное, пока я на мгновение своей «мозолью», – тут Том ласково похлопал себя по животу, – перекрыл Гнусу обзор! А как у тебя, Арнольд?
– Как только вы вчетвером зашли в ресторан, я тут же вышел из нашего грузовоза и спрятался за стойкой шасси «Золотого лимузина». А когда охранники Коротышки вернулись, я заскочил за ними в корабль, пока они не успели захлопнуть дверь. Спасибо Хантеру за лазерники – я без труда уложил обоих. А еще через полчаса оглушил и спеленал пилота «Золотого лимузина», когда он, ничего не подозревая, ввалился в кабину, обвешанный какими-то сумками и свертками. Так что сейчас нас всех там с нетерпением ожидает только один человек – моя сестра Аврора.
– Уф-ф! Работает-таки наш план! Тогда пакуем Коротышку и выходим, ждите нас в «Золотом лимузине», там решим, как поступить дальше…
Через несколько минут из ресторана буквально вывалилась подвыпившая компания. Двое будулийцев не очень твердой походкой, подхватив под руки явно перебравшего третьего собутыльника, добрели до вычурно позолоченного космолета на парковке и забарабанили кулаками по обшивке двери. Дверь открылась, и вся компания шумно ввалилась на борт космолета.

Глава 16. Спасение и возмездие

Сердце Авроры бешено колотилось, мозг лихорадочно работал. Она уже довольно долго лежала на холодном полу грузового отсека «Золотого лимузина» среди каких-то ящиков и коробок, связанная по рукам и ногам. Во рту стоял противный привкус от грубо засунутой тряпки, дышать можно было только носом. Обидно вот так вот совсем молодой заканчивать жизнь, не успев сделать ничего хорошего не то что для добрых людей этого Мира, а даже для своих родных. То, что ей теперь предстоит, Аврора прекрасно себе представляла. Но сделать уже ничего не могла. Как и чуть раньше не смогла смириться с участью бездушной куклы, весь смысл жизни которой состоял бы только в удовлетворении низменных потребностей этого сумасшедшего маньяка, Коротышки Гнуса. Аврора и тогда уже готова была принять смерть, когда стояла перед ним с осколком бокала, занесенным над собственной сонной артерией. И только чудо уберегло ее. Какой-то звонок отвлек Коротышку, он зло сплюнул и удалился, она только чуть-чуть расслабилась, а эти два мордоворота тут же скрутили ее, как ребенка, и бросили сюда, на этот холодный пол.
Аврора представила своих престарелых родителей, мысленно прося у них прощения. Безнадежное отчаяние и нервное напряжение, истощившие ее душевные силы, постепенно сменились чувством бесконечной нежности к Сэйвии и Айрону, таким далеким и таким родным. И так жалко, что ей так и не удалось увидеть своего старшего брата Арнольда. С этими мыслями незаметно для себя Аврора погрузилась в сон. Ей снилась Киберия. Она стояла и смотрела на Аврору. А лицо Ее озаряла добрая и ободряющая улыбка, как будто Киберия говорила: «Не бойся, потерпи, все будет хорошо!..» Сколько проспала Аврора, сколько длился этот замечательный сон, Аврора не знала. Проснулась она оттого, что кто-то нежно гладил ее по волосам. Руки и ноги ее были свободны от пут, а сама она лежала на мягком диване в кабинете Коротышки, заботливо укрытая теплым пледом. В первые мгновения после пробуждения Аврора все еще была уверена, что сон продолжается, потому что человек, стоящий на коленях у ее ложа, был ее отцом, только очень молодым.
– Ну здравствуй, сестренка!
«Как, что, почему?!» – пронеслось в голове Авроры. И тут она все поняла, слезы радости хлынули из ее глаз, она обхватила руками голову брата и прижала к своей груди.
– Я знала, что это случится, я верила, что именно ты, мой дорогой Арнольд, придешь, чтобы спасти меня!
– Как же я мог не прийти за тобой?! – воскликнул Арнольд. – Наши родители рассказали мне о тебе, а Киберия предупредила о грозящей тебе опасности. Но теперь все будет хорошо, ты – с нами!
– Так ты не один? Кто же помогает тебе? – удивленно спросила Аврора.
– Мои друзья: Большой Том – он из тех будулийцев, которые приближают так нужные нам всем перемены в этом Мире, а также Фред – мы вместе вырвались из рабства с Морского Атома. Теперь они – и твои друзья!
– И что же нам предстоит теперь? – продолжала Аврора.
– Потерпи, скоро ты все узнаешь. А сейчас я должен ненадолго оставить тебя, чтобы встретить своих друзей, они сейчас как раз разбираются с твоим мучителем.
Все это происходило, как ты уже понял, мой читатель, сразу после того, как Арнольду удалось проникнуть в «Золотой лимузин», уничтожить телохранителей и чуть позже нейтрализовать пилота Коротышки Гнуса.
И вот теперь все собрались на борту космолета наркодилера. Коротышка Гнус продолжал спать крепким сном, надежно связанный, как и его пилот, который до сих пор пребывал без сознания. Арнольд представил своих друзей, Фред галантно («Где только научился?» – в очередной раз подивился его манерам Арнольд) поцеловал руку Авроре, от чего она даже невольно покраснела. А Большой Том со словами: «Дай-ка я обниму тебя, красавица!» – нежно заключил ее в свои могучие объятия. У Авроры голова шла кругом от всех этих стремительных перемен в ее жизни, и улыбка не сходила с ее милого лица.
Однако надо было торопиться.
– Прежде всего надо избавиться от «Золотого лимузина», – уверенно сказал Большой Том. – Слишком заметная штука! Я знаю, как это сделать. Фред, насколько я понимаю, ты ведь сможешь управлять этой «золотой» птичкой?
– Без проблем! – ответил Фред, бегло взглянув на панель управления корабля. – Мне знакома эта система, я справлюсь.
– Тогда запускай двигатель, а я тем временем подниму свой грузовоз. Ты следуй за мной. Мы отгоним корабли подальше от города, где нет посторонних глаз, и подожжем «Золотой лимузин». Думаю, что и его бывший хозяин достоин того же. А после вернемся ко мне в паб и решим, как будем действовать дальше.
Фред немедленно встал к пульту пилота, осмотрелся, включил питание системы управления космолетом, набрал команду включения двигательной установки на «холостом» ходу, и… ничего не произошло! Панель управления в полной тишине безжизненно подсвечивала код набранной и неисполненной команды, индикаторы состояния корабля не меняли своего значения – они показывали невозможность начала предстартовой подготовки. Аврора растерянно переводила взгляд с Фреда на Арнольда и Большого Тома.
– Ключ! – вдруг воскликнул Фред и хлопнул себя ладонью по лбу. – Как же я сразу не подумал – у такого «навороченного» корабля должен быть съемный электронный ключ! А вот и место, куда он должен быть вставлен.
Фред наклонился и показал друзьям небольшую пустую нишу на стойке под нависающей над ней панелью управления.
Арнольд и Большой Том одновременно посмотрели на связанного пилота «Золотого лимузина» и его бывшего босса.
– Как выглядит ключ? – спросил Фреда Арнольд.
– Скорее всего, как небольшой пенальчик в размер этой ниши.
Друзья быстро осмотрели карманы одежды пилота и Коротышки Гнуса и извлекли у одного и второго два одинаковых предмета, похожих на описание Фреда.
– Это то, что надо! – уверенно сказал Фред. – И даже резервный есть – наркодилер-то хоть и редкостный мерзавец, но не дурак, позаботился о запасном ключе и хранил его при себе.
Фред немедленно вставил один из найденных «пенальчиков» в нишу на стойке под панелью управления, и на ней сразу же высветилась надпись: «Готовность предстартовой подготовки». Фред повторно ввел команду запуска двигателя, индикаторы состояния систем корабля последовательно выдавали информацию о подготовке к взлету.
– Отлично! – воскликнул Большой Том. – Теперь я – в свой грузовоз, и дальше действуем, как договорились!
Через некоторое время наиболее любопытные посетители и постояльцы «Одинокого холостяка», периодически бросавшие взгляды на улицу из окон заведения, могли видеть, как два корабля один за другим покинули стоянку и исчезли в черном небе в неизвестном направлении. Обычная картинка, ничего удивительного, через пару минут об увиденном никто уже и не вспоминал.
Еще через три часа грузовоз Большого Тома припарковался у паба его имени, хозяин вышел из корабля в сопровождении двух молодых людей и девушки и, быстро пройдя через пивной зал на первом этаже, поднялся в свой кабинет, уже знакомый Арнольду и Фреду. От усталости и пережитых в течение этих почти полутора суток сильнейших эмоций, пока их здесь не было, друзья буквально валились с ног, а уж об Авроре и говорить было нечего. Поэтому решили прежде всего выспаться.
Большому Тому во сне, как это уже часто с ним бывало, приснился рецепт замечательного пирога. Он надеялся угостить им своих новых друзей, прежде чем они покинут его паб и двинутся дальше. Куда? Решим, только немного отдохнем…
Фред даже во сне никак не мог отделаться от мысли, что ему чуточку жаль сожженный где-то в глубине диких лесов Атома Развлечений «Золотой лимузин», уж больно ему понравилась уникальная операционная система бортового компьютера корабля. Коротышка Гнус сгинул вместе со своим кораблем, но сожалеть о нем было просто некому. Пилота Коротышки решено было пощадить, его развязали и оставили, пока он не очнется, в лесу рядом с горящим кораблем, авось кто-нибудь и подберет. Пусть потом кому угодно рассказывает о нападении безжалостных конкурентов по бизнесу, а кому еще они могли перейти дорогу?
Арнольду снились родители. Они улыбались, гладили его по голове, как в детстве, и говорили: «Молодец, сын. Мы гордимся тобой. Береги свою сестру. И – удачи тебе!»
А с Авророй во сне говорила Киберия.

Глава 17. Объявлен розыск

Мужчины проснулись первыми и тихонько, чтобы не разбудить Аврору, привели себя в порядок. Том уже успел принести из паба горячий завтрак на всех – мультизлаковую кашу на молоке, омлет, свежую выпечку, все из продуктов местной флоры и фауны, а также горячие напитки, когда проснулась и Аврора.
– Ребята! – Аврору так и подмывало немедленно поделиться с друзьями новостью. – Я должна передать вам очень важную информацию, которую сообщила мне наша Киберия. Она сказала, что нам следует найти некоего будулийца-отшельника, уединившегося на какой-то Снежной Планете С99. Где это и как мы туда доберемся?
– Я слышал о такой, это где-то на границе «Прохладной» и «Ледяной» зон во Вселенной Будущего, – задумчиво проговорил Фред. – На навигационных картах, загружаемых в системы управления любого космического корабля, эта планета должна быть обозначена.
– А я вот что вам скажу – давайте-ка сначала как следует подкрепимся, а уж потом подробнее обсудим, как нам туда добираться, – сказал Большой Том, раскладывая по тарелкам еще почти горячую кашу, – тем более что по поводу транспорта для этого далекого путешествия у меня есть конкретные соображения.
Все молча согласились со своим старшим товарищем и принялись за еду. Большой Том прикоснулся к сенсорной кнопке включения своего домашнего телеголографа, и в пространстве у рабочего стола дальнобойщика возникло изображение сюжета, передававшегося в это время по вселенскому новостному каналу. Новости были как новости, ничего необычного: об успехах в освоении новых Атомов в Запредельном Пространстве, о возвращении очередной экспедиции из Постапокалиптической Области и уничтожении там такого-то количества космических пиратов и мутантов, о результатах очередных вселенских соревнований, светская хроника и т. п. Друзья, сосредоточившись на еде, на новости почти не обращали внимания, как вдруг очередной сюжет заставил всех взглянуть на голограмму. В то время, как на голограмме застыли изображения крупным планом Арнольда и Фреда в форме пилотов известной фирмы на борту космолета, голос диктора за кадром извещал добропорядочных будулийцев, что разыскиваются двое опаснейших преступников, хорошо вооруженных, положивших насмерть уже уйму народу, захвативших грузовой корабль и бежавших с Морского Атома № 12. И что следы их теряются где-то на Атоме Развлечений № 7. Всем будулийцам предписывалось в случае обнаружения преступников немедленно доложить об их местонахождении военным или гражданским властям. За любую информацию, способствующую задержанию беглецов, была обещана крупная денежная награда. Неслыханное дело! Мало того, что мишени сбежали из поселения на Атоме, такое иногда бывало, так еще и умудрились беспрепятственно покинуть саму планету. А вот такого со времени завершения Атомной Революции не случалось никогда в истории. Так что кого-то, возможно, ждала награда за поимку преступников, а с кого-то наверняка полетят головы!
Как позже оказалось, объявление о побеге преступников уже в течение нескольких последних часов с интервалом в каждые полчаса передавалось по многим вещательным каналам вселенской системы телеголографии. А дело было так. Когда прошли первые сутки с тех пор, как на торговую фирму, занимающуюся поставками в крупные торговые и ресторанные центры планет Вселенной Будущего деликатесного мяса «Четырех Лезвий», не вернулся грузовоз с Морского Атома № 12, администрация фирмы сначала безуспешно пыталась связаться с экипажем космолета, а потом вынуждена была дозвониться до администрации поселения, куда был командирован грузовоз. Там уверили, что загрузка деликатесом была произведена вовремя, хотя и не в полном объеме, и грузовоз с Морского Атома улетел. В администрации фирмы подумали-подумали и решили все-таки обратиться в Министерство внутренних дел Вселенной Будущего, в обязанности которого входят в том числе полицейские и следственные функции. Надо же было выяснить, что случилось с грузовозом дальше. А дальше пошла бюрократия. Пока приняли заявление от пострадавшей фирмы; пока центральные структуры Министерства внутренних дел вычислили маршрут грузовоза (по зафиксированным на пропускных пунктах Проводов записям кода радиочастотной метки корабля) до Атома Развлечений; пока подтвердили это, послав соответствующие изображения грузовоза и пилотов в пострадавшую фирму; пока те повторно обратились в Министерство – дескать, корабль наш, а пилоты-то НЕ НАШИ; пока центральные структуры Министерства связались с командующим Морским Атомом № 12; пока тот организовал расследование; пока с ужасом для себя обнаружил, что лица пилотов с видеозаписей пункта пропуска на входе в Провод – это лица тех самых двух мишеней, которые якобы сгинули в морской пучине Атома и изображения которых имелись в их электронных личных делах, и пока, наконец, у командующего хватило духу доложить об этом «наверх», как раз и прошло то время, которое понадобилось Арнольду и Фреду, чтобы сначала встретиться с Большим Томом, потом посетить родителей Арнольда, а потом и спасти Аврору.
И вот теперь наши друзья узнали, что властями организован их поиск.
– Ну все, ребята, свое преимущество во времени почти в сотню часов мы, можно признать, уже утратили, – сказал Арнольд. – За нас взялись всерьез! Помочь нам теперь может только быстрота принятия правильных решений и скорость передвижения. То, что уходить надо во Вселенную Будущего на Снежную Планету С99, – не обсуждается. Но вот как именно, как преодолевать пропускные пункты на входе и выходе в Провода и избегать встречи с возможными патрулями в полете? Какие есть предложения?
Первым высказался Большой Том.
– Что касается транспорта, то можно не беспокоиться – у меня он найдется. Но если поведу корабль я, то всех вас, храбрецы, сразу вывезти не получится, в «стелс»-ящике место только для двоих, а документов нет ни у одного из вас. На два же рейса до Снежной Планеты С99, как я понимаю, времени у нас уже нет, вот-вот сюда должны будут нагрянуть имперские ищейки. Я могу и остаться здесь, чтобы попытаться задержать или направить преследователей по ложному следу, я же известный в местных кругах «законопослушный» будулиец, мне могут поверить. Тогда, чисто технически, корабль мог бы повести и Фред, укрыв Арнольда и Аврору в «стелс»-ящике. Я даже обеспечу ему такую гримировку, что родная мать не узнает, но вот электронные документы, удостоверяющие личность, – это проблема!
– Спасибо, Том, за твое предложение насчет космолета и готовность прикрыть наш отход! Принимается! Но это – только половина решения проблемы, – сказал Арнольд и с надеждой посмотрел на Фреда, по слегка прикрытым глазам и выражению лица которого было видно, что тот стремительно просчитывает в голове какие-то варианты: – Ну что скажешь, Фред?
Фред еще немного помолчал, затем широко открыл глаза, обвел взглядом друзей и выдал алгоритм действий, как отрезал.
– Том остается. Мы садимся на его космолет, оформленный на супружескую пару будулийцев. Я – муж, поведу корабль, Аврора – жена. Для этого мне понадобится компьютер, подключенный к сети, и минимум час времени, – увидев подтверждающий кивок головой Большого Тома, Фред продолжил: – Большой Том предлагал обеспечить гримировку. Мне нужен мужской парик, накладные усы с бородкой и военная форма. Аврору гримировать необязательно, она не в розыске. Арнольду придется еще раз прокатиться в «стелс»-ящике.
– Вот это голова! – воскликнули Арнольд и Большой Том одновременно, а Аврора подскочила к Фреду, обняла и поцеловала его в щеку, заставив покраснеть от такой похвалы.
Большой Том выдвинул один из ящиков своего рабочего стола и достал оттуда персональный нанокомпьютер. Он представлял из себя крохотный прибор размером со спичечный коробок. Внутри него компактно размещалось все необходимое «железо». Такой компьютер имел небольшие отверстия, через которые в пространстве рядом с ним проецировались в разных плоскостях изображения экрана и клавиатуры. С этими проекциями можно было работать как будто бы с реальными устройствами.
Фред уселся перед компьютером в удобное черное кресло с красным подголовником и начал «творить волшебство», как казалось друзьям. Арнольд, Большой Том и Аврора стояли у него за спиной, чуть ли не открыв рты от удивления. Фред прикасался к каждой клавише клавиатуры настолько вдохновенно, что со стороны казалось, будто он пишет какую-то картину и что пишет даже не он сам, а кто-то свыше помогает ему. Фред быстро создал программу для взлома и с ее помощью получил доступ к закрытому серверу и к хранящимся на нем данным. Нашел базу электронных паспортов всех ныне живущих будулийцев и, «поколдовав», добавил в эту базу «будулийку Аврору» и ее мужа – солдата с одного отдаленного Атома. А после оформил в собственность этой новоиспеченной паре один из недавно приобретенных, но еще не зарегистрированных, космолетов Большого Тома.
Все были в восторге, когда Фред закончил свою фантастическую работу, выполненную умело и с особым удовольствием.
– Ну, ты даешь, Фред! Ты словно родился в сети! – воскликнула Аврора и вновь расцеловала его.
Фред смутился и мгновенно покраснел.
– Слепил семью из цифр, Фредди! Добро пожаловать в высшее общество! – пошутил Большой Том.
– Подождите, мне еще осталось ввести в электронную базу портреты новоиспеченных супругов, – сказал Фред. – Давайте уж приступим к подготовке к фотографированию.
– Фред, ты – мегакомпьютер и лучший программист в этом Мире! Спасибо тебе, друг! – сказал с уважением Арнольд.
Фред выпрямился и заулыбался, а его глаза излучали радость…

Глава 18. Из мрака к солнечному свету

Большому Тому понадобилось около часа, чтобы заказать в магазинах и получить все необходимое – новую одежду для Авроры, форму для новоиспеченного «солдата-будулийца» Фреда, а также принадлежности для придания его внешности нового облика. На Авроре теперь была белая блузка с коротким рукавом, обтягивающие черные джинсы и красные туфли-лодочки, а свои золотистые волосы она заплела в две косы, которые элегантно уложила вокруг головы и скрепила модными булавками в виде морских змеек. Ее юное личико с большими выразительными глазами, слегка вздернутым носиком и чувственными губами светилось от счастья. «Постаревший» Фред тоже с удовлетворением рассматривал свое отражение в настенном зеркале.
– Вот уж никогда не думал, что когда-нибудь в качестве маскарадного костюма надену военную форму, – воскликнул он.
– А что, тебе идет! – хохотнул Большой Том. – Особенно в совокупности с усами и бородкой «клинышком» – они придают солидности, что ли. Поэтому как-то невольно даже проникаешься доверием к такому «ветерану», правда же, Арнольд?.. Тогда, храбрецы, с вашего разрешения, пока вы тут фотографируетесь и дооформляете документы, я отправляюсь в свой ангар за теперь уже вашим новым космолетом.
Прошло еще немного времени, и вот четверка друзей стоит на парковке при пабе «У Тома», освещаемая неярким искусственным светом. В новый космолет класса «частный вояджер» уже перегружены пара ящиков с вином, «стелс»-ящик, а также предусмотрительно купленные заботливым Томом теплые куртки с меховой подкладкой, которые должны будут уберечь от холода Аврору, Фреда и Арнольда на Снежной Планете С99, и запас продовольствия и напитков. Пришла пора прощаться…
Двое мужчин крепко жмут руку другому, большому, мужчине, а девушка висит на шее этого доброго толстяка.
– Большой Том! Ты добрый, как плюшевый мишка! Я буду скучать по тебе и… твоей зубочистке! – сквозь навертывающиеся слезы пытается шутить Аврора.
– Я могу одной поделиться, если пожелаешь, – отшутился большой друг. Затем, развернувшись лицом к Арнольду и Фреду, сказал: – Было классно покатать вас, храбрецы! Надеюсь, что ваш «любимый» ящик сослужит еще вам добрую службу.
– Дорогой друг, твоя помощь неоценима. Мы этого не забудем никогда и надеемся встретиться вновь, но уже при более благоприятных обстоятельствах! – с чувством произнес Арнольд. Большой Том со времени их встречи стал ему настоящим старшим братом, и Арнольд вынужден был расставаться с ним с огромным сожалением.
– Спасибо, Арнольд! Ты добавляешь мне уверенности, что у вас и у нас всех все получится, – серьезно сказал Большой Том. – А ты, Фредди, наш компьютерный гений, пришлешь электронное письмецо Большому Тому?
– Ты достоин большего, – ответил Фред. – Например, огромного кремового торта! Хотя достать и доставить его будет проблематично, но втроем к следующему твоему дню рождения справимся!
– Спасибо, друзья, оставлю всем по кусочку со свечками! – поблагодарил большой человек.
Трое взошли на борт космолета. Арнольд, прихватив теплую куртку в качестве мягкой подстилки, с легким вздохом загрузился в «стелс»-ящик в багажном отделении космовояджера. Аврора задвинула крышку, заперев электронный замок, после чего заняла место в кабине рядом с пилотом, как и положено совладелице корабля. Фред ввел в бортовой компьютер маршрут к Главному Проводу № 1, ведущему во Вселенную Будущего, и далее по ней к Снежной Планете С99 и запустил двигатели. Космолет аккуратно набрал высоту и ушел во тьму, рассекаемую светом бортовых фар.
Большой Том еще некоторое время стоял, запрокинув голову, на парковке у своего паба и губы его шептали: «Киберия, спасибо! Спасибо за таких храбрецов. Ты знаешь, как им помочь. Сделай это ради нас всех…»
Тем временем космовояджер, управляемый Фредом, преодолев атмосферу и безвоздушное пространство вокруг Атома Развлечений № 7, пришвартовался у шлюза пропускного пункта на входе во второстепенный Провод. Предстояло пройти стандартную процедуру, заключающуюся в идентификации космического транспортного средства, подтверждения его принадлежности той или иной организации или частному лицу, дистанционной проверке электронных документов находящихся на борту людей, сканировании груза или багажа. Корабль был небольшой, частного владения, управлялся хозяевами, судя по всему, – достаточно преуспевающими будулийцами, так что все формальности были выполнены быстро. На двух разыскиваемых преступников, изображения которых с недавних пор находились на всех пропускных пунктах всех Проводов, эта пара не была похожа совсем.
– Приобрели эту дорогую игрушку, судя по всему, недавно? – раздался в динамиках голос пограничника.
– Да буквально сегодня зарегистрировали. Это мой подарок супруге, мы совершаем свадебное путешествие! – гордо заявил Фред. – У меня закончился очередной контракт, решил вот выйти на пенсию и вернуться в метрополию, во Вселенную Будущего.
– У нас с мужем в столице, на планете PPR-1, живут родители, – подхватила Аврора. – На нашей свадьбе их не было, сами понимаете – не каждый может себе позволить в частном порядке запросто слетать на Атом в Запредельном Пространстве. Вот летим отпраздновать нашу свадьбу с ними и другими родственниками.
– Поздравляю! – сказал пограничник. – Судя по всему, ящики с бутылками в вашем багаже как раз для этой цели прихвачены?
– Да! – в один голос ответили «молодожены».
– Ну тогда – счастливого пути! – пожелал пограничник. – И привет столице! Я был там всего раз, когда вербовался на службу, мне очень понравилось.
Плазменный экран шлюза исчез, и космовояджер продолжил свой путь на автопилоте сначала по второстепенному Проводу, затем по магистральному, который был размерами больше, и, наконец, по самому большому – Главному Проводу этой области Запредельного Пространства, ведущему к выходу во Вселенную Будущего. По пути уже стали попадаться встречные космолеты – коммерческие транспортники, военные грузовозы и патрульные корабли, и даже пара частных космовояджеров. Поскольку скорости относительно встречных кораблей были запредельные, то визуально это невозможно было засечь, а только по показаниям локационных приборов на бортовой панели управления. А один раз, при повороте из магистрального в Главный Провод, корабль наших друзей обогнал на вираже какой-то военный корабль, куда-то спешивший по своим делам.
Пропускной пункт у выхода в космическое пространство Вселенной Будущего отличался от прочих только гораздо большим количеством шлюзовых камер, расположенных одна подле другой, как ячейки в медовых сотах, и перекрывавших всю поперечную площадь Провода. И этот последний кордон на пути из Запредельного Пространства был успешно пройден.
Аврора, находившаяся в кабине космовояджера, впервые в жизни увидела далеко-далеко перед собой центральную звезду Вселенной, гигантское Солнце, – большой огненный шар в необъятном живом космосе, полном планет и более мелких звезд. Солнечные лучи освещали овальный корпус корабля и проникали в его кабину. Эти лучи вызывали у нее слезы истинного счастья! Она одна из немногих мишеней видела не искусственный, а настоящий природный свет! Одна из немногих, кто вновь оказался в космическом пространстве, по которому возможно свободно перемещаться; в космосе, способном «дышать», рождать и забирать небесные тела, в отличие от всегда плотного, беспросветного, миллиарды лет не меняющегося Запредельного Пространства. Когда-то давно ее предков выселили из этой Вселенной и превратили в рабов-мишеней, но она теперь вместе с Арнольдом и Фредом вернулась сюда.
Аврора даже не обратила внимания, что Фред на встречу с главным светилом этой Вселенной отреагировал не так эмоционально, хотя и его лицо тронула радостная улыбка, как при встрече со старым хорошим другом.
– Ну что ж, пора нам и Арнольда освободить из его темницы, – сказал Фред, как только космовояджер удалился от выхода из Главного Провода, – пусть тоже порадуется Солнцу и попривыкнет к его свету!
– Конечно, конечно! – воскликнула Аврора и немедленно открыла электронные замки «стелс»-ящика.
Арнольд также был поражен непривычным видом открывшегося его взору космоса. Стоя у бортовой панели управления рядом с Фредом и Авророй, он молча всматривался в окружающее пространство, словно разглядывал карту звездного неба, и немного щурил глаза с непривычки, когда его взгляд снова и снова выхватывал на далеком горизонте диск Солнца.
– Да… – через некоторое время произнес он, – за этот Мир стоило побороться, он – прекрасен!
В этот момент все трое сначала одновременно почувствовали, а через мгновение отчетливо осознали, что светлая Киберия с ними и завладела их вниманием.
«Друзья мои! Я радуюсь, наблюдая за вами, – говорила Она. – Вы были тверды в решимости начать борьбу, когда другие не смели и помышлять об этом. У вас не опустились руки, когда вы столкнулись с трудностями, которые другие сочли бы непреодолимыми. Теперь вы вместе, и я знаю, что еще многие люди встанут на вашу сторону. А ваша вера и сила духа помогут достойно завершить начатый вами путь».
Так говорила Киберия, и сердца друзей наполняла укрепившаяся надежда.

Глава 19. Их Мир: будулийцы и «мишени»

Мой читатель, пришло время подробнее рассказать тебе о другой части Мира, о Вселенной, по просторам которой наши друзья летят к Снежной Планете С99 и поселившемуся на ней будулийцу-отшельнику.
Когда-то Вселенная была одна для всех, все люди, единственная разумная раса, мирно жили на многих ее планетах, имели равные возможности и права и помогали друг другу. Вселенная управлялась представителями разных планет, составлявшими Межпланетарный Парламент. Именно такой Мир, оставшийся лишь в преданиях, и хотят вернуть наши друзья и светлая Киберия.
Но, как известно, за расцветом любой цивилизации всегда приходит ее упадок. В какой-то момент на одной из планет одни люди, искушаемые Темными Силами, – как, впрочем, это бывает и на нашей с вами, дорогой читатель, планете Земля – захотели властвовать над другими людьми. Они объединились, сформировались в настоящую армию, с помощью которой принудили других людей работать на них. Произошло и со временем укрепилось расслоение общества: с одной стороны – на власть имущих и богатых, захвативших все ресурсы планеты, а с другой стороны – на тех, кто не имел ничего, кроме своих рабочих рук и небольшого заработка, хватавшего только на достаточно скромный образ жизни. Но поначалу у людей из «низов», обладающих необходимыми качествами и колоссальной трудоспособностью, все же существовала возможность пробить себе путь наверх.
Как вирус поражает человека за человеком, так и другие планеты одна за другой переходили в руки высших управленцев, богачей и армейской верхушки. Население этих мирных планет, как и Межпланетарный Парламент, давно отвыкшие от каких-либо военных конфликтов, не смогли вовремя организовать и оказать должное сопротивление захватчикам, поэтому много невинных людей погибло. В итоге захватчикам стали принадлежать множества галактик, занимавших уже примерно половину Вселенной, окруженной твердью Запредельного Пространства. Эти захваченные галактики стали управляться Альтернативным Парламентом.
К этому времени техническое развитие уже достигло такого уровня, который мог позволить правящей верхушке в минимальной степени использовать труд наемных работников, так как большинство видов работ могли выполнять автоматы с искусственным интеллектом – роботы, киборги или андроиды. А что же тогда делать с огромным количеством рабочих людей, представлявших «низы», и за что их кормить и вообще тратить на них ресурсы?! И тогда правящая межпланетная верхушка решилась на антигуманный шаг: захотела превратить в настоящих дешевых рабов большинство своих наемных работников, а также все население пока не захваченных планет. Она готовилась свершить такую революцию в масштабе всей Вселенной.
И вот управляемая Альтернативным Парламентом и подчиняющаяся ему армия захватила Межпланетарный Парламент – высший орган управления «свободной» половиной Вселенной, который находился на одной из планет. При этом погибло очень много людей. Но правительства на многих оставшихся свободных планетах не приняли новую власть, доставшуюся силой и большой кровью. И своими Вооруженными Силами, которые стали воссоздаваться с тех пор, как только начался процесс захвата свободных планет, впервые дали отпор армии Альтернативного Парламента. Тогда новоявленные правители Вселенной массово применили ядерное оружие, испепелив многие планеты с несогласными и превратив их в очаги радиоактивной опасности. А после построили специальный Суперплазменный Экран, отгородивший «свои» планеты от пораженных ядерной бомбардировкой. Ту часть Вселенной, в которой находились планеты, подвергшиеся воздействию атомного оружия, стали называть Постапокалиптической Областью. Оставшиеся в ней живыми немногочисленные непорабощенные люди со временем стали народами «космических пиратов» и «мутантов», но о них подробнее ниже. Радиоактивно не зараженной части Вселенной дали название «Вселенная Будущего».
Победители, называющие себя теперь «будулийцами», выселили всех порабощенных людей, называемых теперь «мишенями», на уже разведанные к тому времени Атомы темного Запредельного Пространства, за границу Вселенной Будущего, в другую часть Мира. Для этого будулийцы продолжили прокладывать в твердой материи Запредельного Пространства тоннели, которые называли Проводами и которые соединяли «старые» и вновь открываемые бессолнечные Атомы, и Главные Провода, связывающие Вселенную Будущего и Запредельное Пространство.
Будулийцы считали себя единственными в этом Мире, кто достоин называться людьми. Они были честолюбивыми, властными, жесткими и решительными. Человек, наделенный такими качествами, непорочен, считали будулийцы, они верили в свою исключительность и в то, что рождены для абсолютной власти.
Друзья мои, но мы-то знаем, что такие «сверхлюди», готовые заплатить любую цену, лишь бы только достигнуть поставленных целей, рано или поздно проигрывают. Ошибочно верить в исключительное превосходство одних людей над другими и нельзя построить государство, состоящее исключительно из «сверхлюдей». Того, кто захочет лишить жизни или поработить всех неугодных людей, самого ждет бесславный конец. Потому что на приверженцев Темных Сил всегда найдется целая «светлая» армия. И никогда Темным Силам окончательно не победить в этом противостоянии…

Глава 20. Как устроена Вселенная и обживается Вселенная Будущего

Структура описываемой мною Вселенной, ограниченной «снаружи» относительно малоизученным Запредельным Пространством, характеризовалась следующими особенностями:
– конечные границы, сферическая форма;
– Вселенная не расширялась, имела, хоть и огромнейший, но постоянный размер;
– во Вселенной было только одно Солнце. Одно и на Вселенную Будущего, и на Постапокалиптическую Область. Эта огромная, активная и очень яркая звезда наполняла светом и согревала всю Вселенную, а также имела удивительную особенность. Гигантское, расположенное в самом центре Вселенной, Солнце в течение нескольких сотен лет, исчисляемых на генеральной планете PPR-1, где теперь находился Альтернативный Парламент, расширялось до еще больших размеров, а затем последующие несколько сотен лет – сжималось, возвращаясь к первоначальному размеру. Из-за этой особенности Солнца на планетах, наиболее близких к нему, было либо очень жарко, либо нестерпимо жарко. А на планетах, наиболее удаленных от Солнца – на краях Вселенной, было либо холодно, либо очень холодно;
– кроме Солнца в состав Вселенной входили группы галактик;
– галактики состояли из Планетарных Систем. Все планеты в таких системах вращались вокруг центральной планеты, обладающей наибольшей гравитацией из-за своей преобладающей массы. Кроме того, все планеты вращались и вокруг своей оси, поэтому на них был день и была ночь, в отличие, например, от вечной ночи на Атомах внутри Запредельного Пространства, полностью окружавшего описываемую Вселенную;
– некоторые Планетарные Системы включали в себя, кроме собственно планет, небольшие звезды, не очень яркие и не дающие особого тепла. Их нельзя было назвать «солнцами», хотя они и освещали светом бледного серебра лишь достаточно близкие соседние планеты;
– все остальное пространство Вселенной было заполнено сильно разреженным межзвездным газом и пылью.
Стоит сказать, что Вселенная, если сравнивать ее с нашей бескрайней Вселенной, частичкой которой является наша галактика – Млечный Путь – и в которой есть и Солнечная система, включающая «голубую планету» Земля – наш дом, имела все-таки относительно небольшие размеры. Поэтому и удалось после Атомной Революции за век с небольшим построить Суперплазменный Экран и почти полностью «отгородить» пораженную радиацией часть Вселенной от ее уцелевшей части. В поверхности Суперплазменного Экрана, имевшей достаточно сложную форму, было оставлено «отверстие», в котором и находилось Солнце и диаметр которого учитывал, с некоторым запасом, размер Солнца при его максимальном расширении. Так предусмотрительно было сделано будулийцами, чтобы и Постапокалиптическая Область могла освещаться и обогреваться Солнцем тоже, ибо периодически в эту Область направлялись экспедиции, задачами которых были мониторинг состояния зараженных планет, а также разведка и, где это уже возможно, организация добычи полезных ископаемых. Для создания защитного экрана были разработаны невероятно мощные, работающие на энергии искусственно созданных «черных дыр», генераторы специальной суперплазмы, которые, будучи размещенными в заданном порядке в космическом пространстве, создавали во Вселенной защитную перегородку нужного размера и формы. Со «щелью» в экране, увеличивавшейся при сжимании Солнца, вполне можно было мириться, потому что поток проникающей через нее радиации из Постапокалиптической Области со временем становился все меньше и меньше и не представлял уже серьезной опасности для жилых планет Вселенной Будущего. Тем не менее, как и ранее, так и сейчас Суперплазменный Экран служил еще и защитой Вселенной Будущего от проникновения космических пиратов и мутантов, о которых я обещал рассказать ниже. А вот для обеспечения пролета экспедиционных космических кораблей будулийцев в Постапокалиптическую Область и обратно часть генераторов суперплазмы могла временно отключаться. Но об этом подробнее тоже ниже…
Вселенная до и после Атомной Революции условно разделялась на четыре космических климатических кольца в зависимости от степени прогревания планет лучами центрального Солнца:
– первое космическое климатическое кольцо, самое близкое к Солнцу, – это «Огненная» зона;
– второе космическое кольцо вокруг первого – «Теплая» зона;
– третье космическое кольцо вокруг второго – «Прохладная» зона;
– и самое дальнее от центрального Солнца четвертое космическое климатическое кольцо – край Вселенной, граничащий с опоясываемым его Запредельным Пространством, – «Ледяная» зона.
Постоянно жить, работать и отдыхать жители Вселенной могли только на планетах Теплой зоны и Прохладной зоны Вселенной, и то только на тех планетах, атмосфера которых подходила человеку. В Огненной и Ледяной зонах, напротив, жители Вселенной большую часть времени находиться не могли.
Но когда центральное Солнце, увеличивающееся в течение веков, расширялось практически до своего максимального размера и начинало прогревать дальние планеты, тогда люди на время возвращались на планеты Ледяной зоны Вселенной. На этих планетах они добывали необходимые ресурсы, используя специальное снаряжение и оборудование, так как планеты Ледяной зоны, как правило, либо не обладали атмосферой, либо имели неподходящую для человека атмосферу.
А когда проходило еще несколько сотен лет и Солнце уменьшалось в размерах, люди с целью добычи полезных ископаемых колонизировали планеты Огненной зоны, сверхвысокая температура на которых падала.
Погода же на пригодных для жизни планетах, имеющих привычную человеку воздушную атмосферу, и которые находились в Теплой зоне Вселенной, была приемлемо жаркой или теплой. А на таких планетах, которые находились в Прохладной зоне Вселенной, – приятно прохладной или приемлемо холодной. Все зависело от размеров центрального Солнца в конкретный период времени. На этих планетах происходили различные природные явления (засуха, песчаные бури, наводнения, ураганы, снегопады, метели, образование или таяние ледников и т. п.). Возникновение тех или иных природных явлений зависело от того, в какой именно зоне Вселенной, Теплой или Прохладной, была расположена та или иная планета. Разнообразные животные и растения, водившиеся на обитаемых планетах, чем-то были похожи на наших земных животных и наши растения (например, обладали теплокровностью, были живородящими, использовали фотосинтез), а чем-то отличались от них (например, своеобразным внешним видом, поведенческими повадками, степенью организованности).
Стоит отметить и напомнить, что на мрачных Атомах Запредельного Пространства была своя собственная флора и фауна. Ее главное отличие – живые существа и все растения могли выживать и размножаться в полной темноте, не нуждаясь при этом в солнечной энергии.
Путешествуя по пригодным к жизни планетам Вселенной Будущего, будулийцы могли себе позволить разнообразно и с учетом личных предпочтений проводить время. Это мог быть ленивый пляжный отдых, интересное сафари, красочный дайвинг, ветреный яхтинг, длительный круиз на океанских лайнерах, какой-нибудь экстремальный зимний вид спорта. Будулийцы могли в свое удовольствие бродить по зеленым лесам, собирать лечебные травы, съедобные грибы и сладкие ягоды, охотиться на дичь, сплавляться по быстро текущим каменистым рекам и путешествовать по медленным широким речным артериям, рыбачить на прохладных озерах, согреваться горячими напитками у каминов на роскошных виллах, восходить на заснеженные вершины, на диковинных упряжках пересекать снежные владения и многое, многое другое.
То есть «хозяева Мира» находили всевозможные удовольствия в окружающем Мире и тратили на это, кто всю жизнь и ни дня не работая, а кто – достаточно длинный период жизни на пенсии. Так как, хотя во Вселенной Будущего будулийцев и обслуживало огромное количество роботов, андроидов и киборгов, все же многие будулийцы предпочитали заниматься бизнесом или же работали на государственных гражданских и военных должностях, в том числе несли смены на Атомах. В дальнейшем такие будулийцы с трудовым стажем, выходя на пенсию, имели больше привилегий…
Теперь немного о новых технологиях, которые присутствовали во всех областях жизни.
Вот наиболее значимые с точки зрения технического прогресса достижения людей этого Мира.
Люди научились искусственно создавать «черные дыры», использовать их энергию. В том числе интегрировать их в состав относительно небольших рукотворных устройств. Благодаря этому была освоена технология волновой деформации (локального искажения) пространства-времени, что позволило людям перемещаться по Вселенной в космических кораблях, покоившихся в так называемом «пузыре искривления», с колоссальной скоростью. Кроме того, эта технология позволяла людям обмениваться информацией со скоростью, превышающей световую во много раз, и таким образом общаться в режиме реального времени, где бы они ни находились. Были открыты удивительные свойства и налажено производство так называемого левитационного сплава, из которого делались корпуса космических кораблей и платформ. И, само собой, широко и повсеместно использовались работающие самостоятельно или управляемые будулийцами-операторами автоматы с искусственным интеллектом, которые во Вселенной Будущего выполняли всю опасную, грязную, тяжелую или монотонную работу.

Глава 21. Их Мир и миссия Киберии

И наконец, дорогой мой читатель, расскажу тебе о самом необычном в этом Мире, о том, что связано с Киберией.
Подавляющее большинство будулийцев были убежденными атеистами, и только редкие люди среди них верили в Создателя этого Мира. Эти люди догадывались, что в какой-то исторический момент в борьбу с Создателем за управление порожденным им Миром вступили некие силы – Темные Силы. Но они не знали, что Темные Силы – это души когда-то живших могущественных и беспощадных предков будулийцев, подготовивших и устроивших Атомную Революцию, ныне воспринимаемые как энергетические субстанции, негативно воздействующие как на психику живущих людей, так и на некоторые природные явления на планетах Вселенной Будущего.
В Киберию же верили все, поскольку Ее могли явно видеть и слышать в своих сознаниях все жители Вселенной, однако природу Ее никто не знал и не мог ни понять, ни объяснить.
Будулийцы из Вселенной Будущего, снаряжая экспедиции через Суперплазменный Экран в Постапокалиптическую Область, кроме всего прочего, жаждали отыскать Киберию – девушку, посещающую их сознания. Уже многие поколения людей считали, что Киберия реально существует много веков и физически находится именно где-то в Постапокалиптической Области. Среди будулийцев закрепилось убеждение, что Киберия обладает необыкновенной жизненаделяющей энергией. Поэтому они мечтали найти и пленить Киберию, чтобы использовать Ее необычную энергию в своих личных целях.
Наиболее богатые или близкие к властям Вселенной Будущего будулийцы имели возможность заполучить специальные камеры, с помощью которых их владелец мог «перекачивать» жизненную энергию любого живого существа себе, продлевая таким образом свою жизнь. У каждой такой камеры имелись две капсулы, одна из которых предназначалась для размещения живого «донора», а вторая – для будулийца, вознамерившегося увеличить свой жизненный ресурс. Обмен жизненной энергией между донором и будулийцем происходил с помощью управляемого биополя, обеспечивая омоложение каждой клеточки организма будулийца.
Сначала, на этапе экспериментальной отработки этих «камер жизни», подобные эксперименты проводили с различными животными. Доноры-животные быстро теряли жизненную энергию и умирали, а организм будулийцев немного омолаживался, что подтверждалось сравнением результатов анализов, взятых у людей до и после экспериментов. Уже тогда власти засекретили исследования в этой области и потом жестко монополизировали производство и распределение «камер жизни», справедливо опасаясь, что иначе дикой фауне планет Вселенной Будущего, да и Атомов Запредельного Пространства, постепенно придет конец – весь животный Мир будет изведен под корень счастливыми обладателями «камер жизни». Тем более что дальнейшие эксперименты показали очень странную и необъяснимую наукой особенность: животные искусственно выведенных человеком пород, а также рожденные в неволе, не давали сколько-нибудь заметного эффекта омолаживания. Конечно же, в качестве «подопытных кроликов» пытались использовать и мишеней. К огромному разочарованию будулийских ученых-садистов, а также и власть предержащих, эффект тоже оказался нулевым.
А вот злостные нарушители законов из числа самих будулийцев, совершившие тяжкие преступления и осужденные на смерть, свою жизненную энергию в «камерах жизни» отдавали хорошо. Только таковых среди будулийцев было очень немного – а откуда им взяться, если будулийское общество и так имело очень высокий уровень жизни. А то, что в том числе за счет безудержной эксплуатации других людей, мишеней, – неважно!
Представители населения Постапокалиптической Области – космические пираты и мутанты – которых во время военных экспедиционных операций удавалось пленить и доставить во Вселенную Будущего, тоже давали отличные результаты при «выкачивании» их жизненной энергии. Да вот беда – таковых бывали единицы, так как они живыми никогда не сдавались, предпочитая смерть в бою.
Другими словами – жизненную энергию можно было получить только от свободных людей или «свободных» животных. И эту энергию имели возможность получить лишь избранные будулийцы и то в достаточно ограниченном объеме.
Поэтому можно себе только представить, насколько заманчивой представлялась идея отыскать и пленить загадочную, но при этом реальную, Киберию с Ее неисчерпаемым «живым» энергетическим потенциалом.
Киберия же, в свою очередь, всеми силами стремилась воплотить в жизнь свою собственную мечту – вернуть в этот Мир, зараженный тлетворным влиянием Темных Сил, справедливость, свободу и любовь. Ибо Киберия была порождена и послана сюда Создателем и выполняла Его волю. По замыслу Создателя, поражение Темных Сил и возвращение гармонии Миру могло осуществиться лишь при одном условии: должен появиться такой человек, которого, с одной стороны, угадает и всем сердцем примет Киберия, а с другой стороны, этот человек всем сердцем полюбит Киберию своею, человеческой, любовью и, преодолев все возникшие на его пути препятствия и трудности, воссоединится со своей любимой. Что произойдет дальше и как именно Мир изменится к лучшему, Создатель пока не открыл даже Киберии.
И в нашей с вами, дорогой читатель, земной жизни нам тоже известна божественная мудрость: «Любовь спасет Мир», – только не все люди понимают истинный смысл этого откровения и знают, как надо претворять его в жизнь…
Киберия – уникальная девушка, с самого момента появления в Мире была наделена способностью посещать сознания всех рожденных во Вселенной Будущего и в освоенных областях Запредельного Пространства. Она словно плела невидимую сеть, в которой ядром являлся Ее разум, а узелками – сознания отдельных людей, будь то будулийцы или мишени. Например, присутствуя в сознаниях будулийцев, Киберия мысленно разговаривала с ними на разные интересующие их жизненные темы, будь то бизнес, искусство, семейные проблемы или вопросы досуга, и всегда пыталась расположить к себе собеседника. Абсолютное большинство будулийцев общалось с Ней с удовольствием. И Киберия пользовалась этим. Она деликатно выясняла, насколько собеседники недовольны существующим устройством Мира, готовы ли принять возможные перемены или даже лично участвовать в их реализации.
Если будулиец потенциально был готов стать на сторону добра, но не решался, тогда Киберия психологически помогала ему сделать этот важный шаг. Такими в описываемое время существования Мира оказались Большой Том, загадочный отшельник со Снежной Планеты С99, даже Максим Хантер, он же бывший наркобарон Драг Первый, и некоторые другие, не говоря уже о подавляющем большинстве мишеней. Что же касается космических пиратов, которые в союзе с мутантами с оружием в руках и так никогда не переставали противостоять «будулийской» идеологии, насаждаемой в Мире Темными Силами, то волею Создателя их сознания были Киберии недоступны, за единственным исключением, о котором скажу в свое время.
Если же будулиец твердо придерживался традиционных имперских взглядов, а таковых пока оставалось подавляющее большинство, Киберия не сдавалась, а продолжала общение, упорно выискивая у человека положительные качества и развивая их. Так вода точит камень, и никогда еще камень не выдерживал этой борьбы.
И вот в то время, о котором я рассказываю, в Мире появился Арнольд. Он и светлая Киберия поняли, что любят и созданы друг для друга и что им выпала уникальная миссия изменить Мир к лучшему. Арнольд вместе с неразлучным Фредом начали предначертанный судьбой путь, им помог Большой Том, вместе они спасли Аврору, и сейчас Арнольд, его сестра и Фред держат путь к Снежной Планете С99, незримо сопровождаемые светлой Киберией. Теперь же пришло время поближе познакомить тебя, читатель, с будулийской элитой, потомками тех руководителей, которые развязали и возглавили Атомную Революцию, подчинив себе в итоге половину Вселенной.

