ДВА ГОДА, ПЕРЕВЕРНУВШИЕ ЖИЗНЬ.
(Продолжение истории 7-ой)
«Сила нашей армии – в преемственности поколений.
Уважение к старшим у нас всегда будет превыше всего.»
(Солдатская мудрость)
Все имена персонажей являются вымышленными и любое совпадение имён с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.
Задание.
Новая перестроечная жизнь набирала обороты в стране. Её веяния не обошли и стороной нашу часть. Многое из того, что раньше было нельзя или запрещено совсем, теперь становилось обыденным делом! Тот же видеосалон, который теперь регулярно приезжал к нам в часть три раза в неделю, нёс такую киноагитацию жизни западного мира, за которую раньше бы точно привлекли! А теперь вот смотрим взахлёб, как неуязвимый Рэмбо крошит наших братьев вьетнамцев и просим повторить!
Но были и свои бесспорные плюсы в этих переменах. Так нашему командованию, разрешили использовать часть заработанных денег на нужды части. Наш ротный, сразу же использовал эту свободу, в пользу подчинённого личного состава. Он стал организовывать наш быт и досуг. Как то он пригласил меня к себе в канцелярский кабинет. Я думал, что он опять припашет меня писать конспект ему на политинформацию или выпускать стенгазету, но просчитался… задание командования оказалось более чем для меня оригинальным!
- Ну что наш клубный, блатной работник?! – с хитрым ленинским прищуром начал со мной разговор Давыдов, - не натёр трудовых мозолей на своём кинопроекторе?!
- Никак нет! – громко козырнул я с улыбкой в ответ.
- Может снова ко мне ротным нормировщиком пойдёшь?
- Никак нет! – снова отчеканил я, не понимая к чему клонит Иван Николаевич.
- Ну слушай сынок, моё ротное к тебе задание. Тыж мне как-то рассказывал, что в юношестве рыбок разводил?
- Так точно товарищ старший лейтенант!
- Ну вот! А то заладил никак-нет и весь ответ! – рассмеялся ротный, - Ставлю тебе «боевую» задачу! Организовать и сделать в казарме роты уголок досуга. С аквариумом, рыбками, цветами, телевизором и возможно даже магнитофоном! Проектируй, покупай, создавай. Материалов и мастеров у нас тебе в помощь предостаточно! Средства я тебе выделю, мне будешь отчитываться по чекам. Задача понятна?
- Так точно товарищ старящий лейтенант! – козырнул с радостью я, -сделаем в лучшем виде!
К вечеру я набросал эскиз стенки с размерами. На второй день наши военные строители-плотники приступили к монтажу. Сама рота восприняла известие о таком решении Давыдова с большим энтузиазмом. Все обсуждали, где будем брать телек и магнитофон, и как быстрее заработать на это всё денег?
В Джезказганском зоомагазине, я мысленно погрузился в воспоминания о доме, как там занимался любимым аквариумным делом. А до дома оставалось уж, каких то 10 месяцев! Мысль об это сильно грела душу и делала эти события ещё более радостными!
Рота, вдохновившись созданием уюта в серых стенах казармы, стала к радости командования, перевыполнять план. Но особо это не приносило дополнительных финансов на наши нужды. Иван Николаевич, понимая, что заданный им стимул, такими темпами скоро сойдёт на нет, разрешил нашим лучшим отдельным спецам, ездить в города на калымы. Электрики, сантехники, кабелеукладчики оказались востребованными профессиями. Ротный договаривался устно об оплате и фронте работ, и наличка потихоньку стала появляться на задуманное.
Слухи о нашем «обогащении» быстро долетели до командира части. Он вызвал к себе нашего батяню. Давыдов ему дал полный расклад, по которому предъявить ротному у Воронова причин не было, а очень хотелось! Уж сильно он недолюбливал и побаивался независимого коммуниста-офицера, который умелыми действиями и правильными решениями, добился заслуженного авторитета не только у нас в роте, но и у всех солдат части! А этого очень не хватало комбату*! Вроде и увольнительные в город личного состава законные, и заработки «левые» не противоречат нынешним послаблениям, и тем более идут на благоустройство роты. Но там где были неучтённые деньги, командиру части очень хотелось их поклевать!
А побаивался он нашего Ивана Николаевича ещё и потому, что последний, всегда всем своим видом и действиями подчёркивал, что не одобряет политику Воронова в части, который пытался строить взаимоотношения с военнослужащими на полном физическом страхе перед ним и его опричнике – Новикове. Последний был его и личным водителем и исполнителем по расправе над неугодными. Но Давыдов был и ему не по зубам!
Идея Давыдова о левых заработках с помощью вверенного личного состава ему очень понравилась! И поэтому спустя неделю, у нас на утреннем разводе* вдруг появился настоящий казахский бек*!
Мясокомбинат.
Мы сразу обратили внимание на колоритного, пухлого казаха, одетого необычно, стоявшего по правую руку от командира части. В длинном, то ли халате, то ли пальто, сшитом явно на заказ в национальном казахском стиле, с узорами, в штанах с напуском на скошенный каблук, узконосых казачков, мужчина вызывал всем своим богато-блатным видом зажиточного человека, непроизвольное уважение. Харизматичность личности которого, подчёркивала аккуратно подстриженная короткая казахская бородка и золотые печатки на пальцах. Прямо хан какой-то да и только! Мы были недалеко от истины. Воронов представил нам гостя как директора Джезказганского мясокомбината. Выяснилось, что на вверенный директору комбинат, пришли железнодорожные составы с мясом, и требуется их срочно разгрузить. А вот рабочих рук оказывается, не хватает! Директор после представления выступил сам и сказал, что за наш труд готов нас щедро вознаградить – по 2 рублями на руки и очень-очень вкусным обедом! Вечно голодным стройбатовцам, нам последнее предложение больше всего понравилось! А учитывая ещё и тот факт, что наша месячная солдатская получка равнялась всего 5 рублям, после объявленного, вся рота готова была выехать в полном составе! Но тут вмешался командир части и сказал, что готов на эти работы отправить только касту «блатных», то есть нас клубных, гаражных, банных и прочий обслуживающий персонал части. Все остальные вперёд на стройку – шагом марш! Не потому что, мы «блатные», а потому, что План Родине никто не отменял!
С начало мы расстроились, так как честно не хотелось уже заниматься тяжёлым физическим трудом, да и форму марать не хотелось! Всё-таки «блатные»! Всё-таки уже не «духи»! Я даже подумал - ну что? Опять из князи в грязи?! Опять как на первомайские праздники корчагинцами?!
Но по мере продвижения к цели нашей работы мнение наше стало резко меняться… Нас посадили в красивый, новенький, оранжевый как апельсин автобус «ПАЗ-672» с большой табличкой спереди «МЯСОКОМБИНАТ».
Подвезли нас почти к самому перрону большого товарного состава. Распахнув створки холодильного вагона-рефрижератора, мы увидели большие штабеля бараньих туш и приступили к их методичной разгрузке. Мои товарищи «по оружию», были бывалые уркоганы и они уж не могли даже в таком деле не извлечь для себя дополнительную выгоду. Внимательно осмотрев обработанные, замороженные туши, они нашли в них не вырезанные почки! Но ведь в обработанной туше никто не учитывал это вкусной детали!
Более ста баранов тут же лишились ещё и почек! Беда была только в том, что складировать их было некуда. И мы ничего лучше не придумали, как пихать их в объёмные карманы наших солдатских бушлатов.
После трёх часов работы нас любезно пригласили в местную столовую на обед. Какой-же это был обед! За год службы у нас не было ничего подобного! На первое - наваристый, жирный борщ с огромными кусками говяжьей грудинки! Мммм… какое это было гастрономическое наслаждение! Да ещё с настоящим чёрным, бородинским хлебом и чесноком! На второе – картофельное пюре со сливочным маслом и огромными, вкусными котлетами! Скажите, а что такого?! Да такого пюре мы тоже уже год как не видели! Про котлеты я вообще не говорю! Нам хоть и давали практически каждую неделю картофель в части, но нужно было видеть и есть тот подгнивший картофель, чтобы понять какая была великая разница! Ко второму ещё был настоящий витаминный салат из овощей! А на третье наваристый вкусный компот из сухофруктов! А когда нам после всего этого ещё и предложили добавки, то солдатскому счастью не было предела! После, потаскав ещё четверть часа, нас позвали в бухгалтерию комбината, где под роспись, каждому трудяге выдали обещанные, хрустящие, два новеньких рубля! Ну что ещё надо для счастья солдата?! ; Только поспать…
Часть заработанного от «калыма», мы отдавали в общий котёл на обустройство быта казармы. Дело это было добровольным, но все мы хотели жить сегодня и сейчас лучше! Поэтому общественная касса довольно быстро наполнялась. Командировки на мясокомбинат стали у нас еженедельными. Но состав исполнителей немного корректировался. Слишком многим захотелось испытать те же удовольствия что и мы. Да и в нашем солдатском рационе появилась дополнительная закуска. По вечерам из злачных закутков нашей части ползли шлейфы ароматного дыма жаренного мяса. Бараньи почки не успевали сильно таять, пока мы их тырили по карманам. А комбинатовские работники то ли по доброте душевной, то ли по невнимательности не обращали внимания, что у наёмных грузчиков, карманы бушлатов были бордовые от крови.
Мы понимали, что для харизматичного хана, мы были дешёвой рабсилой, на которой он зарабатывал сам и давал заработать другим! За что его очень все уважали. Особенно грелся на нашей работе командир части. Не мог он просто так отпускать вверенный ему личный состав на левые работы, так как у нас опять были отставания по плану главной стройки страны. Но видимо прямой доступ к дефициту, (а мясные продукты в те года всегда были дефицитом!) и регулярные, приличные суммы наличных, отодвигали все его риски на более задний план. Такое отношение в советское всё-таки ещё время, не могло так долго длиться…так как были ещё настоящие коммунисты которые знали чётко - долг Родине важнее личной наживы!
Коса на камень.
Вся эта предыстория послужила большому личному конфликту, который давно зрел между командиром части Вороновым и нашим ротным-батяней Давыдовым. Говоря проще, комбат был типичным карьеристом, думающим только о личной выгоде любой ценой и идущим по головам. Он не заботился о вверенном ему личном составе, но искусно плёл интриги и наводил ужас на своих подчинённых. Но не все попадали под его мрачное «очарование», а открыто противостояли ему. Тем более в СССР, в эпоху Перестройки страны! Звание коммуниста, позволяла разговаривать на равных, не зависимо от должности, звания и чина. Поэтому Иван Николаевич часто прибегал к такому приёму, и без приглашения заходил в штаб, чтобы расставить все точки над «и»! Воронова это очень выводило из себя, но поделать он ничего не мог! Назвался коммунистом - чти устав Партии!
Вот и история с командировками на мясокомбинат в один прекрасный день перестала быть для Давыдова приоритетной. Он понимал, куда клонит ненасытный в личных стремлениях командир части, и к каким последствиям может привести его алчность! А ответственности за выполнения плана перед Родиной с него никто не снимал! Да и взятые на себя социалистические обязательства должны были чётко выполнятся!
На очередном утреннем разводе, наша рота в полном составе, уже ждала с нетерпением нового назначения на поездку, в любимый мясокомбинат. После команды командира части: – 4-я рота! Желающие на мясокомбинат, выйти из строя! - почти все дружно шагнула вперёд, к радости стоящего на трибуне директора мясокомбината.
