Записки из приемника. Глава I Первый день

Будучи студентом медицинского колледжа, мне приходилось проходить практику в Окружной больнице по месту прежнего жительства, в небольшом, нефтяном городе, где-то на западе Сибири.

Шел апрель, весна начала подготовку к передачи своих полномочий лету, начали готовиться почки на деревьях к роспуску зеленых листьев, трава пробивалась там, где неделю назад лежал снег, погода неумолимо сменялась хмурым, влажным и холодным ветром, на тихую, солнечную, безмятежную оттепель.
Стоя в кабинете главной медсестры, Софии Анваровны, я внимательно слушал инструктаж о работе, персонале, правил поведения:
- «В какое отделение хочешь пойти?» Поинтересовалась главная, внимательно смотря на меня.
- «В гарантийном письме написана сосудистая хирургия, но я бы предпочел что - нибудь эдакое, экстренное.» Ответил я, погрузившись в раздумья. Со структурой в больнице я знаком не был, какие здесь есть отделения я даже не представлял.
- «В отделение реанимации и интенсивной терапии пойдешь? Тебя там быстро всему научат и все покажут!» С воодушевлением предложила София Анваровна, внимательно смотря на меня.
- «Я думаю, что в реанимацию мне пока рано, может в примерный покой?» В голове царило замешательство, реанимация - что-то не изведанное и сложное, в училище медицину катастроф мы еще не проходили, о неотложных и экстренных состояниях я знал только из того, что прочитал сам.
И тем не менее, оперативная и экстренная медицина тянула меня к себе еще со времен школы. Желание работать там, где адреналин и горе, радость и злоба переполняла меня давно, но на скорую помощь меня бы не взяли ни при каких обстоятельствах, специализация не позволит, за исключением спецбригад ПИТ, психиатрии и педиатрических.
- «Ну, можно и в приемник, у нас там коллектив хороший, и тоже научат, интересная работа на самом деле.» Ответил главная.
Поговорив еще немного об учебе, я получил свое направление и направился изучать больницу в поиске охраны труда, отдела кадров и других административных единиц, которые почти не заметны, но без них учреждение функционировать ну ни-как не сможет.

На следующий день пришел в отделение, заходил с главного входа с пропуском, через всю больницу, уже после дабы экономить время, стал заходить с подъездной дороги куда заезжали машины СМП.

Встретили тепло, не соврала главная медсестра, действительно коллектив хороший попался, не мало важный факт для меня, как для "потенциального" работника. Показали шкафчик, кастелянша, она же по совместительству - старшая за младший медперсонал, наказала переодеваться в спецодежду, и следовать за ней на экскурсию по маленькому, по моим субъективным меркам, приемнику, где поток пациентов, плановых и экстренных, неотложных и "мазанных" был нескончаемый день и ночь. Опорный край державы на ряду с травматологией и реанимацией в рамках одной больницы.

Приемный покой - самое специфическое отделение любого бюджета, начиная от городского уровня, до федерального, на ровне с МОРГом разве что. Там тоже специфика работы интересная, к моему великому сожалению, попасть туда мне не довелось, хоть и просился.
Здесь проходили основные мероприятия, в которых задействованы все структурные подразделения. Скорая заезжает сюда, перенаправления в другие больницы происходит от сюда же, кто, когда и во сколько дежурит - узнавалось у приемника, не только пациентами, но и врачами, тут была собственная регистратура, совмещавшая в себе и травмпункт, и покой, два администратора, которые в том числе направляли транспорт, в лице списанных машин скорой помощи для ургентных специалистов, которых нужно было оперативно доставить в учреждение. Здесь же и ночью и днем, собирали рентгенологические бригады, когда поступал экстренных пациент на госпитализацию, нуждающийся в оперативном вмешательстве более специализированного и узкопрофильного, чем могли предоставить на данный момент времени.

Жизнь кипела именно здесь, этим я в него и влюбился. Работая в этом отделение, ты знал, что происходит в каждом закоулке больницы, кто умер, кто выжил, кого привезли, кого увезли в инфекцию или родильный дом, пока тот еще существовал как отдельное здание.
Именно тут, встречались лицом к лицу жизнь и смерть, горе и радость, страх и эй-фория, все возможные и не возможные виды заболеваний, от желудочно-кишечного кровотечения, до разорванной на ноге тучной женщины, вена которую поразила трофическая язва на фоне сахарного диабета, онкология, подростковое опьянение, сопряженное с полицейским конвоем и вечно ругающимися врачами скорой и больницы, которые в очередной раз не верно выставили диагноз или еще где накосячили, чем сами, каюсь, грешны.

