Дневник девочки-гусыни

Автор: Кейт Дуглас Смит Уиггин. 1902 год.
***
Называя себя «девочкой-гусыней», я использую лишь самый скромный из
своих титулов, потому что я ещё и птичница, и кормилица бельгийских зайцев и
кроликов, и пастушка, но мне особенно нравится роль «девочки-гусыни».
Девочка, потому что это напоминает мне немецкие сказки из моей ранней юности, когда я всегда мечтала, но никогда не надеялась стать именно такой, какая я сейчас.  На днях, когда я тряслась по этим очаровательным дорогам Сассекса на
жирном гнедом пони в повозке, я случайно заехала в деревню Барбери-Грин.

Одного взгляда было достаточно для любой женщины, которая, имея глаза, могла ими видеть.Но я убедилась в этом вдвойне, немного проехавсь и стараясь скрыть свою новообретённую страсть от конюха, который был моим
сопровождение. Затем, в полдень безоблачного дня, я спустился с
повозки и сказал изумлённому простолюдину: «Можете возвращаться в
Гидрапатическую лечебницу; я пробуду здесь месяц или два. Подождите минутку — я отправлю сообщение, пожалуйста!»
Затем я нацарапал пару слов тем, кто меня охранял.
«Я очень устала от людей, — говорилось в записке, — и хочу отдохнуть, пожив какое-то время с вещами. Напишите мне (если нужно) на почтовое отделение Барбери-Грин, или, в любом случае, пришлите мне туда коробку с простой одеждой — пожалуйста, ничего, кроме рубашек и юбок. Я не могу забыть, что я
Всего в двадцати милях от Оксенбриджа (хотя, возможно, в ста двадцати, и именно поэтому я его обожаю), но я надеюсь, что вы сами будете соблюдать приличную дистанцию и не раскроете моё убежище другим, особенно... вы знаете кому! Не преследуйте меня. Меня никогда не поймают живым!

Перерезав, таким образом, пуповину, которая связывала меня с цивилизацией, и увидев, как гнедой пони и ошеломлённый деревенщина исчезают в облаке пыли, я огляделся с тем, что Стивенсон называет «прекрасной, головокружительной, безумной радостью», радостью успешного бунтаря или освобождённого крепостного. Денег было много в моём кошельке — это, конечно, неромантично, но так проще — и девять часов светлого времени, чтобы найти ночлег.

 Деревня — одна из старейших, и я уверена, что она должна быть одной из самых
красивых в Англии. Он слишком мал, чтобы его можно было напечатать на карте (эта честь испортила не одну Аркадию), так что, пожалуйста, не ищите его там, а просто верьте в него, и однажды вы, возможно, будете вознаграждены, случайно попав в него, как это сделал я, и испытав тот же трепет Колумба
бегущий, подобно электрическому току, по вашим венам. Я утаиваю
конкретную географическую информацию, чтобы вы не пропустили это.
Острые ощущения от Колумба, которые слишком редко случаются в мире железных дорог.Зеленый находится в самом центре поселка Барбери, и все гражданские,
политической, семейной и общественной жизни сходится там, просто на общественных дак-Понд ... дите, сонное озеро с уклоном, покрытых травой камни
где утки опускаются на их плавать.

Дома стоят вокруг Зелёного луга, как в игрушечной деревушке. Они
из старого кирпича, с покосившимися, вздымающимися и опадающими крышами тёмно-красного цвета. Пучки камнеломки, растущие на карнизах. Полуоткрытые окна с ромбовидными стёклами впускают сладкий летний воздух; а что касается садов перед домом, то кажется, будто жителям больше нечем заняться, кроме как работать в них, — такое буйство красок и цветов. Чтобы усилить эффект, с деревьев всегда свисают горшки с цветами, голубым льном и жёлтым миртом, а также клетки с яванскими воробьями и канарейками, которые радостно поют, как и положено в таком раю. Магазины тоже идиллические, как будто природа захватила в свои сети даже торговцев.
и подчинил его своим планам. Универмаг, где я довольно легко одел себя на день-другой, утопает в зарослях помидоров и душистого горошка, лилий Мадонны и кентерберийских колокольчиков. Над самим магазином
нависает весёлый навес, и как вы думаете, что повесил на него
продавец, просто чтобы привлечь внимание прохожих? Я называю это предложением, потому что мне было бы неловко использовать слово «реклама» для описания чего-то столь изящного и декоративного. Ну что ж, тогда, пожалуйста, гирлянды из туфель! Детские ботиночки из бронзы; крошечные ремешки на лодыжках Жёлтая, синяя и алая замша; блестящие лакированные туфли, сияющие на
солнце, с бантиками на углах, цветочные туфельки из
искусственной берлинской шерсти. Если вы представите себе эту картину,
просто добавьте окно над навесом, а поверх бахромы бархатцев в
оконной коробке поставьте жену торговца, танцующую с розовощёким ребёнком. Увы!Боюсь, что мои слова — лишь чёрное и белое, а этой картине нужна палитра, наполненная основными цветами.
Вдоль улицы, на небольшом расстоянии, находится старая мастерская часовщика.
За живой изгородью у ворот находится стеклянный витринный шкаф с надписью «Multum in Parvo» на деревянной панели. Внутри медленно вращается небольшая подставка с безделушками; так же медленно, как, я полагаю, течёт жизнь на этой тихой улочке. Дом стоит чуть поодаль и густо покрыт плющом, а над входной дверью магазина висят большие круглые часы в зелёной раме из вьющихся растений. Когда я проходил мимо сада часовщика с его зарослями ароматной лаванды и жужжащими пчёлами, стрелки показывали час дня.
Я зашёл в «Крепкую руку» на обед, но там было пусто.
решил при первой же возможности остановиться в «Бегущем лакее». Ни один из этих постоялых дворов не отмечен в путеводителе Бедекера, и этот факт
добавляет картине последний штрих очарования.
Хозяйка гостиницы «Сильный в руке» ранила меня в самое сердце,
сказав, что в деревне нет свободных квартир и что у неё нет отдельной гостиной в гостинице; но она быстро залечила мою рану,
сказав, что я могу остановиться в одном из фермерских домов неподалёку. Я возражал против фермерского дома? Тогда она могла бы с радостью
Она рекомендовала ферму Эванов, которая находится всего в полумиле отсюда. Она узнала от мисс Фиби Эван, которая продавала у них птицу, что они возьмут одну постоялицу, если она не будет требовать особого ухода.
В своём нынешнем настроении я стремился к активной жизни и хотел
ждать, а не быть ожидаемым, поэтому я шёл по краю
Зелёного луга, мечтая, чтобы какой-нибудь психически неуравновешенный домовладелец вдруг воспылал ко мне страстью и пригласил погостить у него. Полагаю, эти семьи живут под своими черепичными крышами посреди
из их цветущих садов, за гинею в неделю или около того; но если бы они «взяли меня на содержание» (используя их собственную фразу), счёт за моё скромное питание и ночлег был бы как минимум вдвое больше. Не знаю, стоит ли их винить; за то, что они впустили в свой рай испачканного жизнью постояльца, они должны получить надлежащую компенсацию.
Когда неделю назад я искал жильё, то случайно наткнулся на симпатичный
коттедж, где хозяйка иногда сдавала комнаты. Она показала мне
помещение и спросила, не буду ли я возражать против того, чтобы обедать в её
собственной столовой, где меня могли бы обслуживать в определённые часы, и, поскольку она если бы у меня была только одна гостиная, позволил бы я ей время от времени ею пользоваться? Кроме того, если бы у меня не было особых предпочтений, взял бы я вторую по размеру спальню и оставил бы ей самую большую, в которой она могла бы поставить детскую кроватку у своей кровати? Она подумала Я бы чувствовал себя вполне комфортно, и она считала, что, договариваясь с жильцами, лучше не «наводить беспорядок в доме больше, чем необходимо».«Наводить беспорядок в доме!» — вот, по-видимому, та зловещая цель, с которой я приехал в Барбери-Грин.


Глава 2. 4 июля.
Познакомьтесь с семьёй Торникрофт, членом которой я уже являюсь.
Сначала я представлю миссис Хевен, потому что она очень гордая и никогда не простит, если её поставят ниже.

Она поприветствовала меня словами: «Мы не сдаём здесь ни комнаты, ни
квартиры; ни комнаты, ни квартиры, но иногда принимаем
платных гостей, тех, кто, как нам кажется, оценит тишину
улицы и будет готов, как вы могли бы сказать, платить за это».
В тот момент мне было всё равно, как меня называют, лишь бы
эпитет был сравнительно безобидным, так что я — платный гость,
а значит, я рассчитываю щедро заплатить за красивое прозвище.
Миссис Хевен невысокая и полная; она заполняет своё платье, как подушечка для булавок заполняет свою наволочку; она носит чепец и фартук и так полна банальностей,что лопнула бы, если бы я не появился как спасительный выход для них. Её акцент не деревенский, а городской, и от него так и веет
торговлей. Она ещё и многословна банальности. «Я надеюсь, что если вам что-то понадобится, вы дадите нам знать, дадите нам знать», — говорит она по нескольку раз в день, и всякий раз, когда она входит в мою гостиную, она начинает разговор со слов: «Надеюсь, вам здесь спокойно, мисс? В этом-то и прелесть этого места, да, в его спокойствии. И всё же» (она продолжает бормотать)«Через какое-то время это надоедает, мисс. Я часто езжу в Вудмукет, чтобы навестить одного из своих сыновей, просто ради шума, просто ради шума, мисс, ради ничего другого в мире, кроме шума. Нет ничего лучше шума для
успокаивающие нервы, которые изнашиваются от тишины, мисс, по крайней мере, таков мой опыт; и всё же для постояльца тишина в гостинице — это её очарование, несомненно, её главное очарование; и именно это всегда говорят наши постояльцы, хотя наши цены несколько выше, чем в других гостиницах. Если вам что-то нужно, мисс, я надеюсь, вы об этом упомянете. В Барбери-Грин не так много магазинов, но в случае необходимости мы всегда можем отправить пони в Вудмукет. Нашим платным гостем прошлым летом была миссис Поллок, и она была в затруднительном положении фантазии. Хоть вы и молоды и не замужем, мисс, я думаю, вы поймёте, что я имею в виду, без лишних слов? Итак, в шесть часов дождливого дня её охватило необъяснимое желание съесть варёную морковь, и мистер Ивен запряг пони в повозку и поехал в Вудмукет за ней, что является большим преимуществом — находиться так близко к городу и при этом «в тишине».
Мистер Хевен, как и мистер Джеллиби, обладает более выдающимися качествами, чем его жена. Для него слишком длинна строка описания. Действительно, я могу
не могу придумать ни одного достаточно короткого слова, по крайней мере, на английском. Латинское
«nil» подойдёт, так как ни один язык не богат словами, состоящими менее чем из трёх букв. Он милый, добрый, лысый, робкий, худой и настолько бесцветный, что его едва ли можно разглядеть при ярком свете. Когда миссис Хевен выходит в сад на его поиски, я едва сдерживаюсь, чтобы не крикнуть из своего окна: «Чуть правее, миссис Хевен, теперь левее, прямо перед вами, если вы протянете руки, то коснётесь его».

Фиби, семнадцати лет, — дочь хозяев. Она добродетельна,
трудолюбивая, добросовестная и совершенно лишённая физического очарования.
 Она не просто некрасива; она выглядит так, будто её создали без какой-либо определённой цели, из неподходящих материалов, плохо собрали и так и не закончили; но «некрасивая», в конце концов, — понятие относительное. Многие некрасивые девушки выходили замуж за красоту, а иногда и красавицу, попавшую под холодный взгляд, считали некрасивой.

У Фиби есть свои преимущества, потому что она любима и отвечает взаимностью
на чувства Вудманкоута, Вудмакета, как его называют англичане
произнести название места, где он живёт. Если он «выступает» так же энергично
перед широкой публикой, как перед Фиби, то он, должно быть, преуспевающий человек. Он каждый день приносит ей землянику, вишню,
птичьи гнёзда, павлиньи перья, ракушки, зелёные орешки лещины, образцы
куриного помёта или букеты увядших полевых цветов, крепко связанные
вместе и удерживаемые большой влажной любящей рукой. У него
тонкие вьющиеся волосы песочного оттенка, образующие нимб на лбу, и
рыжеватая борода, образующая ещё один нимб, но в перевёрнутом виде,
вокруг подбородка. На него невозможно смотреть
особенно когда солнце просвечивает сквозь него, не думая о том, как
прекрасно он смотрелся бы, если бы его набили опилками и поставили на колёса, а за ним тянулась бы верёвочка.
Фиби призналась мне, что была на грани влюблённости в почтальона, когда
на горизонте появился курьер.
— Нехорошо быть слишком любопытной, не так ли, мисс? — спросила она меня, когда мы прореживали грядку с луком. — Я должна была передать почтальону ответ в понедельник вечером, и именно в понедельник утром мистер Глэдвиш впервые приехал сюда в качестве посыльного. С тех пор я ни разу не сомневалась и он тоже. Когда я думаю о том, как близко я подошла к тому, чтобы пообещать это почтальону, у меня кружится голова. (Я могу это понять, потому что однажды я встретила
человека, которому много лет назад чуть не пообещала выйти замуж, и мы оба испытали такое чувство облегчения от того, что свободны, а не связаны, что чуть не влюбились друг в друга от радости.)

