Неведомое. Глава LXX VI

(продолжение. Предыдущая Глава LХХV- http://www.proza.ru/2025/01/14/1688)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

      - Старшие в командах ко мне! – продолжал распоряжаться атаман. Он внимательно посмотрел в глаза каждому из подбежавших к нему минеров и командиров отрядов и решил, что его люди все еще способны и воевать, и выполнять приказы.
- Выделись из каждой команды трех человек, вооруженных винтовками. У них будет отдельное задание! – сказал он и махнул рукой: - Выполнять!

Минеров он передал под начало анархиста Проскурина и приказал им готовиться ставить мины под частоколом.

      Через пару минут перед ним построились в две шеренги восемнадцать вооруженных винтовками Снайдера разбойников.

      - Вот что, молодцы! – сказал атаман. – От вас сегодня будет зависеть успех всего сегодняшнего дня. Ваша задача встать кордоном и не пустить сюда местных мужиков, идущих на помощь судейским в остроге.. Для такого геройского подвига надлежит вырыть траншею поперек дороги и стоять насмерть!  У вашего противника только шомпольные охотничьи ружья. Вы запросто постреляете мужиков с дальнего расстояния, не подпуская близко к окопу. Перед окопом на дороге поставить мину. Господин Зимухин сделает это. Он будет командовать вами.в сегодняшнем деле. Слушаться его, как меня самого! Дисциплина – вот здесь! Атаман показал маленький короткоствольный револьвер :и ловко прокрутил его на указательном пальце за спусковую скобу. - Все понятно?

      Вопросов не последовало, и Пупырев кивнул Зимухину: - Командуйте, господин анархист!

      Разбойники разобрали лопаты и с ворчанием пошли вслед за боевиком готовить позиции для предстоящего боя.

     В это время Проскурин собрал минеров и наскоро объяснил, что они должны делать: - - Нужно будет скрытно подобраться к самому частоколу и по сигналу поджечь огнепроводный шнур. – сказал он. – Сигналом послужат троекратные ружейные выстрелы подряд. Как услышите  выстрелы – сразу поджигайте фитиль и со всех ног бегите назад. Бегите как можно быстрее, иначе вас разорвет в куски при взрыве!

      Пупырев собрал вокруг себя командиров отрядов, начертил палочкой на земле примитивный план острога и подозвал поближе приземистого человека, очень свирепого вида, до самых глаз заросшего косматой бородой и с копной давно не стриженых волос на голове,: - Тебе, Дикой, поручаю самое ответственное дело, которое, кроме тебя, никто сделать не сможет! Тебе со своими молодцами брать ограду со стороны реки. Грузись сейчас же с двумя минерами и со всеми своими ребятами в лодки и гребите к заводи возле острога, где стоит пароход.  Подойдешь к месту высадки скрытно, прячась за пароходом. Дождись, когда  Фигля и Ржавый начнут штурмовать ворота. Под шумок сразу же закладывай мины под частокол.. 

     - Утюг! Ты зайдешь с противоположной стороны. В это время Жмень и Бычар ворвутся с тыла. - атаман начертил стрелку: - Вот отсюда!

      - После того, как мины разнесут частокол и ворота, - терпеливо разъяснял Пупырев: - не мешкая, ведите людей в проломы и постреляйте гарнизон. Убейте всех, кто окажет сопротивление. Постарайтесь взять живыми только доктора, моего слугу Герасима, священника и обоих судейских чиновников.

      - Пусть оставят в живых и нашего человека, господин Пупырев! – неожиданно попросил фон Лютцов.

      - А кто там будет из «ваших», барон? – с удивлением спросил атаман.

      - Среди защитников острога наш тайный агент Карл Иероним фон Клюге. Он четыре года жил в России под личиной журналиста Каминского. Его внедрение в научную среду российского общества прошло столь успешно, что он стал своим среди газетчиков, литераторов и ученых. Похоже, его приняли и судейские чины, среди которых я его видел недавно. Само собой разумеется, что это потребовало немалых денег и времени. Он тщательно  исследовал местную аномальную зону, располагает очень ценными для нас сведениями о природе этого загадочного явления и, как я предполагаю, очень близок к разгадке феномена Чертова оврага.

