Мой друг - шаман

Существует старая притча о двух ангелах, спустившихся на землю, чтобы поделать какие-то свои дела.

Наступила ночь, и они попросились на ночлег в один богатый дом. Хозяева, люди жадные, не накормили их, а спать послали в подвал, на сено. Пока молодой ангел сооружал постель, старый обошел помещение, тщательно все осмотрел, старательно заделал дыру в стене, и улегся спать.

 К концу второго дня ангелы попали на ночлег к бедным людям. Те поделились с ними последним куском хлеба, уступили свои кровати, а сами пошли спать на сеновал.

Поутру ангелы были разбужены громким плачем, криками. Прибежали хозяева и с рыданиями сказали, что подохла их корова, единственная кормилица.

Младший ангел возмутился, обращаясь к своему напарнику:
– Как же так! Богатые для нас ничего не сделали, а ты им помог, заделал дыру в стене. А эти последним поделились, а ты не захотел оказать им помощь!

Мудрый ангел спокойно ответил своему юному другу:

– Не всё мы видим. Когда мы пришли в подвал, я обошел его весь и обнаружил горшок с золотом в нише стены – вот я и заделал ее, поскольку хозяева недостойны такого дара. А в дом бедняков ночью пришел ангел смерти за женой хозяина, а я отдал ему корову – не всё мы видим…

Сказать слово «шаманизм» – в обыденном сознании для многих людей равнозначно тому, чтобы приобщиться к злым духам, к духам вообще, которых, согласно определенной установке при доминировании материализма, не должно было существовать.

И вот все вдруг обнаруживается, и шаманизм – пожалуй, древнейшее на планете явление, странным образом пережившее даже построение коммунизма в отдельно взятой стране. Часть великой общечеловеческой духовной культуры, связанной со знаниями, доступными не всем, но имеющимися у каждого из нас. Не знать или отрицать эти знания – это все равно что, имея руки или глаза, ни разу в течение всей жизни не воспользоваться ими.

Можно прочесть множество книг по шаманизму, ознакомиться с фильмами, но нам традиционно представляется, что он существует все-таки где-то там, далеко, в виртуале.

Большинство его опасается – мы всегда боимся того, о чем у нас мало информации, да и та попала к нам через пятые уста – кто-то кому-то что-то сказал… Вот и представляется нам шаман в звериной шкуре, в маске медведя или орла, разрисованный, разукрашенный цветными ленточками и черепами, с огромным гудящим бубном в руках.

Бубен есть.
Все остальное для современного американского шамана нетипично: он одет в красную, к примеру, футболку, потертые джинсы и светлые кроссовки. Черные усы и борода четко обрамляют лицо. Улыбка не сходит с губ, глаза лучатся добротою – это мой знакомый шаман Майрон Ежовски из штата Висконсин.

Впервые мы с Майроном встретились много лет назад и радостно общались в течение нескольких лет на международной конференции по разрешению конфликтов в Питере. Туда съезжаются психологи, педагоги, бизнесмены, психотерапевты, студенты с разных материков. Однажды, к примеру, народ прибыл из 29 стран, и это была феерия общения! Все делятся опытом, устраивают лекции, семинары, мастерские, где каждый берет нужное себе или щедро дарит другим.

Один из наиболее популярных семинаров вел Майрон.
Уникальная личность.

Ему трудно было определиться в отношении религии, поскольку воспитывался он в русско-еврейской семье. Не родив собственных детей, он имеет пятеро усыновленных; 25 лет он работал психотерапевтом, а теперь активно участвует в деле построения мира, рассказывая о важности знаний для избегания конфликтов – с самим собой, с людьми, между культурами и в глобальном масштабе. В команде Майрона много людей от 15 до 75 лет. Я видела, как самозабвенно они во время ритуала били в свои бубны, трясли над головами исцеляющихся трещотками – видно было, что…

А видно было невооруженным глазом, что фанатизмом там и не пахнет, но каждый старается помочь пришедшим, облегчить их состояние.