Последний и самый важный член семьи — Квадратный Малыш.
Его зовут Альберт Эдвард, и ему действительно пять лет, и он совсем не ребёнок.Но его появление на этой планете было чем-то совершенно невероятным.
К удивлению всех заинтересованных сторон, он был избалован. У него
квадратная голова и челюсть, квадратные плечи, квадратные руки и ноги. Он
краснокожий и белокожий, крепкий, невозмутимый и недалёкий, как обычно бывает с детьми его класса, и со временем, я думаю, станет оплотом нации, потому что Англия должна ежегодно производить несколько тысяч таких квадратных младенцев для использования в колониях и в регулярной армии. У Альберта Эдуарда уже военная выправка, и когда он
приобретёт привычку к послушанию, сравнимую с его силой
команда, он сумеет взять на себя бремя белого человека с
заслуженный успех. Тем временем я никогда не могу смотреть на него без того, чтобы не удивляться, как английский климат может превратить яичницу с беконом, чай и твердый домашний хлеб в такие сияющие розы и лилии, которые расцветают на его щеках и губах.


ГЛАВА 3. 8 июля. Торникрофт - это небольшая птицефабрика.

Чтобы добраться до него из Барбери-Грин, нужно свернуть на первую дорогу слева, ехать до упора, и вы на месте.
Это напоминает мне о ферме моей «бабушки в Олдере». Вы знали эту песню
в детстве?--
 У моей бабушки была очень хорошая ферма
«Вниз по полям Олдэр.
 Ку-ка-ре-ку здесь,
 Ку-ка-ре-ку там,
 Ку-ка-ре-ку и там, и тут,
 Ку-ка-ре-ку и там, и тут,
 Вниз по полям Олдэр.

 Это продолжается вечно благодаря простой уловке — замене нескольких слов в
каждом куплете.

 У моей бабушки была очень красивая ферма
«Вниз по полям Олдэр».
 Кря-кря здесь,
 И кря-кря там,
 То тут, то там кря-кря,
 Кря-кря то тут, то там,
 Внизу, в полях, в Олдере.

За этим следует «гав-гав», «му-му», «ба-ба» и т. д., пока
воображение поэта и дыхание младенца не иссякнут. Мелодия
приятная, и я не знаю или не знал, когда был молод, более
увлекательной песни.

{Сидящие куры: p17.jpg}

Торникрофт-Хаус, должно быть, когда-то принадлежал какому-нибудь сельскому джентльмену, а может, и не одному; люди понемногу перестраивали его раз в сто лет, пока, наконец, мы не получили это очаровательно беспорядочное и обветшалое здание. Поднимаясь по трём ступенькам в комнату миссис Хевен, вы спускаетесь. Две в моей комнате, а комната Фиби находится в своего рода башенке с длинными узкими
решётками, выходящими в плющ. Там есть кривые
лестницы, коридоры, которые разветвляются на другие коридоры и ведут
в никуда. Я не могу придумать лучшего места, чтобы поиграть в прятки в
мокрый день. То, что когда-то, несомненно, было лужайкой, теперь превратилось в огород, где лук, репа и картофель уютно растут почти до самого порога.
По обеим сторонам тропинки разбросаны маки.

Бельгийские зайцы живут в углу в пятидесяти футах от нас;
один большой загон для домашней птицы находится сразу за изгородью из шиповника;
остальные, со всеми домиками и курятниками, находятся на лугу позади,
где также содержатся наши почтовые голуби.

Фиби ухаживает за домашней птицей; это её обязанность. Мистер Хевен не обладает ни силой, ни _изяществом, которые требуются, и доброму читателю, который считает, что эти качества не нужны в столь скромной должности, достаточно провести несколько дней в Торникрофте, чтобы убедиться в обратном. Миссис Хевен могла бы быть полезна,
но она одевает Квадратного Малыша по утрам и укладывает его спать
ночью как раз в те часы, когда пернатые малыши проделывают
то же самое.

 Девочка-Гусыня, как и поэт, иногда рождается, иногда нет. Я из тех, кто родился. Никакого обучения не требовалось; я положила голову на подушку
во вторник вечером как сложный продукт современной цивилизации, а в среду утром проснулась девочкой-Гусыней.

{Куры... ложатся спать в положенный час: p19.jpg}

Моя судьба дремала днём, но в восемь часов я услышал
Раздалось оглушительное кудахтанье в направлении утиных прудов, и, бесцельно бредя в ту сторону, я наткнулся на Фиби, которая пыталась уговорить уток и селезней, гусей и гусаков, убраться на ночь. Их приходится загонять в загоны за сетчатыми заборами, помещать в маленькие крысонепроницаемые ящики или запирать в отдельные курятники, чтобы защитить их от естественных врагов — крыс и лисиц, которые, повинуясь, как я полагаю, закону спроса и предложения, в изобилии водятся в этой местности. Старым гусакам позволяется гулять на свободе, поскольку они уже в том возрасте, когда можно быть уверенным в их благоразумии.
проницательность и воинственность, что им можно доверить вести свои собственные
сражения.

{Утки и гуси... бродили бы по улицам до утра: p20.jpg}

Ум куриц, хоть и скромный, таков, что побуждает их ложиться спать в
благопристойное время по собственному желанию; но уткам и гусям нужна
материальная помощь, иначе, я думаю, они бродили бы до утра. Маленький мальчик никогда не ненавидел и не сопротивлялся, когда его уводили в детскую, как эти глупцы, молодые и старые, ненавидят и сопротивляются, когда их уводят в их собственные спальни. Страдают ли они от бессонницы или от кошмаров,
или же они просто предпочитают сладкий воздух свободы (и смерти) запаху неволи и курятника, я не знаю.

{Шест был недостаточно длинным: p21.jpg}

Фиби стояла у одного из утиных прудов с длинным шестом в руке и беспомощным выражением на своём тестообразном лице, где бесформенные контуры и черты сливаются в некое размытое пятно. (Что
в этом видит перевозчик?) Шест был недостаточно длинным, чтобы достать до уток,
а методу Фиби не хватало изобретательности и ловкости, так что это было естественно,
Возможно, они не хотели уходить с воды, потому что вечер был тёплым,
а закат — необычайно красивым.

{Они... переваливаются под неправильным забором: p22.jpg}

Я сразу понял, в чём дело, и побежал навстречу с интересом
и предвкушением. Если в мире и есть что-то, что мне нравится, так это
заставлять кого-то делать то, чего он не хочет; и если, когда
победа оказывается на моём знамени, этого кого-то можно заставить
сказать, что он должен был сделать это без моей помощи, это добавляет
незабываемое удовольствие, хотя, увы, случается это редко.
Затем последовал восхитительный и вдохновляющий час, который теперь стал неотъемлемой частью дня; час, в который воспоминание об обеде в «Гидро», происходящем в то же самое время, лишь усиливает мою радость и благодарность.

{Гудит и шипит, как сбитый с толку оркестр: p23.jpg}

{Гонимый и клюющий большими гусями: p24.jpg}

Утки плавают кругами, прячутся под ивами и пытаются
залезть в крысиные норы на берегу. Это настолько глупо, что
заслуживает мгновенной смерти, которой они каким-то образом всегда избегают. Затем они возвращаются
выходят парами и ковыляют под чужим забором на нижний луг,
в бешенстве залетают под сарай для инструментов, вслепую бросаются к сидящим курам,
и вскоре снова вышел, все время крякая и визжа,
гудя и шипя, как сбитый с толку оркестр. С помощью плеска
по воде шестами, бросая камешки, ломая кусты по краям пруда
отчаянно "отмахиваясь" юбками, пролезая под решетками, чтобы
остановив их и подталкивая из-под кустов, чтобы подстегнуть, мы
наконец-то вытаскиваем старших из воды, а младших в
какое-то отношение к их различным убежищам; но из-за незнания географии, ненависти к дому и общей непокорности ни один из них не оказывается в нужном месте, и их приходится искать. Мы открываем крышу маленького домика или загона, если это загон, или заходим в дверь и, схватив сопротивляющуюся жертву, вытаскиваем её и отводим туда, куда ей следовало отправиться в первую очередь. Слабые
попадают в окружение сильных и рискуют быть затоптанными; два
майских гусёнка, которые выглядят почти взрослыми, забежали в дом с
выводок утят недельного возраста. В одном загоне двадцать семь утят, в другом — пять, в третьем — девятнадцать; утёнок с одной ногой должен выйти, а утёнку с разинутым клювом грозит опасность; их место рядом с «больными», как их называет Фиби, но они никогда не узнают, где находится больница, и не испытывают ни малейших угрызений совести из-за распространения заразных болезней.

{В одиноком великолепии: p25.jpg}

Наконец, когда мы тщательно разделили и рассортировали, Фиби проявила деликатность и бесстрашие.
Атака, достойная гения, мы пересчитываем всех и обнаруживаем, что нескольких не хватает. В поисках их живых или мёртвых тел мы «вылавливаем» одного из-под навеса для инструментов, натыкаемся ещё на двоих, которых гоняют и клюют большие гуси на нижнем лугу, и обнаруживаем одного, плывущего в одиночестве посреди пустынного пруда, с выражением злобного триумфа в глазах-бусинках. И всё же нам не хватает одного утёнка,
и в конце концов его находят мёртвым у изгороди. Крыса, очевидно, схватила его и задушила, но в такой спешке, что он
не успела унести крошечное тельце.

"Бедняжка!" — со слезами на глазах говорит Фиби. — "Похоже, она
умерла от какой-то болезни. Я не знаю, что делать с крысами, они
становятся такими свирепыми!"

До того, как я стал ежедневно общаться с живым гусем (предыдущие встречи с ним происходили, когда подливка и начинка скрывали его истинную сущность), я считал его настоящим Дрейфусом среди птиц, несправедливо оклеветанной птицей, которой никогда не воздавали должное, ведь даже добрый Дарвин суров с ним. Я считаю, что
претерпевают некоторые незначительные изменения, но в настоящее время я воздержусь от суждений,
надеясь, что некоторые из глупостей, недостатков, причуд и ограничений, которые я
наблюдаю у гусей Фиби, могут быть вызваны методами воспитания Фиби,
которые до моего появления были методами самых тёмных веков.




ГЛАВА IV


{Сухие предупреждения, к которым никогда не прислушиваются: p27.jpg}

9 июля.

К тому времени, как уток и гусей загоняют на ночь в загон,
разумные, рассудительные, практичные куры — особенно те, чей
ум развит, а добродетель возросла благодаря
обязанности материнства — они забрались в свои особые крысонепроницаемые
ящики, где в полусонном состоянии ждут, когда за ними закроют проволочные
двери, поставят на них кирпичи и набросают сверху мешковину, чтобы
не дуло. У нас очень много молодых семей, как утят, так и цыплят, но
уток-матерей в настоящее время нет. Разновидность птиц, которую Фиби, похоже, вывела за последний год, можно назвать «Новой уткой» с определёнными радикальными взглядами на
женскую сферу. Что будет с Торникрофтом, если мы выведем «Новую курицу»?
и «Новую Корову» моему воображению не под силу представить. Однако на данный момент, кажется, нет ни малейшей опасности, и наши куры несутся, и сидят, и сидят, и несутся, как будто нестись и сидеть — это две цели их жизни.

{Мать уходит спать: p28.jpg}

Похоже, что природа курицы расширяется вместе с материнскими обязанностями, но
я думаю, что мы немного преувеличиваем её дружелюбие и природную материнскую заботу. Одно дело — желать иметь собственную семью,
откладывать яйца с этой мыслью в голове, высиживать их три долгих недели и вылупляться
выйти и вырастить хороший выводок цыплят. Должно быть, совсем другое - когда
изо дня в день извлекают яйца и поедают их черствая публика, когда
гнездо наполнено лживыми заменителями, а в конце скучной и
томительный период вынашивания ребенка, чтобы произвести на свет чужих
детей - тоже детей, не того роста, не с теми купюрами и
ноги, и, что еще более тонкая обида, неправильные инстинкты,
ведущие их к опасной водной карьере, которой мать может и не
войти, чтобы направлять, охранять и учить; тот, на грани которого она всегда должна быть.
Они стоят, изрекая сухие предостережения, к которым никто не прислушивается. Со временем они привыкают к такому странному порядку вещей, это правда, и становятся менее тревожными и взволнованными. Когда утиный выводок снова и снова благополучно возвращается из того, что наседка считает водяной могилой, она, я полагаю, привыкает к ситуации. Я заметил, что по ночам она стоит у пруда, как ей кажется, достаточно долго, чтобы не потерять самоуважения, и зовёт утят из воды; затем, если они не приходят, мать уходит спать, оставляя их на милость Провидения или Фиби.

{Корнелия и паукообразные грачи: p29.jpg}

Коричневая курица, которую мы назвали Корнелией, — лучшая мать, она дольше всех и терпеливее всех ждёт, пока паукообразные грачи закончат плавать.

Когда цыплёнка достают из инкубатора (как его называет Фиби) и все остальные куры отказываются от него, Корнелия обычно принимает его, хотя у неё самой было двенадцать цыплят, когда мы начали использовать её в качестве приюта для сирот. «Крылья созданы для того, чтобы расправляться», — кажется, весело говорит она и добрым взглядом своих круглых глаз приветствует странника и изгоя. Она даже
какое-то время присматривал за потомством рассеянной, легкомысленной
фазанихи, которая перелетела через четырёхфутовую стену и оставила своих птенцов
голодать; это был не новый фазан, потому что самые консервативные и
старомодные представители его племени иногда совершают подобные
ошибки.

{Приют для сирот: p30.jpg}

Никогда не знаешь, когда, где и как проявится материнский инстинкт. Среди наших кошек Торникрофта есть некая миссис Грейскин. Её
не видели много дней, и миссис Хевен решила, что она
она спряталась где-то с семейством котят; но поскольку у нас предложение этого товара превышает спрос, мы не искали её с особым рвением.

