отрывок из рассказа Бессонница

Перед рассветом, ослабленный непонятно откуда налетевшей душевной ломотой, вздрагивая от полусонных обмороков, стану я проваливаться в сладкую дрёму, и как будто даже за краешек сна зацеплюсь, как вдруг… чёртом сиплым вскинется наш подлец, и так закричит, что вся округа сонная вздрогнет, зашевелится и подымется на четвереньки. Молодой полукровка, в соседнем дворе, незрелым голосом хватит: «ку-ка-ре…!», и оборвёт, где-то на полпути. Поздно! Успеют встрепенутся один за другим двор Пузырихи, и двор Антипкин, и помчится гонцом, во все концы мучительное «ку-ка-ре-ку»! — и скатится к самому краю деревеньки нашей, туда, где у запруженного ручья, ютится беспокойное хозяйство тракториста Витьки. Говорят, будто птица Витькина бессмертна, и сколько Витька не рубил ей головы, она вновь нарастала. Но так думает только одна половина деревни. Другая половина утверждает, что это никакая не птица, а сам Витька с перепою душу «чистит», и «слезми своими, аки птица Алконст мыется»! Получается натурально и очень зловеще. Но брешут должно быть. Брешут и те и другие. Не может человек так замучить свою природу, чтобы совершенно потерять образ божий. Да и голова у петуха ни за что не нарастёт. Болтают одни от темноты своей,  другие от зависти.
Летние ночи — с куриный гребень. Оттого наверное ни одной мысли домыслить нельзя. Обернёшься, а уж заголубеет в створке окна, поплывёт по небу розовая вата, и окрасятся в золото макушки тополей.