99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-6

Глава 6.

:Отходняки и коронация Трампа.


Гарри нужно было срочно спасать.

Петровкин заботливо снял с шимпанзе грязную одежду и бросил ее в стирку. Потом отнес своего питомца в ванну и долго мыл ароматным мылом с изображением лилии. Гарри обмяк, а взгляд его полностью расфокусировался. Петровкин завернул его дряблое тело в халат и усадил в кресло.

Теперь можно было оглядеться. Его уютная квартира холостяка, полная покоя и философского одиночества, превратилась в наркоманский притон. Илья Никодимович достал пылесос и терпеливо высасывал "медведей" из самых укромных уголков своей берлоги. Мыл пол, вытирал пыль и выносил мусор. Нетронутым остался лишь заветный угол между шкафом и балконной дверью, где хранились бесполезные советские журналы, а также студенческие рефераты и чертежи. Нужно сказать, что этому углу совсем скоро будет отведена зловеще-драматическая роль в нашем повествовании, но обо всем по порядку.

Так на чем мы остановились? Ах, да…

Одежда Гарри сохла на батарее.

Голова нашего героя кружилась, а руки и ноги предательски дрожали.

Да уж… немало они за это время выпили.

Ближе к вечеру предстояло заняться глажкой.

Сил почти не осталось, но кто бы сделал эту работу за него?

Горячий душ немного помог.

Но потом была еще вторая партия грязного белья и гора посуды.

Теперь можно было лечь и заснуть долгим сном на день или два.

Ровно 20:00.

В дверь позвонили.

"Этого не может быть", — подумал Петровкин.

И пошел открывать.

На пороге стоял, кто бы мог подумать: бывший одноклассник — олигарх Сережа.

— А-хах-ха! — загрохотал друг детства, едва просунувшись в дверной проем. — ПИН, старичок, сколько лет, сколько зим…

Петровкин понял, что сейчас упадет без чувств, как светская дама на балу с гусарами. Но отступать ему, как и даме, было некуда.

— ПИН, — продолжал радостно орать Сережа. — Смотри-ка: что я тебе привез! А!

Он потряс перед изможденным лицом Петровкина деревянной коробочкой, на которой Илья Никодимович успел прочитать только "Сuba". Зная примитивный склад ума школьного товарища, Петровкин предположил, что это, должно быть, дешевые кубинские сигары, которые продают улетающим туристам островные аборигены, выдавая их за что-то мощное, значительное и связанное с их глубинной культурой.

И он не ошибся.

— Сигары! ПИН, это сигары. Настоящие, кубинские. За них американцы готовы любые деньги платить. И все это тебе.

— Спасибо, — прошептал Илья Никодимович и зашаркал в комнату.

— А где Гарри? — поинтересовался Сережа.

Петровкин лег на диван и закрыл глаза. Нужен был план, но ничего не приходило в голову.

— А, вот он где! — обрадовался Сережа, увидев своего питомца сидящим в кресле. — Гарри, ты узнаешь меня?

Петровкин робко приоткрыл один глаз.

Сережу, вероятно, что-то взволновало во внешнем виде шимпанзе, потому что, осмотрев его тело, он озабоченно обернулся и, нахмурив бровь, спросил:

— А что это он у тебя какой-то раздолбанный? Ты что с ним делал?

— Нормальный, — не согласился Петровкин. — Попрошу без намеков. Просто думает.

— Взгляд у него мутный, с желтизной, — Сережа пристально разглядывал лицо шимпанзе. — А не заболел ли он часом?

— Нет, полностью здоров, — успокоил Петровкин своего приятеля.

— Не знаю, — справедливо засомневался последний. — Раньше он на одном месте усидеть не мог, все время скакал. А теперь вон: вообще не двигается.

— Так наскакался за день-то, — продолжал гнуть свою линию Илья Никодимович, — сейчас отдыхает.

— Гарррриии, — позвал своего питомца Сережа и пощелкал пальцами у него перед носом.

То ли само это пощелкивание, то ли Гарри стало немного отпускать, но он как-то сразу порозовел, взгляд его стал более осмысленным и, напрягая все мускулы своего тела, самец шимпанзе тяжело выдавил из себя: "Б%#$!".

— Ничего себе! — присвистнул Сережа. — ПИН, ты это слышал?!! Кажется, матюкнулся. Феноменально!   

— Слышал, — спокойно подтвердил Петровкин.

— А что это с ним?

— По ходу, эволюционирует, — предположил Петровкин с серьезным видом.

— Как такое возможно! — не поверил Сережа и размашисто упал в свободное  кресло.

Видимо, Гарри тоже волнительно переживал встречу со своим бывшим и хотел поделиться с ним свежими новостями, потому что, снова жутко напрягая тело, он утробным голосом добавил: "Бэлашку пайимал…"

Тут олигарх Сережа открыл от удивления рот:

— ПИН, что он говорит?

— Говорит, что белочку поймал, — перевел Петровкин.

— Какую белочку? — не понял Сережа.

— Мы в Нескучном саду белочек кормим.

— Зимой? — усомнился друг детства.

— Сережа, — Илья Никодимович с величайшим трудом искал в себе силы для затянувшейся научной дискуссии, — а ты думаешь, белочки улетают на зиму в теплые края? Нет, дорогой мой, тут зимуют. Но холодно им и еды не хватает. Мы их жалеем и подкармливаем. Одну белочку сегодня Гарри и поймал.

— И где же она? — недоверчиво покосился на Петровкина Сережа.

— Мы ее отпустили.

