Путь кофе в Европу

В соавторстве с В.Л. Задворным

Для большинства европейцев с чашечки кофе начинается утро. Даже трудно себе представить, что в некоторых странах эта традиция родилась относительно недавно. Экзотический, похожий на чернила напиток не сразу пришелся европейцам по вкусу.


В 1699 году Антуан Галлан (Antoine Galland, 1646–1715), французский ориенталист, известный всему миру как первый переводчик с арабского языка «Тысячи и одной ночи», опубликовал книгу под названием «О возникновении и распространении кофе». Материалом для написания этой книги Галлану послужила арабская рукопись, обнаруженная им в Королевской библиотеке. Эта рукопись представляет собой богословский трактат, написанный в 1587 году, озаглавленный «Соблюдение чистоты касательно употребления кофе». Автор этого трактата Абд-ал-Кадир ибн Мухаммед ал-Джазари ал-Ханбали ал-Ансари (Abd-al-Kadir ibn Mohammad al Jazari al Hanbali al Ansari) сообщает, что некий муфтий из Адена (Йемен) ввел в широкое употребление напиток, известный и до этого, но не получивший еще достаточного распространения. Вот как Антуан Галлан описывает появление кофе, основываясь на сведениях, приводимых в трактате Абд-ал-Кадира:


"В середине 9 века хиджры и в XV веке от Рождества Иисуса Христа Джемаледдин Абу Абдаллах Мохаммед ибн Саид (Gemaleddin abu Abdallah Mohammed ibn Said) по прозвищу Альхабхани, поскольку он был родом из Дхабхана, маленького городка в Йемене или Счастливой Аравии, жил в Адене — знаменитом портовом городе Счастливой Аравии, расположенном на океане, к востоку от Красного моря. Пост, который он занимал, был весьма значительным, потому что он был муфтием у князя, правившего там в то время. По некоторым делам сей муфтий должен был отправиться в Персию, и пребывая в той стране, он был свидетелем того, как его соотечественники пьют кофе: он наблюдал это, но не спросил у них, для какой цели они это делают и какую выгоду от этого получают. Вернувшись в Аден, он заметил ухудшение своего здоровья и вспомнил о кофе, который его соотечественники пили в Персии; он подумал, что кофе может излечить его от болезни. Он стал пить кофе и почувствовал себя значительно лучше. Но кроме того, что он поправил свое здоровье этим средством, о котором он не знал раньше, он заметил, что кофе имеет особенные свойства, а именно, он веселит дух, дает радость, способствует освобождению кишечника и, главное, прогоняет сон, не вызывая при этом неприятных ощущений" (Galland A. De l’origine et du progres du cafe, sur un Manuscrit Arabe de la Bibliotheque du Roy. Paris, 1699, p. 16).


После этого муфтий Джемаледдин окружил себя дервишами и молился с ними по ночам, прогоняя сон с помощью нового напитка. Дервиши, а также купцы, предпочитавшие путешествовать по Аравии по ночам, когда жара не столь сильна, высоко ценили способность кофе прогонять сон. Муфтий Джемаледдин умер в 1470 году. Тем временем кофе начал свой победоносный путь из Адена по всему миру.


Первой остановкой на этом пути был священный для мусульман город Мекка, куда кофе прибыл около 1480 года. Паломники из Адена, приходившие в Мекку, пили кофе, чтобы бодрствовать в молитве всю ночь, пребывая в великой мечети. Жители Мекки, подражая паломникам, также начали употреблять кофе. Из Мекки кофе распространился и в другие города Аравии, прежде всего в Медину — еще один священный для мусульман город. Затем кофе вышел из пределов Аравийского полуострова и попал в Каир, куда его привезли дервиши из Йемена. Переломным в судьбе кофе чуть не стал 1511 год, когда муфтии Мекки запретили мусульманам пить кофе. К счастью, египетский султан не поддержал этот запрет. Кофе продолжил свое победное шествие по исламскому миру — сначала из Египта в Сирию — и к середине XVI века оказался в столице Османской империи — Стамбуле (Константинополе).



