черная соль 9

Ну, а теперь пора вернутся к бабушке, пока она ещё жива…

Не знаю, когда баба Лида пришла в храм Воскресения Словущего, но я там провел детство. Там меня и крестили, хотя и было нельзя. Но староста церкви уговорила настоятеля окрестить собственного внука. Отец с матерью были ещё молодыми, ходили в кино, в народный театр, на концерты, а я оставался с бабой Лидой. А ей надо было идти в храм на службу…

Так я узнал, кто такой Христос, отсюда в моей копилке появились первые «олимпийские» (сначала просто юбилейные) рубли, бабушка вместо красивой денежки в церковную казну ложила свой обычный рубль.

По той же причине, по которой я попал в храм, я с бабой Лидой и бабой Гутей отмечал праздники. Выпивали они чаще вино, но могли пригубить и по паре стопок «беленькой». Много говорили и много пели. Обычно им подпевала бабушкина кошка Машка…

А ещё баба Лида была труженицей. На пенсии, пока были силы, топила печи в амбулатории, а я ей помогал, оставаясь три раза в неделю у неё ночевать, чтобы, встав в четыре утра, и пока она топит, наносить дров на два – три дня.
 
Но и днём она не сидела без дела. Даже когда смотрела телевизор. Баба Лида была надомницей, вязала шерстяные носки, свитера и всё, что можно связать, на дому.
Шерсть ей выделяло государство, она ставила бутылку, чтобы шерсть была получше, и начинала работу.

Сначала шерсть нужно было разобрать, потом спрясти и только после этого можно было вязать.

Для изготовления шерстяной нити у неё была «самопрядка» с ножным приводом, а вязала она так: пока смотрит серию «Долгая дорога в дюнах», пара носков готова.
Инсульт её хватил в августе, когда бабушка варила варенье. Хорошо, что баба Гутя зашла к подруге.

Пролежала баба Лида всего два месяца.  Уезжая на учебу, я, понимая, что мы больше не увидимся, попрощался с ней, сказав самые добрые слова.  Она смогла только улыбнуться.

Через неделю учебы пришла телеграмма, по которой мне при всём тогдашнем дефиците продали билет на станцию Николо-Полома, что в тысяча двухстах километрах от Питера…