ЁЖИК

В один тёплый осенний денёк Ёжик, осмотрев приготовленные на весну запасы, удовлетворённо фыркнул и решил немного отдохнуть. Зимой можно спать спокойно. Проснёшься весной – и вот тебе еда, высушена и приготовлена.

Он вылез из глубокой  норки на воздух, забрался на небольшой холмик рядом со старой осиной и огляделся. Солнышко прогревало лес. Его тепло достигало даже земли, таким оно было добрым. Жёлтые и красные листья, смешанные с осыпавшейся хвоей лиственниц, сучками и нанесёнными ветром ветками, обильно покрывали землю. Где-то под ними недавно была зелёная полянка, на которой летом можно было лакомиться земляникой. А вон там, чуть подальше, малинник. Ёжик и там добывал себе сладкую ягоду, правда, уже после того, как малинник покидал медведь. Тот вломится, нахватает всего, что сверху, наломает веток, накидает ягоды – знай только поднимай да прибирай за ним. И славно – ёжику только того и надо!

Вдруг перед ёжиком прошмыгнул заяц. Ёжик проводил его взглядом и тут же повернул голову в сторону, откуда зайчик прискакал: не бежит ли за ним лиса? Нет, никого не было. Зайчик тоже, видимо, ищет себе пропитание. Вдруг заяц остановился, Ушки у него стали торчком, нос задёргался. Чует кого-то? Боится? Ему есть кого бояться.

«И зачем все друг за другом охотятся? – задумался Ёжик. – Медведи, лиса, волк. Птица иногда с неба упадёт, нацеливаясь на добычу, наведёт в лесу тревоги и беспокойства».

«Но я ведь тоже охочусь, – стал додумывать свою мысль Ёжик. – И мышку могу поймать, и червяка. Да и мелкую змейку, если попадётся, не отпущу просто так… А уж большие звери на то они и большие, им кушать больше нужно, вот они и заставляют нас всех их бояться…

Наверно, дело всё-таки не в том, кто на кого охотится и кому больше надо, а кто больше всех боится. Большие звери ведь никого не боятся? Наверно, это так. Даже ёлки – и те растопырили свои иголки в разные стороны: не подойди! Но в таком случае, почему тот же зайчик не завёл себе ни клыков, ни когтей, ни вот иголок, как у ёлки или как у меня? Наверно, потому, что он может быстро скакать.

Надеется, что убежит от кого угодно. Я так не могу. Поэтому у меня выросли иголки? Мне и убегать не нужно. Как свернусь в клубок – никто и не подойдёт. А почему в клубок? Зачем? Затем, чтобы иголки в разные стороны торчали. Отпугивали всех, кто мне может угрожать. У меня ведь брюшко совсем нежное. Мягонькое. На нём не то что иголок, даже шёрстки нет. А никто и не знает, что у меня такое брюшко». Ёжик огляделся. Никого не видно. Никто не подслушал его мысли? Никого нет.

Значит, и правда никто не знает. И правильно. Нечего никому знать. «Видели бы они, как я, наевшись земляники, опрокидываюсь на спину и подставляю Солнышку своё сытое брюшко! Солнышко так нежно его греет, как будто гладит. Приятно. Но я так недолго лежу. Опасно! Вдруг кто увидит и нападёт! Ведь если увидит – непременно нападёт! И тогда мне несдобровать!  Нет уж, лучше закрыться со всех сторон, иголки выставить… Когда я передвигаюсь, колючки почти по земле стелются. Никто и не заметит. А всё равно страшно. Вдруг кто увидит, как я зимой сплю, и нападёт. Да нет же, не увидит никто! – убеждал себя Ёжик. – Норка же не зря так глубоко вырыта. Туда никто и не заберётся. А заберётся: я его иголками, иголками».
Уф. Ёжик вздохнул. Аж вспотел от волнения. Распереживался.

«Значит, правильно я думаю, – размышлял он, – если у меня иголки, значит, я больше всех и боюсь. Я самый главный трусишка! Но уж коль у меня иголки, то могу ведь и не бояться? Или не так. Могу и не очень сильно бояться! Бояться, хоть немного, всё равно надо. Мало ли что… Так правильнее. Да. Могу и не очень сильно бояться. Но брюшко своё всё равно никому не покажу».

Ёжик снова посмотрел по сторонам, поводил носиком из стороны в сторону. И заковылял с пригорка куда-то в чащу. Наверно, решил ещё припасами запастись. Или поужинать: солнышко уже садилось и не так пригревало землю. Иголки у Ёжика распушились и прикрыли и его мордочку, и, тем более, животик, мягонький такой и ничем другим не защищённый…