Письма Учителю. Муж ушел от Маши

 "       И вновь, граф, хочется воскликнуть, о сколько нам открытий чудных...

 Именно Ваше просвещение. Не школьно-казенное, не приуроченное к маячившему на горизонте юбилею.

 Нет, чисто бытовое, отраженное порой корявыми дневниковыми стРоками. Вот и 1884, насыщенный сотнями встреч с известными современниками и теми, кто несет бремя эпохи.

 Вновь перебираю бусинки дней. Возвращаюсь. Что это?

 Будничная короткая запись в шелухе бытовухи:

 "25 мая... Муж ушел от Маши"

 В этот день с утра Вы, как всегда в такую пору, с крестьянами на покосе. Потом вторая упряжь, прием просителей. На сей раз бабы "свинченных" мужьев.  Телятинские челом за вороватых. Щекинские -за сопротивление власти.

 Первое понятно. Кто на Руси не без греха? А вот второе, видится, как легкая зыбь-предвестник скорой бури. Сопротивление власти! Да за такое, Лев Николаевич, при любом раскладе, в кандалы!

 Нет, не поможете.

 Закончив прием, собираете с девочками цветы на лугу. Так символично, да в дуло нацеленного на тебя ружья ромашку. Хотя нет, Вы сначала погадаете.

 После обеда решили прогуляться до Козловки. Что для Вас четыре километра, да с философскими беседами о несопротивлении власти.

 Но вот и вербальный валун на пути:

 "Муж ушел от Маши. Она, бедная, расплакалась"

 Весьма резкий переход. Да и участники разрыва не две блохи.

 Марии Львовне на момент появления этой строки в Вашем дневнике чуть за тринадцать. Кто же она, яснополянская "Джульетта"? И кто тот коварный "Ромео", сбежавши по пути в Козловку?

 По всемогущему ИИ в конце восьмидесятых Маша хотела сама сбежать к толстовцу Павлу Бирюкову. Вмешалась властная Софья Андреевна, запретившая жениху приближаться к Ясной Поляне.

 Получается, Вы потворствовали чувствам юных сердец за несколько лет до этого? И уже называете Бирюкова мужем своей дочери? Или здесь что-то иное?

                Ваш ученик ЕС.

 A propos!

 Через тринадцать лет, возможно, с подачи Софьи Андреевны, Маша все же выходит замуж за своего двоюродного племянника."