      - Откровенно говоря, господа дипломаты, мне нет никакого дела ни до ваших секретных агентов, ни до местного оврага с его феноменами, но учитывая наш с вами договор, считаю необходимым спросить вас: - Какую роль играет этот ваш господин фон Клюге в истории с дарами Чернобога?

      - Самое прямое, Федор Дормидонтович! Наш человек обладает наиболее полными данными об уникальных свойствах всех Даров Чернобога.

      -  Понятно! Однако, боюсь, что вы что-то скрываете от меня, барон…

       - Помилуйте, Федор Дормидонтович! Что вы имеете в виду?

      - Как я предполагаю, ваш секретный агент знает, каким могуществом могут обладать все четыре артефакта, будучи собранными в единое целое.

      - У вас есть возможность спросить у него лично, если возьмете острог штурмом.

      - Ваш человек, барон, может погибнуть во время штурма, и тогда вы так и не узнаете, как использовать, так сказать, дары в полном комплекте.

      - Вы правы, такой риск есть, но фон Клюге - особенный человек. Четыре года он многократно исследовал аномальную зону Чертова оврага и остался жив. Это просто невероятно для этих мест! Я уверен,  что он выживет в любой ситуации.

      Пупырев смерил фон Лютцова подозрительным взглядом: - Предполагаю, что ваша непоколебимая уверенность в его неуязвимости на чем-то основана, господин советник? Думаю, вы это точно знаете! Такие люди, как вы, действуют только наверняка и не допускают даже намека на случайность. Вы не скажете мне, чем объясняется ваш странный оптимизм?

      Фон Лютцову показалось, что глаза предводителя бандитов загорелись дьявольским огнем и прожигают его насквозь. Не в силах выдержать это страшный взгляд. Советник опустил голову и пробормотал: - Это многократно проверено на практике. Агента испытывали в условиях, когда шансов выжить у него было не более, чем один из ста. Его готовили по специальной методе…

      - Ну, что же! Думаю, мы скоро проверим способности вашего неубиваемого фон Клюге к выживанию, господин советник!

      - Прошу прощения, Федор Дормидонтович! Мой помощник поддержит ваших людей во время штурма своим замечательным оружием – винтовкой Уитворта с телескопическим прицелом.

      Глаза Пупырева приняли прежнее, несколько сонное выражение. - Чем же так замечательно это оружие, сударь7 – спросил Пупырев, с любопытством разглядывая длинноствольную винтовку, которую фон Страух вынул из кофра и держал в руках.

      - Из этого оружия мой помощник может подстрелить воробья с пятисот, а человека с полутора тысяч метров. Недавно он снял с коня всадника из казаков графа Луконина на полном скаку, между прочим. и с большого расстояния. Я говорил вам об этом.

      Атаман с сомнением посмотрел на советника, а потом на фон Срауха и пожал плечами.

      - Трудно в такое поверить, милостивые государи мои! Впрочем, сейчас у вас будет возможность и это доказать в реальном деле.

      Атаман оглядел свое воинство и скомандовал: - Выступаем, господа!

      Штурмовые команды Утюга, Жменя и Бычара заблаговременно пошли в обход острога, Дикой со своими людьми погрузился в лодки и поплыл к заводи, в которой стоял на мели пароход «Ермак», а Фигля и Ржавый стали готовиться штурмовать усадьбу Воронина в лоб, после того, как анархисты взорвут ворота.