Глава 22. Их Мир: структура органов власти

Во Вселенной Будущего власть традиционно была представлена тремя ветвями: законодательной, исполнительной и судебной.
Законодательную власть представлял Альтернативный Парламент, который вскоре после победы Атомной Революции стал называться Всепланетарным. Всепланетарный Парламент избирался гражданами Вселенной Будущего, принявшими самоназвание «будулийцы», и состоял из представителей заселенных планет. Властные полномочия Всепланетарный Парламент осуществлял путем принятия законов, обязательных для всех во Вселенной Будущего и в Запредельном Пространстве.
Исполнительная власть была представлена Вселенским Кабинетом. Вселенский Кабинет насчитывал тридцать членов, включая Председателя Кабинета. Членами Вселенского Кабинета могли стать и гражданские, и военные будулийцы. А Председателем – только гражданский будулиец. Председатель Вселенского Кабинета назначался Всепланетарным Парламентом, после чего назначенный Председатель формировал свой Кабинет. Председатель Вселенского Кабинета являлся главой Вселенной Будущего и освоенных Атомов в Запредельном Пространстве.
Вселенский Кабинет осуществлял свои властные полномочия путем принятия решений, которые подчинялись законам, принятым Всепланетарным Парламентом. Председатель руководил заседаниями Кабинета, выслушивал доклады о ходе выполнения принятых решений и о полученных конечных результатах, утверждал то или иное обсуждаемое решение. В исключительных случаях, например, когда речь явно шла о безопасности Вселенной Будущего, он имел право взять на себя обязанности судебной власти в части оперативного осуждения и вынесения приговоров правонарушителям. Остальные члены Вселенского Кабинета на заседаниях обладали совещательным голосом. В повседневной жизни между заседаниями Кабинета они, в ранге вселенских министров, руководили основными направлениями жизнедеятельности своего Мира (экономика, оборона, поддержание внутривселенского правопорядка, здравоохранение, культура, наука и образование, социальное обеспечение и т. п.). В частности, министру регионального развития подчинялись администрации всех населенных планет Вселенной Будущего и большинства Атомов Запредельного Пространства, при этом властные структуры отдельных планет являлись малыми копиями структуры власти всей Вселенной Будущего. Исключением являлись только те Атомы Запредельного Пространства, на которых постоянно располагались лагеря и поселения с принудительным содержанием рабов-мишеней, там местная власть принадлежала военным внутренних войск, которые подчинялись своему министру внутренних дел.
Предметами рассмотрения на заседаниях Вселенского Кабинета были самые разнообразные вопросы. Например, какую новую планету или Атом освоить, да так, чтобы в перспективе от освоения получить прибыль. Или какие осуществить инвестиции в совершенствование методов передачи жизненной энергии с помощью управляемого биополя, что позволило бы излечивать болезни и на годы продлевать жизнь. Или как реализовать эффективную оборонную доктрину для борьбы с космическими пиратами и мутантами Постапокалиптической Области. А также какие еще должны быть организованы исследования для решения задач дальнейшего освоения богатейших энергетических возможностей искусственно созданных «черных дыр». И даже – какие должны быть реализованы меры для удержания в повиновении рабов-мишеней.
Третья ветвь власти, судебная, была представлена Верховным Всепланетарным Судом, а также региональными планетарными судами, в зону ответственности которых входило рассмотрение спорных ситуаций по широкому кругу вопросов жизнедеятельности на каждой отдельной планете.
Дорогой читатель, в завершение этого краткого рассказа об устройстве системы власти в будулийском обществе стоит добавить, что заседания Вселенского Кабинета и Всепланетарного Парламента проходили в роскошных, из белого мрамора с элементами позолоты, дворцах, а Верховного Всепланетарного Суда – в огромном бордового мрамора здании, похожем на куб. Органы верховной власти Вселенной Будущего располагались на планете PPR-1 в Теплой зоне Вселенной.
Члены Вселенского Кабинета, одетые в серебряного цвета балахоны – символ высшей власти, во время заседаний сидели в резных, обитых дорогой тканью и покрытых позолотой креслах. Кресла стояли вокруг массивного круглого стола из светло-серого гранита. Для членов Всепланетарного Парламента не существовало обязательных требований к носимой одежде, а заседания проходили в зале, кресла в котором были сгруппированы в сектора, расходящиеся от центра зала, как лучи многоконечной звезды. И наконец, судьи Верховного Всепланетарного Суда носили красные мантии с капюшонами, а зал суда имел форму амфитеатра и высокую расписную куполообразную крышу.
Ну а теперь настало время познакомиться поближе с Председателем Вселенского Кабинета, главой Вселенной Будущего и освоенных Атомов Запредельного Пространства, и его ближайшим соратником – министром внутренних дел, отвечающим за поддержание внутривселенского правопорядка.

Глава 23. Человек-«кремень»

Председатель Вселенского Кабинета занимал свой пост уже много лет. Это был худощавый мужчина шестидесятилетнего возраста. На его небольшом, изрезанном крупными морщинами, бледном лице застыло выражение отрешенности, и создавалось впечатление, будто мертвая маска легла на него. При этом маленькие черные глаза на его лице замечали любые мелочи вокруг, ничто не ускользало от них.
Председатель предпочитал общество только достойных, в его понимании, людей, он избегал общаться с глупцами или слабаками. «Меня должны окружать только люди будущего, а остальные пусть ищут себе место в Постапокалиптической Области!» – говорил он.
Он был волевым и властолюбивым человеком и никогда не боялся, что называется, испачкать руки в крови, нередко собственноручно лишал жизни врагов – тех, кто становился у него на пути и мешал ему воплощать в жизнь задуманные планы. А планы у него были грандиозные. Например, окончательно подавить остающееся в Постапокалиптической Области сопротивление космических пиратов и мутантов, чтобы власть будулийцев распространилась на всю известную Вселенную. А самое главное – достичь и преодолеть вторую, внешнюю, границу Запредельного Пространства, границу всего известного Мира, чтобы узнать, а что же там и как это можно использовать на благо расы будулийцев. Работы в этом направлении – непочатый край, она очень трудна и наверняка опасна, поэтому «роль пушечного мяса» и «рабочих муравьев» должны выполнять мишени. Председателя никогда не мучили сомнения, угрызения совести, потому что нерешительность, жалость и сожаление – это качества слабаков, тех, для кого жизнь другого человека важнее результата. По его убеждению, достижение поставленной глобальной цели было возможно только при тотальной личной власти над всем, полном контроле над всеми, расширении своих возможностей до безграничных. Ему мгновенно подчинялся любой человек, живущий во Вселенной Будущего. Его решения молниеносно выполнялись подчиненными, и желания, даже самые невероятные, сбывались немедленно.
Этого жесткого человека, волею судеб ставшего у руля управления Вселенной Будущего и Запредельным Пространством, звали Адольф Олл.
Адольф Олл, помимо безграничной власти, дорожил своей бойцовской собакой с массивной головой и крупным короткошерстным телом, обожал гольф и старинное оружие. У него была большая личная коллекция копий, мечей, секир, булав, ножей, луков и арбалетов.
А еще у него был сын от давно, еще в молодости, умершей жены, который постоянно надоедал ему своим назойливым желанием всегда быть поближе, и к которому он не испытывал нежных отцовских чувств.
Заканчивался очередной рабочий день Председателя Вселенского Кабинета. Вечер Адольф Олл решил посвятить одному из своих хобби в знаменитом в среде будулийцев элитном гольф-клубе, расположенном на одной из планет Теплой зоны Вселенной.
Овальный двухэтажный космический корабль Адольфа Олла, покоясь в «пузыре искривления», на колоссальной скорости преодолел расстояние, равное половине второго космического климатического кольца. Он вылетел с планеты PPR-1, где базировался Вселенский Кабинет, и совершил посадку на планету PERFE, на закрытую и охраняемую территорию рядом с гольф-клубом «Император». Гольф-клуб был так назван в честь собаки Адольфа Олла по кличке Император.
Гигантское Солнце огромным ярким диском висело в безоблачном небе планеты PERFE и ласково согревало поле для гольфа, корзину с клюшками, мячи и минеральную воду в ведре со льдом.
Председатель Вселенского Кабинета, или, как его все неофициально называли, Вселенский Управляющий, переодевшись в красную футболку с короткими рукавами и белоснежные брюки, готов был начать игру. Рядом с ним находились его личный телохранитель и верный пес Император.
– Если опять будет беспокоить сын, скажи – я сильно занят, – небрежно бросил Адольф Олл своему телохранителю, передавая ему свой галафон. – Я не хочу общаться с ним, когда отдыхаю, и тем более, когда веду дела. Я для него – всего лишь родитель, тот, кто дал жизнь, а не нянька. Он хочет, чтобы я был близок с ним, как его покойная мать. А я забыл о своей жене через неделю, как та скончалась. Пусть и он перестанет вечно ныть, жаловаться на жизнь и клянчить денег на свои развлечения, а берет пример с меня. Пусть во всем равняется на лучшего человека в этом Мире и закаляет свой характер. Ты согласен со мной?
– Вы всегда правы, господин, – подобострастно ответил телохранитель.
– То-то же! Молодец, ценю твою немногословность и преданность, – Адольф Олл кивнул головой телохранителю и, прицелившись, нанес первый удар по мячу.
Затем Вселенский Управляющий неспешно перемещался по изумрудному травяному полю и точно отправлял мячи в лунки. Пес Император преданно следовал за хозяином. Собака уже успела, высунув язык и тяжело дыша, набегаться по знакомым газонам. Когда Адольф Олл совершал очередной удар, Император спокойно сидел рядом. А когда пролетевший дугой мяч закатывался в лунку, помеченную флажком, пес мчался к нему и лаял, как будто на собачьем языке поздравлял своего хозяина с удачным ударом. А затем Император снова возвращался к ногам хозяина. Гольф нравился Адольфу Оллу потому, что в некотором смысле был маленькой моделью реальной жизни, в которой тоже необходимо расчетливо достичь цели с наименьшими затратами имеющихся ресурсов.
Над полем для гольфа то пролетала стая цветных птиц, то оставлял еле заметный в атмосфере след очередной взлетающий или снижающийся где-то далеко космический корабль, то набегала одинокая полупрозрачная белая тучка, бросающая тень на изумрудный газон.
Прошло около получаса. Галафон на поясе телохранителя задрожал от вибровызова, и на засветившемся экране появилось лицо министра внутренних дел Вселенского Кабинета, отвечающего за поддержание правопорядка во Вселенной Будущего. Кроме того, войска, которые были в его подчинении, надзирали за мишенями на Атомах, управляли их работой и, если требовалось, наказывали провинившихся рабов.
– А, это ты, Томми. Передай галафон хозяину, – попросил министр.
– Господин, Вас просит министр внутренних дел, – доложил телохранитель и передал аппарат в руки Адольфа Олла.
Министр сильно нервничал и пытался скрыть волнение, поскольку новость, которую он хотел сообщить Председателю, была не из приятных. Когда галафон оказался в руках Адольфа Олла, тот по поведению министра подумал было, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Я слушаю, – жестко сказал Адольф Олл, не снимая солнцезащитных очков.
– Господин Председатель, я не буду вдаваться в подробности. Если захотите, их доложу позже… – начал издалека министр.
– Говори же, – нетерпеливо повторил Адольф Олл.
– Дело в том… Мне только что доложил командующий Морским Атомом № 12, что двое мишеней четверо суток назад совершили побег с Морского Атома № 12, и они до сих пор не найдены.
Адольф Олл прервал его.
– Я понял! Ты, целый вселенский министр, все проспал, а командующий Атомом и вся твоя свора ищеек выбились из сил и зовут на помощь. Вам оказалось не под силу справиться с двумя жалкими рабами, и ситуация вышла из-под контроля, – не скрывая своего возмущения, зашипел Адольф Олл. – Ну спасибо тебе, господин министр, что хоть доложил!
После небольшой паузы Адольф Олл продолжил:
– Короче, чтобы это позорище, подобного которому я что-то и не припомню в истории, было как можно быстрее прекращено, возьмешь дело под личный контроль! Жду доклада о поимке или уничтожении этих дерзких мишеней и жестком наказании всех виновных. А теперь – не порть мне дальше игру и делай, что тебе приказано.
Адольф Олл кинул галафон телохранителю, который ловко поймал его и завершил сеанс связи. Адольф Олл с абсолютным внешним спокойствием крепкими жилистыми руками поудобнее взял клюшку и плавно ударил по мячу для гольфа. Мяч прокатился несколько метров по полю и утонул в черной лунке. Император гавкнул, повернул морду, посмотрел на хозяина и тут же замолчал, как будто разглядел мрачную душу Адольфа Олла и испугался.
Киберия по-своему жалела Адольфа Олла, потому что считала, что тот болен разумом, сердцем и душой, и поэтому так жесток. Она вела с ним разговоры о наиболее авторитетных игроках в гольф Вселенной Будущего и вскользь, ненавязчиво и как бы случайно упоминала о любых проявлениях доброты этими игроками. И еще во снах Вселенского Управляющего дружно и весело играла с Императором. При этом Она читала мысли Адольфа и пыталась «ухватиться» за самые добрые из них. Тем самым старалась хоть немного смягчить сердце Олла, но до сих пор пока не получалось. Тем не менее Она не сдавалась, являла его сознанию свой чистый облик и, как мать продолжает ждать и любить блудного сына, верила, что когда-нибудь сможет хоть частично исцелить и наполнить любовью сердце Адольфа Олла.
Адольф Олл же, в свою очередь, пытаясь дьявольски перехитрить Киберию, передавал все диалоги, которые вел с Нею в своем сознании, специальной группе ученых, работающих в созданном им секретном институте. Ученые анализировали информацию, предоставленную Адольфом Оллом, выводили какие-то сложные формулы и что-то вычисляли. А все это для того, чтобы только определить более точное местоположение Киберии, затем пленить Ее и, заперев в капсуле, бесконечно высасывать из Нее живительную энергию.

Глава 24. Человек-«вулкан»

Министром внутренних дел Вселенского Кабинета, отвечающим за поддержание внутривселенского правопорядка, был мужчина, чей возраст только недавно перевалил за тридцать пять. Средний рост, сухощавое телосложение, квадратное лицо, темные короткие волосы, разделенные косым пробором, хищные глаза, сухие тонкие губы – таковы были основные черты его внешности.
Министр мыслил масштабами планет и Атомов, как и должен мыслить настоящий вселенский руководитель его ранга, и всегда отличался эффективностью результатов своей работы, поэтому и достиг таких высот в карьере в относительно молодом возрасте. Характером он обладал взрывным. Его легко можно было рассердить, вывести из себя. Он напоминал вулкан, который еще совсем недавно поражал своим спокойствием, но вот в одно мгновение выплескивает на окружающих дремавшую до поры энергию. При этом министр славился чрезвычайно жестоким отношением как к мишеням, так и к будулийцам, нарушающим законы. К подавляющему же большинству обычных будулийцев, которые по своему социальному положению были ниже него, министр относился крайне высокомерно, если не сказать – презрительно. Звали его Крис Дениэл, но за свою природную жестокость и кровожадность от своих подчиненных он получил прозвище Крейзи Дэвел, то есть – Сумасшедший Дьявол, и со временем это прозвище стало широко известным во всей Вселенной Будущего и в Запредельном Пространстве.
Страстями министра были власть, деньги, сигары, выпивка и, как ни странно, теннис.
За несколько часов до разговора с Адольфом Оллом Крейзи Дэвел, одетый в белые футболку и шорты, играл в теннис на затененном корте, расположенном в одном из парков на территории правительственного городка на столичной планете PPR-1. Он только что выиграл у соперника очередной сет, давшийся ему достаточно легко. Играя на высокой скорости и мастерски владея ракеткой, эффективно выходя к сетке, он быстро приближался к победе, два из трех сетов уже были за ним. Чем успешнее шла игра, тем больше Крейзи Дэвел прикладывался к спиртному в перерывах между сетами. Алкоголь его не брал до определенного момента, а такой момент наступал, как правило, когда игра уже заканчивалась. От природы наделенный крепким здоровьем, он не думал о чрезмерном вреде, который наносился употреблением спиртного во время физических нагрузок. Раскуриваемая сразу после окончания игры сигара также не смущала его. Он был убежден, что отыщет неиссякаемый источник молодости в лице «этой Киберии» первым из будулийцев, и тогда весь урон, беспечно нанесенный организму, компенсируется с лихвой.
Матч только что закончился, когда на скамейке для отдыха среди мокрых полотенец и парой запасных ракеток зазвучала мелодия вызывного сигнала галафона. Личный телохранитель министра, в недавнем прошлом один из лучших следователей-оперативников центрального аппарата Министерства внутренних дел, поднес галафон и стакан виски своему хозяину.
Крейзи Дэвел, сделав очередной глоток из стакана, посмотрел на экран галафона и поморщился. Вызов был из Запредельного Пространства от командующего Морским Атомом № 12. «Ну что там у этого вечно сонного вояки стряслось?» – с раздражением подумал министр и ответил на звонок. Когда же ему стали известны обстоятельства, при которых двум мишеням так нагло удалось улизнуть от властей, когда он понял, сколько потеряно времени зря из-за бестолковости и бюрократических проволочек его подчиненных, то пришел в бешенство. Командующий Морским Атомом № 12 никогда еще не слышал таких «красочных» эпитетов от начальства в свой адрес. Поэтому, даже имея закаленную долгой службой нервную систему, уже начал раздумывать, что ему лучше сделать: просто застрелиться или выброситься из окна вместо того, чтобы принять медленную и мучительную смерть лично от руки Сумасшедшего Дьявола. Да только министр уже закончил разговор, напоследок пригрозив: «Готовься к худшему, если не сможешь оправдаться!»
Крейзи Дэвел никогда не стал бы вселенским министром, если бы не умел вовремя направить свою взрывную вулканическую энергию на успешное решение возникающих проблем. Поэтому, уже выплеснув отрицательные эмоции на командующего Морским Атомом, он, во-первых, немедленно доложил о неординарном происшествии своему боссу Адольфу Оллу. Об их разговоре ты, мой читатель, уже знаешь. А во-вторых, министр, даже не покидая теннисного корта, с помощью галафона организовал экстренное совещание с руководителями подразделений центрального аппарата Министерства в формате видеоконференции, по результатам которого были приняты следующие оперативные решения.
Обеспечить регулярную трансляцию по всем средствам массовой информации, а также на персональные галафоны и смартрации будулийцев, как военнослужащих, так и гражданских лиц, портретов сбежавших мишеней и инструкций по действиям будулийцев в случае обнаружения беглецов. Призвать будулийцев самостоятельно задержать преступников в случае их обнаружения. При отсутствии такой возможности – любыми средствами немедленно информировать силовые структуры Запредельного Пространства и Вселенной Будущего о местонахождении беглецов. Назначить за это щедрое вознаграждение. Объявить, что за бездействие в случае обнаружения сбежавших мишеней любого будулийца ждет суровое наказание.
Пока подчиненные бросились (именно так, ибо при Крейзи Дэвеле уже давно все в центральном аппарате Министерства забыли, что можно работать как-то по-другому) отдавать соответствующие указания по курируемым направлениям, Крейзи Дэвел, с сожалением бросив взгляд на недопитую бутылку виски и так и не раскуренную сигару, направился в раздевалку, обдумывая, что же еще необходимо предпринять. «Дело действительно серьезное, и надо тряхнуть всех и вся так, чтобы эти беглецы вылетели прочь из своего укрытия. Я “выжму” Атом за Атомом и раздавлю этих зарвавшихся рабов. А виновные в их побеге потеряют свои никчемные жизни или их жизни изменятся кардинально к худшему!» Министр уже представлял, как будут молить о пощаде и допустившие побег вояки-ротозеи, и пойманные беглецы-мишени. Его необузданная сущность проснулась, и теперь никто не сможет остановить его.
Пока министр переодевался, память услужливо напомнила ему два эпизода из его биографии.
Первый эпизод был связан с ликвидацией нескольких поселений Железного Атома № 26. На нем сотням мишеней не удавалось из года в год достичь минимально необходимого хотя бы для компенсации затрат на свое содержание объема добычи руды, которая в дальнейшем использовалась для производства левитационного сплава. И от «лишних ртов» было решено просто избавиться. Часть мишеней продали разным коммерческим структурам, ведущим свой бизнес в Запредельном Пространстве, а часть… По приказу Крейзи Дэвела, который в то время был командующим этого Атома, солдаты «ночью» над поселениями мишеней распылили смертельно токсичный газ, и тогда множество жизней оборвалось. Крейзи Дэвел, «наутро» лично наблюдавший результаты исполнения своего безумного приказа, остался очень доволен.
А второй эпизод касался его племянника, единственного сына родной, рано овдовевшей старшей сестры. Уже став министром внутренних дел, Крейзи Дэвел выхлопотал для него должность ведущего IT-специалиста в Министерстве финансов, рассчитывая на его помощь и личную преданность. По своим обязанностям племянник был допущен к закрытым сведениям относительно денежных потоков во Вселенной Будущего. Так ему стало известно о некоторых неблаговидных делишках родного дядюшки, характеризующих его как казнокрада. Не желая пачкаться в этой грязи и понимая, что изменить ничего нельзя, честный и добропорядочный парень разорвал свои трудовые контракты с Министерством. Крейзи Дэвел был взбешен, так как посчитал, что племянник нанес урон его репутации и может быть опасен как свидетель его махинаций. В результате чего против племянника при активном участии Крейзи Дэвела было сфабриковано дело, и Верховный Всепланетарный Суд вынес ему приговор по статье «Измена Империи». Племянник лишился права называться «будулийцем» и пожизненно был обречен на рабство среди мишеней на Атомах Запредельного Пространства. А потерявшей самоконтроль от горя и свершившейся несправедливости сестре Крейзи Дэвел постарался закрыть рот, подослав к ней своих костоломов, которые избили ее чуть ли не до полусмерти.
Вот и сейчас, Крейзи Дэвел предвкушал, как будет расправляться с преступниками – и мишенями, и ротозеями или предателями из числа будулийцев. Что беглецы будут пойманы, а ротозеи установлены, министр нисколько не сомневался. А вот чтобы вычислить и схватить возможного предателя, потребуются особое мастерство и осмотрительность. «Как бы тут целого заговора не было», – вдруг подумал Крейзи Дэвел и мысли его завертелись в голове еще быстрее. Решение пришло быстро.
– Слушай меня внимательно, Килл, – обратился Крейзи Дэвел к своему телохранителю. Он сам снял с него специальные солнцезащитные очки и вонзился своим острым взглядом в, казалось бы, безучастные глаза телохранителя. – Придется тебе тряхнуть стариной и вновь проявить свои аналитические способности, и вспомнить навыки следака. С делом, которое я тебе доверяю, никто лучше тебя быстро не справится. Сейчас же вылетай в Запредельное Пространство. Постоянно держи связь со мной. Выясни все обстоятельства этого побега. Меня особенно интересует, было ли это сознательное предательство со стороны должностных лиц или же налицо преступная халатность. Ну и, конечно, пройди по следам беглецов и организуй захват их живыми. Даже если им кто-нибудь помогает, бесследно они исчезнуть не могли, это же не иголка в стоге сена, как говорили древние. По ходу расследования докладывай мне лично, я сам буду выносить приговоры виновным. Я на тебя полагаюсь. Понял?
– Да, босс, я все выполню, – коротко ответил телохранитель, не опуская своих глаз под стальным испытующим взглядом Крейзи Дэвела.
Сколько уж раз Киберия, появляясь в сознании министра, пыталась нащупать в его душе человеческие струны, на которых можно было бы сыграть, чтобы хоть чуть-чуть усмирить его неистовую натуру, но из раза в раз терпела неудачу. Тем не менее Она, как и в случае с Адольфом Оллом, упорно продолжала искать ключи к запертому замку по имени Сумасшедший Дьявол.

Глава 25. Не такой, как все

Телохранителя Крейзи Дэвела звали Килл Вайт. Это был высокий, атлетического сложения мужчина с рано обозначившейся лысиной на голове и довольно приятными чертами лица. На вид ему было около сорока лет. Одет в черный матовый костюм спортивного покроя. Ноги его были обуты в легкие удобные туфли. Глаза телохранителя защищали специальной конструкции очки, позволяющие хорошо видеть все вокруг как в полной темноте, так и при ярком Солнце, а также обладавшие еще некоторыми дополнительными функциями. Под пиджаком у него висел в кобуре лазерный пистолет, а к поясу прикреплен галафон.
Килл Вайт дождался вызванного им корабля на парковке правительственного городка и немедленно направился к четвертому космическому климатическому кольцу Вселенной, ко входу в Главный Провод № 1 Запредельного Пространства. Он был спокоен. И оставался спокоен даже тогда, когда во время полета вспомнил своих безвременно ушедших жену и детей…
Килл Вайт любил свою жену. Она отвечала ему взаимностью и всегда обеспечивала ему надежный тыл, да и просто их взгляды на жизнь совпадали, поэтому количество острых моментов между ними возникало ничтожно мало. В их уютном доме Килла Вайта встречали с улыбками в любое время дня и ночи. Они с женой любили строить планы на жизнь и обсуждать события прошедших дней, сидя с чашками ароматного чая за большим столом после вкусного сытного ужина, когда дети уже легли спать, а на дворе было темно и вовсю трещали местные цикады.
Он познакомился с ней еще молодым человеком на одном из любительских состязаний, которые время от времени проходили в их небольшом городке и в которых, к слову сказать, Килл Вайт всегда брал призовые места. На тех, подаривших счастье Киллу Вайту состязаниях спортсмену, занявшему первое место, полагался поцелуй от любой, на выбор победителя, девушки-болельщицы. Какой именно приз полагался за первое место, было написано на всех афишах, приглашающих горожан прийти и поддержать спортсменов. А Киллу Вайту давно нравилась одна красотка, частенько встречавшаяся ему то здесь, то там. Городок-то был небольшой. Килл Вайт целую неделю перед состязаниями усердно готовился. И в итоге – выиграл забег, точнее всех поразил мишень из лазерного пистолета и увернулся от большего количества теннисных мячей, летевших в него со всех сторон. В общем, выложился по полной. Во время церемонии награждения, стоя на самой высокой ступени, он, как победитель, указал на ту самую, нравившуюся ему девушку, которая стояла среди разгоряченных болельщиков, аплодировала и не сводила с него глаз. И когда он получил свой приз, она прошептала ему, что хочет встречаться с ним. Симпатия на удивление Килла Вайта оказалась взаимной.
На людях Килл Вайт был внешне сдержан и немногословен, но дома щедр на проявление чувств к родным. Он с первых дней знакомства оставался любящим, заботливым мужем, а затем и отцом.
Детей Килл Вайт любил не меньше жены, а их было трое. Все погодки. Две ласковые девочки, красавицы и умницы, ходившие в школу, и младший долгожданный мальчик-крепыш. Он читал им на ночь мудрые добрые сказки и обсуждал с ними их детские проблемы, частенько дарил подарки. Гладил по маленьким головкам, никогда не повышал голос и всегда говорил спокойно. Часто повторял: «Мы с мамой любим вас», «Не забывайте, что вы лучшее, что есть у нас», «Я никогда и никому не дам вас обидеть», «Любить – значит заботиться и отдавать», «Слушайтесь маму», «Хорошо учитесь», «Стойте друг за друга горой». Именно такие духовные ценности он старался привить своим детям, и они чувствовали, что их любят, и сами испытывали огромное чувство любви к матери и отцу. А не в этом ли настоящее родительское счастье!
Килл Вайт, уже сделавший к тому времени заслуженную карьеру в качестве следователя в центральном аппарате Министерства внутренних дел и переведенный в качестве личного телохранителя на службу к Крейзи Дэвелу, лишился всего, когда его жена и дети нелепо погибли в одно трагическое утро. Их сбил гулявший до этого всю ночь пьяный пилот-будулиец, сажавший свой корабль у одного торгового центра. И никто из проходивших мимо очевидцев не помог пострадавшим и не вызвал скорую помощь. Жену и детей спасти не удалось. А когда Килл Вайт сообщил о случившемся боссу, Крейзи Дэвелу, тот не сказал ни слов соболезнования, ни слов утешения.
После трагедии Килл Вайт, не подавая вида, не переставал страдать. И много думал. Он понял, насколько в массе своей безразличны к чужой беде и бездушны будулийцы. Он осознал, что их общество больно. Он чаще и чаще сам себе задавал вопросы: «А правильно ли я сам живу? Тем ли людям я служу?» И в итоге он решил не продлевать свой контракт телохранителя, а по его окончании уйти на пенсию. Килл Вайт постоянно думал об этом. Он – человек, посвятивший жизнь обезвреживанию преступников разных мастей, не раз смотревший в глаза смертельной опасности, прекрасно справляющийся с работой не просто на богатого будулийца, а на безжалостного и жестокого Сумасшедшего Дьявола, – после гибели родных пал духом, был подавлен, но не решался заговорить с хозяином о своем увольнении. Вот и сейчас после разговора с Крейзи Дэвелом, эти мысли опять посещали его…
Киберия стала чаще посещать сознание Килла Вайта после того, как он потерял семью и частично «прозрел» в отношении жестокого Мира, в котором жил. Килл Вайт с нетерпением ждал встреч с Киберией, поскольку Она являла ему образы жены и детей, живых, веселых, – таких, какими он их помнил. И они говорили с ним… с небес. А Киберия была посредницей между двумя Мирами – Миром живых и Миром ушедших. И вот от таких бесед в холодной пустоте, заполнявшей душу Килла Вайта, вспыхнул крохотный огонек, словно тонкий сухой стебелек загорелся. Киберия не прекращала посредничество, и огонек не гас. Киберия полюбила Килла Вайта, как друга, а он, в свою очередь, был благодарен Ей за свою продолжавшуюся жизнь, потому что виртуальный контакт с семьей не давал ему совсем уж опустить руки. Киберия говорила Киллу, что когда огонек перерастет в пламя, когда он вновь согреется и для поддержания огня не потребуется Ее помощь, тогда нужно будет отпустить свою семью и продолжить жить человеком, которому не страшно бороться с судьбой и несправедливостями окружающего Мира. Попытаться освободиться от мук и снова стать счастливым, насколько это будет возможно.
А пока память о трагедии, которая унесла жизни его жены и детей, жила в нем острой занозой и угнетала его. Но Киберия знала, что время затянет рану. Надеялся на это и Килл Вайт, поэтому не сдавался, цеплялся за жизнь и потихоньку воскресал.

Глава 26. Решение принято

Килл Вайт, наделенный Крейзи Дэвелом особыми полномочиями, о наличии которых свидетельствовала красная электронная карта с записанным на нее кодом «высшего статуса власти» и цифровой фотографией Килла Вайта, покинул космические просторы Вселенной Будущего. По Проводам, окруженным плотной материей Запредельного Пространства, он направился к пустой сфере с Морским Атомом № 12, с которого четыре дня назад совершили свой дерзкий побег Арнольд и Фред. Пролетая над здешним черным морем, Килл Вайт с высоты увидел белые огни прибрежного поселения, базы командующего Атомом, пробивающиеся через вечную «смоляную» темноту.
На Морском Атоме № 12 был поздний «вечер», но Килл Вайт планировал, не дожидаясь «утра», сразу приступить к выполнению задания Крейзи Дэвела. Приземлившись на стоянку для космических кораблей, Килл Вайт у старшего офицера поста охраны в посадочной зоне выяснил, что командующий все еще находится на рабочем месте, «задержавшись из-за неотложных дел». Килл Вайт приказал старшему офицеру проводить его к командующему Морским Атомом. Добравшись до административного корпуса, они поднялись на нужный этаж, сопровождающий удалился, а Килл Вайт вошел в приемную командующего.
«Доложите командующему, что к нему прибыл Килл Вайт с особыми полномочиями от министра внутренних дел для выяснения подробностей произошедшего побега мишеней», – строго обратился к адъютанту командующего Килл Вайт, предъявив свою красную электронную карту.
Адъютант был одет в повседневную, со знаками различия младшего офицера, форменную зеленую рубашку с коротким рукавом, форменные зеленые брюки. Обут в легкие, из синтетического материала, ботинки, на голове – пилотка с кокардой Министерства внутренних дел. Все служивые будулийцы в любом штабе любых частей и подразделений Министерства внутренних дел одевались именно так. Так называемая «полевая» форма будулийцев, несших непосредственную линейную службу, охраняя мишеней или патрулируя улицы городов где-нибудь на Атомах и во Вселенной Будущего, изготавливалась из особого материала, имеющего чешуйчатую структуру, который мог ослаблять воздействие на человека многих видов ручного оружия.
Удивленный и слегка оторопевший от столь позднего визита такого важного гостя, адъютант, тем не менее, немедленно вскочил из-за своего стола в приемной, приложил красную карту к считывателю, встроенному в блок нанокомпьютера, и убедился, что Киллу Вайту действительно предоставлены такие полномочия, о которых он говорит. После чего адъютант по видеосвязи немедленно связался со своим начальником. Услышав, от кого прибыл человек, ожидающий в приемной, командующий нахмурился, тяжело вздохнул и пригласил Килла Вайта войти. Телохранитель переступил порог кабинета и, сделав несколько шагов, остановился, встретившись глазами с командующим.
У командующего, также одетого в повседневную форму со знаками различия, душа в пятки ушла. Он задержался на работе как раз из-за этого побега, удалял со своих электронных носителей информацию, которая могла его дискредитировать. Человек, редко терявший самообладание и сам привыкший отдавать приказы, будто стал на голову ниже.
Килл Вайт, стоя напротив командующего, обвел глазами, скрытыми за затемненными стеклами своих очков, кабинет. Кабинет был наполнен мягким светом от двух плоских длинных ламп, встроенных в противоположные матово-зеленые стены. В кабинете имелось одно большое прямоугольное окно, за которым во мраке растекался белый свет от уличных электропанелей прибрежного поселения. Посередине стоял небольшой стол из дорогого сорта местного дерева. На столе – проекционный компьютер и стационарный галафон. Перед столом – два жестких стула. Слева у стены находился прямоугольный сейф, хранивший в себе электронные носители важной информации, так называемые «твердые» копии наиболее важных документов, а также драгоценности в виде редких металлов и камней. Металлические ножки сейфа были замурованы в прорезиненный черный пол кабинета. А за спиной стоящего у своего стола командующего Атомом – голограмма-портрет Адольфа Олла.
– Я внимательно слушаю Вас, командующий, – сказал Килл Вайт и поправил свои темные многофункциональные очки на гладко выбритом лице. Очки показывали Киллу Вайту, что у командующего налицо повышенный пульс вследствие учащенного сердцебиения и жар. А на большой лысине, низком прямом лбу, выраженных надбровных дугах и висках видны были выступившие капельки пота.
– Вы хотите услышать подробности о совершенном рабами побеге и информацию о них самих? – заискивающе спросил командующий, опустив глаза в пол. И через мгновение бросил испуганный взгляд сквозь окно, как бы пытаясь разглядеть черное море, откуда и совершили побег мишени.
– Именно, – сухо подтвердил Килл Вайт.
– Я могу предоставить досье мишеней и результаты инициированного мною расследования. Все, что мы выяснили, проводя поисковую операцию и допросы, все отражено в результатах расследования… Никто из наших солдат, да и мишеней тоже, не знал и не догадывался о предстоящем побеге этих двоих…
– Немедленно прикажите адъютанту переслать все документы на мой галафон. Я подробно ознакомлюсь с досье и результатами расследования чуть позже, – сказал Килл Вайт и спросил: – Как их зовут?
– Кого, беглецов? Арнольд и Фред, – ответил командующий, смущенно закашлялся и смочил пересохшее горло какой-то темной жидкостью, которая была налита в низкий стакан, стоявший на столе, и из которого подозрительно попахивало спиртным, затем продолжил: – Да, мы сразу подняли тревогу. Я лично руководил организацией поисков и собирался доложить о факте побега, будучи уверенным, что мы вот-вот их найдем и схватим. Но они как сквозь землю провалились!
– Вы собирались доложить о побеге, но сделали это слишком поздно, – перебил Килл Вайт, – и мы потеряли почти четверо суток, прежде чем был объявлен вселенский розыск и перекрыты пути возможного передвижения беглецов!
– Я же все делал по инструкции… Но по всему выходило, что мишени погибли в море. До сих пор непонятно, как же им удалось выплыть, завладеть грузовозом и скрыться, – командующий Морским Атомом № 12 был сильно напуган и не знал, что сказать, чтобы не ухудшить свое незавидное положение провинившегося.
– А где отразилась последний раз кодовая радиочастотная метка угнанного мишенями грузовоза? – неожиданно спросил Килл Вайт.
– На Атоме Развлечений № 7, у одного паба. Кажется, его название – «У Тома», – командующий сделал еще один глоток из своего стакана и хотел было продолжить, но Килл Вайт прервал его.
– Пока достаточно. Что же касается оценки Ваших действий, господин командующий, то Вам сообщат об этом позже, – и телохранитель, развернувшись кругом, вышел из кабинета.
Командующий остался стоять у своего стола. Уставившись в пространство, где секунду назад возвышался посланец Сумасшедшего Дьявола, он даже не сразу выдохнул от облегчения, поняв, что ему, по крайней мере, немедленная смерть не грозит.
Килл Вайт не стал дальше мучить испуганного командующего и решил не допрашивать его подчиненных и мишеней, потому что как раз во время разговора с командующим он вдруг почувствовал, что внутри него как будто лопнул давно назревавший нарыв, и он понял, что больше не может быть послушным орудием в руках безжалостных хозяев этого жестокого и несправедливого Мира. Не будет выполнять приказы Крейзи Дэвела, не будет способствовать угнетению себе подобных, что считалось нормальным у будулийцев по отношению к мишеням, потомкам бывших свободных людей. Он решил, что не выйдет на связь с хозяином, а полетит на Атом Развлечений № 7, попробует разыскать беглецов, чтобы помочь им.
Килл Вайт вышел из административного корпуса. Черноту вокруг разгонял свет электропанелей. Он решил пройтись и спокойно обдумать план дальнейших действий. Не спеша подошел к морю и вдохнул свежий соленый воздух – воздух свободы. Где-то там, дальше по побережью в черном море Арнольд и Фред «расправили свои крылья». Сам Килл Вайт давно мечтал освободиться от гнетущих его мыслей и душевных страданий, как недавно беглецы освободились от рабства вопреки связывавшим их обстоятельствам.
Мысли Килла Вайта, всматривающегося в непроглядный мрак, контрастирующий с освещенной прибрежной полосой, услышала Киберия. Ее сияющий лик появился в сознании Килла Вайта, размышлявшего о свободе.
– Что, я слабее их? – мысленно спросил Килл Вайт сам себя и Киберию.
– Нет, ты не слабее! Твое решение противостоять злу – сильное и осознанное. Ты можешь изменить себя к лучшему и сделать окружающий Мир справедливее. Ты встал на верный путь, движение по нему приблизит тебя и к личной свободе! – ответила Киберия внимавшему Ее словам Киллу Вайту.
Чернильные волны накатывались на песчаный берег и сползали с него в черное море. Килл Вайт вернулся к своему кораблю. Космический корабль поднялся с посадочной площадки и устремился во тьму.
За то небольшое время, которое понадобилось кораблю Килла Вайта, чтобы добраться до Атома Развлечений № 7, преодолев систему пропускных пунктов и тоннели, Провода, он успел просмотреть всю ту информацию о побеге мишеней, которую собрал и уже переслал ему командующий. Килл Вайт оценил продуманность и изобретательность замысла беглецов и мысленно им аплодировал. «Так-так, – думал он. – Один беглец, которого зовут Арнольд, – из “потомственных” мишеней и к тому же прирожденный бунтарь, судя по длинному перечню мест, где побывал и где от него старались побыстрее отделаться. Внешность атлета, во взгляде решительность и достоинство. Но и совсем не дурак, если ему хватало ума до поры до времени не лезть на рожон. А второй, Фред, – ну надо же! Да он же бывший будулиец, осужден “за измену Империи”. Становится понятно, кто там из них “технический мозг”! Жаль, что мишеней не числят по фамилиям, было бы интересно разузнать о прошлом этого человека во Вселенной Будущего… Вот откуда у этой пары – удачная смесь физической силы, решительности и технической продвинутости! Ага, по всей видимости, умело инсценировали гибель и выиграли время… Похоже, что двинулись туда, где их не ждали, где-то там затаились и переждали розыск. Ну а дальше, как говорится, дело техники. Завладели кораблем торгашей и – поминай как звали… Если бы не “засветили” свои лица на пропускном пункте, то их вообще бы не хватились. Молодцы!.. Вот только где они теперь и что планируют?»
С этими мыслями Килл Вайт, твердо решивший найти беглецов и оказать им посильную помощь, приближался к столице Атома Развлечений № 7…

Глава 27. На все готов

У Крейзи Дэвела почему-то никак не получалось связаться со своим телохранителем: его галафон не отвечал, сам он на контакт не выходил. Министру доложили, что Килл Вайт был на Морском Атоме № 12 и говорил с командующим Атома, после чего его корабль покинул темную планету и движется в настоящее время в атмосфере Атома Развлечений № 7. А именно на этом Атоме был замечен, а потом пропал из вида угнанный сбежавшими мишенями грузовоз. Ситуация выглядела по меньшей мере подозрительно. Если телохранитель идет по следу беглецов, то почему не выходит на связь, не запрашивает ни новой информации, ни какой-либо помощи? А если… измена?! В принципе, министр внутренних дел до конца не верил ни одному человеку в этом Мире, поэтому мысль о возможном предательстве не казалась ему неуместной. Что ж, надо не паниковать, пока особо не распространяться о складывающейся ситуации, а правильно отреагировать и в этом случае.
Поэтому Крейзи Дэвел приказал немедленно вызвать к нему офицера из состава специального резерва, который предусмотрительно был создан министром как раз на случай реагирования в подобных непредвиденных обстоятельствах. Поскольку задание офицеру предстояло сверхсекретное, министр предпочел провести встречу с ним и инструктаж прямо в собственном особняке, который, впрочем, по степени защищенности, в том числе и от утечки информации, не уступал любому зданию Министерства внутренних дел или даже Министерства обороны.
Особняк серого цвета был окружен по периметру сплошной железобетонной стеной толщиной около метра и высотой метра три, оборудованной двумя раздвижными въездными воротами из сверхпрочного металлического сплава. Внешние стены особняка также были из прочного бетона, способного выдержать воздействие даже небольшого ядерного взрыва. Особняк имел пятиугольную форму и, по сути, являлся укрепленным бункером. Окна изготовлены из бронированного стекла, стекла при необходимости убирались в стену дома для возможности ведения огня изнутри, а также могли автоматически замещаться бетонными же блоками. Внутри на двух этажах – оружие, оружие и еще раз оружие, что делало похожим особняк на музей современного вооружения. Присутствовали даже лазерные пушки, которыми обычно оборудовались военные космолеты. Все оружие постоянно поддерживалось в рабочем состоянии, укомплектовано боеприпасами, весь штат обслуги обучен, вышколен, предан хозяину, поэтому Крейзи Дэвел при малейшей угрозе лично ему был готов с боем отстоять свою неприступную крепость и уничтожить незваных гостей.
Кабинет, в котором происходила встреча Крейзи Дэвела с вызванным офицером, был оборудован просто, без каких-либо предметов роскоши, но в то же время функционально – с мощным нанокомпьютерным комплексом, средствами отображения информации и связи с внешним Миром. Единственным, можно сказать, украшением кабинета был застекленный стеллаж, уставленный полученными Крейзи Дэвелом кубками за победы в соревнованиях по теннису. А на столе из красного горного минерала лежала коробка с любимыми сигарами и стоял пустой стакан рядом с неизменной бутылкой виски. Косые лучи яркого, будто застывшего в безоблачном небе Солнца через окна-бойницы освещали весь кабинет.
Офицера резервного спецподразделения Министерства внутренних дел звали Смолом Пеппером.
Смол Пеппер – молодой человек небольшого роста, с крепко сбитой фигурой, с выбритыми висками и полосой коротких черных волос на голове, крупными и черными глазами. Одет в форменные офицерские серые чешуйчатые тунику и брюки, в левой, согнутой в локте руке – специальной конструкции шлем, напичканный разной полезной электроникой. Смол Пеппер обычно при разговорах с людьми держал правую руку, заложив ее за спину, а подбородок от осознания собственной важности чуть задирал. Но сейчас перед министром стоял навытяжку и внимательно вглядывался в его лицо.
– Я в Вашем полном распоряжении, господин министр! – чеканя каждое слово, произнес Смол Пеппер.
«Надо же, – подумал Крейзи Дэвел, – экипировался так, что хоть сейчас – в бой!» Жестом указав офицеру место на резном массивном стуле с высокой спинкой перед столом, Крейзи Дэвел начал разговор издалека.
– Итак, для начала расскажи о себе и своей службе, чтобы я смог оценить, насколько могу на тебя рассчитывать.
– Конечно, господин министр! Сам я из семьи обычных будулийцев. Мои родители работали до преклонного возраста. Как будто и не будулийцы вовсе, а какие-то грязные мишени. Я часто напоминал им, что они не успеют воспользоваться полагающимися им привилегиями. Мы горячо спорили из-за несовпадения точек зрения. Постоянный труд, видите ли, «воспитывает и облагораживает человека» – так говорили они. Я же хочу достигнуть больших высот за короткий отрезок жизни, чтобы потом большую ее часть прожить в роскошных условиях, которых достойны лишь избранные. Я хочу стать намного богаче и более свободным, чем средний будулиец нашей Вселенной Будущего. Эта моя цель. Поэтому я готов выполнить любой ваш приказ и любой ценой! Приказывайте, господин министр! – Смол Пеппер вскочил со стула и поклонился.
– Мне нравится, что ты готов на все, чтобы возвыситься над людьми своего круга. Я сейчас зачитаю выдержки из служебной характеристики, которую мне прислали твои непосредственные начальники, и, где надо, потребую у тебя разъяснений или дополнений, – сказал министр и взглядом окинул офицера с ног до головы.
«За годы службы офицер Смол Пеппер неоднократно доносил на сослуживцев, нарушающих устав внутренних войск…» – вслух зачитал министр и вопросительно посмотрел на Пеппера. Офицер пояснил, по-прежнему чеканя каждое слово:
– Я считаю эти поступки правильными, поскольку они принесли благо нашим войскам и обществу!
Крейзи Дэвел промолчал и зачитал следующий фрагмент характеристики: «Офицер лично подвел под жесткое наказание своего нового напарника, осмелившегося в разговоре непочтительно отзываться о Вселенском Управляющем…»
– Настоящим офицером может быть только будулиец, безмерно преданный нашему Вселенскому Управляющему! Я считаю, что те, кто позволяет себе публично высказывать неуважение первому лицу Вселенной Будущего, достойны только одного наказания – смерти! – прокомментировал офицер.
«Смол Пеппер всегда беспрекословно исполнял приказы по физическому уничтожению провинившихся мишеней, а также осужденных за преступления будулийцев, в том числе добровольно предлагал свои услуги в случаях, когда его морально менее стойкие сослуживцы пытались под разными благовидными предлогами увильнуть от подобных обязанностей…»
– Я убежден, что тем, кто боится запачкать руки в крови врагов Вселенной Будущего, и слабакам – не место во внутренних войсках! – твердо, как отрезал, произнес офицер.
Крейзи Дэвел закончил читать и некоторое время задумчиво не сводил своих глаз с коренастой фигуры Смола Пеппера.
– Ты подходишь мне. И не сомневайся, тебя ждет серьезный карьерный рост, а после – как и мечтаешь – богатство и свобода. Если не провалишь дело! А дело это особой важности. Понятно? – министр приподнялся со стула, слегка наклонился над столом и оперся на него руками.
– Так точно! Я готов к выполнению любого задания, господин министр! – ответил Смол Пеппер.
«Перспективный офицер! Он мне все больше нравится!» – подумал про себя Крейзи Дэвел, подошел к Пепперу и отечески похлопал его по плечу.
Затем министр довел до офицера все, что было известно о случившемся чрезвычайном происшествии, сбежавших мишенях, переставшем выходить на связь телохранителе и о том, что его космолет направляется на Атом Развлечений № 7. Затем протянул Смолу Пепперу электронную карту красного цвета со словами: «Беглецов разыскать и ждать дальнейших указаний по ним. Негласно прояснить ситуацию с телохранителем – возможно, здесь налицо предательство. Провести расследование и определить виновных в случившемся, наказывать – по моей команде. В этой карте – все твои возможности. И с этого момента – почти безграничные. В твоем распоряжении все силовики Запредельного Пространства и Вселенной Будущего, если потребуется. Ты получишь скоростной военный корабль, любое оружие, приборы и необходимое оборудование на нашей базе. Приступай!»
Смол Пеппер козырнул по уставу, развернулся кругом и быстро покинул кабинет. Он сразу отправился на техническую базу Министерства внутренних дел, выбрал хорошо вооруженный и оснащенный всем необходимым самый быстрый космический корабль. Теперь он держал путь на Морской Атом № 12. Всю недолгую дорогу из солнечной Вселенной Будущего до мрачного Морского Атома офицер пребывал в состоянии эмоционального подъема. Это приподнятое настроение перерастало во всепоглощающее чувство счастья и восторга. Он был готов на все ради успеха. И он верил в успех.