{Мы с Фиби незаметно последовали за ней: p31.jpg}

На днях миссис Грейскин появилась у дверей молочной, и когда её покормили, мы с Фиби незаметно последовали за ней на расстоянии. Она
медленно шла, словно её разум был свободен от тревожных мыслей,
и наконец подошла к заброшенному коровнику, где лежала большая куча
соломы. В этот момент она заметила нас и повернула в другую сторону
чтобы сбить нас со следа. Мы не отказались от своего намерения
проникнуть в её вероятное убежище и осторожно высматривали
какие-нибудь признаки жизни на сенокосе, когда услышали тихое кудахтанье
и взъерошенные перья. Подойдя ближе к источнику звука, мы увидели чёрную курицу, высиживающую яйца.
Её блестящие бусинки-глазки нервно бегали из стороны в сторону, и из-под её прикрывающих крыльев,
подстрекаемые юным любопытством, появились четыре котёнка с широко раскрытыми глазами,
тёплые, счастливые, готовые к играм!

 Зрелище было неотразимым, и Фиби побежала за мистером и миссис Хевен и
Квадратный малыш. Матушка Курица не смутилась и не испугалась, даже
если её самые сокровенные чувства рассматривались в свете дешёвого
развлечения. Она стояла на своём, пока один из цыплят скользил вверх и
вниз по её блестящей спине, а двое других, более робких, прятались у неё
под грудкой, осмеливаясь лишь высовывать свои розовые носики! Тогда мы
ушли, очень смущённые, и встретили миссис Грейскин в дверях. Это должно было
обострить сюжет, но, по-видимому, между матерями-героинями нет ни соперничества, ни вражды. Теперь мы наблюдаем за ними каждый день через окно в
на крыше. Мать Серая Шкура часто навещает котят, ложится рядом с их гнездом и кормит их. Пока она это делает,
мать Чёрное Крыло скромно уходит перекусить, попить и немного размяться, а потом возвращается к котятам. Приятно видеть, как она возится с четырьмя толстыми пушистыми комочками, и они, кажется, не чувствуют разницы в тепле и комфорте, независимо от того, какая из матерей их высиживает. А поскольку их глаза открылись неделю назад, это уже нельзя назвать слепой ошибкой с их стороны.

{Выманили... юношеским любопытством: p33.jpg}

Когда мы закрываем на ночь все наши маленькие курятники, остаётся ещё большой дом, в котором живут тридцать две взрослые курицы, которых Фиби называет бройлерами. Я терпеть не могу это слово и не использую его. «А теперь апрельские цыплята», — говорю я каждый вечер.

"Ты имеешь в виду бройлеров?" спрашивает Фиби.

"Я имею в виду больших апрельских цыплят," — говорю я.

«Да, это бройлеры», — говорит она.

Но разве не неприятно быть бройлером, когда приходит время,
когда тебе неделями в лицо тычут сеткой?

{Девять игроков собрались вместе: p34.jpg}

Все апрельские цыплята подвижны и хотят как можно лучше рассмотреть мир, прежде чем отправиться на насест или на вертел. В целом, в большом курятнике мы находим шестнадцать молодых кур созерцательного, безвкусного, смирившегося с неизбежным вида; ещё три (одни и те же три каждую ночь) сидят на крыше, и их сгоняют вниз;
четверо (всегда одни и те же четверо) цепляются за край открытой двери, ожидая,
когда вы попытаетесь её закрыть, чтобы улететь, но не внутрь; девятеро
сбиваются в кучу на траве примерно в сорока футах от вас, где
курятник, который раньше стоял в доисторические времена. В этом маленьком курятнике они жили по две недели, когда были моложе, и когда формировались те самые неизгладимые впечатления, о которых мы читаем в педагогических пособиях. Его давно уже нет, но девять верных (или
глупых) Касабианкас цепляются за священное место, где он стоял;
соответственно, их нужно поймать и доставить в дом, а это требует
стратегии, поскольку они замечают наше приближение с большого
расстояния.

{Блуждающий разум: p35.jpg}

Наконец все размещены, кроме двоих, маленького белого петушка и черной
молодки, которые все еще озорны и с блуждающим умом. Несмотря на то, что они ушли прочь
разбегаясь во все стороны, они налетают на изгородь и прячутся в подлеске.
Мы бьем по изгороди с другой стороны, но безрезультатно. Мы ныряем в
заросли диких роз, шиповника и чертополоха на четвереньках,
выходим оттуда со спутанными волосами, поцарапанными носами и без кур. Затем, когда
всё, что может предложить человеческая изобретательность, сделано, Фиби
идёт ужинать, а я несу караульную службу. Я отхожу на безопасное расстояние и,
Сидя на одном из крысоловок, я зорко слежу за кустами. Проходит пять минут, десять, пятнадцать, и вот из-за кустов выходит белый петух и на цыпочках крадётся к дому, в который он отказался заходить по нашей просьбе. Через мгновение из-за противоположных кустов выползает упрямая чёрная курица. Непослушная парочка встречается у своей двери, которую я оставил приоткрытой на несколько сантиметров. Когда всё стихает, я осторожно иду по полю и, наученный предыдущим опытом, подхожу к дому сзади. Я тихо и быстро открываю дверь, но не настолько, чтобы
так быстро, что злобная и подозрительная чёрная курица не успевает выпрыгнуть из-за угла и издать притворный испуганный крик, который заставляет трёх других ни в чём не повинных кур слететь со своих насестов и всполошить всю стаю. Затем я впадаю в немилость и называю её бройлером; и
когда после нескольких минут погони я ловлю её, повалив на землю
в углу у загона для гусей, я обращаюсь к ней как к жирному, сочному бройлеру
с маслом с петрушкой и кусочком бекона.

{С запутанными волосами, поцарапанными носами и без кур: p36.jpg}




Глава V


10 июля.

Примерно в десять тридцать утра начинается кудахтанье. Интересно, что именно оно означает! Неужели любители леса, которые так внимательно прислушиваются к птичьим трелям и так искусно их интерпретируют, не проводили психологических исследований кудахтанья кур? Может быть, это просто радость? Можно было бы поверить, что это касается первых нескольких яиц, но курица, которая снесла двести или триста яиц, вряд ли каждый день испытывает такую же бурную гордость и радость. Может быть, это волнение, связанное с успешным достижением цели?
Вряд ли, потому что задача очень проста. Яйца более или менее
похожи; чуть больше или чуть меньше, чуть белее или чуть темнее; и почти наверняка
будут абсолютно правильными в деталях; то есть большой конец никогда
не перепутаешь с маленьким, они всегда яйцевидные, а не сферические,
и желток всегда внутри белка. Что касается яйца с мягкой скорлупой, то это настолько редкое явление, что страх перед тем, что оно может сбиться, не может привести в панику целую стаю кур. Таким образом, не может быть никакого интеллектуального или эмоционального возбуждения при создании чего-то, что может быть произведено машиной. Может ли это быть просто «суетой», поскольку люди, у которых есть
То, что делать не хочется, обычно вызывает больше всего беспокойства?

Возможно, это просто разговор. «Режь-режь-режь-режь-режь-РЕЖЬ! ...
Я доел своё свежее яйцо, а ты снёс своё?»
Тогда поторопись, потому что петух нашел щель в проволочной изгороди и хочет, чтобы мы
бродить по земляничной грядке. . . . Кат-кат-кат-кат-кат-да_кут_ . . .
Каждое мгновение бесценно, для девочки Гусь найти нас, когда она
собирает клубнику для нее обед . . . Резать-резать-резать-резать! На
выходе мы можем найти укромные места, чтобы украсть гнёзда... Режь-режь-режь! ...
Я так рад, что не сижу здесь в это чудесное утро; это _действительно_ скучная жизнь.

Вчера в Барбери-Грин заехал птицевод из Ланкашира. Он старый знакомый мистера Хевена и провёл ночь и часть следующего дня на ферме Торникрофт. Он много знает о птицеводстве и рассказывает много забавных историй о курах, которые, как и истории о рыбах, в значительной степени рассчитаны на доверчивость слушателей. Мы сидели на
соломенной крыше и непринуждённо беседовали о яйцах, курах и тому подобном,
когда он вынул трубку изо рта и рассказал нам следующее
история — не плохая, если вы можете перевести диалект:

'Однажды мне сказали, что если бы вы могли забрать у курицы яйцо до того, как она его снесёт, то курица подумала бы, что это ошибка, и села бы на другое.

«И мне показалось, что это очень разумный способ взглянуть на это. Так что
я принялся за работу, чтобы свить гнездо, в котором могли бы высиживать яйца куры. И я
тоже это сделал». Я сделал гнездо с сетчатым дном, чтобы, когда
курица снесёт яйцо, оно провалилось в коробку под гнездом.

"Я тоже чувствовал себя очень глупо в этом гнезде, могу вам сказать, и я помню
я был очень взволнован, когда увидел, как чёрная минорка, лучшая наседка, которую я когда-либо видел,
устроилась в гнезде и приготовилась к работе.
 Курица казалась вполне довольной, и я был рад, что она
справилась с работой без каких-либо видимых проблем.

«Ну, я думаю, ты знаешь, что курица продолжает нестись, как только снесёт
яйцо. Он начинает «кудахтать», как клоун, и после того, как
посмотрит на яйцо, чтобы понять, большое оно или маленькое,
радуется и рассказывает об этом всем остальным курам.

«Ну, эта чёрная минорка, как я и говорил, была мудрой птицей и, возможно, знала
больше, чем я думал». Случилось так, что она снесла яйцо в гнезде с ложным дном,
и это было подстроено, но так или иначе, я никогда в жизни не видел, чтобы курица
так сильно возмущалась, когда она высиживала яйцо в гнезде и видела, что
все эти хлопоты были напрасны.

"Она смотрела на гнездо так, словно не могла поверить своим глазам.

"Но всё пошло не так, как мы ожидали. Мы ожидали, что он будет сидеть на корме
и откладывать яйца.

"Но он просто сделал один странный вид, а затем, после долгого
Она уставилась на курицу-наседку, и та взбесилась, как никогда в жизни.
Потом стало ясно, что означал этот долгий взгляд. Это было прощание!
Если вы мне не верите, то эта курица больше не снесла ни одного яйца ни в одном из моих
гнезд.

«Варра, похоже, устроилась в таком месте, где ей есть на что посмотреть,
когда она закончит работу за день.

"Так что я потерял свой лучший слой из-за своего поведения, и я никогда не изобретал
ничего подобного."




ГЛАВА VI


На птицеферме учишься скромности, потому что постоянно видишь, как петухи
проявляют самое отвратительное тщеславие. Мы
У нас есть пара цесарок, которые, безусловно, являются украшением ландшафта,
когда они важно вышагивают по квадрату газона, который мы гордо называем лужайкой. Глава семейства ходит очень лениво и важно,
и его микроскопический мозг полностью сосредоточен на его великолепном развевающемся хвосте.
Если бы я только мог в достаточной мере овладеть его языком, чтобы сказать ему, насколько
ужасно уродлив вид этого великолепного веера сзади, когда он раскрывает его
для назидания стоящему перед ним наблюдателю, он, конечно, возразил бы, что у всего есть «обратная сторона», но я должен был бы
по крайней мере, заставлю его защищать свой хвост и признать его
ограниченность. Полагаю, это было бы в новинку и неприятно, а если бы это
никак не повлияло на его высокомерное поведение, я мог бы напомнить ему, что в конце концов его, скорее всего, будут использовать в качестве метелки для пыли, если только Небеса не суеверны и не предпочтут отбросить его хвост, а не навлекать на дом беду и дурной глаз.

{Чем больше гордости в осанке, тем меньше поводов для гордости: p43.jpg}

Чем дольше я наблюдаю за петухом, будь то чёрный испанец, белый леггорн,
Доркинг, или обычная дворовая курица, чем ближе я с ним знакомлюсь,
тем меньше он мне нравится. В нём больше горделивости, чем в любой другой известной мне птице. Он
ленив, хотя и важно расхаживает по траве, как будто день слишком короток для его обременительных обязанностей. Он подзывает к себе кур, когда я
бросаю им зерно из корзины, но я много раз видел, как он торопливо
и украдкой проглатывал какую-нибудь вкусную крошку, которую находил неожиданно.
Он не отличается особым благородством. Он не поощряет своих
когда он становится потенциальным отцом, и оказывает мало помощи,
когда обязанности становятся реальностью. Его единственное личное послание
или вклад в мир — это хриплый крик «ку-ка-ре-ку», который,
произносимый чаще всего на рассвете, является самой несвоевременной и
оскорбительной из всех музыкальных нот. Это так же ненужно, как если бы день
не наступил достаточно скоро и без его предупреждения; но я полагаю, что он хочет
разбудить своих кур и заставить их выполнять ежедневную работу, и поэтому он
беспокоит всё сообщество. Короче говоря, он мне не нравится; его развязность, его
самодержавная напыщенность, его жадность, его раздражающее самосознание, его
бесконечное выставление себя напоказ в процессии одного человека.

Конечно, его характер во многом является результатом полигамии. Его
слабости - это только то, чего можно было ожидать; а что касается кур, то я испытываю
большое уважение к терпению, трезвости и достоинству, с которыми
они переносят учреждение, особенно оскорбительное для всех женщин. В их
случае у них даже нет поддерживающей мысли о том, что это предмет
религии, так что их можно только похвалить.

Нет ничего более женственного, чем курица — не женоподобного, а просто женственного. Я иногда думаю, что те проницательные мужчины, которые пишут о женщинах на страницах воскресных газет, изучают кур больше, чем женщин; во всяком случае, все их любимые породы присутствуют на этой птицеферме.

 Некоторые семьи белых леггорнов проводят большую часть времени на выгуле, где они выглядят очень мило: их стройные белые тела, красные гребни и серёжки хорошо выделяются на фоне травы.на фоне золотистых стогов сена.
В одном углу стоит большой дуб, к стволу которого прислонена высокая лестница, а на длинной ветке, идущей под прямым углом к лестнице, есть отличное место для ночлега. Я стараюсь проводить там четверть часа каждый вечер перед ужином, просто ради удовольствия наблюдать, как пернатые «женщины» взбираются по этой лестнице.