– В основном люди в Америке (а, возможно, и повсюду) делятся на две группы: те, которые смотрят во внешний мир, и те, которые смотрят внутрь себя. Первые, внешние люди, объяты страхом, ужасом перед лицом событий, они ищут правила, по которым себя вести, и мучаются, если не соответствуют ими же придуманным законам. Эти люди полны беспокойства. Им нужны структуры, которые бы контролировали и их собственное поведение, и жизнь других людей. Чтобы каждый знал, как правильно.

Другие понимают, что мы пришли на землю как духовные существа и способны позаботиться о мире наилучшим образом, потому что этот мир есть наше собственное продолжение, он полон наших мыслей. Наша задача – поддерживать Душу Мира. Поэтому духовная работа сводится к воссоединению, к восстановлению связей между людьми.

– Но как воссоединиться с тем, кто тебя не понимает, не принимает? – спрашиваю я. – Что может примирить с врагом? С тем, кто убивал твою семью?

– К сожалению, – ответил Майрон, – в мире все средства массовой информации оправдывают войну, привлекают людей на тёмную сторону силы. Но в некоторых ситуациях люди всё-таки прозревают. У меня есть знакомый фермер, который волею судьбы оказался в Иране в одном госпитале с немецкими солдатами. Они лежали на соседних койках и кричали от боли, и он кричал от боли. Боль была общей – разделённость исчезла.

Я подумала грешным делом, что, может, человечество столько войн устраивает, чтобы, пройдя через боль, воссоединиться? Странно, однако.

Но ведь живут же бушмены, ни разу за многие сотни лет не устроив побоища между племенами? Или – чем умнее, цивилизованнее, тем тупее по отношении к чужой боли? Да и к своей, видимо, тоже, если вспомнить террористов-самоубийц… Может, это своеобразное посвящение?

Тогда надежда на то, что планета станет мирной, тает в тумане: конфликты неизбежны? Конечно. Но ведь конфликт служит двигателем развития. Нужно только уметь их решать, снимать, обходить, преодолевать. Шаманы, кстати, этим владеют.

– Послушай, Майрон, ведь чтобы стать шаманом требуется пройти посвящение. Часто человек даже и не думает отдавать себя этому ремеслу, а его какие-то силы выбирают, и он проходит со страшными мучениями через так называемую «шаманскую болезнь» – умирает и воскресает заново. Тебе тоже пришлось это испытать?

– Нет, мне просто был сон. Лет десять назад мне приснилось, что я подхожу к сцене, над которой висит плакат «Майрон проводит экскурсии по городу». На сцене в рокерских одеждах были два моих духовных учителя. Я их спросил:

– Что мне надо делать?
Они повели меня по городам Америки, показали мне все несчастья, голод, нищету, несправедливость, болезни и сказали:
– Мы хотим, чтобы ты начал исцелять это.

Исцеление – это восстановление духа в человеке. Шаманизм рассматривает болезнь как потерю части духа или духовности как таковой. Задача шамана – вернуть ее человеку или части его тела.

Я им ответил:
– Нет уж, нечего! Я не согласен! Я всего лишь мелкий коротышка и ни на что подобное не способен! Я не пойду!
– Нет, пойдешь! – ответили мне.

Через два дня мне позвонили из Денвера (штат Колорадо) и пригласили на работу с группой трудных подростков: в городе убийства среди подростков происходили примерно два раза в неделю. Я счел это знаком.

Мне сказали, что в комнате, где мне предстоит работать, будет 6-8 подростков и 10 взрослых. Но пришло на эту встречу около 50 человек детей. Как потом выяснилось, некоторые из них накануне видели во сне Учителя, а кто-то попал на ТВ-передачу о шаманах. Вместо двух часов занятия длились до утра…

После этого я изучил уйму книг по шаманизму, по древним культурам во многих библиотеках штатов и решил, что позволю духам себя учить, а потом соотнесу это знание с тем, что прочитал.

