Манка небесная

Нет-нет, да и вспомнится эта история.

Давным-давно, в небольшом уральском городке, где зима крепко держит в объятиях, в январе, родилась девочка по имени Оля. А январь — это время, когда аисты не летают, и капуста не растет, поэтому ее появление казалось почти волшебным.


С самого рождения Оля была похожа на хрупкую, почти прозрачную сосульку.  Добрая врач, а бывают такие добрые врачи, сказала ее молоденькой маме:

— Ваш ребенок не переносит материнское молоко. Похоже, она у вас нежилец. Поэтому будьте ко всему готовы.

Но не успела мама Оли как следует расплакаться после ухода врача, как в дверь позвонила бабушка.

— Нежилец? Я ей покажу, нежилец, — сказала мамина мама, вырастившая шестерых детей.

Она быстро прошла на кухню, сварила на разведенном коровьем молоке жидкую манную кашу и накормила Олю. Мама Оли сжалась в комок. Ни в одной умной книжке не читала она, что манкой можно кормить шестидневного малыша. Но на удивление каша пришлась по вкусу. Вскоре Оля научилась кашу прихлебывать, скорее причмокивать, грудным молоком.


Но пришел день, когда манка почти закончилась и папа Оли отправился в магазин. Долго ли, коротко ли стоял он в очереди, но манки ему не хватило. Добрая продавец, а бывают такие добрые продавцы, предложила ему овса.

— У меня дочь родилась, а не лошадь, — сказал папа. Наклонился вперед и воскликнул радостно, — вот же у вас еще полмешка под прилавком.
— А то не про вас, — ответила зло продавщица, — это горкомовские полмешка. И нечего нос совать, куда не следует.
— Доставай полмешка. Как раз на всех хватит кто в очереди остался, — строго высказал Олин папа.

Но уперла руки в бока продавщица, грудью встав на защиту партийного достояния. Вот тут то папа не выдержал. Высказал все, что думает про лучшую в мире партию. Да еще и горкомовцам пожелал вдоволь наесться овса.


Совсем скоро прибежали соседи к Олиной маме:

— Беги, беги, — говорили они наперебой, — мы с Олечкой посидим. Твоего-то в наручниках два милиционера под пистолетом из магазина увели.

Но в милиции сказали:

— Приходите завтра.

Утром, тоненькая, как былинка, бледная как тень, Олина мама пришла в милицию.
— Вас ожидают, — прогремело будто с небес над ее головой.
Огромная двустворчатая дверь отворилась. В глубине зашторенной наглухо комнаты, за столом, покрытым зеленым сукном, в свете одинокой настольной лампы, сидел важный человек в погонах.

Генерал, — подумала Олина мама и пошла по ковровой дорожке к столу, словно на эшафот.
Генерал долго расспрашивал ее. И так, и этак подкручивал вопросы. Потом вдруг сказал:

— Хорошо, — и направил резко свет лампы в дальний угол. А там Олин папа сидит. Ни жив, ни мертв.
— Благодарите вашу жену, — грозно сказал генерал, — в этот раз мы вас отпускаем. Свободны.

Генерал-то оказался товарищем. Товарищем майором.

Захлопнулась дверь милицейская за спинами родителей Оли. Взялись они за руки и пошли домой. Долго шли. Молча. Застывшие, как два истукана. А снег падал и падал — манна небесная. Покрывал их шапки, воротники, зависал на бровях и ресницах. 

— Идут. Оба идут, — крикнул кто-то из соседских детей. Снегом облеплены как снеговики.

Заохали соседки, руки к сердцам прижимая. Даже самые вредные из них расплакались. Да и мужья украдкой глаза утирали. И все поделились манкой: кто стакан отсыпал, кто полстакана, кто пару ложек. Хватило.

Очень скоро из прозрачной сосульки превратилась Оля в крепкую здоровую малютку. А зима все еще завывала и вьюжила. Да, кто ж боится зимы на Урале.

***

Сказка, скажете. Может и сказка. Каждый со своей стороны рассказывал. Мама — как в комочек от страха сжималась. Бабушка — что ничего в этой жизни бояться не надо. Соседка, сокрушаясь, такие вот времена.
А папа все больше молчал, когда мама его ругала:
— Опять со своей справедливостью риску нас подвергаешь.
Но это она так, любя.