Дюжина из них толпится у подножия, беспокойно ожидая своей очереди. Одна
маленькая белая леди порхает на самый нижний круг и сидит там, пока
не вспоминает прошлое, не смотрит в лицо настоящему и не предсказывает будущее; во время
в этот раз она набирается смелости для следующего прыжка. Она кудахчет,
поднимает одну ногу, затем другую, наклоны назад и вперед, держит ее
юбки и бросает их снова, наклоняет голову и нервно чтобы увидеть, являются ли они
все уставились на нее ниже, дает полтора десятка предварительных Спрингс
которые ничего не значат, заявляет, что она не хочет и не может идти быстрее, развязывает
ее капот строк и отодвигает ее волосы, тянет вниз ее платье
крышка ее пальцы, и, наконец, приземляется на следующий раунд, покачиваясь взад и вперед
пока она получает ее равновесия, когда она приступает к принятию той же
сцена снова.

Всё это время куры у подножия лестницы критикуют её методы и удивляются, как долго она взбирается наверх;
в то время как петухи расхаживают по двору, поглядывая на лестницу,
подбирая то тут, то там зёрнышки и время от времени усмехаясь по-мужски
при виде слишком знакомой сцены. Время от времени они подходят к компании,
но только для того, чтобы заметить, что мужчину всегда смешит, когда он видит, как женщина взбирается по лестнице. Следующая курица, взволнованная до глубины души этой речью, взлетает
слишком быстро, теряет голову, падает с верхней перекладины и
поднимаемся снова. Так продолжается и продолжается эта _маленькая человеческая комедия_, и я мог бы наслаждаться ею от всего сердца, если бы мистер Хевен не настаивал на том, чтобы разделить со мной это зрелище. Он настолько невыразимо скучен, настолько лишён чувства юмора, что я не думал, что он увидит в этом представлении что-то большее, чем стаю кур, взбирающихся по лестнице на насест. Но он это сделал, потому что нет такого слепого человека, который не видел бы
глупостей женщин, и когда он забылся настолько, что произнёс несколько
добродушных, глупых, избитых замечаний о женщинах в целом, я отвернулся
Я набросился на него и открыл ему некоторые особенности его собственного пола,
выясненные в результате тщательного изучения домашней птицы мужского
пола. Он вошёл в дом смущённый, хотя и посмеивался над моей
яростью; но, по крайней мере, я навсегда лишил его возможности
наблюдать за своими курами, не бросая время от времени взгляд на петухов.

{Мистер Хевен смущён: p46.jpg}




Глава VII


12 июля.

О, как трогательна птицеферма! Екатерина Арагонская, чёрная испанская
курица, которая украла её гнездо, сегодня утром вывела девять цыплят, и
Деловая и хладнокровная Фиби забрала их и отдала другой наседке, у которой их всего семеро. Нельзя, чтобы две матери тратили силы на эти маленькие семьи — это было бы невыгодно; и старшей матери, которая доказала свою преданность семерым, отдали остальных девятерых, и она их приняла. А что же с той, которая осталась без детей? Она несчастна и
стоит, унылая и покинутая, но бороться с неизбежным бесполезно; сердца кур должны подчиняться тем же законам, что и смена времён года. Екатерина Арагонская сейчас чувствует себя несчастной, но
Со временем она сдастся и ляжет, что более важно.

У нас был очень напряжённый вечер, начавшийся с ужина крыс — изысканных
бутербродов с маслом и парижской зеленью.

Сегодня днём у нас появился новый выводок из семнадцати утят.
Когда мы подошли к гнезду, из-под куриных крыльев выглядывали жёлтые и коричневые пучки пуха и перьев.
Это было самое красивое зрелище на свете.

"Какая благородная курица!" — сказала я Фиби.

"Она не такая благородная, как кажется," — мрачно ответила Фиби.  "Это было
другая наседка высиживала эти яйца почти три недели, а потом появилась эта
крупная наседка, которой взбрело в голову, что она сама хотела бы
вывести птенцов, если бы могла украсть одно яйцо без особых хлопот;
поэтому она прогнала законную наседку с гнезда, высидела последние
несколько дней и вот она уже владеет утятами!

— Почему бы тебе не забрать их у неё и не отдать первой курице, которая сделала большую часть работы? — с некоторым воодушевлением спросила я.

 — Скорее всего, она бы их не приняла, — сказала Фиби, поднимая курицу с разбитой яичной скорлупы и аккуратно перекладывая её в чистую коробку на
подстилка из свежего сена. Мы поставили еду и питье в пределах досягаемости семьи, и
эта разбойница куриц с большой дороги выглядела очень гордой и красивой, когда она
расправила крылья над семнадцатью легко заработанными утятами.

Вернувшись к старому скворечнику, я нашла одно яйцо, забытое среди
скорлупы. Оно было еще теплым, и я взяла его, чтобы сбегать с ним через поле
передать Фиби. Он был тяжёлым, и нести его было странно, потому что он извивался и громко «пищал» во время транспортировки, угрожая так явно вылупиться у меня в руке, что я определённо
нервничает. Бесстрашный малыш вылупился, как только коснулся
 фартука Фиби, и стал самым сильным и красивым из выводка.

 Вся эта забота о пушистых малышах, их кормление и укладывание спать,
ласка, уход и воспитание — это такая приятная, успокаивающая женская работа. Я уверена, что Фиби станет лучшей женой для перевозчика, потому что она
была птичницей, и хотя она была достаточно хороша для большинства практических целей,
когда я приехала сюда, теперь я стала намного лучше. Боюсь, что в последние несколько дней в «Гидро» я
была не особенно мила. Столько всего
скучные, банальные, любопытные, надоедливые старые кошечки! Тетя Маргарет
выдумывала симптомы, чтобы отвлечь любящего мужа и двух опытных медсестёр;
мужчина, которого я никогда в жизни не поощряла, приезжал погостить в
окрестности и каждый день появлялся, чтобы получить отказ; другой мужчина
снимал комнаты в том же отеле с явной целью сделать мою жизнь
тяжёлой; а за ними по пятам следовала тридцатипятилетняя вдова,
преследующая их! Неудивительно, что я счёл более достойным уйти в отставку, чем
участвовать в соревнованиях, и так я и поступил.

Однако мне не нужно было разрывать связи, которые связывали меня с Оксенбриджем
с такими особенно острыми ножницами и не дал им так сильно щёлкнуть; потому что, насколько я могу судить, маленький мир, в котором я воображал себя солнцем, продолжает вращаться и, вероятно, вокруг какого-то другого центра. Я вполне могу представить, кто занял это восхитительное, но несколько уязвимое и ответственное положение — это было бы так похоже на неё!

{Угрожал... вылупиться у меня в руках: p51.jpg}

Я совершенно счастлив там, где я есть; дело не в этом; но мне кажется таким странным,
что они могут быть совершенно счастливы без меня, после всего, что они... после
всё, что было сказано по этому поводу несколько дней назад. Всё оборачивается не так, как
ожидал. Не было ни погони, ни обещанных вознаграждений, ни
объявлений, ни печатных плакатов, описывающих красоту и очарование
молодой особы, которая считала себя центром всеобщего внимания. Ха-ха! В конце концов, какая разница? Всегда можно быть Гусыней!

* * * * *

Интересно, довольна ли мать-наседка своими утятами?
Как вы думаете, сам факт их высиживания сводит на нет все это?
чувство различия? Разве она иногда не задумывается о том, что если ее дети
Если бы это были обычные птенцы, а не эти подменыши, она бы наслаждалась
некоторыми милыми маленькими проявлениями внимания, дорогими материнскому сердцу? Птенцы
клевали бы пищу с её широкого клюва своими крошечными клювиками и
запрыгивали бы ей на спину, чтобы поскакать по её блестящим перьям. С ними было бы гораздо приятнее обниматься, они такие маленькие, изящные и лёгкие; подменыши
немного тяжеловаты и мускулисты. И лично я, если говорить о вкусах, не предпочла бы маленькие круглые головки и заострённые клювы, выглядывающие из-под крыльев, этим штуковинам в форме чайной ложки, которые больше её самой? Интересно!

Мы приучаем четырнадцать крупных молодых цыплят сидеть на насестах в их новом доме, а не сбиваться в кучу на полу, как они привыкли, потому что иногда мы обнаруживаем крысиные норы под проволочным полом и боимся, что они могут откусить цыплятам пальцы. В девять часов мы с Фиби поднимаем цыплят по одному и, как бы приклеивая их к насестам, покрякивая, сажаем их на них. Мы терпеливо наблюдали за этим представлением три вечера, но они так и не усвоили урок. Однако утки и гуси значительно улучшились благодаря применению передовых
Образовательные методы и _режим_ идеального порядка и системы,
установленные Мной, начинают приносить плоды.

{Всегда можно быть Гусыней: p53.jpg}

Больше никаких яростных всплесков и брызг, гонок, погонь,
разборок.  Шест, конечно, ещё нужно достать, но при первом же
величественном взмахе моей руки они устремляются к берегу. Гуси поворачивают направо, пересекают рик и идут в свой загон; майские утки поворачивают налево, к своим курятникам, июньские утки следуют за курицами на верхний луг, и даже у глупых гусят время от времени появляется вдохновение.
спотыкается о собственное жилище.

{Гуси... пересекают рикьярд: p54.jpg}

Миссис Хевен не уважает принципы Коменского, Песталоцци или Герберта Спенсера применительно к домашней птице, и когда утки и гуси прошлой ночью плохо выбрались из пруда и, переваливаясь, кувыркаясь и шипя, разлетелись по всему двору, она не одобрила моего решения отправить их обратно в пруд, чтобы они начали всё сначала.

"Я считаю это большой тратой времени, хорошего времени, мисс", - сказала она.;
"и, в конце концов, считаете ли вы, что образованная домашняя птица будет лучше
«Ест ли она или будет ли нести больше одного яйца в день, мисс?»

Я уделил этому вопросу некоторое внимание и боюсь, что миссис Хевен права.
Утка, гусь или курица, у которых я развил мозг,
привил чувство долга или внушил идею самоуправления,
скорее всего, в целом будут более стройными, а не толстыми. Нет ничего лучше, чем прислушаться к голосу совести, чтобы снять мясо с костей;
и, говоря о совести, Фиби, чья метафизика — фермерская, говорит, что после того, как она бросила почтальона, её совесть «чувствовала себя как курица, несущая яйца».

Что касается яиц, я уверен, что птицы будут нести по одному яйцу в день, потому что это в их природе. Не могу сказать, будет ли продукт, полученный от разумной, сознательной, логичной птицы, таким же качественным, как у необразованной и варварской птицы, но он, по крайней мере, должен быть таким же, как датское яйцо, которое сейчас едят все лондонцы, а если его случайно оставить несъеденным, то из него, несомненно, получится превосходная жена и мать.

Пока мы обсуждаем тему обучения домашней птицы, я признаюсь, что
случай с Каннибал Энн вызывает у меня большое беспокойство. Дважды за свою короткую
На протяжении всей своей карьеры она подозревалась в том, что ест собственные яйца, но Фиби так и не удалось поймать её с поличным. Эта выдающаяся детективная служба была предназначена для меня, и с тех пор эта картина не даёт мне покоя. Ужасно видеть, как курица проглатывает своё только что снесённое свежее яйцо, желток, белок, скорлупу и всё остальное; осознавать, что ты кормил, укрывал, гонял и иногда заходил в курятник к существу, лишённому нравственности, которое может подать плохой пример, привить дурные привычки своим невинным сёстрам и снизить уровень жизни целого
Птичий двор. «Друг юного птицевода» не даёт нам никаких советов на
эту тему, и мы не знаем, как относиться к Каннибал Энн: как к жертве болезни или как к закоренелой преступнице; лечить её или прикончить в расцвете сил.

{Бедняжка... она никогда не была любимицей: p56.jpg}

Сегодня вечером у нас была печальная сцена. Один цыплёнок весь день был болен, и
когда мы закрыли курятник, то нашли его мёртвым в углу.

 Фиби положила его на землю, а сама занялась курятником.
Остальные цыплята вышли и снова и снова ходили вокруг мёртвого.
с любопытством разглядывая его.

- Бедный малыш! - сказала Фиби. - У него никогда не было матери! "Он был
цыпленком-инкубатором, и куда бы я его ни взял, его ковыряли. С ним было
что-то не так; он никогда не был файворитом!"

Я положил пушистое тельце в ямку в земле и присыпал его
травой. «Печальная маленькая эпитафия!» — подумал я. «Он никогда не был моим любимцем!»




ГЛАВА VIII


13 июля.

Мне нравится наблюдать, как бельгийские зайцы едят клевер, стручки гороха или
траву. Они грациозные, нежные создания, толпящиеся вокруг мистера Хевена, и
Они изящно, не жадно, встают на задние лапы, чтобы дотянуться до
клевера, их изящные ноздри и усы трепещут от
волнения.

Когда я выглядываю из окна в сумерках, я вижу, как одна из матерей
скачет галопом по загону, и мягкая белая подкладка на её хвосте
служит маяком для восьми детёнышей, которые следуют за ней, — причудливая
процессия из восьми белых пятен. В самую тёмную ночь эти детёныши могли следовать за своей матерью по траве, через живую изгородь или заросли, и ей не нужно было предупреждать их, где
чтобы убежать в случае опасности. «Всё, что вам нужно сделать, — это следовать за белым
фонариком, который я ношу в подкладке своего хвоста», — говорит она, когда
читает свои первые лекции для матерей, и это кажется благодетельным
подарком природы. Конечно, мистер Хевен взял своё ружьё и сегодня отправился на охоту на диких кроликов, и я заметил, что он метил их по тем же самым предательским хвостам, когда они бежали к своим норам или прыгали под защиту изгороди. Так что неясно, на чьей стороне природа — фермера или кролика...