В различных культурах при решении разнообразных конфликтов, как выяснил Майрон, стороны не сосредоточены на результате, у них нет цели как таковой, они не стремятся найти компромисс, так как он есть избегание конфликта и создание нового. Большинство культур для разрешения конфликтов концентрируются на выражении эмоций – на том, как их выпустить, разрядиться, устранить существующий между людьми барьер.

Вот, например, в Африке в некоторых племенах при возникновении конфликта хоть в племени, хоть и в семье, создается пеплом круг, который становится святым местом, так как пепел образуется от огня, а огонь, в свою очередь, является символом гнева, раздражения, мести, гордости, желания славы.

В круг входят конфликтующие, а за кругом ставят огромные баллоны воды, потому что воды – символ мира, жизни. Люди, близкие к природе, очень точно, чутко понимают ее стихии, чувствуют изменения, происходящие в них и влияние этих стихий на человека.

Так вот, поссорившиеся обязаны, стоя в круге из пепла, активно выражать свои чувства – кричать, орать, ругаться. Стоящие за кругом соплеменники это поощряют тоже выкриками, свистом, барабанным боем, требуют повторить. Но когда злость достигает своего максимума, когда один человек вот-вот ударит другого, члены племени окатывают их солидной порцией воды, охлаждают пыл.

Однако чаще всего конфликтующие быстро обнаруживают, что повод для ссоры был столь мал и смешон, что все заканчивается смехом к обоюдному удовольствию. После этого устраивается настоящий праздник с общим застольем, поскольку еда – это символ единения.

Но бывает, что причина конфликта видна не всегда. Тогда люди говорят, что «мертвые несчастливы».

– Если вспомнить все войны XX века, можно вообразить, сколько несчастных, неприкаянных духов скитается по планете… Ведь их жизнь прервалась внезапно, они прошли свой путь не до конца, оборвали его на максимуме энергии, – говорит Майрон. – Или другой пример: конфликт состоялся, но кто-то из поссорившихся уже умер – конфликт остался неразрешенным. Шаманы в этом случае общаются с душами умерших. Кстати, я слышал, что и в православной традиции это существует.

Не всё мы видим.
Для одного это – дорога, а для другого – нить, соединяющая любящие сердца; для иных – короткая яркая жизнь завершается, а для прочих – спичка сгорает в дрожащей руке.

Все символично.
Мы живем в мире символов – они нас разделяют и связывают воедино, они имеют над нами огромную власть. Очень важно уметь работать с ними. Иногда маленький штрих, крохотный символ меняет обстановку с точностью до наоборот.

Майрон привел такой пример: в свое время на встрече по палестинскому вопросу Картера, Садата и Бейхема последний попросил американского президента об автографе на фотографии для своих внуков.

– Как зовут твоих внуков? – спросил Картер. – Я хочу каждому из них подписать фото.
Бейхем потом говорил, что именно этот момент все изменил: он произнес имена своих внуков, на него нахлынули чувства к ним, он пожелал им мирной и долгой жизни – барьер был снят, переговоры завершились успешно. Все решает разговор лицом к лицу, воздействие на чувства человека.

Так, как было, например, в Вюрцбурге (Германия).
Во время Второй мировой войны на английский город Ковентри была сброшена первая бомба, а в конце войны за 20 минут был уничтожен, полностью стерт с лица земли Вюрцбург.

Уже в наше время состоялось примирение в такой форме: в Вюрцбурге собрались детские хоры Германии и Великобритании: дети пели, держа в руках свечи, а всё время в течение 20 минут колокольный звон возносил к небу их реквием, поминание ушедших не по своей воле.

По воле глупости, недомыслия, абмициозности, нежелания договориться мирным путем.

– Наверное, уже хватит передавать по наследству боль и ненависть, ошибки и непонимание, – говорит Майрон и берет в руки бубен. – Очень часто из-за этого непонимания люди долго и мучительно причиняют друг другу боль. В шаманизме считается, что тот, кто думает о другом человеке с ненавистью, отнимает у него часть души. И вот сейчас мы совершим с вами путешествие в нижний мир, чтобы встретить там своих духов-покровителей, духов-помощников. Они помогут нам вернуть ту часть души, которую кто-либо из вашего окружения – из врагов или друзей – удерживает.

