Длинный старомодный рассказ

Зашел как-то в нашей компании разговор за чудеса. Люди, все с естественнонаучным образованием, быстро сошлись на том, что там, где явления повторяются неукоснительно, чудесам места нет. Камень всегда вниз падает, да еще и ускоряется при этом. И электрон, когда пролетит через щелястую перегородку, обнаружится неизвестно где, но вероятность попадания куда-либо подсчитать можно. И, для выбранной схемы эксперимента, она всегда будет одной и той же.

Тем не менее, марксистская ясность выводов присутствующих явно не удовлетворила. Душа хотела большего, и было видно, что у каждого за ней есть случаи – единичные, неповторимые и непроверяемые – чуть-чуть не укладывающиеся в кристально скучную картину мира. И где, как не на посиделках за обильным алкоголем, ими поделиться.

На этом месте автор заметил безусловную вторичность данного рассказа по отношению к класическому изложению коротких историй в 19-м веке, но не устыдился. Новое, это хорошо забытое старое. Если что-то работает, не трогай. Старый друг лучше новых двух. Однако, положение обязывает, и, в соответствии с традицией, нужно теперь героев представить.

Все мы когда-то жили и учились в одном микрорайоне на Юго-Западе Москвы. В классе с углубленной математикой собрались дети скороспелой советской интеллигенции; инженеров, врачей, преподавателей, бухгалтеров, офицеров от майора до полковника. А других интеллигентов в то время, почитай, и не было. Школьная жизнь молодняка была вполне типична для места и времени; учились по обязанности или желанию, дружили и враждовали, ходили в походы, танцевали на дискотеках, влюблялись, ревновали, дрались, крысятничали, не доверяли взрослым, но верили в свою способность перестроить мир по своему усмотрению.

Почти все парни поступили в технические вузы вместо (и только Витя после) армии. По окончании работали, продвигались, защищались, женились, разводились, бросали и искали службы, рожали детей, хоронили родителей, меняли квартиры, покупали или пропивали дачи. Выживали, короче, как могли уже без мысли мир изменить. Как все в то время, да и сейчас.

Все эти годы один вечер в конце октября оставался у нас зарезервирован для встреч. Поначалу собирались почти все, постепенно и естественно ряды редели, и в этот раз объявились только пятеро – четыре  немолодых уже мужика и женщина. Собрались на квартире у Сергея, и именно он решился высказаться первым по сомнительному вопросу:

- Ладно, не знаю, по-моему вам никому не говорил; у меня случается читать чужие мысли, - Сергей помолчал, подбирая адекватные слова. Это был высокий тонкокостный человек с бритой, как сейчас у многих, головой, длинным кривоватым носом и маленькой седеющей бородкой. В школе он слыл ботаником и большим уважением не пользовался, но последние годы вполне успешен. Большая покойная квартира в сталинке на Таганке явно не возникла у него сама по себе.

- Понятно, Серый, откуда у тебя бабки на такую хату. Прочитал чьи надо мысли и можешь на понт брать… - Витя хотел продолжить, но Сергей отмахнулся:

- А, квартира... Про нее потом. Нет, я не так, что могу прочитать мысли когда захочу. Это получается помимо воли, возьмешь и сморозишь что-нибудь, а оно в точку. Если не надоем, могу рассказать как первый раз получилось. Если хотите...

Мы хотели.

- Я тогда уже отдельно жил, а Оля – мою сестру помните? – еще с родителями. И я как-то приехал, нужно было с ней переговорить, неважно о чем. Важно, что разговор еще не кончили, а она говорит, что ей надо идти изображать из себя агитатора, по квартирам ходить, на работе навязали, и если я хочу разговор продолжить, то могу с ней пойти. Заодно и для безопасности, а то девушке одной по подъездам стремно.

Ну вот, пошли. Гуляем, в подъезды заходим, Оля с квартирантами разговаривает, я сзади стою. Последний остался, мы стоим на улице перед домом, а дело в январе, холодно –  жуть, ветер, а Оля говорит, что забыла фамилю клиента, вот не помнит, как же его, надо в сумочку лезть за списком, искать, перчатки снимать на морозе, ну что за наказание, как же его? И тут я, ни с того ни с сего, сам не ожидая, ляпнул: “Не ищи. Куприянов.” Оля на меня смотрит: “Вот теперь точно полезу.” Нашла наконец, разворачивает список, в самом конце фамилия: Куприянов. Оля говорит: “Только родителям не рассказывай, не надо их нервировать.”