Первым европейцем, увидевшим кофе, был немецкий врач и путешественник Леонард Раувольф (Leonhard Rauwolf, 1535–1596), изучавший медицину в университете города Монпелье во Франции. Отметим, что учителем Раувольфа был знаменитый французский врач и зоолог Гийом Ронделе (Guillaume Rondelet, 1507–1566), выведенный Рабле в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» под именем доктора Рондибилиса. Раувольф прибыл в город Алеппо (современный Халеб, Сирия) в 1573 году. Вот что он написал о кофе в своей книге «Достоверное описание путешествия в Восточные страны», вышедшей в баварском городке Лауингене в 1582 году:


"Среди прочих они [турки и арабы] имеют хороший напиток, который они высоко ценят, называемый ими хаубе [кофе], который почти так же черен, как чернила. Он хорошо помогает при болезнях, особенно [болезнях] желудка. Напиток этот приготовляется из плода [дерева], называемого бунну, которое по своей величине, форме и цвету внешне напоминает лавр. Плод окружен двумя тонкими оболочками, и, как мне сказали, его привозят из Индии. Под этими оболочками имеются два желтоватых зерна в двух смежных ячейках, и они совпадают по своим свойствам, форме, внешнему виду и имени с бунхам Авиценны и банха Разеса, поэтому я буду считать их теми же самыми, пока ученые мужи не проинформируют меня точнее. Этот напиток они пьют рано утром в открытых местах перед всеми, не таясь, из глубоких фарфоровых чашек, таким горячим, как могут вытерпеть; они часто подносят чашку к губам, но пьют мало за один раз и пускают ее по кругу, сидя рядом друг с другом вокруг стола… Этот напиток весьма распространен у них, поэтому очень многие торгуют им, а другие продают [кофейные] зерна повсюду на их базарах. Они ценят этот напиток так же высоко, как мы ценим вино с абсентом или иное, приготовленное с несколькими растениями или лекарствами" (Rauwolf L. Aigentliche Beschreibung der Raiss inn die Morgenlaender. Graz, 1971, p. 103).

Был ли бунхам Авиценны кофе, ученые спорят до сих пор. Первым, кто попытался опровергнуть это отождествление, был немецкий врач Георг Иеронимус Вельш (Georg Hieronymus Welsch, 1624–1677). Приведем все же описание бунхама из «Канона медицины» Авиценны в переводе на латинский язык, выполненном средневековым ученым и переводчиком арабских трактатов Герардом Кремонским (Gerardus Cremonensis, 1114–1187):


"Бунхум привозят из Йемена (jamen); некоторые говорят, что он изготовляется из корней акации (anigalem) […] Лучший [бунхум] — лимонного цвета и с легким приятным ароматом… Укрепляет члены, очищает кожу и иссушает влагу, которая скапливается под кожей, придает телу приятный запах […] Полезен для желудка" (Avicenna. Liber canonis totius medicinae. Lyon, 1522, p. 79).


Вскоре с кофе познакомился другой европеец. На этот раз местом встречи был Каир. Речь идет об итальянском враче и ботанике Просперо Альпини (Prospero Alpini, 1553–1617). В Каире он был в 1580–1583 годах в качестве личного врача венецианского консула. Вот что он пишет в своей книге «О медицине египтян»:


"Чрезвычайно распространено там [в Египте] употребление напитка, называемого хаова [кофе], который приготовляется из неких черных семян, внешне напоминающих бобы. Семена эти называются «бон», а дерево, которое дает их, я видел в саду некоего турецкого бея: оно привезено из Аравии и по внешнему виду напоминает бересклет. Этот напиток по вкусу напоминает напиток из цикория.[…] Изготовляют же они этот напиток, беря ядра этих семян, очищенных от шелухи, в количестве полутора фунтов, немного обжаривают их на огне и затем кипятят в 20 фунтах воды; другие же сначала вышеупомянутые ядра, высушенные и мелко раздробленные, оставляют на сутки в воде; другие же, не вымачивая их в воде, сразу кипятят […] отфильтрованный напиток подают в закрытых глиняных сосудах. […] Как у нас в наших кабаках или тавернах многие любители вина предаются пьянству, так и они [жители Египта] услаждаются напитком хаова [кофе]" (Prosper Alpinus. De medicina Aegyptiorum. Paris, 1645, p. 122-123).