Все пятьдесят человек пришедших на семинар уселись поудобнее и, расслабившись, закрыли глаза. Удары бубнов Майрона и его помощников заставили завибрировать всю комнату. Она вдруг почему-то стала круглой, показалась необъятной, раздвинула свои границы до размеров мира – всего мира и мира каждого из нас, ибо оба на невидимом плане границ не имеют.

Удивительный по силе и мягкости объемный звук бубна доносился извне и встречался с теми же звуками, рожденными внутри тебя, – внешнее и внутреннее соединились, стали одним целым. Целым? Не отсюда ли слово «исцеление»?

Всё в деталях описать трудно, потому что это – отдельная жизнь, отдельная реальность. Вот вкратце что мне довелось увидеть в путешествии.

Следуя предварительной инструкции Майрона, я представила себе знакомый пейзаж и нашла в земле отверстие колодца. В него требовалось спуститься, пройти по тоннелю и оказаться в другом мире, где «живут» наши духи-покровители. Признаться, меня вначале насторожило это опускание под землю, но, поскольку работать с воображением приходится часто, можно уповать на то, что все в этом мире есть плод нашего воображения. Вообразил себе Генри Форд классный автомобиль – вот его воплощение; возникла идея соединить Англию и Францию тоннелем – пожалуйста! Мысль материальна, она воплощается непрерывно на всех этапах развития и отдельного человека, и всего человечества.

Итак, тоннель оказался очень коротким и быстро вывел меня к знакомой с детских лет панораме среднерусских холмов, лесостепной симфонии просторов, перемежающихся небольшими лесочками или посадками.

Я стала ждать и думать, кто окажется передо мной в качестве помощника. И вдруг вижу: справа налево идет огромный слон. Я подумала: так, бивней нет – значит, слон индийский. Он улыбался во всю морду и шел прямо ко мне. Подойдя, слон обнял меня хоботом (это было мягко и приятно) и посадил себе на спину.

Мы тронулись в путь. Сверху оказалось так интересно обозревать окрестности, плавно покачиваясь на серой могучей спине моего надежного друга. Сразу пришло успокоение, уверенность в силе и защите.

Вдруг слева я услышала странный звук, доносившийся из травы, – словно цикады звенели, только чуть глуше. Я увидела гремучую змею, протянула ей ладонь, подняла снизу и пристроила себе за пазуху. Знаете, мне было не только не страшно, а еще и радостно, потому что змея – это слишком мощный символ во всех культурах – символ мудрости, символ соединения двух миров, символ бессмертия.

Потом возникло странное чувство, что мне надо посмотреть наверх. Я подняла голову и увидела распростершего крылья орла. Он был могуч и явно возник не случайно – это был третий помощник. Я предложила ему мысленно присесть мне на руку и вытянула ее вперед. Но он отрицательно покачал головой, а затем плавно и бесшумно опустился мне на плечо.

Втроем нам было так хорошо! Какое-то время мы ехали просто так, а потом я вспомнила, что надо задать вопрос о тех, кто удерживает мою душу.

Я мысленно произнесла его. Ничего не произошло в моем сознании. Я повторила свой вопрос, и вдруг перед моим внутренним взором возникло лицо человека, милого и робкого в манере поведения, но, как мне было известно, наделенного большой силой и даже порой агрессивного.

Мы расстались с ним вот уже шесть лет назад. Я вгляделась в его лицо: он выглядел смущенным, отводил глаза, а вокруг его тела небольшим ореолом разливалось зеленоватое сияние. Я поняла, что это и есть часть моей души. Никогда бы не подумала, что он меня еще вспоминает!

Я попросила его вернуть мне мою душу. Он виновато улыбнулся и кивнул. Тогда мой слон приставил к его груди хобот и быстро вобрал зеленое свечение внутрь. Мой бывший друг стал печальным, мне даже жалко его стало.