Но вдруг, раздался громоподобный, зычный голос команды нашего ротного:
– 4-я рота! Слушай мою команду! Шаг назад! На право-ооо! Левое плечо, с песней на стройку шаааагоооммм мааарш!!! Песню запевай!!!
Рота чётко выполнила команды прямого командира.
И тут взвыл Воронов:
– Старший лейтенант Давыдов! Что Вы себе позволяете?!! Рота отставить! Слушай мою команду! На месте стой!
Рота резко остановилась, прервав песню. И дальше произошло невообразимое. Наш батяня, перекрикивая шаляпинским басом сиплый голос командира части, пытавшегося заставить поехать людей, со стоящим и недоумевающим от всего происходящего директора, скомандовал:
- Сынки! Я ваш прямой командир! Слушай мою команду!!! На стройку, с песней шагом маааршшш!!!
Вся речь ротного, сопровождалось угрозами и криками просто уже визжащего от негодования за неподчинение, Воронова, пытавшегося всё это время, переорать орущих песню солдат!
Давыдов не дрогнув ни одним мускулом, продолжал командовать:
- Рота! Показать комбату всеобщее презрение!!!
А мы как будто этого и ждали! Рота, дружно повернув голову направо, в сторону стоящего на трибуне командования, со свистом и улюлюканьем продолжала марш на стройку!
А на последок, батяня устав от сыпавшихся на него криков угроз разжалования и трибунала, скомандовал – Рота! Повторяй за мной! Трижды скандировать - пошёл на Х….!!!!!!!!
И мы все дружно, с нескрываемым злорадством, громогласно, зычно, со смаком, трижды послали всем ненавистного командира части на три самых известных буквы!
Воронов был не то, что в бешенстве, он был на грани эпилептического припадка! Весь красный от злости и позора, которому он подвергся в глазах подчинённых и гостей части, он как будто извергал невидимые молнии из-под козырька своей фуражки-аэродрома, сжав кулаки своих длинных, горилоподобных рук.
Нам солдатам, в душе, конечно, очень хотелось поехать на сытный и доходный мясокомбинат, но в «смертельном» противостоянии двух командиров мы всецело были на стороне командира роты! Давыдов этим поступком взлетел в наших глазах до небывалых высот и все гадали в тот день, что его ждёт дальше…???
Судьбоносный поворот.
Вечером того же дня, после окончания работ, комбат приказом вызвал ротного на ковёр. На вечернем построении, после ужина, большая часть батальона стояла в режиме вольно на плацу, в ожидании отцов-командиров. Как вдруг из окон прилегающего здания штаба, до всех стали доносится крики визжащих угроз Воронова и ответных трёхэтажных матов нашего батяни Давыдова! Громкость происходящего была настолько сильна, что вся часть, притихнув, в отчетливости слышала всё творящееся за стенами штаба…
- Я тебе как коммунист коммунисту говорю – не будет больше мясокомбината!!! Родине нужна наша стройка! И моя рота, поставленные Партией и Правительством обязательства - выполнит!!!
- Кто Вам позволил переходить со мной на-ты?!! Вы товарищ старший лейтенант, нарушили субординацию, мои приказы, превысили свои полномочия и много себе чего ещё позволили! С сегодняшнего дня я разжалую Вас!!! И отправлю Вас под трибунал!!!
- ПОШЁЛ НА Х…!!!!!! – эта зычная реплика, сопровождалась таким хлопком двери кабинета командира части, что казалось, сейчас окна вылетят у штаба! Часть гоготала и свистела в поддержку Давыдова.
- Старший лейтенант Давыдов!!! Я не давал Вам приказа на выход из кабинета! Приказываю – ко мне!!! Я повторяю – КО МНЕЕЕ!!!
- ПОШЁЛ НА Х….!!!! – выйдя на улицу, продолжил посылать самым мощным басом наш батяня, под смех и одобрение всего личного состава части, стоящего на плацу и с нескрываемым интересом, наблюдавшим за беспрецедентным, невиданным до селе шоу.
Ротный с широкой улыбкой на лице, подошёл к своей роте.
– Рота стройся! Равняйсь! Смирно! – и оглядев всех победоносным взглядом продолжил…
- Родные мои! – обратился командир к своим солдатам, - не буду много говорить! Вы все уже взрослые и понимаете, что происходит! Кто хочет вашими руками заработать себе благосостояние! Но этого не будет! Сынки! Спасибо за службу!
- Служим Советскому Союзу!!! – зычно гаркнула в ответ вся наша рота.
На следующий день Иван Николаевич не появился в роте и на поза следующий тоже… Командование ротой перешло его заместителю – молодому лейтенанту Игнатову. Виктор Габбасович очень рад был такому повороту событий. Практически мой ровесник, очень мечтал о карьере! А тут после года службы как вышел с училища, такой шанс!
Слухов после произошедшего, поползло по части много! Каких только версий не выдвигалось одна страшнее другой! И что Иван Николаевич написал рапорт и ушёл из армии на гражданку! И что Воронов посадил Давыдова … и что после произошедшего его исключили наверное из партии, и ему светит теперь большой срок!
Но спустя каких-то две недели, Божьим провидением не иначе, я лично сам получил неожиданно ответы на все мучающие нас всех вопросы!
К девяти утра, каждого буднего дня, к вышестоящему штабу УНР* подъезжал служебный автобус из Джезказгана, который привозил на работу офицерский состав и гражданских, трудившихся по-договору на стройке. А я по пятницам, подходил к этому автобусу, чтобы на обратном его пути, попасть в город на кинобазу. И вдруг… я глазам своим не поверил! Навстречу мне… крепкой, коренастой, богатырской походкой, с кипой деловых бумаг в кожаной папочке под мышкой, шагал никто иной, а наш герой-батяня! Да еще и в звании капитана!
Я сразу бросил взгляд на новые погоны, так как вымуштрованным, строевым шагом, приложив руку к головному убору, поравнявшись со своим бывшим командиром отрапортовал:
- Здравие желаю товарищ капитан! Разрешите обратиться?!
- Обращайтесь рядовой! – с самой широкой и дружелюбной улыбкой козырнул мне в ответ бывший ротный, протягивая свою здоровенную, мужицкую ладонь для рукопожатия.
- Товарищ капитан! Как Вы?! Мы всей ротой… да что там ротой… всей частью за вас переживаем! Где Вы?! Что с Вами?! Как всё сложилось после того дня..?!
- Да вот сынок! - не скрывая своей гордости, излучая самой позитивное настроение, отвечал вновь назначенный капитан, - как видишь, Партия меня в звании повысила и на новую, ответственную должность назначила! Я теперь командир воинской части №….. такой-то! Километров 70-десят отсюда. А в штаб теперь, раз в неделю буду ездить с докладами и за новыми приказами. Так что не прощаюсь! А роте от меня самый большой привет передавай! Как-нибудь обязательно загляну! Кстати! А как моё задание?! Ты выполнил?
- Так точно товарищ капитан! В казарме роты есть живой уголок с аквариумом! На днях телек купили и магнитофон катушечный на подходе! Спасибо Вам!
- А мне-то за что?!
- За всё! За все ваши нервы и здоровье, вложенное, так или иначе, в нас! – подмигнул я бывшему ротному, - ведь на самом деле благодаря Вам рота наша стала жить лучше! И наша солдатская жизнь и быт стали более комфортными! Спасибо Вам товарищ капитан! – и я от всего сердца козырнул офицеру вытянувшись по стойке смирно!
В обед служебный автобус приезжал из города, чтобы увезти желающих обратно. Новоявленный командир части, каким то случайным стечением обстоятельств пересёкся в это момент со своим уже кровным врагом, но уже в другой должности и звании!
Воронов не мог пройти, чтобы не зацепить человека который его так унизил перед всем личным составом и одним из влиятельнейших людей Джезказгана! А главное его бесило то, что он даже внешне был пигмеем* в сравнении с великаном-богатырём Давыдовым, и поэтому всячески хотел, используя свои должностные полномочия и звания, прижать к ногтю непокорного бунтаря! И очень зря это сделал… он был не в курсе о произошедших, столь быстро переменах и новом назначении нашего ротного…
При большом скоплении офицерского состава УНР ожидавшего посадки на автобус и солдат нашей части, поравнявшим с Иваном Николаевичем, он сделал замечание:
- Товарищ офицер! Почему не отдаёте честь?!!
Давыдов, с самой лучезарной улыбкой и не сбавляя шага, снова послал комбата по очень скорбному пути, под нескрываемый уже хохот присутствующих!
Все последующие попытки, бесчисленные рапорта вышестоящему командованию о наказании неугодного командира, остались без внимания. Родине нужен был план и те люди которые могли его сделать!
Комсомол.
Ко второму году моей службы, в моей клубной братии, стараниями замполита части и нового пропагандиста, добавился ещё один кандидат на неофициальное звание «сверхблатного» - Костя, родом из Ростова на Дону. Потомственный казак, с внешностью рыже-конопатого Антошки из известного советского мультика, отличался очень правильно поставленной речью и ораторским искусством, за что был выдвинут начальством, на пост секретаря комитета ВЛКСМ* части! Костян был чуть помоложе меня по призыву, но старше по возрасту. Загребли его в армию в 26 лет. До этого, он честно признался, что долго бегал от долга Родине. А ещё он очень любил курить травку. Не знаю где он постоянно доставал каннабис*, в части где анаша и насваи* было делом обыденным, про употребление травки вопросов даже не возникало.
Зато ежедневный процесс курения, производился новоявленным политработником весьма заманчиво, я бы сказал традиционно-скрупулёзно, вызывающий неподдельный интерес у сослуживцев. Костя доставал пачку папирос знаменитого тогда «Беломорканала». Надорвав плотный угол, как бы невзначай ударял снизу, так, что из пачки выстреливала папироса. Бережно беря её за края, он выдувал из неё табак, на заранее приготовленный уголок из газетного листа. Затем доставал большой табачный кисет с вышивкой «Ростов батя» и оттуда отсыпал высушенную коноплю. Всё смешивал в равных пропорциях, затем очень плотно набивал тонкую часть папиросы, аккуратно обжимал её и загнув на толстой части, смачно прикуривал от зажжённой спички. Остатки смеси, складывал в неизвестно откуда взятую, железную банку, из под индийского чая, чтобы потом сделать ещё и самокрутку - «козью ножку» из газеты.
Минут через десять такого «рукотворного» курения, глаза нашего секретаря ВЛКСМ стекленели, и Костян погружался в нирвану, от которой у него начинались серьёзные политические речи и даже рождались хорошие идеи. Одной из такой идей было создание группы ВИА (вокально-инструментального ансамбля), но не из трофеев экспроприации соседней части, пережившей наш ночной набег, а вновь приобретённых инструментов, заработанных на калымах наших военных строителей.
Неожиданно, идея была поддержана политсоставом нашего батальона и затем одобрена высшим штабом УНР, который нам как то очень быстро выделил немалые финансовые средства и помог привезти из самой столицы столь дефицитный товар. Электроорган, соло и бас гитары, усилок* с двумя громкими колонками, микрофоны со стойками, это конечно не всё, что нужно было для полноценного ВИА, но это было не мало!
