Подарок судьбы. глава вторая

        Тридцатого после обеда Елена позвонила ему по телефону:
        – Володя, все нормально, меня отпустили. Оставь на час свою работу, и посади меня на автобус. Сумки такие тяжелые, что я их просто не в силах нести. Давай быстро приезжай – не медли!

        Через час, они уже вместе были на автовокзале. Он поставил в багажник сумки; передал привет теще; поцеловал жену в щечку и пообещал, что завтра, после работы, обязательно приедет к ним. А когда автобус тронулся, послал воздушный поцелуй и энергично помахал рукой. – "Езжай голубушка", – ели слышно проговорил он, и неудержимой волной нахлынула радость, распирая ему грудь. – “Я теперь свободный! Свободный! Свободный!” – мысленно кричал он в невыразимом восторге. Ему, как влюбленному мальчишке хотелось смеяться, куда-то бежать, петь, танцевать, и всё это одновременно. Он силою воли ели сдерживал себя, а душа его красиво пела переливчатыми голосами. Ведь так всё хорошо слаживается. Жизнь прекрасна! Жизнь прекрасна! Судьба дарит сказочные подарки! Теперь праздник Нового года, он будет встречать с Наташенькою, у себя в квартире. При свечах, в тесной интимной обстановке. Не нужно будет оглядываться, спешить и бояться, что кто-то из знакомых заметит их. А так, все будет тихо, спокойно, чудесно. Можно будет, не торопясь отдаться нежным чувствам. У них будет ночь, день и снова ночь. Боже мой, какая ночь!!! Полтора суток неимоверного счастья! И эти полтора суток, она вся, вся без остатка, будет принадлежать ему. Вся без остатка! У него аж в голове дурманилось от бурного восторга.

        – “Как все хорошо слаживается”, – думал он, – “Это просто подарок судьбы! Да-да, вот именно: – подарок судьбы!”.
        Владимир отворил дверцу машины, сел за руль, и, вытянув из бардачка мобильный телефон, быстро позвонил Наташе.
        – Ало, – послышался в трубке молодой, мелодичный женский голос.
        – Привет, родненькая, это я... Узнала? – спросил он, улыбаясь на все тридцать два.
        – Да, узнала. Привет! Что нового? – спокойно, обыденно без тени радости спросила Наташа.
        – Да вот, хочу предложить тебе встретиться сегодня. Посидим где-то, отдохнём - аж взахлёб говорил Владимир в невероятном восторге, прямо сияя от счастья, желая всеми фибрами своей души, снова и поскорее, увидеться с ней.

        – Нет, я сегодня не смогу, – сдержанно отказала Наташа.
        – Подумай, может, как-то выкроишь хоть часок? Заедем где-то в бар, или ещё куда...
        – Не обижайся, но я сегодня не смогу – дела, – твердо отрезала молодица.
        Владимиру стало немного обидно от ее холодного, сдержанного тона разговора. Казалось, что она совершенно не рада ни ему самому, ни этому звонку. И он ни как не мог сообразить, с чего бы это, так поразительно изменилось отношение Наташеньки к нему и невольно начал сердиться.
        – “А может там, рядом с ней кто-то есть. При ком она не может иначе разговаривать”, – мелькнула мысль, и сразу ощутил, как ревность холодными змеями зашевелились у него в душе.
        – Ну, хорошо, пусть будет так, – разочарованно согласился Владимир, и тяжело вздохнув, без всякого энтузиазма продолжил: – Но у меня еще есть одно предложение: как ты смотришь на то, чтобы вместе встретить Новый год?

        – Как, вместе? – недоуменно спросила Наташа.
        – Ну, как? Натурально! Ты и я. Только ты и я!
        – А что ты жене скажешь? – с явным любопытством в голосе спросила молодица.
        – Я ее отослал в село – к теще, – с чувством своей значимости, даже с нотками превосходства в голосе, ответил он, явно красуясь перед Наташей. – Она вернётся, только, второго после обеда. Ну, как ты смотришь на это?
        – Знаешь? У меня другие планы на Новый год, – озабоченно защебетала она, даже немного растерявшись. – Я буду праздновать в другой компании.
        – Да зачем они тебе нужны? Давай встретим вдвоём! Побудем у меня.
        – Не знаю... Мы решили вместе встречать, – немного растеряно ответила Наташа.
        – Кто это “мы”? – с суровыми нотками в голосе спросил он, и сразу почувствовал, как ревность острыми иглами впилась ему в душу.
        – “Мы” – это я с подругами, с их мужьями. Мы уже давно договорились и деньгами сложились. Как же я могу не пойти?
        – У тебя, там тоже будет кавалер? – спросил Владимир серьёзно.