Но тут появилось второе лицо – это был мой начальник, с которым мы уже тоже расстались, потому что я перешла работать в другую контору. Начальник сидел на диване в комнате своей дамы и смотрел телевизор. Но тут я поняла, что он меня увидел. Лицо его исказилось от неприязни. Я утешила себя тем, что эта неприязнь живет в нём, а не во мне, а я к нему негативных чувств не испытывала.

Я попросила его, как было в первый раз, вернуть мне мою душу.
Он с ехидной улыбочкой отрицательно покачал головой.

Тогда мне не оставалось ничего другого, как обратиться за помощью к духам-покровителям. Следующая картинка выглядела так: орел своими крыльями подхватил его сзади под руки, змея обвилась вокруг его горла, а слон приставил раструб хобота к груди. Я видела, как потихоньку из моего бывшего босса тонкой зеленоватой струйкой вытекало то, что в интерпретации шаманизма можно назвать образом души. Но я видела и то, что ему плохо. Правда, совесть меня не мучила – чего без спросу брать то, что тебе не принадлежит?

Потом, когда бубен зазвучал в ином ритме, я быстренько проделала обратный путь и открыла глаза. Передо мною в воздухе витало еще пятьдесят нерассказанных историй, судеб, проблем, конфликтов, страстей и одиночеств.

До чего же сложное существо человек, подумалось мне.
Где мы были? Что мы делали? И делали ли?

Мне приходилось читать описания видений старцев, а у Никодима Святогорца так просто подробно описана техника работы и с собственным телом, и с образами, и работа эта нацелена как на укрощение страстей внутренних, так и внешних.

Сложно устроен человек!
Ну, почему мы смотрим безмозглые сериалы и не заглядываем в древние книги? Ну, почему, почему нам важнее, что сказала тетя Клава, чем то, о чем думал, к примеру, Диоген или Сократ? Может, так легче? А, поскольку мы сложны сами по себе, то ищем хотя бы пути легкого?

Странно то, что через по возвращении из Питера я узнала, что мой бывший начальник попал в больницу с белой горячкой, что он бросил работу и тихо деградирует как специалист.
И в самом деле – странно ли?

Странно все.
Шаманизм на каждом шагу.
Разве не бубнят нам (от слова «бубен») о повышении благосостояния, рождая в мозгу образы благополучия, но благо получают лишь избранные? Разве не погремушками слов пытаются заделать зияющие раны общества?

Шаманизм, ей Богу! Отличие лишь в одном: злой шаман очень быстро погибает, потому как общаться приходится с такими духами, которые разрушают его тело и психику. По этой причине в своем большинстве шаманы призваны творить добро людям и оказывать им посильную помощь.

Такую помощь пытались оказать и мне. Когда прозвучал вопрос о том, кто хочет проработать какой-либо конфликт, я быстро подняла руку.

Все обстоятельства решения конфликта напоминали построение драмы – это довольно распространенный прием в терапии искусством. Поскольку в конфликте изначально принимали участие три человека, на их роль шаманом были выбраны трое – Тристан, мальчик 15 лет, приемный сын Майрона; Мишель, воспитатель американских школьников, прибывшая вместе с ними на детскую конференцию, посвященную экологии войны и мира; и Татьяна из Сибири, которая изображала меня.
Пока звучал бубен, все трое сидели с закрытыми глазами на полу. Потом Тристан и Мишель, не открывая глаз, стали двигаться в пространстве круга. Майрон подошел к ним, взял их руки в свои и стал подводить к Татьяне, все еще сидевшей на полу скрестив ноги. Можно было наблюдать какое-то сопротивление с обеих сторон, но потом их руки соединились.

После этого каждый из участников, сидя передо мною на полу, рассказывал мне о своих ощущениях, мыслях, впечатлениях. Тристан плакал, потому что, как он сказал, в нём родилась такая печаль, что ее трудно было укротить. И после рассказа он долго не мог придти в себя, так что Майрон его гладил, успокаивал, обнимал.