Третьим европейцем, познакомившимся с кофе, был венецианский консул в Константинополе Джанфранческо Морозини (Gianfrancesco Morosini, 1537–1596), впоследствии ставший кардиналом. В своих донесениях он отметил:


"Весь этот народ […] чрезвычайно ленив и проводит время в величайшей праздности. Они постоянно сидят и ради развлечения имеют обыкновение пить публично, в лавках или прямо на улице — причем не только простонародье, но и высокопоставленные люди — черную воду, горячую, как кипяток, насколько могут вытерпеть, которая называется кофе (cava) по имени зерен (Cavee), из которых эта черная вода изготовляется, и о которой говорят, что она обладает свойством прогонять сон. Другие едят гашиш (l'ahscic), чтобы быть веселыми, некоторые териак, или веселие Галена, и тому подобные вещи; и кажется невозможным, чтобы турки не захотели использовать некоторые из них. Те, кто пьют вино, делают это так, что не перестают есть и пить, пока не опьянеют. Они никогда не хотят гулять, напротив, они насмехаются, когда видят христиан прогуливающимися, и говорят, что они сумасшедшие, раз они ходят пешком без необходимости"  (Cesare Cantu. Scorsa di un lombardo negli archivj di Venezia. Milan, 1856, p. 99).


При более трагических обстоятельствах состоялась встреча с кофе еще двух европейцев. Речь идет о двух миссионерах-иезуитах: Педро Паиш Харамильо (Pedro Pаez Jaramillo, 1564–1622) и Антони де Монсеррат (Antoni de Monserrat, 1536–1600). В начале 1589 года их направили из Гоа в Абиссинию. По пути у берегов Омана они были захвачены местными пиратами и доставлены в Сану (Йемен), где находился двор турецкого паши. Они провели в плену семь лет и были, наконец, освобождены по ходатайству португальского вице-короля Индии, который заплатил за каждого из них выкуп в размере 1000 крон. Миссионеры вернулись в Гоа в 1596 году. Вот что они рассказали: "В тот и два следующих дня мы проходили мимо многих городов, но то, что случилось с нами в Тариме, не случалось ни в одном из них. В горах было много разрушенных крепостей, и наш сопровождающий сказал нам, что их в древние времена построили христиане. В последнем городе мы нашли брата царя, которого звали Хафер. Он повелен нашим спутникам привести нас в его дом, который был просторен. Он сидел на полу на ковре, по обычаю мавров. Когда мы прибыли, он принял нас любезно, предложил нам сесть и угостил нас кофе (Cahua), напитком, который представляет собой воду, в которой кипятят шелуху плода, который они называют бун (Bun), и который они пьют вместо вина" (Beckingham C.F., Serjeant R.B. A Journey by Two Jesuits from Dhufar to Sana in 1590// Geographical Journal 115 (1950), p. 197).


Первым из англичан описал кофе путешественник Уильям Перри (William Parry), который вместе с Энтони Ширли (Anthony Shirley, 1565–1635) побывал в 1598 году в Алеппо:


"Они сидят за едой (которая подается им на пол), скрестив ноги, как портные над своей работой; по большей части проводя время в пиршествах и возлияниях, пока не наедятся до отвала, при этом пьют некий напиток, который они называют кофе (Сoffe), приготовляемый из зерен, похожих на наши горчичные зерна, которые весьма скоро отравляют мозг, как наш метеглин (мед со специями. - авт.)" (William Parry. A New and Large Discourse of the Travels of Sir Anthony Sherley Knight, by Sea and over Land, to the Persian Empire. London, 1601, p. 15).


Познакомился с кофе также путешественник и проповедник Вильям Биддульф (William Biddulph), отправившийся в паломничество из Лондона в Иерусалим в 1600 году. В своей книге «Путешествие неких англичан в Африку, Азию, Трою, Вифинию и к Черному морю» он пишет о кофейнях в Алеппо:


"Их наиболее распространенный напиток - это кофе (Coffa), который представляет собой черный напиток, приготовленный из своего рода семян, напоминающих бобы, именуемых коава (Coava), они мелят их и отваривают в кипящей воде, а потом пьют отвар как можно более горячим, как только могут вытерпеть" (Biddulph W. The Travels of Certaine Englishmen into Africa, Asia, Troy, Bythinia, Thracia, and to the Blacke Sea. London, 1609, p. 65).



Похожую картину, хотя и в совсем ином месте, увидел еще один английский путешественник, поэт и переводчик Джордж Сэндис (George Sandys, 1577–1644), посетивший Турцию в 1610 году. Будучи человеком образованным, он решился сравнить кофе с «черной похлебкой» спартанцев, о которой упоминает Плутарх в жизнеописании спартанского царя Ликурга:


"Хотя у них [турок] нет таверн, они имеют кофейни, которые в каком-то смысле напоминают английские таверны. Многие из хозяев кофеен посылают на улицы красивых мальчиков зазывать посетителей. Посетители проводят там большую часть дня, попивая напиток, называемый кофе (название его происходит от ягоды, из которой он приготовляется), из маленьких фарфоровых чашек, таким горячим, как только могут вынести, черный, как сажа, и по вкусу ненамного от нее отличающийся (чем не „черная похлебка“, которая некогда бытовала у спартанцев?)" (Sandys G. Travailes: Containing a History of the Original and Present State of the Turkish Empire. London, 1658, p. 51).