        – Та, оставь... Какой там кавалер? Я свободная птичка, – засмеялась Наташа, и явное кокетничанье послышалось в её голосе.
        – Тогда у тебя нет никаких причин отвечать мне отказом. Деньги я тебе возвращу. Так что не о чем и беспокоиться. Новый год встречаем вместе, – сказал он голосом, не допускающим никаких возражений.
        Наташа еще немного поломалась для видимости, и, в конце концов, согласилась, в голосе ее при этом слышалась неподдельная радость.
        Тридцать первого вечером, под резким морозным ветром, почти целый час, Владимир прождал на остановке Наташу. Замёрз так, что сил у него не было больше терпеть. Холодный, пронзительный ветер, казалось, пронизывал его насквозь, добирался жгучим морозом вплоть до костей. Он втянул голову в плечи, сгорбился, дрожал мелкой дрожью, а зубами выбивал какую-то быструю мелодию. Непослушными закоченелыми ногами приплясывал на месте, стараясь хоть немножко согреться.

        На часах уже показывало четверть одиннадцатого. Владимир начал склонятся к той мысли, что Наташенька его надурила и сегодня не приедет. Очень досадно стало ему, что так зло она с ним подшутила. Тяжёлые чувства большого оскорбления, одинокости и горькой печали пленили его душу. Он уже откровенно пожалел, что не поехал в село к тёще. Там, в тихом родственном кругу встретил бы Новый год, а так... Владимир достал из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить к Наташеньке, поздравить с наступающим праздником, и упрекнуть за то, что она так бессердечно насмеялась над ним. Закоченелыми, негибкими пальцами, он старался набрать номер ее телефона, как вдруг из одного маршрутного такси вышла его Наташенька. Владимир, увидев ее, аж засветился от счастья, но не сдвинулся с места, только быстро осмотрелся по сторонам, нет ли случайно поблизости соседей, или просто любопытных знакомых, что могли бы донести жене. Нет, никого из знакомых он не заметил и облегченно вздохнул. Наташенька, ярко улыбаясь, подошла к нему. Поздоровавшись, поднялась на пальчики, немного подалась вперед, желая поцеловать.

        – Привет, – сдержанно ответил Владимир, немного отклонившись и сделав шаг назад. – А я уже думал, что ты не приедешь.
        – Как же я не приеду? – спросила она, объясняя его поведение тем, что он обиделся из-за ее опоздания. – Как я могла не приехать? Я же обещала, – чарующе улыбнувшись, сказала молодица и, прищурив один глазик, с кокетством добавила: – Хотя, если правду сказать, то мне совсем не хотелось.
        – Наташенька, дорогая моя, – негромко и быстро заговорил он, – давай, я пойду немного впереди, а ты, на несколько шагов, за мною. Извини, но здесь меня очень много людей знает. Не хочу, чтобы они ломали себе голову – с кем это я пошёл? Да и не наводили потом справки. Люди же такие – ляпнут жене, а потом неприятностей не оберешься, – проговорил он извиняющимся тоном.
        – Давай, веди, Сусанин, – сухо скомандовала она, и веселая улыбка вмиг слетела с её лица.

        Через пять минут он уже вошел в коридор, оставил дверь не запертой. Замерзшими, непослушными пальцами ели порасстёгивал пуговицы на пальто. Только успел повесить его на вешалку и переобуться в комнатные тапочки, как тихо приотворилась дверь и в комнату проскользнула гибкая фигура Наташеньки. Владимир быстренько запер дверь, и машинально, поставил замок на стопор, чтобы невозможно было его отпереть ключом. Замер, возле двери прислушиваясь – на площадке было тихо. Развернувшись, быстро схватил молодицу в объятия. Крепко прижал её к себе и впился страстным, жгучим поцелуем в ее нежненькие, пухленькие, напомаженные губки.
        – Вот у нас и начался праздник, – взволнованно сказал он, на минутку оторвавшись от ее сладеньких уст.
        – Может, всё-таки, сначала ты мне поможешь раздеться? – кокетничая, спросила Наташа, сверкнув на него насмешливыми глазками.

