Миниатюра 5 Потанцуем

  Они росли на одной площадке. Дружили их бабушки, мамы, потом сдружились и они. Их сплотила любовь  к танцам. Бальные танцы – удовольствие дорогое, но в их Доме культуры можно было заниматься сравнительно недорого. Энтузиасты-педагоги тренировали по вечерам после основной работы.
  Шесть лет Кирилл и Кира самозабвенно отдавались ритмам вальса, танго, латино.
  Мамы с бабушками сами шили для них костюмы, а дед Кирилла – сапожник в третьем поколении, отремонтировал выброшенные какими-то зажравшимися соседями две пары женских и одну мужских туфель из натуральной кожи. И на протяжении нескольких лет постоянно подновлял их.
  Но в один страшный вечер Кира оказалась под колёсами пьяного мажора, родители которого всеми правдами и неправдами отмазали сына от наказания. Кире они, конечно, помогали на первых порах. Но когда ни первая, ни вторая операции не привели к желаемому, отошли в сторону и оставили семью один на один с их  горем.
  После второй операции профессор посоветовал деньги не тратить и девочку не мучить: медицина бессильна.
Кирилл не отходил от партнёрши, поддерживал её и словом, и делом. Когда Кира немного окрепла после перенесённых процедур, начал гулять с ней. Соседи быстро привыкли к худому высокому мальчугану, катящему перед собой инвалидную коляску с белокурой голубоглазой красавицей.
  За год, когда Кира восстанавливалась, много изменилось и в политике Дворца культуры. У него появился богатый спонсор. Группы занимались уже  с учителями, работавшими на постоянной основе. Пары ездили за спонсорский счёт на соревнования. Некоторые побеждали или входили в призы. Кириллу сватали новую партнёршу, но он стоически отказывался, хотя посмотреть на тренировки приходил и даже иногда в одиночку танцевал.
- Возьми меня с собой в зал, - тихо попросила Кира.
- Расстроишься! Ты только улыбаться начала! – возразил юноша.
- Хочу! – твёрдо стояла на своём девушка.
В зале Кира сразу погрузилась в атмосферу творческого танцевального процесса. Парила вместе с музыкой. Грустила. Смеялась. Дикий спектр эмоций захватил её.
- Кира, что с твоими руками! Представь, что ты земной шар обнимаешь! Нежнее. Изящнее! – вспоминала она  указания своего первого тренера.
  Кирилл остановился и наблюдал, как девушка работает руками в ритм музыки. Но тут Кира опомнилась и, скромно улыбнувшись, опустила руки.
Помедлив пару минут и дождавшись начала новой композиции, под которую они с Кирой когда-то самозабвенно танцевали танго, юноша  выкатил коляску на середину зала и стал танцевать и крутить коляску, вовлекая подругу в процесс. Кира  сначала растерялась, но, увидев подбадривающую улыбку тренера, стала танцевать руками.
  Администрация поддержала инициативу пары, и вскоре во Дворце появился новый тренер, пришли несколько пар, где один из партнёров был прикован к инвалидному креслу – и работа закипела. Тренеры знали все площадки, где проводились соревнования для таких пар, поэтому скучать было некогда. Кира наконец-то почувствовала себя почти счастливой.
  Но однажды, возвращаясь с тренировки, они столкнулись с группой озлобленных подростков:
- Эй, танцоришко, не справедливо как-то. Твоя краля в коляске сидит, а ты нет. Присоединиться к ней не хочешь? – глумились они над парнем, который пытался защитить Киру.
 Кириллу досталось. Спасло то, что зверёныши не хотели нанести сильных увечий, так – унизить, оскорбить, почувствовать свою власть. Они даже Кире дали подзатыльник ради смеха.
- Доктор, Вы уверены, что у Кирилла палец не сломан? А почему он опух? – рыдала девушка.
- Сашенька, накапай девочке. Ушиб у него, пройдёт за пару дней. Пейте, пейте, барышня, - приговаривал доктор.
- Доктор, ой.
- Больничный  закрыть? – спросил врач.
- Если можно, - виновато кивнула посетительница.
- Саш.
- Давай. Кто их воспитывает таких? – оформляя документ, возмущалась Александра Павловна.
- Кого подворотня, кого безразличие человеческое, кого высокомерие родительское, кого вседозволенность – разные  пути, - вздохнул мужчина.
  Неделю всё было спокойно. Но в этот день ребята заметили подростков еще по дороге на тренировку. Но на улице было много народа, и те подойти не решились.
  После тренировки Кирилл медленно катил коляску. Первые снежинки косо летели по ветру. Девушка подняла голову вверх и наблюдала за танцем белых красавиц. Один из фонарей был разбит, и именно под ним их встретила улюлюкающая толпа. В этот раз Кирилл не закрывал собой девушку, а прятался за коляской:
- Ссыкло! Девкой прикрываешься! – заржали нападающие.
- Потанцуем? - спросил Кирилл и  резко дёрнул коляску на себя, а потом так же резко толкнул её вперёд. Двое  подростком завыли, схватившись за ноги. Один упал, баюкаю свою ступню:
- Сломал , …ука! Урою, гнида!
  Замешательство в стане врага было недолгим. Трое ринулись на ребят, готовые разорвать их в клочья. Но девушка ударила себя по ноге  чуть выше колена и её ступня  врезалась одному из нападавших … неприятно врезалась. Он согнулся пополам, дико выпучив от боли глаза. Пока двое других пытались обойти его, чтобы добраться до пары, Кирилл с коляской  оказался у них в тылу, и нападавшие почувствовали, как кто-то от всей души пнул их под зад. На ребят  уже напирали оставшиеся в живых враги.  Но Кирилл вновь крутанул коляску, потом выдернул из неё девушку и, пропустив свои руки сквозь согнутые руки девушки и держа её под ягодицы,  стал   крутить так, что её ноги «летали» во все стороны, атакуя соперников, а тяжёлые ботинки, придавали ударам небывалую силу.
  Молодняк, разбросанный по площадке, тряс головой и пытался справиться  с недоумением   и шоком. К тому же в ушах у них был странный шум: как будто кто-то звонко хохотал и хлопал в ладоши.
  Подростки попытались расползтись, но прибывшие по вызову соседей полицейские, упаковали молодчиков, которые, как оказалось позже, накануне обнесли круглосуточный ларёк в трёх кварталах от Дома культуры.
  Пока полицейские занимались подростками, Кирилл съехал с дорожки и поставил коляску под раскидистой елью. Девушка аккуратно, постоянно держа под контролем стражей порядка, встала с коляски, и они вместе с Кириллом водрузили на неё сидящую на скамейке  за деревом Киру.
  Ребята поцеловали девушку в щёки, и ОНА растворилась в вечерних сумерках.