69. Читаем вместе творения Св. Иоанна Златоуста

БЕСЕДА 69.
«Иисус, продолжая говорить им притчами, сказал: Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их». (Матф.;22:1–6)

Святитель Иоанн Златоуст  обращает наше внимание: "Видишь ли, какое различие между сыном и рабами представляется как в предыдущей притче, так и в этой? Видишь ли великое сходство и вместе великое различие той и другой притчи? И эта притча показывает долготерпение Божье и великое Его попечение, а также и нечестие, и неблагодарность иудеев. Впрочем, эта притча заключает в себе больше первой: она предвозвещает отпадение иудеев и призвание язычников и, кроме того, показывает правильный образ жизни, и то, какая казнь ожидает беспечных."
Святитель  продолжает свое обьяснение: 'Сказав в предыдущей беседе: «дано будет народу, приносящему плоды его» (Матф.;21:43), Христос показывает здесь, какому дастся языку; и не только это, но еще и то, что Он имел особенное попечение об иудеях. Там Он изображается призывающим прежде распятия Своего, а здесь – настоятельно привлекающим их к Себе и после распятия;
и в то время как надлежало их наказать тягчайшим образом, Он влечет их на брачный пир и удостаивает высочайшей чести. И заметь, как там прежде призывает не язычников, а иудеев, так и здесь. Но как там, когда иудеи не хотели принять Его, и даже пришедшего к ним убили, Он отдал другим виноградник, так и здесь, когда они не хотели прийти на брачный пир, Он позвал других. Может ли что быть хуже такой непризнательности – быть званными на брачный пир, и не прийти?.. Ты спросишь: почему Царствие Небесное называется браком? Чтобы ты познал попечение Божье, любовь Его к нам, великолепие во всем, – познал то, что там ничего нет печального и прискорбного, но все исполнено духовной радости. Поэтому и Иоанн называет Его «женихом» (Иоан.;3:29); поэтому и Павел говорит: «потому что я обручил вас единому мужу» (2Кор.;11:2); и еще: «тайна сия велика; я говорю по отношению к Христу и к Церкви» (Ефес.;5:32).
Святитель с горечью рассказывает нам, что и приглашение на брачный пир
"не сделало иудеев лучшими, не смягчило их жестокого сердца. Что может быть хуже этого? Это третья их вина. Первая вина та, что они побили пророков; вторая, что они убили Сына; наконец, третья, что по совершении этого убийства, призываемые самим убиенным ими на брачный пир, не идут на него, но представляют причины – супруг, волов, поля, жен. Хотя эти причины кажутся благовидными, но из этого мы научаемся, что хотя бы удерживала нас и необходимость, духовное должно предпочитать всему. И не теперь только зовет Он, но уже давно. Он говорит:  «скажите званным»; и еще: «позовите званных» – что еще более делает иудеев виновными. Когда же они были званы? Они были званы всеми пророками; потом Иоанном, который всех посылал к Христу, говоря: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Иоан.;3:30); потом самим Сыном, который говорит: «придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Матф.;11:28); и еще: «кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Иоан.;7:37)... Так как иудеи, увидев Сына, вознегодовали и убили Его, то Он зовет их опять через рабов. И к чему Он их призывает? К трудам, подвигам, бедствиям? Нет, Он их призывает к веселью. Говорит Он: «тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово». Какой пышный пир, какое великолепие! "