{Мистер Хевен... отправился на охоту на диких кроликов: p59.jpg}

В жизни домашней птицы столько же комедий и трагедий, сколько и везде,
и я уже вижу разногласия между петухами. У нас в клетке французский
джентльмен-куропатка, женатый на венгерской леди с плохим зрением. Он
беспокойно расхаживает в загоне взад-вперёд, явно недовольный домашним
очагом. Очевидно, что он предан бульварам и что, если бы он руководствовался своими желаниями, то никогда бы не выбрал себе в супруги парижанку.

Венгерская леди слепа на один глаз, полагаю, из-за шального выстрела.
 Она всегда пребывает в меланхолии и иногда доходит до того, что бьётся головой о проволочную сетку. Мистер Хевен говорит, что, если её освободить, слепота приведёт к тому, что она умрёт от руки первого же охотника, и мне всегда кажется, что она знает об этом и пытается решить, лучше ли брак без любви, чем могила.

С другой стороны, большой серый гусь по какой-то загадочной причине не в
фаворе у всей семьи. Он благородная и дружелюбная птица.
лучший из всех в стае, за благородство и здравый смысл. Как же обходятся с этим безупречным мужем и отцом? С ним обращаются так, что добродетель и её скудные плоды выводят из себя. Начнём с того, что остальные не позволяют ему заходить в пруд. Против него организован заговор, и он сидит в одиночестве на берегу, спокойный и смиренный, но, естественно, немного обиженный.
Его любимое место — крошечный островок на краю пруда
под ольхой, где он сидит, склонив голову, с философским выражением лица.
Он смотрит на свою грудь и мечтает о лучших временах. Когда остальные идут в деревню, двадцать три из них держатся вместе, а Бёрд
Алан (так я назвал его в честь старой баллады) идёт один. Отсутствие гармонии здесь так очевидно, а намёк так очевиден и прямолинеен, что это почти доводит меня до слёз. Остальные идут степенно,
всегда парами, но даже законный супруг Бёрд Алан находится на стороне
большинства и избегает её.

{Не в фаворе у всей семьи: p61.jpg}

В чём его вина? Супружеской ревности быть не может,
Я считаю, что гуси строго моногамны и, выбрав себе пару, с которой они делят радости и печали, они остаются верны друг другу до самой смерти или до тех пор, пока их не разлучат какие-то непреодолимые обстоятельства. Если они когда-нибудь ошибутся в своём выборе и подумают, что могли бы найти кого-то получше, мир от этого не станет мудрее. Бёрд Алан выглядит неплохо, но Фиби считает, что он не совсем в себе и что однажды, когда он окрепнет, он набросится на своих врагов и разорвёт их, вернув себе утраченный престиж, ведь раньше он был вожаком стаи.

* * * * *

В Фиби нет ни капли сентиментальности. Она просто спросила меня, не хочу ли я на ужин утенка или гусенка; что оба уже готовы —
бурый и жёлтый утята, которые последними покидают воду ночью, и белый гусёнок, который никогда не знает, где его дом. Кого бы я хотела, и с шалфеем и луком?

Если бы я нашёл утенка на обеденном столе, я бы съел его,
не задумываясь, или с мыслью о том, что он из
Барбери-Грин. Но съесть утенка, которого я выловил из пруда,
Преследовал ли он его по берегу, гнался ли за ним по проволочной сетке, поймал ли его, кричащего, в углу и с трудом отнёс к себе в постель? Покормить гусёнка-идиота, которого я находил в девяти разных курятниках девять ночей подряд — с только что вылупившимися цыплятами, полувзрослыми утятами, несущейся курицей, «больным гусем», селезнем с разинутым клювом, старыми утками в загоне? — съесть гусёнка, которого я ловил и помещал к его братьям и сёстрам (которых он никогда не узнавал) так часто и регулярно, что я знаю каждый сустав в его теле?

Во-первых, из-за моего небольшого опыта в этой области и недостатка
географических знаний я бы никогда не стал добровольно есть существо, которое
в результате какого-то странного процесса ассимиляции могло бы сделать меня
хуже в этом отношении. Во-вторых, я должен был бы быть по-настоящему голоден,
чтобы намеренно сесть и съесть своего близкого друга, даже если бы я был невысокого мнения о его интеллекте. Я бы с таким же удовольствием съел
квадратного цыплёнка, фаршированного шалфеем и луком и политого зелёным яблочным соусом, как жёлтого утенка или глупого гусёнка.

Миссис Хевен только что позвала меня в свою гостиную якобы для того, чтобы
попросить меня заказать завтрак, но на самом деле для того, чтобы поболтать. Почему
она спрашивает, не хочу ли я ветчины с беконом и яйцами, если знает, что у меня никогда не было, нет и не будет ничего, кроме ветчины с беконом и яйцами, я не могу объяснить.

— Не хотите ли посмотреть мои цветы, мисс? — спрашивает она, складывая пухлые ручки на белом фартуке. — Сегодня утром они выглядят прекрасно. Я так люблю комнатные растения, цветы в горшках. Посмотрите на эти герани!
Теперь я считаю, что этот розовый цветок — идеальный, да, идеальный. А этот красный — прекрасный, не так ли, мисс? Особенно прекрасный, вам не кажется?
 Проблема с красными цветами в том, что они могут «помяться», и их нужно регулярно мыть; они действительно могут помяться, уверяю вас. Этот белый только что отцвёл, и он был действительно прекрасен. Вы могли бы с трудом отличить его от бумажного цветка, мисс, но не от белого бумажного цветка. Мои растения — это мои дети в наши дни, с тех пор как
Альберт Эдвард — моя единственная забота. Я была матерью одиннадцати детей
дети, мисс, все они живы, насколько я знаю; я не знаю ничего, что говорило бы об обратном. Надеюсь, вам не наскучило это уединённое место, мисс?
 Я уверен, что оно понравится вам, как понравилось миссис Поллок со всеми её причудами, и как оно понравилось нам. Раньше у нас была мясная лавка в Баффингтоне, и это, естественно, было большой ответственностью. Нервы у мистера Хевена не крепкие, и в конце концов он
захотел более спокойной жизни, более спокойной жизни — вот чего он жаждал. Жизнь мясника в розницу — самая захватывающая и утомительная. Никто
довольные своим мясом; как будто это имеет значение в мире перемен!
Все жалуются на слишком много костей или слишком мало жира; никто не хочет жёстких отбивных или котлет, но всегда ищет хорошие куски, хотя это противоречит здравому смыслу и природе, ведь все куски должны быть сочными, а все котлеты — нежными; всегда жалуются, если не присылают печень с каждой птицей, всегда просят вас не забыть о потрохах, всегда хотят, чтобы говядина была хорошо прожарена, а потом, если вы прожариваете её на минуту дольше, она остаётся на ваших руках!
Я часто говорила мистеру Хевену, да, много раз я это говорила, что
если бы люди больше думали о загробной жизни и меньше о своих маленьких желудках,
это было бы гораздо лучше для них, да, гораздо лучше, и гораздо удобнее для мясников!

{Жизнь... очень захватывающая и утомительная: p65.jpg}

* * * * *

Бёрд Алан сегодня хорошо поработал.

{Его супруга совершила с ним короткую прогулку: p66.jpg}

Его супруга совершила с ним короткую прогулку. Разумеется, это произошло в отсутствие паствы по другую сторону изгороди, так что моральный
эффект от её приступа супружеской верности был для них совершенно незаметен. Я
Я сильно подозреваю, что она не согласилась бы ни на что, кроме тайного
интервью. Что за мелочный, слабый, неблагородный характер! Мне бы не хотелось
так плохо думать о ком-либо, как я вынужден думать об этой
политичной, продажной, трусливой гусыне. Я считаю, что она снесла
яйцо, из которого вылупился этот идиотский гусёнок!




Глава IX


Далее следует правдивая история сэра Маскови Дрейка, леди Бланш и
мисс Малардины Крипплтуз.

 Стая Фиби сначала состояла в основном из коричневых крякв, но подруга
подарила ей яйца, из которых вылупились самые красивые птенцы
белых уток. Они вылупились в положенное время, но их было трудно вырастить,
и в конце концов осталась только одна, такая грациозная и красивая, что мы назвали её Леди Бланш. Вскоре сосед продал её
Фиби, его любимая мускусная утка, и эти два великолепных создания,
благодаря «естественному отбору», пренебрегали остальной стаей, но,
сблизившись, вместе бродили по приятным уткам, плавали и ели отдельно от остальных.

 В коричневой стае был один несчастный, уродливый утёнок,
Она была довольно хромой и с неровным оперением, но, по-видимому, из-за этого или из-за того, что она была слишком слаба, чтобы сопротивляться, остальные
птицы жестоко обращались с ней, кусали её и отталкивали от еды.

Однажды случилось так, что две утки — сэр Мускусный и леди Бланш —
вышли из воды раньше остальных и, позавтракав, сидели вместе в тени цветущего куста смородины, когда
им случилось увидеть, что бедная мисс Крипплтуиз очень плохо себя чувствует и отошла от миски. Сэр Мускусный поднялся на ноги, быстро произнёс несколько слов и
Казалось, что-то произошло между ним и его подругой, а затем он набросился на другого
дракона и бессердечных приспешников, которые преследовали беспомощную
девушку, прогнал их далеко, за пределы видимости, а затем вернулся
в угол, где съёживалась в ужасе жертва, прижавшись лицом к стене. Казалось,
что он шепчет ей или каким-то образом передаёт ей чувство защищённости;
Через несколько мгновений она с дрожью подошла вместе с ним к блюду и
торопливо съела свой ужин, пока он стоял рядом, отбиваясь от
нескольких коричневых уток, которые оставались поблизости и, казалось, были готовы напасть на неё.

Когда она наелась, леди Бланш присоединилась к ним, и они вместе спустились с холма к своему любимому месту для купания. После этого мисс
Крипплтуиз всегда следовала немного позади своих защитниц, и, будучи
защищённой и накормленной, она стала сильнее и оперение у неё улучшилось, хотя она всегда была меньше, чем должна была быть, и вела себя скромно, держась на несколько шагов позади своих старших и сидя на некотором расстоянии от их места для дневного отдыха.

Через некоторое время Фиби заметила, что леди Бланш редко бывает дома, и
Сэр Маскови и мисс Крипплтуис часто приходили на обед без неё.
 Будущая мать отказывалась жить в доме, который Фиби ей подарила,
и долгое время не могла найти место, которое выбрала для себя.  В конце концов Квадратный Малыш обнаружил её в самом идеальном месте.  Много лет назад в ручей, наполняющий наш утиный пруд, упал большой валун, расколовшись пополам, и две гладкие стороны отделились друг от друга. Позади возвышался поросший травой берег, а по обеим сторонам от
прохода высокие кусты образовывали миниатюрный лес, где романтичная мать
могла размышлять о своих сокровищах, пока двое ее стражей наслаждались водой рядом
рядом с ее убежищем.

Все это происходило до моего приезда в Торникрофт фермы, но это я
по имени героя и героини романа, когда Фиби рассказала мне все
подробности. Вчера утром я сидел у своего открытого окна. Было тепло, солнечно и тихо, но в сельской местности звуки разносятся далеко, и я
слышал, как переговариваются куры в разных частях птичника, а также на
окраинах территории, которую занимают наши пернатые друзья. В языке
кур всего три слова и крик, но
утки, которым нужно выразить больше мыслей, разговаривают довольно бегло, настолько плавно, что это напоминает мне ужин в отеле Hydropathic.
на самом деле, это напоминает мне ужин в отеле Hydropathic.
Мне кажется, я научилась отличать семь отдельных звуков, каждый разнообразный
по степени интенсивности, а в сторону повышения или понижения интонации как
Китайский язык.

Вдалеке, потом, я услышал слабый голос утка зовет, как будто
запыхавшийся и возбужденный. В то время как я задавался вопросом, что происходит, я увидел Мисс
Крипплтоуз с трудом взбирался по крутому склону над утиным прудом. Это был
самый быстрый путь от воды к дому, но трудный для малыша
Хромые перепончатые лапы. Добравшись до ровного травянистого поля, она на мгновение опустилась на землю, обессилев; но когда она снова смогла говорить, то закричала резким отрывистым голосом и побежала вперёд.

 Мгновение спустя ей ответили с далёкого холма, куда по какой-то причине
сэр Москови любил удаляться для размышлений. Крики становились всё тише и
мягче по мере того, как птицы приближались друг к другу, и они встретились на углу
прямо под моим окном. Они тут же сложили свои купюры вместе, и
громкие крики сменились доверительным шёпотом. Очевидно, кто-то поспешил
Они обменялись вопросами и ответами, а затем сэр Мускуви быстро заковылял по самой короткой дороге, мисс Крипплтуиз последовала за ним более медленным шагом, и оба скрылись из виду, помогая себе крыльями спускаться по крутому склону. На следующее утро, когда я проснулся рано, моей первой мыслью было выглянуть в окно, и там, на залитой солнцем лужайке, где их обычно кормили, сэр Мускусный, леди Бланш и их скромная служанка Малардина Крипплтуиз разбрасывали свой завтрак перед клювами двенадцати прекрасных золотистых утят.
Маленькие создания не смогли бы взобраться на берег, но, должно быть, они вылетели из своего гнезда на рассвете, спустились к ручью, добрались до подножия сада и постепенно поднялись к дому.

Судя по тому, что я слышал и знал об их повадках, я уверен, что волнение, охватившее их накануне утром, было вызвано вылуплением птенцов, и что леди Бланш поспешно послала свою подругу за сэром
Мускови, семья оставалась вместе до тех пор, пока они не смогли привезти с собой младенцев
и показать их красоту Фиби и мне.