      Тем временем бандиты, направленные оседлать дорогу к хутору, выкопали  поперек нее траншею небольшой глубины, с таким расчетом, чтобы можно было вести стрельбу с колена. Анархист Зимухин, поставленный над ними командиром, решил проверить, готовы ли они к бою.  Перестрелка с несколькими десятками основательных деревенских мужиков, сызмальства промышлявших охотой в окрестных лесах, требовала определенной подготовки и серьезного отношения к делу. Сельчане, наверняка, весной и осенью добывали перелетную водоплавающую дичь на болотах, а зимой стреляли на облавах  волков и лис. Очень может быть, что иные из деревенских брали на рогатины и медведей, обкладывая их на берлогах.

      Зимухин нисколько не обольщался криминальными доблестями попавших под его начало бандитов. Он отлично знал, что большинство уголовников не отличаются большой меткостью. Могут ли постоянно и много пьющие люди, обладающие своеобразным истерическим темпераментом, профессионально обращаться с оружием?

      Стрельба требует несомненных природных данных, особого склада характера, а также спокойствия, терпения и грамотного расчета. Не случайно, все хорошие стрелки отличаются умом и известной сообразительностью.

      Революционер-боевик отлично понимал, что его нынешним полупьяным подчиненным, хотя и имеющим на вооружении нарезные винтовки, придется вступить в бой на уничтожение с настоящими охотниками, метко и быстро бьющим влет вальдшнепов, гусей и уток. От бандитов при неожиданных налетах на растерявшихся и испуганных людей, особых навыков в точной стрельбе не требуется. Оружие грабители применяют редко и только на очень близких расстояниях, почти в упор.

      Как поведут себя разбойники в настоящем бою с вооруженным и храбрым противником, Зимухин догадывался, но рассчитывал на их преимущество в оружии. Однако, когда он стал осматривать винтовки, то пришел в ужас.

      Оказалось, что снайдеры  никогда не чистили и не смазывали. Механизмы ружей плохо работали и скрипели от коррозии..  Боевик неожиданно обнаружил, что патронов для винтовок у разбойников очень мало. Только у одного, из расположившихся в окопе стрелков, оказалось двенадцать покрытых налетом патины патронов для Снайдера, у остальных нашлось в карманах от трех до шести позеленевших от времени боеприпасов на ствол. Один из бандитов пришел на место будущего боя с одним патроном в казеннике своей ржавой винтовки. У самого Зимухина было пятнадцать револьверных и четырнадцать винтовочных патронов для его винтовки Мартини-Генри.

       С устройством кордона его команда справилась за полтора часа. Окоп для стрельбы с колена в виде широкого журавлиного клина, начало которого оканчивалось отдельным ходом к мине глубиной в две трети аршина, был готов и Зимухин расставил людей в траншее, определив каждому разбойнику сектор для обстрела.

      Позиция для обороны, как представлялось анархисту, была довольно удачной, Она оказалась удобной для обороны и совсем не удобной для атакующих, которые будут вынуждены наступать по открытому ровному полю, поросшему редкой травой, пожухлой от многодневного отсутствия дождей. Однако, разбойный люд под его началом мало походил  на воинское подразделение, способное на бои в обороне, не говоря уже о наступлении. Боевик всерьез опасался, что бандиты сразу же побегут, едва начнется бой. Следовало позаботиться о том, как поставить мину.

      Задумка взорвать гелигнит на дороге перед наступающим противником, Зимухину не понравилась, но перечить главарю разбойников он не посмел и долго думал, на каком расстоянии от окопа установить снаряд и как пожечь не слишком длинный бикфордов шнур, чтобы успеть уйти самому и не пострадать от взрыва.
      
      Наконец, он решился заложить взрывчатку в десяти шагах от траншеи. Он сам прорыл к ней отдельный ход с таким расчетом, чтобы конец огнепроводного шнура можно было  поджечь, не высовываясь из окопа, а потом ползком вернуться в основную траншею и в ней переждать взрыв.
 