- Так, и сколько раз такое с тобой случалось? Не только с Олей? -  помимо общепринятой вежливости, мне действительно было интересно, - как, кстати, она?
- Раз десять, с разными людьми. Всегда одинаково; сболтну неожиданно, и в точку. А если пытаюсь намеренно угадать, все по нулям. А с Олей все нормально, спасибо. Сходила замуж, родила, ребенка воспитывает.
- И как объясняешь? - Борис был тоже заинтересован и не желал размениваться на банальности.
- Ничего не утверждаю, но если мозг это квантовый объект со своей волновой функцией, то у двух людей эти функции могут перепутаться и коллапсировать не в том мозге, где положено, а в соседнем. Как-то так.
- Я так и думал, что ты так скажешь. Только смотри; если все правда, то это не чудо а физфеномен. - Боря не хотел слезать с темы, - должна быть возможность проверить экспериментально.
- Ты знаешь, я об этом думал. Пока был в науке, естественно, никому не говорил. Берег репутацию, - Сергей криво ухмыльнулся, - а как в бизнес ушел, тут уж не до нюансов. Короче, эксперимент провести можно. Одного человека поставить в неудобные условия, чтобы думать было трудно, ну там шум, или пусть на одной ноге балансирует, и попросить быстро указывать числа, какие в голову придут. Один раз прогнать просто так, а другой раз пусть второй участник сидит за ширмочкой и вспоминает заранее заданный ему набор чисел. Сделать так, чтобы ему тоже трудно было. А потом посмотреть соответствие; что второму задали и что первый отметил. Как-то так.
- И что ты с этой идеей сделал?
- Послал в пару серьезных журналов. Они даже не ответили; приняли за мудака. Потом, есть такой журнал “Научное расследование”. Всякими паранормальностями занимаются. Так они мне ответили, что чтение мыслей на расстоянии давно известно, хорошо задокументировано и представляет иа себя непреложный факт. Поэтому мой ретроградный эксперимент никому не интересен.
- А ты...
- Ладно, Борь, потом поговорим, если вспомним. Надо остальным дать время. Если по стрелке, то Витя следующий, его очередь.

Сергей помнил, что прервал Витю, и сейчас хотел поскорее замять неловкость. Дело было не столько в том, что в школьное время Витя был в авторитете – защитник своих и гроза врагов, –  а скорее из-за его положения в настоящем. Витя, хотя и закончил какой-то политехнический вуз, интеллектуалом так и не стал. Поэтому обижать его было низко.

Я рассматривал Витю и в солидном мужике с мясистым лицом, тяжелым прямым носом, неандертальским подбородком и зачесанными назад как-будто влажными светлыми волосами видел где-то простодушного, где-то очень себе на уме Витьку, лабавшего на три аккорда блатные попурри, судившему одноклассников по законам дворовой чести и лично приводившему приговоры в исполнение. Витька был достаточно сообразителен чтобы проучиться в матклассе два года; в десятом его таки перевели в параллельный, но дружил он все равно с нами. Сейчас он играл простака, кося глазами и немного насмехаясь над нами:

- А чего вам рассказывать, у меня ничего про функции нет.
- Ты про своего Додика расскажи, - подсказала Галка.
- Про какого?
- Что ты про Афган мне рассказывал, про когда тебя ранили?

Никто не удивился тому, что Галя знает про Витины обстоятельства лучше чем он сам. Они были мужем и женой лет под десять, прежде чем разошлись. В нашем классе что только не случалось.

- А, это.
- Витя, блин, не тяни, давай про Додика с Афганом, - я тоже хотел, чтобы Витя доложился побыстрее. Сам я эту историю слышал раньше, но мне была интересна реакция остальных.
- Саня, не дави, - Витя помолчал, потом начал. Видно было, что это он уже рассказывал несколько раз и теперь вспоминает не сами события, а привязанные к ним слова;
- Ну, у нас в роте был такой, мы думали педик, выглядел так. Нормальный парень оказался. Дудолин, звали Доликом. Ну и Додиком.