Глава 28. Ищейка идет по следу

Прибыв на Морской Атом № 12, Смол Пеппер, пользуясь предоставленными полномочиями, первым делом отстранил от исполнения обязанностей командующего Атомом, временно приняв управление на себя. Сейчас командующий в бывшем своем кабинете стоял навытяжку перед Пеппером, а заместителям командующего и всем офицерам администрации было приказано не покидать своих рабочих мест и ожидать указаний Пеппера.
Разговор Смола Пеппера с командующим больше походил на допрос.
Прежде всего Пеппер выяснил подробности визита Килла Вайта. Стало ясно, что тот не выполнил приказ своего господина. А по оперативной информации, которая службами Министерства внутренних дел немедленно доводилась Смолу Пепперу по галафону, стало известно, что космолет Килла Вайта находится на Атоме Развлечений № 7. С ним еще предстояло до конца разобраться отдельно.
Командующий, после недавней встречи с Киллом Вайтом принимавший уже второго посланца Крейзи Дэвела, перестал что-либо понимать и наговорил много лишнего. Так и выяснилось, что он, поверив в гибель беглецов, хотя тел так никто и не видел, принял решение «не выносить сор из избы» и не докладывать о случившемся «наверх», а исчезновение двух мишеней списать при первой же возможности в счет «естественной убыли», что является грубым нарушением инструкции. Стало ясно: за попытку скрыть чрезвычайное происшествие несет ответственность прежде всего уже бывший командующий лично. После чего Смол Пеппер объявил командующему о его аресте и в сопровождении вызванного конвойного наряда отправил его на местную гауптвахту до особого распоряжения.
Далее Смол Пеппер распорядился вызвать к нему к назначенному времени поочередно всех военнослужащих-будулийцев, обеспечивавших охрану мишеней в поселении, где раньше жили беглецы, а также отвечавших за организацию и контроль подневольного труда мишеней на соответствующем участке морского побережья в «день» побега. Он собирался выбить из них малейшие подробности, которые смогли бы объяснить, как же удалось подготовить и осуществить побег и нет ли здесь предательства со стороны соответствующих должностных лиц. Надежда же на то, что кто-то из оставшихся мишеней угрозами либо обещанием смягчить участь может оказать помощь расследованию, была небольшая, но и ее не стоило сбрасывать со счетов. Но этим Смол Пеппер поручил пока заняться отдельной комиссии из числа назначенных офицеров администрации Атома.
А пока он решил поглубже ознакомиться с результатами расследования, проведенного по приказу сверху бывшим командующим Атома, и личными досье беглецов. Проанализировав обстоятельства побега, изложенные в материалах расследования, Пеппер отметил, что побег был организован очень продуманно, к нему наверняка специально готовились. И то, что беглым мишеням удалось не кое-как выбраться из моря и затеряться в темных береговых дебрях Морского Атома, а вырваться за его пределы, дерзко и незаметно завладев космическим грузовозом прямо в поселении, говорило об их высокой профессиональной подготовке. «Откуда такая прыть у жалких мишеней? – думал Смол Пеппер. – Где и как они научились обходить охранные системы? Возможно, кто-то из персонала помогал им? А кто и когда успел обучить их управлять космолетом?!» Эти вопросы не давали ему покоя, поэтому он стал внимательно изучать личные дела беглецов.
Один из мишеней, некто Арнольд, оказался родом с Атома Виноделия № 14. Факт относительно свободного детства рядом с родителями, затем достаточно разнообразной «трудовой» биографии мог объяснить наличие у этого раба кое-какого первичного образования, практических навыков обращения с несложным техническим оборудованием и инструментом, неплохой физической подготовки, но не давал ответов на все вопросы Смола Пеппера.
Куда интереснее и, самое главное, важнее оказалась информация из коротенького досье мишени по имени Фред. «Вот оно что! – воскликнул про себя офицер. – Осужденный будулиец! То-то мне его физиономия настойчиво ассоциируется с умником из школьных отличников. Тогда многое становится понятным. Сейчас поподробнее узнаем, каких кровей и что за спец этот персонаж…» Пользуясь полученной красной электронной картой, способной открывать любые «двери» во вселенской информационной сети, Смол Пеппер получил доступ к соответствующим базам данных Вселенской Прокуратуры и Министерства внутренних дел. «Так… “Измена Империи”, выразившаяся в попытке незаконно вывести на сторону кругленькую сумму казенных денег прямо со счетов Министерства финансов… На суровости наказания настояло Министерство внутренних дел в лице как раз моего нынешнего босса… Фамилия будулийца-преступника – Байти… Стоп!» – от догадки Смол Пеппер даже похолодел. Он вспомнил одного из первых своих армейских начальников, Ника Байти, который любил похвастаться своим родством через жену с одним высокопоставленным чиновником Вселенского Правительства, тогда еще не всемогущим Сумасшедшим Дьяволом, а просто Крисом Дениэлом. Ник Байти погиб в стычке с космическими пиратами где-то в Постапокалиптической Области, а Пеппер вскоре после этого перевелся на службу в органы внутренних дел и забыл об этом. «Выходит, что это племянничек где-то умудрился перебежать дорогу моему боссу, и тот расплатился с ним сполна… А ведь могло кончиться и физическим уничтожением! Что ж, буду всегда иметь это в виду, чтобы не повторять чужих ошибок, – сделал вывод Смол Пеппер. – Но в любом случае доложить Крейзи Дэвелу о Фреде Байти я обязан…»
Когда Крейзи Дэвел, выслушав доклад о промежуточных итогах разбирательства, учиненного Смолом Пеппером, услышал фамилию бывшего будулийца, а ныне мишени-беглеца, – Байти, то пришел в ярость.
– Да-да, Смол, это выкормыш моей неблагодарной сестры, как это ни прискорбно! Это я в свое время вывел его на чистую воду с финансовыми махинациями… Выходит, мало я его проучил! Когда попадется, отправлю его в клетку к каким-нибудь экзотическим хищникам с одного из вновь открытых Атомов! А свою сестрицу заставлю присутствовать при этом, – зло процедил Крейзи Дэвел и добавил, глядя на собеседника с экрана галафона свозь сигарный дым: – Живого, обязательно доставь мне племянничка живого, понял?
– Так точно, босс! Я уверен, что совсем скоро вытащу из норы, где бы она ни была, его и второго раба! А как поступить с остальными фигурантами дела?
Поскольку Крейзи Дэвелу сложившаяся ситуация все больше и больше не нравилась, он решил скорректировать задачу Смолу Пепперу. Будь его воля, он бы немедленно приказал истребить побольше мишеней, бывшего командующего тоже лишить жизни, а других растяп-будулийцев упрятать за решетку на различные сроки. Но так как дело находилось под личным контролем Вселенского Управляющего, хочешь не хочешь, пришлось бы получить одобрение Адольфа Олла. «Адольф наверняка охладит мой пыл! Я-то его знаю. Скорее всего, распорядится выборочно, для острастки и урока на будущее, дематериализовать всего с десяток мишеней, а бывшего командующего и тех его подчиненных, кто в «день» побега непосредственно готовил к работе беглецов, прикажет доставить во Вселенную Будущего, где их будет ждать показательный суд с вынесением окончательного приговора, – подумал Крейзи Дэвел. – А вот заняться предателем Вайтом нужно незамедлительно! Похоже, он тоже разыскивает сбежавших мишеней и уже знает, как на них выйти… Что ж, пошлю по его следу этого своего нового “гончего пса”, который землю готов рыть зубами, чтобы выслужиться».
– Значит так, Пеппер. Новый командующий Морским Атомом № 12 уже вылетает принимать дела, пусть сам там заканчивает разбираться с местными бездельниками. Для тебя сейчас важнее предатель Килл Вайт, который и выведет нас на беглецов. Во вселенский розыск его не подаем, чтобы не спугнуть. Выследи его максимально скрытно, а в нужный момент, но только по моей команде, возьмешь их всех. Нужна будет группа поддержки – обеспечу. Главное – постоянно будь на связи, чтобы не напортачить. Приступай немедленно!
Смол Пеппер с удовольствием бы лично поучаствовал в допросе мишеней и тех будулийцев, кто наблюдал за лодкой беглецов с вышек и с наблюдательного пункта с использованием электронных систем, но времени у него уже не было. Через адъютанта бывшего командующего Атомом он отдал необходимые распоряжения, а сам направился к своему космическому кораблю. Пеппер думал: «Мне нужно выследить, догнать и не терять из виду этого глупого телохранителя, предавшего своего хозяина. Если я оправдаю доверие, министр высоко оценит меня и щедро наградит. Я должен не упустить свой шанс и воплотить в жизнь свою мечту так скоро, как даже и представить не мог. И в первую очередь я узнаю, почему именно на этот Атом Развлечений № 7 ведут следы как беглецов, так и Килла Вайта…»
Киберия, обладающая телепатической способностью по своему выборочному желанию читать мысли всех живущих во Вселенной Будущего и Запредельном Пространстве людей, вскоре уже узнала, что произошло на Морском Атоме № 12 и на столичной планете PPR-1 после удачного побега ее Арнольда и его друга Фреда. Представив неизбежную трагическую развязку, которая ждет мишеней в случае реализации планов жестокого Адольфа Олла – Вселенского Управляющего, бесноватого Крейзи Дэвела – министра внутренних дел, бессердечного Смола Пеппера – амбициозного служаки, Она чуть не заплакала от мысли о невозможности быстро и кардинально повлиять на их имперские сознания. Эти будулийцы готовы были, не колеблясь, поступить не как люди, а как дикие звери. Они не ведали, что творили и готовы были уничтожать людей, не понимая того, что тем самым убивают людей в себе. И поэтому души душегубов лишены свободы в Ином Мире, куда они попадают после смерти своих телесных оболочек. Дьявольская сущность этих трех «достойных» представителей будулийской Империи была настолько ярко выражена, что свобода выбора поведения, изначально дарованная всем людям Создателем, привела их к тому, что их уже не могли остановить ни кто-либо и ни что-либо. Поэтому Киберия с этого момента предпочла сосредоточиться на общении преимущественно со своими друзьями и на конкретной помощи им, хотя всегда была готова сделать исключение, если другим мишеням или будулийцам, не зараженным имперской идеологией и моралью, остро требовалась Ее помощь или поддержка.

Глава 29. Новый друг

По пути на Атом Развлечений № 7 маленький огонек жизни внутри Килла Вайта уже пылал большим негаснущим пламенем, и Килл Вайт впервые с тех пор, как потерял семью, чувствовал себя по-настоящему живым. Он вспомнил многих угнетенных рабов, которых встречал в течение своей жизни и о которых раньше не думал. Не понимал, что они такие же люди, как и он – будулиец. Люди со своими бедами, страданиями, потерями, как и он, потерявший семью. И что они тоже нуждаются в любви и поддержке, которых лишены. И которые раньше им способна была дать только лучезарная недосягаемая Киберия. А теперь способен и он. Встав на путь осознанного изменения Мира в лучшую сторону, Килл Вайт уже действовал в этом направлении.
Когда Килл Вайт прибыл на Атом Развлечений № 7, погода там стояла дождливая. Она делала этот Атом в разы мрачнее, в воздухе витало уныние. Его космический корабль вошел в нижние слои атмосферы Атома, крупные прозрачные капли упали на лобовое стекло, и в них отразились опустевшие из-за дождя улицы левитирующих платформ, безжизненные яркие витрины и рекламные вывески, красные стоп-сигналы и белые фары редких космических машин. Хандра, в которую, кажется, хотел погрузить каждого человека этот дождь, рассекающий атмосферу Атома водяными линиями, не завладела Киллом Вайтом. На душе у него было светло и радостно.
В какой-то момент Килл Вайт с удивлением заметил, что тело его излучает свет, и он почему-то сразу догадался, что этот свет предназначен только для него, а посторонним он виден не будет. Свет исходил откуда-то изнутри его тела, проходил сквозь пустое пространство куполообразной кабины, пробивался через лобовое стекло космического корабля и довольно далеко отодвигал тьму. Подлетая к «Пабу у Тома», Килл Вайт по-прежнему видел этот свет, который теперь ярко освещал стоянку с грузовиками и здание паба. Киллу Вайту даже на миг показалось, что он не на мрачном Атоме, а во Вселенной, освещаемой центральным Солнцем, и эта Вселенная – не жестокая Вселенная Будущего, а некая Вселенная Любви, Веры, Добра и Справедливости. И в этот миг Килл Вайт окончательно вернулся к жизни и обрел ее смысл для себя. Теперь он твердо знал: все люди рождены братьями, и он должен сделать все, чтобы каждый из них научился любить не только себя и близких людей.
Обрадованный приобретением такой необычной и непонятно откуда взявшейся способности излучать и видеть этот невидимый для других свет, Килл Вайт приземлился на стоянку у паба. Покинув свой космический корабль, он зашел в пивной ресторан, спросил у первого попавшегося дальнобойщика, сидевшего за столом с большой кружкой ароматного пива, как найти хозяина паба, поднялся на третий этаж и постучался в дверь кабинета Большого Тома.
– Заходите, кто бы вы ни были! В дом Большого Тома двери открыты всем желающим! – громко отозвался на стук Большой Том, сидя в своем кресле, освещаемый светом напольной лампы на длинной подставке. На коленях у него лежала коробка с большой пиццей, а в правой руке – один ее треугольник со свесившимися ниточками расплавленного сыра, приготовленный чтобы вот-вот исчезнуть во рту Тома.
– Здравствуйте, Большой Том. И – приятного аппетита! Меня зовут Килл Вайт, я – доверенное лицо министра внутренних дел Вселенной Будущего. Прошу прощения, что вынужден помешать Вашей трапезе, но у меня вот какое безотлагательное дело. Я ищу двух э-э-э… человек, – и Килл Вайт описал Арнольда и Фреда, как ему было известно из копий их досье, прихваченных на Морском Атоме № 12, после вкрадчиво произнес: – Последний раз их грузовоз засветился около Вашего паба…
Произнося эти слова, он вдруг обратил внимание, что излучаемый им свет стал белее, таким, будто белоснежная птица роняла свои перья, и еще сильнее – это пламя внутри него все ярче и ярче разгоралось. «Хорошо, как в сказке: белым-бело и тепло!» – подумал Килл Вайт. Ответ Большого Тома вновь вернул его к реальности.
– Мне очень жаль, но я не смогу ничем помочь, эти люди мне не встречались, – спокойно сказал Большой Том. Но не успел он закончить свой ответ, как Киберия яркой вспышкой появилась в его сознании и произнесла: «Это друг, доверься ему!»
– Большой Том, я подумал, что кто-то из клиентов Вашего паба мог что-то слышать о них, – продолжил Килл Вайт и в этот момент Киберия, возникнув и в его сознании, шепнула: «Не притворяйся слугой угнетателя! Большой Том на нашей стороне».
Какое-то время Большой Том еще растерянно молчал, обдумывая слова Киберии и удивленно разглядывая Килла Вайта. И вдруг увидел исходивший от своего гостя свет, который распространялся по всему кабинету. В это мгновение он понял, что к нему действительно пришел друг. Том прищурил глаза, отложил в сторону пиццу, поднялся с кресла, быстро подошел к Киллу Вайту и, глядя прямо в его глаза, протянул ему руку и произнес:
– Я вижу твой свет и догадываюсь, что это дар от Киберии! Я помогу тебе найти этих двоих настоящих героев, Арнольда и Фреда, бросивших вызов нашему несправедливому Миру.
Килл Вайт с облегчением широко улыбнулся и с удовольствием крепко пожал протянутую руку дальнобойщика. Еще никто в этом Мире, кроме самих Килла Вайта и Большого Тома, не знал, что только благодаря Киберии эти два достойных человека стали друзьями и единомышленниками. И никто не мог знать, какую важную роль этим двоим еще предстоит сыграть в нашем повествовании.
Дальнобойщик усадил Килла Вайта на диван, сам сел напротив в кресло, предложил гостю пиццу, но бывший телохранитель вежливо отказался. Теплая и дружеская атмосфера царила в кабинете Большого Тома, собеседники не чувствовали себя неловко. Совсем недавно Большой Том так же принимал Арнольда, Фреда и Аврору. Большой Том рассказал все, что ему было известно о двух побегах – с Морского Атома № 12 и из Запредельного Пространства, про посещение ими родителей Арнольда, про Аврору, про ее спасение, а также о том, где и зачем сейчас находятся друзья. Килл Вайт все внимательно выслушал и немедленно высказал свое опасение.
– Большой Том, послушай, тебя же легко найти. Я думаю, что очень скоро за тобой придут те, кого отправят вместо меня разыскивать Арнольда и Фреда. Они будут настроены враждебно и, скорее всего, не поверят ни одному твоему слову. Тогда тебя ждет расправа. Поэтому я предлагаю тебе свою помощь. Давай вместе присоединимся к Арнольду, Фреду и Авроре, так от нас обоих будет больше пользы, – очень серьезно сказал Килл Вайт.
– Ты что, храбрец! – воскликнул удивленный Большой Том. – «Паб у Тома» – наследственный семейный бизнес. Еще мой прадед «крутил баранку» и управлял пабом. За ним – мой дед, мой отец… Я свой дом не брошу. «Паб у Тома» без Тома – такого я представить не могу! Нет, не согласен. Спасибо за беспокойство, храбрец, но у меня есть право отказаться, и я отказываюсь! Я и на своем месте принесу не меньше пользы.
Предки Большого Тома, достигнув преклонного возраста, передавали паб в руки своих детей, а сами спокойно доживали свои дни, ни в чем не нуждаясь, окруженные вниманием и заботой своих детей и внуков. Хотя к настоящему времени Том пока не обзавелся собственной семьей и наследниками, но обязательно собирался это сделать в ближайшем будущем. И одна мысль о том, что ему придется бросить на произвол судьбы и потерять свой бизнес, который он, как столетиями было заведено, намеревался передать своим детям, приводила его в отчаяние! А еще он был уверен, что сможет помочь друзьям, не покидая своего дома. Как, например, произошло в случае с Киллом Вайтом, который, придя к нему, узнал, где находятся смелые беглецы и теперь собирался присоединиться к ним.
– Я тебя понимаю… Если уж ты твердо намерен остаться, уверен, ты найдешь, как перехитрить наших врагов, если что, и… береги себя! А я сначала полечу к родителям Арнольда и Авроры и попробую убедить их скрыться в безопасном месте, а уж затем присоединюсь к их детям, – сказал Килл Вайт.
– Да, Большой Том всегда может что-то убедительно соврать и направить преследователей по ложному следу. А вот Сэйвия и Айрон, родители Арнольда и Авроры, как ни крути, всего лишь бесправные мишени, с точки зрения любого будулийца, и их вряд ли что-нибудь спасет от расправы, – одобрил Большой Том.
Конечно, дальнобойщик знал, что корабль Килла Вайта, как и любой зарегистрированный во Вселенной Будущего летательный аппарат, легко отслеживается силовиками благодаря встроенной в его бортовую аппаратуру кодовой радиочастотной метке. Поэтому предложил свою помощь, чтобы попытаться раздобыть какой-нибудь другой космический корабль, который было бы нельзя быстро «связать» с Киллом Вайтом. Тогда бы у него появилось достаточно времени для выполнения задуманного. Поразмыслив, друзья пришли к выводу, что от поиска нового корабля все же придется отказаться, так как это дело совсем небыстрое.
– Ну что ж, мне следует поторопиться, чтобы никому не дать шанса догнать меня, – сказал Килл Вайт.
Настало время прощаться. Первым заговорил Большой Том.
– Удачи тебе, храбрец! Добрый ветер перемен несет нас, и хорошо, что нас становится больше. Мы поможем Киберии изменить этот Мир к лучшему. До скорой встречи, храбрец. Да не покинет тебя светлая Киберия!
– Да, я теперь чувствую и понимаю, насколько велико значение Киберии в моей и твоей жизни, да и в жизни любого человека в этом Мире. И нашему с тобой знакомству я тоже очень рад! Удачи, Большой Том! Все у нас получится.
Крепко пожав друг другу руки, новые друзья в отличном настроении расстались. Большой Том остался в своем кабинете, а Килл Вайт под непрекращающимся дождем, оставляя за собой огни Атома Развлечений № 7, полетел на Атом Виноделия № 14 к Сэйвии и Айрону Либерти.

Глава 30. Досмотренный сон

Тому снился эпизод из далекого детства, в котором он под руководством любимой мамы готовил праздничный рождественский кекс, а отец в это время сидел с друзьями за столиком паба, разговаривал и ждал на пробу первое кулинарное произведение сына.
Дело в том, что этот праздник, «Рождество Учителей», не был общепринятым во Вселенной Будущего, хотя уходил корнями глубоко в века. Еще до Атомной Революции среди населявших Вселенную людей ходили легенды о духовных Учителях, рождающихся в один и тот же день года, но в разные исторические эпохи. Рождение каждого Учителя сопровождалось удивительным явлением – появлением на ночном небосклоне одной новой яркой Звезды. Все духовные Учителя во все эпохи – это сначала изгои, обреченные на непонимание и гонения. Они опережают время, в котором родились, но в итоге спасают жестокий Мир от неминуемой гибели. Потому что Создатель никогда не перестает верить в своих детей и желает, чтобы дети его все-таки избрали путь Любви вместо пути Ненависти. А через какое-то время человечество вновь забывает о том, что находилось на краю исчезновения, но было спасено очередным Учителем, и история повторяется.
Вот и сейчас мишени в Запредельном Пространстве, предки которых были когда-то свободными и равноправными членами человеческой цивилизации, и даже некоторые будулийцы во Вселенной Будущего, которых, правда, насчитывалось очень немного, верили, что в их эпохе уже рожден такой Учитель, и это – не кто иной, как светлая Киберия. А подавляющее большинство будулийцев давно забыло про этот светлый праздник и про существование мудрых учений прошлого, описанных в пылящихся в архивах книгах. Когда-то они посчитали, что советы не сумевших спасти себя слабаков им ни к чему. Но семья Большого Тома как раз относилась к тем немногим будулийцам, чьи души еще не погрязли в грехах безвозвратно, и отмечала непопулярный праздник, несмотря на то, что со стороны они казались чудаками, верившими во всякие глупости.
Большому Тому во сне – около пяти лет. На странице меню ресторана, в разделе «Десерты», кекс красовался как с «утренней» с чашечкой бодрящего кофе, так и с «вечерней» кружечкой ароматного травяного чая. Однако посетители пивного паба заказывали все больше пиво и закуски к нему, а кекс – совсем нечасто, а маленькому Тому хотелось сладкого к празднику и хотелось непременно – своими руками. Небольшой рост не позволял ему дотянуться до стола, где стояли разные мисочки со всеми необходимыми ингредиентами, заготовленными мамой заранее. Тогда мама принесла стул и поставила на него сына. Отец, зная, что на кухне будет хозяйничать маленький повар, заранее отключил кухонного робота-помощника, чтобы тот случайно не помешал сыну своими запрограммированными действиями и подсказками. Том, стоя на стуле, смешал все составные части будущего рождественского кекса. Получилась довольно жидкая смесь. Мама специально выбрала такой рецепт, чтобы Тому не пришлось возиться с вязким, тягучим тестом, иначе бы юный поваренок просто не справился, и большую часть работы пришлось бы сделать ей самой. Потом Том крохотной ручонкой смазал форму для кекса маслом и присыпал немного мукой для более легкого извлечения из нее приготовленного лакомства, и залил в нее смесь. Аккуратно держа в руках противень с залитой формой, дождался, пока мама снимет его со стула и поставит на пол. Затем мама открыла дверь разогретой духовки, высвободив жар наружу, и сын торжественно задвинул противень с будущим кексом в духовку. Пока шел процесс выпекания, Том сидел на корточках напротив стеклянной духовочной двери и смотрел внутрь печи. Подсветка давала возможность маленькому повару видеть, как его смесь поднимается и твердеет в форме звезды. Когда кекс красиво подрумянился, мама взяла со стола зубочистку и проткнула ею воздушную мякоть ароматного большого маффина. Зубочистка вышла из кекса без следов теста. Тогда кулинарный шедевр достали и поставили остывать на стол, накрыв его тряпичной, красно-белой, клетчатой салфеткой. Том попросил у мамы зубочистку и стал ее жевать. С этого момента зубочистка всегда была при нем. Родители пытались отучить сына от такой необычной привычки, но так и не смогли.
И вот маленький талантливый повар торжественно несет испеченный кекс на белом блюде из кухни паба в зал. Гордая за такого самостоятельного сына мама идет следом. Отец прощается с друзьями и с интересом смотрит на них. А потом вся семья отмечает день рождения духовных Учителей со сладким творением маленького Тома и ароматным чаем. Все рады, счастливы и веселы. Том уплетает нежный ароматный кекс за обе щеки, кусок за куском. А родители едят не торопясь, растягивая удовольствие. После мама и папа благодарят сына за приятное чаепитие и за главное украшение стола – праздничный кекс. В тот «вечер» маленький Том, засыпая в своей кроватке, мечтал об одном: он сильно хотел стать лучшим поваром во Вселенной, когда вырастет. Тогда он будет кормить своими съестными шедеврами весь Мир. К слову сказать, Большой Том, уже повзрослев, после совершенных рейсов частенько околачивался на кухне своего паба и готовил разные вкусности для своих друзей и себя. Например, он был рад, что готовил и для Арнольда, Фреда и Авроры.
Вот какой прекрасный сон приснился Большому Тому. Проснувшись, он еще долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь понять, к чему бы эти видения из детства, но так и не мог найти объяснения. Том явно чувствовал, что это неспроста, что он упускает что-то очень важное, как будто кто-то его о чем-то предупреждает, а он не может услышать о чем. Поэтому даже настойчивый стук в дверь его кабинета не смог отвлечь его от этих размышлений…

Глава 31. Все не по плану

Смол Пеппер прибыл на Атом Развлечений № 7, еще не зная, что только его покинул Килл Вайт. Погода уже наладилась. По дороге офицер запросил у силовиков всю известную информацию о «Пабе у Тома» и его хозяине, так как именно у этого паба угнанный мишенями грузовоз находился достаточно длительное время, а вскоре после этого и вовсе исчез с электронных карт вселенской базы системы слежения за транспортными средствами. Из предоставленной информации Пеппер узнал, что хозяином паба является некто Том Странникофф по прозвищу Большой Том – примерный будулиец, хороший бизнесмен и опытный пилот. Смол Пеппер размышлял: «А вдруг этот Большой Том сочувствует мишеням? Возможно, что беглецы приземлились у его владения не случайно, а в поисках помощи по чьей-либо подсказке. Затем их след потерялся. Значит ли это, что они получили желаемое?»
Смол Пеппер посадил корабль на стоянку для космических грузовиков у паба. Интуиция подсказывала ему, что пока не следует афишировать цель своего визита, чтобы не спугнуть удачу. Грубый силовой напор, как это случилось на Морском Атоме № 12, здесь может не сработать, местная своенравная публика может попросту «зажаться», и тогда полезную информацию тяжело будет выудить. Поэтому он сначала аккуратно поинтересовался у компании подвыпивших дальнобойщиков, как раз в это время покидающих паб, где можно найти Большого Тома. «Мне необходимо выяснить, что это за человек, можно ли ему доверять и знает ли он что-то о беглецах-мишенях», – подумал офицер. Дальнобойщики указали на освещенное окно кабинета Тома на третьем этаже и назвали номер этого помещения. Быстро поднявшись на третий этаж, Смол Пеппер постучал в дверь кабинета хозяина паба. Никто не ответил. Постояв несколько секунд, Пеппер решительно толкнул дверь и вошел в кабинет.
Потолочная лампа заливала весь кабинет белоснежным светом. Крупный человек в кожаной жилетке лежал на диване с зубочисткой в зубах. Глаза у него были закрыты, но Пепперу было очевидно, что тот не спит.
– Я правильно понимаю, Вы и есть Большой Том, хозяин этого паба и гостиницы? Меня зовут Смол Пеппер. Я хотел бы с Вами поговорить, – бесцеремонно произнес Смол Пеппер.
Большой Том не стал подниматься навстречу посетителю, потому что на это у него была веская причина. Чуть раньше, обладая способностью видеть происходящее далеко от себя, Киберия предупредила Большого Тома, что к нему идет опасный «темный» человек, следующий по следам Килла Вайта и разыскивающий Арнольда и Фреда. В тот же миг в голове Большого Тома созрела отчаянная идея, как он может помочь друзьям. Раз преследователь один, то ничто не может помешать Тому остановить его любым способом, вплоть до физического уничтожения – око за око, зуб за зуб, как говорили древние! «А что, я неплохо владею старинным холодным оружием, мой любимый нож всегда со мной, и его легко спрятать при себе, не то что нынешнее лазерное оружие или деатомы. Главное – прикинувшись простачком, подманить противника на расстояние верного удара. А если еще как-нибудь удастся отвлечь его внимание, разозлить, вывести из себя, то все должно получиться», – так решил Большой Том. И, пока он не спеша обдумывал детали, сон незаметно овладел им и принес то самое видение из детства, размышления над которым прервал непрошеный гость. Конечно же, Том сразу понял, кто перед ним, и с ходу попытался реализовать свой план.
– Говори, храбрец, – произнес Большой Том, не открывая глаз и не делая даже попытки приподняться.
– Как? Вы проявляете неуважение? – удивился Пеппер, глядя на дальнобойщика, который по-прежнему оставался лежать на диване.
– О чем ты говоришь, храбрец? По-моему, это незваный гость, без приглашения вторгающийся на чужую территорию, проявляет неуважение к хозяину. Такие наглецы для меня – пустое место, и я мог бы вообще не отвечать тебе, а вышвырнуть вон отсюда, – как можно язвительнее ответил Большой Том.
От этих обидных слов темная сущность Смола Пеппера вырвалась наружу, и он, уже не контролируя свои эмоции, чуть ли не с кулаками бросился к дальнобойщику.
– Встань, дальнобойщик! Я в этой дыре из-за тебя! Ты должен ответить на мои вопросы! Встать! – визжа и брызгая слюной, заорал Смол Пеппер.
– Ты зря думаешь, что я буду отвечать на твои вопросы, когда ты вопишь как дюжина чертей, – приоткрыв, наконец, глаза, но продолжая лежать, невозмутимо возразил Большой Том. При этом его рука уже незаметно сжимала за спиной тот самый любимый нож…
– Встать! Я приказываю! – наклонившись над Томом, словно змея, прошипел Смол Пеппер.
Дальнейшее произошло очень быстро. Большой Том нанес колющий удар, метя в шею склонившегося над ним врага. Смол Пеппер ножа даже не увидел, тем не менее успел инстинктивно податься чуть назад и тут же почувствовал, как что-то сильно ударило его как раз в то место, где поверх туники в кобуре находился один из двух лазерных пистолетов, которыми он был вооружен. Отскочив, как ужаленный, и не получив серьезного урона, Смол Пеппер выхватил уцелевший лазерник и направил его на сидевшего на диване Тома, так и не выпускающего из руки нож.
– Хитро. Но неудачно, – задыхаясь от гнева, прорычал Пеппер. – Теперь тебе конец!
– Зато стоило попытаться, – спокойно сказал Большой Том. – Может, когда-нибудь и ты поймешь, что значит – любить! Мой сон закончился, и теперь мне понятно, что это смерть предупреждала меня. Так что можешь не тянуть.
Большой Том швырнул ставший бесполезным нож в сторону Смола Пеппера и смело взглянул прямо в его красные и свирепые глаза.
Нож со звоном шлепнулся на пол, не причинив вреда, но этого оказалось достаточно, чтобы Пеппер немедленно выстрелил в большое сердце дальнобойщика. На его лице застыла злорадная гримаса безжалостного убийцы, а лик Большого Тома навсегда озарила светлая улыбка.
Через несколько минут, отдышавшись и успокоившись, Смол Пеппер связался с Крейзи Дэвелом и хладнокровно доложил ему о вынужденной ликвидации сообщника сбежавших преступников.
Министр был сильно разочарован.
– Я понимаю, тебе пришлось обороняться, но это тебя не оправдывает. Плохо, что у тебя не получилось взять его живым. Я бы предпочел сначала любыми способами вытянуть из этого дальнобойщика все, что он знает про беглецов, а уж потом устроил бы ему публичную казнь, чтобы другим до скончания времен неповадно было. Но впредь старайся держать себя в руках. Понял? – спросил Крейзи Дэвел.
– Так точно!
– То-то же! И скажи спасибо, что корабль Килла Вайта все еще хорошо отслеживается. Он совсем недавно свернул из магистрального Провода во второстепенный, ведущий к какому-то малонаселенному Атому Виноделия № 14, – буркнул Крейзи Дэвел.
– Я немедленно пойду по его следу и скоро догоню его. Я скрытно прослежу за ним, как Вы мне велели. А когда он сам приведет меня к беглецам, я буду ждать Ваших указаний, – сказал Смол Пеппер, глядя с экрана галафона на министра, как провинившийся верный пес на хозяина.
На этом их разговор закончился.

Глава 32. Плохие известия

Корабль Килла Вайта по лабиринтам Проводов без задержек добрался до полой сферы Запредельного Пространства с Атомом Виноделия № 14 внутри. Его красная электронная карта, дающая предъявителю широкие полномочия, все еще действовала. Это могло свидетельствовать о том, что бывший босс Килла Вайта пока еще не хватился своего посланца. Киллу Вайту, достаточно хорошо изучившему натуру Крейзи Дэвела, такой вывод казался не очень правдоподобным, но в текущей ситуации ему уже было все равно. Назад пути нет, и надо двигаться только вперед.
Совсем недавно на эту темную планету Большой Том привозил Арнольда и Фреда. В душах Сэйвии и Айрона, после того как у них побывал любимый сын с друзьями, поселилась надежда, они оба как будто помолодели. К тому же и светлая Киберия буквально через пару дней обрадовала их известием о спасении дочери, а еще через некоторое время пообещала старикам скорую встречу с новым человеком, стремящимся помочь их детям и друзьям детей. Поэтому, когда незнакомый космический корабль приземлился у их дома, Сэйвия и Айрон, оставив работу, поспешили встретить гостя, в котором как-то сразу признали того, кто должен помочь их детям, и оказали ему радушный прием в своем доме рядом с виноградником.
Войдя вместе с гостем в дом, Сэйвия включила свет, и он хлынул через окна наружу. Старики Либерти провели гостя на кухню, и все сели за стол. Килл Вайт снял свои специальные очки, с которыми почти никогда не расставался, и с улыбкой смотрел на родителей Арнольда и Авроры.
– Мы ждали тебя, друг! – по-доброму сказала Сэйвия, смотря прямо в глаза Киллу Вайту.
– Смелого человека, бросившего вызов самому себе и несправедливому Миру! – добавил Айрон.
– А я много хорошего узнал о вас от Большого Тома, – ответил Килл Вайт. – О том, какие вы прекрасные люди, лучшие родители лучших детей. И я хотел бы поблагодарить вас за ваш непростой, но в высшей степени благородный родительский труд!
С недавнего времени Килл Вайт пришел к пониманию того, что такие люди, как родители Арнольда и Авроры, сидящие напротив него, достойны всяческого уважения. Как достойны уважения те родители, которые воспитывают своих детей прежде всего в духе признания приоритета равенства всех людей, приоритета общественных ценностей над личными в противовес меркантильности, ненасытности, продажности, принципу «каждый сам за себя», господствующим в настоящее время среди большинства будулийцев.
Только Килл Вайт собрался продолжить разговор и поделиться своими соображениями насчет опасности, грозящей старикам, и предложить им свою защиту, как увидел, что Сэйвия вдруг отрешенно задумалась, потом изменилась в лице, и неожиданно слезы потекли по ее щекам. Айрон и Вайт с тревогой смотрели на нее и не могли ничего понять. Наконец Сэйвия собралась и произнесла с дрожью в голосе:
– Большого Тома, добрейшего светлого человека, больше нет с нами…
При этих словах Килл Вайт схватился руками за голову и тихо застонал.
– Я предупреждал Тома о грозящей ему опасности! Но не сумел уговорить его уйти со мной. Я виноват в том, что был недостаточно убедителен и настойчив… – прошептал удрученный Килл Вайт.
– Не вини себя. Даже Киберия не всегда может помочь, – сказала Сэйвия, утирая слезы, а затем встала и обняла сидящего за столом Вайта.
– Как же это произошло? – тихо спросил Айрон.
– Киберия говорит, что Тома лишил жизни идущий по следам Вайта офицер с чертовски темной душой. Большой Том, как настоящий воин, пытался сразить врага, но в тот миг удача отвернулась от него, – печально ответила Сэйвия.
От этих слов Килл Вайт вздрогнул, встал и твердо сказал:
– Значит, это я и должен отомстить за Тома.
– Это сейчас не самое главное! Ты должен, прежде всего, идти дальше, твоя помощь нужна нашим детям и их другу, а значит – и Киберии, – сказал Айрон.
– Но в то же время я не могу допустить новых потерь среди ставших близкими мне людей! – с жаром продолжал Килл Вайт. – Я специально летел сначала сюда, чтобы обеспечить вашу безопасность – либо увезти вас с собой, либо попытаться спрятать вас где-нибудь прямо на этом Атоме.
– Дорогой друг, – возразил старший Либерти, – Арнольд рассказывал нам, насколько тяжело, не привлекая излишнего внимания, преодолевать пропускные пункты. Ну не станешь же ты брать их с боем, чтобы дать обнаружить себя и все испортить! И, потом, нашу судьбу мы уже обсуждали с сыном. В силу возраста мы вряд ли сможем перенести предстоящие трудности и испытания и не хотим стать вам всем обузой, подвергать вашу жизнь дополнительной опасности. Поэтому делай то, что тебе предначертано. Спеши к своим новым братьям и сестре, и, возможно, Сэйвия и Айрон не исчезнут во мраке Атомов до больших перемен, а застанут их.
– Смерть близкого тебе человека, – добавила Сэйвия, – это тяжелейшее горе, но это и рождение нового Ангела-Хранителя, который будет оберегать тебя на опасном жизненном пути. Поэтому, если ты искренне веришь в это, то всем твоим начинаниям всегда будут сопутствовать успех и удача. А за нас не беспокойся, мы нашу жизнь прожили достойно и уже не боимся смерти, откуда бы она ни явилась.
Она взяла руку Килла Вайта и согрела ее своими ладонями – так иногда делала его жена, а он так грел маленькие ладошки своих детей.
– Вы правы, Сэйвия, – подумав, уже намного спокойнее произнес бывший телохранитель, когда прикосновение теплых рук отогнало его тревожные мысли. – В таком случае нам пора прощаться. Я надеюсь, что все будет хорошо, и мы обязательно еще встретимся.
Килл Вайт поднял свой космолет в черное небо Атома Виноделия № 14 и ввел в бортовую систему управления новый маршрут – на Снежную Планету С99 во Вселенной Будущего.
Старики Либерти еще немного задержались на кухне. Взявшись за руки, они помолились Создателю за детей, за их друзей и за Киберию. А затем выключили свет в доме и вышли продолжить работу в «каменном» винограднике.
Тем временем Смол Пеппер упорно шел по следу Килла Вайта, постепенно сокращая во времени и пространстве отставание от него, и был уже на подлете к второстепенному Проводу, ведущему к Атому Виноделия № 14. Пеппер надеялся, что настигнет бывшего телохранителя как раз на этом Атоме. В том, что ему удастся после этого скрытно сопровождать корабль предателя до конечной цели – беглых мишеней, Смол Пеппер не сомневался. Был он уверен и в другом – беглецов на этом Атоме нет. Не для того же они совершили побег, чтобы незаметно для вселенских служб слежения за космолетами добраться сюда и спрятаться здесь? Второй беглец, Фред, видимо, обладал какой-то важной информацией, обнародования которой очень не хотел босс, всесильный министр Крейзи Дэвел. Поэтому поимка одновременно всей троицы и была главной целью Сумасшедшего Дьявола, и эту задачу должен был решить он, Смол Пеппер. Его изощренный безжалостный ум, кроме того, услужливо подсказал, что можно дополнительно получить информацию о намерениях беглецов от престарелых мишеней-родителей одного из них, Арнольда. Нужная степень устрашения, включая любые пытки, должна будет дать результат. К сожалению, этим приятным для Пеппера занятием придется вплотную заняться администрации Атома Виноделия № 14, пока сам Пеппер вынужден будет висеть на хвосте Килла Вайта. А уж потом, когда все это поможет захватить и мишеней, и бывшего телохранителя босса и передать всех для расправы лично Крейзи Дэвелу, карьера Смола Пеппера стремительно рванет вверх, и жизнь можно будет считать удавшейся.
Мысли Смола Пеппера были прерваны сообщением от вселенской системы слежения, к информационной базе которой был подключен бортовой компьютер его корабля. Сообщение гласило, что интересующий Пеппера космолет с пилотом Киллом Вайтом на борту миновал пропускной пункт у Атома Виноделия № 14 и вошел в систему Проводов Запредельного Пространства. «Отлично! – подумал Смол Пеппер. – Еще немного, и мы могли бы встретиться в Проводе на встречных курсах. А теперь я где-то относительно недалеко от него!» Он немедленно настроил бортовой компьютер своего космолета на автосопровождение преследуемого корабля на безопасном расстоянии от него и продолжил полет.
Инструкции же, вскоре переданные Смолом Пеппером командующему Атомом Виноделия № 14 относительно стариков-мишеней Либерти, сводились к следующему. Изолировать их, допросить с пристрастием и выяснить, что им известно о предполагаемом месте пребывания их сына и его дружка, не стесняясь в методах. Если будут упорствовать и молчать – не кормить, не давать спать, пока не заговорят. Однако до смерти не доводить, пусть доктор постоянно контролирует их состояние, мало ли – их никчемные жизни могут потребоваться в качестве приманки, как при ловле на живца. Хотя сам Пеппер был уверен, что все будет гораздо проще.
Старики-родители работали на винограднике, когда военный корабль приземлился возле их дома. Из него вышли офицер и несколько солдат. В окружающей атмосфере завеяло чем-то зловещим и гнетущим. Однако Айрон и Сэйвия при виде вооруженных будулийцев, явно прибывших по их души, не испытывали ни страха, ни гнева, ни отвращения. Они уже были готовы встретить свою судьбу. Как только будулийцы, освещая дорогу мощными фонарями, добрались до места, где молча стояли Сэйвия и Айрон, офицер сразу приступил к допросу стариков:
– Советую вам немедленно и без утайки рассказать все, что знаете о сыне и его друге, куда и с какой целью они сбежали!
Сэйвия и Айрон продолжали молчать и с достоинством смотрели прямо в глаза все более распалявшемуся офицеру. А когда тот стал угрожать им пытками и даже ударил по лицу Айрона, тот заслонил собой жену.
– Бесполезно нас пугать. Мы не боимся страданий и смерти, – твердо произнес он. – А вот ради жизни, такой жизни, в которой не будет места таким, как ты и твои хозяева, мы уже все сделали: родили и достойно воспитали сына, и он вам еще покажет!
Офицер не ожидал от бесправных мишеней такой твердости духа и на мгновение даже растерялся. Потом лениво махнул рукой и приказал солдатам связать руки строптивцам, погрузить в транспортник и доставить их в каталажку в гарнизонном поселении Атома. «Пусть с ними дальше мои начальники разбираются по своему усмотрению, – решил он. – Жаль, что просто прибить их, как навозных мух, не разрешили, приходится возиться».
Так для Сэйвии и Айрона печально закончился этот «день». Но старики продолжали непоколебимо верить, что Арнольд сумеет первым найти свою возлюбленную Киберию, и вместе со своими новыми друзьями им удастся изменить построенный на боли и страданиях Мир, где среди свободных людей порядочных и добросердечных осталось гораздо меньше, чем жестоких и беспринципных.