Глава X


14 июля.

В Барбери-Грин мы не совсем лишены городских удовольствий.
Раз или два за лето, ближе к вечеру в субботу, на поле недалеко от центра деревни выезжает вереница
красных и жёлтых фургонов.
К тому времени, как фургоны разгружают, все дети в округе
собираются у ворот.  Там стреляют из ружей, гадают, играют в мяч, качаются на качелях и
Французская безделушка; и, в довершение всего, чудесная оркестрионная
гармоника. Вода кипятится для чая посетителей, и в то же время
В воздух взмывают волнующие звуки мелодии. В репертуаре оркестриона в настоящее время
есть только одна мелодия, но это очень хорошая мелодия;
 хотя после того, как её прослушаешь триста семь раз за один день, она преследует тебя и во сне, и наяву всю следующую неделю. Мы с Фиби взяли «Квадратного малыша» и отправились на это разнообразное развлечение.
У входа стояла небольшая группа детей, но, поскольку ни у кого из них, похоже, не было с собой ни гроша, а я чувствовала себя феей-крёстной,
я предложила им воспользоваться залом за мой счёт.

Я никогда не покупал больше искренней доброжелательности за меньшие деньги, но сочетание
хорошо заваренного чая и кипящего оркестриона вызвало множество
деревенских кошмаров, как рассказали мне матери в церкви на следующее утро.

* * * * *

У меня много друзей в Барбери-Грин, и я часто приятно беседую с
торговцем тканями, часовщиком и аптекарем.

{Свобода этого места за мой счёт: p74.jpg}

Последний дом на главной улице довольно уродлив, но у него
особенно красивые занавески на окнах. Когда я совершал свою ежедневную прогулку к
В почтовом отделении (пока что совершенно безрезультатная экспедиция, так как никто не
потрудился написать мне) я увидел няню, которая выходила из ворот, катя перед собой детскую коляску. Она спокойно удалялась от
площади, когда вдалеке заметила мужчину, который быстро шёл к нам с тяжёлым саквояжем в руке. Она пристально посмотрела на него,
её глаза засияли, а щёки раскраснелись от удовольствия. Кто бы это ни был,
он появился неожиданно. Затем она развернулась,
побежала по садовой дорожке, открыла входную дверь и радостно воскликнула:
беседовала с кем-то; стройная особа в красивом платье с рисунком и
аккуратно уложенными волосами подошла к калитке и несколько раз выглянула
из-за изгороди, отступая назад между выглядываниями с улыбкой и
румяными щеками. Она не побежала вниз по дороге, даже когда убедилась,
что это был тот самый путешественник; возможно, в английской деревне
это было бы не очень прилично, потому что на противоположной стороне
дороги стояли дома. Она подождала, пока он откроет ворота,
няня взяла сумку и незаметно заглянула за изгородь, затем
Хозяйка взяла путешественника под руку и пошла по тропинке,
как будто больше ей ничего в жизни не было нужно. Няня тоже радовалась,
потому что она вытащила ребёнка из коляски и с гордостью показала, как он вырос.

 Это была милая сцена, и я, прохожий, принял в ней участие и почувствовал себя лучше. Я думаю, что их содержание было не менее важным, потому что отчасти оно
обогатило мою жизнь, ведь счастье, как и милосердие, благословляет дважды: оно благословляет
тех, кто наиболее тесно связан с ним, и оно благословляет всех тех
кто видит это, слышит это, чувствует это, прикасается к этому или дышит той же атмосферой. Смеющийся, кричащий ребёнок в доме, весёлая женщина, поющая о своей работе, мальчик, свистящий за плугом, роман, о котором только догадываются, с его чудом слияния двух сердец в одно — ветер всегда дует с запада, когда в вашем районе есть кто-то из этих чудотворцев.

Иногда я беседую со старым священником, который живёт в причудливом
доме с надписью «Parva Domus Magna Quies», высеченной на камне над
дверью. Он не служит в церкви, а вышел на пенсию, и я часто думаю, что
это почти идеальный вариант.

Он женат уже тридцать лет, говорит он мне; тридцать лет, проведённых в
одном маленьком домике, выкрашенном попеременно в красный и серый цвета, с
алыми мальвами, растущими под окнами. Я уверена, что это были
милые, искренние, добрые годы, и что его сердце, должно быть,
спокойно и безмятежно, как его дом и сад.

«Мне было всего одиннадцать лет, когда я влюбился в свою жену», — сказал он мне, когда мы сидели на скамейке под липой. Он уютно попыхивал трубкой, а я плела венок из трав.

{Уютно попыхивая трубкой: p77.jpg}

«Это было как раз перед воскресной школой. Её мать одела её в белое муслиновое платье, как фею, но она наступила на край лужи, и грязная вода забрызгала её платье. Её окружил круг детей, и несколько заботливых девочек, стоя на коленях, с тревогой вытирали пятна, а одна из них вытирала слёзы, которые текли по её милым щечкам. Я посмотрел! Это было ужасно! Я больше не смотрел, но был сражен наповал! Я
не разговаривал с ней шесть лет, но когда заговорил, всё было в порядке
мы оба, слава Богу! и я влюблен в нее с тех пор, как
она стала вести себя прилично!"

Именно так говорят о любви в Барбери Грин, и о! насколько
это приятнее и полезнее, чем городской язык! Кто
не был бы девушкой-гусыней, "чтобы завоевать тайну простого сердца вида"?
Мне кажется, что в обществе мы всегда смотрим на фокусы с волшебными фонариками,
но здесь мы отдыхаем, глядя на звёзды.




ГЛАВА XI


{Конференция куриц: p79.jpg}

16 июля.

Мы с Фиби были на конференции куриц в Баффингтоне. Это было впервые.
Целью было повысить стандарты породы британских кур, и наша местная
графиня, которая очень интересуется птицей, была председателем.

Это был очень учёный совет, но Фиби так хорошо меня подготовила, что во время
обеденного перерыва я могла уверенно разговаривать с членами совета, обсуждая
различные преимущества чистокровных и скрещенных минорок, фаверолей, андалузских,
кохинхинских, шанхайских и белых леггорнов. (Фиби, произнося это слово, пропускает «h» и делает ударение на
последнем слоге, так что оно рифмуется со словом «ушла!»)

 Когда я сидела под деревьями и ждала, пока Фиби закончит
Когда я делал покупки в деревне, ко мне подошёл странствующий торговец птицей и
предложил продать мне цыплёнка и петушка породы виандот. Это была
новая для меня порода, и я спросил цену, которая оказалась выше, чем я
платил бы за шляпу на Бонд-стрит. Я колебался, думая о том, каким
восхитительным прощальным подарком они стали бы для Фиби; я имею в виду,
если бы мы когда-нибудь расстались, что кажется всё более и более
маловероятным, поскольку я никогда не уеду
Торникрофт, пока кто-нибудь не приедет за мной; на самом деле, если
«за мной» не приедут достаточно быстро, я могу отказаться ехать куда-либо
обстоятельства. Моя нерешительность по поводу покупки наконец-то исчезла,
когда птицевод заявил, что у кур были чистые открытые центры, полностью
чёрные прожилки вокруг белых центров, не было белых краёв, и у каждой
был ярко-красный глаз. Этот каталог диковинок разжёг моё воображение, хотя и не дал мне мысленного представления о серебряной птице вайандот.
Я заплатил деньги, пока торговец запихивал квохчущих цыплят в мою корзинку для пикника.

{Спорные вопросы о диете: p81.jpg}

Вторая половина конференции была самой захватывающей, потому что мы достигли
Что касается импортных яиц, то эта отрасль приобретает ужасающие масштабы. Кажется, яйца для лондонских отелей привозят из Дании — я бы подумал, что на парусном судне, а не на пароходе, но, возможно, я ошибаюсь. После того, как мы решили, что британскую курицу нужно защищать и поощрять, и торжественно согласились воздерживаться от датских яиц в любой форме, а также приняли резолюцию, в которой говорилось, что наша преданность королеве Александре останется неизменной, мы обсудили рацион кур. Здесь были большие разногласия, и дискуссия была жаркой; почётный
Казначей выступал за измельчённый жмых и кремнезём, а председатель настаивал на ячменной муке и ранданах, в то время как одна красноречивая молодая женщина заявила под громкие возгласы «Слушайте, слушайте!», что рисовый пудинг и костная мука дают больше яиц на квадратную курицу, чем любой другой вид корма. В зале то тут, то там возникали страстные ораторы, требовавшие признания говяжьих обрезков, древесного угля, кукурузы или гречки. Продукты рассматривались с разных точек зрения: как общеукрепляющие, способствующие росту и
производящие яйца. Очень красивый молодой фермер получил высшую награду, и
К удовлетворению всех женщин-птицеводов было доказано, что зелёные свиные кости, только что разделанные в «Бэннер Бон Брейкер» (представителем которой он был), обладают питательной ценностью, которую невозможно выразить человеческим языком.

{Вторая половина дня была самой захватывающей: p82.jpg}

Фиби заметно нервничала, когда я поднялся, чтобы сказать несколько слов о разведении домашней птицы, и объявил, что моя тема — «Матери, мачехи, приёмные матери и инкубаторы».
Осознавая, что никто из присутствующих не может меня знать, я успешно выступил с докладом.
речь; действительно, я немного перебрали, для графини в
председатель прислал мне записку, прося меня, чтобы поужинать с ней в тот вечер. Я
спрятал записку и забрал Фиби до того, как все закончилось.
я исчез со сцены моего триумфа, как пророк в маске.

Уже выходя за дверь, мы остановились, чтобы выслушать доклад a
специального комитета, председатель которого зачитал следующие резолюции:--

_Принимая во внимание_, что Всевышнему было угодно забрать из нашей среды нашего
величайшего любителя орпингтонских борзых и уважаемого друга Альберта
Эдварда Шеридейна; поэтому да будет так

_Решено_, что в следующем издании нашего каталога будет
иллюстрированная мемориальная страница в его честь и

_Решено_, что клуб «Роуз Комб Бафф Орпингтон» выражает
глубокое сочувствие семье, потерявшей близкого человека.

{Не приглашен на конференцию: p84.jpg}

Красивый молодой фермер проводил нас до нашего фургона, пригласил на следующее собрание клуба R. C. B. O., секретарём которого он был, и спросил, не собираюсь ли я «показывать». Я представил Фиби как старшего партнёра, и она скрыла тот факт, что у нас было
Один из них, Бафф Орпингтон, был печальным «инвалидом», не подходящим для
выставок. Выражение лица фермера, когда он смотрел на меня, было почти
любовным, и когда он вложил мне в руку клочок бумаги, я была уверена, что
это предложение руки и сердца. На самом деле это был всего лишь рекламный
проспект «Разрушителя костей». В заключение он обратился к заводчикам Бафф-Орпингтон с призывом
поднимать и продолжать поднимать стандарты, напомнив им, что в условиях
низкопробной и отвратительной цивилизации гребень розы должен быть
маленьким и аккуратным, прочно закреплённым, хорошо работающим, с красивым шипом на
спина плотно прилегает к голове, и никогда, ни при каких обстоятельствах, никогда
торчит вверх. Этому заклятью несколько насторожило нас, как Фиби и я
дал бафф Орпингтон петушок самые радикальные средства для его
томный и НИЦ гребень.

{Возвращение домой: p85.jpg}

Возвращаясь домой, мы вышли из ловушки, чтобы собрать борщевика для кроликов.
Я лениво сидел на обочине и позволял Фиби собирать аппетитную травку,
которая растёт вдоль самых колючих изгородей в непосредственной близости от крапивы и
чертополоха.

 Рабочие тащились по дороге со своими плетёными корзинками для обеда
камыши, перекинутые через плечи. По обеим сторонам лежали поля с созревающим зерном,
солнце освещало их во всех оттенках зелёного и жёлтого,
бронзового и оранжевого, а ветер колыхал колосья ячменя, превращая их в
колышущееся золотое море.

 Фиби спросила меня, были ли люди, которых я оставил в «Гидропатии»,
моими родственниками.

— Некоторые из них состоят в отдалённом родстве, — уклончиво ответил я, и
следующий вопрос замер на её испуганном языке, как я и хотел.

 — Они подчиняются моему желанию, чтобы их оставили в покое, в этом нет сомнений, — сказал я.
Я думал. «Что касается меня, то я предпочитаю немного больше духа и немного меньше «буквы»!»

{Рабочие возвращались домой: p87.jpg}

 Когда слово «буква» промелькнуло в моих мыслях, я достал из кармана письмо и небрежно пролистал его. Оно пришло довольно поздно, только вчера вечером, иначе я бы не взял его с собой. Вчера я пришла на почту в том же платье, что и сегодня на конференцию куриц, и оно случайно оказалось в кармане. Если бы это было что-то ценное, я бы, конечно, потеряла или испортила это
ошибка; только глупые, никчёмные мелочи вроде этой продолжают появляться и появляться после того, как о них забудут.

 «Ты — загадка!» [говорилось в ней.] «Я могу постичь, но не понять тебя. Я знаю тебя отчасти. Я понимаю некоторые черты твоей натуры;
 но мои знания всегда фрагментарны и разрозненны, и когда я пытаюсь собрать мозаику воедино, я получаю лишь калейдоскопический эффект. Вы знаете эти географические пазлы, которые дают детям? Вы напоминаете мне один из них.

 «Я потратил много очаровательных (и опасных) часов, пытаясь «собрать тебя по кусочкам», но, когда я внимательно рассматриваю свою картину, я обнаруживаю, что в конце концов я сделал так, что из зелёного дерева выросла фиолетовая гора, что моя река течёт вверх по крутому склону, а симпатичная молочница, которая должна бродить по лесу, стоит на голове с ведром в руках.