То, что Витя рассказывал минут двадцать, можно изложить за три. Они с Додиком вместе служили в одном отделении в Афгане, раз получили приказ выдвинуться на неподготовленные позиции на склоне горы. Лежали за низкой грядкой камней и наблюдали противоположный склон через узкую долину. Появись на нем духи, их нужно было прижать огнем и ликвидировать. Духи не появились, но неизвестно откуда прилетела минометная мина. Двое из отделения были убиты на месте, одного не донесли до медиков, четверо ранены, и только Додик не получил ни царапины. Хотя лежал между убитыми.

Самому Вите собирались ампутировать ногу, но потом выходили целиком. В Кабульском госпитале его недели через две навестили сослуживцы и, между делом, сказали, что Додик погиб. Его вместе со взводом посадили в грузовик и повезли на зачистку неспокойного аула. На обочине дороги что-то взорвалось. Никто ничего, даже грузовик дальше поехал. После того, как вызвали медиков, а Додика выгрузили – крохотный осколок вошел ему в висок.

Ни Сергей ни Борис рассказом особенно впечатлены не были. По их общему мнению выжить при взрыве мины Додик мог просто потому, что лежал плашьмя, ведь худенький же был парень, правильно? Другие чуть приподнялись, вот их и задело осколками. А что Додик погиб вскоре, на этот раз один из всех, то можно, конечно, вспомнить восточные легенды о задержанной смерти, но здесь, скорее, просто игра вероятностей. Без всякой подоплеки. Когда сотни тысяч людей годами пытаются убить друг друга, возможны всяческие варианты. Кто-нибудь обязательно будет свидетелем самых невероятных совпадений.

Я хотел заметить, что свидетелем оказался не кто-нибудь, а вот он – наш Витя, но спорить поленился. Видно было, что Боря уже весь в своем рассказе. И он начал как только на нем остановились взгляды:

- Давайте и я выскажусь. Перед своими можно, а вы мне грехи отпустите по знакомству. Хотя, формально если судить, то и никаких грехов не было.
- Это уж позволь нам решить, - сказал Сергей.
- Было так, что один раз поехал в Куйбышев в командировку. Или он уже снова Самарой стал? Это неважно. Да. Последний день делать там было нечего, я послонялся по набережной, а потом записался на четырехчасовую экскурсию на теплоходе.

Уже на борту увидел забавную троицу. Собственно, я видел их раньше, еще на набережной. И вот на палубе вместе со мной оказались. Девушка и два парня. Девушка маленькая, тоненькая, какая-то лучезарная. Красивая очень, само собой, но даже не это главное. Красивых много, а эта особенная. В движениях, что ли, в улыбке? Парни за ней как два щенка переростка ходят. Один совсем на бульдога похож; коренастый такой блондин с выпученными глазами и нижней челюстью вперед. Зубы даже торчат. Но глаза умные, видно, что далеко не дебил. А второй высокий, кинематографичный, мог бы благородных ковбоев играть.

Вот, насмотрелся я на них, на нее, и одна мысль ни с того ни с сего в голову пришла. Желание. Как сейчас помню: “Не знаю с кем из двоих она спит, пусть хоть с обоими. Я бы все дал, чтобы быть с ней рядом. Просто другом, чтобы мог забежать запросто к ней домой, и чтобы она чаем напоила и выслушала. У меня женщины были, и сейчас с Верой все хорошо, но вот такой не было никогда. И не будет.”

- А потом все-таки была? - спросил Сергей
- Ах да, я забыл, что ты у нас мысли читаешь. Может сам и продолжишь? - Боря был непредвиденно зол. Он выпил не меньше остальных, но был бледен, культивируемый им образ белого офицера с четким пробором пшеничных волос и усами-щеточками сейчас совместился с его естеством.
- Да ладно, это я так, предвосхитил события. Больше не буду.
- Продолжай Боренька, - сказала Галка, - Сережа будет себя хорошо вести. Он у нас мальчик воспитанный.
- Да. Я, когда с теплохода сошел, забыл про этих троих через час. Месяца через два пришел ко мне в лабораторию парень из Физтеха. Нормальный парень, Никитой звали, быстро в тему вошел. У меня тогда молодые работали, когти рвали. Но и отдыхали хорошо; посиделки совместные устраивали, кто на гитаре, пили, конечно. Сами знаете. И вот на такую посиделку Никита приводит жену, Дашу. Девочка красивая, обалдеть, но у меня так ничего и не кликнуло. Только в середине вечера она вдруг ко мне подходит и спрашивает, не бывал ли я в Самаре и не катался ли там на теплоходе.
- Боюсь даже вопрос задать, - сказал Сергей. Борис покосился на него, усмехнулся:

- Ладно, понял тебя. Нет, ничего не произошло. Видел ее после этого может раз в несколько месяцев, когда коллективом собирались. Только потом Никита пригласил меня в поход на плотах. Как-то речь зашла, и пригласил. Мне как раз нужно было куда-то две отпускные недели деть; Вера с ребенком к матери отправились, а я холостяковал. Вот и согласился.

Короче, прилетели мы командой из двенадцати человек на Алтай. Я, кстати, среди них даже не самым старшим был. Как добрались до верховьев Чарыша со всем барахлом, долго рассказывать. Там нас разбили на две команды по шесть. На одном плоту чайники, Даша и я среди них, командует одна опытная тетка. На другом плоту – асы. Там Никита и лупоглазый Матвей тоже. Его я сразу узнал, еще при вылете из Москвы. Кстати, хороший парень оказался.

Сплавлялись мы так. Сначала, пока легко, не легко конечно, но так, что чайники справлялись, мы шли в параллель. Потом тетка командовала к берегу; мы вылезали, вытаскивали плот и тащили его на руках. А асы шли через пороги. Мы с берега смотрели на них. Так мы увидели как погиб Никита.

Мы тогда на холме стояли. Устали, пока все наверх затащили. А ребята внизу ждали у берега, потом оттолкнулись и пошли.

Видели, может, как плоты идут по горной речке? Как на порогах, там воспроизводимый хаос, вода между камней выдавливается; здесь буруны, рядом сразу омут, все в пене, плот на дыбы становится, крутится, парни веслами наяривают, чтобы удержать.

Это вообще. А в том месте конкретно была стремнина; груда валунов с одной стороны и один громадный с другой. Вода между ними как кипела, брызги фонтаном и радуга; солнце как раз садилось. Плот в расщелину вошел, ребят целиком не видно, мелькали только в радуге над камнями. А потом они вышли, мы смотрим, а на плоту с одной стороны трое, а с другой только двое. Переглянулись, и я смотрю; Даша оседает и только повторяет: “Нет, нет, нет, нет...”

Да.

Это, да, был Никита. Его выбросило с плота и он попал головой между камнями. Шею сломало мгновенно, это нам потом в морге сказали. В тот день и на следующий много всего было. Никиту достали; ребятам пришлось уйти вверх по течению, переправиться на другую сторону, оттуда уже удалось набросить веревку. На тело. Ждали представителей местной власти. Потом составляли и подписывали протокол. Организовывали вывоз для пятерых живых и Никиты. Шестеро поплыли дальше. В Красном Партизане, городок такой, дожидались заключения паталогоанатома, снова заполняли протоколы. Договаривались о заморозке и отправке тела.

Дашу успокаивали как могли. И специально тебе, Сережа, говорю: я ее опять не трахнул. Я не до такой степени подонок. Тогда каждый бы мог; ей было все равно, она была никакая.

Ну, что. Привезли в Москву, помогли организовать похороны. Я деньги от института пробил. Даша тогда учебу бросила, уехала к родственникам в Ригу. Потом я узнал, что Матвей ездил к ней туда. Сейчас они поженились, сыну уже восемь лет. Дружим семьями, могу запросто зайти к ним домой, даже и без звонка, не спрашивая кто дома и чем заняты. Все получилось как заказывал.

Теперь судите.