Глава 33. Приятное знакомство

Что же происходило с Арнольдом, Фредом и Авророй с того момента, как они оказались во Вселенной Будущего и направились к Снежной Планете С99 для встречи с живущим на ней таинственным отшельником?
Снежная Планета С99 находилась в третьем космическом климатическом кольце, в Прохладной зоне Вселенной.
Космовояджер с Арнольдом, Фредом и Авророй на борту приземлился на замерзшее озеро, покрытое снегом поверх льда, на берегу которого находилось, по сведениям Киберии, жилище отшельника. Близился вечер, золотые лучи далекого центрального Солнца еще хорошо освещали местность: белый, как сахар, снег на широкой равнине и причудливой формы лесистые холмы на горизонте. Снежная Планета С99 была известна не только обилием снега и льда, но и морозостойкими деревьями и кустарниками, способными выживать в суровом климате. А под замерзшим на небольшую глубину слоем земли даже росли съедобные земляные плоды, служившие пищей многим видам местных диких животных. В пресных озерах, покрытых слоем льда и являвшихся единственной разновидностью водоемов на этой планете, водилась особая мелкая и крупная хладнокровная рыба, обходящаяся малым количеством кислорода.
– Посмотрите на это Солнце! Его лучи прелестны! А голубое небо! Какой у него восхитительный цвет! – задыхаясь от восторга, воскликнула Аврора, обращаясь к брату и Фреду, которые только выходили из корабля на свежий морозный воздух.
Мужчины, не сговариваясь, потянулись, разводя руками назад – в стороны и становясь на носки. Аврора вынесла теплые куртки, которыми предусмотрительно обеспечил друзей Большой Том, и все их надели. Ноги друзей утопали в пушистом холодном снегу почти по колено. Им было приятно дышать морозным воздухом полной грудью. Они с удивлением смотрели вокруг и не отрывали глаз от ослепляющего Солнца на безоблачном небе. Арнольд и Аврора впервые видели щедро залитые светом Солнца, а не искусственно освещенные пейзажи. Фред же многие годы с тех пор, как он был приговорен к рабскому труду на мрачном Морском Атоме, мечтал покинуть царство тьмы Атомов и вновь порадоваться настоящим солнечным лучам. И вот мечты начали сбываться!
– Хорошо! Хорошо! Хо-ро-шо! – несколько раз повторил Арнольд.
– Солнце всегда яркое и всегда дарит радость! – смеясь, воскликнул Фред, набирая полные ладони девственного снега и растирая им лицо. Аврора, не видевшая никогда снега, но знавшая о нем из преданий от своих родителей, попыталась слепить снежок из рассыпчатого снега, но у нее ничего не получилось. Арнольд тоже взял снег в руки, растер им ладони докрасна, ощутив сначала холод, а затем – жар. Аврора же упала в мягкую снежную вату, раскинув в стороны руки и широко улыбаясь. Друзья почувствовали себя счастливыми, превратившись в маленьких детей. Казалось, что вырвавшиеся на свободу мишени могли вот так вечно радоваться привычным для большинства будулийцев проявлениям природы, но в это время они услышали чей-то веселый голос: «Друзья! Приятно смотреть на вас и не хотелось бы мешать, но боюсь, вы рискуете промочить ноги и простудиться!»
Разом обернувшись на голос, Арнольд, Фред и Аврора увидели, что на берегу озера у небольшого куполообразного сооружения стоит человек, у ног которого сидит какое-то крупное – не то волк, не то собака – животное. Человек приветливо машет им рукой. Они сразу догадались, что это тот самый таинственный отшельник, к которому направила их Киберия.
Это был мужчина около сорока лет, с длинными волосами на непокрытой голове и небритостью на лице. Его раскрасневшееся от мороза лицо с печально опущенными уголками губ было изрезано мелкими морщинками. Однако в его глазах явно читалось жизнелюбие и доброта. Из одежды на отшельнике были белого цвета теплосберегающий костюм, облегающий тело, и высокие сапоги. В такой одежде отшельник легко оставался незамеченным, что было важно при охоте среди заснеженных равнин и холмов Снежной Планеты С99. Отшельник был подтянут и выглядел сильным и уверенным.
Никому не пришло бы в голову, что на самом деле он – всего лишь бывший банковский служащий, который не принял нынешнее устройство Мира, в котором накопленные огромные денежные средства и развитые технологии служили порабощению одних людей другими, вместо того чтобы способствовать свободному развитию всей человеческой расы. Он не мог больше терпеть общество погрязших в пороках будулийцев, но и не мог ничем лично помочь порабощенным. Поэтому предпочел уединиться на мало посещаемой планете среди ее красоты и чистоты, величия и равновесия живой первозданной природы. Снежная Планета виделась отшельнику особенно красивой днем, когда центральное Солнце освещало ту половину планеты, на которой он жил. Здесь, на Снежной Планете С99, он был почти счастлив. Но и печаль, появившаяся после осознания того, что Мир несправедлив и жесток, никуда не делась. Поэтому Киберия давно стала лучшей собеседницей для отшельника. Он был предупрежден Ею, что обязательно сможет внести свой вклад в изменение этого Мира к лучшему. Именно поэтому он ждал Арнольда, Фреда и Аврору и мечтал им помочь.
Друзья помахали отшельнику руками и стали пробираться к берегу. Арнольд двинулся первым, прокладывая путь в глубоком снегу замерзшего озера. Фред следовал за ним, Аврора замыкала группу. Когда они дошли до своего нового друга, мужчины дружески обнялись, а Аврора протянула отшельнику свою тонкую маленькую ручку для рукопожатия и встретилась с ним глазами. Отшельник мягко улыбнулся. Он понравился Авроре сразу: выражение его лица, высокий лоб и умные глаза располагали к себе, и Аврора почувствовала в отшельнике родственную душу. А самое главное Аврора осознала еще через мгновение: это любовь с первого взгляда. Ее любовь к этому необычному человеку.
«Трит Ваилд к вашим услугам. Прошу пройти в мое скромное жилище», – обращаясь к друзьям, сказал отшельник, а сам в это время не мог оторвать глаз от Авроры. Она была одновременно смущена и обрадована таким вниманием и изредка бросала в ответ робкие вопросительные взгляды.
Большое белое животное с длинной вьющейся шерстью, которое сопровождало Трита Ваилда, оказалось представителем местной породы диких собак. Однажды далеко от своего дома Трит Ваилд нашел оставшегося одиноким щенка, мать которого, видимо, погибла, и вырастил его. Теперь у него был верный четвероногий друг, напарник для охоты и защитник. При появлении незнакомых, но дружелюбно настроенных людей, с которыми разговаривал и обнимался хозяин, пес завилял длинным хвостом и даже позволил Авроре погладить себя по загривку.
Дом Трита Ваилда был построен из плотно прилегающих друг к другу блоков, изготовленных из особого теплосберегающего материала, и имел полусферическую форму. В верхней части полусферы были встроены четыре окна-люка, торчала выходная труба вентиляции, в нижней находилась входная дверь круглой формы.
Гости следом за Тритом Ваилдом вошли в дом и с любопытством стали оглядывать его изнутри.
Сводчатые стены единственного помещения дома и его пол практически полностью были завешаны и застелены шкурами необычных диких животных, добытых Тритом Ваилдом. Спальное ложе отшельника представляло собой невысокий постамент, также щедро покрытый шкурами. В центре помещения располагался компактный отопительный прибор конусообразной формы, ближе к стене на небольшом столе стояла электронная печь для приготовления пищи и разогрева воды. Оба устройства использовали в качестве источника энергии миниатюрные атомные батареи. В отдельном месте аккуратно были размещены: лазерное ружье для охоты, небольшая тепловая пушка, которую Трит Ваилд использовал для отогревания почвы и добычи съедобных земляных плодов, лазерный резак для вырезания лунок во льду, а также многие другие принадлежности для подледной рыбалки и охоты. Всяким другим приспособлениям, принадлежностям и мелким вещам, необходимым цивилизованному человеку для полноценной жизни, тоже нашлось свое место, во всем чувствовался порядок.
Рядом с отопителем спал, свернувшись серым клубком, подобранный еще котенком, как и собака отшельника, пушистый зверек кошачьей породы с плоской усатой мордочкой. Во сне зверек тихо мурлыкал, как настоящая земная кошка. Когда все вошли в дом, кошка проснулась, лениво оглядела незнакомых людей, потянулась всем телом и, гордо демонстрируя независимость, стала умываться лапой.
– Не стесняйтесь! Садитесь ближе к теплу, буду рад, если вы отведаете травяной настой моего собственного рецепта, он бодрит тело и согревает душу, – сказал Трит Ваилд и обратился к Авроре, своими добрыми глазами посмотрев в ее карие лучезарные глаза: – Красавица, желаете еще накрыться пледом?
– Я не отказалась бы! – улыбнувшись, ответила Аврора, и Трит Ваилд передал ей сшитое из шкур разных мелких пушных животных покрывало.
Друзья с чашками настоя в руках расположились прямо на шкурах вокруг отопителя, отдаленно напоминавшего горящий костер, так как его нагревательные элементы, собранные в конус, имели ярко-красный цвет, хотя отдавали тепло в невидимом инфракрасном диапазоне. Отшельник выбрал место напротив Авроры и, подавая пример, протянул ладони к горячим «языкам пламени». Начался разговор. Трит Ваилд рад был услышать имена своих новых друзей и про себя несколько раз благоговейно произнес имя с первого взгляда покорившей его сердце красавицы. Он рассказал о своей прежней жизни, о своих убеждениях, о том, почему он оказался на Снежной Планете C99, об ожидании исполнения своего предназначения, обещанного Киберией.
Затем друзья по очереди рассказали свои истории, которые отшельник выслушал с неподдельным интересом.
Историей побега Арнольда и Фреда Трит Ваилд восхитился, как ребенок. Он никогда не слышал ничего подобного! Чтобы рабы-мишени отважились на риск, сумели разработать дерзкий план, перехитрили угнетателей и все-таки сбежали не только с Морского Атома № 12, но даже из Запредельного Пространства?! Невероятно!
Фред дополнил рассказ Арнольда несколькими деталями и, отметив, как переживал Арнольд, когда не мог забрать с собой своих родителей, вскользь упомянул фамилию и своей потерянной семьи – Байти.
– Я слышал об одном Фреде Байти, талантливом айтишнике, – задумчиво проговорил Трит Ваилд. – Он некоторое время эффективно взаимодействовал с нашим отделом, когда я занимал должность в банке, а потом куда-то пропал. Ходили слухи, что этот Фред Байти чем-то сильно не угодил министру внутренних дел…
– Что ж, пришло время признаться, – грустно произнес Фред. – Я и есть тот самый Фред Байти из Министерства финансов, племянник министра, моего безумного дяди…
– Так вот оно что! Я, конечно, догадывался, что ты не рожден мишенью, иначе бы откуда твои уникальные знания. Но сам ты никогда не рассказывал о своем прошлом, а я особо не лез тебе в душу, – сказал Арнольд. Он сразу понял, как нелегко сейчас Фреду, и, положив руку ему на плечо, продолжил: – Но я всегда верил, что ты – на все сто процентов – наш человек! Мы все исправим, можешь не сомневаться, брат. Ты знаешь это.
– Спасибо тебе, Фред! Спасибо за то, что ты есть у нас, такой умный, смелый и талантливый! – дополнила брата Аврора.
– Спасибо и вам, друзья, за поддержку! – ответил Фред.
Теперь пришло время Авроре рассказывать свою историю. Отшельник не задавал вопросов, а только смотрел на девушку и иногда лишь невольно сжимал кулаки, когда Аврора говорила о периоде своей жизни в лапах хозяина-наркодилера. Про себя он сразу решил, что готов не пожалеть своей жизни, чтобы этой полюбившейся ему девушке никогда больше не пришлось пережить что-нибудь подобное.
– Друзья, я знаком с вами совсем недолго, но с радостью предлагаю свою дружбу и любую помощь, – выслушав всех, сказал Трит Ваилд.
Никто и не думал отказываться, ведь именно за помощью Киберия направила их сюда. И новые друзья крепко пожали друг другу руки. Затем стали обсуждать дальнейший план действий.
Всем, как мишеням, так и будулийцам, было известно, что «дом» Киберии находится где-то в Постапокалиптической Области Вселенной. Где именно, Киберия раньше времени даже Арнольду не раскрывала, заботясь о своей и его безопасности, предполагая сделать это только тогда, когда друзья вот-вот будут готовы пересечь Суперплазменный Экран, отделяющий Вселенную Будущего от Постапокалиптической Области. Сейчас этот момент близился, но Киберия не предполагала, что совсем скоро Ей придется столкнуться с неимоверными трудностями и Она не сможет свободно общаться с друзьями и сообщить им свое местоположение…
Первым пунктом в плане действий стояла задача раздобыть соответствующий космический корабль. Трудность заключалась в том, что на обычном военном или гражданском корабле попасть в Постапокалиптическую Область Вселенной было невозможно. Для этого был нужен специальный космический корабль, оснащенный системой отключения любого генератора суперплазмы на задаваемое время. Еще такие корабли были отлично вооружены, поскольку космические пираты и мутанты в Постапокалиптической Области были очень опасны и беспощадны. От варианта с возможностью отключения какого-либо генератора суперплазмы прямо из Центра Управления Суперплазменным Экраном друзья вынуждены были отказаться, так как даже при условии успешного удаленного подключения к серверу Центра и такому компьютерному гению, как Фред, вряд ли удалось бы обойти колоссальную защиту системы управления Экраном.
«Друзья мои, я берусь за поиск трансэкранного корабля. Для этого мне потребуется некоторое время, надо будет поднять свои старые связи. Еще, поскольку моя скромная хижина слишком тесна для всех, я предлагаю следующее. На Пляжной Планете S3 у меня есть надежный друг, владелец мини-отеля и ресторана на берегу океана, под его покровительством вы сможете как следует отдохнуть и набраться сил», – предложил отшельник, и друзья согласились.
Кроме всего прочего, решено было изменить внешность Арнольда, Фреда и Авроры и попытаться обзавестись поддельными электронными паспортами на случай неожиданной встречи с представителями будулийских властей.
Этим занялись без промедления. Трит Ваилд, словно заправский фокусник, извлек из своих «запасников» и вручил Авроре мини-набор парикмахерских приспособлений. С их помощью Аврора постригла брата налысо, а волосы Фреда стали короче, аккуратно причесаны и разделены пробором. Затем друзья с огромным сожалением наблюдали, как Аврора расплела свои косы и укоротила волосы. Теперь они не доходили до плеч, а новая челка скрывала высокий лобик – прямо как у Киберии.
Конечно, новых причесок было совершенно недостаточно для существенного изменения внешности. Поэтому дополнительно планировалось использовать популярное среди будулийцев изобретение стилистов – 3D-маски для лица, с помощью которых можно было придать любую форму носу, скулам, подбородку и любой другой части лица. Такие маски массово приобретались будулийцами в канун праздников, предполагавших проведение карнавалов. Трит Ваилд уверял, что у его друга, владельца отеля и ресторана на Пляжной Планете S3 по имени Дон Фиш, такие маски наверняка найдутся.
А опыт создания поддельных электронных паспортов и внесения их в базу данных Вселенной Будущего у Фреда уже имелся: похожий он сделал себе и Авроре для побега из Запредельного Пространства. Придать друзьям «окончательную» новую внешность и узаконить их новые паспорта решили уже на Пляжной Планете S3, еще до выхода из космовояджера. Потребовалось еще некоторое время, чтобы Трит Ваилд связался с Доном Фишем, и они обо всем договорились.
Пришло время прощаться.
Дружная компания вышла из теплого жилища на свежий колючий воздух. Друзья вновь оказались среди занесенной снегом местности, залитой холодными золотистыми лучами далекого отсюда Солнца, сияющего на голубом небосводе. Арнольд и Фред не могли не заметить, что между Авророй и Тритом Ваилдом возникла взаимная симпатия, поэтому они простились с отшельником по-мужски быстро и направились в сторону своего корабля. Влюбленные остались наедине друг с другом.
– Аврора, ты подобна утреннему Солнцу. Ты светла и волшебна. Я полюбил тебя с первого мгновения, – восторженно сказал Трит Ваилд.
– И ты мне сразу понравился, – призналась в ответ Аврора и нежно посмотрела на избранника.
– Я буду ждать новой встречи, как жду каждый рассвет на этой планете, – тихо произнес Трит Ваилд. Его глаза сияли.
– Я тоже хочу, чтобы мы встретились вновь и с нетерпением буду этого ждать, – смущаясь и краснея, прошептала Аврора.
– Аврора, останешься со мной, когда все утрясется, здесь, среди этой красоты? – спросил Трит Ваилд и выжидательно посмотрел в глаза своей избраннице.
– Останусь, Трит, и мы будем радоваться каждому дню и наслаждаться рассветами и закатами вместе… – не задумываясь ни секунды, ответила Аврора, а сама уже мысленно представляла себя рядом с ним здесь, на этой планете, и оттого сейчас была совершенно спокойна и счастлива.
– Я не хочу расставаться с тобой, – ласково сказал Трит Ваилд, не отрывая глаз от Авроры.
– Ты ведь знаешь, это ненадолго. И я буду думать о тебе, – Аврора тоже не отрывала глаз от Трита.
И в этот миг в их сознаниях засиял лик Киберии, и Она произнесла с благословением: «Навек вместе!» – Аврора и Трит от счастья вспыхнули, кровь в них побежала быстрее.
– Ты тоже слышала? – спросил Трит Ваилд.
– Конечно, – ответила Аврора.
– Ну что ж, тогда до скорого свидания, моя любовь, – произнес Трит Ваилд и нежно взял в свои руки ладони Авроры.
– До скорого, покоритель моего сердца, – с грустью ответила Аврора.
– Да поможет вам добрая Киберия, – пожелал от сердца отшельник.
– Спасибо, мой Трит, – сказала Аврора.
Они обнялись и поцеловались. Расстаться влюбленным после благословения Киберией оказалось еще тяжелее. Но… пришла пора.
Арнольд и Фред уже находились в своем космолете. Аврора, не обращая внимания ни на мороз, ни на лучи еще достаточно высоко стоящего Солнца, погруженная в свои мысли, подошла к космическому кораблю и зашла в его кабину. Трит Ваилд продолжал стоять у своего дома на берегу озера, словно хозяин сказочного царства снега и льда. Душа его была наполнена необычным теплом, взгляд его не отрывался от корабля друзей, пока тот совсем не скрылся из вида в далекой небесной синеве.
Фред вел космовояджер навстречу новым знакомствам и приключениям. Друзья улетали с желанием обязательно вернуться на эту холодную, но прекрасную и так быстро ставшую милой планету!

Глава 34. На Пляжной Планете S3

Полет друзей до Пляжной Планеты S3 Вселенной Будущего, находящейся во втором космическом климатическом кольце, Теплой зоне Вселенной, оказался наполнен новыми впечатлениями и эмоциями. Всю свою жизнь Арнольд и Аврора провели в Запредельном Пространстве, вечный мрак Атомов был для них привычен, поэтому раньше они и представить себе не могли, насколько разнообразен и прекрасен вид, казалось бы, бескрайнего космического пространства Вселенной Будущего. Огромный яркий диск центрального Солнца, множество других звезд помельче, яркие и не очень пятнышки заселенных и пока пустующих планет в космическом пространстве и даже пролетевшая в пределах видимости случайная комета – как это необычно и красиво! Будулийцу, который привык к жизни в шумных и переполненных мегаполисах, космос может показаться пустым и темным. Но только не Арнольду и Авроре. Они с первых мгновений созерцания космического пространства сразу осознали разницу между Запредельным Пространством и Вселенной Будущего. Кому, как не им, знать – что есть настоящий мрак, а что лишь его иллюзия!
Фред перевел двигатель в режим создания «пузыря искривления», и космовояджер понесся к своей цели с немыслимой скоростью. Совсем скоро космический корабль вошел в галактику HZ3GpsA-T, которая включала в себя в том числе Планетарную Систему S, в которой Пляжная Планета S3 была третьей по величине. Центральное Солнце выглядело отсюда еще крупнее, так как корабль проделал гигантский путь из третьего космического климатического кольца во второе и существенно приблизился к Солнцу.
Фред перешел на ручное управление космолетом и плавно вошел в атмосферу Пляжной Планеты S3. Корабль по воздуху пролетел до пляжа, на котором находились мини-отель и ресторан Дона Фиша, и мягко приземлился на песок в нескольких десятках метров от ресторана.
Близился вечер. Друг Трита Ваилда, Дон Фиш, сидел на открытой веранде своего ресторана. Стены веранды были сплетены из ветвей деревьев, полы – дощатые, крыша – уложенная под наклоном солома. Дон Фиш качался в плетеном коричневом кресле с большим гибким планшетом в руках и пил из длинного бокала с полосатой трубочкой холодный молочный коктейль. Дон Фиш, предупрежденный Тритом Ваилдом о предстоящем визите к нему важных гостей, уже приготовил 3D-маски для лица и солнцезащитные очки для новых друзей. Появление корабля Арнольда, Фреда и Авроры не стало для него неожиданностью. Он немедленно отложил планшет и коктейль, подхватил пакет с масками и очками и направился к приземлившемуся кораблю.
Фред сразу догадался, что уверенно подошедший к кораблю человек – это и есть друг Трита Ваилда, и открыл перед ним дверь в кабину.
– Приветствую вас, дорогие гости! Рад представиться: Дон Фиш, к вашим услугам, – обратился к друзьям Дон Фиш, подняв вверх левую руку. Лицо у него было загорелое, одет он был в тонкую белую рубашку с коротким рукавом, бежевые шорты и шлепанцы на ногах, а на голове – легкая шляпа с небольшими загнутыми полями.
– Дон Фиш, мы тоже рады знакомству, – ответил на приветствие Арнольд и пригласил Дона Фиша внутрь корабля. А затем представился и представил Фреда и сестру.
– Трит меня предупредил… Тебе идет лысая голова, а твоему напарнику – прическа и пробор! А девушка, по-моему, может посоперничать в красоте с киноактрисой, вот только не помню, где она играла?
– Мы старались, – ответил Арнольд, – и готовы для дальнейших изменений.
Дон Фиш сначала наложил 3D-маску на лицо Арнольда, критически осмотрел результат своей работы и остался доволен. После этого так же изменил лицо Фреда и Авроры. Пока все привыкали к своим новым образам, Фред, не теряя времени, быстро застучал пальцами по сенсорной панели бортового компьютера, приступив к созданию электронных паспортов новоявленных «будулийцев». Это было нелегко, но вскоре в базе данных всех живущих во Вселенной Будущего будулийцев появились три новых жителя. Вот теперь можно было выходить «на люди», не опасаясь быть разоблаченными.
В той самой одежде, которую Большой Том подобрал для Арнольда, Фреда, а потом и для Авроры, в солнцезащитных очках и с новыми лицами «от Дона Фиша» друзья ступили на песок Пляжной Планеты, прихватив с собой те пару ящиков с вином с Атома Виноделия № 14, которыми перед расставанием снабдил их Большой Том.
Впервые Арнольд и Аврора видели океан от берега до горизонта. Лучи яркого теплого Солнца серебрили гребешки волн. Это была водяная бесконечность, не затаенная в темноте Атомов, а вызывающе открытая для созерцания и наслаждения ею. А нескончаемо и неспешно накатывающиеся на белый песок волны просто завораживают, и брат с сестрой сразу отметили это. Они пока так и не смогли привыкнуть, что кроме все заполняющего смоляного мрака Атомов есть и Мир света, в котором тоже живут люди и каждый день могут наслаждаться красотами этого Мира.
Редкие будулийцы, отдыхавшие на пляже под ласковым Солнцем, не обратили особого внимания на приземлившийся неподалеку космический корабль и вышедших из него молодых людей и девушку в сопровождении Дона Фиша, которого здесь знали все. Что тут необычного: хозяин отеля встретил каких-то важных для него гостей.
Следуя за Доном Фишем, наши герои с непроизвольными улыбками на лицах, набирая прогретый Солнцем песок в обувь, подошли к стоящему на пляже ресторану. Будулийцев в ресторане пока было немного, поскольку время ужинать еще не наступило. Когда друзья уже оказались на тенистой веранде ресторана, Дон Фиш предложил им по освежающему коктейлю.
«С удовольствием, нам уже жарко», – согласились наши путешественники.
Хозяин через робота-официанта лично оформил заказ, и вскоре все четверо сидели за плетеным столиком в спасительной тени, тянули из трубочек прохладные напитки, любовались океаном и разговаривали.
Вот что по окончании беседы решил сделать Дон Фиш. Он выделил на верхнем этаже своего отеля один двухместный номер для Арнольда и Фреда и один одноместный для Авроры. Также Дон Фиш предоставил возможность мужчинам выбрать в своем магазине при мини-отеле плавательные шорты, а Авроре – купальник и пляжную накидку. Теперь они ничем не будут отличаться от других отдыхающих будулийцев и могут спокойно отдохнуть сами – позагорать и даже искупаться при желании. Правда, друзья не знали, что на отдых им остается всего несколько часов…
Арнольд, Фред и Аврора переоделись в своих прохладных номерах и спустились на песчаный пляж. Сначала они окунулись в теплые соленые воды океана. Правда, перед этим Арнольду и Фреду пришлось уговаривать Аврору, впервые видевшую океан, зайти в воду поглубже. Потом друзья повалялись на мягких пляжных лежаках, повторяющих изгибы тела, позагорали, предварительно обрызгав себя специальной жидкостью, которая не давала телу перегреться, обеспечивала ровный загар и была предусмотрительно предоставлена также Доном Фишем. Арнольд и Аврора, которых Солнце не грело с самого их рождения, будто впитывали в себя каждый падающий с небес солнечный лучик. А теплые волны изумрудного океана набегали и набегали на берег, состоящий из мириад песчинок…
Тем временем наступали вечерние сумерки. Пляж незаметно опустел, будулийцы разбрелись: кто по своим уютным номерам, кто решил вкусно поужинать в ресторане, а кто и вовсе довольным покинул планету. Друзья не спешили уходить, наблюдая, как в океане тонуло их ставшее любимым Солнышко, и разговаривали…
Как вдруг Аврора неожиданно замолчала и спустя несколько мгновений горько разрыдалась, закрыв лицо руками. Мужчины сразу поняли, что произошло что-то непоправимое. Спустя несколько минут молчания, которые, казалось, тянулись целую вечность, Аврора наконец произнесла упавшим голосом:
– Друзья мои, сейчас Киберия явила мне страшное видение… Я не могу говорить… Мне тяжело… Я видела смерть… Не могу поверить… Смерть самого щедрого, доброго, мягкого, милого и смешного… Том первым напал на зловещего офицера, ищущего нас, но промахнулся…
Аврора опять надолго замолчала. Ни у кого не было слов.
– Это огромная утрата! – печально прошептал Арнольд. И уже громче продолжил: – Я готов был отдать свою жизнь за него. Но так уж сложилось, что Большому Тому суждено было опередить меня.
– Да… Лучшие люди уходят раньше всех, – наконец произнес Фред. Его глаза предательски заблестели в лучах заходящего Солнца. – А я мечтал, что, когда закончатся наши приключения, буду иногда оставлять свои цифры и перевозить грузы вместе с Большим Томом. Жаль, этому уже не сбыться…
– Друзья, я уверена, Большой Том не хотел бы, чтобы мы лили слезы. Он сказал бы: «Храбрецы, не вешать носа, “поднимайте паруса”, летите вперед и навсегда измените, наконец, наш Мир к лучшему!»
Арнольд и Фред улыбнулись, представив, что Большой Том именно так бы и сказал.
Тем временем Солнце окончательно опустилось за линию горизонта, наступили глубокие сумерки. Но такая беспросветная тьма, какая существует на Атомах, так и не воцарилась. На небосклоне засветились звездочки, а одна из них, скорее всего, метеорит, наискосок прочертила темно-синий небосвод. Пока эта падающая звездочка совершала свой последний полет, друзья загадали одно желание на всех: чтобы смерть Большого Тома не оказалась напрасной и чтобы где-то там на Небесах им посчастливилось вновь встретиться с лучшим другом…

Глава 35. Напряжение нарастает

Килл Вайт, следуя подсказкам Киберии, переданным ему Сэйвией, достаточно легко добрался из Запредельного Пространства до пункта назначения – одиноко стоящего на Снежной Планеты C99 жилища отшельника. Он подлетел к Снежной Планете C99, похожей на огромный искрящийся снегом шар, вошел в ее атмосферу и посадил свой корабль на покрытый толстым слоем снега лед озера, того же самого, на которое Фред совсем недавно сажал космовояджер Большого Тома. Центральное Солнце висело уже низко. Килл Вайт с нетерпением стремился к встрече с новым для него сторонником беглецов. А Трит Ваилд, тоже оповещенный Киберией, в свою очередь был готов принять следующего гостя. Отшельник встретил Килла Вайта очень радушно, как и наших друзей несколько ранее. Вскоре новые друзья, сидя в жилище отшельника и попивая горячий настой из ягод и листьев морозостойких кустарников, уже обсуждали сложившуюся ситуацию и координировали свои дальнейшие действия.
– Я связался кое с кем из своих старых друзей и мне удалось заполучить трансэкранный корабль. Многие не отказывались помочь, но им требовалось время. А один университетский друг заверил, что решит мою просьбу сразу же. Буквально перед твоим прилетом он отзвонился и сообщил, что уже совершенно легально купил трансэкранник на мое имя и что я могу его забрать на стоянке у компании-производителя на Индустриальной Планете I-18 в Теплой зоне. Теперь Арнольд, Фред и Аврора смогут пересечь Суперплазменный Экран и уйти в Постапокалиптическую Область для встречи с Киберией. Я начал было собираться, но тут светлая Киберия посетила меня с новостью о твоем прибытии. Пришлось задержаться и встретить тебя, Килл Вайт, – так вкратце Трит Ваилд рассказал о том, что непосредственно предшествовало их встрече.
Ранее Трит Ваилд для себя решил, что после того, как доставит трансэкранник друзьям, он присоединится к отважной команде, чтобы плечом к плечу с Арнольдом, Фредом и Авророй бороться за свободу. Он считал это решение единственно правильным, горячее сердце звало его, а еще он желал доказать Авроре, что чего-то стоит. Но Килл Вайт, узнав планы отшельника и все хорошенько взвесив, стал убеждать нового друга остаться пока на Снежной Планете и попытаться подобрать команду из знакомых ему надежных будулийцев, которые были бы готовы прийти на помощь любым доступным способом в том случае, если вдруг Арнольду и его команде будет грозить опасность поражения. Например, можно было бы организовать внедрение программного вируса в систему управления и взаимодействия военных трансэкранников или постараться дистанционно вывести из строя аппаратуру космических аппаратов связи в районе «правительственной» планеты PPR-1, ну и, наконец, просто подкупить какое-нибудь важное должностное лицо, от которого зависит принятие тех или иных решений. Для эффективной работы такой команды «будулийского подполья» потребуются профессионалы разных специальностей, поэтому перед Тритом Ваилдом задача стоит чрезвычайно важная.
– А я вместо тебя, Трит, заберу трансэкранник и передам его нашим друзьям. Надо лишь оформить электронную доверенность на мое имя, это не сложно, – закончил свой замысел бывший телохранитель.
Трит Ваилд, подумав, согласился и рассказал Киллу Вайту, где именно найти Арнольда, Фреда и Аврору для передачи им корабля.
– Ты все верно рассудил, Килл! Это здорово, что среди будулийцев появляются такие люди, как ты, – с живым сердцем и доброй душой, жаждущие перемен и справедливости для всех, – сказал отшельник.
– Это благодаря светлой Киберии и вам, моим новым друзьям, я вновь обрел смысл жизни. Я чувствую себя по-настоящему нужным, как никогда за последнее время. Я считаю своим долгом помочь Арнольду встретиться с Киберией. И я готов ради этого сложить голову, если понадобится, – в задумчивости произнес Килл Вайт.
– У Арнольда есть еще и сестра. Ты бы видел ее! Ее глаза бездонны, голос подобен музыке, она очаровательна и волшебна.
– Я слышал о ней от Большого Тома, нашего доброго друга, и от старших Либерти, но никогда не видел эту девушку.
Килл Вайт заметил, что глаза отшельника светятся от счастья, и догадался о его чувствах к Авроре.
– Красавица, она настоящая красавица! Она с первого взгляда полюбилась мне. И я безумно счастлив, что это чувство оказалось взаимным. Я мечтаю о ней и молюсь за нее, – признался Трит.
– Я понимаю тебя. Мне знакомо и чувство первой пылкой влюбленности, и более сильное чувство настоящей зрелой любви, которое я вам и желаю. Не забудете пригласить на свадьбу одинокого друга, когда жизнь и Мир станут другими? – с грустинкой в голосе спросил Килл Вайт и бросил взгляд сквозь одно из окон жилища отшельника на отблески заходящего Солнца.
– Конечно приглашу! Знаешь, я хочу сыграть свадьбу на солнечной Пляжной Планете S3 в ресторане моего хорошего друга Дона Фиша. А потом жить с Авророй здесь, среди этой красоты… – поведал о своей мечте Трит Ваилд. Но, вспомнив о Доне Фише, вновь вернулся к обсуждению плана дальнейших действий.
Еще Килл Вайт, помня о безжалостном офицере, идущем по его следам, не мог не предупредить о нем отшельника. На что Трит Ваилд спокойно ответил:
– Если он появится на моей планете, то пусть для начала попробует найти меня в разветвленных ледяных пещерах!
Прощались они на озере у космического корабля Килла Вайта.
К тому времени Солнце село, температура воздуха понизилась, краски природы потускнели, небольшой ветерок стал более колючим. На безоблачном небосклоне появились малые звезды, видно их было больше, чем обычно. Они ярко светили, их света вполне хватало, чтобы Трита и Вайта не слепил мрак. Эти звездочки оживляли черное космическое небо и притягивали к себе взгляды, это было очень красиво. Друзья в течение некоторого времени молча разглядывали звезды и каждый думал о своем. Затем они пожали друг другу руки и, пожелав удачи, расстались. Килл Вайт отправился за трансэкранным кораблем, который им всем так сейчас необходим. А Трит Ваилд уже мысленно перебирал в уме тех, на кого он может положиться в их важном и опасном деле.
Килл Вайт торопился. Он думал, что все еще сохраняет выигрыш во времени у своего преследователя и даже не догадывался, что тот практически догнал его. Корабль Смола Пеппера завис на орбите Снежной Планеты C99 сразу же после приземления Килла Вайта у жилища отшельника. Затем без промедления к месту их встречи был направлен миниатюрный спускаемый модуль-шпион со специальной аппаратурой. Таким образом Пепперу удалось прослушать большую часть разговора Трита и Вайта. Теперь он знал, где находятся беглецы-мишени и как им намерены помочь Килл Вайт и Трит Ваилд.

Глава 36. Бой в ночном небе

Арнольд, Фред и Аврора, попрощавшись до утра с Доном Фишем, не ложились спать, а собрались вместе на просторной лоджии номера Авроры. Ими овладело тревожное ожидание, и сон не шел к ним. Аврору беспокоило то обстоятельство, что последнее время связь ее с Киберией давала непонятные сбои: видения, посылаемые Киберией, стали отрывистыми, более размытыми, и что их все меньше и меньше. Последней информацией, смысл которой удалось понять, было сообщение о том, что к друзьям на Пляжной Планете вот-вот должен присоединиться новый единомышленник и помощник. Кто он, откуда, как его узнать, Авроре выяснить не удалось, связь прервалась в очередной раз. Про Арнольда и Фреда и говорить было нечего, они словно ослепли и оглохли, не видя и не слыша в своих сознаниях Киберию, и только с надеждой ждали от Авроры какой-нибудь новой информации.
Друзья не знали, что по мере того, как возрастала вероятность встречи Киберии с Арнольдом, Темные Силы все острее чувствовали, что их влиянию на этот Мир приходит конец. Именно поэтому они, объединив свои силы – свою «темную» энергетику, решили нанести сокрушительный удар по своему главному противнику – Киберии, уникальному носителю огромной «светлой» энергии. Темные Силы, непрерывно воздействуя на сознание Киберии, с одной стороны, подобно сказочным вампирам, стремились существенно уменьшить запас Ее энергии, а с другой стороны – всячески снизить качество все еще остающейся у Нее энергии, иными словами – максимально «затемнить».
Напряжение в складывающейся обстановке нарастало и нарастало. Накал борьбы «светлой» и «темной» энергий все увеличивался, да еще отъявленный злодей Смол Пеппер предвкушал скорую расправу над нашими героями. Киберия молилась Создателю о скорейшей встрече с Арнольдом и просила у Него сил для своих друзей и себя.
Этой же ночью трансэкранник, управляемый Киллом Вайтом, приземлился на остывший песок возле заведения Дона Фиша. Арнольд, Фред и Аврора сразу заметили большой корабль и с надеждой всматривались в окружавший его полумрак, подсвеченный бортовыми огнями.
Что же представлял из себя такой корабль? Он был в несколько раз крупнее обычных грузовозов – машин дальнобойщиков – и выкрашен в насыщенный красный цвет. На его левитационный сплав была нанесена легкая, но очень прочная броня. Корабль имел, как и все космические машины этого Мира, овальную форму и скошенное лобовое стекло. Главное отличие было в том, что в крыше, днище, боковых и задней частях корпуса корабля, а также прямо над кабиной пилота имелись открывающиеся люки, в которых располагались лазерные пушки. Самая мощная находилась над кабиной пилота. Кроме того, в задней части корпуса был предусмотрен отдельный люк для выбрасывания космических мин. Трансэкранники специально строились для полетов в Постапокалиптическую Область, эти мощные корабли могли успешно сражаться с кораблями космических пиратов и мутантов, которые представляли серьезную опасность для любой экспедиции будулийцев. Вот поэтому трансэкранники, хоть и могли быть приобретены частными лицами, но реально были доступны далеко не всем будулийцам. И то, что Триту Ваилду и его друзьям удалось-таки заполучить трансэкранник легально, не вызвав подозрений у властей, является их огромной заслугой.
Люк кабины открылся, и на песок легко спрыгнул пилот прибывшего корабля. Аврора облегченно выдохнула.
– Это он: тот, кого мы ждем, – радостно сказала она.
– Ты уверена? – спросил Аврору Арнольд.
– Конечно! Этот свет, который излучает его фигура, говорит сам за себя!
Друзья немедленно разбудили Дона Фиша, и все вместе встретили Килла Вайта уже у входа в отель. Чтобы избежать чужих ушей, переговорить решили в уже опустевшем ресторане на пляже. Перво-наперво Дон Фиш быстро разогрел рыбный суп, пасту с морепродуктами и сытно накормил нового друга. Поскольку о беглецах и их друзьях Килл Вайт уже до их встречи знал достаточно, сначала из досье на них, затем от Большого Тома и старших Либерти, то теперь коротко поделился с ними своей личной историей. Все были согласны с тем, что времени у них остается не так уж и много, и оно неумолимо работает против них, поэтому действовать надо немедленно, корабль ждет.
И как раз в это время Аврора, изменившись в лице, упавшим голосом прошептала: «Спасительнице только что удалось пробиться ко мне. Она предупреждает, что враг недалеко!» Больше Киберия ничего сообщить не смогла. Килл Вайт сразу понял, о каком враге предупреждает их Спасительница, но не мог и предположить, что тот так близко подобрался к ним.
Решили поступить так. Килл Вайт вызвался взлететь на космовояджере первым, чтобы попытаться отвлечь на себя и увести в сторону преследователя Пеппера. Тем временем Арнольд, Фред и Аврора садятся в трансэкранник и немедленно летят к Суперплазменному Экрану, стремясь преодолеть его до возможного прибытия мощных кораблей космического военного флота Вселенной Будущего. При столкновении с кораблем Смола Пеппера бой, по возможности, не принимать, а оторваться от преследователя во что бы то ни стало.
Арнольд, Фред и Аврора без лишних слов простились с Доном Фишем и, сняв уже не нужные 3D-маски, заняли места в трансэкранном корабле. Фред занял командирское кресло, Арнольд – рядом с ним, у бортовой панели, с которой осуществлялось управление всем кораблем, в том числе лазерными пушками. Аврора расположилась в запасном кресле позади друзей, готовая прийти на помощь, если понадобится, в любую минуту.
Как вскоре оказалось, к этому времени Смол Пеппер, благодаря подслушанному разговору Трита Ваилда и Килла Вайта, успел принять решение самостоятельно уничтожить сразу всех: и беглецов, и их пособников, даже не прибегая к посторонней помощи, прямо в районе Пляжной Планеты S3. Ведь после того, как ранее его действия подверглись критике со стороны Крейзи Дэвела, он, в силу своего упрямства и завышенной самооценки, все-таки собрался добиться своего в одиночку.
Для этого Смолу Пепперу, конечно, понадобился боевой трансэкранник. Поэтому по пути от Снежной Планеты C99 к Пляжной Планете S3 он кратковременно приземлился на военной космической базе кораблей, расположенной на одной из планет на границе Прохладной и Теплой зон Вселенной. Благодаря имеющимся суперполномочиям ему удалось без проволочек поменять свой космический корабль на новейший трансэкранник, который отличался от добытого Тритом Ваилдом корабля более совершенным бортовым компьютером и системой вооружения. И вот теперь Смол Пеппер медленно барражировал на низкой орбите у Пляжной Планеты S3, хищным взглядом высматривая в ночном небе свою жертву. Один шаг отделял его от заветной мечты: головокружительного карьерного взлета, высочайших почестей, раннего ухода на покой с повышенными привилегиями и кругленькой суммой в банке…
В какой-то момент система обнаружения трансэкранника Смола Пеппера засекла, как Пляжную Планету S3 покидает новый космолет класса «частный вояджер», сигнал радиочастотной метки которого не содержит информации о его владельце. Пепперу это показалось подозрительным, он немедленно стал сближаться со странным кораблем, пока тот не удалился от планеты, решив связаться с его пилотом, все выяснить и, если что, уничтожить корабль вместе с пассажирами. Тем временем Килл Вайт оповестил друзей, что пока все идет, как ими и задумано, и беглецам можно взлетать. Пеппера, уже готового установить связь с пилотом неопознанного космолета, так и не покидала мысль, что его попытаются обвести вокруг пальца. Как раз в этот момент система обнаружения на его трансэкраннике выдала информацию о появлении сигнала радиочастотной метки другого трансэкранника – это наши друзья подали питание на бортовую аппаратуру корабля и вот-вот должны были взлететь. Каково же было изумление Пеппера, когда он увидел, кому принадлежит, пусть и по доверенности, мощный космолет – этому предателю Киллу Вайту! Сомнений не осталось, трансэкранник Смола Пеппера нырнул ниже к поверхности планеты и развернулся в сторону источника излучения радиометки, чтобы лететь на перехват врага.
Не прошло и нескольких десятков секунд, как в воздушном пространстве Пляжной Планеты S3 завязался бой. Преимущество явно было на стороне Смола Пеппера, сказывались серьезная специальная подготовка и практический опыт. Этому беглецы могли противопоставить лишь неистребимое желание вырваться на свободу и отчаянную надежду на везение. Лазерные пушки трансэкранника Смола Пеппера осыпали корабль беглецов пучками мощных импульсов, которые вот-вот могли угодить в наиболее слабые места корабельной защиты и нанести кораблю фатальное повреждение. Фред, как только мог, закручивал и искривлял траекторию взлета своего корабля, уводя его от настигающих лазерных пучков. Арнольд пытался ответным огнем своих лазерных пушек поразить нападавшего врага, а также сбрасывал за кораблем магнитные космические мины, чтобы максимально затруднить приближение трасэкранника Пеппера на убойную дистанцию. Смол Пеппер успешно избегал попаданий в свой корабль, умело закладывая замысловатые петли и виражи. Постепенно круговерть боя локализовалась в ограниченном секторе воздушного пространства Пляжной Планеты. Друзьям стало понятно, что избежать немедленного уничтожения можно, только постоянно маневрируя, а попытка просто рвануть от планеты в открытый космос будет легко пресечена, это была бы задачка не сложнее, чем опытному стрелку в тире попасть по бесхитростно двигающейся мишени.
Бой длился уже несколько минут. Вероятно, с поверхности планеты он выглядел как грозное, пугающее, но тем не менее завораживающе яркое и красивое шоу.
Тем временем на трансэкраннике друзей уже были выведены из строя все лазерные пушки, кроме передней носовой, но корпус корабля пока выдерживал. Арнольд получил легкую контузию, ударившись головой о металлическую стойку во время очередного бешеного маневра их корабля, при попытке заменить боевой блок кормовой лазерной пушки, и теперь Аврора спешно оказывала ему помощь.
Смол Пеппер, подавив огневое противодействие противника, мысленно уже потирал руки, предвкушая скорую победу, как вдруг случилось то, чего никто из участников боя не ожидал. Откуда ни возьмись прямо по курсу трансэкранника Пеппера возник стремительно увеличивающийся силуэт космического корабля. Это был космовояджер, управляемый Киллом Вайтом, о котором в горячке боя все забыли, но который не мог, не имел права бросить в беде тех, кому он обещал свою помощь. Адекватно среагировать Смол Пеппер уже не успел, возможно, первый раз в жизни. Столкновение было страшным. Даже в нашем земном Мире малолитражка, столкнувшись лоб в лоб с грузовиком на высокой скорости, может нанести грузовику существенные повреждения. Здесь же космовояджер от столкновения не разрушился (ну не мог быть у Большого Тома хлипкий корабль!), но, перевернувшись в воздухе несколько раз, стал медленно и неуправляемо падать на поверхность Пляжной Планеты. Трансэкранник, будучи превосходным военным кораблем, даже такой жесточайший удар в целом выдержал. Однако его скорость резко упала, внешние радиоантенны были разбиты, а лобовое стекло покрылось густой сеткой трещин, и он в течение почти целой минуты напоминал оглушенного и ослепшего монстра, судорожно озирающегося по сторонам в поисках неожиданно напавшего на него противника.
Фреду этой выигранной минуты вполне хватило. Развернувшись в вираже навстречу трансэкраннику Пеппера, он хладнокровно подвел корабль на безопасное расстояние и практически в упор расстрелял противника из единственной оставшейся лазерной пушки. Ослабленное столкновением лобовое стекло не выдержало и оплавилось, лазерные пучки вспороли весь внутренний объем трансэкранника и развалили его на разлетающиеся части. Вслед за ними отправилась восвояси и мерзкая душонка бывшего «блестящего» офицера будулийских внутренних войск Смола Пеппера…
В молчании стояли Арнольд, Фред и Аврора у бортовой панели зависшего над полем недавнего боя трансэкранника и мысленно прощались со своим другом. Они не забудут героического поступка Килла Вайта, без колебаний принявшего мужественное решение идти на смертельный таран ради спасения друзей, ради приближения светлого будущего. Но дело не завершено. Вряд ли Пеппер решился бы напасть, не вызвав подкрепления, значит, им по-прежнему грозит опасность. А поэтому следует немедленно покинуть Вселенную Будущего. Фред включил двигатель в режим создания «пузыря искривления», и корабль устремился к Суперплазменному Экрану.
Друзья не могли уже, конечно, знать, что Киллу Вайту, оглушенному, на короткое время даже потерявшему сознание, но не погибшему в результате совершенного тарана, в последние секунды падения все же удалось выровнять траекторию и совершить жесткую посадку на Пляжную Планету неподалеку от отеля Дона Фиша. И быть бы все равно беде, если бы не Дон Фиш, которому довелось наблюдать всю завораживающую картину боя, развернувшегося высоко в небе над его головой поздней ночью, и который немедля поспешил к месту аварийного приземления космовояджера и вовремя вытащил из корабля вконец ослабевшего Килла Вайта. С этого момента за его жизнь можно было не беспокоиться, а вот уберечь раненого от чужих любопытных глаз следовало немедленно.
Дон Фиш торопился не зря – хотя к этому времени уже по всему побережью закончились все вечерне-ночные посиделки и прочие увеселительные мероприятия, и люди разошлись спать, ожесточенная схватка в небе Пляжной Планеты S3 была замечена не только им. Кое-кто из отдыхающих, разбуженный грохотом и яркими вспышками огненных разрывов, высунулся в окна отелей поглядеть, в чем дело. Большинство из них, раскрыв рот, спросонок таращились на невиданное и невероятное для мирной Вселенной Будущего зрелище («Какой еще бой?!», «Кто, с кем, почему?!»). Но нашлись, конечно, и другие. Как правило, ими оказались будулийцы с опытом, бывшие вояки, которые немедленно бросились по всем доступным им средствам связи сообщать «куда следует» о происходящем. Законопослушность – это, конечно, само собой, но и вознаграждение за ценную для властей информацию во Вселенной Будущего никто не отменял!
Крейзи Дэвел сильно нервничал. Ему пока нечего было доложить Вселенскому Управляющему относительно поимки дерзких беглецов-мишеней и сбежавшего неблагодарного телохранителя, так как Смол Пеппер перестал выходить на связь с докладами и не отвечал на входящие вызовы. Пришлось поднять на ноги все необходимые спецслужбы, чтобы выяснить, где он и что с ним.
Оперативная информация оказалась удручающей. Выяснилось, что сначала корабль Смола Пеппера некоторое время находился у Снежной Планеты C99, не совершая посадку на ее поверхность, а затем был заменен им на новейший трансэкранник по дороге к Пляжной Планете S3. Анализ данных вселенских систем обнаружения и регистрации движения космических кораблей показал странное поведение трансэкранника: какие-то метания и странные скоростные маневры в воздушном пространстве Пляжной Планеты S3 до полного пропадания сигнала его радиочастотной метки. А тут еще подоспела информация от очевидцев тамошних событий, и стало ясно, что Пепперу пришел конец и миссия его провалена. «Жадный упрямый тупица! – выругался про себя Крейзи Дэвел. – Его же предупреждали! А он захотел в одиночку хапнуть побольше славы и денег и упустил преступников! Ну туда ему и дорога, жаль только, что нельзя дважды лишить его жизни!»
А еще буквально через несколько минут по линии Министерства энергетики, в чье ведение входила обязанность эксплуатировать Суперплазменный Экран, Крейзи Дэвелом была получена оперативная сводка о пересечениях Экрана за последние несколько часов по общевселенскому времени, которая и вовсе привела его в ярость: трансэкранник, владельцем которого по доверенности был зарегистрирован Килл Вайт, покинул пределы Вселенной Будущего и исчез в Постапокалиптической Области!
Адольф Олл хмуро выслушал подробный доклад своего неудачливого министра о проваленной операции и крепко задумался…
Он не стал бы хозяином огромной космической Империи, включающей Вселенную Будущего и освоенные области Запредельного Пространства, если бы не был способен наладить сбор и анализ всей необходимой для эффективного управления информации, не пренебрегая при этом никакими, даже, казалось бы, несущественными деталями. «Сбежали, угнали грузовоз, исчезли, прорвались в Постапокалиптическую Область… Это не просто мишени…» – размышлял Адольф Олл. Конечно же, ему была известна легенда, жившая среди мишеней, о предназначении Киберии изменить Мир. До сих пор его отношение к этой легенде и было как к нереальной сказочке. С другой стороны, ведь всем будулийцам достоверно было известно об огромной энергетической силе Киберии, и многие пытались завладеть Ее энергией, до сих пор, правда, безуспешно. Добавив к своим размышлениям недавно осознанный факт довольно длительного отсутствия Киберии в его собственном сознании, Адольф Олл сделал правильное предположение: этот дерзкий побег беглецов, устремившихся именно в Постапокалиптическую Область, где скрывается Киберия, наверняка Ею поддержан, он нужен Ей, чтобы наяву реализовать мечты мишеней о свободе. А раз так, то Миру, созданному будулийцами и для будулийцев, грозит уничтожение! Уж как именно Она это собирается сделать, уже не важно, важно не дать этому произойти! Следует немедленно снарядить мощнейшую, с привлечением всего имеющегося парка трансэкранников, военную экспедицию в Постапокалиптическую Область для уничтожения беглецов, а если понадобится (жаль, но что поделаешь!) – то и самой Киберии…

