Трибунал

После окончательного падения Гарднии представителем от этой территории выступил бывший высокопоставленный советник, Максим Александрович Тришкин, без особой до того нужды попавший на пост министра образования человечества. Посту он несказанно рад, и радость ту направил он на пользу ещё остававшимся под контролем Совета Государств и Человечества регионам.

Что сделал он на своём посту такого весомого, что к его прямым обязанностям не относилось? Посоветовал найти такую организацию, которая бы решила вопросы управления и при том слушалась их. На то ответил Тришкин: «Конкурс частных военных компаний!» - «Ну ты даёшь, - покрутив у виска, ответил председатель. - Такое придумать!» - а ведь прислушались. Конкуренция буквально отсутствовала, зато какие привилегии какие давались победившему «Мировому соглашению»!

Так их и приблизили к власти, «ведь действительно, товарищ Тришкин, - обращался к нему Председатель Сакрутчин, - мы решим вопрос быстро и просто!».

О целесообразности никто не задумался, хотя стоило бы. Вместо того, чтобы помочь властям, они мало того, что присвоили всё себе, так и министерства разрушенные перестроили по образцу крепостей, и форму чёрно-красную ввели, да и науку на военные рельсы... Да чего уж там говорить. Советник по делам образования стал заведовать обороной. Так и наступили тёмные времена Ядерной эпохи...

Стал Максиму Александрович разрабатывать план объединения мира под началом Совета Человечества, который отхватил себе кусок, довольно масштабную площадь - две трети Земли, тогда как второе государство под началом «Мирового соглашения» занимало пустынные и лесистые территории. Этого конечно было мало для единства, так что обманными путями решено подмять под себя Хишпену, независимый оплот, не присоединившийся ни к одному из могущественных фракций.

Как только Советник приблизился к стенам страны, пришло известие: «Военный Конкордат Аустрения разыскивает представителя правительства за нарушение принципов государства». Стражники, сопровождавшие его в пути, схватили руки и отвели в ближайшую транспортную базу для высылки обратно. «Вот же попал-то! Мы почти ведь дошли!» - расстроился он, обиделся, как вдруг оказался уже перед зданием суда. И не понял, почему вдруг «Мировое соглашение» превратилось в «Военный Конкордат». Впрочем, это единственное, что его поначалу беспокоило.

Отвели его в зал грубо и сразу начали судить: «От имени Конкорда призываю рассмотреть деяния Максима Александровича Тришкина, учёного, Советника Совета Человечества и Военного Конкорда». Что же сделал он? Услышав обвинения в убийстве, захвате власти, нарушении множества законов, взял и начал петь песню, от ужаса зрачки расширились, на лице так и читалось: «Почему это со мной случилось?!» - и, понимая, что, собственно, ничего ему уже не поможет, бросился в пляс.

Песня была известная на весь мир, выстроенный по новой системе. Заседающий народ поддержал исполнение и запел, добавляя туда новые смыслы, обвиняющие уже сторону судей. Эхо разносилось такое, чтобы и на улице слышно было. Хор планировал спасти его, на что судья отреагировал положительно, а после завершения представления выдвинулся вперёд и давай речь: «Отныне я Драув Окватсерп, представляю интересы сложного настоящего». Председатель Конкорда выступил с заявлением о смягчении наказания со смертной казни, как желали изначально, до домашнего ареста. К Максиму Александровичу, а ныне объявившему себя Драувом (пока так его и будем называть), приставили человека с техническим и аж естественно-научным образованием, профессора Олега Ануфриева, по личной просьбе. Первым же решением Драув дал ему имя Хеллогес Оноторе.

Отпустили из зала не просто так, а предварительно запугав, но не проняло, просто вплотную подошёл и сказал: «Сейчас мне нечего бояться, ведь мне подарили ещё пару лет жизни».

Дома Драув спокойно расселся на кресле и спросил у Хеллогеса: «Скажите, ваше научное звание профессора позволяет разобраться в моих чертежах? Не поможете ли?» - и раз уж тому придётся по закону сопровождать целых несколько лет, аж до 2044 года, придётся и помочь. Оба учёных уселись на диване. Профессор глянул чертежи, чтоб скучно не было, указал на ошибки и получил благодарность.

Каждый день Хеллогес рассказывал, как же ему не повезло с таким приставучим человеком, ещё и безумцем! Учёный, называется. Недаром говорят: горе от ума. Проходили так года. Помимо того, один заболел, другой помогает и наоборот. Сдружились.

Увидели они однажды заявку на конкурс изобретений, и давай готовиться. Искали учебное заведение, искали отдельный институт, как вдруг отыскали, через Военный Конкорд подал Драув заявку, получил согласие. Единственной проблемой был арест. Чтобы от него избавиться, учёный предложить создать на благо государства устройство, по его словам, «способное поработить человеческую природу и осуществить замысел собственный». Что там за собственный замысел, это он оставил на усмотрение понимания конкордовцев. «А оружие против этого создашь?» - «Создам, если вам потребуется», - и дал им, устройству и орудию противодействия, имена: Пламенная Роза и Леденящий Кинжал. «Роза прорастает в теле, а Кинжал срезает Розу, следовательно, если в вас нет Розы, но вложен Кинжал, вы сильнее», - так уверял Драув. И ему поверили, ибо безумцы хитростью своей неведомо откуда взявшейся и неограниченностью сознания мощностью превосходят.

Для чего нужны эти устройства властям, никто спрашивать не стал. Свобода стала дороже. Конкурс Драуву нужен. Не видать ему без Конкурса светлого будущего.

Итак, Драуву и Хеллогесу удалось. Совместными усилиями они породили кучку всяких штуковин, некоторые даже бесполезные совсем, но главное задавить количеством идей и получить награду хотя бы по одной номинации.

Как только арест был снят по завершении создания устройств, Драув затребовал должность министра и образования, и обороны одновременно («чтобы продвигать власть Конкорда, конечно же»). Нет, он не обманул, его решимость возглавить государство и развивать общество доминировала над личным желанием стать великим учёным.

Требование удовлетворили, и право на власть закрепили за ним. А вот Ядерная эпоха пока не закончилась...