Это стало событием в жизни нашей части! Командира части Воронова, оно радовало больше всего! Теперь у соседей, не будет подозрений на пропавшую когда-то хорошую аппаратуру, и мы теперь тоже, немного утрём им нос! Секретаря партии штаба УНР, майора Пантелеймонова, вдохновляло, что было наглядно продемонстрировано действие компартии в столь важное для всей страны время - Перестройки! В общем, все были довольны! Особенно мы, солдаты! Костяна тогда даже, неожиданно произвели в старшие сержанты.
Но вместе с тем, Воронов понимал, что его далеко идущим планам по собственному благосостоянию, карьере и замалчиванию немалых грехов, противостояла неожиданно набравшая обороты в росте личного состава, компартия и комсомол! Хотя последний, для такого «коммуниста» как он, был непризнанной силой, но создающей помехи его, далеко идущим планам. Усиливалось положение заместителя командира части по политической подготовке Лохтина, с назначением в часть пропагандиста Гармаша и нашего секретаря ВЛКСМ. Да и секретарь парткома дал понять, что уже многое знает о деяниях комбата и тучки над ним сгущаются. Всё эти факторы послужили прологом далеко идущих событий, о которых я расскажу чуть позже…
Игнатов.
Прошло около месяца, как у нас произошли кадровые перемены в моей роте и в части. Первое было связано с уходом ротного, второе в связи с назначением секретаря ВЛКСМ части. Оба этих события отразились прямым образом на мне.
Новый командир роты, молодой летёха Игнатов, был почти моим ровесником. Но про него была пословица – парень вроде неплохой, только ссытся и глухой! Много в нём было юношеского задора и нереализованной энергии, которую он всё искал куда применить! Да и с бабами у него всё как то не складывалось, хотя понимал, что он красавчик хоть куда! А от этого он больше всего и бесился! А бешенство его проявлялась в очень неожиданных формах. То он рапорты подавал на то, чтобы его добровольцем в Афганистан перевели, то устраивал вверенному личному составу ночные учения типа «Рота подъём – рота отбой!» или вечерний смотр песни и строя. А то вдруг принимался дрючить нашу блатную касту, чтобы другим неповадно было! И видимо нужно было ему очень доказать, что он ничем не хуже бывшего командира, не смотря на свой юный возраст.
Как-то приглашает он меня, после вечернего развода, к себе в канцелярию и говорит – Ты рядовой Рерих у нас давно в блатных ходишь, работы у тебя вроде нынче поубавилось, вон на твои должности, какую клубную братию набрали! И завклубом теперь есть и библиотекарь. Кроме почты и кино, чем сейчас занят? Ну знаю, что замполиту с пропагандистом разные документы в штабе ещё печатаешь, но в роте то уже ничем не обременён?! Так рядовой Рерих?!
Мне ничего не оставалось делать, как козырнуть в ответ:
– Так точно товарищ младший лейтенант!
Оправдываться в том, что меня заваливали день через день до поздней ночи печатанием докладов, приказов и прочей канцелярской лобуды, не имело никакого смысла. Особенно в глазах Игнатова.
- Уголок бытовой-живой, ты в родную роту хороший сделал! Хвалю! Но конспекты на политинформацию писать надо продолжить! – да стенгазету как ты мы давно не выпускали и «Боевой листок»! Давыдов почему-то тебе простил…?! Саркастически, с едкой иронией, бросил на меня взгляд летёха.
Дальше я уже слушал краем уха, так мыслями ушёл в себя, думая о том, как выкрутиться из-за вновь объявившегося, незваного работодателя?!
- Ну и самое главное! – продолжал накручивать Игнатов, - Ты не забывай, что я могу больше не закрывать глаза на тот факт, что ты в казарме не ночуешь! Вы там своей клубной братией себе ночлежку устроили, но я же на ваших нынешних покровителей и рапорт могу написать.
А вот тут, молодой летёха очень сильно загнул не в то сторону. Как говорится ссать против ветра, известно дело, чем закончится! – подумал я, еле сдержав злобную усмешку, глядя как продолжает накручивать Виктор Габбасович, раздувая свою пухлые щёчки с ямочками, расхаживая со скрипом в новеньких, офицерских, хромовых сапогах и бросая взгляд на большое зеркало, висящее на стене канцелярии. А загнул потому, что частенько захаживал в своё дежурство в нашу вечернюю бильярдную, дабы провести время среди других товарищей офицеров. И он прекрасно понимал, что я и другие солдаты, после отбоя, организовывали досуг своих многочисленных командиров. Среди которых, был и замполит, и пропагандист части. А капитан Гармаш, стал нам почти как отец родной! Поэтому я был уверен, что кроме бравады и самолюбования в этих угрозах у молодого лейтенанта не было твёрдых намерений. Но в том, что он меня загрузит по-полной, сомнений не было. Наверно поэтому, когда я топал из клуба на вечернее построение в роте, увидев моё грустное лицо, пропагандист части обратился ко мне с улыбкой: - Рядовой Рерих! У тебя всё в порядке?! Чё-то ты какой грустный... Я, не скрывая вывалил всё капитану.
- Слушай мою команду! В роту не ходить! О всех выпадах младшего лейтенанта докладывать мне! А лейтенанту сказать, что имеешь задание более вышестоящего начальства. По всем вопросам в отношении твоих заданий скажи, пусть обращается ко мне! А я и сам при случае ему скажу.
- Так точно! Благодарю Вас товарищ капитан! - с радостью козырнул я.
- А что меня благодаришь?! Я тебе предлагаю во избежание дальнейших прецедентов, избраться на должность заместителя секретаря ВЛКСМ части! Ты парень активный, все тебя знают с положительной стороны, уверен, что в случае твоего согласия, противников на твою кандидатуру не найдётся! Да и партбосс наш – Пантелеймонов, просил меня с тобой переговорить на эту тему. Считай, его благословление ты уже получил! Согласен?! – улыбаясь всей щетиной своих рыжих бровей, Гармаш протянул мне ладонь.
Меня переполняли нахлынувшие эмоции, от столь неожиданно, серьёзного предложения моего спасителя. Я буквально ухватился в ответ на протянутое рукопожатие и долго тряс руку, приговаривая: - Спасибо товарищ капитан! Я знаю, от такого предложения не отказываются!
Командировка.
Комсомольское собрание части, как тогда говорили – в едином порыве, единогласно проголосовало за мою кандидатуру заместителя секретаря комитета ВЛКСМ воинской части №... Истинная причина столь поспешных выборов, крылась именно в пристрастии секретаря к лёгким наркотикам. Пантелеймонов долго сотрясал стены штаба части криками в кабинете у замполита, куда вы бл…ь раньше смотрели???!!! Но Лохтин только разводил руками и отнекивался, ну кто-ж там будет брать анализ, что у нас товарищ ефрейтор курит и откуда, сука такая, главное это берёт? Да и в целом, если объективно, Костя наш, вверенную ему работу Партии и Ленинского комсомола волокёт! И весьма неплохо! Это уж потом выяснилось, что всё это он делает под кайфом, ну дык, кто сейчас в этом признается, что у нас в части откровенная наркомания?! Снять его с должности - нам всем аукнется так, что мама не горюй! – ответно наезжал замполит на партбосса. Ведь самое страшное не это! Нам нужно делегировать кандидата от части, на республиканскую конференцию секретарей ВЛКСМ Советской Армии! Вот туда нашего ростовчанина точно посылать нельзя!
Вот так совершенно «случайно», я после избрания замом, был тут же избран единогласно кандидатом на конференцию, которая проходила на Байконуре.
Уже через сутки, пройдя все охранные посты привокзальной площади Тюра-Тама и КПП закрытого города с названием Ленинск, я топал от вокзала пешком, в знакомую мне по курсу «молодого бойца» образцово-показательную стройбатовскую часть сержантской учебки*. Учебку, которую часто показывали иностранным гостям, союзникам стран Варшавского договора*, в которой, у меня был незабываемый день принятия присяги, где нас вместо положенного праздничного стола, послали драить шахты туалетов!
В командировочной части, нас сформировали по группам и встретили как почётных гостей. Солдат, сержантов было около 150 человек в разных воинских частей и родов войск. Все очень уважительно, по уставу, общались друг с другом, без быдлятины. После жизни в моей части, это очень удивляло. Я понимал, что здесь скорей всего будут все «сливки» армейского общества, но чтоб прямо вот так! Одно выделяло меня среди всех остальных – все были при званиях! Я был единственным рядовым. Но видимо, как гласила армейская мудрость: Чистые погоны – чистая совесть!
Конференция.
Сначала нас очень хорошо покормили. Стол был праздничный, с очень обильным и вкусным питанием, сравнимый наверное, только с тем, как нас насыщали на мясокомбинате. На удивление было много десертов к чаю. Торты, пирожные, конфеты. После нас повели строем в учебные корпуса части. В красивых, пластиковых пакетах, всем выдали тетради-блокноты с комсомольской символикой конференции и канцелярские принадлежности. Когда нас всех рассадили, раздалась команда – Смирно! Мы все подскочили, вытянувшись по стойке смирно. В кабинет зашёл весьма колоритный, как положено слегка полноватый, настоящий генерал, в красивой парадке* с лампасами, орденами и медалями.
-Здравие желаю товарищи старшины, сержанты и солдаты! – громко приветствовал нас генерал.
Чуть с паузой, набрав полные лёгкие воздуха, как положено, прежде чем ответить, мы все дружно выдохнули:
- Здравие желаем товарищ генерал!!!
- Вольно! Всех прошу садиться! – продолжил генерал, - Товарищи старшины, сержанты и солдаты! Я являюсь одним из заместителей министра обороны СССР.
Все присутствующие переглянулись от мысли, что перед простыми солдатами вдруг выступает такой высокий чин!
- Вы все здесь, для того, чтобы получить новые знания, обучиться необходимым навыкам работы с людьми, подчинённым личным составом, продолжил генерал, - Думаю, эти недельные сборы всем вам запомнятся на всю жизнь! Партия понимает значимость руководящей силы комсомола и поэтому собрала вас для того, чтобы научить и дать те необходимые знания, которые вам всем помогут в вашей непростой работе комсомольских вожаков!
Сделав паузу, генерал продолжил…
- В такое важное для страны время Перестройки, Коммунистическая Партия Советского Союза возлагает на молодёжь самые большие надежды! За время вашего обучения, с вами будут работать профессора психологии, лучшие партийные активисты, политработники, историки. Я уверен, что полученные вами здесь знания, очень помогут вам в вашей дальнейшей комсомольской жизни! Более того, я прибыл с целью узнать о ваших сегодняшних проблемах в ваших воинских подразделениях, разобраться в них и к окончанию вашего курса политучёбы, я обещаю вам дать по ним конкретные решения и результат! Поэтому прошу каждого желающего, не стеснятся, встать, представиться, рассказать суть существующей проблемы или задать мне интересующие вопросы! Смелее товарищи!
Между рядами пошёл ропот одобрения услышанному, но по началу все переглядывались, не веря своим глазам и ушам, что вот так просто можно поговорить о делах армейских с замминистра Обороны страны! Но первый смелый сержант, протянул руку и пошло…
- Младший сержант Евдокимов! Войсковая часть №…
- Слушаю Вас товарищ младший сержант! – одобрительно кивнул генерал.
- В нашей части многие подразделения разбросаны по степи, давно стоит вопрос о приобретении автоклуба для просветительско-пропагандисткой работы личного состава, но никак не решается.