Глава 37. Космические пираты и мутанты
 
Беглецы с замиранием сердца ждали, пока Фред справится с набором на бортовом компьютере команд, необходимых для создания в Суперплазменном Экране «ворот», через которые можно будет проникнуть в Постапокалиптическую Область. Догадались ли будулийцы заблокировать удаленный доступ к системе управления Экраном? Успели ли они это сделать? Или наши друзья их все-таки опередили?.. Получилось!!! Один из генераторов суперплазмы отключился, и корабль друзей, теперь не имея на своем пути преграды, по открывшемуся в Суперплазменном Экране коридору покинул Вселенную Будущего и оказался в Постапокалиптической Области.
В то время, когда происходили описываемые мною события, Постапокалиптическая Область представляла из себя космическое пространство из множества галактик с различными Планетарными Системами, что, в принципе, очень походило на строение Вселенной Будущего – ведь давным-давно это было единое космическое пространство, и была так же, как и Вселенная Будущего, окружена «снаружи» плотной материей с той лишь разницей, что внутрь Запредельного Пространства не вел ни один Главный Провод. До Атомной Революции здесь их просто не успели еще проложить, а после нее победители-будулийцы предпочитали без необходимости лишний раз не посещать пораженную радиацией зону. Немногочисленные оставшиеся в живых побежденные же сначала в течение нескольких поколений были заняты исключительно собственным выживанием, а уж потом оказалось, что уровень их технического развития настолько отстал от будулийского, что при всем желании проложить Провода, чтобы открывать и осваивать новые и новые Атомы, было невозможно.
Атомная Революция беспощадным смерчем прошлась по здешним планетам и ранее жившим на них людям. Некоторые планеты были полностью разрушены, и их осколки радиоактивным космическим мусором до сих пор плавали в межпланетном пространстве Постапокалиптической Области. Другие уцелели, но остались практически безжизненными, «ядерная зима» веками господствовала на них, а радиационный фон не позволял редким космическим путешественникам приближаться к ним на близкое расстояние. Прочим планетам – их оставалось совсем немного, и в те страшные времена они не представляли большой стратегической ценности для напавших будулийцев – повезло больше: атмосфера и природа на них не погибли и со временем полностью восстановились, сохранились даже кое-какие достижения развитой цивилизации, например, промышленные предприятия, сельскохозяйственные угодья и, самое главное, населенные пункты.
В результате Атомной Революции абсолютное большинство населения этой части Вселенной было уничтожено будулийцами, более-менее организованное сопротивление свободных людей было сломлено. Те, что выжили, стали основой двух популяций современных гуманоидов в Постапокалиптической Области.
Первые – представители человеческой популяции. Они физически, по анатомии и по умственному развитию ничем не отличались от будулийцев. Это были потомки тех, кому удалось избежать ужасного воздействия поражающих факторов ядерных взрывов, вовремя укрывшись в глубоких пещерах как раз тех очень немногих небольших планет, которые не заинтересовали будулийцев в качестве достойных целей. В настоящее время численность их оставалась невелика, хотя за многие поколения после Атомной Революции все же подросла. И только благодаря уцелевшим остаткам технических достижений их предков эта популяция людей все-таки развивалась. Они не растеряли умения строить космические корабли из левитационного сплава и имели возможность совершать межпланетные полеты в пределах Постапокалиптической Области. Добывать полезные ископаемые, разводить домашних животных и выращивать искусственно выведенные полезные растения для пищи и иных целей. Но в чем эти люди больше всего стремились достигнуть совершенства, так это в охоте! И именно в охоте на тех самых будулийцев, чьи предки чуть не стерли с лица Вселенной их предков, а после отгородились от них Суперплазменным Экраном. Будулийцев, которые и теперь периодически заявлялись в Постапокалиптическую Область поодиночке, мелкими группами, в составе целых экспедиций либо с целью разведать новые месторождения редких минералов, либо попытаться разыскать Киберию и завладеть Ее чудесной неисчерпаемой жизненной энергией, либо еще по какой необходимости. У представителей человеческой популяции Постапокалиптической Области даже по прошествии многих веков ненависть к заэкранным соседям ничуть не ослабла, а прочно утвердилась в их подсознании, превратившись даже в некую «национальную черту». Вот почему наиболее почетной и уважаемой профессией у них считалась профессия космических рейнджеров – выследить, настичь и уничтожить любого будулийца, да еще постараться завладеть его кораблем, пусть теперь послужит новым хозяевам, это будет справедливо! Корабли космических рейнджеров было принято украшать старинным символом древних корсаров – человеческим черепом со скрещенными костями на черном фоне. Поэтому будулийцы, залетавшие в Постапокалиптическую Область и сталкивавшиеся в первую очередь с караулившими их рейнджерами, называли их пиратами. Позже это название будулийцы распространили на всех представителей человеческой популяции Постапокалиптической Области.
Представители же второй популяции современных гуманоидов Постапокалиптической Области были далекими потомками тех свободных людей, которые во время Атомной Революции хотя и подверглись воздействию таких поражающих факторов ядерного оружия, как, например, радиация, но все-таки смогли выжить. Одному Создателю известно, какие скрытые резервы человеческого организма были включены и задействованы, какие процессы протекали в организме на клеточном, молекулярном или генном уровне, но факт остается фактом: некоторые выжили! И не только выжили, но и остались способны к воспроизведению потомства. Только каждое новое поколение уже довольно заметно отличалось от предыдущего, так как воздействие радиации запустило необратимую мутацию в организмах. Такая мутация привела в итоге, с одной стороны, к утрате некоторых ранее присущих людям черт, а с другой стороны, к появлению некоторых совершенно новых особенностей, что и выделило их в особую популяцию гуманоидов. Мутанты, а именно так стали со временем называть этот новый вид гуманоидов, в целом сохранили внешние черты тела своих предков, но с некоторыми изменениями. Рост – в среднем в полтора раза выше, чем у людей-пиратов или будулийцев; кисти рук и стопы ног – увеличенных размеров даже для такого высокого роста; мускулатура очень развитая; кожа довольно толстая и прочная; на теле и голове – абсолютное отсутствие волосяного покрова. А вот размер головы стал меньше. На ней довольно необычно смотрелись мелкие черты лица: глаза-пуговки – поголовно у всех одинаково желтого цвета с черными зрачками, нос – маленький, но с широкими ноздрями, ушные раковины – оттопыренные миниатюрные. Объем мозга мутантов также оказался в среднем заметно меньше, чем у пиратов или будулийцев, что наложило свой отпечаток как на особенности мыслительного процесса мутантов, так и на их психику. Пиратам, к примеру, мутанты казались несколько «заторможенными», неторопливо соображающими. Отчасти это было на самом деле так, поскольку одним из проявлений воздействия радиации на нейронные связи в мозгу мутантов явилось медленное развитие их психики на протяжении многих поколений. В целом же уровень умственного развития мутантов оставался не хуже, чем у их далеких предков. Зато они отличались добродушием, невероятной привязанностью к членам своих семей, а с тех пор, когда по прошествии долгого времени после Атомной Революции пираты и мутанты стали более тесно общаться, никогда не проявляли враждебности или агрессивности к собратьям по разуму. Чего нельзя сказать об их отношении к будулийцам, здесь мутанты были полностью солидарны с пиратами. Но что самое удивительное, что произошло и укоренилось во всей, пусть относительно немногочисленной, популяции мутантов за многие поколения – они стали стойкими к вредному воздействию радиации! Поэтому смогли жить и размножаться даже на ранее «отравленных» ядерной войной планетах, употреблять в пищу такие дары природы, которые для обычных людей были просто смертельны.
Первоначально очень небольшие группы мутантов были обособлены на тех планетах, которые подверглись ядерным бомбардировкам во время Атомной Революции. Затем их численность подросла, цивилизации планет стали постепенно восстанавливаться, технически опять стали возможны межпланетные сообщения. Многие мутанты уже смогли заселять в том числе и не тронутые Атомной Революцией планеты. Вот тогда и произошла встреча новой популяции гуманоидов, мутантов, с пиратами, проживающими на этих «нетронутых» планетах Постапокалиптической Области. Сосуществование оказалось мирным и взаимовыгодным. Например, пираты охотно делились достижениями своего более высокого технического уровня, а мутанты оказались незаменимы в части добычи, дезактивации и переработки полезных ископаемых с все еще пораженных радиацией планет, недоступных пиратам. К обоюдному сожалению, оказалось, что мутанты и пираты генетически не способны иметь совместное потомство, хотя смешанные бездетные семьи время от времени у них все же появлялись.
В общем, обе популяции гуманоидов Постапокалиптической Области к описываемому мною времени находились в состоянии всестороннего и прочного союза.
Арнольд, Фред и Аврора уже кое-что знали о космических пиратах и мутантах из рассказов Большого Тома и Трита Ваилда, которые были все-таки будулийцами по рождению. И, естественно, об обитателях Постапокалиптической Области Тому и Триту было известно в основном только то, что считало нужным о них знать простому будулийцу Правительство Вселенной Будущего. То есть то, что пираты и мутанты – это безжалостные кровожадные нелюди, коварные и чрезвычайно опасные для цивилизованного будулийца. Правительству не обязательно было верить, но ведь и объективной информации о нравах и образе жизни «обитателей за экраном» взять было неоткуда. Поэтому нашим друзьям, честно говоря, не очень хотелось бы встретиться с ними, но они тем не менее продолжали свой полет по чужой и загадочной космической территории.

Глава 38. Радушный прием

Уже оказавшись в Постапокалиптической Области, Арнольд вдруг почувствовал, как в кармане его толстовки потеплел особо чувствительный к энергии Киберии «Камень Силы», отданный ему родителями. Это давало надежду на помощь в поиске Киберии в огромном и чужом космическом пространстве Постапокалиптической Области. Друзья с нетерпением ждали, когда же Она откроет им местонахождение своего «дома». Очень странным и заставляющим беспокоиться оставался факт того, что с Киберией по-прежнему отсутствовала мысленная связь. Ни Аврора, ни Арнольд, ни Фред не могли знать, что противостояние Киберии с Темными Силами к этому времени достигло наивысшего напряжения и требовало от Нее бросить на борьбу весь, без остатка, энергетический резерв Ее сознания. Поэтому Она физически не могла связаться с теми, кого очень ждала. Киберия, девушка с необычными способностями, оказалась запертой в своем теле, словно пойманная и посаженная в клетку свободолюбивая птаха, совсем недавно певшая чистыми звонкими трелями для всего Мира. Она сопротивлялась как только могла, чтобы не погибнуть. Она знала, что надо терпеть и что силы Ее потребуются при встрече с Арнольдом.
Вдруг со всех сторон к неспешно летящему трансэкраннику Арнольда, Фреда и Авроры стали приближаться черные корабли. Когда кольцо сузилось, друзья хорошо разглядели их – это были космические корабли разных моделей с белыми черепами и костями на фюзеляжах. Друзья поняли, что их окружили шхуны космических пиратов Постапокалиптической Области.
– Есть кто живой на борту?! – раздался в динамиках зычный голос, а на бортовой панели управления корабля друзей возник живописный образ пирата. Он был одет в красную куртку странного покроя, напоминавшую форменный камзол древних моряков, и черные шаровары, заправленные в сапоги с низким каблуком. Его голова была непокрыта, а длинные рыжие волосы собраны сзади в хвост. Сквозь такую же рыжую бороду на его лице угадывалась не то ухмылка, не то безобидная улыбка.
Поскольку сопротивление было бесполезно, оставалось положиться на удачу.
– Мы пришли с миром! – ответил Арнольд.
– Любому другому, прибывшему из-за Экрана, я бы ответил, что мне все равно. И сделал бы с ним и с его кораблем то, чему посвятил всю жизнь. Но я знаю, кто вы. И зачем появились в наших владениях. Мы не враги вам, поэтому не бойтесь! Стыкуйтесь с моим кораблем, есть разговор. Кстати, зовут меня Роджер Боун – я главный капитан всех космических рейнджеров нашего Мира.
Фред пристыковался гибким выдвижным рукавом своего корабля к люку шлюзовой камеры пиратской космической шхуны. Вскоре люки шлюзовых камер обоих кораблей последовательно открылись и закрылись, пропуская Арнольда, Фреда и Аврору на территорию корабля Роджера Боуна, где тот и встретил их лично.
– Кто из вас Арнольд? – спросил Роджер Боун и, когда Арнольд сделал шаг вперед, продолжил: – Не буду говорить долго, времени у нас в обрез. Мне известно, где живет Она! И по Ее просьбе я приведу тебя туда во что бы то ни стало.
Роджер Боун замолчал, подошел ближе к нашим друзьям и улыбнулся какой-то печальной улыбкой.
– Еще Она сказала мне, что армада будулийских трансэкранников вот-вот вторгнется в пределы Постапокалиптической Области. И мне с моими ребятами придется принять неравный бой, чтобы ты, Арнольд, смог завершить свою миссию. Думаю, что мы не справимся без помощи наших союзников-мутантов. Я лично знаю верховного лидера мутантов, Радона, с которым у нас полное взаимопонимание. Мы немедленно отправимся к нему на планету Бетагамму, где сейчас завершаются их любимые борцовские соревнования, «Мировые бои», и где наверняка присутствуют вожди всех кланов мутантов. И я уверен, он не откажет нам в помощи отомстить, наконец, сполна этим высокомерным «хозяевам Мира» за то, что они когда-то испепелили наши планеты.
Киберия давно, много и плодотворно общалась на уровне сознания с Роджером Боуном. Важно отметить, что в Постапокалиптической Области Она держала мысленную связь только с ним и больше ни с кем. Кстати, благодаря в том числе и этому обстоятельству, Роджер Боун стал в свое время признанным лидером космических пиратов. Киберия полностью доверяла ему, поэтому он знал то потаенное место космического пространства у небольшой безымянной планеты, где до сих пор находилась Киберия. Но никто из его рейнджеров, даже ближайшие соратники, не догадывался об этом. Капитан пиратов много раз, да так, чтобы и никто из его рейнджеров ничего не заподозрил, уводил экспедиционные корабли будулийцев от «дома» Киберии. И именно он оказался тем единственным доступным человеком, с которым Киберии удалось связаться в условиях энергетической блокады со стороны Темных Сил, чтобы предупредить обитателей Постапокалиптической Области о нависшей угрозе военного вторжения будулийцев и просить помочь Арнольду.
Друзья поняли все и в знак согласия крепко пожали руку Роджеру Боуну.
Черные пиратские шхуны, выстроившись треугольником, двинулись к главной планете мутантов – Бетагамме. Во главе шел флагманский корабль Роджера Боуна с Арнольдом, Фредом и Авророй на борту, трансэкранник друзей был взят на буксир.
В ходе Атомной Революции будущая планета-столица мутантов Бетагамма не была уничтожена полностью, хотя потеряла большую часть растительности, многих представителей разнообразного животного Мира, а также большинство населения. Но с течением времени и животные, и растения, и мутировавшие люди приспособились к новым условиям жизни и образовали уникальную культуру, способную успешно существовать в условиях радиации. Радиация на продолжении многих веков постепенно сходила на нет и в описываемое время уже не представляла опасности даже для обычных людей. Именно поэтому Бетагамма стала столицей цивилизации мутантов, в которой можно было встречаться с союзниками-пиратами, решать любые взаимоважные вопросы, обмениваться знаниями и технологиями, торговать и просто безопасно общаться. Тем не менее в Постапокалиптической Области все еще оставались планеты, населенные кланами мутантов, посещение которых пиратами или, скажем, будулийцами грозило последним если не мгновенной, то медленной и мучительной смертью от поражения радиоактивным излучением.
Флотилия Роджера Боуна зависла на орбите Бетагаммы. Ближайшие соратники Боуна, капитаны рейнджеров Эйрик Молчун и Бент Сорвиголова со своих кораблей перешли на флагманский корабль. Роджер Боун, запросив разрешение у диспетчера службы космического мониторинга планеты, взял курс на приземление в районе так называемого «Колизея на Пустой земле». Колизей являлся главным спортивно-развлекательным центром на Бетагамме. Именно в Колизее раз в несколько лет проходили «Мировые бои». В них кроме мутантов из всех существовавших на планетах Постапокалиптической Области кланов, иногда отваживались принять участие и пираты. «Отваживались» – потому что в физической силе пиратам тягаться с мутантами было нереально. Тем не менее в наиболее популярном виде спортивных единоборств, появившемся в результате трансформации из особого вида боевого единоборства, у лучших представителей человеческой популяции Постапокалиптической Области шансы на победу были. В этой борьбе разрешены были многие виды удушающих и болевых приемов, а значит, грубая сила могла быть побеждена ловкостью, выносливостью и быстротой, и некоторые пираты достигали мастерства высокого уровня. На практике же, однако, абсолютное чемпионство всегда доставалось кому-то из мутантов…
Центральное Солнце ярко освещало Колизей. Он представлял из себя круглое по периметру, очень высокое монументальное сооружение из как будто оплавленных огнем блоков из горных каменных пород. Колизей располагался посреди выжженной пустыни оранжевого цвета, и на его исполинском фоне вышедшие из космического корабля Роджер Боун с двумя своими ближайшими помощниками и нашими друзьями выглядели карликами. Не тратя времени на разглядывание этого необычного архитектурного сооружения, вся делегация прошла внутрь, поднялась на пневматическом лифте на нужный этаж и оказалась у входа в центральную ложу, где обычно во время соревнований и располагался верховный лидер мутантов Радон и наиболее почетные приглашенные зрители. К этому времени Радону уже было доложено о прибытии космического флота пиратов к Бетагамме и о намерении главного капитана космических рейнджеров, которого здесь хорошо знали и уважали, встретиться с ним для важного разговора. Поэтому охрана немедленно всех пропустила.
Собственно, сами бои в рамках соревнований уже закончились и только что прошла церемония награждения победителей. Радон в окружении глав и старейшин кланов мутантов живо обсуждал итоги закончившихся очередных «Мировых боев» и пребывал в хорошем настроении. Одеты мутанты были одинаково скромно: на головах – завязанные платки, свободного покроя рубахи навыпуск, повязки на бедрах, мягкая кожаная обувь с голенищами до середины икр. Единственным украшением, зато бывшим в наряде у каждого, был полуметрового размера кинжал, висевший в серебряных ножнах на металлической цепочке на груди. Когда вошедшие появились в ложе, мутанты прекратили разговор и обратили взоры на них. Радон подошел к Роджеру Боуну, слегка наклонился и дружески приобнял его своими ручищами. Глядя с высоты своих почти двух с половиной метров роста, Радон сказал:
– Я очень рад снова видеть тебя, друг! Кто твои спутники и какое дело привело вас сюда?
– Это мои ближайшие соратники, капитаны рейнджеров Эйрик Молчун и Бент Сорвиголова. А эта бледнолицая троица – бывшие будулийские рабы-мишени с бессолнечных Атомов Запредельного Пространства, которым с боем удалось бежать из Вселенной Будущего – Арнольд, Фред и Аврора. Почему они здесь, расскажу позже, если успею, а сейчас о главном. Из достоверного источника нам стало известно, что целая армада будулийских трансэкранников намерена в ближайшее время вторгнуться на нашу половину Вселенной. И если не вдаваться в подробности, то их ближайшая цель – вот этот парень, Арнольд. Я обязан защитить его. Ты знаешь меня и моих рейнджеров, мы будем сражаться до последнего. Но без твоей помощи, без помощи твоих сильных и отважных мутантов, нам не выиграть сражение с будулийцами. Поэтому я пришел просить у тебя помощи. Присоединяйтесь к нам, и мы разгромим этих подлецов. Ведь должны же мы отомстить этим проклятым будулийцам за наших предков! – закончил Роджер Боун.
Чем дольше говорил Роджер Боун, тем больше в глазах Радона разгорались недобрые огоньки, а его рука непроизвольно сжимала рукоятку кинжала. Старейшины кланов мутантов стали оживленно перешептываться между собой, обсуждая услышанное.
– Что ж, Роджер, ты как будто читаешь мои мысли. Давно пора положить начало совместным боевым действиям против этих наглецов, без приглашения раз за разом вторгающихся в наши владения. Они должны получить по заслугам! Правильно я говорю? – обратился Радон к своим соратникам.
Ответом ему был дружный рев двух десятков глоток и в воздухе блеснули два десятка обнажившихся лезвий кинжалов. Так обычно мутанты выражали полное одобрение решений своих верховных лидеров. Согласие было достигнуто и скреплено крепкими рукопожатиями. Роджер Боун в течение еще какого-то времени обсудил с Радоном детали ближайших действий. В частности, были озвучены координаты некоей области Постапокалиптической Области, куда надлежало выдвинуться космическому флоту мутантов и куда немедленно намерен был убыть Роджер Боун с основными своими силами, ожидавшими его на орбите Бетагаммы. По окончании переговоров Радон стал отдавать необходимые распоряжения главам и старейшинам кланов, а Роджер Боун со своими двумя помощниками и нашими друзьями, попрощавшись со всеми, направились к ожидавшему их флагманскому кораблю пиратов.
– Эйрик, Бент, вы все слышали! Ваша задача теперь – собрать все корабли, оставшиеся на наших межпланетных базах и способные дать бой трансэкранникам будулийцев, – обратился Роджер к Молчуну и Сорвиголове. – Жду вас в назначенном месте и очень надеюсь, что вы не опоздаете!
– Так точно, сэр! – с бравой улыбкой отчеканил Бент Сорвиголова. – Когда мы подводили?
Эйрик Молчун, словно оправдывая свое прозвище, не ответил ничего, а только молча поклонился, принимая приказ к исполнению.
После того, как флагман пиратов поднялся на орбиту Бетагаммы, Молчун и Сорвиголова перешли на свои собственные корабли и отправились за подкреплением. Роджер Боун вместе с Арнольдом, Фредом и Авророй возглавили движение основных сил пиратов к тому самому тайному месту у некоей безымянной планеты, где, как известно было Боуну, находился «дом» Киберии и где она ждала встречи с Арнольдом.
– Мне надо показать тебе кое-что, – сказал Рождер Боун Арнольду, – пойдем со мной.
Они прошли в грузовую камеру шхуны, где Арнольд увидел небольшой одноместный корабль.
– Этот корабль построен здесь, в Постапокалиптической Области, это наше детище и гордость. Единичный экземпляр, самый быстрый и маневренный космический крейсер во всей Постапокалиптической Области. Если что-то пойдет не так, если будулийцы успеют нам помешать, если нам придется завязнуть в боестолкновении, если не успеют мутанты или мои подкрепления, да мало ли «если еще что», ты должен будешь оставить нас, сесть в него и лететь туда, куда тебе предназначено судьбой. Так просила передать Она, – сказал капитан рейнджеров, глядя в глаза Арнольду.
– В этом и есть моя миссия. Я рожден, чтобы исполнить ее, – ответил Арнольд. – Я с радостью готов сражаться вместе с вами плечом к плечу до тех пор, пока не настанет мое время. Но мы все еще опережаем будулийцев, а им еще предстоит найти нас в бескрайнем космосе…
Ни Роджер Боун, ни наши друзья не догадывались, что один из двух помощников главного капитана рейнджеров, а именно Бент Сорвиголова, в этот самый момент диктовал координаты места сбора пиратов и мутантов своему связнику, находившемуся на трансэкраннике Крейзи Дэвела, который во главе огромной эскадры будулийцев уже вторгся в пределы Постапокалиптической Области.
Дело в том, что когда-то в молодости Бент, тогда еще просто Бент Мани, во время одного из разведывательных рейдов будулийцев на мирную планету, где жила семья Бента, был завербован будулийцами под угрозой немедленного уничтожения его родных. Брата Бента и двух его младших сестер будулийцы взяли в заложники и увезли с собой. Престарелые родители Бента вскоре умерли, и Бент остался один в этом Мире. Будулийцами ему было приказано постепенно внедриться в ближайший круг высших руководителей космических пиратов и передавать любую важную информацию через связников, которых специально для этого периодически перевозили за Суперплазменный Экран и обратно. За это Бенту была обещана жизнь его сестер и брата, а также безбедная жизнь во Вселенной Будущего после успешного выполнения какого-то суперзадания, о котором будет сообщено в свое время. Так он стал предателем. С карьерой и ростом авторитета в среде рейнджеров Бенту тоже помогли будулийцы. Однажды, по дьявольскому замыслу лично Крейзи Дэвела, целый отряд будулийских кораблей, производивших разведку полезных ископаемых на «живых» планетах Постапокалиптической Области, реально был отдан на заклание шхуне Бента и уничтожен им (чем ни пожертвуешь ради заполучения супершпиона в стане противника!). Битву видели многие пираты, и с тех пор Бента и стали называть Сорвиголовой, а Роджер Боун приблизил к себе удачливого и ненавидящего будулийцев парня.

Глава 39. Решающее сражение

Пиратские корабли приближались к тому месту в космическом пространстве Постапокалиптической Области, где находился «дом» Киберии. Они почти были у цели, как вдруг со всех сторон их окружили военные трансэкранные корабли будулийцев.
Однако это уже был не тот флот, который сформировали во Вселенной Будущего и по приказу Адольфа Олла направили на поиски и уничтожение наших друзей и Киберии. Про это стало известно уже потом и было записано в анналах истории как «Сетевая Атака Отчаянных». Дело в том, что Триту Ваилду удалось быстро собрать команду из немногих надежных будулийцев, мыслящих прогрессивно и до поры до времени вынужденных скрывать свои убеждения, специалистов из разных технических областей. И у них получилось взломать коды глобальной системы управления военным космическим флотом Вселенной Будущего и Суперплазменным Экраном. «Отчаянными» их назвали потому, что действовать им пришлось практически открыто, не теряя времени на обеспечение собственной безопасности. Они понимали, что в случае неудачи их всех быстро найдут и ждет их смерть или рабство на Атомах. Но они знали, за что рисковали – за справедливое мироустройство для всех. За то небольшое время, которое оказалось в распоряжении команды Трита Ваилда до парирования их атаки средствами защиты компьютерных сетей, «отчаянным» удалось нанести серьезный ущерб трансэкранному флоту будулийцев. В результате некоторым трансэкранникам даже не удалось взлететь, за что министр обороны был немедленно снят с должности и упрятан за решетку. Некоторым не суждено было преодолеть Суперплазменный Экран. А некоторые обнаружили фатальные неполадки только тогда, когда пришло время применить бортовое оружие, а оно отказало, и трансэкранники оказались бесполезной летающей грудой левитационного сплава. Однако, несмотря на понесенные существенные потери, флот будулийцев все еще оставался грозной силой, справиться с которой, казалось, было все равно невозможно.
Трансэкранники будулийцев завершали полет в «пузыре искривления» и переходили на гиперзвуковую скорость, постепенно охватывая кольцом район с координатами, указанными Бентом Сорвиголовой. Вот на радарных областях бортовых панелей трансэкранников появились изображения отряда кораблей Роджера Боуна. На одном из этих кораблей находились сбежавшие мишени – Арнольд, Фред и Аврора. И Крейзи Дэвел отдал приказ на сближение и атаку на уничтожение! Кораблей будулийцев было гораздо больше, они были в массе своей технически более совершенными как в плане маневренности, так и с точки зрения боевой оснащенности.
Адольф Олл, направляя свой флот в Постапокалиптическую Область, не сомневался в том, что равных противников ему нет. Но вот эта Киберия… Никто не знает, чего можно от Нее ожидать и какие действия Она может предпринять. Поэтому задача флоту будулийцев была предельно проста: уничтожить всех, чтобы ни одна живая душа не смогла уйти. А Киберию эту найти и доставить во Вселенную Будущего живой или мертвой.
И начался неравный бой…
Будулийцы, со времен окончания Атомной Революции не встречавшиеся с организованным сопротивлением крупных соединений противника, постепенно утрачивали навыки боевой слаженности и координации своих подразделений. Фактически военным оставалось выполнять чисто патрульные функции: карательные экспедиции в Постапокалиптическую Область за рассеянными в космосе небольшими группами пиратов, ловля контрабандистов во Вселенной Будущего, охрана мишеней на Атомах.
Теперь же, надеясь на свое численное и техническое превосходство, они, как стая диких зверей, набросились на отряд Роджера Боуна, осыпая корабли пиратов беспорядочным шквальным огнем всех видов своего вооружения. Пираты, прикрывая корабль своего капитана с Арнольдом, Фредом и Авророй на борту, умело маневрировали и вели ответный огонь. Это были настоящие бойцы, бесстрашные, закаленные многолетним опытом фактически никогда не прекращавшейся партизанской войны на территории своей половины Вселенной. Первый натиск был выдержан, но часть кораблей пиратов неуправляемыми вспыхнувшими, но тут же погасшими из-за мгновенно выжженного кислорода, искрами уже разлетались в космосе в стороны от места сражения. Кто-то был подбит трансэкранниками будулийцев, а кто-то налетел на выброшенный врагами минный заслон. Некоторые же вынуждены были закрыть своим корпусом корабль Роджера Боуна, чтобы принять на себя смертельный лазерный луч, предназначавшийся их командиру и его пассажирам. Будулийский флот тоже нес потери, и немалые. Этому отчасти способствовало и то, что в суматохе боя будулийцы не смогли долго держать правильный строй. Стремление побыстрее уничтожить врага привело к тому, что корабли перемешивались, нарушая целостность кольца окружения, мешали друг другу и гибли под огнем как пиратов, так и своих. Но Крейзи Дэвел, руководивший атакой извне кольца окружения, посылал в эту мясорубку все новые волны трансэкранников из быстро тающего резерва.
Сильно поредевшая группа кораблей пиратов держалась из последних сил. Боуну было понятно, что долго они не продержатся. «Арнольд! – крикнул он. – Пора! Выход – по моему сигналу. И да пребудет с тобой Создатель!» Кинув прощальный взгляд на Аврору и Фреда, «прикованных» к панелям управления лазерными установками, Арнольд оставил свой пост у панели системы минометания, перешел в грузовую камеру корабля и занял место пилота в суперскоростном космокрейсере. Он был спокоен, уверенность читалась на его лице. Арнольд ждал сигнала.
Тем временем Роджер Боун решился на прорыв. «Парни, прикройте меня огнем, будем вырываться!» – прогремел его голос в динамиках кораблей пиратов. Он направил свой корабль в намеченную точку атаки в кольце окружения. И с нескрываемой радостью увидел, как с той стороны кольца в эту же точку тараном врезаются корабли с характерной символикой на обшивке – черепом и костями – и буквально разметают трансэкранники заслона. «Молчун?! Умница! Мало говорит, много делает. А где же этот герой Сорвиголова?..» – молнией пронеслись мысли в голове капитана рейнджеров. Размышлять было некогда, и остатки отряда Роджера Боуна устремились в образовавшееся «окно». Оказавшись уже в свободном пространстве, Боун развернул корабль в противоположную сторону, завис, и в кабине космокрейсера Арнольда раздался его голос: «Стартуй!!!»
Арнольду не надо было повторять дважды. Желтая кнопка – створки раздвижных дверей грузовой камеры шхуны Роджера Боуна разлетелись в стороны, и суперскоростной корабль Арнольда воздушной помпой выбросило в открытый космос. Зеленая кнопка – двигатели космического крейсера взревели, и он стремительно стал удаляться от места сражения.
Арнольд уже не видел, как Роджер Боун и Эйрик Молчун со всеми своими оставшимися в строю кораблями напрочь связали боем рванувшуюся было вдогонку за кораблем Арнольда беспорядочную свору трансэкранников будулийцев.
Также не видел он и того, как Крейзи Дэвел во главе последнего резервного отряда своих трансэкранников немедленно бросился на перехват одинокого уходившего все дальше космического крейсера, сообразив, что это и есть настоящая цель их экспедиции. У Дэвела оставался последний козырь в рукаве… Алый рычаг на панели управления его флагманского корабля – рвани его на себя, и … Не будет уже ни флагмана, ни его самого, ни других кораблей на многие и многие космические мили вокруг, включая видимый еще вдали космокрейсер-беглец. Запущенный алым рычагом термоядерный реактор сгенерирует космический взрыв такой силы, что сметет их всех, превратив в облачка радиоактивной пыли. Крейзи Дэвел увидел, что ему не угнаться за супербыстрым космокрейсером, поэтому после недолгого раздумья, грязно выругавшись вслух от отчаяния и накрывавшего его безумия, уже было протянул руку к рычагу…
Но очередной ядерной катастрофе в Постапокалиптической Области не суждено было случиться. Отряд Крейзи Дэвела сам был стремительно перехвачен откуда ни возьмись появившимися разношерстными кораблями мутантов. Мутанты не ограничились только огнем своего не очень мощного бортового оружия, а бесстрашно таранили будулийцев. Радон с застывшей на лице улыбкой удовлетворения лично в упор расстрелял флагман командующего. Последнее, что Крейзи Дэвел увидел в своей жизни, как будто в замедленном кино, – это свою собственную руку, так и не дотянувшуюся до алого рычага. Атака мутантов завершилась также стремительно, ни один будулийский трансэкранник не ушел. Корабли мутантов вихрем пронеслись дальше – на помощь своим союзникам-пиратам, и остаткам экспедиционного флота Вселенной Будущего оставались считанные часы.

Глава 40. Заключительная

Арнольд оказался совсем один в космосе. Он снизил скорость космокрейсера до минимальной и летел туда, куда ему подсказывал все теплеющий и теплеющий «Камень Силы», к своей возлюбленной. Одна-единственная мысль пульсировала в его голове: «Киберия, где Ты?»
И тут Киберия появилась в сознании Арнольда и ответила: «Разве ты не видишь, любимый?»
Арнольд внимательно всмотрелся в черноту окружающего пространства и разглядел удивительное явление прямо перед своим кораблем. Как будто огромный прозрачный пустотелый шар, границы которого едва были заметны глазу на фоне раскинувшегося вокруг космоса, не спеша парил впереди.
«Ну же, иди ко мне!» – вновь просияла Киберия в сознании Арнольда.
Он смело направил свой корабль прямо в центр призрачного шара. Вначале он не ощущал ничего, но чем глубже проникал внутрь, тем больше тускнело его сознание, и вскоре все пропало, как пропадает во время сна.
Когда Арнольд пришел в себя, вокруг не было ни космоса, ни космокрейсера, ничего знакомого ему, а была только Она, его любимая Киберия. Арнольд парил в невесомости в безгранично белом окружении. Киберия предстала перед ним такой, какой он Ее всегда и представлял и какой он Ее полюбил. Арнольд жадно вглядывался в прекрасное лицо своей избранницы, и у него перехватило дыхание, и замерло сердце. Да, это была Она! Красивое лицо, вся легкая фигура Киберии светились нежным золотым светом. И рядом с Ней было удивительно спокойно.
«Я ждала своего мужчину, как только появилась в этом Мире, – сказала Киберия. – Я – дитя Создателя, посланная им для спасения погибающего Мира. С самого рождения мне было известно, что выполнить свое предназначение я смогу только вместе со своим избранником, со своим любимым. Я знала, что это будет любящий меня мужчина. Стремящийся найти меня несмотря на смертельные опасности. Обладающий необыкновенной силой духа. Который всегда будет стремиться к свету, сражаться за любовь и добро. Который сможет принять мою силу и не побоится умереть ради спасения всех живущих в этом Мире людей. Этот человек – ты, мой Арнольд! Ты доказал это, преодолев тяжелейший путь ко мне».
Киберия светоносными глазами посмотрела в восхищенные глаза Арнольда и продолжила: «Прикоснись к моему сердцу, Арнольд! Пусть твоя опаленная испытаниями душа сольется с моей, твой непобедимый дух придаст мне сил, и мы исполним волю Создателя и изменим этот Мир!»
Арнольд прижал любимую к себе, и прежде, чем губы их соприкоснулись, Киберия прошептала: «Мы обязательно встретимся снова и сразу узнаем друг друга!»
Невероятной мощности вспышка озарила вечную темноту космоса на многие световые годы вокруг, как будто одновременно грянули миллионы и миллионы термоядерных взрывов. Все, чем дышала Киберия, все, о чем Она думала и мечтала, все, к чему стремился Арнольд, все, за что он боролся, – все объединилось и приумножилось в этой вспышке, когда их тела и души слились в единое целое. Крошечными искрами яркого белого света частицы душ и сознаний влюбленных, полные любви, свободы и справедливости, брызнули в стороны. Их «светлая» энергия смела и поглотила «злобную» энергию Темных Сил, и те растаяли под их напором словно вечерний снег под лучами восходящего Солнца. Никто и ничто уже не могло помешать стремительному полету этих искр новой жизни, никакие преграды, никакой Суперплазменный Экран не могли их остановить.
Их приближение уже ощущали души и сознания будулийцев. Некоторые из них в панике выбегали из своих домов, другие, наоборот, закрывались на все замки, третьи в ужасе хватались за головы или кричали. А потом все они замерли на мгновение, как каменные изваяния с гримасами злобы, ненависти и отвращения на застывших лицах. И только немногие из них чувствовали, что близится нечто освежающее и освобождающее. Когда же каждая частичка светлой энергии достигла своей цели, когда они коснулись очерствевших душ будулийцев, проникли в каждый темный уголок их имперских сознаний, замысел Создателя превратился в реальность.
Как безумцу при правильном лечении врачи способны вернуть свое «я», так и порочные будулийцы были излечены частицами соединившихся душ и сознаний Киберии и Арнольда. Будулийцы падали на колени, и вокруг них вспыхивал яркий ореол света. Когда свет рассеялся, это были уже другие люди!
Люди, которые теперь имели право называться людьми…

Эпилог

Дорогой читатель, вот и закончились страницы моей рукописи. Благодарю тебя за то, что прочитал мои воспоминания. Надеюсь, тебе было интересно узнать о жизни в ином времени, в иной Вселенной, в ином Мире.
В той, прошлой, жизни я был свидетелем описанных событий и лично знал многих героев. Благодарю Создателя, что даровал мне возможность помнить те дни и здесь, в нашем Мире, на нашей Земле.
Стоит добавить, что тот, описанный мною Мир, после жертвенного перевоплощения Киберии и Арнольда в благотворную жизненную силу, стал Обновленным Миром для всех людей без исключения. Любовь, Вера, Добро, Справедливость и Братство теперь правили в нем.
Сэйвия и Айрон жили долго на солнечной Пляжной Планете неподалеку от Дона Фиша. Им всю жизнь так не хватало Солнца, и вот на старости лет их мечта сбылась. Стариков Либерти часто навещали Аврора с Тритом, Фред и Килл Вайт.
Аврора и Трит Ваилд сыграли красивую свадьбу, вскоре у них родилась девочка, которую назвали Киберией, а через год родился мальчик – Арнольд. Семья Ваилдов также часто бывала на Снежной Планете, когда они уставали от работы и житейских проблем.
Килл Вайт взял в свои руки бизнес Большого Тома (о контрабанде, естественно, благополучно было забыто). Под его руководством «Паб у Тома» стал больше, кроме того, на Атоме Развлечений появился новый детский ресторан «У Маленького Тома», в котором подавали блюда детского меню, рецепты которых нашлись в дневниках Большого Тома. Оба ресторана украшали красочные портреты Большого Тома разных лет и Арнольда с Киберией.
Фред отыскал свою маму, тоже обзавелся семьей и всю жизнь проработал руководителем департамента развития в крупной технологической компании, связанной с освоением новых планет в бывшей Постапокалиптической Области.
Роджер Боун руководил работами по демонтажу Суперплазменного Экрана. А после стоял у истоков восстановления торговых путей и пассажирских перевозок по всей Вселенной.
Радон и многие из его народа по-прежнему трудились на восстанавливающихся от радиации планетах бывшей Постапокалиптической Области, снабжая предприятия Обновленного Мира незаменимым сырьем. Но некоторые мутанты нашли свою судьбу и в других местах Вселенной, их физическая сила и стойкость к радиации оказались востребованы в различных отраслях.
Еще люди, живущие на бывшей «столичной» планете PPR-1 бывшей Вселенной Будущего, иногда видели одного бродягу, грязного и в рваной одежде, блуждающего по окрестностям небольших населенных пунктов. Лицо у него было злобное, а сквозь зубы он, не переставая, цедил проклятия всем и вся. Видимо, этот человек был раньше настолько безнадежен в своей жестокости, что у Создателя не нашлось для него ни желания, ни светоносной частицы, чтобы хотя бы попытаться изменить его имперское сознание и мрачную душу. Те, кому встречался на пути этот желчный бродяга, считали его безумцем и сторонились его. Так бесславно завершал свою жизнь некогда могущественнейший будулиец.
Киберия и Арнольд, уже в новом обличии, родились снова уже в том Мире, в котором сейчас живу и я, на нашей планете Земля. Они встретились на Тибете, в окрестностях знаменитой мистической горы Кайлас, сразу узнали друг друга и больше до конца жизни, надеюсь, не расстанутся. Так они рассказали мне, когда мы познакомились и стали дружить.
Ах, да! Забыл представиться: в той прошлой моей жизни меня звали Фред. Тот самый, лучший друг Арнольда…

ПЕРЕЛОМНЫЙ ГОД

Тем, кто свободен. И тем, кто их отпустил

1
 
…Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют –
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод…

Пушкин, «Евгений Онегин»

…Прошиб меня холодный пот
до косточки,
И я прошелся чуть вперед
по досточке, –
Гляжу – размыли край ручьи
весенние,
Там выезд есть из колеи –
спасение!

Я грязью из-под шин плюю
В чужую эту колею.

Эй вы, задние, делай как я!
Это значит – не надо за мной,
Колея эта – только моя,
Выбирайтесь своей колеей!

Высоцкий, «Выбирайтесь своей колеей!»

***

Я расскажу тебе историю человека, который кардинально изменил свою жизнь и стал счастлив, зовут его Петр Мыслов.
Он жил в городе Санкт-Петербурге и занимался у репетитора, которого нашли родители Петра, чтобы подготовить его к поступлению в Санкт-Петербургский университет экономики и финансов.
Наступил день подачи документов в университет. На дворе стоял июль, середина лета, день был солнечный, теплый. Петр надел черные брюки и навыпуск серую рубашку с коротким рукавом и двумя карманами на груди. Он на метро доехал до университета, от станции метро до корпуса, в котором осуществлялась подача документов, идти десять минут. Мыслов открыл дверь здания, поднялся на нужный этаж, где располагалась приемная комиссия, и занял очередь. Петр дождался, пока кто-то займет очередь за ним, и спросил: «Вы будете стоять?» – «Да». – «Я отойду». Петр отошел на несколько шагов и сел на большую тумбу, подтянувшись на руках. Тумба была похожа на длинный стол, на котором, свесив ноги, могли сидеть сразу человек десять.
Он сидел и смотрел на не движущуюся очередь и вдруг заметил девушку в темном брючном костюме, разговаривающую с мужчиной лет сорока пяти. Она ему сразу понравилась. Мужчина держал в руке мобильный телефон и какие-то бумаги. Петр знал, что у блондинок белые волосы, у брюнеток черные, а у девушки – цвета красного дерева. Он смотрел в глаза девушки, но она не обращала на него внимания. Мужчина, с которым разговаривала красивая девушка, возможно, был ее отцом. У девушки была челка, наискосок пересекающая весь лоб, прямые волосы, заправленные за уши, доходили до плеч. Нижняя губка пухлее верхней, тонкие брови над красивыми большими глазами, небольшой нос и стройное тело делали девушку привлекательной. Петр ждал, когда же она посмотрит на него, и дождался – умным, красивым, рассудительным, спокойным взглядом одарила девушка Петра. «Все, – подумал Мыслов. – Я, кажется, влюбился!»

***

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты…

Пушкин, «Я помню чудное мгновенье»

***

Читатель уже заметил, что родители играли важную роль в жизни Петра. Без родителей он не определился бы с выбором профессии и не подготовился бы к вступительным экзаменам. Сын доверял родителям, так как сам не испытывал тяги к чему-либо. Если бы в первом классе его спросили, как обычно спрашивают детей взрослые: «Кем ты хочешь стать?» – то Петр бы ничего не ответил. Правда, в восьмом классе он полюбил читать, а в девятом начал писать стихи.
Мама старалась раскрыть подростка, пыталась определить, к чему он больше склонен, но все усилия оказались напрасными…
Итак, наступило время вступительных экзаменов. Чтобы поступить в университет и бесплатно учиться, надо было сдать три экзамена минимум на четверки. Они проходили в больших аудиториях, в которых студентам читали лекции. Человек заходил, тянул билет и еще одну карточку с номером места.
Петр расположился на последнем ряду аудитории. Хорошее место, тем более если есть что списать. В какой-то момент он увидел впереди, через один ряд, ту красивую девушку, которую разглядел у дверей приемной комиссии. Петр был слишком занят билетом и поэтому в тот момент подумал лишь об одном: «Наверное, это судьба. И кто знает – может, мы будем учиться в одной группе?»
Петр поступил, он получил по всем трем экзаменам четверки.

2

Друзья! досужный час настал;
Всё тихо, все в покое;
Скорее скатерть и бокал!
Сюда, вино златое!
Шипи, шампанское, в стекле.
Друзья, почто же с Кантом
Сенека, Тацит на столе,
Фольянт над фолиантом?
Под стол холодных мудрецов,
Мы полем овладеем;
Под стол ученых дураков!
Без них мы пить умеем.

Ужели трезвого найдем
За скатертью студента?
На всякий случай изберем
Скорее президента.
В награду пьяным – он нальет
И пунш и грог душистый,
А вам, спартанцы, поднесет
Воды в стакане чистой!

Пушкин, «Пирующие студенты»

***

Занятия в институте начинались первого сентября. Шел двухтысячный год. Всех поступивших студентов разделили на группы, в каждой – около десяти человек. Не всегда одна группа занималась у одного преподавателя, бывало так, что у одного педагога занимались несколько групп сразу. Например, историю Отечества один учитель преподавал трем группам.
Петр зашел в комнату, в которой должно было проходить занятие по истории Отечества, задолго до его начала. Несколько студентов уже повторяли материал за письменными столами, комната была больше чем наполовину свободна, дальние столы не были заняты. Петр сел за последний угловой стол – хорошее место: ты видишь всех, а тебя единицы, а главное, от преподавателя тебя заслоняют твои однокурсники. Плохое место для отличника, хорошее для двоечника. Петр учился на тройки-четверки, ему тоже нравились такие места.
Комната постепенно заполнялась студентами, и вот без пяти девять Петр заметил, как в комнату вошла и села за стол та красивая девушка, которую он видел уже пару раз. Для Петра это был идеал женской красоты, он никогда не встречал подобной девушки. Значит, она поступила и учится в другой группе. Петр, увидев ее, обрадовался, все внутри его кипело, но внешне он оставался абсолютно спокоен. Как же зовут эту девушку?
Ровно в девять преподаватель вошел в класс с пустыми журналами и попросил старост, в каждой группе был староста, написать полностью фамилии, имена, отчества всех студентов своих групп. Когда заполненные журналы легли на стол педагога, он поставил число и стал отмечать, кто из студентов присутствует, а кто отсутствует на занятии. Учитель начал со 101-й группы, он называл имя студента и напротив его имени в журнале ставил плюс, если студент был в классе, если студент не отзывался, не говорил «я здесь», преподаватель ставил «нб». Петр внимательно слушал преподавателя, но не для того, чтобы сказать «это я», а для того, чтобы не прозевать имя девушки. Петр был в 103-й группе. В 101-й группе девушки не оказалось, остается только 102-я группа. Петр запоминал полное имя каждого студента и смотрел, кто на него отзовется. И вот преподаватель произнес: «Елизавета Морозова». И незнакомка, подняв правую руку, сказала: «Здесь».