1 - 2. Святитель Иоанн Златоуст  в праведном гневе обличает фарисеев:
" Они (фарисеи)  не пришли на брачный пир по лености, а не потому, что заняты были делами. Но как же одни из них представляют в извинение свое брак, а другие – волов? Разве это занятие? Ни в коем случае. Для духовных дел должно оставлять все другие занятия, даже необходимые...
Заметь и здесь великую любовь Господа. «Всех, кого найдете, зовите на брачный пир», говорит Он. Прежде, как сказал я, апостолы благовествовали и иудеям, и язычникам, находясь, впрочем, более в Иудее; но так как иудеи не прекращали коварства против апостолов, то послушай, как Павел, изъясняя эту притчу, говорит: «вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его,.. то вот, мы обращаемся к язычникам» (Деян.;13:46). Поэтому и сам Господь говорит: «брачный пир готов, а званые не были достойны» (Матф.;22:8)...
Итак, говорит Он, так как они «не были достойны, пойдите на распутья и всех, кого найдете, зовите на брачный пир» (Матф.;22:9), даже низких и презренных."
Святитель продолжает свое обьяснение: "Так как Он часто говорил, что блудницы и мытари наследуют небо, и первые будут последними, а последние первыми (Матф.;21:31,;19:30), то теперь показывает, что все это делается справедливо. Видеть, что язычники на их место вводятся в царство – особенно сильно оскорбляло иудеев и смущало их гораздо более, нежели разорение их города. Потом, чтобы первые не полагались на одну веру... Под «одеждой» разумеются дела жизни. Но ведь призвание – дело благодати: почему же Он о нем так обстоятельно рассуждает? Потому что хотя призвание и очищение есть дело благодати, но то, чтобы призванный и облеченный в чистую одежду постоянно ее сохранял такой, зависит от старания призванных. Призвание бывает не по достоинству, но по благодати. Поэтому должно соответствовать благодати послушанием, и получив честь, не показывать такого нечестия.
Но ты скажешь: я не получил столько благ, сколько иудеи. Нет, ты получил гораздо большие блага... Ты получил то, что должны были они получить. Поэтому великое наказание ожидает нерадивых. Ты, уклоняясь к развратной жизни, так же оскорбляешь Бога, как и они оскорбили Его тем, что не пришли к Нему. «Войти в нечистой одежде» – означает, имея нечистую жизнь, лишиться благодати."
"Слыша «о мраке», не подумай,  - обращается к нам Святитель Иоанн Златоуст, - что он тем только и наказывается, что отсылается в темное место; нет, здесь еще «будет плач и скрежет зубов». А эти слова указывают на нестерпимые муки. Обратите внимание на это все вы, которые, приняв участие в таинствах и будучи призваны на брак, облекаете душу нечистыми делами! Послушайте, откуда вы призваны: с распутья! Что вы были? Хромые и слепые по душе, – что гораздо хуже слепоты телесной. Почтите человеколюбие Призвавшего; и пусть никто да не остается в нечистой одежде, но каждый из нас пусть позаботится об одеянии души своей.
Послушайте жены, послушайте мужья! Нам нужна не эта златотканая одежда, украшающая наше тело, но одежда, которая бы украшала душу. Но нам трудно облечься в эту одежду, пока мы будем носить первую. Нельзя украшать вместе и душу, и тело. Нельзя вместе работать мамоне и служить, как должно Христу. Итак, оставим эту худую привычку, которая господствует над нами
Ты, конечно, не снес бы великодушно, если бы кто украсил дом золотыми занавесами, а тебя заставил сидеть в рубище, почти нагим... Но вот ты теперь сам это делаешь с собой, украшая жилище души твоей, т. е. тело, бесчисленными дорогими одеждами, а душу оставляя в рубище."

2 - 3. "Неужели ты не знаешь, что царю надобно более украшаться, нежели городу?  - горячо восклицает Святитель. -  Поэтому-то для города приготавливают одежду изо льна, а для царя – порфиру и диадему. Так и ты должен прикрывать тело наиболее дешевой одеждой, а ум одевать в порфиру, украшать венцом, и сажать на высоком и блистательном троне. А теперь делаешь совсем наоборот: разнообразно украшаешь свой город, а царя – ум оставляешь влачиться в узах за необузданными страстями. Неужели ты не понимаешь, что ты зван на брак, и на брак Божий? Неужели не представляешь, что званную в этот торжественный чертог душу твою надобно будет ввести облеченной и украшенной золотыми одеждами?
3. Хочешь ли, я покажу тебе одетых в брачную одежду? Припомни тех святых, о которых я недавно говорил вам, – святых, облеченных во власяницы, живущих в пустынях. Они-то особенно носят эти брачные одежды. А отсюда очевидно, что какие бы ты ни давал им порфирные одежды, они не согласятся взять их; но как царь, если бы кто велел ему надеть худую одежду бедняка, отвергнул бы ее с презрением, так отвергнут и они его багряницу."

3. "Действительно, они (святые) гораздо выше и славнее самого царя. - продолжает Святитель. - Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, – ты упал бы на землю, будучи не в состоянии вынести сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести...
Я посылаю вас... в самые обители этих святых. У них нет никакой печали; но как бы на небесах устроив себе хижины, они так же далеко обитают от бедствий настоящей жизни и,ополчившись против дьявола, борются с ним так легко, как будто играют. Устроив, таким образом, жилища себе, они избегают городов, общественных собраний и домов, потому что воюющему не годится сидеть в доме, но, как намеревающемуся тотчас переселиться, должно жить в таком жилище, которое легко оставит...
Мы живем не как в воинских лагерях, а как в мирном городе. Кто, в самом деле, живя в стане воинском, полагает основание и строит дом, который спустя немного времени намеревается оставить? Никто... Кто, в лагере, закупает десятины земли и замышляет о торговле? Никто, конечно. И совершенно справедливо, – говорят же: ты пришел воевать, а не торговать. Итак, что ты так заботишься о месте, которое скоро должен оставить?"
Святитель Иоанн Златоуст восхищается жизнью святых:
"Трапеза святых свободна от всякого излишества и исполнена благочестия. Нет у них потоков крови, они не рассекают мяса; нет головных болей; нет приправ в кушаньях; нет ни тяжелого запаха и неприятного курева, ни беспрестанного беганья и шума, ни суматохи и криков несносных, а только хлеб и вода, вода из чистого источника, хлеб от трудов праведных. Если же они захотят лучше приготовить пищу, то ягоды составляют их лакомство; и здесь более удовольствия, чем на царских обедах. Нет здесь никакого страха и трепета; не обвиняет начальник, не раздражает жена, не печалит сын, не утомляет чрезмерный смех, не делает напыщенными толпа льстецов; но трапеза их – трапеза ангелов, свободная от всякого подобного смятения. Постелью служит им просто трава, как сделал Христос, напитав народ в пустыне; а многие спят и, не имея крова, но вместо кровли им служит небо и луна вместо светильника, который не имеет нужды ни в масле, ни в том, кто бы поправлял его; и для них-то одних недаром светит луна.
4. Смотря на такую трапезу с неба, и ангелы веселятся и радуются. В самом деле, если они радуются и об одном грешнике кающемся (Лук.;15:7), то чего не сделают для стольких праведников, подражающих им самим?