       Закончив работу, анархист вдруг обнаружил, что в окопе никого нет. Разбойный народ, собравшись тремя кучками, сидел под несколькими чахлыми березками, дававшими какую-то тень, шагах в двадцати от траншеи и, продолжая пирушку, передавал кругу очередные фляги с вином. Зимухин прекрасно знал, что о дисциплине уголовные не имеют ни малейшего представления, но такое пьяное скотство накануне серьезного боя его откровенно возмутило. Едва он попытался выговаривать головорезам, уже основательно разогретым выпивкой, что он думает об их поведении, как бандиты пришли в неистовство, разразились ругательствами, повскакали с мест и,  взяв его в кружок, зверски избили. Били его так долго и основательно, что он потерял сознание.

      Очнулся жестоко избитый анархист спустя какое-то время, в отрытом им же ходке, на груде брошенных лопат,. весь в крови, с гудящей от побоев головой и с разбитым в хлам лицом, но уже с серьезными сомнениями в правильности выбора стороны, в рядах которой он готовился вступить в бой с местными крестьянами.
 
      Зимухин в свое время служил помощником мастера на литейно-механическом заводе Ф. Сан-Гали в Санкт-Петербурге и считался очень толковым работником. Его непосредственные начальники: и мастер-литейщик, и весьма строгий немецкий инженер-технолог. уважали и высоко ценили парня за природный ум, сообразительность и весьма ответственное отношение к делу А рабочие литейщики его просто любили за справедливость и человечное отношение к людям. Именно к нему  они обращались за советом и помощью, если были несправедливо обижены администрацией завода.
Кто-то из фабричных рабочих и свел помощника мастера с революционерами-анархистами. Яркие идеи  М.А Бакунина о возможности переустройства общества на началах свободы и равенства сразу захватили молодого человека.
Вскоре Зимухин попал в сферу внимания полиции как неблагонадежный. Его арестовали после провала их небольшой ячейки анархо-коммунистов. На квартире у него нашли несколько запрещенных сочинений М.А.Бакунина, в том числе известный манифест анархизма под названием «Государственность и анархия»  Потом была административная ссылка в Иркутскую губернию под гласный надзор полиции и знакомство с другими революционерами-ссыльнопоселенцами. Из ссылки Зимухин вернулся убежденным борцом за народное счастье, сразу перешел на нелегальное положение и вступил в боевую организацию анархо-коммунистов, занимавшиуюся эксами* и террором против наиболее одиозных представителей царской власти.

      Революционная романтика держала в своих тенетах молодого карбонария**, пока на его глазах не пролилась первая кровь. Бомба, брошенная его товарищами-подпольщиками, разнесла в куски коляску председателя окружного суда в Санкт-Петербурге действительного статского советника Ф.Н.Арендта. Вместе с чиновником погибла его молодая жена, сын-гимназист и пожилой кучер. Смертельные ранения получили и двое случайных прохожих.*** Именно тогда, после этого кровавого покушения бывшего литейщика Зимухина одолели сомнения  в правильности избранного его нынешними соратниками метода достижения свободы. Зрелище растерзанных взрывом людей тогда основательно потрясло его.

      Нынешнее участие анархистов в нападении на старый острог, в котором укрылись судейские чиновники, еще как-то объяснялось революционной борьбой с цепными псами тирании, но причин сражаться с местными крестьянами совместно с грязным уголовным сбродом, которым командовал какой-то дворянин, Зимухин найти не смог. Кроме того, атаман Упырь, был. судя по слухам, настоящий изверг. Нападения его знаменитой шайки на речные суда всегда сопровождались нечеловеческой жестокостью, убийствами и насилием. Рабочему человеку претило даже находиться под началом лощеного негодяя, каким показался молодому анархисту предводитель разбойников Пупырев.

      Судя по всему, бандиты посчитали Зимухина мертвым и обобрали его вчистую. Боевик лишился своего оружия, жилетных часов, карманного ножа, золингеновской бритвы, стального зеркальца. серебряного нательного крестика, кисета с табаком, коробки шведских спичек, носового платка и крепких башмаков из воловьей кожи. Однако, изодранной окровавленной рубахи и порванных во многих местах штанов с него не сняли.