Поразило, как точно все трое рассказывали о людях, живущих за тысячи километров от них, и обо мне, которую они видели практически впервые. Я о многом задумалась, увидев себя со стороны, потому что в таких ситуациях не идет даже речи о том, чтобы что-то скрыть: что человек чувствует, то и говорит, даже если это нелицеприятно, и ты с этим не согласен. Как любят говорить психологи: я с вами не согласен, но я об этом подумаю.

Кроме этого Майрон предложил провести сеанс исцеления. Он напомнил всем, что суть его в том, что шаман соединяется с человеком, понимает его проблему, потом просматривает пространство и ищет часть покинувшей человека души. Затем он с помощью духов-помощников улавливает ее и возвращает в тело.

Девушка была худенькая, явно нервная, с черными кругами под глазами от недавних, еще не просохших слез.

– Что с вами произошло? – спросил ее Майрон.
– Мне сегодня утром было очень плохо, – начала она. – Я проснулась после какого-то кошмарного сна и почувствовала, что скоро умру. Мне стало страшно, я заплакала. Это было ужасно – ощутить, что вот здесь, сейчас настанет твой последний миг, ты покинешь землю. И я не могу от этого никак освободиться.

Она снова заплакала.
Майрон уложил ее на пол, расставил вокруг своих помощников с бубнами, лег рядом и взял ее за руку. У изголовья и у ног девушки сидели две ее подруги, чтобы в нужный момент помочь ей прикосновениями, успокоить.

От зычного утробного гудения бубнов вздрогнула комната.
Звук заполнил ее и вышел за пределы стен. Майрон лежал рядом с девушкой, закрыв глаза и положив на них свободную руку. Удары бубнов участились, от их ритма содрогалось все тело.

Вдруг Майрон поднял руку вверх и разжал кулак. Какое-то время он водил пальцами, пока, наконец, не сжал ее снова, словно уловил нечто, не видимое нам. Затем он поднялся на колени, приставил сжатую в кулак ладонь к груди девушки и стал туда дуть.

Постепенно его дыхание обрело силу, зазвучало. Это были звуки мощные, наполненные, плотные, сочные. Казалось, он пел. Наверное, так и было. Возможно, он пел песню ее усталой печальной душе.

Девушка вдруг зарыдала, ее подруги сразу же стали гладить ее по рукам, ногам, по голове. Постепенно она успокоилась и затихла. Когда грохот бубнов чудесным образом превратился в не менее гремящую тишину, девушку подняли и проводили к ее месту.

Майрон выглядел уставшим.
Я смотрела на него и понимала, что мы умираем, готовы умереть тогда, когда нас никто не касается.

Помните эти слова? Мы их часто произносим, не вдумываясь в смысл: меня это не касается. Словно отсекаем что-то, а отсекаем-то себя. Себя! И остаемся поодиночке. Слова «меня это не касается», по-моему, следует произносить с печалью в душе, со скорбной интонацией, потому что это трагедия, когда мы лишены прикосновений людей и событий, природы и чувств.

Легко прочитать, услышать, увидеть и повесить бирку: это – то, а это – это.
Но мудрец-суфий Хазрат Инайят Хан сказал: «Быть только тем или этим означает не идти никуда дальше того или этого».

Ведь настоящий духовный прогресс – это расширение души, ее разворачивание, возвышение своего сознания, потому что причина всех трагедий в этой жизни заключается в ограничении.

И если мы ограничиваем свое мировосприятие только идеей фашизма или коммунизма, только рамками, к примеру, своей культуры, мы безвозвратно обедняем собственную жизнь, которая так непросительно коротка.

И столь удивительно богата!
Причем богата и добром, и злом.
Мой знакомый шаман из штата Висконсин пояснил:

– Шаман – это ведь обычный человек, который просто видит количество добра и зла, света и тьмы в каждом человеке. Иногда это больно. Но всегда интересно.