- Услышал Вас товарищ младший сержант! – при этом генерал что-то простым карандашом пометил себе в блокноте, - Постараемся помочь! Если у вас всё? Прошу следующего!
И тут понеслось! Всё осмелели и начали рассказывать в основном о бытовых проблемах, как вдруг один ефрейтор, мой товарищ по роду войск, встал и с очень серьёзным лицом, выдающим волнение, ошеломил всех…
- Товарищ генерал! Ефрейтор Пуговкин! – в толпе прокатился смешок…
- Как секретарь комитета ВЛКСМ войсковой части №… не могу дальше молчать, о беспределе который происходит у нас! Я догадываюсь, что сказанное мною здесь и сейчас возможно обернётся для меня очень негативными последствиями, но тогда возникнет вопрос, зачем всё это и для чего мы тогда нужны?!
Среди присутствующих снова пошёл по рядам ропот и удивлённые взгляды на смельчака, который сейчас говорил то, чего говорить было нельзя!
- Говорите смело товарищ ефрейтор! Слушаем все вас внимательно! – строгим взглядом окинул генерал присутствующих - Прошу тишины!
- В нашем строительном батальоне процветают неуставные взаимоотношения, происходят хищения социалистического имущества! Питание не соответствует положенным нормам. У солдат повальный педикулёз*! Мордобой и пьянство стали нормой жизни нашей части. Командиром части не принимаются никаких мер для пресечения подобных действий и покрывает зачинщиков.
В помещении повисла на минуту полная тишина. Все видимо переваривали услышанное и не верили своим ушам! Некоторые уже с сочувствием смотрели на оратора, который, считали, вынес сейчас, наверное, себе смертный приговор!
Ефрейтор стоял с лицом покрытым красными пятнами от волнения.
А ведь у нас в части по сути, всё тоже самое! – неожиданно поймал себя я, на мысли… А может мне тоже, встать и поддержать такое же обвинение??! Но страх последствий меня удерживал на месте. Посмотрим, что будет дальше! – решил я.
- Товарищ ефрейтор! Я при всех присутствующих даю Вам слово, что к концу нашей конференции я дам ответы на все поступившие ко мне вопросы и пожелания! И обязательно – слышите?! Обязательно разберусь в той вопиюще безобразной ситуации, которая по Вашим словам, происходит в Вашей части! Спасибо Вам за Вашу решительность и не желание умалчивать о происходящем!
На этой фразе я ещё раз, было, дёрнулся, но потом тут же присел, уговаривая себя мысленно – Ну кто я такой?! Чтобы такое предъявлять!
К концу первого дня, когда нас дружно повели в столовую на ужин, разговоров только и было о смелом выступлении молодого секретаря ВЛКСМ стройбатовской части! Все посчитали, что он безумец и ни чем для него хорошим это не закончится… А я себя дальше тешил мыслью, как хорошо, что я не поднял аналогичную тему.
Учебные будни.
Последующие дни нашей учёбы показались мне самыми лучшими днями за все годы службы! Это были насыщенные новой информацией, полезные лекции, проводимые по различным направлениям начиная от психологии, социологии, истории до политики, которые нам читали приглашённые профессора и академиками лучших ВУЗов страны! Политику нам преподавали высшие генеральские чины! Но главное, вся атмосфера обучения была, как если бы я уже был на гражданке! Отбой был в 23.00. Подъём в 8.00! Нам давали спать по 9 часов!!! Никаких нарядов, утренних гимнастик и пробежек с голым торсом! Подъём, утренние гигиенические процедуры и сразу же завтрак без всяких построений и поверок! Нам показывали полное доверие и уважение! Завтраки, обеды и ужины были насыщенными как никогда! Всё было очень вкусно! Пища подавалось на стол в стеклянной посуде! Нас обслуживали солдаты учебки! А мы были просто почётными гостями! В полдник нам устраивали дополнительный, как сейчас говорят - кофе-брейк! Чай, кофе, всякие сладости – мы глазам своим не верили, что нас простых солдат и сержантов так будут обслуживать! Вечером нас водили строем в местный дворец культуры, где показывали патриотичные, художественные фильмы типа «В зоне особого внимания» и «Ответный ход», пользующихся сумасшедшей популярностью! Представляли вниманию, концерты самодеятельности местных коллективов. Но больше всего запомнился сеанс массового гипноза. В то время это было очень необычно и популярно! Я присутствовал третий раз в жизни на подобном мероприятии, где уяснил, что под общий гипноз я не поддаюсь! Хотя процентов тридцать в зале тогда не могли разомкнуть руки, сомкнутые под убеждающий, вкрадчивый голос лектора-гипнотизёра! Всех их он попросил выйти к нему на сцену, где продолжил проводить всякие эксперименты над людьми под общий хохот и аплодисменты зала. На самом деле невозможно было не смеяться, когда часть наших товарищей, находясь под действием гипноза, открывали глаза и изо всех сил гребли руками думаю, что они находятся не в зале, а в речке. Затем гипнотизёр погружал в самый глубокий сон одного из добровольцев, заставлял застыть его по стойке смирно и с помощью других добровольцев клали этот живой столбик, на спинки двух стульев, а потом кто ни будь ещё садился на испытуемого посередине! Повторяемый во всех таких лекциях трюк, всегда вызвал бурю аплодисментов и кучу вопросов. Не опасно ли для здоровья такая окаменелость тела и не болят ли у него потом мышцы?
Я шагал строем со своими новыми товарищами с песней в казармы сержантской учебки. В те дни жизнь в армии, мне показалась, каким-то раем! В субботу вечером нам, как положено, устроили помывку в бане и выдали абсолютно чистое, новое бельё! Впереди был ещё один, заключительный день комсомольской конференции. Мысль о том, что это солдатское счастье завтра уже закончится, немного огорчала меня. Но радовал тот факт, что до дембеля мне уже оставалось каких-то пять месяцев!
Потрясающий эпилог.
В воскресенье нас всех собрали в концертном зале Дворца культуры города Ленинска. Не успели мы услышать команду – Вольно! – после традиционного исполнения Гимна, как раздалась снова команда – Смирно! На сцену вышел заместитель министра обороны, который с нами встречался в начале обучения. После всех положенных приветствий, когда все сели, генерал продолжил.
- Товарищи солдаты, сержанты и старшины! Комсомольцы! Вот и заканчивается ваш последний день конференции и обучения. Завтра вы все разъедитесь по своим воинским частям, где полученные здесь знания и навыки, я надеюсь, вы умело будите применять в своей повседневной работе комсомольских вожаков. Не зависимо от вашего воинского звания, вы фактически являетесь третьим лицом в части, которые реально могут делать серьёзные дела при поддержке ваших старших товарищей коммунистов! Партия вам даёт серьёзные полномочия, для того, чтобы вы в непростой для нашей Родины период, доносили до личного состава, ваших товарищей, политическую направляющую курса Перестройки принятого на XXVII съезде КПСС!
Генерал остановился в своей речи, налил из графина воды в стакан и глотнув продолжил…
- Вижу вашу напряжённые лица в ожидании ответов на поставленные передо мной вопросы в первую нашу встречу. Не буду тянуть время, а начну сразу. Встаньте, кто просил у меня автоклуб…?
- Младший сержант Евдокимов! Войсковая часть №… подскочил по стойке смирно слегка испуганный сержант.
- Так вот товарищ младший сержант Евдокимов! – улыбнулся генерал - через пять дней ваш запрос будет удовлетворён. Соответствующий приказ я дал. Машина приобретена и сейчас готовится к отправке в вашу часть.
Зал бурно зааплодировал.
Далее генерал ответил на все вопросы по ранее составленному списку. Все бытовые вопросы были решены положительно. Но присутствующие с интересом ждали ответа на самый главный вопрос смелого ефрейтора.
- Товарищ ефрейтор Пуговкин!
- Я! – бодро ответил и встал катализатор общего внимания.
- Докладываю Вам! – с очень серьёзным видом продолжил замминистра, - за время пока вы все получали здесь новые знания, я направил в вашу часть военную прокуратуру по проверке вашего заявления. К сожалению….
Генерал сделал очередную паузу и демонстративно окинул всех присутствующих проницательно взглядом. В зале стояла полная тишина…
- Все ваши заявленные обвинения подтвердились. Почему говорю, что к сожалению? Потому что это позор для Советской Армии и такого не должно быть! Командир вашей части снят с должности и арестован. Уже назначен новый командир. Все факты неуставных взаимоотношений и хищения социалистического имущества выявлены, виновные отправлены на гауптвахту* и буду преданы суду. Питание в столовой взято под особый контроль. Принимаются все меры по устранению педикулёза. Вам, насколько мне известно, остаётся пять месяцев до Приказа об увольнении?- обратился генерал к опять покрасневшему ефрейтору.
- Так точно товарищ генерал!
- Во избежание возможных последствий лично для Вас, мною принято решение о переводе с сегодняшнего дня Вас в часть, в которой вы сейчас находитесь. Оставшийся срок службы, дослуживать будете в учебке. Соответствующий Приказ уже подготовлен, Ваше новое командование предупреждено.
Зал взорвался от бурных, продолжительных аплодисментов сопровождаемых возгласами – Вот это да! Вот это Перестройка в действии! – все просто не верили своим ушам. Заместитель министра остановил овации, подняв ладонь.
- И это еще не всё. За смелость проявленную данным комсомольцем, настоящим секретарём комитета ВЛКСМ войсковой части №…, в не сокрытии представленных вопиющих фактов, командованием принято решение о присвоении ефрейтору Пуговкину, внеочередного воинского звания – младший сержант! Поздравляю Вас!
- Служу Советскому Союзу! – громко отрапортовал наш новоявленный герой, под оглушительные аплодисменты своих товарищей.
Присутствующие в зале, были в восхищении от только что увиденного и услышанного! Всех вдохновило такие действия командования, такую невероятную поддержку товарищей партийцев нас молодых комсомольцев! Перестройка реально была не на словах, а в деле!
Я сидел немного подавленный от своей трусости. Ведь получается, если бы я поднялся тогда, и поддержал ефрейтора, то и в моей части сегодня бы уже было всё по-другому!
Возвращение.
По возвращению с командировки, жизнь моя в части круто изменилась. Во-первых, вся наезды нового ротного Игнатова, отпали сами собой. Во-вторых, как-то в лучшую сторону, изменилось и отношение офицерского состава части ко мне. Не всего. Но большой его части. Меня стали принимать как равного. И очень этому способствовал майор Пантелеймонов, наш «местный» секретарь КПСС. Он стал чаще появляться у нас в клубе, активно помогая в решении многих бытовых вопросов и напористой агитацией меня, подать заявление в партию.
Больше всего мне понравилось отношение моего старшего товарища, секретаря комитета ВЛКСМ части - Кости. Он меня не приревновал к тому, что я поехал в эту интересную командировку. Абсолютно всё правильно понимал и во всех отношениях поддерживал. Его карьера в части, вдруг тоже стало заметно расти. Несмотря на его всегда стеклянные глаза от травки (но речи-то он толкал вдохновенные!) его повысили в звании до старшины!