- Погоди, я не понял. То, что ты подумал о девушке, где там, в Самаре, а потом вы познакомились в Москве – ну, это редкое совпадение. Потом ее муж погиб, тоже редко случается. Но если бы он остался жив, вы бы, наверное, все равно с Дашей друзьями стали. В поход сходили, на одном плоте плыли.Так что смерть Никиты не считается. - Мне действительно показалось, что Боря чересчур драматизирует свою ответственность.
- Считается. Я только на похоронах узнал. Там его брат – он много старше, работает каким-то начальником в Росгеофизике – сказал, что под Никиту уже было готово место в шведском филиале. То есть ушел бы он от нас и Дашу бы увел. Если бы в поход не отправился.
- Но ты же не знал. Ты же не хотел, чтобы твой Никита умер, - Галя никак не хотела понимать, не знаю, насколько искренне, - если я буду вспоминать о чем когда подумала, перед столькими людьми буду виновата. Думаешь обо всем, главное, как делаешь.
- Конечно, Галочка, ты права, - сказал Борис и посмотрел на Сергея.
- В литературе такое было, - сказал Сергей, - почти такое. У Булгакова, помнишь, у него Елена молит богородицу вернуть пропавшего брата. Обещает, что все за это отдаст. Вот, старший брат чудом вернулся, а младший зато погиб. И муж бросил. То есть, дорого заплатила. Но она же себя за это не винит. Судьба такая. И ты не должен.
- Это в книге.
- Это значит, Булгаков знал, что так бывает. Человеку свойственно желать, он готов за исполнение обещать, что угодно. Но Елена в смерти Николки не виновата. А ты ничего и не обещал, в чем ты можешь быть виноват?
- Заметь, мы по умолчанию признаем сейчас существование бога.
- Отходя от железобетонного материализма мы всегда допускаем существование бога. Чем бы он не был.
- Погоди, - сказал я, - а ты не думал о чем зубастый, как его, Матвей, все эти годы безнадежно мечтал? Когда Даша была замужем за его другом? Твои желания – это детский лепет; если уж кто чего криминального нажелал, так это он. Кстати, и на плоту они были вместе. Будь я писателем детективов...

Борис посмотрел на меня долгим взглядом. Может быть эта мысль ему в голову не приходила.

- Ладно, мальчики, Боря не виноват. Мы все так решили, - Галя отвлеченных разговоров не любила, - Можно теперь будет моя очередь?

Галину историю я тоже знал. Устав от одиночества, она поехала в какой-то монастырь, где отбивала, как научили, поклоны и молила об избавлении. Почему-то Витя на роль избавителя больше не годился. Вернулась не то, чтобы успокоенная, но менее тревожная, что-ли. Решила ни с того ни с сего взять да нарисовать потенциального избранника. Рисовать Галя особенно не умела, но постепенно на стандартном листе белой бумаги возникло окарандашенное лицо с несколькими нетипичными чертами. Галя не придала рисунку особого значения, засунула куда-то. Только потом откопала, когда вдруг встретила суженого. Я рисунок видел и мог сравнить с оригиналом; в художественную школу Галю бы не приняли, но полицейский скетч вполне получился. 

Галя говорила, а я ее рассматривал. В школе она не котировалась. Мы предпочитали  миловидных. А Галя была иной. Рослой, с длиннющими сильными ногами, высоко посаженной маленькой мягкой грудью, широкой талией и вольным разворотом плеч. Голубоглазой светлокожей блондинкой в мелких кудряшках с абсолютно африканским лицом, включая надутые губы и широкий плоский нос. К своей планиде Галя относилась по-философски. “Фигурка, вроде, у меня ничего,” - говорила она приятелям, -  “А морду можно платочком закрыть”.  Своего Максима Горького Галя помнила хорошо.

Удар по самооценке доморощенных донжуанов Галя нанесла, сразу по получении диплома выскочив замуж за известного югославского баскетболиста Зорана Стояновича. Он тогда за российский клуб играл. Не знаю, кто как, но я почувствовал себя полным идиотом, сдуру упустившим легко доступное сокровище, и все ради чего? На наших посиделках Галя теперь появлялась реже, на шутки типа: “Как Стоянович у Стояновича?” не обижалась.

Через два года Галя ушла от Стояновича к Михаилу Уманскому. Мы знали кто это такой; он был на фотографиях рядом с Боровым. И недалеко от Фридмана тоже. Галя теперь приходила в обтягивающей черной коже с крупными чистыми бриллиантами в мочках красивых маленьких ушей. Вернее приезжала. Зимой – на “Джипе Вранглере”, терзающем московский снег громадными рубчатыми колесами, летом –  на крохотной двухместной “БМВ”ушке. Это те марки, что я запомнил, были еще и другие, конечно были. Сегодня, кстати, она приехала на умеренном Лэндровере.