        Повернувшись к нему спиной, она быстрым движением плеч, сбросила ему на руки тулупчик. Владимир повесил его на крючок вешалки, положил на верхнюю полку ее норковую шапку. Наташа осталась в черном платье, которое плотно облегало ее стройную фигуру. Вечернее платье было сильно декольтированное. Он непроизвольно уставился глазами на молодые пышные груди, которые наполовину оставались открытыми. И снова прижав ее к себе, замер в долгом страстном поцелуе. Почувствовал, как хмелеет, хмелеет от приятного запаха дорогих духов, от блеска чарующих глаз, от упругого, молодого ее тела. Голова у него пошла кругом, казалось, что время остановилось, все исчезло.
        – Может, ты меня, все-таки, впустишь в комнату? – насмешливо спросила она, отстранившись от его уст. – Или, может, хочешь, чтобы нас, прямо здесь, в коридорчике и Новый год застал?

        – О, извини. Извини, Наташенька, девочка моя, – стряхнувши головой, проговорил он, виновато улыбнувшись. – Извини, пожалуйста, но когда я тебя вижу, то сразу совершенно обо всем забываю. И уже не о чем, кроме тебя, и думать не могу. Ой, смотри – уже тридцать пять одиннадцатого, – сказал Владимир, глянув на часы, и заторопился: – Давай быстро переобувайся и приходи ко мне на кухню. Немного поможешь мне.

        Через минутку, Наташа уже тоненько нарезала подчерёвок, балык, копчёную колбасу, голландский сыр. Аккуратненько все разлаживала на тарелочки, а он, подпоясавшись фартуком супруги, носил все в залу, и накрывал стол. На середину стола поставил бутылку шампанского, водки, и красного креплёного вина, расставил фужеры и рюмочки. Молодица нарезала салаты и насыпала в тарелку картофель пюре. Четверть двенадцатого уже все было готово – стол был полностью накрыт. А после этого Наташа, как настоящая хозяйка, сначала навела чистоту на кухне, и только после этого вошла в залу. Посреди, накрытого разными блюдами, праздничного стола, стоял, в высокой вазе роскошный букет, темно-красных роз.

        – Это – тебе, – сказал Владимир, указывая глазами на букет.
        – Спасибо, – тихо прошептала Наташа, опустив глаза и в благодарность, крепко с чувством поцеловала его в губы.
        И уже в половине двенадцатого, оба очень довольные, радостно улыбаясь, сели за стол. Выпили – закусили. Опять выпили, провожая старый год. Потом послушали Новогоднее праздничное поздравление президента, и под бой курантов снова выпили. Начался по телевизору праздничный концерт. Выпитое вино, на пустой желудок, быстро хмелем ударило в голову Наташе. Она раскраснелась, стала необычайно веселая, говорливая, беспрерывно шутила и сама заливалась звонким заразительным смехом. Из динамиков телевизора загремела быстрая мелодия.

        – О! Давай потанцуем! – со смехом предложила Наташа, вскочив на ноги и ухватив его за руку, чуть ниже локтя, потянула к себе. Только они начали танцевать, как закончилась песня, прекратилась музыка.
        – Э-э-эх! – разочарованно протянула молодица, энергично взмахнув рукой с верху в низ.
        – Ничего, Наташенька... Я сейчас, – бодро воскликнул Владимир и полностью прикрутил звук телевизора.