За недолгих три месяца что мне довелось работать здесь я понял кто есть кто, и откуда мне стоит брать целевое направление для института. Влюбился ли я? Определенное - да, я увидел то, о чем читал только в книжках Олега Врайтова и Натальи Гросс. Возненавидел ли я? Конечно! Ведь тот уровень психоэмоциональной нагрузке, совмещенный с крайне интенсивной, а порой и скучной работы, я стал лишь мечтать о возвращении на учебы. От любви до ненависти, и все же, люблю всем сердцем, даже уйти, посмотреть на работу других отделений не приходилось. Зачем? Я возил пациентов куда прикажут по всем этажам, насмотрелся и на функциональную диагностику, и на рентгенологию, аж светиться начал, и на травматологию, и ЦСО*.
(прим.автора ЦСО - Центральное стерилизационное отделение).

Больница подарила мне бесценный опыт, теплоту и одновременно показало жёсткость, твердость и тупость, причем свою же. Сюсюкаться со мной не стали, но и обижать никому не позволяли. Из рядового студента практиканта, я превратился в "Егор Тимуровича, нашего будущего доктора". Пожалуй, никогда в жизни за такой короткий срок, воедино не сливалась похвала и п****ны от одних и тех же людей. Спасибо им за это. Меня нельзя хвалить, но и ругаться я тоже умею, по неопытности и в угоду скверному, но по натуре доброму характеру, я показывал зубки и наглость, в том числе главной медсестре. Было ли это ошибкой? Фатальной. Жёсткая, но справедливая София Анваровна могла меня руками голыми придушить, я ее даже чуток побаивался.

После экскурсии, я зашел в кабинет заведующего отделением. Мужчина, лет под сорок, с бородой, спрятанной под маской, уставшим, скорее даже за****ым взглядом, окинул меня. Познакомились, пообщались. Не сильно многословный, но контактный, умный, воспитанный, приятным и там же отстраненный, чуток затушенный доктор, военный врач. Окончил академию, в которой учился и мой дядя, когда то давно. Александр Сергеевич, нет, не Пушкин, Долгушин, созвучно и все же. Так сложилось, что память у меня на чужие имена и фамилии воспринимается плохо, по этому самая любимая, неповторимая и студентоориентированная медсестра отделения - Любовь Сергеевна, процедурная, подсказала как запомнить:
- Представь, что это Пушкин, тоже Александр Сергеевич, только Долгушин! Знала бы она, что я то, Пушкина не сильно помню, а тут целого доктора выучить, мой студенческий мозг такого не вынесет.

Далее я начал запоминать кабинеты, самый главный из которым - сестринская ком-ната, она же, комната медицинского персонала. Чай, обед, отдых, тихий сон в ночную смену пока никто не видит - происходил здесь. Далее - кабинет старшей медсестры, угнетенное место, куда страшно заходить, когда вызывают, и бежишь в первую очередь, когда что-то стряслось.
Палата интенсивной терапии, она же реанимационный зал, куда стекались все болеющие и хворые, которым помощь требовалось в первую очередь. Именно ПОМОЩЬ, ни медицинские услуги, мы вообще услуг не предоставляем, а обеспечиваем Конституционное право каждого гражданина - бесплатную медицинскую помощь, услуги оказывают представители самое древней профессии и в частных медцентрах.
Кабинет ЛОРа, где я почти не появлялся, кабинет терапевта в котором происходит весь основной прием, осмотр, ЭКГ, забор мазков на covid-19.
Кабинет хирурга, где мне довелось работать регистратором и вносить сведения о пациентах.
Санузел, где мыли желудок перед ФГДС и направлением в эндоскопическом отделении. Бомжей, наркоманов, неприятно благоухающих также свозили сюда, ну и анализы естественно, кал моча, рвотные массы.

Звуки рвотных позывов из этого узла я слышал гораздо чаще чем обыденное "здравствуйте" и "спасибо" совмещенное с "пошел н***р". И конечно, ординатор-ская, туда заходить было нельзя, там принимал выше описанный Долгушен, там же восседали дежуранты и ординаторы смены.