      Бандиты все еще пили вино неподалеку, до Зимухина доносились голоса пирующих и их пьяный гогот. Двое в стельку пьяных спали в прохладной тени на дне траншеи. Рядом с одним из спящих боевик нашел свою винтовку и башмаки, за поясом у второго оказался его собственный револьвер. Анархист связал пьяных их же кушаками, тщательно обыскал обоих и нашел все свои пропавшие вещи, потом забрал снайдеры и, пошарив карманах спящих, нашел одиннадцать патронов к ним. У одного из бандитов нашлась и фляга, в которой осталось несколько глотков мальвазии. Зимухин вынул пробку, припал к горлышку фляги разбитыми губами и допил вино. Ему стало легче. Потом он выкопал взрывчатку и обрезал огнепроводный шнур с таким расчетом, чтобы тот горел не более пяти-шести секунд. Он осторожно выглянул из окопа, убедившись, что бандиты все еще пьянствуют, расположился в правом крыле траншеи, положил рядом с собой крепко перевязанные бечевкой пачки гелигнита, приготовил спички и стал ждать дальнейшего развития событий,
                ***
       Угроза неминуемого штурма висела над обитателями воронинского хутора как дамоклов меч, и Каминский долго ломал голову над тем, как ему поступить. Срочно эвакуировать и тем самым уберечь людей от гарантированного уничтожения бандой Упыря или все-таки решиться оборонять острог имеющимися силами? Он хорошо понимал, что многократное превосходство разбойничьей армии Пупыревы над его гарнизоном в людях и оружии дает противнику явное преимущество. Если бандиты не смогут использовать для подрыва частокола захваченный гелигнит, то воронинская древняя крепость при одновременном штурме со всех сторон сумеет как-то продержится  часа два, но не больше. Это в лучшем случае… Правда, есть призрачная надежда на почти пятьдесят самодельных бомб… Однако, такое оружие еще нужно суметь использовать надлежащим образом. Тем, кто не имеет никакого представления о реальной силе гремучего студня, бомбы лучше не давать в руки. Внутри ограниченного пространства двора воронинского хутора они будут представлять большую опасность и для тех, кто начнет их тут использовать.

      Лучшим выходом из этой ситуации была бы скорая эвакуация на пароходе, но для этого нужно было снять судно с мели, предварительно запустив паровую машину. Густой дым, идущий из пароходной трубы, указывал, что кочегары на «Ермаке» стараюся вовсю. Однако, капитан парохода сообщал, что давление пара в котлах все еще невелико и понадобиться еще часа три, чтобы оно достигло нужных значений и еще с полчаса, чтобы прогреть цилиндры.

      Хорошенько поразмыслив, Каминский решил готовиться к отплытию. Он отправил на пароход доктора, молодого Воронина, священника, раненого анархиста, обоих пленных и весь экипажа «Ермака», оставив в остроге плотника, кузнеца, стюарда и кока.. На всякий случай журналист послал с командой двух казаков, снабдив их пятью самодельными бомбами.

      После того, как все малопригодные для обороны хутора люди оказались на пароходе, Каминский расставил оставшихся по местам и обстоятельно объяснил каждому, в чем его задача. Журналиста порадовало, что армия разбойников не спешила начать штурм. Он надеялся продержаться в остроге, пока на пароходе не запустят машину.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Экс* - экспрориация (принудительное изъятие). Революционеры так называли налеты на банки или инкассаторские службы, перевозившие большие суммы денег.
 
Карбонарий – член тайного общества так называемых «угольщиков» в Италии начала 19 века, добивавшихся политических целей методом вооруженного восстания.

*** - совпадение описываемых в романе событий с реальным случаем в истории революционного террора может быть только случайным.   

  (Продолжение следует.  Глава LXХVII - http://www.proza.ru/2025/01/31/1650)