        Он, крутнувшись по комнате, быстро включил магнитофон, второпях поставил кассету и в миг, из колонок гаркнула Сердючка: – “Ой, нэ будэм горюваты – будэм танцюваты!” (Ой, не будем горевать – будем танцевать). Быстрая зажигательная мелодия заполонила комнату, квартиру и через открытую форточку вырвалась на улицу. Наташа, как на пружинах, легко скакала возле Владимира, который, сияя, как начищенный медный котелок, топтался на месте, тряся своим животиком на широко расставленных и немного согнутых в коленях, ногах. Размахивал в воздухе, выставленными впереди себя согнутыми в локтях, большими руками, с толстыми растопыренными пальцами, будто выжидал момент, чтобы схватить ее. А сам, счастливо и плотоядно улыбаясь, переводил жадные глаза с хорошенького, раскрасневшегося личика молодицы на её упругие полуоткрытые груди. Три быстрых танца они протанцевали подряд. Наташа еще бы крутилась юлой, но Владимир уже сильно запыхался, жадно хватал, открытым ртом воздух. Пот в три ручья тёк с него, заливая глаза. Рубашка на спине, груди, подмышками промокла так, что хоть выкручивай. В ногах уже не чувствовал силы, они были, как ватные. Словом, устал Владимир не на шутку, и, обтирая носовым платочком, покрытое мелкими каплями пота лицо, взмолился:
        – Давай, родненькая, немного отдохнем, а то ты меня уже совсем загоняла.

        Владимир выключил магнитофон, прибавил громкость телевизора. Налил себе чарочку водки, а Наташе пол фужеру красного вина.
        – Давай выпьем за любовь! – вдруг предложил он, с откровенной похотью глядя на молодицу.
        – Давай, – едва слышно выговорила она, опустив глаза, и почему-то немного погрустнела.
        Выпили. Владимир, придвинулся ближе к Наташеньке, обнял её за плечи, прижал к себе, и начал целовать нежное ушко, щечку, уголки губ. Наташа повернула к нему лицо и, прищурив глаза, ответила страстным поцелуем. От внезапно взыгравших чувств, у него аж помутилось в голове, и забило дыхание. А когда он оторвался от Наташеньки, глаза его почему-то остановились на не зашторенном темном прямоугольнике окна. Через лёгкую тюль занавеси, хорошо были видны освещенные окна пятиэтажного дома, что стоял напротив. В некоторых были видны люди, которые так же, как и они праздновали этот светлый добрый праздник.

        – “Это, верно, и им так хорошо было нас видно, как мы танцевали... целовались...”, – подумал Владимир, и какое-то неприятное чувство шевельнулось в груди, тень неудовольствия набежала на лицо. Он порывисто встал, быстро подошел к окну и нервным движением зашторил его, толстой тяжелой шторой.
        – Что случилось, дорогой? – с нежной заботой в голосе спросила Наташа, и, подойдя сзади к нему, обняла за плечи.
        – Да так, ничего, – выговорил он, повернувшись к ней, взял ее маленькую, теплую ручку в свою, и снова припал к её соблазнительным, красным устам.
        – Сегодня ты не должен грустить, – шепотом выдохнула Наташа ему в лицо, и плотнее прижалась к его груди.
        – Пошли, – страстно выдохнул он ей на ушко и легенько потянул за собою в спальню.
        Привёл к кровати, включил бра, которое висело в изголовье, и мягкий розовый свет разлился по уютной комнате.
        – Не нужно света, – тихо попросила Наташа. – Выключи.

        Владимир выключил бра. Быстро разделся и лег под лёгенькое покрывало. Она умостилась рядышком, положив на его мохнатую грудь, свою нежную, маленькую рученьку. Он повернулся набок, крепко прижал ее горячее тело к себе. Начал целовать глаза, носик, щечки, губы, шею, пышные груди с отвердевшими торчащими к верху сосками. А руки его гладили, нежно ласкали её молодое тело, изучая каждую округлость и впадинку. Желание его всё нарастало, страсть стремительно разгоралась, туманила разум. Все куда-то проваливалось, уходило, исчезало. Ничего уже в мире не существовало, да и не имело ровно никакого значения. Только он и она. Страсть всецело заполонила его, вытеснила абсолютно все мысли, жило только одно сильное и непреодолимое желание: владеть этой молодой, очаровательной женщиной. Взять её сейчас и немедленно, потому что не было уже сил терпеть. Владимир навалился на молодицу. Она мягкая, нежная, податливая, вместо того чтобы раскрыться ему навстречу, вдруг вздрогнула, вся напряглась и твердо уперлась своими ручками ему в грудь, с силой отталкивая.