Конечно, Галя ушла бы от нас совсем. Медленно, но верно. Однако, у судьбы свои законы. Машину с Михаилом Уманским подорвали конкуренты. Это и в телевизор попало. В исполнении подозревали ореховских, но доказать ничего не смогли. 

Галя прогоревала несколько лет, к встречам нас обзванивала, но сама не появлялась. А потом мы были ошарашены очередной раз; Галя женила на себе нашего Витьку.

К этому времени, вернувшийся с Афгана Витька сильно хромал, сильно пил и вымещал злобу на всем, что попадалось под руку. Жить ему было бы негде и не на что, если бы не его “работа” на Лионозовских братков. Галя заставила его покончить с уголовщиной, пинками загнала на вечерний в институт, устроила менеджером низшего звена в какую-то из контор бывшего мужа. Образовала и отшлифовала. А много после, когда Витя превратился во властного директора крупной автобазы, вдруг развелась. Женщины, пойми их...

Теперь, в возрасте под пятьдесят, бездетная Галина Уманская была еще очень хороша. Фигура теннисистки экстра-класса, ушедшей из большого спорта, но поддерживающей хорошую форму. Мало подверженные старению африканские черты лица, вошедшие в моду аномально-большие губы. Вот только когда она забывала наивно играть глазами, взгляд на мгновение становился усталым и жестким. Вот как сейчас.

- И что? - спросил Боря, - полагаю ты такого и встретила? Можно рисунок сравнить с оригиналом?
- Боренька, ты такой умный. Рисунок у меня дома.
- А оригинал? - мужики купились на Галину подначку.
- И оригинал будет дома, скоро будет. Я покосился на Витю, но тот новость воспринял спокойно.

- Кто у нас остался? Саша, твоя очередь, - Борис совсем освоился с обязанностями тамады.

- Моя. Ладно, история не хуже, чем у других. С чего начать… Когда я, если помните, с Татьяной развелся, она и Кристинку с собой увела. Не физически; у меня по суду права на посещение были, но морально. Встречаюсь с ребенком, девочка как замороженная; ни подарков ей не надо, ничего. Чем уж Татьяна ее… - Я понял, что говорю не о том, и сменил пластинку и тон:

 - Короче **ево было, остался совсем один, ничего не хотелось, пил, так, по-среднему, мог бы ездить, куда там все, Турция, Таиланд, ничего не хотелось. А тут приехал ко мне один друг, Адар, я когда свой год офицерил, мы закорешились. Он тувинец, продвинутый, в смысле после института, хороший мужик...

- По фамилии Шойгу? - Сергей не смог удержаться от шутки.
- Нет,  Монгуш. Он, кстати, про род Шойгу рассказывал... - Я немного волновался и был слегка косноязычен.
- К истории это имеет отношение? - Борис все-таки был профессором, и это чуствовалось.
- Нет. Короче Адар уговорил меня съездить к нему в Кызыл.  Ну, приехал через месяц. Там много чего интересного было, хотя Адар живет с семьей в пятиэтажке, вроде как в здесь, в Черемушках. Но экзотику всякую вокруг тоже показывал, это неважно. Что важно, с нами постоянно ездила его двоюродная сестренка, Светка. Миниатюрная такая, азиатка, конечно, симпатичная, только институт закончила. - Я взглянул на Галю, она смотрела на меня с полу-улыбкой преувеличенно-наивными глазами, - В общем, мне показалось, что Адар нас пытается свести, что ли.
- Ага, а что девочка? Про тебя я не спрашиваю. Ты, конечно, поплыл. - Боря был прав. Я тогда поплыл, конечно. Девочка вдвое меня моложе, грациозная и свободная, с резкими высказываниями, не всегда, на мой взгляд, правильными, но как-то ей органично присущими. Жена и дочка в одном флаконе. До сих пор вспоминаю ее с чувством, хотя что между нами было? Да ничего не было.
- Девочка начала ко мне привыкать. Вернее, к мысли, что я мужчина, может быть для нее. Кокетничать начала, немного. Руку при пожатии позволяла задерживать. В поездках отходить с ней начали от остальных, так, для коротких разговоров. Или чтобы вместе побыть.
- Если ты с собой тувинку не привез, значит ничего не вышло. О чем история? Или привез? - Борис задавал правильные вопросы.
- Саня, где прячешь тувинку? Чтобы следующий раз привел с собой, - Витя был как обычно категоричен.
- Все рассыпалось. Мы раз обедали под водочку, разговор зашел о шаманах. Тувинцы, даже образованные, к шаманам прислушиваются. А я выказал пренебрежение, ну правда, что за дела. Адар спорить не стал; предложил тут же съездить к одному человечку, сказал, что дальний родственник. Погадать.