3

Стоит сказать, Петр Мыслов увлекался Достоевским, Есениным, Лермонтовым. Читал он также дневники Льва Толстого с философскими рассуждениями и Новый Завет. Не отрывался от биографий и исторической литературы. Особенно его интересовала русская революция.
Любимой же книгой с восемнадцати лет у него была книга Джека Керуака «В дороге», в которой два закадычных друга объездили Америку вдоль и поперек.

***

Петр Мыслов успешно сдал свои первые экзамены и получал полгода, до следующей сессии, стипендию. Учась на втором курсе, Петр увидел одну любопытную телепередачу. Ведущая этой телепередачи приглашает в гости певцов, писателей, но чаще всех она приглашает в студию актеров. Они интересно говорят про театр, о жизни, ролях, новых постановках.
Как я уже говорил, Петр интересовался российской историей, особенно девятнадцатым веком и началом двадцатого века. Он писал стихи, в 2002 году из-под его пера выходит один рассказ. Из всего видно, что Мыслов – человек творческий.
И сейчас, смотря передачи про театр, он сочиняет небольшую пьесу про русского крестьянина, который уходил в город на заработки, про крестьянина, месившего тесто, работавшего извозчиком, дворником, выполнявшего тяжелую физическую работу, а в преклонном возрасте пошедшего бродягой по Руси.
Пьесу Петр назвал «Бродяга», а в заголовок своего сочинения он решил выставить стихотворение Сергея Есенина:

«Не ругайтесь. Такое дело!
Не торговец я на слова.
Запрокинулась и отяжелела
Золотая моя голова.
Нет любви ни к деревне, ни к городу,
Как же смог я ее донести?
Брошу все. Отпущу себе бороду
И бродягой пойду по Руси.
Позабуду поэмы и книги,
Перекину за плечи суму,
Оттого что в полях забулдыге
Ветер больше поет, чем кому.
Провоняю я редькой и луком
И, тревожа вечернюю гладь,
Буду громко сморкаться в руку
И во всем дурака валять.
И не нужно мне лучшей удачи,
Лишь забыться и слушать пургу,
Оттого что без этих чудачеств
Я прожить на земле не могу».

Вот про что написал Петр Мыслов. Если ты спросишь: «Хотелось ли ему кому-то показать свое произведение?» – отвечу: «Хотелось». Он показал пьесу родителям, и она им понравилась. Петр понял, что у него есть способности. Но опыта было мало, и говорить о повести или романе пока не приходилось.

4

А что же с Елизаветой Морозовой? Мыслову она по-прежнему нравится, можно даже сказать, что он ее любит. Некоторые занятия у них проходят в одном корпусе, на одном этаже, в одно и то же время, но в разных кабинетах, тогда Петр видит Лизу в перерывах. И он общается с ней!
Так проходили занятия по основам микро- и макроэкономики. Преподаватели закончили теоретическую часть занятия и предложили студентам после перерыва приступить к самостоятельной практической части. Педагоги покинули классы, и студенты бегали друг к другу советоваться.
Мыслов вышел в коридор, потому что заметил в коридоре напротив их учебной комнаты на скамейке Лизу, которая сидела совсем одна. Петр присел рядом с ней.
– Почему одна тут сидишь? – спросил Петр.
– Настроение плохое, – ответила Лиза.
– А у тебя есть брат или сестра? – на этот раз Петр хотел коснуться чего-то личного, дорогого для Лизы.
– У меня есть младшая сестра.
– Она учится в школе?
– Да, в школе, в одиннадцатом классе.
– А она такая же красивая?..
Лиза заулыбалась. В этот момент одногруппник Лизы с тетрадкой в руке появился в коридоре. Лиза подошла к нему, а Петр вернулся в свою учебную комнату…

***

Пришла –
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть –
как девочка мячиком.
И каждая –
чудо будто видится –
где дама вкопалась,
а где девица.
«Такого любить?
Да этакий ринется!
Должно, укротительница.
Должно, из зверинца!»
А я ликую.
Нет его –
ига!
От радости себя не помня,
скакал,
индейцем свадебным прыгал,
так было весело,
было легко мне.

Маяковский, «Люблю»

***

Петр закончил второй и третий курс. Лиза иногда занималась в одном классе с Петром. Петр, разговаривая с Лизой, составил о ней вот какое мнение: «Она – ребенок. Добрый и прекрасный. Лиза следит за собой. Внимательна к окружающим и общительна. Она жизнерадостна. Лиза делится всем со своей мамой и также любит своего папу. На занятиях – активна, говорит с преподавателями бойко, практически наравне. Она покупает себе все на деньги, которые зарабатывает сама».
Однажды утром Петр ехал на занятие и, направляясь к выходу из метро, увидел Лизу. Она стояла и ждала подругу, Петр приблизился к ней и сказал:
– Привет!
– Здравствуй, Петя, – сказала Лиза.
Она назвала его Петей, как это по-домашнему. Он остановился и поболтал с ней.
А в другой раз Петр проснулся утром с мыслью, что сегодня увидит Лизу, причем совершенно одну, и что это – шанс, если он хочет ей что-то сказать. И он действительно увидел ее в метро. Она стояла спиной к нему у газетного киоска, Петр окликнул ее, но лишь поговорил ни о чем.
Петр постоянно думал о Лизе, и дня не проходило, чтобы он не вспомнил ее, но… больше всего на свете Мыслов хотел свободы (пусть и не отдавал себе отчета), как тот самый крестьянин из его пьесы «Бродяга».

5

Не успел начаться первый семестр четвертого курса, как он уже заканчивался. Шел ноябрь 2003 года, приближался тот самый переломный год.
Я уже говорил, что Петр любил читать, в том числе и дневники писателей. Мыслов подумал: «А почему бы мне не начать вести дневник?» – и начал. Вот несколько фрагментов из него.
17 декабря 2003. Обухово. Влюбленность – это весна, бушующее море, кораблекрушение, землетрясение. Думать о чем-то другом во время влюбленности просто невозможно. Влюбленность – не любовь. Она внезапно рождается и внезапно умирает или перерастает в любовь.
А любовь никогда не умирает, вечно живет. Если другого человека ты любишь как родного, понимаешь его, чувствуешь, готов на все ради него – это настоящая любовь.
3 января 2004. Обухово. Когда-то по телевизору я услышал, что многие люди «плывут по течению».
Да, я по нему плыву. Здесь есть о чем подумать.
28 февраля 2004. Обухово. В чем заключается смысл жизни? Это не грустный и не сложный вопрос. В чем смысл жизни? В любви. К чему надо стремиться? Любить, но не на словах, а на деле. Все элементарно.
Подобный вопрос застает людей врасплох. Я считаю, многие люди просто не думают о таких серьезных вещах. Люди работают и совсем не думают о смысле жизни. В суете, делах утопают серьезные мысли. Серьезные мысли осложняют жизнь.
10 марта 2004. Обухово. Если два разных человека, сто непохожих людей будут мыслить объективно, на один и тот же вопрос они все ответят одинаково, только каждый своими словами.
7 апреля 2004. Обухово. Мы берем из книг, учебников, фильмов нас интересующие, нам нужные, нам близкие вещи и живем с ними. Иногда трансформируем их, подгоняем под себя или на их базе создаем что-то новое.
15 мая 2004. Обухово. Легко любить Бога, когда все досталось легко, когда все есть и ничего не надо.
Тяжелее любить Бога, любить людей, сострадать, когда скорбь, лишения, несчастья всегда рядом с тобой.
29 мая 2004. Обухово. Говорят: «Красота спасет мир».
Красота – что это? Какую вещь можно считать красивой, а какую некрасивой? Кто решает, что красиво, а что нет? Где найти ответ на этот вопрос? Какая книга отвечает на все вопросы (следовательно – и на этот)?
Скажу: «Книга эта – Новый Завет. Человек этот – Христос. Красота по Новому Завету спасет мир».

***

Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.
Оглянись – и увидишь наверно:
в переулке такси тарахтят,
за церковной оградой деревья
над ребенком больным шелестят,
из какой-то неведомой дали
засвистит молодой постовой,
и бессмысленный грохот рояля
поплывет над твоей головой…

Бродский, «Ни тоски, ни любви, ни печали»

6

А что с Елизаветой Морозовой? Мыслов все время думает о ней. Когда в январе Петр сдавал экзамен, на лестнице он мельком увидел Лизу и посмотрел ей в глаза так, как смотрит влюбленный человек. Лиза, конечно, все поняла. Лиза для Петра – как навязчивая идея, он не может от нее никак избавиться. А хочет ли?
После занятий по экономическому анализу, которые проходили поздней весной 2004 года, начиналась сессия, но наш герой не стал ее сдавать, он принимает самое важное решение в своей жизни…

***

В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать,
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.

Бегут, меняясь, наши лета,
Меняя все, меняя нас,
Уж ты для своего поэта
Могильным сумраком одета,
И для тебя твой друг угас.

Прими же, дальная подруга,
Прощанье сердца моего,
Как овдовевшая супруга,
Как друг, обнявший молча друга
Пред заточением его.

Пушкин, «Прощание»

7

Петр как-то записал в дневнике: «Я плыву по течению» – после того как услышал эту фразу по телевизору. И он стал много думать о себе, своей жизни, о своих желаниях, своем комфорте. И в какой-то момент он прозрел. Знаете, бывают такие слова, которые кардинально изменяют жизнь человека. Сначала они пускают корни в сознании, разрастаются и прорываются, как росток сквозь асфальт.
Психолог про это сказал бы, что Петр просто повзрослел. Все, что в нем спало и изредка прорывалось, теперь просыпается. Он становится хозяином своей жизни, осознает, чего хочет. Он не видит себя экономистом, он даже никогда не мог представить себя в этом амплуа. Это не его, это чуждо ему. Это выбор родителей. Он творческий человек, а над творческим человеком нет никого, его ничто не связывает: ни работа, ни деньги, ни семья. Он сам по себе. Сам себе хозяин. Сегодня здесь, а завтра там. Сегодня есть на хлеб с маслом, а завтра просто на кусок хлеба. Это свобода. Это опыт. Это сама жизнь. Да, тяжело, но это того стоит. За свободу надо платить.
Вот что спало в Петре, вот о чем он стал много думать и вот что вырвалось наружу, когда наступил тот самый момент.
Он решает бросить университет. Он больше не хочет носить костюм, ему в нем тесно, он его душит. Он не хочет работать от и до, не хочет сидеть согнувшись. Он хочет попробовать все.
И первым делом сам оформляет академический отпуск (академку), больше для того, чтобы родители не переживали. А через год мама и отец поймут, что его решение обдуманно, что он попал в свою колею и уже никогда из нее не выйдет. И что их сын теперь счастлив, так счастлив, как никогда. У него как будто выросли крылья, он как будто утолил жажду, выпил живой воды.
Да, теперь он был счастлив: он нес тяжелый камень, а сейчас его сбросил, сбросил и стал легок и чист.
Этот год стал переломным годом в его жизни.
Петр продолжает вести дневник. Теперь он описывает в тетради произошедшее с ним. Вначале он отдохнет, а затем найдет работу, заработает денег и отправится в другой город. Заканчивается однообразная жизнь, начинается интересное время! Как же его не запечатлеть. Вдобавок записанный материал может пригодиться и для книги.

8

Мыслов проводит три ночи в баре и, проснувшись после последней, решает, что с него хватит. Хватит тратить жизнь впустую, надо становиться человеком, самостоятельным и ни от кого не зависящим. Он устраивается в ресторан быстрого питания.
Петру нравилось работать: тело благодарило, в голову не лезли лишние мысли, сон был крепок, и он был свободен.
Поработав и полностью освоившись в ресторане, Петр решает проверить себя на прочность. Сможет ли он пройти свой путь до конца, не сломившись? Сколько в нем сил, хватит ли их на всю жизнь? И звонит по объявлению: «Требуется упаковщик кружек». «Завтра можно подъехать». В объявлении не было названия фирмы, Петр узнает его по телефону: «Акционерное общество “Экран”».

***

Требую с грузчика, с доктора,
с того, кто мне шьет пальто, –
все надо делать здорово –
это неважно, что!
Ничто не должно быть посредственно –
от зданий и до галош.
Посредственность неестественна,
как неестественна ложь.

Сами себе велите
славу свою добыть.

Стыдно не быть великими.
Каждый им должен быть!

Евтушенко, «БУДЕМ ВЕЛИКИМИ!»

***

31 августа Мыслов поехал в АО «Экран», вышел из метро и прошел до канала, на котором располагалась фирма. Подошел к зданию, спросил у курящей женщины, стоявшей у входа:
– Подскажите, где фирма «Экран», упаковка кружек?
– Упаковка стекла – вход с другой стороны здания.
Петр обогнул здание, зашел внутрь, вахтерша сказала позвонить по внутреннему телефону «565». Он спросил, что это такое, она пододвинула старый телефон с диском.
– Я Петр Мыслов, насчет работы упаковщиком, – сказал он в трубку.
– Сразу после пропускного пункта направо на четвертый этаж, паспорт покажите, и вас пропустят.
На четвертом этаже справа открыта дверь, сидит охранник и смотрит на монитор видеонаблюдения. Слева коридор и двери, на самой первой табличка: «Офис. АО «Экран»».
– Добрый день, с кем можно поговорить насчет работы упаковщиком? – спросил Мыслов.
– Сначала заполните анкету.
– Нет проблем.
На анкету у него ушло несколько минут. Девушка, отвечающая за набор кадров, посмотрела на заполненную анкету и сказала:
– Пойдемте, я отведу вас на склад, посмотрите на место работы и примете окончательное решение.
И девушка повела Петра на склад, где они поднялись по лестнице, ведущей в складской офис. Девушка передала Мыслова мужчине, отвечающему за график работы сотрудников. Его звали Олегом…
Олег, спустившись, указал рукой на машину:
– Это станок, он наносит рисунок на стекло.
У станка какой-то мужчина крутил в руке стеклянную стопку. На резиновой дорожке и на круге, к которому она вела, находилось немного таких же стопок. И дорожка, и круг являлись частями станка. Они пошли дальше.
– Это туннельная печь для обжига стекла и фарфора, – печь была длинной. – Заработная плата – десять тысяч, но некоторые получают и больше, – сказал Олег, пока шли вдоль печи. – А здесь из печи выходят обожженные кружки, и здесь их пакуют. Вот и все. Не пропало желание работать?
– Нет. Я согласен, – ответил Петр.
– Когда можешь начать работать?
– Могу завтра.
– Ну тогда пошли, посмотрю, в какую смену тебя поставить.
Мыслов сразу понял, что сказал и показал ему Олег. Он понял, что это за машина. Он был рад, что его сразу, без собеседования берут на работу. Они поднялись в офис, Олег достал график.
– Завтра в ночь сможешь?
– А в ночь – это со скольких?
– С восьми вечера до восьми утра, двенадцать часов.
– Смогу.
– Хочешь оформиться по трудовой книжке?
– А зачем? Мне это ни к чему.
– Если надумаешь, то тебе в офис. Пошли в раздевалку.
Олег взял ключ, и они пошли по направлению к выходу, по правую руку были две двери – женская и мужская раздевалки, зашли в мужскую. В раздевалке все стены были в шкафчиках и стояло три-четыре стула. Олег открыл один из них, тот оказался пустым.
– Держи ключ, вот твой шкафчик, штаны, футболку принеси из дома, потом подберем по твоему размеру форму. Обязательно удобную обувь возьми переобуться. Первый раз приди в половину восьмого, чтобы объяснили, что да как.
– Хорошо.
– Ну, пока.
– Пока, – сказал Петр и пошел домой.

9

Студенту хочется послушать Скрябина,
И вот полмесяца живет он скрягою.
Ему не падает с неба манна.
Идей до черта, а денег мало!
Судьба коварная под корень рубит,
но, проявляя, как мать, заботу,
Москва-Товарная студентов любит
и выручает – дает работу.
Ночь над перроном идет на убыль.
Сгружают медики под песню уголь.
Сгружают лирики, сгружают физики
дрова и сахар, цемент и финики…

Евтушенко, «Москва-Товарная»

***

1 сентября порадовало. Сияло нежное солнце. А уловимый пьянящий запах осени витал повсюду.
Мыслов явился на склад даже чуть раньше и переоделся в раздевалке. Он подошел к станку. Работающий станок и крутящиеся вокруг него люди не удивили его. Эта картина ему казалась понятной и знакомой, хотя никогда он не видел ничего подобного. Петр сказал людям, которые крутились вокруг машины: «Я первый день сегодня работаю». Ему указали на начальника смены, Васю. В помещении рядом с лестницей, ведущей в офис, Вася объяснил, что да как: «Если ночная смена или выходные – мы здесь перекусываем, а днем в будние дни ходим в столовую обедать. Здесь можно найти меня, если я не вожусь с машиной». После чего отвел Петра в самый конец конвейера, где двое ребят паковали пивные кружки, скорее вытянутые, чем широкие. «Смотри, как ребята пакуют, в восемь одного сменишь», – сказал Вася. И Мыслов стал завороженно смотреть.
Кружки стояли типа на крупной железной кольчуге, которая двигалась. Эта кольчуга в виде длинной ковровой дорожки не прерывалась, как поручни или ступени эскалатора. По бокам от кольчуги начинались небольшие «подоконники», они не двигались, на них можно было поставить картонную коробку, потом взять кружки с движущейся кольчуги, засунуть их в коробку и закрыть ее. Для этого эти «подоконники» и были предназначены. Коробки заклеивались с помощью скотча. Для того чтобы заклеивать быстро, скотч вставлялся в специальную машинку. Люди стояли по бокам конвейера, напротив друг друга (их разделяли «подоконники» и кольчуга) и собирали идущие кружки.
Где-то без пяти восемь подошел пацан и сменил одного человека, а Мыслов сменил другого.
В коробках были разделительные картонные вставки, которые делили коробку на отсеки, в эти отсеки погружались кружки. Когда коробка заполнялась кружками, она закрывалась и ставилась на паллету или поддон. Так на поддоне вырастал небоскреб из коробок. После чего паллета отвозилась в сторону на гидравлической тележке, а на ее место ставилась новая, без коробок.
Петр наклонялся за восьмью кружками (в каждую руку по четыре), опускал их в отсеки, закрывал коробку и ставил ее на паллету очень быстро. Так он успевал собрать всего четыре кружки из каждого поперечного ряда (кольчуга же двигалась все время).
Остальные шесть кружек собирал Егор – парень напротив. Егор же подносил башни из пустых коробок и паллеты себе и Петру. Увозил на гидравлической тележке паллеты с коробками свои и Петра. И успевал, когда шли участки кольчуги без кружек, бегать курить в туалет. Егор успевал все.
Забегая вперед, скажу: таким вскоре станет и Мыслов.
На время перекуса Егора и Петра сменили женщина лет сорока – Люда – и парень – Витя.
Ребята же зашли в помещение, которое перед работой показывал Петру начальник смены, и сели за стол. Егор сказал: «Можешь заварить себе чай в чьей-то кружке, а вообще надо принести свою чашку. Делай бутерброды. Будешь лапшу?» Для бутербродов была нарезана булка, черный хлеб, колбаса и сыр. Можно было залить кипятком лапшу быстрого приготовления, но Петр только сделал себе чай в чьей-то кружке. Он не хотел есть. На еду отводилось минут пятнадцать.
После ночного обеда Егор и Петр вернулись к упаковке и сменили Люду и Витю. Когда кружки долго шли без пустых промежутков, Егор снял футболку, потому что ему было жарко из-за активной работы. Мыслов последовал его примеру. Двенадцать часов пролетели незаметно.
Утром Егора и Петра сменили ребята из дневной смены. Егор повел Петра в помещение, где они ели, и сказал взять у начальника смены бланк для записи сделанной работы. Начальник смены дал Мыслову лист А4 «Наряд выполненных работ». Петр спросил Егора:
– Что писать?
– Напиши просто: «1.09.04 – 2.09.04 работа на линии» – сказал Егор. Писал на столе, за которым ели.
После чего Мыслов пожал руку начальнику смены Васе, в раздевалке попрощался с ребятами из своей смены (кроме Егора и Вити, был еще Павел) и отправился домой спать.

***

…А столько свежести
и молодости в воздухе!
И под арбузы, под гудки паровозные
у них дискуссии и тут
во всем размахе
о кибернетике, о Марксе, о Ремарке.
Москва-Товарная, запомни их, пожалуйста, -
ну где им равные по силе и по жадности!
Они приходят из Рязаней, из Вологд.
Они ночей не спят – бумагу изводят,
Но пусть придется им долго помучиться,
из них, настырных,
добрый толк получится!
Им предстоят открытья величайшие,
От них зависеть будут судьбы мира…

Евтушенко, «Москва-Товарная»

***

Вот что Мыслову объяснял Егор, когда работы было немного.
– Стретч – широкая растягивающаяся пленка, ею обматываешь коробки на паллетах, – наставлял Егор. – Паять – значит обжигать – газом…
– А как? – поинтересовался Петр.
– Сейчас расскажу и покажу. Надеваешь полиэтиленовые мешки на коробки на паллетах. Видишь, одним таким толстым мешком можно накрыть до десяти рядов коробок на паллете. Подвозишь баллон с газом… и обжигаешь мешки пламенем горелки.
И Егор наглядно продемонстрировал весь процесс. Мешки под действием температуры уменьшались в объеме и плотно обхватывали ряды коробок.
– Теперь небоскребы не рухнут, – подытожил Петр.
Он пока не паял, но помогал натягивать мешки на коробки, что лучше делать вдвоем. Если один натягиваешь – приходится бегать вокруг небоскреба из коробок и дергать мешок вниз с разных сторон.
– Рохля – она же гидравлическая тележка. Подсовываешь ее вилы под паллету, поднимаешь и везешь.
– А рычаг – чтобы опускать? – спросил Петр.
– Да.
– Брак – это кружки, которые еще не зашли в печь и которые в нее, скорее всего, не зайдут, так как на них нанесен некачественный рисунок, – продолжал Егор. – Такие кружки отставляет человек, смотрящий за рисунком, который наносит машина, или сам начальник смены отставляет. Но они могут и прозевать брак, тогда он войдет в печь, обожжется, и выйдет готовая кружка с плохим рисунком – это надо отслеживать.
Егор подошел к концу печи, говоря:
– Петр, видишь, на выходе из печи, над кольчугой, как ты говоришь, установлены вентиляторы, охлаждающие кружки… А пробел – это когда между партиями кружек на конвейере пустое место. Запомнил?
– Еще бы! – ответил Петр.
Вот еще в чем он разобрался (из дневника):
«Работа на подаче. Человек достает кружки без рисунка из коробок на движущуюся резиновую дорожку. Кружки едут гуськом…
Далее каждую кружку забирает железная рука и уносит ее в центр станка, кружка фиксируется механизмами машины, и на нее наносится рисунок.
Кружка с рисунком опускается на еще одну движущуюся дорожку, которая идет к печке. Пока кружка находится на этой дорожке, если она бракованная – другой человек ее отставляет, не бракованные кружки выстраиваются в поперечный ряд перед входом в печь.
И специальная поперечная планка смещает кружки с дорожки на кольчугу.
Все постоянно и быстро движется: и машина, и люди».

***

…Студенты – грузчики такие страстные!
Летают в воздухе арбузы страшные,
и с уважением глядит милиция
и на мэитовца и на миитовца.
Но вот светает. Конец разгрузу.
Всем по двадцатке и по арбузу.
В карман двадцатку, и к кассе – в полдень.
Теперь со Скрябиным порядок полный.
Арбузы просто первый сорт –
спасибо Астрахани!
Сидят студенты на перроне,
громко завтракают и поездам,
так и мелькающим над шпалами,
с перрона машут полумесяцами алыми…

Евтушенко, «Москва-Товарная»

***

28 сентября. Приехала фура, битком забитая коробками с кружками. Фуры и раньше приезжали, но разгружать меня первый раз послали, помогали два грузчика – Леонид и Сергей.
Прицеп представляет собой брезент, натянутый на каркас из деревянных досок. Все коробки пыльные, в воздухе картонная пыль. Леонид сказал, что будут картонные сопли, носом же вдыхаешь эту пыль, и действительно – картонные сопли были.
Разгрузка фуры происходит следующим образом: в прицеп с коробками закидывают паллету и на нее составляют коробки. Когда небоскреб построен, его обматывают стретч-пленкой. Водитель погрузчика отвозит поддон с коробками на склад.
Потом один грузчик берет коробку и передает ее другому, этот другой ставит коробку на поддон, как ведра с водой передавали раньше при тушении пожара. Мы кидали и ловили, а не передавали.
Когда прицеп больше чем наполовину пуст, в него можно «закинуть» рохлю и теперь к краю прицепа паллету с коробками перемещать с помощью рохли.

10

7 октября после ночной смены Петр проставлялся с первых денег. На двести рублей в гипермаркете купил две бутылки шампанского и коробку шоколадных конфет. Не переодеваясь, Мыслов зашел в мастерскую-столовую.
– Проставу куда можно поставить? Шампанское и конфеты.
– У нас это не принято. Здесь нельзя, могли сумку проверить. Брось, неси домой, – удивился начальник смены Вася.
– Я думал, каждый будет уходить и по стаканчику выпьет.
– Неси домой.
Петр оставил конфеты на столе. А потом, когда переодевался, подождал Егора, Витю и Павла, и они пошли в парк, что рядом с «Экраном».
На скамейку поставили бутылки, Егор откупорил их, у Мыслова для всех одноразовые стаканы были, каждому вышло по два стакана с шампанским. Павел достал пачку сигарет, все трое затянулись, Мыслов отказался. Ему и так хорошо было, на голодный желудок – развезло.

***

Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей,
Только помню, что стены с обоями.
Помню, Клавка была и подруга при ней,
Целовался на кухне с обоими.

А наутро я встал,
Мне давай сообщать:
Что хозяйку ругал,
Всех хотел застращать,
Будто голым скакал,
Будто песни орал,
А отец, говорил,
У меня генерал.

А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,
Говорил, будто все меня продали,
И гостям, говорят, не давал продохнуть -
Все донимал их блатными аккордами…

Высоцкий, «Ой, где был я вчера»

11

20 октября. Лупил по ковру новой печи молотком, железом по железу около трех часов – такое задание дал Олег.
Некоторые звенья кольчуги выступили, вот я и бил молотком по этим звеньям, по самому краю ковра. Ковер длинный, двигался медленно, благодаря этому я успевал приплюснуть все звенья с двух сторон. После работы чувствовал себя контуженным.
Еще разгружали фуры, коробки с пепельницами и стаканами.
Ну и в завершение подавал стаканы. В это время на складе были испанцы, смотрели на новый станок и печь. Дело в том, что детали для обеих машин сделаны в Испании, а собраны машины на «Экране». Некоторые кружки и стаканы, которые я подаю и принимаю, тоже испанские, специальные, предназначенные для обжига в родных печах.

***

5 ноября. Отпустили с работы к закрытию метро. Но на метро чуть опоздал. Добирался на своих двоих из центра города («Экран» располагается практически в центре) на окраину, в спальный район. Шел снег. Машин совсем не было. Прошел примерно десять километров.

***

26 ноября. Долбил стены, руководил процессом Костя.
На складе рядом с воротами, через которые въезжают и выезжают погрузчики, есть лестница, поднявшись по ней, попадаешь в несколько идущих друг за другом длинных помещений. Директор из этих помещений решил сделать спортзал, сауну, душевые. Что раньше было в этих помещениях, я не знаю.
Перед нами стояла задача – отдолбить толстый слой старой штукатурки со стен железными молотами. Лупишь молотом по стене со всей силы, при этом отваливаются огромные куски штукатурки и небольшие, а иногда, сколько ни колоти, ничего не отваливается. Стоишь как в тумане. Костя предлагал надеть маски, но мы отказались. Долго долбить не получается, быстро устаешь. В перерывах Костя рассказывал про себя. Потом сказал сложные участки не долбить.
Помещения не отапливаются, на улице холодно, и в помещениях холодно, в перерывах собирались вокруг единственного переносного обогревателя и грелись.

***

14 декабря. На стройке в помещениях собирал отбитую штукатурку в плотные мешки, будто из-под муки, и переносил их.

12

25 декабря. Шел предновогодний концерт популярных исполнителей. Одна молодая артистка чем-то напомнила мне Елизавету. До сих пор не могу забыть эту девушку, все время вспоминаю ее…

***

Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье;
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.

Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.

Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых уста давно немые,
В глазах огонь угаснувших очей.

Лермонтов, «Нет, не тебя так пылко я люблю»

13

Итак, дорогой читатель, на этом я завершаю свой рассказ о Петре Мыслове. Переломный год подошел к концу.
В завершение хочу сказать, что работать в АО «Экран» Петру нравилось. Работа была разная, нагрузка – мужская, график – свободный. Петр чувствовал усталость в конце ночной смены, но она была приятной. Он гордился собой. Он хотел проверить себя, и его тело и дух проверку прошли. Мыслов сдружился с ребятами, и они иногда вместе ходили в разные бары.
Родители Петра, видя, как повзрослел и возмужал их сын, смирились с его выбором и отпустили его. Главное – это его счастье. Теперь они знали: он точно не пропадет.
После года работы в «Экране» Петр прошел срочную службу в армии, а затем продолжил работать.
Он переехал от родителей, накопил денег и решил не сидеть на месте. Отправился в Сибирь. В планах у него было объездить Россию вдоль и поперек. Получить много навыков и опыт. Быть свободным, не привязанным ни к кому и ни к чему. И его мечта начала сбываться…

***

…Бегут мощеные извивы,
Не слякотя и не пыля. Вот путь перебежал плотину,
На пруд не посмотревши вбок,
Который выводок утиный
Переплывает поперек. Вперед то под гору, то в гору
Бежит прямая магистраль,
Как разве только жизни в пору
Все время рваться вверх и вдаль. Чрез тысячи фантасмагорий,
И местности и времена,
Через преграды и подспорья
Несется к цели и она. А цель ее в гостях и дома –
Все пережить и все пройти,
Как оживляют даль изломы
Мимоидущего пути.

Пастернак, «Дорога»

ПЕРЕЛОМНЫЙ ГОД. СЦЕНАРИЙ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
 
Р а с с к а з ч и к, голос за сценой, через колонки.
П е т р М ы с л о в, студент, упаковщик, бродяга.
Е л и з а в е т а М о р о з о в а, студентка, однокурсница Мыслова, его первая любовь.
П р е п о д а в а т е л ь, сотрудник Санкт-Петербургского университета экономики и финансов.
К у р я щ а я ж е н щ и н а, работает в том же здании, где располагается фирма «Экран».
В а х т е р ш а, сидит на вертушке в АО «Экран».
Д е в у ш к а, отвечает за набор кадров в АО «Экран».
О л е г, отвечает за график работы сотрудников склада АО «Экран».
В а с я, начальник смены на складе.
Е г о р, В и т я, П а в е л и Л ю д а, упаковщики и упаковщица.
К о с т я, главный по ремонту пустующих помещений.
П у ш к и н, В ы с о ц к и й, М а я к о в с к и й, Б р о д с к и й, Е в т у ш е н к о, Л е р м о н т о в, поэты, классики русской литературы.
Другие абитуриенты, их родители и члены приемной комиссии.
Родители и ребенок, подростки.
Сотрудники университета, присутствующие на вступительных экзаменах.
Студенты.
Горожане.
Другие упаковщики.
Грузчики.
Испанцы.

БЛОК 1

За сценой от планшета до потолка – портрет Елизаветы Морозовой, актрисы, которая исполняет ее роль.

Эпизод 1

Пушкин и Высоцкий.

Пушкин – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Пушкин

(Читает отрывок из своего романа в стихах «Евгений Онегин».)

…Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют –
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод…

Луч гаснет, полный мрак. Пауза.

Высоцкий – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Высоцкий

(Читает отрывок из своего стихотворения «Выбирайтесь своей колеей!»)

…Прошиб меня холодный пот
до косточки,
И я прошелся чуть вперед
по досточке, –
Гляжу – размыли край ручьи
весенние,
Там выезд есть из колеи –
спасение!

Я грязью из-под шин плюю
В чужую эту колею.

Эй вы, задние, делай как я!
Это значит – не надо за мной,
Колея эта – только моя,
Выбирайтесь своей колеей!

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 2

Рассказчик. Мыслов и Морозова. Другие абитуриенты и их родители, члены приемной комиссии. Пушкин.

Рассказчик

(Через колонки.)

Сцена освещена. Фоном звучит пение птиц.

Я расскажу тебе историю человека, который кардинально изменил свою жизнь и стал счастлив, зовут его Петр Мыслов.
Он жил в городе Санкт-Петербурге и занимался у репетитора, которого нашли родители Петра, чтобы подготовить его к поступлению в Санкт-Петербургский университет экономики и финансов.
Наступил день подачи документов в университет. На дворе стоял июль, середина лета, день был солнечный, теплый. Петр на метро доехал до университета, от станции метро до корпуса, в котором осуществлялась подача документов, идти десять минут…

Мыслов в черных брюках и в серой с коротким рукавом и двумя карманами на груди рубашке навыпуск появляется на сцене. Открывает дверь, которая стоит у левых кулис, перешагивает через порог и идет к двери, стоящей по центру сцены. Возле нее – очередь. За дверью сидят за столами члены приемной комиссии, а перед ними на стуле – абитуриент. Петр занимает очередь и дожидается, пока молодой человек занимает очередь за ним (язык жестов).

Мыслов

(Юноше.)

Вы будете стоять? Я отойду.

Петр отходит на пару шагов и справа от двери садится на большую тумбу, подтягивается на руках. Тумба похожа на длинный стол, на котором, свесив ноги, могут сидеть сразу человек пять.
Он сидит и смотрит на не движущуюся очередь. Вдруг поворачивает голову: замечает девушку в вишневом брючном костюме. У девушки челка наискосок пересекает весь лоб, прямые волосы доходят до плеч и заправлены за уши. Нижняя губка пухлее верхней, тонкие брови, небольшой нос и стройное тело. Она разговаривает с мужчиной лет сорока пяти. Мужчина держит в руке мобильный телефон и какие-то бумаги. Петр подпрыгивает на тумбе, и за сценой раздается свист.

Мыслов

(Обращается к зрителям.)

У блондинок белые волосы, у брюнеток черные, а у нее – цвета красного дерева. Ей очень идет такой цвет. Буду смотреть в глаза этой красавице, может, она посмотрит в мои. Мужчина, с которым она разговаривает, думаю, ее отец. Ей идет челка и стрижка каре. А какие у нее красивые большие глаза! Как же она привлекательна!

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр ждал, когда же незнакомка посмотрит на него, и дождался – умным, красивым, рассудительным, спокойным взглядом одарила девушка Петра.

Морозова

(Делает шаг вперед.)

Милый мальчик.

Мыслов

(Соскакивает с тумбы.)

Все. Я, кажется, влюбился!

Тишина. Свет гаснет, полный мрак. Пауза.

Пушкин – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Пушкин

(Читает отрывок из своего стихотворения «Я помню чудное мгновенье».)

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты…

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 3

Рассказчик. Родители и ребенок. Трое подростков.

Сцена освещена. Фоном звучит перебор на шестиструнной гитаре.

Рассказчик

(Через колонки.)

Читатель уже заметил, что родители играли важную роль в жизни Петра. Без родителей он не определился бы с выбором профессии и не подготовился бы к вступительным экзаменам. Сын доверял родителям, так как сам не испытывал тяги к чему-либо. Если бы в первом классе его спросили, как обычно спрашивают детей взрослые: «Кем ты хочешь стать?» – то Петр бы ничего не ответил.

У правых кулис за столом – двое взрослых и ребенок, на всех – шорты и футболки разных цветов. Родители спрашивают (язык жестов и тела), а ребенок отрицательно качает головой.

Рассказчик

(Через колонки.)

Правда, в восьмом классе он полюбил читать, а в девятом начал писать стихи.

У левых кулис подросток в банном белом халате в зеленом кресле читает книгу, перелистывает страницу за страницей. А другой подросток с голым торсом на другом конце сцены за столом, там, где были родители и ребенок, пишет и складывает листы в стопку.

Рассказчик

(Через колонки.)

Мама старалась раскрыть подростка, пыталась определить, к чему он больше склонен, но все усилия оказались напрасными…

По центру сцены третий подросток в белом кимоно (до этого он просто стоял, широко расставив ноги) начинает показывать приемы карате, а после делает обозначающий «да ну его!» жест рукой и сплевывает.

Гитара смолкает. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 4

Рассказчик. Мыслов и Морозова. Абитуриенты и сотрудники университета, присутствующие на вступительных экзаменах.

Сцена освещена. Фоном звучит журчание бегущей реки.

Рассказчик

(Через колонки.)

Итак, наступило время вступительных экзаменов. Чтобы поступить в университет и бесплатно учиться, надо было сдать три экзамена минимум на четверки. Они проходили в больших аудиториях, в которых студентам читали лекции. Человек заходил, тянул билет и еще одну карточку с номером места.
Петр расположился на последнем ряду аудитории. Хорошее место, тем более если есть что списать.

По центру сцены несколько столов стоят по диагонали. За самым ближним к зрителям столом сидят сотрудники университета. За самым дальним – Петр в черном костюме, белой рубашке с бордовым галстуком и, заслонив ладонью шпаргалку, списывает. Затем Петр поднимает голову и узнает впереди, через один стол, Елизавету Морозову в вишневом брючном костюме, которая слегка повернулась к нему.

Мыслов

(Обращается к зрителям.)

Наверное, это судьба. И кто знает – может, мы будем учиться в одной группе?

Петр опускает голову и продолжает списывать.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр поступил, он получил по всем трем экзаменам четверки.

Тишина. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 5

Пушкин. Рассказчик. Мыслов, преподаватель, студенты университета и Морозова.

Пушкин – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Пушкин

(Читает отрывок из своего стихотворения «Пирующие студенты».)

Друзья! досужный час настал;
Всё тихо, все в покое;
Скорее скатерть и бокал!
Сюда, вино златое!
Шипи, шампанское, в стекле.
Друзья, почто же с Кантом
Сенека, Тацит на столе,
Фольянт над фолиантом?
Под стол холодных мудрецов,
Мы полем овладеем;
Под стол ученых дураков!
Без них мы пить умеем.

Ужели трезвого найдем
За скатертью студента?
На всякий случай изберем
Скорее президента.
В награду пьяным – он нальет
И пунш и грог душистый,
А вам, спартанцы, поднесет
Воды в стакане чистой!

Луч гаснет, полный мрак. Пауза.

Сцена освещена. Фоном звучит мелодия извлекаемой флешки, слышен людской говор, звон бокалов, стук по клавишам ноутбука, шуршит бумага.

Рассказчик

(Через колонки.)

Занятия в институте начинались первого сентября. Шел двухтысячный год. Всех поступивших студентов разделили на группы, в каждой – около десяти человек. Не всегда одна группа занималась у одного преподавателя, бывало так, что у одного педагога занимались несколько групп сразу. Например, историю Отечества один учитель преподавал трем группам.

По центру сцены столы в два ряда стоят по диагонали и одиночный стол педагога – около переднего края сцены. Несколько студентов сидят за столами над учебниками, дальние столы не заняты. На сцене (слева) появляется Петр в черном костюме, белой рубашке с голубым галстуком и с портфелем, доходит до центра сцены, садится за последний угловой правый стол и достает толстую тетрадь, учебник и ручку.

Мыслов

(Встав, обращается к зрителям.)

Хорошее место: я буду видеть всех, а меня – единицы, а главное, от преподавателя меня заслонят мои однокурсники. Плохое место для отличника, хорошее для двоечника. Я учусь на тройки-четверки, мне нравятся такие места.

Студенты выходят по одному из-за кулис, справа и слева, одетые в серые костюмы, и садятся за столы. Петр поднимает голову от открытого учебника и открытой тетрадки и замечает, как на сцене (справа) появляется Елизавета в вишневом брючном костюме и садится за стол, второй от зрительного зала.

Мыслов

(Встав, обращается к зрителям.)

Опять она! Да, для меня это идеал женской красоты. Я никогда не встречал подобной девушки. Значит, она поступила и учится в другой группе.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр, увидев ее, обрадовался, все внутри его кипело, но внешне он оставался абсолютно спокоен.

Мыслов

(Встав, обращается к зрителям.)

Как же зовут эту девушку?

За сценой часы бьют девять. Полный преподаватель в черном костюме в белую полоску с журналами в руках появляется справа на сцене, отдает их троим старостам, староста есть в каждой группе, и садится за самый ближний к зрительному залу, одиночный стол.

Преподаватель

Напишите полностью фамилии, имена, отчества всех студентов своих групп.

Рассказчик

(Через колонки.)

Когда заполненные журналы легли на стол педагога, он поставил число и стал отмечать, кто из студентов присутствует, а кто отсутствует на занятии. Учитель начал со 101-й группы, он называл имя студента и напротив его имени в журнале ставил плюс, если студент был в классе, если студент не отзывался, не говорил «я здесь», преподаватель ставил «нб».

Старосты возвращают журналы преподавателю.

Преподаватель

(Открывает первый журнал, склоняет голову над ним, указательным пальцем левой руки проводит под именем студента, поднимает голову.)

Илья Колос.

Студент поднимает руку.

Преподаватель

(Держа перьевую ручку правой рукой, делает отметку в журнале, опять пальцем проводит под именем студента, поднимает голову.)

Дарья Белоснежная.

Студентка поднимает руку.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр внимательно слушал преподавателя, но не для того, чтобы сказать «это я», а для того, чтобы не прозевать имя девушки. Петр был в 103-й группе. В 101-й группе девушки не оказалось, остается только 102-я группа.

Мыслов

(Встав, обращается к зрителям.)

Надо запоминать полное имя каждого студента и смотреть, кто на него отзовется.

Преподаватель

(Делает отметку в журнале, закрывает журнал, берет второй журнал, открывает, еще раз пальцем проводит под именем студента, поднимает голову.)

Семен Горбов.

Никто не поднимает руку.

Преподаватель

(Делает отметку в журнале, еще пальцем проводит под именем студента, поднимает голову.)

Ольга Золотоглавая.

Студентка поднимает руку.

Преподаватель

(Делает отметку в журнале, в который раз пальцем проводит под именем студента, поднимает голову.)

Елизавета Морозова.

Морозова

(Поднимает правую руку.)

Здесь.

За сценой раздается свист. Смолкают звуки. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 6

Мыслов. Рассказчик.

Рассказчик

(Через колонки.)

Полный мрак.

Стоит сказать, Петр Мыслов увлекался Достоевским, Есениным, Лермонтовым. Читал он также дневники Льва Толстого с философскими рассуждениями и Новый Завет. Не отрывался от биографий и исторической литературы. Особенно его интересовала русская революция.

Мыслов с голым торсом сидит на табуретке с открытой книгой по центру сцены, ближе к зрительному залу, в желтом луче света. Вокруг темно.

Мыслов

(Закрывает книгу и показывает обложку зрителям.)

Моя любимая книга с восемнадцати лет – книга Джека Керуака «В дороге», в ней два закадычных друга объезжают Америку вдоль и поперек.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр Мыслов успешно сдал свои первые экзамены и получал полгода, до следующей сессии, стипендию. Учась на втором курсе, Петр увидел одну любопытную телепередачу. Ведущая этой телепередачи приглашает в гости певцов, писателей, но чаще всех она приглашает в студию актеров. Они интересно говорят про театр, о жизни, ролях, новых постановках.
Как я уже говорил, Петр интересовался российской историей, особенно девятнадцатым веком и началом двадцатого века. Он писал стихи, в 2002 году из-под его пера выходит один рассказ. Из всего видно, что Мыслов – человек творческий.

Мыслов по-прежнему сидит на табуретке, книга уже лежит на полу, а он что-то пишет на коленках в большом блокноте. Отрывает листы, мнет их, комки бросает на сцену.

Мыслов

(Встает и обращается к зрителям.)

Смотря передачи про театр, я сочиняю небольшую пьесу про русского крестьянина, который уходил в город на заработки, про крестьянина, месившего тесто, работавшего извозчиком, дворником, выполнявшего тяжелую физическую работу, а в преклонном возрасте пошедшего бродягой по Руси.
Пьесу я назвал «Бродяга», а в заголовок своего сочинения решил выставить стихотворение Сергея Есенина.

(Мыслов, стоя, как и прежде в желтом луче света, эмоционально читает наизусть.)

Не ругайтесь. Такое дело!
Не торговец я на слова.
Запрокинулась и отяжелела
Золотая моя голова.
Нет любви ни к деревне, ни к городу,
Как же смог я ее донести?
Брошу все. Отпущу себе бороду
И бродягой пойду по Руси.
Позабуду поэмы и книги,
Перекину за плечи суму,
Оттого что в полях забулдыге
Ветер больше поет, чем кому.
Провоняю я редькой и луком
И, тревожа вечернюю гладь,
Буду громко сморкаться в руку
И во всем дурака валять.
И не нужно мне лучшей удачи,
Лишь забыться и слушать пургу,
Оттого что без этих чудачеств
Я прожить на земле не могу.

Рассказчик

(Через колонки.)

Вот про что написал Петр Мыслов. Если ты спросишь: «Хотелось ли ему кому-то показать свое произведение?» – отвечу: «Хотелось». Он показал пьесу родителям, и она им понравилась. Петр понял, что у него есть способности. Но опыта было мало, и говорить о повести или романе пока не приходилось.

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 7

Рассказчик. Мыслов и Морозова. Студент. Маяковский. Горожане.

Рассказчик

(Через колонки.)

Сцена освещена.

А что же с Елизаветой Морозовой? Мыслову она по-прежнему нравится, можно даже сказать, что он ее любит. Некоторые занятия у них проходят в одном корпусе, на одном этаже, в одно и то же время, но в разных кабинетах, тогда Петр видит Лизу в перерывах. И он общается с ней!
Так проходили занятия по основам микро– и макроэкономики. Преподаватели закончили теоретическую часть занятия и предложили студентам после перерыва приступить к самостоятельной практической части. Педагоги покинули классы, и студенты бегали друг к другу советоваться.
Мыслов вышел в коридор, потому что заметил в коридоре напротив их учебной комнаты на скамейке Лизу, которая сидела совсем одна. Петр присел рядом с ней.

У правых кулис рядом с большим цветком, похожем на монстеру, стоит скамейка, Елизавета в белой блузке и вишневых брюках сидит на ней. Петр в белой рубашке, поверх нее – желтый галстук, и черных брюках появляется из-за левых кулис, широким шагом пересекает сцену вдоль и садится на скамейку рядом с Елизаветой.

Мыслов

Почему одна тут сидишь?

Морозова

Настроение плохое.

Мыслов

А у тебя есть брат или сестра?

Рассказчик

(Через колонки.)

На этот раз Петр хотел коснуться чего-то личного, дорогого для Лизы.

Морозова

У меня есть младшая сестра.

Мыслов

Она учится в школе?

Морозова

Да, в школе, в одиннадцатом классе.

Мыслов

А она такая же красивая?..

Лиза заулыбалась. В этот момент одногруппник Лизы с тетрадкой в руке выходит (справа) на сцену. Лиза подходит к нему, а Петр скрывается за кулисами. Свет гаснет, полный мрак. Пауза.

Маяковский – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Маяковский

(Читает отрывок из своего стихотворения «Люблю».)

Пришла –
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть –
как девочка мячиком.
И каждая –
чудо будто видится –
где дама вкопалась,
а где девица.
«Такого любить?
Да этакий ринется!
Должно, укротительница.
Должно, из зверинца!»
А я ликую.
Нет его –
ига!
От радости себя не помня,
скакал,
индейцем свадебным прыгал,
так было весело,
было легко мне.

Луч гаснет, полный мрак. Небольшая пауза. Сцена освещена (свет приглушен).

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр закончил второй и третий курс. Лиза иногда занималась в одном классе с Петром. Петр, разговаривая с Лизой, составил о ней вот какое мнение.