По неожиданному для меня протеже замполита части Лохтина, местный комитет ВЛКСМ города Джезказгана при областной администрации, стал меня приглашать к себе на работу в качестве машиниста. Нет, не того машиниста, который водит транспортные средства, а секретаря-машиниста печатающего на печатной машинке. Хоть трудов печатных, они мне наваливали весьма и весьма приличными стопками, работа была в радость! Машина у них была круть! Электрическая печатная машинка марки «Ятрань». Печатать на таком, по тем временам, очень современном и дорогом устройстве, было легко и удобно. Работать приходилось в основном, с протоколами различных собраний комитета. Постановления, грамоты и другой документооборот. Отношение казахских комсомольцев было ко мне очень славным. Меня угощали кофе с различными сладостями, вкус которого я уже не пробовал больше года! А в обкомовской столовой, обеды были подстать ресторанным! Причём, отдать надо должное, денег с солдата не брали! После всего пережитого ранее, никогда не мог себе даже представить, что на второй год службы, жизнь в армии моя, так сильно изменится! По окончании работ, меня ко всему прочему, наградили почётной грамотой за помощь местным товарищам. А секретарь местного обкома, в последний день моей работы, вдруг щедро протянул мне целую коробку с памятными комсомольскими значками-медальками.
- Нужны такие?! – подмигивая, с улыбкой спросил он меня.
- Спрашиваете! Конечно нужны! Спасибо! Очень щедрый подарок!
Подарок был действительно щедрый. «70-лет ВЛКСМ» значок-медалька. Около 100 знаков, которыми вроде бы и награждать я не имел права, но как юбилейный, в год зарождающейся коммерции, значок пошёл на ура по 1,5 рубля за штуку! Среди смуглых «братьев» в части, на дембельский китель, он стал пользоваться сумасшедшей востребованностью! Расценивали ведь как, чем больше «медалек» на парадке, тем почётней дембель! Всем землякам и друзьям своим, я раздал просто на добрую память.
Арбузы.
Второе лето за службу, снова выдалось очень жарким. Мы уже будучи дедами, позволяли себе многое. К примеру, ходили по части в одних семейных, казённых, синих трусах и солдатских шлёпках! Или ещё для большего смеху, в том же прикиде, но в кирзаках на босу ногу! Офицерский состав в большинстве нам это прощал, так как все маялись от жары. За день принимали раза по четыре холодный душ, чтобы как то спасться от палящего зноя казахской степи.
Вечерами на свет клубного прожектора освещавшего плац, к нам выползали удивительные полчища жаб, которые на свету, ловили рой всякой мошкары. Это было очень забавное зрелище, когда масса пресноводных, непонятно где прячущиеся днём от испепеляющего солнца, вдруг тысячной ордой скакали по нашему плацу, в поисках обильного ужина.
В один из таких, жарких, июльских дней мы распробовали местные арбузы, которые в двух километрах от части, в больших количествах, на полях, выращивало местное поселение корейцев. Более вкусных и сладких арбузов в жизни я не встречал! По такой засухе, это дело, нашей клубной братии очень понравилось и мы стали день через день засылать на поля «гонца». Гонцами становились, как правило, духи* из нового пополнения.
Раз в неделю к нам с роты, сержанты пригоняли отряд хлопцев на помывку полов в клубе. И вот среди них, вновь прибывших, оказался один горный орёл с Кавказа, который сказал, что мыть полы он не будет, так как ему вера не позволяет. Мы переглянулись от такой борзости духа и сказали – Хорошо дух! Мы чтим принципиальность твоей жизненной позиции, но пока твои остальные товарищи будут два часа мыть тряпками грязные полы, вот тебе мешок, вот тебе направление – видишь вон те поля на горизонте?!
- Вижжу! - с недовольным, кавказским акцентом сказал новобранец.
- В общем, времени тебе вагон, но чтобы максимум к утреннему построению, мешок арбузов был здесь! Понял?!
- Ничего я не понял… забубнил опуская свои карие глаза салабон.
- Хорошо. Если не понял, то берёшь тряпку и помогаешь товарищам по роте в их непростой, половой жизни!
- Ничего я делать не буду! – решительно кинул нам рядовой. Тут наш комсомольский вожак Костя, вдруг сдёрнул пелену с глаз и резко кулаком внёс свою лепту в солнечное сплетение «героя-одиночки».
Дух согнулся в удушьях, глотая жадно воздух ртом, как рыба на суше. Когда разогнулся, Константин повторил экзекуцию, после которой, немного отдышавшись «орёл» вдруг запел плакучую песню…
- Я всё командованию про вас всех доложу! Что вы меня биёте! Про старшину всё, всё расскажу! – сразу закрывая рукой лицо, заголосил дух.
- То есть ты хочешь сказать, что ты расскажешь офицерам, про то, что тебя избивал старшина, секретарь комитета ВЛКСМ части?! – завёлся уже я, - ты тряпка, понимаешь, что тебе просто никто не поверит?!
На самом деле, ни я, ни Костя не были замечены в рукоприкладстве к личному составу. Поэтому такое обвинение должно было носить очень и очень весомые факты. Скажите, а где же идеи и принципы комсомольских работников? Увы.. У нас были понятия. Понятия жизни и выживания в строительном батальоне СССР. Так же как и у кавказца. Фактов и принципов горячо защищаемой веры, у не нашего «орла» не было, только слова. Не буду углубляться в методы перевоспитания духа, но в тот вечер заказанный мешок с арбузами, был доставлен в полном объёме.
Но вполне логично, эта ягодная история не могла длиться вечно… В начале августа, посланный на очередное задание по доставке фруктов, новобранец-таджик не вернулся в часть. Мы сначала подумали, что он дал дёру из части, к месту своего обитания. Но на утреннем разводе, пропажа объявилась в самом неожиданном виде! Развод уже подходил к концу, как вдруг Воронов приказал привезти с КПП, с камеры, временно задержанного. Тут то мы и увидели нашу «пропажу»! Воин еле волочил ноги, прихрамывая и охая и держась рукой за заднее место. В этот же момент, из штаба к комбату подошёл гражданский. По внешности, мы подумали, что это какой-то местный казах.
- Вот товарищи солдаты, вам пример того, как не надо ходить в самоволку! – как всегда скрипучим голосом, с надменной улыбкой, исподлобья, произнёс командир части, - Этот рядовой, хотел мешочек арбузов с поля уважаемого товарища кооперативщика унести. А вот товарищ Ким, - командир показал рукой на гражданского, - нелёгким трудом всё это выращивает! Поэтому наш новобранец получил вместо арбузов, полную жопу крупнокалиберной соли! Я думаю, он вам, после пяти суток ареста, сам поведает о своих ощущениях более подробно!
После этих слов, Воронов демонстративно хлопнул по заднице нашего «героя»! Тот взвыл как стая волков! Вся часть при этом, начала загибаться от смеха.
- А товарищ кооператор, сейчас вам скажет сам.
Кореец с очень недовольным лицом, немного с акцентом, сказал коротко и просто: - Если подобное повторится, будем стрелять не солью!
Мы переглянулись и поняли, что период летних, бесплатных десертов для нас окончен.
Под занавес.
На дворе нашей воинской части стоял изнуряюще жаркий, июль 1988 года. К этому времени в батальоне войсковой части №200ХХ численностью 850 человек, была одна узбекская рота в 150 человек, которая разделяла спокойно все тягости стройбатовской службы с многонациональной ордой, разношерстного народа, пригнанного сюда со всех концов необъятной страны. Кого здесь только не было – русские, гагаузы, молдаване, угры, мордва, эстонцы, украинцы, татары, армяне, азербайджанцы, чеченцы, таджики, киргизы, казахи и даже цыгане! У каждого были свои традиции, нравы и обычаи, но всех нас сплотила стройка №1 в СССР под названием Байконур!
Жизнь в части существенно изменилась. По сравнению с первым годом службы, была просто небо и земля! Наши казармы, как и вся часть в целом, за полтора года, сильно преобразилась в бытовом плане, особенно родная казарма 4 роты, благодаря стараниям бывшего батяни-ротного. Быт солдат и офицеров вырос на весьма достойный уровень.
И надо же было такому случиться – вдруг вернулась командировочная рота с удалённого объекта стройки. Стройбатовское подразделение состояло полностью из лиц узбекской национальности, которое ровно год, находилось за 250 км от основного батальона, у чёрта на куличиках! Прибывшие, были дико удивлены переменам, произошедшим за их время отсутствия! Особенно они не могли понять, как произошла смена власти в части, с их националистической на откровенно уркаганскую форму правления?! Как выяснилось позже, у внуков и правнуков басмачей* никогда не признавалось слово «дружба» с другими народами! Поэтому было достаточно одной искры, чтобы в части снова разгорелся пожар ненависти и межнациональной кровожадности!
Началось всё с того, что зашедшему к нам в роту узбекскому ефрейтору, сильно не понравилось, что задремавший дневальный на тумбочке не отдал ему честь! Он не долго размышляя, со всей дури въехал спящему рядовому в челюсть! В ту же минуту, смуглому воину этот проступок стоил потерей драгоценного здоровья! Рядом находился старшина роты, украинец по национальности. Он отличался весьма спокойным характером, с ярко обострённым чувством справедливости. А тут, как спусковой крючок давно заряженного самострела… Резким ударом ноги он повалил наглеца, а потом просто зверски начал его пинать кирзаком куда попадя, выпуская, таким образом, копившуюся годами ненависть за прошлое! Да так, что пришлось вошедшего в раж* старшину, оттаскивать от окровавленного и обездвиженного тела. Но что было сделано, то сделано! Молниеносно весть о драке распространилась по казармам.
Это событие, привело к неожиданному финальному, ночному побоищу всей части! Разгром и количество жертв было ужасающее! По стечению обстоятельств из офицеров в ту ночь был только один старший прапорщик, который конечно уже не мог противостоять орде озверевших солдат c жестокой ненавистью сокрушающих всех и всё на своём пути, а только успел сообщить по телефону в город, вышестоящему командованию о происходящем. Поскольку до города и посёлка в оба конца было около 8 км да ещё посреди ночи, командование наше подвезли, когда битва пошла сама собой на убыль. Спать уже не думал никто. Собирали тяжело раненных, искалеченных и оценивали ущерб. А он был колоссальным, потому как в один миг разрушили всё то, что создавали полтора года. Под шумок выплеска неистовой ненависти к националистам, покромсали весь культурный и налаженный быт казарм. Не пощадили даже дефицитные по тем временам цветные телеки и катушечные магнитофоны. Большинство не хотело, чтобы нажитое нелёгким трудом имущество перешло по наследству новому, молодому пополнению, как хотели того отцы-командиры. Полтора года назад, мы начинали свою жизнь в части, в обшарпанных и неотапливаемых казармах, голодая от недостатка пищи и замерзая от казахского ветра-степняка, кормя своей кровью бельевых вшей. И вот, под «шумок» оставили «духам» по сути то, с чего начинали жить сами. Из-за явно превосходящих сил, узбекское меньшинство потерпело в заключительной битве сокрушительный разгром! Часть из них рвануло через степь в город и посёлок, спасаясь бегством, после чего их месяц ловили по всему Казахстану. Те, кто остались - искалеченные, избитые в кровь, морально сломленные, забились зализывать раны в стены своей казармы. И если бы не приехавший офицерский состав, их участь явно была бы более печальной. 3-я рота превратилось мгновенно в гетто*, вход в которое охранялся не до конца побитыми и более сильными смуглыми воинами.