Выражение "Глаза по пять копеек" и "Глаза по пять рублей" в зависимости от происходящей ситуации вокруг, сопровождали меня первые дни работы в приемном покое. Изначально, мне показалось что работать в таком режиме невозможно, голова перегружается моментально, но человек как таракан, ко всему сможет приспособиться и выжить, любой ценой.

Учитывая, что технически я был приписан к отделению сосудистой хирургии, туда я и направился, спустя какое-то время. Должна была начаться операция по удалению атеросклеротических бляшек на сонной артерии. При мне впервые человека резали, выглядит интересно, представьте, за это даже деньги платят!
Меня встретил заведующий отделением, Панов Игорь Олегович, лысый, хмурый, но профессионал высоко полета, кандидат наук, врач-сердечно-сосудистый хирург.
- "Студент?" Одновременно грозно и спокойно задал он вопрос.
- "Да" Тихо, оседая ответил я.
- "Пошли мыться" обыденное произнес он, удаляясь по коридору.
Операционная делилась на два блока, "предбанник" и сам опер.зал, в которой про-исходит весь спектакль команды актеров, она же - хирургическая бригада.
Перед мытьем, нужно было переодеться, в одноразовые костюмы, которые я все не мог завязать и всю операцию придерживал штаны, не удобно будет задницей в первый день светить перед коллегами, во всяком случаи будущими.
Ход операции был предельно ясен, и непонятен одновременно. Цикл хирургии начался уже после моей производственной практики и летней подработке в больнице, наверное, поэтому оценку "отлично" и получил. Коагулятором, после обработки операционного поля, Игорь Олегович планомерно и быстро, разрезая ткань, добрался до артерии:
- «Вот, смотри, это общая сонная артерия, а вот здесь начинается разветвление, на наружную и внутреннюю, соответственно здесь будем резать и ушивать» Объяснял мне доктор, показывая все зажимом, который после наглядной демонстрации анатомического пособия, был наложен на начале разреза на общую сонную артерию.
Ловкости рук позавидовал бы каждый, парой "чиков" хирург высвободил оставшуюся кровь в сосуде и приступил к разрезанию, а для меня это выглядело как "кромсание" сосуда на несколько частей. В ход пошел пинцет и другие инструменты, которыми поддевались бляшки, отсоединялись и удалились из артерии.
- "Вот смотри, вот это называется эмбол, одна такая штука, попадая в мозг вызывает инсульт, тромбоэмболию и другие прелести жизни" Продолжал рассказ врач, показывая на маленький, практически не заметный сгусток жиры, кальция, крови и всех остальных составляющих бляшки. Операция шла не долго, счет времени я потерял почти моментально, не смотря на висящие в опер.зале часы с таймером. Но управились быстро, я так сильно хотел рассмотреть каждую деталь и движение врача, который заботливо пододвинул мне небольшой стульчик для того, чтобы я встал за ним и наблюдал, что случайно чуть его, полностью стерильного и чистого, не коснулся.
- "Не прижиматься! " Громко и четко приказал Панов, кинув удивленный взгляд на меня. Я чуть со стула не навернулся.
Операция закончилась, после ушивание снова пошли мыться и переодеваться:
- "Ну как оно, понравилось? " поинтересовался доктор, вытирая руки.
- "Да, было очень интересно" В некой прострации, обдумывая действие доктора, ответил я.
- "А ты на каком курсе института учишься?" Как гром среди ясного неба произнесли вопрос. И вот тут я в осадочек впал. По идеи, моя практика сестринская, и с врачами я практически работать не должен, это медсестры должны были мне все показывать и рассказывать, ибо моя работа будет заключаться не в том, что мне рассказывали на практике.

Стою в оцепенении, секунды превратились в минуты, думаю, пи****ка включить, или сказать как есть?
- "Так я в колледже, второй курс заканчиваю" выпалил я, решив что врать на первый день было бы плохой затеей.
- "А, ну понятно, отлично, учись главное! " обыденно ответил хирург и вышел пере-одеваться в санпропускник.
"А, понятно" дало облегчение, но кирпичный завод на минуту был возведен быстрее, чем прошла сталинская индустриализация, и чего я тогда так испугался? А черти его знает, я студент, я всегда голодный и всего боюсь, не обижайте меня!

Так прошло мое первое дежурство, по укороченному дню как для практиканта. В дальнейшем, я по своей инициативе оставался на выходные, выходил на ночные смены, ходил в другие отделения и смотрел, смотрел, смотрел и спрашивал, уточняя.