 «Ты хорошо себя чувствуешь?» Или, может быть, когда вы погружаетесь в глубины собственного сознания, вы иногда обнаруживаете, что симпатичная доярка стоит на голове? Интересно!

Ах, ну что ж, неудивительно, что он задаётся вопросом! Как и я, если уж на то пошло!




Глава XII


{Вдоль шоссе: p89.jpg}

17 июля.

Ферма Торникрофт, кажется, является музыкальным центром вселенной.

Когда я просыпаюсь очень рано утром, я лежу в полусонном состоянии,
пытаясь отделить друг от друга различные птичьи трели,
щебетания, воркования, чириканья, стрекотанья и щебетания. Внезапно
в воздухе разливается восхитительная, плавная, законченная песня; такая чистая, такая нежная,
такая радостная, что я подхожу к окну и смотрю на утренний мир,
полусонный, как и я сам.

Я не знаю, что за волшебство в окне, которое не распахивается, а
открывает свои ставни навстречу зелени. И моё окно похоже на маленькую
украшенную драгоценностями дверь, потому что солнце сияет из-за труб и
освещает крошечные ромбовидные стёкла янтарными бликами.

 Над лугом лежит лёгкая дымка, и из неё
восходит и парит в синеве жаворонок, распевая несравненную утреннюю
песню, такую насыщенную, такую волнующую, такую щедрую! Когда весёлая мелодия затихает,
я слышу жалобную балладу-отголоски малиновки на склонившейся ветке
рядом с моим окном; и всегда слышится звонкая трель дрозда, который, должно быть, между песнями выпивает волшебный кубок росы, — настолько свежа и вечно молода его трель.

 Есть ещё одна прекрасная песня, за которой я слежу всякий раз, когда слышу её,
пристально вглядываясь в верхушки деревьев, но так и не находя птицу, которую я мог бы
опознать как певца. Может быть, это...

 «Узел-петух, такой чёрный,
С оранжево-рыжим клювом»?

Его называют поэтом-лауреатом времён примулы, но я не знаю,
поёт ли он в середине лета, и я не видел его здесь. Я
Я должна написать и спросить моего дорогого Человека с Севера. Я иногда думаю, что у Человека с Севера была Фея-бабушка, которая была малиновкой, и, возможно, она свила гнездо из свежего мха и посадила его в зелёный лес, когда он был маленьким, так что он стал знатоком птиц, сам того не зная. В любом случае, опишите ему наклон головы, взгляд, взмах хвоста или блеск пера, и он назовёт вам птицу.
 Он тоже близорук, этот человек с Севера, но это только для людей.

 У нас с Квадратным Малышом новая игра.

Я купила кукольный столик и фарфоровый чайный сервиз в Баффингтоне. Мы поставили его под яблоней в саду, где алая гортензия вырастает такой высокой, а лилии Мадонны такие белые на фоне пламени. Мы построили вокруг него небольшой заборчик и каждый день во время
чаепития насыпаем в блюдца семена и крошки, наливаем воду в крошечные
чашечки, кладем по вишенке в каждую вазочку с фруктами и устраиваем
для птичек «песенку». Иногда мы приглашаем «больного» утенка,
или одного из крольчат, или павлина, и в этом случае на открытках
написано:

 _Ферма Торникрофт_.
 Мы будем рады вашему обществу
в
 _«Шантанте»_
 под яблоней.
 Музыка в пять.

 Это очаровательная игра, как я уже говорил, но я бы предпочёл играть в неё с Человеком с Севера; он намного моложе Квадратного Младенца и гораздо более отзывчив.

{Запах сена: p92.jpg}

Ферма Торникрофт — это ещё и приятное место, наполненное ароматами и звуками.
Запах сена навсегда остаётся в ноздрях, живые изгороди густо покрыты
дикой жимолостью, такой восхитительно ароматной, а последние июньские розы
задерживаются, чтобы внести свою лепту, а также цветет ежевика и созревают фрукты
.

Я никогда не встречал места, где так легко быть хорошим. У меня не
сказал ни слова; и вряд ли питал думал, что не был прекрасным и
добродетельный пор, как я вошел в эти ворота, а еще есть те, кто думает
меня фантастические, сложно, трудно, пожалуйста, неразумно!

{Последний день июня: p93.jpg}

Я считаю, что святые, должно быть, в основном жили в сельской местности (я уверен, что
они никогда не останавливались в отелях «Гидропатик») и что у них не было чёрного сердца
и естественная любовь к пороку не должна просто купить птицеферму и
стать ангелом, я этого не понимаю.

{Место, где так легко быть хорошим: p94.jpg}

Жизнь с животными — это действительно очень полезный и благотворный образ
жизни для человека, который позволит себе поддаться их разумным и возвышенным идеалам. Если подумать, то человек — единственное животное, которое
постоянно выставляет себя дураком; остальные очень цивилизованны и никогда не ошибаются. Я собираюсь упомянуть об этом, когда буду писать кому-нибудь, если вообще буду писать. Конечно, наш
Человеческая жизнь намного сложнее, чем у них, и я считаю, что, когда другие животные замечают наши ошибки в суждениях, они делают скидку. Пчёлы заняты, как пчёлы, и бобры работают, как бобры, но на этом их ответственность заканчивается. Пчёлам не нужно следить за тем, чтобы другие пчёлы не жили в антисанитарных условиях и не страдали от системы охлаждения. Когда рабочий день бобра заканчивается, ему не нужно
обсуждать сферу, права или избирательные привилегии бобриц; всё, что ему нужно делать, — это работать как бобр, а это
сравнительно просто.




ГЛАВА XIII


{Не особенно увлекаюсь птицеводством: p96.jpg}

В последнее время я изучаю журнал «Друг юного птицевода». Если
мне что-то и не нравится, так это обладание знаниями, которые я не могу
применить на практике. Обнаружив в июльском номере интересное
заболевание под названием «чешуйчатая ножка», я взял журнал с собой
на птичий двор и диагностировал болезнь у трёх кур и петуха. Фиби присоединилась ко мне в постановке диагноза, и мы обработали
жертв карболовым лосьоном и смазали их вазелином.

{Лениво прислонилась к сетке: p97.jpg}

По мере того, как мы с Фиби становимся более сведущими в медицине, случай с Энн-каннибалом
приобретает иной аспект. По мере того, как пьяница выпивает всё больше и больше
кружек пива и вина, а его ежедневная пища состоит из ветчины, солёной рыбы и
капусты, курица мстит за свои диетические ошибки и экологические
бедствия. Сама Энн-каннибал, насколько нам известно, была воспитана в
христианской манере и пользовалась всеми преимуществами современных методов;
но её мать, возможно, жила на каком-нибудь языческом птичьем дворе, который
был заасфальтирован, или выложен кирпичом, или вымощен плиткой, так что она была отстранена от
царапалась в Мать-Землю и была вынуждена съесть свои панцири в целях самозащиты.

* * * * *

Квадратного Малыша не особенно привлекает птица в целом,
за исключением тех случаев, когда она сварена с беконом или поджарена с хлебным соусом; но он
очень интересуется «больными». Всякий раз, когда мы с Фиби отправляемся в
больницу с табачными таблетками, канистрой парафина и бутылкой масла, он
всегда рядом. Возможно, у него есть природная склонность к медицине; во всяком случае, когда боль и страдания омрачают чело, он неотлучно находится рядом с ангелами-хранителями.

{Пошатываясь и спотыкаясь: p98.jpg}

Теперь врачу необходимо иметь как практику, так и теорию,
поэтому Квадратный Малыш, предоставленный самому себе в этот день,
занялся совершенствованием некоторых лечебных техник, используемых
сельскими целителями.

{Поймала сына с поличным: p99.jpg}

Когда его обнаружили, он сидел перед «бегом», покрытым проволокой
прикреплён к загону, в котором находились самые молодые гусята. Рядом с ним стояли пара
бутылок и коробка, и я думаю, что он влил в них чашку растительного масла, пинту парафина и четверть
фунт табака во время своей врачебной практики. Он применял эти средства
непредвзято, иногда давая парафин внутрь и натирая голову пациента табаком или маслом, иногда наоборот.

 Несколько гусят вяло прислонились к сетке или
держались за край поилки, в то время как другие шатались и
качались из стороны в сторону с полузакрытыми глазами.

{Он лечил быстро и эффективно: p100.jpg}

Именно миссис Хевен поймала своего сына с поличным, так сказать. Она была
одета в своё лучшее платье и как раз собиралась отправиться в Вудмукет, чтобы провести там день или
Она решила провести день с замужней дочерью и успокоить нервы,
побывав в городе с населением в шестьсот человек. Она задержалась в пути на
полчаса — достаточно, чтобы сменить чёрную шёлковую юбку на свободную
накидку, в которой ей было бы удобно размахивать руками. Радость и изумление, с которыми встретили Квадратного Малыша при его появлении пять лет назад, были забыты впервые за всю его недолгую жизнь, и с ним обошлись так же, как обошлись бы с любым обычным нарушителем при тех же обстоятельствах, — быстро и сурово.
сказал бы, что это рука миссис Хевен.

Все гусята, кроме одного, выжили, как и тысячи других, которые выздоравливают, несмотря на врачей, но интерес Крошки к искусству исцеления заметно угас.




Глава XIV


18 июля.

День был пятничным, и Фиби должна была пойти в Баффингтон с яйцами ицыплята и кролики; ее день, когда она делает заказы на утят и гусятятину.
гусята. Деревенская телега стояла наготове в конюшне; мистер и миссис Хевен
были в Вудмакете; я ел свой завтрак (который, я помню, был
яйцо и рашер) когда вошла Фиби, она была воплощением горя.

Квадратный Малыш был болен, очень болен, и не позволил ей оставить его
и пойти на рынок. Хотел бы я посмотреть на него? Должно быть, он вчера окуривал себя так же, как и гусят; во всяком случае, от него сильно пахло парафином и табаком, хотя он и был чисто выбрит.

Я прописал это Альберту Эдварду, которому было так же плохо и лихорадило, как
в графстве Сассекс, и тогда я сразу же предложила поехать в Баффингтон вместо Фиби.

Она сочла это совершенно неприемлемым и сказала, что, несмотря на моё хлопковое платье и матросскую шляпу, я выгляжу совсем, совсем по-деревенски, и это никуда не годится.

«Я не могу получить никаких новых заказов, — сказала я, — но я, конечно, могу оставить кроликов и яйца в обычных местах. Я знаю «Обеденные залы Арджента»,
«Чайные комнаты Сонгхерста» и «Шести колоколов» так же хорошо, как и
ты.

{В «Шести колоколах» сочли последнюю птицу немного жёсткой: p103.jpg}

Итак, надев пару больших белых хлопковых перчаток Фиби с открытыми запястьями (мне всегда казалось, что нет ничего лучше, чем эта вещь, чтобы скрыть идеальную линию запястья), я отправилась в путь, преисполненная воодушевления, которое, по крайней мере, не уступало моему чувству, что я оказываю Фиби Хевен добрую услугу.

 Цены на разделанную птицу колебались, но у меня был экземпляр «The
«Торговый обзор», вышедший в тот же день, позволил мне составить некоторое представление о
ценах и состоянии рынка, пока я бежал трусцой. Общее
движение, как я узнал, было умеренным и «избирательным». Выбор
крупные каплуны и утки пользовались постоянным спросом, но я покраснел за свою профессию.
когда я прочитал, что цыплята для жарки получаются грубыми,
шатающимися и нерегулярной стоимости. Старых кур крепко держали за шесть пенсов,
и по моему опыту, так было всегда, какой бы ни была цена.
Гусей было много, они были унылыми и слабыми. Старые петухи — почему они не говорят «куры»? — в четверг подешевели до трех пенсов с половиной, как и куры, — и кто скажет, что рыцарство умерло? Индейки были чуть более стабильны, а на известковых яйцах наблюдался спекулятивный рост. Все это
Это было познавательно, и я только жалел, что не был уверен, стоили ли симпатичные старые петухи три пенса с половиной за штуку или целый фунт.

{Курица-болтунья: p105.jpg}

Всё прошло так, как и должно было пройти в этом первом в моей жизни деловом путешествии, что равносильно утверждению, что ничего не произошло.
В «Чайных комнатах Сонгхерста» взяли пять дюжин яиц и сказали, чтобы я принёс шесть дюжин на следующей неделе. В «Обеденном зале Арджента» мы заказали три пары
цыплят и четырёх кроликов. В «Шести колоколах» последняя птица показалась
нам жёсткой и безвкусной, после чего я сказал, что мы заказали больше, чем
я всё же надеялся, что мы сможем продолжать «продавать их», потому что нам никогда не нравилось расставаться со старыми клиентами, сколько бы новых ни появлялось. В глубине души я прекрасно понимал их недовольство, потому что очень хорошо знал этих кур. Двое из них были сбежавшим петухом и непоседливой курицей, которая никогда не хотела ложиться спать вместе с остальными. Третьей была Каннибал Энн. Я должен был ожидать, что они будут жёсткими,
но я не могу поверить, что им не хватало вкуса.

Единственным неприятным моментом поездки было то, что миссис Соуэрбатт
Жильцы внезапно уехали в Лондон, и она не смогла забрать четырёх кроликов, как надеялась; но в качестве компенсации за это несчастье на улицу вышли «Угольный склад» и «Мастерская по ремонту велосипедов» и, подойдя к повозке, попросили регулярно доставлять им яйца и цыплят и понадеялись, что я смогу привозить их сам. Итак, пребывая в приподнятом настроении, я свернул с главной улицы Баффингтона
и побежал домой, когда случилось нечто поразительное, а именно:
прозвучал целый куплет из «Дочери пристава из Ислингтона»:

 «И когда она шла по большой дороге,
 Погода была жаркой и сухой,
 Она присела на зелёный пригорок,
 И мимо проезжал её возлюбленный».