**(Читайте «Невыдуманные истории стройбата. История-2-я. Изгои).
Карма.
Самое главное, что произошло в этой решающей битве «за наши права и свободы», что главные садисты-националисты, творившие явный беспредел все годы службы, были жестоко наказаны! Один из них, оборотень-метис из Новосибирска, старший сержант нашей роты Саидов. Его постигла заслуженная карма. В разгаре битвы, эта тварь попала под тяжёлую руку нашего мордвинского воина, который на гражданке был кузнецом и кулак имел не меньше, чем у нашего батяни Давыдова! В первый год службы, как и все мы, он много стерпел жестоких побоев и издевательств, от ротного, старшего сержанта. Но Бог, как говорится - всё видит! В массовой драке наш дембель-сержант, выбрал снова не ту сторону конфликта. Сам будучи уроженцем сибирской столицы, но по отцу – узбеком, он решил поддержать «басмачей»! Смазливо-мерзкая морда Саидова налетела на кувалды-кулаки нашего «кузнеца», а потом отлетела то ли об угол стены, то ли каблук кованного кирзача! В результате такого пресса, сержант потерял один глаз и получил закрытую, черепо-мозговую травму, после которой он стал всё также язвительно, мерзко хихикающим… но уже постоянно! Просто дурачком! За три месяца до дембеля, его комиссовали как инвалида. Скажу честно, кроме смуглых товарищей, никому из нас, нисколько не было жалко участи, постигшей нашего сослуживца и по сути земляка! Как говорится – за что боролся…!
Весь август нас шерстили привычные уже проверки военной прокуратуры. Никто не сдал нашего товарища из Мордвы*. Заключение комиссии по Саидову, было как получение тяжёлых травм приведших к инвалидности, в результате массовых беспорядков в части, неустановленной группой лиц.
Мы ждали очередного расформирования, но его не случилось. Половина батальона была уже дедами, и мы только отметили 100 дней до Приказа*. Делать ротацию не имело уже смысла, Да и главный катализатор был достаточно наказан. Мятежную 3-ю роту Узбекской ССР, от греха подальше, откомандировали дожидаться дембеля, по месту прежней дислокации.
Предложение.
Казахское, жаркое лето, плавно переткало в золотую, тёплую осень. После случившегося, в части всё-таки навели кое-какой бытовой порядок, в счёт имеющихся калымных денег. Но то, что мы сделали раньше, теперь уже предстояло восстанавливать следующему призыву.
Однажды утром, пропагандист части Гармаш, представил мне духа, которого он наметил моим правопреемником. 18-летний паренёк был родом с какого то армянского села, плохо говорил по-русски, но имел корочки киномеханика. Звал я его просто Ара. Начал учить его работе на кинопроекторах и потихоньку передавать дела по почте. Последнее, больше всего радовало юного армянина, так как с момента прибытия в часть у него не было возможности ездить в наши городки. Я в этом плане был уже практически свободным и каждый день мотался то в одни город, то в другой. Покупал гражданскую одежду на дембель и разные дефициты, которых в моём родном городе точно не было. Вечерами клеил фото в дембельский альбом. Иногда земляки приглашали меня на разные пирушки, но мы и своей клубной командой жили уже вполне сытно. Столовская братия нам ежедневно поставляла свежий хлеб, масло и сахар. А раз в неделю звали на сытнейшее жаркое из свежей свининки! Жизнь «деда» была очень даже интересной, насыщенной и что самое главное сытной! В общем жил в предвкушении долгожданного возвращения на Родину. Как вдруг…
В один из будних дней, меня неожиданно вызвал в штаб УНР наш партийный босс. Пантелеймонов встретил меня хитрым, прищуренным взглядом.
- Садись рядовой! Есть у меня к тебе весьма серьёзный разговор!
- Слушаю внимательно Вас товарищ майор!
Пантелеймонов нахмурил свои густые Брежневские брови и продолжил.
- Я вызвал тебя не как рядового солдата к себе, а как заместителя секретаря комитета ВЛКСМ части! За эти годы, ты как никто знаешь о всех серьёзных проблемах в части! И о тёмных делишках командира части! Его покрывательстве внесуставных взаимоотношений, махрового национализма! О нераскрытых, многочисленных делах, самовольных оставлений военнослужащими пределов части, с десяток которых по сей день ищут по всей стране! Знаешь ведь..??
- Так точно товарищ майор!
- Так вот сынок, у нас перед вашим Приказом, на той неделе будет отчётно-перевыборное собрание ВЛКСМ части, где твоя кандидатура будет предложена Константином, к переизбранию, в связи с предстоящей демобилизацией. Но вы оба отчитаетесь о проделанной работе, а ты как комсомолец, побывавший на конференции и прошедший обучение, а также будущий кандидат в члены КПСС… тут Пантелеймонов прервался на секунду…
- Ну ты же хочешь стать коммунистом?! - вдруг резко передёрнул он свою речь.
- Так точно! – вторил я. У меня есть твёрдое убеждение стать коммунистом в столь важное для страны время!
- Ну так вот! – встрепенулся довольно майор, - Тебе же нужна будет рекомендательная характеристика?
- Конечно, нужна товарищ майор! – одобрительно кивнул я, - так ещё и в институт на поступление, наверное, понадобится! Что нужно от меня товарищ майор?!
- А понадобится от тебя комсомолец, серьёзная обвинительная речь в адрес командира части! По всей его подноготной. Что весь личный состав части не может больше смотреть на эти безобразия, не совместимые со званием коммуниста! Текст я тебе заготовил!
Шквал мыслей пронёсся у меня в этот момент в голове. Я не ожидал такого серьёзного предложения. Я ненавидел нашего Воронова, но чтобы вот так идти напролом простому солдату против самого командира части… Тут мне вспомнилась командировка и смелый ефрейтор Пуговкин. И о том, что я мог коренным образом решить всё ещё тогда… но струсил!
- Разрешите два вопроса товарищ майор?!
- Валяй рядовой! – панибратски вдруг разрешил мне Пантелеймонов.
- Первое – а почему Вы предлагаете это мне, а не секретарю ВЛКСМ части?
- Ну потому, дорогой мой, что Константин наш не без греха как ты знаешь… Тут ему могут вменить как сведение личных обид. А ты у нас не в чём серьёзном не замечен! Активный боец и комсомолец! Тебе и карты в руки! Да и Косте ещё до весны здесь служить, а ты у нас сейчас по осени на дембель поедешь! Кстати…! От возможных преследований Воронова я тебе дам свою защиту! Твоё решение…? – вопросительно взглянул исподлобья на меня хитрым взглядом пожилой коммунист.
- А это мой второй вопрос товарищ майор. Могу ли взять ночь на раздумье?
- Хорошо! - без колебаний вдруг согласился майор. Завтра после утреннего развода, жду тебя с ответом.
Собрание.
Полночи я не спал в мыслях как поступить. Одно дело сокрушаться по углам, с земляками, о том беспределе, который все полтора года происходит в части, другое дело выступить открыто против самого командира части перед всей частью и офицерами штаба УНР! Но с другой стороны, если назвался комсомольцем, да ещё взял на себя должность заместителя секретаря, кто – ж я буду тогда, если опять струшу?! Тем более, что я принял решение стать коммунистом!
Утром я дал согласие. Пантелеймонов был очень рад. Субботним вечером перед ужином, всю часть собрали в клубе. Говорили много пафосных речей о якобы наших успехах на стройке, а перед моим переизбранием, попросили меня выступить с отчётом о проделанной работе.
Я вышел за стойку огромной, клубной трибуны, налил из графина в стакан воды, сделав выжидательный глоток и убедившись, что более восьмиста человек тихо ждут моей речи, начал.
Когда я дошёл до обвинений в адрес Воронова, зал зашумел. Я сделал паузу и бросил взгляд на лево, где за столом сидел весь партийно-комсомольский актив части, в том числе и командир части. Комбат сидел с серым, непроницаемым лицом, играя нервно желваками и сжимая демонстративно кулаки, расставленные на столе.
Когда я закончил, зал рукоплескал. Пантелеймонов взял заключительную речь, о том, что данное обвинение поддерживается партийной ячейкой части и на ближайшем партсобрании должность командира части будет рассмотрена на соответствие звания коммуниста.
Мои земляки и товарищи подходили ко мне, дружно хлопали по плечу и жали руку.
- Ну ты Алексей дал сегодня жару! Ну ты герой! Неожиданно! Всё правда! Так его гада! Давно надо было… сыпались реплики сослуживцев.
Я себя чувствовал героем, но ещё не знал какой «дамоклов меч»*завис надо мной в тот злосчастный вечер…
Не знаю каким провидением судьбы, вечером после собрания, я оказался недалеко от здания штаба УНР и остановился в оцепенении от увиденного. У штаба стоял всеми узнаваемый УАЗик командира части. Стоявшую рядом грузную фигуру водителя Новикова я определил сразу. Он о чём-то болтал с дежурным по штабу, а потом заставил его поднять полный, тяжёлый ящик с бутылками коньяка и загрузить в машину, Когда он открыл багажник, был виден таз со свежим мясом. Явно подгон от директора мясокомбината. Затем из штаба, дежурный вынес ещё набор посуды, бокалы, тарелки и шампура. Я присел на углу казармы, чтобы оставаться незамеченным и продолжал наблюдать за происходящим. Но дворе стоял осенний, тёмный, тёплый вечер, но меня начало потряхивать от происходящего…
- Неужели Пантелеймонов сейчас после всего, принял у себя в штабе, ночью Воронова?! Но машина с таким грузом ведь явно не спроста…- табун мыслей лихорадочно проносился в моей голове.. – Неужели парторг части использовал меня, чтобы подмять под себя комбата, чтобы тот давал ему долю от своих махинаций..?!
Ответ не заставил себя долго ждать. Из штаба с шумом бравурного веселья вывалилась компания во главе с партбоссом. Он был в объятьях явно подвыпивших, наших штабных, молодых бухгалтерш. Одна из них глотала коньяк из горла и орала песню! А за ними вышел по-деловому Воронов. Он окинул злым взглядом по-сторонам, я вжался. Темнота ночи не дала ему меня разглядеть. Новиков врубил на всю катушку кассетную автомагнитолу и дал по-газам. Командирский бобик умчался шумно, вскрывая темноту казахской степи фарами. Компания явно подалась на ночной пикничок.
Меня лихорадило, от увиденного. Я понял, что стал просто разменной монетой в большой игре.
«Чёрная метка».
Поздним вечером, следующего дня, после отбоя, закрытая дверь клуба сотрясалась от мощных ударов берцами.
- Рерих сука! Открывай!!! – узнал я голос Новикова.
Я открыл дверь, абсолютно понимая, что меня не ждёт ничего хорошего. Но вариантов не было. Наш «авторитет» просто отпихнул меня в сторону и тихо так сказал:
- Ну ты всё прекрасно понимаешь Рерих. Понимаешь, - как бы тягуче, нарочито растягивая своё изречение, продолжал Новиков, - что ты вчера на собрании, своим вые…ом сам себе подписал приговор… Я не трону тебя сейчас. Тебе до конца службы осталось, каких то полтора-два месяца…? Так вот. Ты не доживёшь до этого срока. В какую-то ночь, тебя не станет. Готовь себе могилку в степи… Сплюнув смачно, через зубы мне под ноги, он резко развернувшись, хлопнув дверью, ушёл в темноту ночи.