Ещё более смелое сравнение позволил себе итальянский путешественник Пьетро делла Валле (Pietro della Valle, 1586–1652). Описывая кофе, который он, в отличие от Сэндиса, счел превосходным и зерна которого он привез в Италию, путешественник пишет:


"Есть у турок и другой напиток черного цвета. Летом он освежающий, а зимой — согревающий. Я его пил и он весьма мне понравился. Этот напиток, если я хорошо помню, делается из семян или плодов, которые дает одно дерево, которое родом из Аравии, около города Мекки. Его плоды примерно величиной со среднюю оливу. Чтобы сделать кофе (cahue) особенно приятным, порошок кофе насыпают в воду хорошего качества с сахаром (это первое упоминание о кофе с сахаром! — авт.), добавляя корицу и немного гвоздики […] Те, кто хочет бодрствовать ночью, тот пьет кофе после ужина, так как этот напиток прогоняет сон. Если его пить с вином, как его пьют с водой, я осмелился бы предположить, что это будет nepenthe Гомера" (P. della Valle. Viaggi di Pietro della Valle, il pellegrino: descritti da lui medesimo. Brighton, 1843, p. 74).


Действительно, у Гомера в IV книге «Одиссеи» мы находим упоминание о некоем напитке, который Елена, жена Менелая, добавила в вино, когда принимала в качестве гостя Телемаха, сына Одиссея:


Новая мысль тут явилась у дочери Зевса Елены.

Снадобье бросила быстро в вино им, которое пили,

Тонут в нем горе и гнев, и приходит забвение бедствий.

(Одиссея, кн. 4, стих 219–221, в переводе Вересаева).

В 1671 возникла еще одна легенда, связанная с кофе. Якобы кофе открыли христианские монахи где-то на востоке (страна не указана). Эту легенду поведал миру профессор восточных языков в Римской коллегии (главном учебном заведении ордена иезуитов) Антонио Найроне (Antonio Fausto Nairone, 1635–1707) в своей книге «О полезнейшем напитке кофе»:


"Пастух верблюдов (или коз, как считают иные) рассказал некоторым монахам, что иногда его козы или верблюды всю ночь бодрствуют и прыгают, и настоятель сразу догадался, что причину этого следует искать в пище. Чтобы более удостовериться в этом, он отправился в те места, где часто пасли оный скот, и заметил, что в тот день, после которого скот проводил ночь прыгая, много встречалось кустов, плоды с коих, или, скорее, ягоды скот поедал. Итак, собрав некое количество оных плодов для исследования, отварил их в воде и заметил, что выпитый отвар прогоняет сон; движимый этим [открытием], стал давать этот отвар монахам для питья, чтобы они не спали во время ночной службы […] Немного спустя было замечено, что у этих плодов есть много полезных свойств" (Naironus A. De saluberrima potione cahue seu cafe nuncupata discursus. Roma, 1671, pp. 15-16).


Первая кофейня в Европе была открыта в 1647 году в городе, представлявшим собой главные европейские ворота на Восток, в Венеции. Ее описал впоследствии итальянский драматург Карло Гольдони (Carlo Goldoni, 1707–1793) в пьесе «Кофейня» (La bottega del caffe, 1750). Первая кофейня на английской земле была открыта в Эйнджел Инн (Angel Inn) в Оксфорде неким ливанцем по прозвищу Яков-еврей (Jacob the Jew) в 1650 году. А первую кофейню в Париже открыл армянин из Турции по имени Паскаль в 1672 году.


В книге «Санкт-Петербург: 300 лет истории» историк Евгений Викторович Анисимов пишет:


По примеру Амстердама и других портовых городов поблизости от пристани находилась и кофейня — Кофейный дом, в котором желающие могли попробовать кофий — входивший в быт петербуржцев.


Вслед за западными столицами, кофе достиг и России. Но только уже в XIX веке. В 1830-е появилась и знаменитая московская «кофейня Печкина»: она находилась неподалеку от Театральной площади и ее любил посещать А. Н. Островский, кстати, переведший пьесу Карло Гольдони «Кофейня» на русский язык.