 Я прекрасно знаю, что в балладах влюблённые проезжают мимо,
но я едва ли предполагал, что это происходит в реальной жизни, особенно когда
были приняты все меры предосторожности, чтобы предотвратить такую катастрофу. Утром в день моего приезда я сказал
Начальнице почты в Барбери-Грин не отдавать
Торникрофт обращался к кому бы то ни было, но, обнаружив, что по прошествии дней
никто не был достаточно смел или благоразумен, чтобы попросить об этом, я
высокомерно снял свой запрет. Примерно в это время я начал отправлять конверты, тщательно надписанные вымышленной рукой, одному человеку в Оксенбриджскую гидроэлектростанцию. В этих конвертах не было ни слова, но в один из дней в них лежал лишь кусочек пуха с куриной грудки, в другой — гусиное перо, в третий — блестящее хвостовое перо, в четвёртый — зёрнышко кукурузы и так далее. Эти мелочи я воспринимала не как унизительные или
непристойные намёки и предложения, а просто как проверку на сообразительность.
Мог ли мужчина получать подобные знаки внимания и не сложить два и два?
вместе? Я чувствую, что, возможно, смогла бы жить с властным и деспотичным мужем, — и есть все шансы, что мне придётся это делать, — но не с глупым. Предположим, что ты навсегда связана с человеком, способным спросить: «Это ты прислала те перья? ... Как я мог догадаться? ... Откуда мне было знать, что они от тебя? ... Что, чёрт возьми, они могли означать?» ...Что
они предложили мне в качестве подсказки о вашем местонахождении? ...Я что, Шерлок
Холмс? — Нет, лучше вечное безбрачие, чем брак с таким существом!

{Она не смогла взять с собой четырёх кроликов: p107.jpg}

Вот какие мысли проносились в моей голове, пока я продавала ощипанную птицу, но они никак не подготовили меня к появлению вышеупомянутой истинной любви.

Увидеть того, кого ты покинул, чтобы избежать встречи, всегда более или менее неожиданно, а чтобы сделать встречу менее вероятной, Баффингтон находится ещё дальше от Оксенбриджа, чем Барбери-Грин. Существо было
хорошо обучено (зловеще, когда он явился, чтобы обуздать мой каприз!) и
Он выглядел крупнее и, да, красивее, хотя это не имеет значения, и
ещё более решительным, чем в прошлый раз, когда я его видел; хотя, видит Бог,
в тот памятный день робость и нерешительность не были так очевидны. Я остановился в тени дерева,
якобы чтобы съесть несколько вишен, думая, что если отвернусь, то меня не узнают. Это был глупый план, потому что, если бы я пришпорила кобылу и поскакала прочь, ему, конечно, пришлось бы последовать за мной, а у него слишком много достоинства и самоуважения, чтобы выкрикивать обвинения в ухо женщине с расстояния.

{Существо было хорошо экипировано: p109.jpg}

Он неторопливо приблизился, осадил коня и церемонно приподнял шляпу. У него была очень красивая голова, но я не подал виду, что её вид хоть сколько-нибудь смягчил мою решимость; после чего мы заговорили, поначалу не очень свободно, — мужчины так скованны, когда считают себя оскорблёнными. Однако молчание ещё более неловко, чем разговор, поэтому в конце концов я начал:

_Дочь бейлифа_. — «Какой прекрасный день».

_Настоящая любовь_. — «Да, но засуха становится довольно сильной, вам не кажется?»

_Дочь бейлифа_. — «Урожаю, конечно, нужен дождь, а корма становится всё меньше».

_Настоящая любовь_. — «Ты жена фермера?»

_Дочь бейлифа_. — «О нет! Это повышение, которого я жду с нетерпением; сейчас я всего лишь девочка-гусятница».

_Настоящая любовь_. — «В самом деле!» Если бы я хотел быть суровым, я мог бы заметить, что я
уверен, что вы наконец-то нашли своё истинное призвание!

_Дочь бейлифа_. — «Я выбрала это не из желания угодить
_вам_».

_Настоящая любовь_. — «Я в этом совершенно уверен! Вы остаётесь в этих краях?»

_Дочь бейлифа_. — «О нет! Я живу за много миль отсюда, за
Очень неровная дорога. А вы?

_Настоящая любовь_.--"Я все еще в «Гидропатическом»; по крайней мере, мой багаж там."

_Дочь судебного пристава_.--"Должно быть, очень приятно так долго вас развлекать."

_Настоящая любовь_.--"Не так приятно, как раньше."

_Дочь судебного пристава_.--"Нет? — Полагаю, новый владелец.

_Настоящая любовь_. — Нет, тот же владелец, но дом пуст.

_Дочь бейлифа_ (нарочно зевая). — Странно, в это время года отели обычно переполнены. Почему так много людей уехали?

_Настоящая любовь_. — На самом деле уехал только один. «Полный» и «пустой»
Это чисто относительные понятия. Я называю отель переполненным, когда в нём есть вы, и пустым, когда вас в нём нет.

_Дочь судебного пристава_ (умирает со смеху, но скрывает свои чувства).—
Надеюсь, моя полнота не производит такого же впечатления на широкую публику!
Что ж, не буду вас больше задерживать; всего доброго; я должна идти домой, у меня вечером работа.

_Настоящая любовь_. — «Я провожу вас».

_Дочь бейлифа_. — «Если вы джентльмен, то останетесь на месте».

_Настоящая любовь_. — «На дороге? Возможно; но если я мужчина, то последую за вами; они всегда так делают, насколько я заметил. Что это за дурацкие свёртки в
— Сзади этой дурацкой повозки? — «Повозка» — это лошадь, запряжённая в повозку.

_Дочь бейлифа_. — «Корм для пони, пожалуйста, сэр; рыба на ужин;
овсянка и ячменная мука для домашней птицы; и четыре непроданных кролика.
Хотите их? Всего по полтора шиллинга за штуку. Сняли в три
часа утра».

_Настоящая любовь_. — «Спасибо, я не люблю, когда меня так рано будоражат».

_Дочь судебного пристава_. — «Ну что ж! без сомнения, я смогу избавиться от них по дороге домой, хотя времена сейчас тяжёлые!»

_Настоящая любовь_. — «Ты хочешь сказать, что будешь «продавать» их по дороге?»

_Дочь судебного пристава_. — «Ты понимаешь меня лучше, чем обычно, — на самом деле,
в совершенстве».

Он спешивается и подходит к задней части повозки, поднимает покрывало,
хватает кроликов, презрительно бросает в корзину несколько серебряных монет
и оглядывается в поисках места, где можно закопать свою добычу. Маленький мальчик,
приближающийся издалека, вероятно, поймает добычу.

_Дочь бейлифа_ (скромно): «Спасибо за вашу сделку, сэр, довольно
нелюбезно с вашей стороны, и мы надеемся на продолжение ваших прошлых
благодеяний».

_Настоящая любовь_ (опираясь на колесо повозки): «Давайте прекратим эту
чепуху. Что вы надеялись получить, сбежав?»

_Дочь бейлифа_: «Расстояние и отсутствие».

_«Настоящая любовь»_. — «Ты знал, что не сможешь помешать мне когда-нибудь предложить тебе себя».

_«Дочь бейлифа»_. — «Возможно, нет, но я мог бы, по крайней мере, отложить это, не так ли?»

_«Настоящая любовь»_. — «Зачем откладывать неизбежное?»

_Дочь судебного пристава_. — «Несомненно, я не хотела причинять тебе боль отказом».

_Настоящая любовь_. — «Возможно, но знаешь ли ты, что я подозреваю?»

_Дочь судебного пристава_. — «Слава богу, я не подозрительный человек!»

_Истинная любовь_. — «Напротив, ты намеренно скрываешь от
меня радость принятия».

_Дочь судебного пристава_. — «Если бы я собиралась принять тебя, зачем бы я убегала?»

_Настоящая любовь_. — «Чтобы сделать себя более желанной и ценной, я полагаю».

_Дочь судебного пристава_ (с самым уверенным кокетством). — «У меня
получилось?»

_Настоящая любовь_. — «Нет, ты полностью провалилась».

_Дочь бейлифа_ (втайне задетая). — Тогда я рада, что попробовала.

_Настоящая любовь_. — У тебя не могло получиться, потому что ты и так была невероятно желанной и драгоценной; но тебе не следовало экспериментировать.
Разве ты не знаешь, что любовь — это взрывчатка?

_Дочь бейлифа_. — Да? Тогда её всегда нужно маркировать
«Опасно», не так ли? Но кто придумал поджигать спички? Я
уверена, что не я!"

_Настоящая любовь_.--"Не повезло; я бы хотела, чтобы это было так."

_Дочь судебного пристава_.--"Согласно вашей теории, если вы подожжёте спичку,
то она, скорее всего, «погаснет»."

_Настоящая любовь_. — «Я бы хотел, чтобы ты попробовал это на мне и подождал результата. Ну же, тебе когда-нибудь придётся на ком-нибудь жениться».

_Дочь судебного пристава_. — «Признаюсь, я не вижу в этом необходимости».

_Настоящая любовь_ (угрюмо). — «Ты из тех женщин, которых мужчины не оставят в покое,
даже если ты старая дева; они будут докучать тебе».

_Дочь бейлифа_. — «О, я не против, когда меня донимают несколько мужчин; это даже приятно. Но один из них мне неприятен».

_Настоящая любовь_ (нетерпеливо). — «В этом-то и вся странность». Я мог бы положить конец протестам многих; я бы не хотел ничего лучшего, но упорство одного! Ах, что ж! Я не могу отказаться от этого, не положив конец своему существованию.

_Дочь бейлифа_ (вежливо): — Я бы не стала предлагать ничего столь радикального.

«Настоящая любовь» (цитата). — «Миссис Хоксби продолжила выводить его из себя».
из Плюффлса, когда вы убираете спицы из зонта перед тем, как снова его закрыть.
Однако вы не могли бы попросить меня о чём-то серьёзном, чего бы я не сделал, дорогая
госпожа Извращенность.

_Дочь судебного пристава_ (уступая). — Я смело поставлю это под сомнение.
Скажи, что ты меня не любишь!

_Настоящая любовь_ (используя своё преимущество).-- "Я не хочу! Это идиотизм и
одурманенная преданность! Скажи мне, когда я могу приехать, чтобы забрать тебя?"

Дочь Бейлиффа_ (вздыхая).-- "Это все равно что просить меня покинуть Рай".

{Фиби и Глэдвиш: p115.jpg}

_Настоящая любовь_. — Я знаю это; она сказала мне, где тебя найти, — Торникрофт —
седьмая птицеферма, которую я посетил, — но вы никогда не покинете Небеса,
вы не можете быть счастливы без птицы, ведь это желание легко исполнить.
Я куплю вам ферму завтра; нет, сегодня суббота, и конторы по продаже недвижимости
закрываются в полдень, но в понедельник, обязательно.  Ваши утки и
гуси всегда будут с вами. Всё, что тебе нужно сделать, — это принять меня; в раю полно двоек. Если ты будешь плавать в хрустальном
озере — Фиби сказала мне, что ты гений, раз вытащил их из грязного
пруда; она сидела рядом с ним, когда я позвала её, и держала меня за руку.
соломенного цвета девушка по имени Глэдвиш, а земля вокруг неё
полностью усыпана подношениями. Ты будешь плескать в своё серебряное
море палочкой из слоновой кости; у твоих кур будут загородные домики,
каждый со своим садом; их насесты будут из атласного дерева, а поилки
из перламутра. Ты будешь Гусыней, а я буду Лебединым
Стадом — просто чтобы быть рядом с тобой, — потому что я ненавижу живую птицу. Тебе нравится эта
картинка? Признаюсь, она немного похожа на картину Клода Мельо. Дело в том, что я
не совсем в здравом уме; разговариваю с тобой после двух недель, проведённых с кошками
«Гидро» — это как выпить крепкой водки после «Миффинс Фуд»! Можно мне прийти завтра?_Дочь судебного пристава_ (заигрывая). — «Я буду очень занята; завтра у нас «Перекрещенная Минорка».
_Настоящая любовь_. — «О, не волнуйся!» Я заберу её сегодня вечером, когда провожу тебя на ферму; тогда она получит дневную порцию корма.
_Дочь бейлифа_. — «И лишить четырнадцать будущих цыплят матери;
нет, потерять самих цыплят? Никогда!»
_Настоящая любовь_. — «Пока ты гусыня, какая разница, чья ты?» Разве быть гувернанткой миссис Хевен приятнее, чем моей?
_Дочь судебного пристава_. — «Ах! но в одном случае срок службы ограничен, а в другом — бессрочен».
_Настоящая любовь_. — «Но в одном случае ты — раб работодателя, а в другом — работодатель раба. Почему ты убежала?»
«Дочь бейлифа». — «Мужской разум — слишком скудный инструмент, чтобы измерить
женский рассудок; даже мой собственный иногда не справляется со всеми его
тонкостями; но я думаю, что убежала в основном для того, чтобы испытать
удовольствие от того, что меня преследуют и возвращают. Если для вашего
счастья необходимо, чтобы вы исследовали все закоулки моего существа,
Я признаюсь, что вам потребовалось почти три недели, чтобы
сделать то, что, как я предполагал, вы сделаете за три дня!

_Истинная любовь_ (после хорошо проведённого времени). — «Значит, завтра; скажем, перед завтраком? Да, давайте! Почему бы и нет? Ну, тогда сразу после завтрака, а я завтракаю в семь, а иногда и раньше». Сними эти уродливые хлопковые перчатки, дорогая; они тебе на пять размеров велики и такие грубые и мешковатые на ощупь!
*******************************
*** КОНЕЦ ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ ПРОЕКТА «ГУТЕНБЕРГ» «ДНЕВНИК ГУСЕЙКИ» ***