4. "Там нет господина и раба: все рабы, и все свободные. - продолжает свое обьяснение Святитель Иоанн Златоуст, -  Не думай, что я говорю иносказательно. Они и рабы друг другу, и владыки друг над другом. С наступлением вечера им не о чем сокрушаться, как это бывает со многими из людей, когда они размышляют о дневных неприятностях. После ужина им не нужно бояться разбойников, запирать двери, налагать засовы, или опасаться чего-либо другого, чего обыкновенно боятся многие, гася осторожно светильники, чтобы искра не зажгла дом. И разговор их исполнен такого же спокойствия. Они не говорят о том, о чем, совершенно и не касающемся нас, разговариваем мы, например: тот-то сделан начальником, тот лишен получил наследство, и тому подобное; но всегда разговаривают и любомудрствуют о будущем, и как бы обитающие в другом мире, как бы переселившиеся на самое небо и живущие там, всегда рассуждают о небесном: о лоне Авраама, о венцах святых, о ликовании со Христом; а о настоящем нет у них ни помина, ни слова. И как мы не считаем достойным нашего разговора то, что делают муравьи в своих муравейниках, так и они не говорят о том, что делаем мы, а говорят о небесном царстве, о настоящей брани, о кознях дьявола, о великих подвигах, совершенных святыми."
Святитель с горечью  назидает нас:
"Итак, если мы сравним себя с ними, чем лучше будем муравьев? Как муравьи заботятся о вещественном, так и мы. И пусть бы заботились мы только об этом, а то еще гораздо о худшем, – потому что заботимся не о необходимом только, как муравьи, но и об излишнем.
Муравьи трудятся и труд их безукоризнен, а мы всегда трудимся из любостяжания, и подражаем труду не муравьев, а волков и леопардов, даже являемся еще и их хуже. Им так судила природа добывать пищу; нас же Бог почтил и разумом и справедливостью, а мы стали хуже зверей. Мы сделались хуже бессловесных животных, а праведные равны ангелам, будучи странниками и пришельцами на этой земле... Поэтому, когда кто облеченный достоинством приходит к ним, то здесь совершенно пропадает вся надменность. Этот самый земледелец, неопытный ни в чем житейском, сидит на траве, на грязной подстилке, рядом с полководцем, который много мечтает о власти своей, – потому что здесь некому величать его и поселять в нем гордость...
Приходящие к праведным, получая некоторую пользу от блеска их, освобождаются несколько от прежней своей гордости. Или, как тот, кто взойдет на высокое место, хотя бы был и очень мал, кажется большим, так и те, восходя в беседе к высоким помыслам праведников, и сами кажутся такими же, пока остаются с ними, а когда уходят, то, спустившись с этой высоты, опять становятся низкими."
Святитель Иоанн Златоуст  объясняет нам:
"Ничто у святых царь, ничто начальник; но как мы смеемся над детьми, в игре представляющими царя или начальника, так и они презирают гордость тех, которые внушают страх собой. Отсюда очевидно, что если бы кто стал давать им царство для охранения, они не согласились бы принять; взяли бы, может быть, если бы не заботились о большем царстве и не почитали первого делом временным. Итак, почему мы не спешим к столь великому блаженству, не идем к этим ангелам? Почему не надеваем чистых одежд и не торжествуем этих браков, но остаемся бедными, нисколько не лучшими нищих, сидящих на распутьях и даже еще хуже и беднее их? Действительно, неправедно обогащающиеся гораздо хуже нищих, и лучше просить, нежели похищать, так как первое простительно, а последнее влечет за собой наказание. Тот, кто просит, нисколько не оскорбляет Бога; а кто похищает, оскорбляет и Бога, и людей, и часто только тратит труды при хищении, а всеми плодами пользуются другие. Итак, зная это, оставим всякое любостяжание и будем приобретать сокровище нетленное, восхищая со всяким тщанием царство небесное, – потому что невозможно, невозможно ленивому войти в это царство. О, если бы мы все, сделавшись прилежными и бдительными, получили его, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.