        – Тихо, обожди... Да подожди ты... Слышишь? – обеспокоено зашептала она.
        – Та, оставь... Чего ты? Все потом! Потом! Наташенька, родненькая, солнышко мое, – не раскрывая глаз, шептал Владимир, стараясь силой преодолеть, это внезапное, непонятное ему сопротивление.
        – Да, подожди, говорю, слышишь?.. Кто-то снова замком щёлкнул.
        – Кто там щёлкнул?! Какой там ещё к чёрту замок? Не выдумывай. Тебе это показалось, – недовольно бормотал он, и своими сильными руками, развел её руки, прижал к кровати, уже и колено протиснул между её ног, как вдруг у входной двери громко и резко зазвонил звонок.
        От этого звука у Владимира аж в груди что-то дёрнулось, вроде как оборвалось. Внезапная холодная волна прокатилась по всему телу. Он аж застыл от неожиданности, вытаращив во тьму глаза.
        – “Кто это может быть? – лихорадочно думал он. – Жена у тещи. Дети у моей матери на каникулах. Кто же это?”.

        Наташа, воспользовавшись тем, что Владимир недоуменно замер, растерянно мигая глазами, быстрым движением выскользнула из-под него и, приподнявшись на одном локте, тревожно прислушалась.
        Снова, два раза, позвонили в дверь, Владимир весь напрягся, но вдруг простая догадка промелькнула в голове, и он сразу успокоился:
        – Та это, несомненно, посевальники звонят. А я, глупый, так испугался.  Они каждый год к нам среди ночи посевать приходят. Это Толик с третьего этажа с сыном и кумом. Выпить хотят – вот и приходят. Да успокойся, дорогая, мы не откроем, и они уйдут к себе, – совсем бодреньким голосом сказал он.
        Владимир спокойно, даже с кривенькой улыбочкой улёгся рядом с ней. Но настроение уже было совершено не то, острое желание пропало и обнимая Наташеньку подумал, не выпить ли еще грамм тридцать - пятьдесят водки, а уже потом...
Снова позвонили, раз пять подряд.
        – Да, чтоб вы пропали, ослы безмозглые, - выругался Владимир.

        Зазвонили настойчиво, нахально нажав на кнопку, долго не отпускали ее.
        – Вот сволочи, – сердился он рассуждая: – Это же надо такое нахальство иметь. Видят, что никто не выходит, значит, никого нет дома. А может, попросту никого не хотят видеть. Следовательно, вы ребята пришли явно некстати, значит лучше убраться прочь, и прийти другим разом. Неужели им так сильно выпить захотелось?
        Снова неотрывно нажали на кнопку звонка. Этот звонок, уже очень действовал Владимиру на нервы, невыразимо раздражал, прямо выводил его из себя.
        – Все. Сейчас выйду и сброшу всех со ступенек, кто бы там не пришёл, – не на шутку рассердился он и, включив бра, быстро поднялся с кровати.
        Схватил брюки, и из-за того, что очень спешил и нервничал, всё путался, и никак не мог попасть ногой в штанину.

        – Успокойся, не ходи ни куда. Они сейчас уйдут. Наверное, выпили лишнее, поэтому и настырные такие. Не ходи – они сейчас уйдут, – стараясь успокоить его, просила Наташа.
        Поднявшись, молодица села на краю кровати, длинные ее волосы блестящим шелком рассыпалось по спине, плечам, груди. Он на мгновение залюбовался ею, но снова прозвучал короткий звонок.
        – Вот, наглость невиданная. Сейчас до крови морду разобью! Шею скручу! Да я просто поубиваю сволочей!!! – аж бесился Владимир от злости, застёгивая брюки и как не будь, набросив на себя рубашку, бросился из спальни, прохрипев страшным голосом: – Поубиваю придурков!
        С перекошенным от злости лицом, и крепко сжатыми кулаками Владимир выбежал в коридор, он готов был сейчас разорвать любого, кто окажется за дверью. Как вдруг из-за двери послышался голос его жены Елены.
        – Владимир, открой. Открой, говорю. Я знаю, что ты дома!