— Нет, ПИН, что-то здесь не то. Что-то вы темните, ребята. В белочку я не поверю.

— Как хочешь, — не стал переубеждать своего друга Петровкин. — Можешь не верить. А ты вообще когда вернулся?

— Я-то? — Сережа подпрыгнул и энергично задвигался по комнате. — Вчера прилетел.

— И что же, — не поверил уже в свою очередь Петровкин, — кровавые сатрапы больше не угнетают вашего брата, олигарха?

— Ё-моё! — неестественно хлопнул себя по лбу вернувшийся из изгнания друг детства, резко переходя на более удобную для обсуждения тему. — Мы же инаугурацию Трампа пропускаем! Где у тебя пульт?

Петровкин порылся под одеялом, нащупал пульт и включил телевизор.

— Давай CNN! — скомандовал Сережа.

— На, сам ищи, — Петровкин бросил своему другу пульт и вытянул ноги.

Сережа немного повозился с переключением каналов и вроде нашел нужный.

Будущий президент Трамп привычно толкал банальщину о величии Америки, уроках демократии и гнал без тени сомнения разную муру. Присутствующие — кто скучая, кто веселясь — слушали и довольно светили своими хлебалами в камеры ведущих телекомпаний мира, демонстрируя им подлинную сытость и благополучие. Наконец всё стихло.

— Сейчас гимн петь будут, — пояснил Сережа. — Черт! А почему мы не курим? Господа, я для кого сигары вез? Быстрее закуривайте.

Он привычно вскрыл хитрый деревянный ящик и раздал каждому по толстенной belicoso. Ловко отщипнув конец и закурив, он оглядел многострадальных Петровкина и Гарри. Эти калеки никак не могли справиться с подарками и раздражающе копались. С ними и самое главное можно пропустить! Сережа великодушно помог закурить и им, после чего снова плюхнулся в кресло и замер.

На экране появилась блондинистая эскортница.

Заиграла музыка, Сережа подался всем корпусом вперед и даже, как показалось нашему герою, припал на одно колено… Как вдруг музыка резко оборвалась.

— Ты видал! — Сережа вскочил. — Ты видал это?!!

— А что там? — не понял Петровкин.

— Музыка отрубилась.

— И что?

— Да это наши комитетчики чудят. Музыку президенту отключили. Сволочи!

— Комитетчики?

— Да!

Сережа забегал.

— Ну ничего… — затряс головой он. — Ничего, ничего… Старина Дональд им покажет. Закрутятся они у него, как ужи на сковородке. Завращаются!

Петровкин стал заражаться волнением друга.

Гарри, в силу своей физической немощи, не до конца осознавал происходящее, но подхватил нарастающую волну вайба и тоже шумно и глубоко запыхтел сигарой. Язык его перевесился на другую сторону рта и разбалтывался в пространстве с невероятной силой.

"O beautiful for spacious skies, for amber waves of grain!" — застонала эскортница без музыкального сопровождения, которое, и вправду кажется, сломали неизвестные.

— А что это за проститнЯ надрывается? — спросил своего друга Петровкин.

— Илья, ты можешь помолчать! — Сережа всплеснул руками и заерзал в кресле.

"Илья? Когда это он стал для школьного товарища Ильей? ПИН, академик, философ, но Илья? Видимо, дело серьезное…"

— Это не гимн, — снова пояснил Сережа. — Это "America the Beautiful". Тоже важная песня.

— А баба кто? — видя состояние товарища, с некоторым опасением спросил Илья Никодимович.

— Это Carrie Underwood!

Петровкин внимательнее присмотрелся к белесому образу на экране:

— Передние зубы ненастоящие. А на задних — сплошные черные пломбы, — вынес он свой вердикт.
 
Сережа глянул на него так, как смотрят в годы войны на предателей Родины. Неизвестно, чем бы это между ними закончилось, если бы в этот момент не зазвучал спасительный припев.

От избытка чувств Сережа выпрыгнул в центр гостиной и начал громогласно подпевать:

— А-мэ-ры-ка! А-мэ-ры-ка! — истошно орал беглый олигарх.

Было видно, что слов песни он не знает, но подражание американскому акценту и страстность в исполнении могли кого угодно взять за душу.
 
— А-мэ-ры-ка! А-мэ-ры-ка! — надрывался Сережа, казалось, из последних сил.

Где-то на третий или четвертый раз Петровкин сам не выдержал и тоже стал голосить, как полоумный: "А-мэ-ры-ка! А-мэ-ры-ка!"

— А-мэ-ры-ка! А-мэ-ры-ка! — не сдавался Сережа и страшно таращил глаза.

Гарри выплюнул сигару на пол и что-то хрипел, пытаясь выбраться из кресла. Руки его тряслись, как у паралитика. Язык разбалтывался туда-сюда. А шерсть на загривке вставала дыбом.

Где-то минут через пять силы наших друзей иссякли, и они рухнули на свои места без чувств.

Первым заговорил Петровкин:

— Да уж… хорошо попели.

Олигарх Сережа молчал.

Прошли еще пять минут тягостного беззвучия.

Потом Сережа просто встал и начал собираться.

Перед тем, как захлопнуть дверь, он крикнул Петровкину: "Позвони моей бывшей, она хотела видеть тебя. Что-то ее беспокоит".

— Что? — не понял Петровкин.

Но Сережа уже ушел.

— Они что, нормальные пломбы не могут вставить? — рассуждал Илья Никодимович, докуривая дешевую сигару.


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/01/25/852