Я стоял в оцепенении. Мне только что устно, вручили «чёрную метку».
После этого визита, я не сомкнул глаз всю ночь. Не от страха, что угрозу приведут в исполнение прямо сейчас, а от реальности сказанного и уже случившегося! У меня не укладывалось в голове – как коммунист, советский офицер, майор, мог вот так говорить и обещать своим молодым солдатам красиво одно, а затем делать совсем другое, нагло, цинично, без зазрения совести коммуниста и офицерской чести в конце концов?!! Использовать мои юношеские идеалы, веру в силу комсомола и партии, укреплённые после той памятной конференции, красивыми речами обещаний, в угоду хитрых, преступных схем, за которые в то время сажали надолго и даже расстреливали! Всё вдруг рассыпались в один миг! Меня окружал мир лицемерия, расчётливой наживы и предательства. Я взрослел!
Сомнений насчёт предъявленной угрозы не было никаких. Теперь я понимал, куда бесследно иногда у нас исчезали сослуживцы. Их утром на разводе объявляли как самовольно покинувших воинскую часть. Проводились рейды по поиску беглецов, в городе, на ж/д вокзале и дорогах. После трёх дней, поиски прекращали и их объявляли во всесоюзный розыск. Из двух десятков таких дезертиров, за полтора года поймали только шестерых. И большой вопрос, то ли они живы и бегают по нашей необъятной стране, то ли где-то их могилка на бескрайних просторах необъятной казахской степи. Нет человека и всё! Объявлен в бессрочный розыск дезертиром для всех!
Две последующие ночи я смог спать не более двух часов. Просыпался от каждого шороха и звука. Зная на что способен Новиков, я понимал, что ночью, имея свои криминальные таланты, он мог беспрепятственно привести приговор в исполнение. Бесшумно проникнуть в помещение клуба, задушить меня подушкой, а затем закопать где то в степи, объявив на утреннем разводе, что Рерих самовольно оставил часть. Или расчёт был на то, что я психологически доведённый собственными терзаниями о неизбежности предъявленной угрозы, решусь на побег?! А там тюрьма или дизбат, за два месяца до дембеля… В те дни мне казалось, что мозг сожрёт меня изнутри от терзавших меня опасений, страхов, сомнений и разочарований!
Бывая каждый день в городе, я оставил два конверта на квартире у Таисии Ивановны, местной гражданской, которая мне просто помогала.
- Таисия Ивановна! – обратился я к ней, протягивая запечатанный конверт, - Огромная к Вам просьба! Если я в ближайшие две недели не появлюсь у Вас, прошу отнести этот конверт в местное отделение милиции, а второй конверт послать ко мне домой.
Таисия Ивановна конечно удивилась такой необычной моей просьбе, и попыталась разузнать в чём дело, но я уклонился от ответа, сказал, что давайте если что потом, дружно посмеёмся вместе, а пока так…
В обоих конвертах были два идентичных послания, где я описал причину моего возможного исчезновения и его виновников.
Ангел-хранитель.
Месяца за три, до описываемого здесь случая, я возвращался как обычно из города Никольска с лёгкой ношей почтовой корреспонденции, газет и журналов. Доехав на рейсовом, междугороднем автобусе курсировавшего между городами, я сошёл на остановке и потопал по степи до части. Дорогу решил сократить не по проезжей части, а напрямки. Был полдень, жаркое казахское солнце стояло в зените, на небе без единого облачка. Мне нравились эти мгновения жизни, когда я был на короткое время предоставлен сам себе. Я шёл по степи и орал во всё глотку любимую мне песню из кинофильма «Земля Санникова» - «Есть только миг!», как вдруг моё внимание привлекло что-то сверкающее от солнца на земле. Подойдя ближе, я не поверил своим глазам. В жёлто-пыльной земле казахстанской степи лежал маленький, металлический, православный, нательный крестик!
В мусульманской стране, в советское время атеизма, посреди степи, а не на улице города, я нахожу православный крестик! Честно – я был потрясён находке и кроме как знака свыше, не мог найти объяснения произошедшему. В детстве, в три месяца от рождения меня тайно крестили мои родные. У меня был золотой крестик, доставшийся мне в наследство от прадеда. Но будучи на тот момент атеистом, я не носил его. А тут вдруг, после всего пережитого… В дальнейших действиях моих не было сомнений. Я промыл крестик водой, и привязав его к плотному шнурку надел на шею. Своим сослуживцам не показывал, своё изменившееся отношение к данной находке. И даже в тайне стал молиться, не зная молитв, а как считал нужным.
И вот… Получив «чёрную метку», в дни своих терзаний, я молился втихаря каждый день. Ходил потеряно-замкнутый, с кругами под глазами от недосыпа. Этого не могли не заметить мои друзья-сослуживцы. Ангел-хранитель, услышал меня…
В один из вечеров, когда они собрались у меня в кинобудке попить крепкого грузинского чая с ломтем свежеиспечённого, солдатского, белого хлеба намазанного жирным слоем масла, посыпанного сверху сахарным песком и придавленным сверху, для большего аппетита другим куском хлеба, самого лучшего нашего армейского десерта, вдруг один из моих товарищей обратился ко мне:
- Лёха! Чё у тебя стряслось?! Ты сам не свой! Не узнаём тебя! Какой-то потерянный и замкнутый…
Тут меня прорвало. Я рассказал своим друзьям о произошедшем. Друзья немного удивились, но затем один из них взял меня за плечи и сильно встряхнув, сказал.
- Слушай меня Лёха! То, что Пантелеймонов с тобой так обошёлся для нас как то неудивительно! Это ты у нас веришь в светлые идеалы коммунизма! А мы-то сидевшие, знаем почём фунт лиха! Воронов, конечно, тебе теперь враг по жизни! Но где наша не прорывалась?! А ты знаешь, что мы с Новиковым с одного города и кореша у нас там общие?
- Да нет конечно. Ты не рассказывал! – удивился я и все присутствующие.
- Ну так вот, продолжил мой друг, обещай, что больше ни с какими комсомольскими порывами ты не будешь нигде правду-матку гнуть и особенно в отношении комбата, а я обещаю, что решу твой вопрос миром – лады?!
- О чём ты спрашиваешь…? Конечно лады! - сокрушённо ответил я.
Поворот судьбы.
Следующий субботний вечер я занимался организацией показа очередного сеанса кино. Со мной в кинобудке был молодой дух Ара, имеющий корочки киномеханика, но не имевшего никакого опыта работы. Поэтому учился он у меня быстро, понимая, что его дальнейшее благосостояние на службе всецело зависело от полученных навыков. Был по сути, моим правопреемником и в работе на почте, и других моих служебных обязанностей, кроме комсомольских. Так как в то время, фильмы состояли из нескольких частей, он внимательно следил за процессом творящемся на экране, чтобы не прозевать дежурную точку. Специальную пометку для киномеханика, чтобы в нужный момент сделать так называемый «переход» с одного проектора на другой. Один кинопроектор при этом выключался, захлопнув «шторку» окна, а второй продолжал крутить кино. Искусство киномеханика подчас заключалось в умении сделать «переход» плавно, чтобы зритель ничего не заметил.
Неожиданно в помещение зашёл Новиков. Зыркнув злобно на армяна, он перекрикивая шум мотора, сквозь зубы крикнул:
- Рерих! Пойдём потолкуем!
Мы вышли в тихий холл клуба.
- Слушай сюда Рерих! Буду короток. Моли Бога, что у тебя такие друзья есть! Я своё обещание, беру назад. Но… если ты ещё раз, что-то где-то, как-то.. залупишь против комбата… ну ты сам понимаешь!
- Вопросов нет. Понимаю…
Новиков тихо поковылял к выходу.
Я был немного ошеломлён. Чтобы пахан*, да отказался от своих обещаний… Чем так запугал его земеля и мой друг, можно было только догадываться. Я благодарил небеса и своего товарища за неожиданное спасение, как через день после случившегося меня вызвал в штаб Воронов.
- Разрешите войти! – козырнув как положено комбату, спросил я у входа в его кабинет.
Комбат испепеляющим взглядом полного ненависти кивнул мне молча.
- Рядовой Рерих по Вашему приказанию прибыл!
- Слушай сюда интеллигентишка! – грозно начал он, - Ты сука, за то, что сделал, не передовым комсомольцем и отличником военно-политической подготовки пойдёшь у меня на дембель в октябре, а 31 декабря в 12 ночи!! В голую степь вышвырну тебя из части, как тварь последнюю!!! Имею право! Я вас интеллигенцию с вашей правдой-маткой ненавижу!!! Всех бы перестрелял!!!
Из его злобно-желчной речи, было видно, что он нисколько не шутит.
- Но есть у тебя и второй вариант, - вдруг сменил тон комбат, со злобного гоблина, на елейно-хитрый, - Можешь поехать домой в октябре… сделав небольшую паузу и глядя на мою реакцию, Воронов выдохнул – но поставишь мне тогда, ящик коньяка! Или водки… Пшёл вон!
Мне ничего не оставалось, как козырнуть по уставу, и удалится.
Как говорится из огня, да в полымя! Я шёл по плацу части, в размышлениях обо всём произошедшем. Миновал смерти, но попал под участь за всю доблестную службу, прослужить ещё пару лишних месяцев и быть вышвырнутым в Новогоднюю ночь в стужу казахской зимы. Перспектива не прельщала. Но и ставить ящик алкоголя грёбаному коррупционеру у меня не было никакого желания! Да и у солдата денег таких не было! В 88-ом, ящик водки стоил больше среднестатистической, месячной зарплаты трудящегося, около 200 рублей. Про коньяк я вообще молчу. Но главное, нужно было ещё знать места, где это можно было достать! В магазинах это был дефицит. А за дефицит, надо было ещё и переплачивать. Лишь позже я узнал, что таким образом, Воронов, чтобы улучшить своё материально состояние, доил нас дембелей, за разные проступки, на заработанные за два года, наши кровные денежки. Их нам выдавали в день увольнения. Никто не знал, сколько всего накопилось на счету. Этим заведовал бухгалтерия части, которая полностью была в подчинении комбата. А у него то, циферки в глазах то тикали.
Приехав в город, я позвонил с междугородней станции, домой, матери. Сообщил ей чтобы она не переживала за сына и по-осени, возможно домой не ждала. Что вернусь лишь на следующий год. Мать конечно расплакалась, но я не стал объяснять подробностей, лишь сказал, что так надо будет по-службе.
Дембель.
28 сентября 1988 годы вышел наш долгожданный Приказ Министра Обороны СССР Язова Д.Т. об увольнении военнослужащих, выслуживших действительные сроки военной службы. И с этого момента, время просто стало тянуться невыносимо долго. Всем так хотелось скорей домой! Каждый стремился скорей закончить свой «дембельский аккорд»*.
Воронов подвалил мне конечно работёнку, нарисовать в цвете гербы 16 республик свободных, установить их в металлические рамы на стойках и вкопать-установить всю эту агитацию перед стенами войскового клуба. Работёнку я начал ещё в мае, поэтому к Приказу в сентябре всё было готово, но… учитывая тяжесть последних осложнений наших «добрых» взаимоотношений, работу он у меня под разными предлогами не принимал.