Ладно, поехали. Там недалеко, с полчаса на машине. С виду обычная деревня, запущенная. Обычный бревенчатый дом. Низенький. В комнате по стенам шкуры развешаны, перья разные. Сам шаман – маленький смуглый мужичок, в трениках и майке, поверх что-то вроде мехового плаща накинуто. Адар сказал, чтобы я записался в журнал посещений, да там был такой журнал, и дал шаману денежку; гадаемый –  есть такое слово? -  платит.

Хорошо, достаю пятисотку, Адару показываю, он кивает. Положил в журнал, шаман встал на колени, начал. У него монетки с дырками на блюдечке; он их подбрасывает и смотрит как ложатся. Но краем глаза. А сам камлает, что ли, не знаю, говорит что-то речитативом все больше в потолок. Только иногда в журнал заглядывает перед тем, как мое имя произнести. Адар переводит, когда успевает, Света еще и на телефон записывает. Про то, что я успешен в делах говорит. А то, по тому как я одет, не видно. И по пятьсот, я не думаю, что ему много кто дает. В личной жизни, говорит, будет мне счастье; скоро встречу свою женщину недалеко от дома и снова ее узнаю.

Я думаю: “Мужик, разуй глаза. Вот мы сидим со Светой на полу, спина к спине, и нам хорошо. Скажи, что вот она твоя любовь, рядом. Я тебе еще денежек дам.” Но он все то же талдычит, похоже даже повторяться стал. Ладно, попрощались и уехали.

А на следующий день мы со Светой разругались. Из-за ее друга. Парень пришел горловое пение демонстрировать, а то я за предыдущие дни не наслушался, но это был какой-то особый стиль. Так мы с ним сцепились, я взревновал, что-ли, да и пьян был. Мы пили там постоянно. Короче, Света ушла с этим другом, и больше я ее не видел. Последние два дня мы с Адаром двоем ездили.

- Ну и что? -  Сергей и Борис говорили вперемежку, - Типичное самоисполняющееся предсказание. Твоя Света наслушалась гадателя, да и сделала все, что он от нее требовал. И ты тоже хорош, на взводе был постоянно, был бы поумнее... Короче, извини Саш, ни о чем история.
- А я разве сказал, что она кончилась?
- А что еще что-то было?
- Я прилетел поздно, до дома добрался ночью. Плюхнулся в постель и отрубился. Наутро встаю – надо вещи разбирать. Думаю, потом, успеется. Пошел в Битцевский парк, вы знаете, у меня рядом. Потянуло как-то. Я там иногда бываю, круг на полчаса делаю, но в этот раз пошел через лес куда глаза глядят. Там речка есть, перешел по бревну и дальше по тропинкам. Уже плохо понимаю где я. И тут на меня  из-за кустов ротвейлер выскакивает. Не успел испугаться, женщина кричит: “Не двигайтесь, он не тронет!” - Я замолчал.
- И что?
-Теперь все.
- Ммм… Полагаю, женщина знакомой оказалась, или как?
- Боря, ну ты, блин, дятел, ты на этих двух посмотри, - Витя может быть математиком и не стал, но с эмоциональным интеллектом у него было все в порядке. Он переводил взгляд с Гали на меня и обратно с плохочитаемым выражением лица,  - Ну, смотри, Саня, ничего тебе говорить не буду...
- А ничего говорить и не надо, - Галя встала, и я тоже, - В следующее воскресенье приходите к нам. Надо же вам всем на мой рисунок посмотреть.