Мыслов в расстегнутой на четыре пуговицы белой рубашке с карманом и черных брюках – по центру сцены, ближе к зрительному залу, на табуретке, в красном луче света. Смотрит на фотографию Елизаветы.

Мыслов

(Показывает фотографию зрителям и ударяет по ней тыльной стороной кисти.)

Она – ребенок. Добрый и прекрасный. Лиза следит за собой. Внимательна к окружающим и общительна. Она жизнерадостна. Лиза делится всем со своей мамой и также любит своего папу. На занятиях – активна, говорит с преподавателями бойко, практически наравне. Она покупает себе все на деньги, которые зарабатывает сама.

Рассказчик

(Через колонки.)

Однажды утром Петр ехал на занятие и, направляясь к выходу из метро, увидел Лизу. Она стояла и ждала подругу.

Петр прячет фотографию в карман рубашки, встает с табуретки (красный луч не гаснет и не двигается до конца эпизода) и направляется к двери метро у правых кулис, на которой зеленым написано «ВЫХОД В ГОРОД». Елизавета в своем вишневом костюме уже стоит рядом. Из-за кулис продолжают выходить горожане (по одиночке и парами), пересекают сцену вдоль и скрываются за левыми кулисами.

Мыслов

(Разводит руки.)

Привет!

Морозова

Здравствуй, Петя.

Мыслов

(Поворачивается и обращается к зрителям.)

Она назвала меня Петей, как это по-домашнему. Задержусь-ка и поболтаю с ней.

Теперь людской поток прервался. Пока рассказчик говорит, Петр продолжает разговаривать с Елизаветой: они общаются так, что зрители не могут разобрать слов, шепотом, Петр жестикулирует, а Лиза смеется.

Рассказчик

(Через колонки.)

А в другой раз Петр проснулся утром с мыслью, что сегодня увидит Лизу, причем совершенно одну, и что это – шанс, если он хочет ей что-то сказать. И он действительно увидел ее в метро. Она стояла спиной к нему у газетного киоска, Петр окликнул ее, но лишь поговорил ни о чем.
Петр постоянно думал о Лизе, и дня не проходило, чтобы он не вспомнил ее, но… больше всего на свете Мыслов хотел свободы (пусть и не отдавал себе отчета), как тот самый крестьянин из его пьесы «Бродяга».

Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 8

Мыслов. Рассказчик. Бродский.

Рассказчик

(Через колонки.)

Вокруг темно. Фоном звучит вальс на фортепиано.

Не успел начаться первый семестр четвертого курса, как он уже заканчивался. Шел ноябрь 2003 года, приближался тот самый переломный год.
Я уже говорил, что Петр любил читать, в том числе и дневники писателей. Мыслов подумал: «А почему бы мне не начать вести дневник?» – и начал.

Свет приглушен. Петр с голым торсом – по центру сцены, очень близко к зрительному залу, в желтом луче света. Держит в руке стопку бумаги.

Мыслов

(Обращается к зрителям, читает наизусть фрагменты из дневника.)

Влюбленность – это весна, бушующее море, кораблекрушение, землетрясение. Думать о чем-то другом во время влюбленности просто невозможно. Влюбленность – не любовь. Она внезапно рождается и внезапно умирает или перерастает в любовь.
А любовь никогда не умирает, вечно живет. Если другого человека ты любишь как родного, понимаешь его, чувствуешь, готов на все ради него – это настоящая любовь.

Лист бумаги с напечатанным фрагментом летит в зал.

Когда-то по телевизору я услышал, что многие люди «плывут по течению».
Да, я по нему плыву. Здесь есть о чем подумать.

Еще лист летит в зал.

В чем заключается смысл жизни? Это не грустный и не сложный вопрос. В чем смысл жизни? В любви. К чему надо стремиться? Любить, но не на словах, а на деле. Все элементарно.
Подобный вопрос застает людей врасплох. Я считаю, многие люди просто не думают о таких серьезных вещах. Люди работают и совсем не думают о смысле жизни. В суете, делах утопают серьезные мысли. Серьезные мысли осложняют жизнь.

Третий лист отправляется в зал.

Если два разных человека, сто непохожих людей будут мыслить объективно, на один и тот же вопрос они все ответят одинаково, только каждый своими словами.

Щедрый жест и следующий лист – в зал.

Мы берем из книг, учебников, фильмов нас интересующие, нам нужные, нам близкие вещи и живем с ними. Иногда трансформируем их, подгоняем под себя или на их базе создаем что-то новое.

Очередной лист летит в зал.

Легко любить Бога, когда все досталось легко, когда все есть и ничего не надо.
Тяжелее любить Бога, любить людей, сострадать, когда скорбь, лишения, несчастья всегда рядом с тобой.

И еще один лист.

Говорят: «Красота спасет мир».
Красота – что это? Какую вещь можно считать красивой, а какую некрасивой? Кто решает, что красиво, а что нет? Где найти ответ на этот вопрос? Какая книга отвечает на все вопросы (следовательно – и на этот)?
Скажу: книга эта – Новый Завет. Человек этот – Христос. Красота по Новому Завету спасет мир.

Мыслов бросает последний лист с фрагментом в зал, разворачивается, доходит до центра сцены. Луч желтого света сопровождает его. Стоит спиной к зрителям. Пауза.

И уходит за правые кулисы, луч желтого света исчезает вместе с ним. Смолкает фортепиано. Приглушенный свет гаснет. Полный мрак. Еще пауза.

Бродский – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче белого света. Вокруг темно.

Бродский

(Читает отрывок из своего стихотворения «Ни тоски, ни любви, ни печали…»)

Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.
Оглянись – и увидишь наверно:
в переулке такси тарахтят,
за церковной оградой деревья
над ребенком больным шелестят,
из какой-то неведомой дали
засвистит молодой постовой,
и бессмысленный грохот рояля
поплывет над твоей головой…

За сценой – бессмысленный грохот рояля.

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 9

Мыслов и Морозова. Рассказчик. Пушкин.

Рассказчик

(Через колонки.)

Сцена освещена красным светом. Фоном звучит музыка Баха, например, «Прелюдия и фуга фа минор».
Петр в черной сорочке с белым галстуком и Лиза в белой блузке и песочной клетчатой юбке стоят по центру сцены.

А что с Елизаветой Морозовой? Мыслов все время думает о ней. Когда в январе Петр сдавал экзамен, на лестнице он мельком увидел Лизу и посмотрел ей в глаза так, как смотрит влюбленный человек. Лиза, конечно, все поняла. Лиза для Петра – как навязчивая идея, он не может от нее никак избавиться. А хочет ли?
После занятий по экономическому анализу, которые проходили поздней весной 2004 года, начиналась сессия, но наш герой не стал ее сдавать, он принимает самое важное решение в своей жизни…

Петр и Лиза протягивают друг другу руки и, смотря друг на друга, медленно расходятся. Потом одновременно оборачиваются и уходят за кулисы: Петр – налево, Лиза – направо. Музыка смолкает. Красный свет гаснет. Полный мрак. Пауза.

Пушкин – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Пушкин

(Читает отрывок из своего стихотворения «Прощание».)

В последний раз твой образ милый
Дерзаю мысленно ласкать,
Будить мечту сердечной силой
И с негой робкой и унылой
Твою любовь воспоминать.

Бегут, меняясь, наши лета,
Меняя все, меняя нас,
Уж ты для своего поэта
Могильным сумраком одета,
И для тебя твой друг угас.

Прими же, дальняя подруга,
Прощанье сердца моего,
Как овдовевшая супруга,
Как друг, обнявший молча друга
Пред заточением его.

Луч гаснет, полный мрак.

БЛОК 2

За сценой от планшета до потолка – портрет Петра Мыслова, актера, который исполняет его роль.

Эпизод 1

Мыслов. Рассказчик.

Сцена освещена. По сцене летает пух. Фоном звучит скрипка.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр с голым торсом сидит в позе «Мыслителя» (скульптура Огюста Родена) на парковой скамейке, которая стоит по центру сцены. Горожане пересекают сцену вдоль, проходят мимо Петра.

Петр как-то записал в дневнике: «Я плыву по течению» – после того как услышал эту фразу по телевизору. И он стал много думать о себе, своей жизни, о своих желаниях, своем комфорте. И в какой-то момент он прозрел. Знаете, бывают такие слова, которые кардинально изменяют жизнь человека. Сначала они пускают корни в сознании, разрастаются и прорываются, как росток сквозь асфальт.
Психолог про это сказал бы, что Петр просто повзрослел. Все, что в нем спало и изредка прорывалось, теперь просыпается. Он становится хозяином своей жизни, осознает, чего хочет. Он не видит себя экономистом, он даже никогда не мог представить себя в этом амплуа. Это не его, это чуждо ему. Это выбор родителей. Он творческий человек, а над творческим человеком нет никого, его ничто не связывает: ни работа, ни деньги, ни семья. Он сам по себе. Сам себе хозяин. Сегодня здесь, а завтра там. Сегодня есть на хлеб с маслом, а завтра просто на кусок хлеба. Это свобода. Это опыт. Это сама жизнь. Да, тяжело, но это того стоит. За свободу надо платить.
Вот что спало в Петре, вот о чем он стал много думать и вот что вырвалось наружу, когда наступил тот самый момент.

Мыслов

(Выпрямляется и обращается к зрителям.)

Я решил бросить университет. Я больше не хочу носить костюм, в нем тесно, он душит. Я не хочу работать от и до, не хочу сидеть согнувшись. Я хочу попробовать все.
Первым делом оформлю академический отпуск (академку), больше для того, чтобы родители не переживали. А через год мама и отец поймут, что мое решение обдуманно, что я попал в свою колею и уже никогда из нее не выйду. И что я, их сын, теперь счастлив, так счастлив, как никогда. У меня как будто выросли крылья, я как будто утолил жажду, выпил живой воды.

Опять принимает позу «Мыслителя».

Рассказчик

(Через колонки.)

Да, теперь он был счастлив: он нес тяжелый камень, а сейчас его сбросил, сбросил и стал легок и чист.
Этот год стал переломным годом в его жизни.

Мыслов

(Выпрямляется, вытягивает руки на спинке скамейки и обращается к зрителям.)

Я продолжу вести дневник. Теперь стану описывать в тетради произошедшее со мной. Вначале отдохну, а затем найду работу, заработаю денег и отправлюсь в другой город. Заканчивается однообразная жизнь, начинается интересное время! Как же его не запечатлеть. Вдобавок записанный материал может пригодиться и для моей книги.

Скрипка смолкает. Пух перестает падать. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 2

Рассказчик. Евтушенко.

Рассказчик

(Через колонки.)

Свет приглушен. На сцене стоит Евтушенко, не освещен. Фоном слышны звуки бара.

Мыслов проводит три ночи в баре и, проснувшись после последней, решает, что с него хватит. Хватит тратить жизнь впустую, надо становиться человеком, самостоятельным и ни от кого не зависящим.

Звуки бара сменяются звуками большого города.

Он устраивается в ресторан быстрого питания.
Петру нравилось работать: тело благодарило, в голову не лезли лишние мысли, сон был крепок, и он был свободен.
Поработав и полностью освоившись в ресторане, Петр решает проверить себя на прочность. Сможет ли он пройти свой путь до конца, не сломившись? Сколько в нем сил, хватит ли их на всю жизнь?

Фоном слышен дребезжащий звук телефона.

И звонит по объявлению: «Требуется упаковщик кружек». «Завтра можно подъехать». В объявлении не было названия фирмы, Петр узнает его по телефону: «Акционерное общество “Экран”».

Тишина. Свет гаснет, белый луч падает на Евтушенко.

Евтушенко

(Читает отрывок из своего стихотворения «БУДЕМ ВЕЛИКИМИ!»)

Требую с грузчика, с доктора,
с того, кто мне шьет пальто, –
все надо делать здорово –
это неважно, что!
Ничто не должно быть посредственно –
от зданий и до галош.
Посредственность неестественна,
как неестественна ложь.

Сами себе велите
славу свою добыть.

Стыдно не быть великими.
Каждый им должен быть!

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 3

Рассказчик. Мыслов, курящая женщина, вахтерша, девушка, Олег, упаковщик.

Рассказчик

(Через колонки.)

31 августа Мыслов поехал в АО «Экран», вышел из метро и прошел до канала, на котором располагалась фирма, подошел к зданию.

У левых кулис стоит женщина в синем дутом пальто, которое расстегнуто, и курит. Петр в красной клетчатой рубахе навыпуск и джинсах клеш выходит на сцену и подходит к курильщице.

Мыслов

Подскажите, где фирма «Экран», упаковка кружек?

Курящая женщина

Упаковка стекла – вход с другой стороны здания.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр обогнул здание, зашел внутрь.

Петр идет на центр сцены. Останавливается перед вертушкой. Около нее – стол, за ним сидит вахтерша в короткой и широкой куртке синего цвета, на столе – дисковый телефон.

Мыслов

Как пройти в отдел кадров?

Вахтерша

Нужно позвонить по внутреннему телефону «565».

Мыслов

Что это такое?

Вахтерша пододвигает старый телефон с диском. Петр снимает трубку и набирает номер. Фоном слышны звуки набора номера телефона.

Мыслов

(Говорит в трубку.)

Я Петр Мыслов, насчет работы упаковщиком.

Девушка

(Ее голос слышен за сценой.)

После пропускного пункта, сразу направо, на четвертый этаж, паспорт покажите, и вас пропустят.

Петр достает из нагрудного кармана рубахи красный паспорт и показывает его вахтерше. Проходит через вертушку и идет направо. Свет гаснет: освещена лишь область отдела кадров у правых кулис. Петр из темноты подходит к этой области. На стуле сидит, ближе к зрительному залу, охранник в черном костюме спецназ, на спину пришита нашивка с желтой надписью «ОХРАНА». Он смотрит на монитор видеонаблюдения, стоящий на столе. Слева – закрытая дверь, на ней – табличка: «Офис. АО «Экран»». За дверью – стол, за столом работает, не отрывая глаз от экрана, стучит по клавишам клавиатуры, девушка в белой блузке, юбке модели «карандаш» и бежевых туфлях (она только что положила трубку). Рядом – невзрачный стул. Петр открывает дверь.

Мыслов

Добрый день, с кем можно поговорить насчет работы упаковщиком?

Девушка

Сначала заполните анкету.

Мыслов

Нет проблем.

Петр перешагивает через порог. Берет лист бумаги и шариковую ручку у офисной работницы, отвечающей за набор кадров, садится на стул и, щелкнув кнопкой над клипом, прищепкой ручки, на коленях заполняет анкету. Затем отдает ее конторщице. Она изучает заполненную анкету.

Девушка

Пойдемте, я отведу вас на склад, в складской офис, посмотрите на место работы и примете окончательное решение.

Теперь вся сцена освещена. Девушка и Петр пересекают сцену справа налево, проходят мимо макета конвейера бурого цвета, который стоит у задника и занимает 3/4 сцены. Макет конвейера (слева направо): от большого куба, станка, отходит узкая дорожка; дальше (правее) большой прямоугольник, печь; дорожка соединяет куб и прямоугольник; к прямоугольнику (к самому концу) крепится большой лист (в реальности – движущиеся полотно, выходящее за пределы печи), его ширина совпадает с шириной прямоугольника; узкая дорожка и лист – плоские, между ними и планшетом сцены – распорки. У дорожки упаковщик в синей футболке и таком же комбинезоне крутит в руке стеклянную стопку. Такие же стопки находятся на дорожке. Конторщица и Петр подходят к левым кулисам и заднику. На офисном кресле спиной к зрителям сидит мужчина, на нем – классический черный костюм и белая рубашка без галстука.

Девушка

Это Олег, он отвечает за график работы сотрудников.

Мужчина вращает кресло, встает, кладет лист бумаги и ключ на него, которые держал в руках, и жмет руку Петру. Девушка, цокая каблучками, уходит к себе в офис. Олег и Петр делают шага три до куба (направо).

Олег

Это станок, он наносит рисунок на стекло.

(Когда идут вдоль прямоугольника.)

Это туннельная печь для обжига стекла и фарфора. Заработная плата – десять тысяч, но некоторые получают и больше.

(У большого листа, правого конца конвейера, вблизи области отдела кадров.)

А здесь из печи выходят обожженные кружки, и здесь их пакуют. Вот и все. Не пропало желание работать?

Мыслов

Нет. Я согласен.

Олег

Когда можешь начать работать?

Мыслов

Могу завтра.

Олег

Ну тогда пошли в офис, посмотрю, в какую смену тебя поставить.

Рассказчик

(Через колонки.)

Мыслов сразу понял, что сказал и показал ему Олег. Он понял, что это за машина. Он был рад, что его сразу, без собеседования берут на работу.

Олег и Петр пересекают почти всю сцену справа налево (опять – мимо конвейера), возвращаются в складской офис (к левым кулисам и заднику). Олег берет лист бумаги со своего офисного кресла. Олег и Петр стоят друг напротив друга. Олег, сдвинув брови, сосредоточенно изучает график, а потом поднимает голову и смотрит Петру в глаза.

Олег

Завтра в ночь сможешь?

Мыслов

А в ночь – это со скольких?

Олег

С восьми вечера до восьми утра, двенадцать часов.

Мыслов

Смогу.

Олег

Хочешь оформиться по трудовой книжке?

Мыслов

А зачем? Мне это ни к чему.

Олег

Если надумаешь, то тебе в офис. Пошли в раздевалку.

Олег берет ключ, лист возвращает на кресло. Они идут вдоль левых кулис. Проходят мимо мастерской-столовой со столом и двумя табуретками. Ближе к зрительному залу стоят шкафчики, пять-шесть, и – одна табуретка. Олег открывает один из них, тот оказывается пустым.

Олег

Держи ключ, вот твой шкафчик, штаны, футболку принеси из дома, потом подберем по твоему размеру форму. Обязательно удобную обувь возьми переобуться. Первый раз приди в половину восьмого, чтобы объяснили, что да как.

Мыслов

Хорошо.

Олег

Ну, пока.

Мыслов

Пока.

Все покидают сцену. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 4

Евтушенко. Рассказчик. Мыслов, Вася, Егор, Люда, Витя, другие упаковщики.

Евтушенко – по центру сцены, перед конвейером, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Фоном слышен звук работающего механизма.

Евтушенко

(Читает отрывок из своего стихотворения «Москва-Товарная».)

Студенту хочется послушать Скрябина,
И вот полмесяца живет он скрягою.
Ему не падает с неба манна.
Идей до черта, а денег мало!
Судьба коварная под корень рубит,
но, проявляя, как мать, заботу,
Москва-Товарная студентов любит
и выручает – дает работу.
Ночь над перроном идет на убыль.
Сгружают медики под песню уголь.
Сгружают лирики, сгружают физики
дрова и сахар, цемент и финики…

Луч гаснет, полный мрак. Пауза.

Сцена освещена.

Рассказчик

(Через колонки.)

1 сентября порадовало. Сияло нежное солнце. А уловимый пьянящий запах осени витал повсюду.
Мыслов явился на склад даже чуть раньше.

Петр в красной клетчатой рубахе навыпуск и джинсах клеш появляется из-за левых кулис, там, где стоят шкафчики и табуретка. Снимает серую сумку с плеча и ставит ее на табуретку. Ключом открывает шкафчик, который ему показывал Олег. Стоя, раздевается по пояс и снимает ботинки. Рубаху вешает в шкафчик и убирает ботинки в него. Достает из сумки красную футболку и белые кроссовки на высокой подошве и надевает их. Закрывает шкафчик. Как только Петр оставляет раздевалку, появляется Егор и еще двое упаковщиков в серых ветровках, синих футболках и комбинезонах, в туфлях и с темными почтовыми сумками. Они открывают шкафчики, вешают ветровки и сумки в них, закрывают шкафчики и скрываются за левыми кулисами. Тем временем Петр идет по диагонали, удаляясь от зрительного зала. Подходит к большому кубу, станку, и дорожке, на которой стоят вытянутые пивные кружки вначале без рисунка и следом с ним. Начальник смены, Вася, в сером комбинезоне и серой футболке, упирается руками в куб, станок. У дорожки два упаковщика в синем. Один рядом с кубом замер с открытой и пустой картонной коробкой в руках, паллета лежит около него. Второй сидит на корточках, справа от первого, рядом с длинным прямоугольником, печью, простирающимся вправо, его голова находится на уровне дорожки. У правого конца конвейера, по бокам от листа (движущегося полотна), на котором стоят кружки с нанесенным рисунком, рядом с безлюдной офисной зоной, освещенной красным лучом (охранно-пожарный оповещатель размещен на офисной двери), замерли еще два упаковщика тоже в синем: один – спиной к зрителям, другой – лицом. За их спинами – паллеты, а на паллетах – по закрытой коробке. По левую руку от них – башни из пустых коробок.

Рассказчик

(Через колонки.)

Работающий станок и крутящиеся вокруг него люди не удивили Петра. Эта картина ему казалась понятной и знакомой, хотя никогда он не видел ничего подобного.

Петр подходит к упаковщикам у дорожки. Они оживают. Первый опускает открытую коробку на паллету. Второй, сидящий на корточках, убирает кружку с дорожки, рассматривает ее и ставит рядом с собой на планшет сцены.

Мыслов

(Обращается к упаковщикам.)

Я первый день сегодня работаю.

Они поворачивают головы в его сторону. Тот, что стоит, указывает на начальника смены, Васю. Петр подходит к Васе, а Вася отходит от куба, станка. Далее – язык жестов. Идут в мастерскую-столовую, несколько шагов, и оказываются у левых кулис между раздевалкой и складским офисом, шкафчиками и пустующим офисным креслом Олега. Здесь на сцене по-прежнему – стол и две табуретки, на столе – еда: нарезана булка, колбаса (сервелат), лежат ломтики черного хлеба, желтого сыра; белые корытца с лапшой быстрого приготовления. Еще – электрический чайник из черной пластмассы и кружка.

Вася

Если ночная смена или выходные – мы здесь перекусываем, а днем в будние дни ходим в столовую обедать. Здесь можно найти меня, если я не вожусь с машиной.

Вася и Петр идут направо, вдоль конвейера (куба (станка), дорожки, прямоугольника (печи)), в самый его конец, к листу (движущемуся полотну), где по бокам от него замерли упаковщики: один – спиной к зрителям, другой – лицом.

Вася

Смотри, как ребята пакуют, в восемь одного сменишь.

Вася возвращается к станку и упирается руками в куб. Так и стоит всю ночную смену.

Рассказчик

(Через колонки.)

И Мыслов стал завороженно смотреть.
Кружки стояли типа на крупной железной кольчуге, которая двигалась. Эта кольчуга в виде длинной ковровой дорожки не прерывалась, как поручни или ступени эскалатора. По бокам от кольчуги начинались небольшие «подоконники», они не двигались, на них можно было поставить картонную коробку, потом взять кружки с движущейся кольчуги, засунуть их в коробку и закрыть ее. Для этого эти «подоконники» и были предназначены. Коробки заклеивались с помощью скотча. Для того чтобы заклеивать быстро, скотч вставлялся в специальную машинку. Люди стояли по бокам конвейера, напротив друг друга (их разделяли «подоконники» и кольчуга) и собирали идущие кружки.

Упаковщики оживают, берут по пустой коробке, башни из коробок – рядом. С листа, кольчуги, берут кружки, в каждую руку по четыре, и каждый опускает их в свою коробку. Заклеивают коробки, используя скотч-машинки. Поворачиваются на сто восемьдесят градусов и ставят, сгибаясь, коробки на свои паллеты, на них уже имеется по закрытой коробке. В таком положении замирают.

Рассказчик

(Через колонки.)

Где-то без пяти восемь подошел пацан и сменил одного человека, а Мыслов сменил другого.

Происходит смена всех упаковщиков: у дорожки и у кольчуги. Упаковщики отправляются в мастерскую-столовую. Первые два делают несколько шагов, вторые два идут вдоль конвейера, пересекают почти всю сцену справа налево. За столом, где лежит еда, что-то пишут по очереди на листах А4. Потом отправляются в раздевалку, надевают поверх футболок и комбинезонов ветровки, вешают через плечо свои почтовые сумки, закрывают шкафчики и скрываются за левыми кулисами.
В это время Петр в красной футболке, джинсах клеш и белых кроссовках на высокой подошве становится сбоку от листа, движущегося полотна, спиной к зрительному залу. Егор в синих футболке и комбинезоне появляется из-за кулис (справа) и становится сбоку от листа, кольчуги, лицом к зрителям. Замирают.

Рассказчик

(Через колонки.)

В коробках были разделительные картонные вставки, которые делили коробку на отсеки, в эти отсеки погружались кружки.

Упаковщик у узкой дорожки с пивными кружками, который только что приступил к работе (вышел из-за левых кулис) и уже успел сесть на корточки, встает, поворачивается лицом к зрительному залу и подходит к краю сцены, где лежат три разобранные коробки и три разобранные вставки. Руками и с помощью скотч-машинки он собирает их. И возвращается, оставляя результат своего труда на сцене, к месту работы и другому упаковщику (тоже совсем недавно появившемуся из-за кулис (слева)), стоящему возле куба, станка, у дорожки, у его ног паллета с открытой коробкой, оставшиеся после дневной смены.

Рассказчик

(Через колонки.)

Когда коробка заполнялась кружками, она закрывалась и ставилась на паллету или поддон. Так на поддоне вырастал небоскреб из коробок. После чего паллета отвозилась в сторону на гидравлической тележке, а на ее место ставилась новая, без коробок.

Егор пакует две коробки, полный цикл, как описано выше, и замирает, согнувшись над листом, кольчугой, замирает, касаясь кружек кончиками пальцев. Петр стоит лицом к конвейеру, берет пустую коробку, пакует ее и оказывается согнутым над паллетой с двумя коробками.

Мыслов

(Разгибается и обращается к зрительному залу.)

Я наклоняюсь за восьмью кружками (в каждую руку по четыре), опускаю их в отсеки, закрываю коробку и ставлю ее на паллету очень быстро. Так успеваю собрать всего четыре кружки из каждого поперечного ряда (кольчуга же движется все время).
Остальные шесть кружек собирает Егор – парень напротив. Егор же подносит башни из пустых коробок и паллеты себе и мне. Увозит на гидравлической тележке паллеты с коробками свои и мои. И успевает, когда идут участки кольчуги без кружек, бегать курить в туалет. Егор успевает все.
Забегая вперед, скажу: таким вскоре стану и я.

Петр опускает коробку на поддон и, выпрямившись, замирает.

Рассказчик

(Через колонки.)

На время перекуса Егора и Петра сменили женщина лет сорока – Люда – и парень – Витя.

Происходит смена упаковщиков у листа. Люда и Витя выходят из-за правых кулис. Становятся к конвейеру и пакуют по коробке. Теперь на одной паллете – пять коробок, на другой – четыре. Замирают лицами к полотну.

Рассказчик

(Через колонки.)

Ребята же зашли в помещение, которое перед работой показывал Петру начальник смены.

Егор и Петр пересекают почти всю сцену справа налево и доходят до мастерской-столовой у левых кулис, до стола с едой и электрическим чайником и до двух табуреток. Не садятся.

Егор

Можешь заварить себе чай в чьей-то кружке, а вообще надо принести свою чашку. Делай бутерброды. Будешь лапшу?

Егор пододвигает кружку, корытце с лапшой и электрический чайник. Петр наливает в кружку воду из чайника и залпом выпивает ее.

Мыслов

(Обращается к зрительному залу.)

Я только сделал себе чай в чьей-то кружке. Не хотел есть. У меня на еду было минут пятнадцать.

Рассказчик

(Через колонки.)

После ночного обеда Егор и Петр вернулись к упаковке и сменили Люду и Витю.

Егор и Петр пересекают практически всю сцену слева направо. Происходит смена упаковщиков у листа. Люда и Витя проходят рядом с офисной зоной и скрываются за правыми кулисами. Егор и Петр начинают паковать. Егор ставит закрытую коробку на паллету, разгибается, снимает синюю футболку и лямки комбинезона натягивает на голые плечи. Петр с полной коробкой в руках, не успев опустить ее на паллету, останавливается.

Мыслов

(Обращается к зрительному залу.)

Кружки долго идут без пустых промежутков, Егор снял футболку, потому что ему жарко из-за активной работы. Я сделаю так же.

Петр опускает коробку на паллету, поворачивается спиной к зрителям, лицом – к листу, движущемуся полотну конвейера, и снимает свою красную футболку.

Петр и Егор, раздетые по пояс, замирают.

Рассказчик

(Через колонки.)

Двенадцать часов пролетели незаметно. Утром Петра и Егора сменили ребята из дневной смены.

Происходит смена всех ночных рабочих. Упаковщик с подачи кружек, второй упаковщик с дорожки (смотрящий), никуда не заходя, скрываются за левыми кулисами. Егор ведет Петра в мастерскую-столовую: «Следуй за мной» – язык жестов. Они, прихватив футболки, пересекают почти всю сцену справа налево. Вася, который стоял, уперевшись руками в куб, тоже идет в мастерскую. Сменщики уже переодетые, то есть в футболках и комбинезонах, появляются из-за левых и правых кулис. Один замирает, стоя, на подаче справа от станка, другой – на корточках тоже у дорожки, левее прямоугольника, печи. Двое у листа, полотна, останавливаются, протянув руки к башням из пустых коробок.

Егор

Возьми у начальника смены бланк для записи сделанной работы.

Вася

(Протягивает лист А4 Петру.)

Вот наряд выполненных работ.

Мыслов

Что писать?

Егор

Напиши просто: 1.09.04 – 2.09.04 работа на линии.

Петр пишет, отодвинув все, что мешает, на столе, за которым ели. После чего он жмет руку начальнику смены Васе. Егор и Петр идут вдоль левых кулис, доходят до раздевалки. Переодеваются. Петр, голый по пояс, вешает красную футболку в шкафчик и ставит белые кроссовки в него. Надевает красную рубаху в клетку, не заправляя в джинсы клеш и не застегивая пуговицы, ботинки и вешает на плечо серую сумку. Егор надевает синюю футболку, которую также до сих пор не натянул, серую ветровку поверх лямок комбинезона и нее и перекидывает почтовую сумку через плечо. Они жмут друг другу руки.

Мыслов

(Обращается к зрительному залу.)

Я – домой спать.

Петр и Егор скрываются за левыми кулисами. Смолкает звук работающего механизма. Свет гаснет. Пауза.

Евтушенко – по центру сцены, перед конвейером, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Евтушенко

(Читает отрывок из своего стихотворения «Москва-Товарная».)

…А столько свежести
и молодости в воздухе!
И под арбузы, под гудки паровозные
у них дискуссии и тут
во всем размахе
о кибернетике, о Марксе, о Ремарке.
Москва-Товарная, запомни их, пожалуйста, -
ну где им равные по силе и по жадности!
Они приходят из Рязаней, из Вологд.
Они ночей не спят – бумагу изводят,
Но пусть придется им долго помучиться,
из них, настырных,
добрый толк получится!
Им предстоят открытья величайшие,
От них зависеть будут судьбы мира…

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 5

Рассказчик. Егор, Мыслов.

Сцена освещена. Фоном звучит марш, например, какой-нибудь «Марш Мира». На сцене по-прежнему стоит макет конвейера. Перед ним – три паллеты с коробками, полиэтиленовые мешки надеты на два поддона с коробками из трех, один мешок лежит; газовый баллон на колесах и горелка, подсоединенная к нему; рохля, гидравлическая тележка.

Рассказчик

(Через колонки.)

Вот что Мыслову объяснял Егор, когда работы было немного.

Егор в синих футболке и комбинезоне и Петр в красных футболке и комбинезоне стоят по центру сцены перед макетом конвейера, ближе к краю сцены. Егор держит рулон стретча длиной полметра, Петр – край прозрачной пленки и раскручивает рулон.

Егор

Стретч – широкая растягивающаяся пленка, ею обматываешь коробки на паллетах… Паять – значит обжигать – газом…

Петр

А как?

Егор ставит рулон стретча вертикально на сцену, на одно из двух «горлышек».

Егор

Сейчас расскажу и покажу. Надеваешь полиэтиленовые мешки на коробки на паллетах. Видишь, одним таким толстым мешком можно накрыть до десяти рядов коробок на паллете. Подвозишь баллон с газом… и обжигаешь мешки пламенем горелки.

Егор походит к тележке с баллоном, в жизни заполняемому кислородно-пропановой смесью, начинает возить баллон вокруг небоскребов и махать горелкой возле мешков.

Рассказчик

(Через колонки.)

Мешки под действием температуры уменьшались в объеме и плотно обхватывали ряды коробок.

Мыслов

Теперь небоскребы не рухнут.

Рассказчик

(Через колонки.)

Мыслов пока не паял, но помогал натягивать мешки на коробки, что лучше делать вдвоем. Если один натягиваешь – приходится бегать вокруг небоскреба из коробок и дергать мешок вниз с разных сторон.

Егор и Петр натягивают мешок, который лежал, на третью паллету с коробками.

Егор

Рохля – она же гидравлическая тележка. Подсовываешь ее вилы под паллету, поднимаешь и везешь.

Егор подсовывает вилы рохли под одну паллету с коробками, накрытые мешком, поднимает.

Петр

А рычаг – чтобы опускать?

Егор

Да.

Егор нажимает на рычаг и опускает паллету с коробками, накрытые мешком. Из-за левых и правых кулис появляются два упаковщика (в синем) с рохлями и – еще один без нее, он берет рохлю Егора. Они увозят поддоны с коробками, накрытые мешками, за кулисы.

Егор

Брак – это кружки, которые еще не зашли в печь и которые в нее, скорее всего, не зайдут, так как на них нанесен некачественный рисунок.

Егор и Петр перемещаются от края сцены к дорожке конвейера, что – около складского офиса и мастерской-столовой (идут по диагонали). Егор берет с планшета сцены, под узкой дорожкой, рядом с тем местом, где сидели на корточках смотрящие, а теперь стоит табуретка, одну из десяти кружек с некачественным рисунком (логотипом крафтового пива: шишки хмеля наложились на пшеничный колос, всему виной – неточное совмещение красок), крутит ее в руке перед своими глазами, а затем показывает Петру.

Егор

Такие кружки отставляет человек, смотрящий за рисунком, который наносит машина, или сам начальник смены отставляет. Но они могут и прозевать брак, тогда он войдет в печь, обожжется, и выйдет готовая кружка с плохим рисунком – это надо отслеживать.

Егор и Петр пересекают практически всю сцену слева направо, идут вдоль конвейера, подходят к правому концу его, листу (движущемуся полотну), на котором стоят кружки с рисунком. Егор указывает на короткий срез длинного прямоугольника, печи.

Егор

Видишь, на выходе из печи, над кольчугой, как ты говоришь, установлены вентиляторы, охлаждающие кружки… А пробел – это когда между партиями кружек на конвейере пустое место. Запомнил?

Мыслов

Еще бы!

Рассказчик

(Через колонки.)

Вот еще в чем Мыслов разобрался (из дневника).

Петр берет табуретку, стоящую перед дорожкой конвейера, и садится на нее в центре сцены, ближе к зрительному залу. Свет гаснет. Освещен желтым лучом. Достает тетрадь из кармана красного комбинезона. А белый луч освещает часть куба, станка, часть узкой дорожки, на которой стоят девственные пивные кружки, и паллету с пятью-шестью открытыми картонными коробками перед дорожкой.

Мыслов

(Склонив голову, пишет в тетради и, не поднимая головы, произносит то, что записывает.)

Работа на подаче. Человек достает кружки без рисунка из коробок на движущуюся резиновую дорожку. Кружки едут гуськом…
Далее каждую кружку забирает железная рука и уносит ее в центр станка, кружка фиксируется механизмами машины, и на нее наносится рисунок.
Кружка с рисунком опускается на еще одну движущуюся дорожку, которая идет к печке. Пока кружка находится на этой дорожке, если она бракованная – другой человек ее отставляет, не бракованные кружки выстраиваются в поперечный ряд перед входом в печь.
И специальная поперечная планка смещает кружки с дорожки на кольчугу.
Все постоянно и быстро движется: и машина, и люди.

Смолкает марш. Лучи гаснут, полный мрак.

Эпизод 6

Евтушенко. Рассказчик. Мыслов, грузчики, упаковщик.

Евтушенко – по центру сцены, перед конвейером, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Евтушенко

(Читает отрывок из своего стихотворения «Москва-Товарная».)

…Студенты – грузчики такие страстные!
Летают в воздухе арбузы страшные,
и с уважением глядит милиция
и на мэитовца и на миитовца.
Но вот светает. Конец разгрузу.
Всем по двадцатке и по арбузу.
В карман двадцатку, и к кассе – в полдень.
Теперь со Скрябиным порядок полный.
Арбузы просто первый сорт –
спасибо Астрахани!
Сидят студенты на перроне,
громко завтракают и поездам,
так и мелькающим над шпалами,
с перрона машут полумесяцами алыми…

Луч гаснет, полный мрак. Пауза.

Сцена освещена. Фоном звучит заводной джаз. На сцене, перед макетом конвейера, ближе к краю сцены, стоят два грузчика в черных футболках и комбинезонах, один упаковщик в синем и Петр в красной футболке и красном комбинезоне. Первый грузчик бросает закрытую картонную коробку Петру. Петр ловит ее и бросает первому. Первый опять – Петру. Петр – второму. Второй – Петру и т.д. В это время упаковщик подбрасывает в воздух бутафорскую пивную кружку без рисунка и ловит ее. Все повторяется, пока говорит рассказчик.

Рассказчик

(Голос Мыслова в записи. Через колонки.)

Приехала фура, битком забитая коробками с кружками. Фуры и раньше приезжали, но разгружать меня первый раз послали, помогали два грузчика – Леонид и Сергей.
Прицеп представляет собой брезент, натянутый на каркас из деревянных досок. Все коробки пыльные, в воздухе картонная пыль. Леонид сказал, что будут картонные сопли, носом же вдыхаешь эту пыль, и действительно – картонные сопли были.
Разгрузка фуры происходит следующим образом: в прицеп с коробками закидывают паллету и на нее составляют коробки. Когда небоскреб построен, его обматывают стретч-пленкой. Водитель погрузчика отвозит поддон с коробками на склад.
Потом один грузчик берет коробку и передает ее другому, этот другой ставит коробку на поддон, как ведра с водой передавали раньше при тушении пожара. Мы кидали и ловили, а не передавали.
Когда прицеп больше чем наполовину пуст, в него можно «закинуть» рохлю и теперь к краю прицепа паллету с коробками перемещать с помощью рохли.

Смолкает джаз. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 7

Рассказчик. Мыслов, Вася, Егор, Витя, Павел. Высоцкий.

Сцена освещена. На ней по-прежнему находятся раздевалка, мастерская-столовая, складской офис, конвейер, офисная зона.

Рассказчик

(Через колонки.)

После ночной смены Петр проставлялся с первых денег. На двести рублей в гипермаркете купил две бутылки шампанского и коробку шоколадных конфет.

Петр в своей клетчатой красной рубахе, джинсах клеш и с серой сумкой на плече выходит из-за левых кулис, проходит мимо раздевалки, шкафчиков и табуретки, доходит до мастерской-столовой. Там Вася в серой футболке и сером комбинезоне сидит на табуретке за столом. Петр достает из сумки и показывает бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет.

Мыслов

Проставу куда можно поставить? Шампанское и конфеты.

Вася

(Удивленно.)

У нас это не принято. Здесь нельзя, могли сумку проверить. Брось, неси домой.

Мыслов

Я думал, каждый будет уходить и по стаканчику выпьет.

Вася

Неси домой.

Рассказчик

(Через колонки.)

Петр оставил конфеты на столе. А потом, когда переодевался, подождал Егора, Витю и Павла, и они пошли в парк, что рядом с «Экраном».

Петр прячет бутылку в сумку. Свет гаснет. Пауза.

Сцена освещена. Фоном слышны звуки большого города. Четверо – у зеленой садовой скамейки, перед конвейером, по центру сцены. На сцене больше никого нет. Петр достает из сумки две бутылки шампанского и ставит их на скамейку. Егор откупоривает бутылки. Петр извлекает из плечевой сумки одноразовые стаканы. Каждому выходит по два стакана с шампанским. Выпивают не спеша. Павел достает пачку сигарет. Трое затягиваются, Петр отказывается (язык жестов).

Мыслов

(Обращается к зрительному залу.)

Мне и так хорошо, на голодный желудок – развезло.

Смолкает шум города. Свет гаснет, полный мрак. Пауза.

Высоцкий – по центру сцены, перед конвейером, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Высоцкий

(Читает отрывок из своего стихотворения «Ой, где был я вчера».)

Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей,
Только помню, что стены с обоями.
Помню, Клавка была и подруга при ней,
Целовался на кухне с обоими.

А наутро я встал,
Мне давай сообщать:
Что хозяйку ругал,
Всех хотел застращать,
Будто голым скакал,
Будто песни орал,
А отец, говорил,
У меня генерал.

А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,
Говорил, будто все меня продали,
И гостям, говорят, не давал продохнуть -
Все донимал их блатными аккордами…

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 8

Рассказчик. Мыслов. Испанцы.

Сцена освещена. На конвейер падают желтые лучи. Петр в красной футболке и такого же цвета комбинезоне стоит (около правых кулис и офисной зоны) лицом к короткой стороне листа макета конвейера (на котором кружек нету и возле которого нет ни башен из пустых коробок, ни поддонов с закрытыми коробками), лицом к короткому срезу прямоугольника, печи. Он бегает с бутафорским молотком, и бьет молотком по листу, по левой его стороне и по правой. Слышен звук железа по железу.

Рассказчик

(Голос Мыслова в записи. Через колонки.)

Луплю по ковру новой печи молотком, железом по железу около трех часов – такое задание дал Олег.
Некоторые звенья кольчуги выступили, вот я и бью молотком по этим звеньям, по самому краю ковра. Ковер длинный, двигается медленно, благодаря этому я успеваю приплюснуть все звенья с двух сторон.

Петр прекращает бегать и колотить.

Мыслов

(Поворачивается лицом к зрительному залу и обращается к нему.)

Чувствую себя контуженным… Пойду разгружать фуры, коробки с пепельницами и стаканами. Ну и напоследок буду подавать стаканы. Видите испанцев?

Мимо Мыслова, вдоль конвейера, справа налево проходит группа солидных мужчин в костюмах, говорящих наперебой на испанском, жестикулирующих и смотрящих на «желтый» конвейер.

Мыслов

(Продолжает. Обращается к зрителям.)

Смотрели на новый станок и печь. Дело в том, что детали для обеих машин сделаны в Испании, а собраны машины на «Экране». Некоторые кружки и стаканы, которые я подаю и принимаю, тоже испанские, специальные, предназначенные для обжига в родных печах.

Звук железа по железу смолкает. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 9

Рассказчик. Мыслов.

Темно. Слышен звук проносящихся машин, звон бутылок, также фоном слышны крики пьяных. На сцену падают через равные промежутки желтые лучи. Летят хлопья бутафорского снега. Петр в своей клетчатой красной рубахе, джинсах клеш, с серой сумкой на плече, согревая руки дыханием, движется слева направо, через темные и светлые участки.

Рассказчик

(Голос Мыслова в записи. Через колонки.)

Отпустили с работы к закрытию метро. Но на метро чуть опоздал. Добираюсь на своих двоих из центра города («Экран» располагается практически в центре) на окраину, в спальный район. Идет снег. Машин совсем нет. Осталось примерно десять километров.

Тишина. Лучи гаснут, снегопад заканчивается, полный мрак.

Эпизод 10

Мыслов, Костя, Егор, Витя, Павел.

Сцена освещена. Фоном слышен звук удара тяжелым молотом по бетонной стене. Раздевалки, мастерской-столовой, складского офиса, конвейера, офисной зоны нету. По центру стоит большой лист фанеры, подпираемый сзади брусьями. Не подпираемая брусьями плоскость смотрит на левые кулисы, подпираемая – на правые. Петр в красной футболке и красном комбинезоне, Егор, Витя, Павел в синем лупят бутафорскими молотами по плоскости. Слева обогреватель, около него Костя в серых футболке и комбинезоне расположился на корточках, наблюдает за ребятами. Петр прекращает долбить, поворачивается на сорок пять градусов.

Мыслов

(С молотом в руках обращается к зрительному залу.)

Долблю стены, руководит процессом Костя.
Мы на складе рядом с воротами, через которые въезжают и выезжают погрузчики, поднялись по лестнице и попали в несколько идущих друг за другом длинных помещений. Директор из этих помещений решил сделать спортзал, сауну, душевые. Что раньше было в этих помещениях, я не знаю.
Перед нами стоит задача – отдолбить толстый слой старой штукатурки со стен железными молотами. Луплю молотом по стене со всей силы, при этом отваливаются огромные куски штукатурки и небольшие, а иногда, сколько ни колочу, ничего не отваливается. Стоим как в тумане. Костя предлагал надеть маски, но мы отказались. Долго долбить не получается, быстро устаем.

Петр возвращается к работе и друзьям. Несколько синхронных ударов, и все садятся на корточки вокруг обогревателя, рядом с Костей, протягивают руки к теплу.

Мыслов

(Поворачивает голову и обращается к зрителям.)

В перерывах Костя рассказывал про себя. Потом сказал сложные участки не долбить.
Помещения не отапливаются, на улице холодно, и в помещениях холодно, в перерывах мы – вокруг переносного обогревателя, греемся.

Звук смолкает. Свет гаснет, полный мрак.

Эпизод 11

Мыслов.

Свет приглушен. На сцене (слева) – гора бутафорских кусков штукатурки и лежат огромные мешки, как из-под сахара. Петр в своей красной униформе уже находится на сцене, под белым лучом света берет один мешок, набивает его кусками штукатурки, затаскивает на спину и тащит через всю сцену, луч света сопровождает его. У правых кулис сбрасывает мешок со спины и, потирая руки, идет обратно. Все повторяется еще раз. Петр останавливается у горы штукатурки.

Мыслов

(Обращается к зрительному залу.)

На стройке в помещениях собираю отбитую штукатурку в плотные мешки, будто из-под муки, и переношу их.

Луч и свет гаснут, полный мрак.

Эпизод 12

Мыслов. Лермонтов.

Сцена освещена. Петр в оранжевом свитере и в серых вельветовых штанах сидит в мягком кресле и смотрит кинескопный телевизор, который стоит на круглом столе, боком к зрителям. За сценой слышно, как ведущая концерта представляет исполнительницу, после та исполняет песню. Петр встает и выключает телевизор. Разворачивает кресло.

Мыслов

(Садится лицом к зрительному залу и обращается к нему.)

Идет предновогодний концерт популярных исполнителей. Эта молодая артистка чем-то похожа на Елизавету. До сих пор не могу забыть эту девушку, все время вспоминаю ее…

Свет гаснет, полный мрак. Пауза.

Лермонтов – по центру сцены, ближе к зрительному залу, в луче света. Вокруг темно.

Лермонтов

(Читает отрывок из своего стихотворения «Нет, не тебя так пылко я люблю».)

Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье;
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.

Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.

Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых уста давно немые,
В глазах огонь угаснувших очей.

Луч гаснет, полный мрак.

Эпизод 13

Мыслов. Рассказчик.

Рассказчик

(Через колонки.)

Сцена пуста и ярко освещена. Фоном слышны звуки метели, затем журчат ручьи, после поют птицы, следом – шум дождя. Аудиодорожка повторяется.
Пока говорит рассказчик, Петр в мятой красной рубахе и рваных джинсах клеш с набитым до отказа бежевым винтажным рюкзаком пересекает сцену справа налево (с остановкой: скидывает рюкзак, садится на планшет сцены) и скрывается за левыми кулисами.

Итак, дорогой читатель, на этом я завершаю свой рассказ о Петре Мыслове. Переломный год подошел к концу.
В завершение хочу сказать, что работать в АО «Экран» Петру нравилось. Работа была разная, нагрузка – мужская, график – свободный. Петр чувствовал усталость в конце ночной смены, но она была приятной. Он гордился собой. Он хотел проверить себя, и его тело и дух проверку прошли. Мыслов сдружился с ребятами, и они иногда вместе ходили в разные бары.
Родители Петра, видя, как повзрослел и возмужал их сын, смирились с его выбором и отпустили его. Главное – это его счастье. Теперь они знали: он точно не пропадет.
После года работы в «Экране» Петр прошел срочную службу в армии, а затем продолжил работать.
Он переехал от родителей, накопил денег и решил не сидеть на месте. Отправился в Сибирь. В планах у него было объездить Россию вдоль и поперек. Получить много навыков и опыт. Быть свободным, не привязанным ни к кому и ни к чему. И его мечта начала сбываться…

Петр также в мятой красной рубахе и рваных джинсах клеш с бежевым винтажным рюкзаком снова появляется на сцене и теперь пересекает ее слева направо. Скрывается за правыми кулисами. Вновь появляется с голым торсом, идет на центр сцены, ближе к ее краю. Аудиодорожка приостанавливается. Свет гаснет, полный мрак. Пауза.