Дух предстоящей свободы пьянил, а время как будто просто остановилось совсем. Домой всем хотелось страшно! А часы и минуты до счастливого момента ползли невероятно медленно! В наряды мы уже не ходили, не по статусу было. Спасибо товарищам офицерам, что статус наш дембеля они поддерживали и не гоняли с подъёмами и ежедневными построениями. Позволяли нам вести полугражданский образ жизни.
К примеру, у нас был электрик толковый, с самой распространённой кличкой для электриков - «Фаза». Так он к дембелю, будучи солдатом, умудрился устроиться на официальную работу в нескольких километрах от части, к кооперативщикам, разводившим в теплицах грибы-шампиньоны. День на работе находился, а под вечер в части появлялся. Офицеры знали об этом, но закрывали глаза. Всем им, он был нужен, и ранее уже сделал им что-то хорошее. Вот и получился, такой полугражданский солдат.
Однозначно, жить становилось веселее! Практически каждый день недели, мы отмечали проводы сослуживцев. Ряды друзей моих таили. А я с грустью провожал их, понимая, что большинство из них я уже не увижу никогда…
Так потихоньку и подкатило начало ноября. Впереди надвигался очередной праздник Великой Октябрьской… В городе, в моём временном пристанище, квартире у Таисии Ивановны, ждали своего часа заготовленные заранее вещи, модная гражданская одежда, обувь, гостинцы домой и труд бессонных ночей - дембельский альбом. Я решил, что когда случится наконец-то долгожданное счастье возращения на Родину, я поеду в гражданке, чтобы избежать неприятностей с патрулями на вокзалах, которые по слухам, любили докапываться до дембелей, одетых традиционно не по уставу. А уже перед домом, оденусь по парадному. Да и по гражданке, модно быть одетым уже так сильно хотелось!
Но главный вопрос оставался неизменным. Я не ставил ящик, а комбат тянул время...
Но мир не без добрых людей и офицеров. О моих злоключениях знал мой прямой начальник, пропагандист части Гармаш. С этим офицером, мы за полгода, не смотря на серьёзную разницу в возрасте и звания, стали фактически друзьями! Как то в один из августовских ещё дней, просто поделился с ним мечтою, что вот люблю рыбалку и на гражданке никогда не упускал возможности посидеть, где-нибудь на озере с удочкой. А тут под боком, в Джезказгане целое Кенгирское водохранилище, протяжённостью в 33 километра! Вот где рыбы то, наверное, наловить – не унести! Так он меня на следующий день отпустил на целые сутки, чтоб я душу отвёл! Просто, без всяких условий. Я тогда ничего не поймал, но был благодарен «шефу» от всего сердца!
Пропагандист знал о моих последних злоключениях. На очередной офицерской, дружеской встрече в бильярд, он договорился с одним из командиров рот, что когда тот в очередной раз будет на время командировки Воронова, исполнять обязанности комбата, то подпишет мне документы на долгожданный дембель. И чудо не заставило себя долго ждать! 2 ноября, с утра меня вызвали в штаб и благословили на дорогу домой! При расчёте в бухгалтерии, мне сказали, что я за два года службы заработал 440 кровных, трудовых рублей. Но… учитывая всякие материальные издержки, типа лишнего комплекта формы и тому подобного, должен оставить половину. В то счастливое мгновенье, настолько всё это было безразлично, что скажи мне - отдай всё! – и я отдал бы, не задумываясь! Только бы денег до дому, на дорогу попросил.
Я выскочил из штаба сумасшедше счастливый, от неожиданного упавшего на меня освобождения! Поначалу всякое в голове планировал. И с сослуживцами задержаться попраздновать, и в Москву просто так поехать, по столице прогуляться, да много чего ещё… Но тут неожиданно свалившийся дух свободы, погнал меня с невероятной силой скорей домой!
В тот же день, буквально в обед, на скорую руку попрощавшись со всеми, я отбыл, не задерживаясь нигде, в направлении Сибири. И уже через три дня стоял на перроне вокзала родного города, в летней парадке.
6 ноября, в очередной канун Революции, обычно шёл снег и был уже лёгкий морозец. Но в тот памятный для меня день, город встретил меня радушно, необычайным, летним теплом…
Послесловие.
Через два года после описанных здесь событий, меня на протяжении 28 лет, мучал один и тот же сон, будто я снова призван на службу и попадаю заново в свою часть, где переживаю опять все те же события! Во сне, я всё время доказывал своим отцам-командирам, что я уже отдал сполна свой долг Родине и не понимаю, почему меня опять в двадцать какой-то раз призывают на службу?? И вот, в 2018 году, наверно символично, спустя 30 лет по окончанию службы я понял, что нужно свои воспоминания изложить на бумаге и поделится с миром. По сути дела, историческими событиями, которые мне пришлось пережить. Своё повествование, решил начать с весёлой истории «История о прапорщике, который двух солдат и сержанта в госпиталь возил» которая, возможно, когда-нибудь станет сценарием для съёмок 6-ой части нашумевшего когда-то фильма «ДМБ».
Далее рассказал о непростых, солдатских и межнациональных взаимоотношениях в армии, в годы службы, в двух коротких рассказах – «Изгои» и «ЧМО». Но потом понял для себя, что не могу на этом останавливаться и, наверное, следует написать о тех двух годах службы, которые полностью перевернули мою жизнь и судьбу простого советского пацана, попавшего резко из юности, в очень взрослую и крайне серьёзную жизнь…
Я заранее знал и догадывался, что мои повествования не вызовут однозначных суждений и будут встречены частью общества, что называется «в штыки!». Почему и написал в предисловии, что повесть моя возможно вызовет негодование со стороны тех, кто несёт службу и призван этим заниматься. В основном офицеров. Но не всех офицеров, а скорей всего той части убеждённых псевдопатриотов, которые считают по сей день, что нельзя «выносить сор из избы».
Волею судьбы, часть моей повести, была на один день, незаконно опубликована в Интернете на страницах одного блогера. Но нет худа, без добра. Мне удалось убедить этого «пирата», убрать незаконную публикацию. А благодаря именно этому моменту, мне посчастливилось узнать мнение читателей.
Была три комментария. Первых два меня не удивили. Один был просто с оскорблениями в мой адрес – «Лжец!» и так далее... Второй читатель написал так: «Дочитал до военкомата (4-я история) и бросил. Такое мог придумать только тот, кто и близко не подходил к военкомату и службе в СА! Да и вообще, не надо писать клевету на армию.»
Спасибо этим «товарищам» критикам. Я ожидал такой реакции. Никогда не соглашусь с тем, что о пороках надо молчать, умалчивать и не признавать, то, что имело место быть! А главное ничего не делать! Позиция страуса – для приспособленцев! Кто не делает выводов и не учится на ошибках прошлого, не имеет будущего! А последние 30 лет истории нашей страны, нам наглядно это показывают...
Я очень благодарен читателю, написавшему третий комментарий:
«Так всё и было. Служил в г. Ленинске (Казахстан) в стройбате, в эти годы, чуть пораньше. Но всё шло к такому беспределу. Автору, спасибо за правду!»
Этих последних трёх слов достаточно мне, чтобы понять, что самое дорогое, что есть у человека – его жизненное время, было потрачено мною на написание этой повести не зря.
С уважением ко всем. Ваш Алексей Рерих.
p.s. Истории, изложенные мною, были лишь «цветочками», прорастающими на Байконуре буйным цветом в те Перестроечные годы! Они стали лишь прологом, к более серьёзным политическим событиям, произошедшим через два месяца после развала Великого и могучего Союза. Но это уже была совсем другая история...
Примечания:
1.«комбат» - командир батальона (сокращённо).
2.«утренний развод» - данная церемония проводится ежедневно в рабочие дни с 8:00 до 9:00 на плацу. Командир части доводит до всего личного состава план работы на день, он или его заместители оповещают о каких-либо событиях, предстоящих в ближайшее время в части. Подразделениям ставятся конкретные задачи и сроки их выполнения. А так же поздравления, назначения, наказания, выговоры и прочие события в жизни части, всё это обсуждается на разводе.
3.«бек» — в Средней Азии, Казахстане, человек уважаемый, знатного рода, стоящий в иерархии выше других соплеменников и обладающий несомненным авторитетом.
4.«штаб УНР» - это управление начальника работ, аналог гражданского СМУ (Строительно-монтажного управления). УНР формирование в вооружённых силах России советского и федерального периодов.
5.«пигмей» - человек очень низкого роста. В переносном смысле — ничтожный человек, ничтожество.
6.«ВЛКСМ» - Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодёжи или комсомол — молодёжная организация Коммунистической партии Советского Союза.
7.«каннабис» — род однолетних лубоволокнистых растений семейства Коноплёвые.
8.«анаша и насваи» - разновидности наркотических веществ.
9.«усилок» - усилитель звука.
10.«учебка» - в армии представляет собой войсковую часть, в которой новобранцы проходят обучение по какой-либо воинской специальности.
11.«Варшавский договор» - военный союз европейских социалистических государств при ведущей роли СССР.
12.«парадка» - парадная форма солдат и офицеров, которая одевается во время праздничных маршей, парадов и т. д.
13.«педикулёз» - заразное заболевание, вызванное паразитированием на теле человека трех видов вшей (здесь платяной и лобковый).
14.«гауптвахта» — это специальное помещение для содержания военнослужащих, задержанных по подозрению в совершении преступления или заключенных под стражу по судебному решению.
15.«духи» - по иерархии дедовщины, в армии СА, духом называют солдата, прослужившего менее года. Это самая унижаемая и третируемая каста, которая должна выполнять все поручения старослужащих.
16.«басмачи» - это вооружённое, контрреволюционное, националистическое движение в Средней Азии в 1917–1926 годах. Движение возникло после разгрома в 1918 году большевиками Кокандской автономии на территории Туркестана, а после проведения национального размежевания — на территориях современных Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Туркменистана и Кыргызстана.
17.«вошедшего в раж» - перешедшего в состояние нарастающего исступления, предельной увлечённости чем-либо.
18.«гетто» (от итал. ghetto nuovo «новая литейная») — части крупных городов, отведенные для добровольного или принудительного проживания меньшинств, в современном мире в результате социального, правового или экономического давления.
19.«мордва» (мордвины, мордовцы) — финно-угорский народ, коренное население Мордовии. Значительные группы проживают также в Самарской, Пензенской, Нижегородской, Ульяновской, Оренбургской областях, Татарстане, Башкортостане, Чувашии.
20.«100 дней до Приказа» - дата, с которой начинается отсчёт 100 дней до опубликования приказа Министра обороны об увольнении с военной службы текущего призыва.
21.«Дамоклов меч» — это образное выражение, означающее постоянно угрожающую кому-либо опасность либо нависшую над кем-либо угрозу при видимом благополучии.
22.«Пахан» - из криминально-тюремного жаргона. Здесь, имеющий верховную, неофициальную власть стройбатовского авторитета в части.
23.«дембельский аккорд» - задача, которую ставится военнослужащему командованием части перед увольнением в запас. Это может быть ремонт помещения, восстановление военной техники или иная задача, выполнение которой приносит пользу подразделению. Увольнение в запас производится сразу после выполнения «дембельского аккорда».
Невыдуманные истории стройбата. История 8-я
© Copyright: Алексей Рерих, 2025
Свидетельство о публикации №225012300666
Свидетельство о публикации №225012300666
Рецензии