59. В ночь на седьмое июля

Шестого июля накануне праздника Ивана Купалы Самохин и Климов с полным туристическим комплектом снаряжения прибыли к Терехову. Было солнечно и безветренно. Листва деревьев, кустарников, овощных культур, цветов и прочих произрастаний блаженно поглощала солнечный свет. Накануне единогласно было решено приобщиться к народным ночным гуляниям, а заодно порыбачить на озере Хуторское. Это скромное по размеру скопление воды, окруженное густой зеленой порослью, было наследием ледникового периода, как утверждали географы, и примечательно тем, что владело единственным, но довольно крупным островом. На том изолированном участке суши кроме ив, лоз, ракит и черемух… были видны белесые стволы берез, и малахитовые кроны хвойных деревьев. Восточным берегом озера служил высокий холм, с которого открывались великолепные виды местности на все стороны до горизонта. От трассы туда вела единственная, проторенная рыбаками-любителями, тропинка.
— Ну, что друзья-товарищи, к переходу готовы! — спросил Терехов перед тем, как запереть дверь дома. — Ничего не забыли?
— Вроде бы нет, — ответил Самохин, набрасывая массивный рюкзак на плечи.
Климов также пристроил на спине свою ношу, отрегулировал натяжение лямок, пружинисто попрыгал, чтобы убедиться, что ничего не звякает.
Деревенская улица, по которой шли два бывших летчика и доктор, заканчивалась за крайним домом. Дальше начиналось ржаное поле, стелившееся вдаль к смутным очертаниям лесополос. Очарование дня дополняли белые кучевые облака… Казалось, они были исполнены степенным медлительным достоинством своего величия.
На краю деревни, когда грунтовка закончилась, Климов резюмировал:
— Улица в бесконечность…
— К горизонту! — выразил свое мнение Самохин.
— Главное, что к нашей общей цели! — добавил Терехин, шагая по бороздке на краю царства колосьев.
Примерно через час путешественники дошли до ручья, который впадал в Хуторское озеро. Вдоль его русла дошли до трассы и моста. С небольшого возвышения открылся вид на синее водное пространство.
— Теперь уже недалеко, — подбодрил товарищей Терехов.
По тропе рыбаков любителей идти было легче, чем по бурьянам бездорожья и вскоре путники достигли подножия холма, к которому стремились. Отдохнув несколько минут, начали подъем.
— Смотрите, сколько зверобоя! — воскликнул Климов. — А вот тысячелистник! Пижма! А там череда! — Еще через десяток метров раздался возглас: — Ромашка аптечная! Репешок! Вот это да!
— Там, внизу возле самого берега видите красновато-сиреневые скопления? Это Иван-чай, — пояснил Терехов.
— Это что? Плантации? — поинтересовался Климов.
— Да нет. Все дикорастущее.
— Но ты говорил, что здесь когда-то был хутор. Возможно, хозяева занимались выращиванием лекарственных трав?
— Не исключено.
— Смотрите слева похоже на остатки фундамента какого-то строения, — показал рукой Самохин.
— Ребята, последний рывок! — взбодрил друзей Терехов и резво двинулся вперед. — Ну, вот все! Теперь мы на месте, — сказа он, снимая рюкзак.
Вниз устремлялся довольно крутой склон, покрытый разнотравьем, и заканчивался береговой кромкой озера. Тростники и аир в одном месте образовали просвет. Дул слабый ветерок и мелкая рябь пробегала по воде. Была хорошо видна обращенная к взору путешественников лесистая часть острова. «По воде туда не менее двууста метров», — прикинул Климов. Правее в резиновой надувной одноместной лодке сидел рыбак-любитель. На юг, восток и север простирались, сколь мог заприметить глаз, поля, их древесно-кустарниковые обрамления, строчки деревенских жилищ.
Во второй половине дня, когда спала жара, у подножия холма показалась туристическая группа из шести человек. Они медленно приближались. Впереди шел худощавый парень с емким сидором за плечами, за ним три девушки с рюкзачками городского уличного типа, замыкали группу два молодых человека спортивного сложения. Они, кроме того, что несли на своих плечах массивные баулы, еще держали в руках какие-то приспособления, напоминающие элементы складной мебели.
Терехов и Самохин в это время продолжали рыбачить, а доктор-консультант стерег полевой лагерь и варил уху, добавляя в нее приправу их местного разнотравья.
Проходя мимо, прибывающие новые туристы вежливо здоровались. Они постоянно о чем-то переговаривались. Когда подошла двойка, замыкающая группу, Климов услышал:
— Антон, я, кажется, потянул икроножную мышцу на подъеме.
— Денис терпи! Еще полста метров осталось. У Ксении в аптечке есть обезболивающая мазь.
«Студенты-медики пожаловали!» — предположил Климов.

Когда стемнело и появились звезды, Терехин и Самойлов снова пошли на озеро, а Климов устроился на импровизированной лежанке из веток лозы и стал обозревать звездные просторы мироздания. Студенты жгли костер. Иногда отчетливо слышались их голоса.
— Ой! Денис, в тебя костер каким-то светящимся шариком пальнул.
— Лида, это, наверное, искра.
— В левую половину грудной клетки?
— Да.
— Я это почувствовал. Вначале, словно обожгло, а потом зуд появился.
— Арина, посмотри, нет ли у меня на рубашке чего-нибудь тлеющего.
— Нет, Денис. Все чисто.
— Ой! — опять послышался взволнованный голос студентки по имени Лида. — В тебя, Арина, тоже костер шарик метнул.
— Я тоже заметила! — подтвердила Ксения, третья из девушек. — А в тебя, Лида, смотри — тлеющий листок летит. — Наверное, космическая сущность внедряется.
Послышался дружный общий веселый смех.
В это время подошли Олег и Антон с охапками хвороста.
— Ну, сейчас из кострища тысячи шариков полетят! — весело воскликнул Денис.

«Движение горячего воздуха…, сердцебиение…, кровоток…, разность потенциалов», — вспомнил Климов объяснение Аксеновой и разочарованно посмотрел в небо. Прямо над головой сверкала северная корона. Слышались жизнерадостные голоса студентов. «Надо посмотреть, что там выловили мои товарищи», — и, следуя импульсу интереса, он начал спускаться к кромке озера.