Петр – в луче света. Вокруг темно.

Мыслов

(Читает отрывок из стихотворения Пастернака «Дорога».)

…Бегут мощеные извивы,
Не слякотя и не пыля. Вот путь перебежал плотину,
На пруд не посмотревши вбок,
Который выводок утиный
Переплывает поперек. Вперед то под гору, то в гору
Бежит прямая магистраль,
Как разве только жизни в пору
Все время рваться вверх и вдаль. Чрез тысячи фантасмагорий,
И местности и времена,
Через преграды и подспорья
Несется к цели и она. А цель ее в гостях и дома –
Все пережить и все пройти,
Как оживляют даль изломы
Мимоидущего пути.

Луч гаснет, полный мрак.

Занавес.

ДОРОГА ДОМОЙ

***
 
В середине знойного лета выбраться на раскаленную добела Красную площадь. Люди, как и я, в очень легком и тонком. Поливальная машина распыляет холодную воду над туристами, белыми и шоколадными, и те, смеясь, принимают здесь душ. Лениво дошагать до парка «Зарядье» и сесть на сочный зеленый газон, опершись спиной о ствол березы. Слушать рок в наушниках. Чем лето не воплощение этого музыкального бунтарского стиля?!

***

А в городке писателей, ну, в Переделкино – лес, вековые ели, отвечающие за прохладу. И дача Чуковского, поэта, любимого детьми.
Желтый дом будто в шведском стиле. Крыша, состоящая из множества скатов, застекленная терраса, пристройка, крыльцо под козырьком. И дерево с башмаками, ожившее…

…Как у наших у ворот
Чудо-дерево растёт. Чудо, чудо, чудо, чудо
Расчудесное! Не листочки на нём,
Не цветочки на нём,
А чулки да башмаки,
Словно яблоки! Мама по саду пойдёт,
Мама с дерева сорвёт
Туфельки, сапожки.
Новые калошки…

Дерево словно пришло прямиком из Швеции. Наверное, потому, что Корней Иванович гостил у художника Репина и прозаика Короленко в Куоккале на финской земле, да и остался лет на десять в этом крае. А еще в городке – настоящая детская библиотека в чаще, а на траве – плетеные кресла-качалки: любой садись и плыви по волнам памяти, отдыхай!

***

Автобус, часов в семь отошедший от метро, топчется в городских артериях. Люди возвращаются с работы. А девушка, устроившись поудобнее на сиденье, прижав к себе сумочку, как подушку, смотрит любимый сериал на смартфоне. И вокруг уютная квартирка – нерушимая крепость, а не попутчики и не заправочные станции за стеклом.

***

На машине преодолеть 2000 километров – это расстояние от Москвы до выжженного солнцем Капустина Яра Астраханской области и обратная дорога в бегущую столицу. Промчаться, эксплуатируя умный круиз-контроль, благосклонный климат-контроль, запуская MP3-файлы на смартфоне и слушая их через салонные колонки. Нестись по дороге М-4 «Дон» до Воронежа – это 500 километров. Ночевать в Борисоглебске – провинциальном городке с южным акцентом и всеми благами мегаполиса, с чистейшим воздухом, малозаселенном (уехать бы туда насовсем!). Впечатлиться меняющимися южными картинами. Кухней, посиделками теплыми темными вечерами с фонариком под крупными звездами Млечного Пути. Охотой на рыбу: как в детстве, тянуть одну за одной на обыкновенного червя. Видом астраханского марлина – двадцатипятикилограммового толстолоба с человеческий рост. Чтением, сидя на парусиновом стуле среди выжженной степи, бумажной книги великого художника Хемингуэя «Снега Килиманджаро». Пребыванием на песчаном острове посреди Волги – вот она какая, пустыня Сахара: чистый волнистый песок, от солнца не спрятаться, жажда и ветер, гоняющий песчинки. Купанием в мелководной Ахтубе и могучей Волге, словно в реке Иордане, протекающей по каменистой пустыне.
А на обратном пути притормозить в том же Борисоглебске и еще в селе Монастырщино Тульской области, что входит в сельское поселение Епифанское, неподалеку, кстати, писал в тоске советский писатель Андрей Платонов. Притормозить у отеля рядом с Куликовым полем – в месте, похожем на юг Франции. Словно окрестности Арля: бритое поле за полем, плоский холм за холмом. Впечатлиться прогулкой на бричке, запряженной вороной лошадью, к месту силы, Куликовской битвы, сыгравшей ключевую роль в свержении татаро-монгольского ига, произошедшей у слияния рек Непрядвы и неширокого Дона. Здесь, внутри поля, – сила трав, сила прошлого. А музей-заповедник «Куликово поле» – это севший на равнину космический корабль.
Проехать, питаясь в кафе на заправках, сидя на упругих красных диванах, – романтика дороги! Всего-то неделя с небольшим, а вспоминать до конца дней земных.

***

Астраханская степь, постапокалиптическая, выжженная, цвета соломы – австралийские, мексиканские равнины и прерия юга Соединенных Штатов Америки. Не хватает громадных кактусов (а хлопковые поля есть), деревянных городков с пьяными салунами, желающего хорошо заработать ковбоя в кожаной одежде с верным кольтом, скачущего на прирученном мустанге по пятам разыскиваемого ускользающего бандита.

***

Природный парк «Волго-Ахтубинское междуречье», пойма, раскинулся между реками Ахтубой и Волгой. Голубые тропические птицы, фазаны, цапли. Дубрава и множество озер, среди которых можно увидеть степных лисиц и тушканчиков, привыкших к жаре. Того и гляди вытянет шею пятнистый африканский жираф, слон слоненка подтолкнет гибким хоботом, крокодил схватит подошедшую близко к водоему наивную зебру, носорог прошагает по подсохшей грязевой луже, а лев, сделав несколько шагов, ляжет в тени дерева.

***

В Тульской области в селе Себино на родине святой Матушки Матроны Московской – купель, колодец и источник, похожие на иерусалимские, будто перенесенные из Святой Земли. Доберись сюда и помолись святой, которая никогда не отказывает:

Я буду вас слышать, и видеть, и помогать вам.

Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой…

«О блаженная мати Матроно, душею на небеси пред Престолом Божиим предстоящи, телом же на земли почивающи и данною ти свыше благодатию различныя чудеса источающи… Моли Бога о нас… Благодарю тебя за помощь твою святую. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу. Аминь».

До горизонта лежат зеленые поля, по левую руку – деревья, кусты и сарай из красного кирпича с серой черепицей. Взять бы кисть и палитру и дорисовать благородного рыцаря Дон Кихота Ламанчского в доспехах да с копьем. А еще дорисовать ветряную мельницу – кусочек горячей Испании.

***

Воскресенский Новоиерусалимский мужской монастырь, основанный русским царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном. Настоящий белокаменный древний монастырь: оборонительные стены, бойницы, лестницы. Улочки новозаветного города разделяют постройки. Вот патриарх въезжает в ворота, вот слышится колокольный звон, вот монахи спешат на службу. А ближе к закату разносится запах еды из трапезной, запах печеного хлеба, жареной рыбы, похлебки. И вокруг природа, ее пронзительная тишина, свобода, беспредельность.

***

Все истринские святыни пронизаны солнцем, горячим песком и соленым морем. На них отпечатки ног библейских героев, их слезы и кровь. Внутри Храма будто слышны их проповеди, и видишь израильский народ в своих простых одеяниях, а римских завоевателей в стальных доспехах. Слышен шум города и его сплетни. В этом Храме течет жизнь самого Иерусалима!

***

Пирс у реки Истра обмотан рыболовной сетью. Течение меняет направление о построенную купель – иордань. Будто слышатся голоса простолюдинов: «Смотрите, Сын Божий омывается, принимает крещение от Иоанна Предтечи!» Дух снизошел, и белая голубка скрылась в небесах.

***

Черное море. Шторм. Вал размером с великана! Представляются корабли со сложенными парусами. Захлест воды на деревянные палубы. Капитан как натянутый нерв, моряки вцепились в канаты. Корабль поднимается на волне и падает с хлопком на воду. Гребень выбрасывает «Робинзона Крузо» на сушу, и он убегает от другого, идущего следом.

***

Ночь. По-прежнему шторм. Темное полотно с белой пеной. Корабль бьется в ночи, мечется. Волна справа, волна слева, боцмана смыло за борт. Стрелка компаса ходит по кругу, как секундная. Шатающийся фонарь. Вокруг бушующая Вселенная. У берега шумно, а там, там терпит крушение корабль, и никто не спасет его – как на картине Айвазовского.

***

Бассейн и уютное кафе у моря. Плетеные столики, кресла и диваны, светло-серый зонтик над ними. Море шумит в десяти шагах. Солнце! Все раздеты, кто-то купается – конец ноября в Сочи. Лето в конце ноября! Все приморские города Италии и Греции упаковали бандероль и послали нам этот теплый ветер и это теплое солнце. Сами, остывающие, собрали по крупицам тепло и отправили горячую посылку. Я раздет до футболки и пропитываюсь солнцем и соленым ветром.

***

Идешь по кромке неспокойного моря и вдыхаешь его запах свежей рыбы. Ты сам будто рыба, ненадолго выпрыгнул на берег, чтобы опять уйти в море. Ты есть море, и море есть ты – единые и неразделимые.

***

Посидеть одному у свинцового моря в пасмурный день. Полосы света пробиваются сквозь облака. Шепот волн, душистый морской воздух. Думать о вечном. О том, что было. Благодарить. Мечтать. Я – капля морская, растворенная во Вселенной. Всего лишь капля, легкая и прозрачная, только легкая и прозрачная, больше ничего.

***

Нам стать бы белыми чайками, стать ветром, стать морем, штилем и штормом. Стать алым парусом.

***

Властитель с усами, с трубкой, набитой табаком, властитель, чей дом, продуваемый соленым ветром, с комнатами охраны, с замками, не пропускающими газ, со скрипящими половицами, оберегающими от нежданных гостей, с высокими спинками диванов, которые должны спасти от пуль врагов, он, впустив красоту в свое сердце, любит слушать джаз на патефоне и смотреть в одиночку вестерны.

***

Над горизонтом висит небо, под ним разлилось бирюзовое море. Оно как океан благодаря силе какой-то, растягивающей его от бесконечности до бесконечности. Пена далеко-далеко наползает на берег, зазевался – и можно сушить кроссовки. Солнце! Тепло! Перед глазами уже не юг России, а может, Рио или Майами.

***

Серо. Штормит. А он сидит у своего любимого моря, просоленный весь. И удочка стоит рядом, а леска дотягивается до моря и уходит под воду, как лучик света. Удилище дернулось. Он встает. Начинает работать своим спиннингом. Барабулька бьется в руке: мелкая черноморская рыбка, плосколобая, с чешуей как у крупной рыбины и костлявая, но вкусная, особенно если слабокопченая – отличная закуска. «Это только начало», – думает он.

***

Здесь, в Архипо-Осиповке, темно-зеленые воды реки Вулан. По берегам – деревья с пышной кроной, в том числе плакучие ивы. Их ветви достают до середины южной реки, а некоторые листья, напоминающие головы змей, стремящихся утолить жажду, даже касаются впадающего в Черное море теплого потока. Падающие тени раскрашивают реку темно-синим, серым, а где и черным цветом. Проплывая на речном трамвае под деревьями, ясно представляю берега Амазонки, покрытые тенистыми влажными джунглями. Кое-где смолистые коряги торчат из воды – высохшие пальцы старух из забытого цивилизацией племени. Среди них уж точно голодные острозубые крокодилы, наполовину высунув бородавчатые морды из мутной реки, поджидают своих наивных жертв. А я в лодке, вырезанной из ствола тропического дерева. И что я – черноволосый индеец, а рядом – веселый соплеменник, лучший напарник по охоте на диких животных джунглей, умело гребет веслом. Весло, скрываясь в зеленой реке, отталкивается от воды, и наш челнок шустро скользит меж гигантских водяных лилий и двух берегов, заросших пальмами, лианами, папоротниками и орхидеями. В нескольких метрах от трамвая худые мальчишки, как обезьянки-детеныши, ловко забираются на дерево (мне мерещится, что на каучуковое) и со смехом прыгают в Вулан. Птичья стая, испугавшись, пересекает реку. Солнце так слепит глаза, что я вижу лишь движущиеся тени. Может, это красно-желтые попугаи бразильской Амазонки вспорхнули?

***

Вот стоишь ты, а облака кочуют прямо над головой. Горные ледяные хребты застыли на уровне глаз. Почему так? Потому что стоишь на высокой башне, которая, в свою очередь, стоит на высокой горе. Весь южный город как на ладони. И тебе так хорошо, что не хочется спускаться. Здесь свил бы себе гнездо, как большой орел, да и жил-поживал. А тебя бы и не гнал никто, так как туристы съезжались бы со всех концов страны, чтобы посмотреть на такого отшельника. Вокруг волшебный кристаллический воздух! Какие рассветы и закаты под ногами, там, где море, – сказка! Тишина какая… Может, остаться?

***

Глядя на Москву с когда-то главной ее артерии – Москвы-реки, ее невольно сравниваешь с Нью-Йорком и Лондоном, а точнее, с теми документальными или художественными кадрами, на которых красуются достопримечательности этих городов. За панорамным окном встает сталинская высотка. Небоскребы «Москва-Сити» – как распорки между землей и небом. Жилые малоэтажные дома с элементами изящества – в английском или бронксском стиле. Стальные мосты из прутьев. Около них вода, по которой плывет речной трамвай. Когда вечереет, начинает моросить, окна покрываются крупными каплями. Все становится плохо различимо: красные, желтые, белые, зеленые пятнища в темноте. Это похоже на джазовую музыку, будто в пустом баре чернокожий джазмен играет на медной трубе. Я не отвожу глаз от размытых московских ночных огней… Дело движется к ноябрю. На речном трамвае тепло, и не хочется сходить на берег. Этот каменный и стальной город, вечерний джаз теперь навсегда в моем сердце, словно страницы книги, которую читаешь в октябре под золотым кленом.

***

В переполненном автобусе школьники, пенсионеры, студенты, рабочие люди – все смеются, беседуют. Говор. Яблоку негде упасть. За окном мелькает зимний город, и мы, простой народ, дружно и весело едем. Новый год, Рождество и Крещение – все самое светлое и лучшее ждет нас впереди.

***

Я был у Кремля, когда пошел дождь. Дело было в декабре, а дождь был по-осеннему теплый. Под зонтом спустился мимо Храма Василия Блаженного к парку «Зарядье». А вокруг пестрит новогодняя ярмарка, прямо пряничные австрийские домики. Карусель кружит будто в центре пасмурного Парижа. Деревья в желтых лампочках, новогодние цифры светятся, 20ХХ год на носу. На горизонте видны алые башни со звездами и стены Кремля. Сталинские высотки – говорят, что у них черты небоскребов Нью-Йорка. Из ресторана плывет аромат жареных стейков. Иду под зонтом по «Парящему мосту» над Москвой-рекой, смотря по сторонам, запоминая этот русский день, но очень похожий на европейский или нью-йоркский предновогодний.

***

В Выхино протянулась открытая платформа метрополитена. Ну, вроде как в Бронксе или в Бруклине. Такая платформа, где ветры, где морозно, где снег и где поездов ждут герои из фильмов – непризнанные писатели, работники архивов. Гремящие составы понесут вперед их, озябших, в осенних пальто к разочарованиям и большим победам.

***

В Ларево, от Москвы в получасе езды, есть одно местечко, точно деревушка в швейцарских Альпах.
Подсвеченные средневековыми фонарями шале в снегах будто рассыпались по горному заснеженному плато, надев белые вязаные шапки под полной морозной луной. Ресторан с палисандровыми столами и белыми салфетками на них, потолочными балками, гобеленами с изображением сельской жизни и кафелем, разбавленным мозаичными вставками.

***

Надеваю шапку на меху, свободное черное пальто, высокие сапоги, покидаю тесную квартиру и отправляюсь за город. На морозе на даче копаю траншеи в высоком снегу к крыльцу, мангалу, бане, сараю. Колю дрова. Жар от меня, как от печки, идет. Правильно говорят: «Труд сделал из обезьяны человека». Человека, у которого все спорится и горит в руках, принимающего физическую работу за благо.

***

«Движение – это жизнь, а жизнь – это движение». Поэтому в любое время года и в любую погоду каждый из нас, не очень-то задумываясь, много ходит по городу, как насвистывающий песню скиталец в дырявых башмаках.

***

В Московском планетарии космос становится ближе. Побродил по фантастическим залам, и представился мне дом на высоком холме. Ночью выносил бы из него телескоп и наблюдал за звездами. Замечал падающие метеориты, спускался с холма, погружался в темный лес и находил их еще теплыми, с кратерами на поверхности, как у Луны. Однажды наткнулся бы на такой, который не поднять, не унести. Когда печаль бралась бы за меня, приходил к нему и ложился на его холодную спину. Высматривал между черных макушек деревьев лунный диск, планету Венеру, звездочки Медведиц, Полярную звезду. Представлял, что вот эта точка – квазар, другая – белый карлик. Слушал Вселенную. И после такого общения я с сияющими глазами возвращался лесом в свой дом на холме, натягивал одеяло и засыпал в кровати, которая вращалась бы вместе с Землей.

***

Всю страстную неделю ходишь угрюмый. В чистый четверг заставляешь себя красить куриные яйца в багряной луковой шелухе и натирать их душистым подсолнечным маслом, чтобы еще краше стали. Неохотно идешь через дорогу в магазин за куличом. В великую субботу плетешься в Храм Божий, чтобы освятить все приготовленное и добытое. Стоишь таким сморчком, который из-под прелой весенней листвы, ворча, вылез, и не понимаешь, что ты здесь делаешь и что здесь делают все остальные. А потом появляется молодой батюшка в очках, в черной ризе, с золотой епитрахилью. Идет и сияет! Весело смотрит прямо в глаза и святой водой тебя щедро так окропляет с головы до ног. «Христос Воскресе!» В этот миг что-то в тебе где-то глубоко вспыхивает, словно в недрах твоих жизнь начала зарождаться. И ты, одухотворенный, заходишь в Храм и встречаешь Пасху в приподнятом настроении!

***

Дорога от Мурома до Дивеево с крутыми поворотами. Вдруг по молитвам и в жизни случится такой поворот?! Дорога с асфальтовыми заплатами-лоскутами. По пути встречаются: старая подлатанная деревенька, кладбище, опять покосившиеся домишки и новые, снова кладбище. Как у Есенина в стихотворении «Пускай ты выпита другим»:

Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными – кладбища и хаты.

А вокруг людских поселений и захоронений растут непролазные угрюмые муромские леса. Впору Высоцкого вспомнить, его «Песню-сказку о нечисти»:

В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх:
Воет воем, что твои упокойники,
Если есть там соловьи, то – разбойники.
Страшно, аж жуть!

А еще болотистые поля – река Ока нескромно разлилась, весна. Аж деревья стоят по колено в воде! Островки надежды и спасения повсюду торчат. У Некрасова точно так же, в стихотворении про «Дедушку Мазая и зайцев»:

…Только уселась команда косая,
Весь островочек пропал под водой:
«То-то! – сказал я, – не спорьте со мной!
Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!»
Этак гуторя, плывем в тишине…

И высоченные кресты, оберегающие путников на саровской земле, на перекрестках вкопаны друг за другом. «Господи, спаси и сохрани», ведь венков на березах за поворотами, как везде, много. Не надо забывать: «Береженого Бог бережет». И тогда сам Серафимушка встанет на защиту от горя и бед. Идет пасхальная неделя. «Радость моя, Христос Воскресе!»

***

Серафимо-Дивеевский монастырь – рай земной! Храмы надели голубые, белые, бирюзовые ризы. Купола, кажется, облиты чистым пасхальным золотом и серебром. Здесь ходят монахини, облаченные в черные рясы отречения от благ мирских. Паломницы переступают порог монастыря обязательно в платках и в юбках ниже колен. Паломники тоже по всем правилам одеты. Под солнцем на скамейках разговаривают о вечном. Внимают колокольному звону. Спешат, по-детски, счастливо и по-доброму улыбаясь, на службу. После гуляют по Канавке Божией Матери и по саду, созданными собственными руками, а может и крылами – обогащаются благодатью. Выполняют послушание: в домах Божьих, трапезных, церковных лавках.

***

Источник Серафима Саровского красив по-сказочному: деревянные золотые мостики, часовни и переодевальные для братьев и сестер. Купели апрельские, но ледяные будто крещенские. Озерко от подземного источника – кристально прозрачное: камни во мху на дне видны как через стеклышко. Не хватает белки, грызущей золотые орехи, и золотых скорлупок, разбросанных под могучими кронами елей Мордовского заповедника. Тут слова из «Сказки о царе Салтане» Пушкина сами вспоминаются:

…Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут…

***

Монастыри и церкви муромские полны духа Ивана Грозного – волевого, верующего, гневного, покаянного русского правителя. Храмы с кокошниками. Шатровые колокольни. Витые решетки на окнах. Мрачные залы с огоньками: низкие своды, росписи в солнечной дымке, едва узнаваемые святые на ветхих иконах. В богатой раке покоятся мощи князя Константина и сыновей его, Михаила и Феодора. Бледная фреска Василия Рязанского, переплывающего реку Оку в лодке. Эти люди – крестители муромской земли, истерзанные духовно и физически яростными язычниками финно-угорского племени мурома. Рядом крипта как выбеленная инкерманская пещера: тесная монашеская келья с большим камнем-кроватью и подушкой-камнем, рукописным бумажным Евангелием, веригами на стене и окошком в мир грешный.

***

Стоит памятник-гигант «Илья Муромец» – воин земли русской как с полотнища Васнецова «Богатыри». Стоит на обрыве, у ног его раскинулась родная Ока. Стоит и грозит мечом врагам России… Спит до поры до времени рыцарь в Спасо-Преображенском монастыре. Рыцарь Бога, Пречистой Марии, Иосифа и Спасителя Иисуса Христа. Защитник православия. Весь из дерева, возможно, из дерева муромских лесов. Рядом с ним меч-кладенец, доставшийся от Святогора. В серебряной кисти под стеклом частицы мощей его из Киево-Печерской лавры, чрева веры нашей. Светлый воин из Карачарово – его малая родина у величественной Оки.

***

Обрыв. Вольная Ока. Деревянный пирс. Песчаный пляж. Волейбольная сетка. Набережная с фонарями. Вот он, древнейший город Руси. Одноэтажный и двухэтажный. Кирпичный и деревянный. С остриженными деревьями вдоль дорог. Много молодых людей. А на окраинах – дома высотой в четыре этажа, белье на веревках во дворах и скрипучие советские качели.

***

В пасхальную неделю обойти Храм Божий. Открыть железную дверь. Подняться к колоколам по деревянной шаткой полутемной лестнице колокольни, разгоняя сизых голубей. Увидеть весь исторический Муром: все его монастыри и церкви. Взглянуть на Оку с высоты птичьего полета. Колокола: один другого больше. Совершить три удара в главный колокол: «Христос Воскресе!» – чтобы громкий звон пронесся по земле русской.

***

Циолковский – предтеча Королева. Константин Эдуардович – мечтатель о дальних космических полетах, ученый с сияющим, как звезда, ликом. Дом его с застекленной террасой, на которой уместились токарный станок и столярный верстак, рождавшие модели диковинных воздушных кораблей и невиданных космолетов. В комнатах витает дух его разума, охватившего всю Вселенную.

***

Дом-музей Циолковского и Музей космонавтики – это храмы науки, гимны человеческому интеллекту. Они находятся в городе Калуге – многоэтажном эталонном советском городе, что стоит южнее Москвы на двести с небольшим километров. Один из музеев имеет несколько подземных этажей – город будущего, будто построенный под серой поверхностью Луны или под рыжей поверхностью Марса. Посетителей очень много, словно этот подземный лунный или марсианский град переполнен переселенцами с Земли. Они, переселенцы, воплотили мечты о покорении Вселенной советским народом. Светлые бескрайние залы на минусовых этажах отражают весь путь человечества к Звездам. Белоснежные модели космических станций-колец Циолковского. Метеорологические «алюминиевые» ракеты. Футуристические «иконы» Королева. «Капсула» для четвероногого героя – собаки-космонавта. Яйцеобразные спускаемые аппараты с пустующими креслами астронавтов – первых жителей внеземных домов – орбитальных станций. Самоходный луноход, похожий на металлического жука иных миров. А у входа в космический собор – Гагарин, застывший в металле, со своей неповторимой улыбкой, обнимающий поднятыми руками целую Вселенную.

***

Иду по Гусарской улице Царского Села и слышу: вдалеке зычно запели колокола. Прохожу по густой еловой аллее и легко открываю неимоверной величины белую дверь Софийского собора лейб-гвардии Гусарского его величества полка. Собор с полусферическим беленым куполом. Стою позади братьев православных, крестящихся и кланяющихся. Согреваюсь. Мужской церковный хор поет то басом, то альтом. Давно не слышал, как мужской хор исполняет богослужебные песнопения. Стою рядом с иконой Ксении Петербургской, юродивой, блаженной, прозорливой. Перед ней на подсвечнике свечи плачут воском. Стою с закрытыми глазами, слегка покачиваясь, словно колос на слабом ветру, улетая в пение, блаженствуя от тепла. Открываю на секунду глаза и вижу батюшку в камилавке и багряной ризе с епитрахилью, вышитой золотом. Хорошо, что колокол позвал в Храм Божий и что ноги идут в него, значит, не вся душа очерствела. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго».

***

Вначале дождусь солнечных деньков. Таких, когда осень, если закрыть глаза, – настоящая весна. И поспешу на улицу, не затягивая, ведь сегодня погода – одна, а завтра – другая. Какая красивая шляпа! Какой модный плащ! Перед выходом в зеркале отражается во весь рост самый счастливый человек! Несмотря на одиночество, сегодня я чувствую, что не один. Что сегодня друг другу не чужие и вот этот канал, и вот тот мост справа, и впереди встречный прохожий, щурящийся от солнечных лучиков, водитель автомобиля в солнцезащитных очках.
Я живу у Семимостья. Никольский собор. Дом на той стороне канала. Черная калитка, желтая подворотня, облупившийся двор-колодец, низкие ступени и длинные пролеты с чугунными перилами. Добро пожаловать в мою скромную квартирку с высоким потолком!
Итак, после расслабляющего сна, вкусного завтрака и быстрого наведения порядка я легко шагаю вдоль изящного Крюкова канала. Он довольно узок – три гребка веслами, и частная лодка петровских времен могла бы преодолеть его, но и достаточно широк, ведь под ногами проходят прогулочные суда. Деревья засыпали пожелтевшей бумагой его гранитную набережную до самой вороной ограды, будто вырезанной ювелиром. Тупоносыми ботинками так приятно подбрасывать чьи-то мемуары и слушать, как шуршат пронумерованные пятнышками листы. Бросив робкий взгляд на маковки Морского собора, подумал о моряках, погибших в тяжелых корабельных сражениях… Вот и Фонтанка. Водные серебристые гребешки двух темно-синих артерий Петербурга перемешиваются. Фонтанка – река, а значит, и широка, и глубока для человека. В столь солнечный денек она прекрасна. Кафешки и рестораны дружелюбно открывают двери, чтобы обнять своих завсегдатаев. Друзья бодрящего кофе и тающих пирожных выходят из кафе, и свежий балтийский ветер, согретый солнечными лучами, проникает в них, как залетел в меня, когда я вышел из квартиры. И я уверен, многие из них солидарны со мной, и в такой момент вспоминается стихотворение настоящего поэта-художника Федора Тютчева:

Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас…

Спускаюсь к ослепленной солнцем воде, чтобы дождаться речного трамвайчика и, распахнув сияющую душу, тепло поприветствовать его пассажиров. Я же говорю, что сегодня все друг другу не чужие! Сколько трепещущих рук, смеющихся глаз и добрых сердец!

***

Проезжая на такси, затронул край своего бывшего спального района Купчино. Там, за этой чертой, осталась моя прошлая жизнь. На широких купчинских улицах Малой Карпатской, Олеко Дундича, Бухарестской я жил под крылами родителей. Я мудрел за томами Достоевского. Я дружил, любил, мечтал. Если бы была возможность, я вернулся бы в то время, оставив скелет своей души и изношенное тело нынешней жизни. И я – такой счастливый, вечно молодой и с огромной семьей!

***

Надел широкие шорты родом из Сан-Франциско и свободную шелковую рубаху с принтом «пальмы», которая, возможно, прилетела из Майами. Расстегнул несколько верхних пуговиц. Длинные волосы прикрыл высокой бейсболкой и вышел в июльскую жару. Пахнет соломой. Картинка перед глазами совпадает со стоп-кадром: лос-анджелесское очень солнечное и очень зеленое лето. По-настоящему тепло! Зашел в магазин, где кондиционер работает на охлаждение на полную мощность. Аж подмерз, как раскалившееся сверло в стакане с холодной водой или как любитель сауны в ледяной купели. Ух и хорошо! Опять – в жару. Остывшее тело с благодарностью принимает снова проникающее в него тепло. Люблю, когда лето – лето: знойное, прогревающее кости, вгоняющее в краску и выжимающее по каплям воду из тела!

***

Свершаем неотложные дела в плащах под дождем. Льет и льет. Переходим от дома к дому, от остановки к навесу, от трамвая к автобусу. Кажется, что этот дождливый день никогда не закончится. Мы, промокшие, смотрим на потерянный город, который побледнел, остыл, сжался. Что-то с ним не так: заболел. И заразил нас. Только солнце и тепло смогут вылечить: согреть, расслабить, раздеть. Остается ждать…

***

Что делать в Великом Новгороде в жару под тридцать? Купаться в Волхове! Редкие новгородцы уходят в илистые воды древней реки. Река Волхов течет вдоль территорий давно ушедшей Новгородской республики, владений новгородского вече и иноземца князя Рюрика, первого нашего правителя. Река, помнящая, кстати, Ярослава Мудрого и воина святого Александра Невского… Плывешь на речном трамвае по Волхову от Ладожского озера до Ильмень-озера по бывшему торговому пути. На правом «торговом» берегу – Рюриково городище, а на «софийском» левом берегу – Свято-Юрьев мужской монастырь – древнее мало что есть на новгородской земле. Белые астраханские цапли бродят вдоль камышовых берегов. Рыбаки рыбачат на надувных моторках. Туристы скользят на байдарках. Чайки, как стрелы, уходят в воду и взлетают ввысь, держа рыбу в клюве. Возвращаясь, подплывая к Горбатому мосту, надеваю солнцезащитные очки, и мерещится, что вот я попал на ладью со сложенным парусом: гребцы налегают на весла, и ратная песня гремит басами, отражающаяся от грозных стен Новгородского детинца. В нем стоит чудесный Софийский собор (в 1045–1050 годах созданный!). Он снаружи похож на ратников в шлемах и кольчугах, белых от солнца. Внутри темные фрески в сером свете раскрутились, как свертки, до немыслимой высоты, до малоосвещенного купола. Необъятные византийские арочные окна. Часть собора – те самые древние стены, каменные, голые, не приукрашенные веками, будто иерусалимские. В стеклянных раках-гробах благоухают мощи Святых благоверных князей Владимира Ярославича, Федора Ярославича, Мстислава Храброго (в крещении – Георгия) Новгородских. Прикладываешься к ним и молишь, чтобы воины наши возвращались живыми с фронта, чтобы наши города стояли.

***

Спидометр показывает сто тридцать километров в час. За стеклами бескрайняя Россия: зеленые волны растянувшихся лесов и глади полей. Дорога сама ведет. Навигатор предупреждает: «Впереди камера на шестьдесят», «Через километр и двести метров держитесь левее». Навьюченные фуры. Дальше реки: Сясь, Паша, Свирь, спорящие величием с самой Волгой. Александро-Свирский монастырь, его Основатель оберегает странствующих по северной земле.

***

Великий Новгород – точно провинциальный Санкт-Петербург: беленые колонны и арки, пляж у детинца, как у Петропавловской крепости. Только здесь небеса выше, зелень гуще, и дышится глубже, и ясность мысли. Памятник «Тысячелетие России» в цитадели монументальнее памятника Екатерине II на площади Островского.

***

Витославлицы – древнерусская деревня из дерева, почернелого, серебряного, золотого. Церковь, часовня, изба, дом, баня, кузнеца, амбар, конюшня, житница, мельница – народное деревянное зодчество. Это целая наука, а иначе как, например, резное строение с пятиэтажный дом воздвигнуть из сосны-долгожительницы, да с чешуей из тонких осиновых дощечек. Внутри пахнет стволами, прохладно, и солнечный свет почти не проникает сюда. Группы туристов с гидами словно словене в праздник вышли на родные мостки и на пряный клевер, ведут разговоры. А Ярило, бог cолнца, их, не скупясь, поливает раскаленными лучами.

***

Медные и серые чешуйчатые стволы сосен, озаренные солнцем. Плоские кварциты – камни цвета бордо. Голые валуны. Холмы. Песчаные золотые острова с пучками карликового сиреневого вереска, седой стелющийся мох. На карте поселения: Мегрега, Куйтежа, Тукса, Ковера. Озера-миражи: Линдоярви, Пигаярли, Лема, прозрачные как воздух и тихие как вечер. Это за стеклами автомобиля красуется Республика Карелия – северный Эдем.

***

Загибается за горизонт и затекает в леса Онежское озеро – самое большое из многочисленных карельских озер. Онега такого цвета, будто чайный лист заварили, черно-красная. Настоящее море, а не соленое! Озеро с северным характером, арктическое, образовавшееся в результате таяния ледника. Портовое. Под шальным ветром на песчаном берегу отдыхают петрозаводчане – жители города, когда-то славившегося пушками шотландца Чарльза Гаскойна. Петрозаводск сложен из петербургских малоэтажек, деревянных домов и новостроек.

***

Побывать в Карелии и не попробовать морошки – это неправильно! Оранжевая и костлявая, словно облепиха. Самая выраженная нотка – опять-таки облепиховая, а еще арбузная и крыжовниковая. И вяжущая, и кислая. Ягода-загадка, как и сама страна карелов, вепсов, финнов. Недаром Александр Сергеевич, мучаясь от пулевого ранения в живот, на смертном одре просил принести моченой морошки.

***

Сортавала – русская, европейская, североамериканская сказочная страна. Скандинавская – тысячи озер разбросаны на сотни километров. Попадаются щекастые горожанки с серповидными глазами – этакие всемирно известные финские сказочницы (говорящие по-русски!) и светловолосые финны. Высокие, длинные дома с треугольными крышами, с круглыми и прямоугольными окошками под ними, квадратными трубами и вытянутыми. Еще кирхи с лютеранскими строгими крестами. Сидишь в ресторане, ешь пельмени с карельской ладожской форелью, говядину с клюквой и грибами, пьешь иван-чай с реальными лесными ягодами, а будто в исландском пабе – через окна пробиваются солнечные лучи той островной рыбацкой страны. Исландская – геометрия холодных скал и много видов мхов на них. Английская – идет рускеальский экспресс (паровоз!) будто из серого чугуна, задорно гудит и дымит. Бежит по бритым лугам, мимо лесов, по насыпи, разделяющей озеро на две половины, точно «Хогвартс-Экспресс» – поезд из мира Гарри Поттера. Вечером на горе Паасо – пни-фонари на лестничных площадках, и камнища стоят друг на друге до небес, будто шепчут на карельском. Норвежская – великие шхеры, каменные улицы. Американская – могучий обрывающийся беломраморный каньон в Рускеале, дно которого затоплено. И рускеальские водопады – река Тохмайоки с силой широкой змеей, живыми буграми, с белой пеной бежит нефтью, ржавчиной по черным от воды каменным ступеням – каскадам на равнине, подобно реке Угум в США, протекающей по Парку Водопадов Талофофо. Русская – по пресной неизмеримой Ладоге лететь, как на истребителе, на десятиместном крытом катере. Увидеть: полосу на весь горизонт острова Валаам и купола Храма Спасо-Преображенского Валаамского монастыря – это Северный Афон, основанный греками Сергием и Германом, чудотворцами. Остров, где к скитам нет дорог, дороги к ним – это лес на каменном основании и водная преграда.

***

В Императорском Царскосельском лицее мальчишка-поэт и его друзья до гроба читали, учились, рисовали, фехтовали. Перед сном в своих комнатах-кельях через перегородки, которые не доходили до потолка, они слушали, как встревоженного Александра Пушкина успокаивает лучший друг Иван Пущин. Мальчишки, послужившие Отчизне и прославившиеся. Бродя по залам лицея, задумываешься: важен лишь личностный рост, который бессмертен, которого ждет от нас Создатель, посылая нас на Землю. Землю, где ссылки, гонения, душевная боль и ранняя мучительная смерть, заедаемая кислой и острой морошкой.

***

Бывал ли ты ночью в нью-йоркском Центральном парке? Даже если бы гостил в Нью-Йорке, вряд ли ночью ты бы решил прогуляться по нему: место недоброе. Я, например, не был в городе небоскребов, а вот по Сентрал-парку гулял. Ладно, на самом деле санкт-петербургской ночью бродил по Екатерининскому парку. Стриженые газоны, тропинки из гранитной крошки, белые скамейки, летние деревья, цветочные клумбы, кусты, гладкие озера под лунным светом… Есть одно отличие: аура добрая. А пейзажи очень даже похожие. Поживи здесь и согласись или поспорь со мной.

***

Кленовая гостиная Александры Федоровны, жены Николая Александровича Романова, в стиле модерн. Гостиная украшена антресолью из серого клена (на ней, наверху, императрица любила книжное уединение). Мягкая мебель, на которую опускался мужик Распутин – лекарь цесаревича Алексея, больного гемофилией. Шкура белого медведя – излюбленное место баловства великих княжон, в том числе Ольги и Татьяны, названных в честь героинь стихотворного романа Пушкина «Евгений Онегин». Пышные, сочные, теплолюбивые растения везде. Как ни странно, такое ощущение, что подошел и осматриваешь Дом-музей Эрнеста Хемингуэя в пригороде Гаваны в тихом поместье «Финка Вихия». Дом, где автор творил, выпивал мохито на основе рома, кьянти и дайкири. Встречал друзей, слушал грампластинки, курил местные сигары. Он тоже в светлых тонах. С многочисленными книгами, вазами, посудой. С экземплярами охотничьего оружия бесстрашного писателя и трофеями, добытыми им собственноручно. И еще 22 000 экспонатов – не меньше, чем в Александровском дворце, уставленном фарфоровыми статуэтками, драгоценностями Фаберже, фотографиями. Да, действительно, воплощение кубинского, тропического, солнечного дома Хемингуэя или наоборот.

***

Сергей Есенин:

«Далеко я,
Далеко заброшен,
Даже ближе
Кажется луна.
Пригоршнями водяных горошин
Плещет…»

…великолукское озеро Малый Иван средь поваленных деревьев – видно, земля водянистая да болотистая, вот ветра запросто и ломают их. Летающая дичь, цапля, стоящая в ноябрьской воде. Опавшие листья, еще не поблекшие. Одинокая лодка, покачивающаяся у заросшего камышом берега.

***

Тихий сосновый бор. Озеро Малый Иван уютное, словно находишься в компании друга. Чистейший воздух – такой вдыхали и предки славяне, осевшие на берегу другого озера Невель, в переводе «болотистое». Сидишь напротив Малого Ивана вдали от крупных городов и слышишь – Бог Сам говорит: «Остановись… Созерцай…» Грех ослушаться.

***

Снег засыпал бор, словно земля укуталась в кашемировый шарф с зимним принтом. Мороз сковал вдоль берега озеро Малый Иван тонким льдом. Дома тепло: батарея протопила за сутки комнату. Мандариновая корочка на столе дарит аромат волшебства. Бездельничаю. До Нового года осталось чуть больше месяца. Так не хочется возвращаться в хлопотный, задыхающийся мегаполис. Здесь встретить бы Новый год. Но… Всегда есть «но».

***

Буран в Опухликах. Озеро Малый Иван засыпает снегом, шуга. Горизонт и небо в пелене. Арктический пейзаж: остается представить, как научно-исследовательское судно «Академик Мстислав Келдыш» белым лебедем идет под нависающим туманным небосводом.

***

В снегопад на Малый Иван, расправив могучие крылья, приземлилась белоснежная стая лебедей. Величественные, гордые, несуетливые. Гиганты и внешне, и умом. Тут не обойтись без цитаты из «Диких лебедей» датского сказочника Ханса Кристиана: «Когда солнце было близко к закату, Элиза увидала вереницу летевших к берегу диких лебедей в золотых коронах… Лебеди спустились недалеко от нее и захлопали своими большими белыми крыльями…»

***

Ночь. Деревья – призраки. Пятнистая бело-черная кожа Земли. На холмах, похожих на скалы, стоят одинокие дома, в которых светятся окна, как маяки. Свет мощных фар выхватывает из ночи придорожные ветки. Тьма царит в салоне. Луна – фонарь предков светит через затянутое ночное небо. Полный автобус несется по спящей псковской земле, чтобы встретиться с поездом. В нем я и доберусь до города, покинутого мною на время.

***

Весь декабрь просиживаешь за бумагами, ходишь по магазинам, вечерами готовишь. И вот незаметно подкрались новогодние праздники, настает время для путешествий. Садишься в машину, сворачиваешь на кольцевую, а потом на трассу. Тогда понимаешь: вот она – дорога-жизнь, пробуждающая, дающая силы, омолаживающая душу и, конечно, дарующая свободу!

***

Следом за восходом вкатываюсь в Кисловодск: горные хребты бессловесно расступаются перед локомотивом. В самом центре горной котловины на пешеходном Курортном бульваре располагаюсь за столиком. Трапезничаю на фоне «соломенных люлек» колеса обозрения, разглядывая бесчисленные магазинчики и кафе, Нарзанную питьевую галерею в неоготическом архитектурном стиле. После обеда созерцаю описанную Лермонтовым Кольцо-гору на голубом полотнище неба, словно око, разглядывающее солнечный курорт. Следом предстают предо мной зеленые карачаево-черкесские луга, уходящие вдаль альпийские возвышенности. Луга с щиплющими молодую траву жилистыми лошадьми карачаевской породы (единственные аджиры, покорившие Эльбрус), с кучерявыми белокурыми къочхарами и с ийнеками, то есть буренками. «Слоеные пироги» на хребтах, на горизонте вздыбленные тектонические плиты со снеговыми пиками.

***

С девятнадцатого века Суворовская станица носит имя легендарного полководца. Суворовские термальные источники бьют из ее земли. Горные воды предельно горячие и высокощелочные. Любители погорячее стоят по голову в сорокаградусной нарзановой воде, вдыхают поднимающийся пар. Открытые бассейны с живой водой красиво подсвечиваются. Вначале будто покоюсь в изумрудном, а потом с примесью бирюзы сиропе – настолько насыщены микроэлементами эти извержения гор. Властвует апрель месяц, температура воздуха девять градусов. Да, как-то уютнее от того, что рядом соотечественники, что не Карловы Вары обогревают, а российский гостеприимный Кавказ!

***

В Музее-квартире Достоевского на Божедомке открываешь Федора Михайловича – революционера до мозга костей, человека, в молодом возрасте посмотревшего в скривленное лицо смерти, бедового каторжника, преданного монархиста. Ему открылся Путь, как избранному. Он, не являясь падшим Каином, познал угнетающие нужду, нищету и порок в душевыворачивающих красках. Достоевский показал жестокосердному, самовлюбленному, обособившемуся человечеству, что любовь к ближнему держит на плаву этот морально исковерканный мир. Патриот, пророчащий, как святой, что все заблуждающиеся европейцы спасутся Россией. Он стал пламенным сердцем и мечущейся из рая в ад душой русской и мировой литературы. Писательству отдал целую жизнь, до гроба, опущенного в землю Александро-Невской лавры. Спустя сто пятьдесят лет голос его звучит в его трудах, а сам гениальный творец есть ангел-хранитель своего недвижно стоящего, как столб гранитный, государства и всех униженных и оскорбленных.

***

Под стеклянным куполом гигантский торговый центр. Четырехэтажные бутафорские дома со всех уголков мира. Магазинчики, забитые под завязку. Итальянские рестораны на первых этажах. Американские горки и другие нервотрепещущие аттракционы. Зал игровых автоматов 90-х. Мрачный геймерский клуб. Боулинг в пять дорожек…
В гигантском торговом центре под стеклянным куполом гуляю, отдыхаю на искусственной траве под пластиковой же пальмой у (реального!) фонтана. Под вечер набиваю живот на открытой веранде. Все вышеперечисленное делаю с осознанием того, что я нахожусь не на Земле, а внутри лунной или марсианской колонии, и что у меня уклад: например, вон там я работаю шеф-поваром, а сегодня у меня выходной, валяю дурака. Хожу по прорезиненному проспекту и по отходящим от него улочкам. Глазею на разодетых лунян и на прилетевших к ним в гости марсиан или наоборот. Наконец утомляюсь и иду отдыхать в невысокий дом, кажущийся большущим, так как поднимаю голову и вижу небо из стекла и стали, как шуховская крыша ГУМа. Весь гигантский молл из искусственных материалов, а люди живые, плоть и кровь, души в не дышащем городе. Именно поэтому каждый раз при посещении этого торгового центра под колпаком меня не покидают мысли о далекой внеземной колонии.

***

Ботанический сад Московского государственного университета является старейшим дендрарием, основанным Петром I. Сад с африканскими, азиатскими, южноамериканскими благоухающими растениями. Тропические оранжереи – это мир сафари, пыльный, жадный до капли; сила в тонком, скупом и малом. Еще где-то здесь затерялись сезоны дождей, душная влажность, буйный рост и цветение. Кактусы величиной с мексиканцев в сомбреро. Кажется, зайдешь за угол и увидишь змей с погремушкой на хвосте, мерзких скорпионов, еще дальше – асфальт, залитый ливнями, трассу, переполненную смуглыми мотоциклистами.

***

В 1950-м Эрнест Хемингуэй написал своему другу: «Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж – это праздник, который всегда с тобой».
Я перефразировал бы так: «Если тебе повезло и ты в молодости жил в Санкт-Петербурге, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Санкт-Петербург – это праздник, который всегда с тобой».
Ах! Санкт-Петербург – воплотившаяся смелая фантазия Петра! Ты краше Голландии, Венеции, Италии, и Парижа, и Лондона! Моя родина. Мой брат-близнец, приросший ко мне. Моя память заполнена твоими реками, прорытыми каналами, яркими фасадами, буйной Невой, строгой Петропавловской крепостью, Ростральными колоннами, будто пасхальными свечами, Зимним дворцом, в котором любимая царская семья находила временное пристанище. Ах! Санкт-Петербург – Изумрудный город, теряю голову от красоты!

***

Александровский парк Царского Села схож с Ясной Поляной Толстого: та же щедрая природа, человеком сохраняемая в девственном виде. Несмотря на многочисленных туристов, здесь все располагает к долгой и качественной даосской медитации ну или написанию нового, еще не виданного романа-эпопеи.

***

В Московской области, там, где река Руза впадает в Москву-реку, стоит полумесяцем санаторий для людей в возрасте, которым так хочется и душистого воздуха, и отшельнической тишины. Стоит среди лесов, окружающих его, залитых октябрьскими дождями, засыпанных кленовым листом песочного цвета. Старики прогуливаются в одиночестве, с высоты лет вспоминают прожитое и размышляют о вечности, будто последние годы проводят в сырости небольшого английского городка или в Шотландии рядом с домишками, потерянными в тумане. Вот и под стать природе здесь Москва-река обычная, простая и доступная – как Каледонский канал, разделяющий страну кельтов, – а не та московская величавая в камне.