Глава 10. Первая встреча у торгпреда

   Наконец позвонил мистер Вилсон и сообщил, что владелец технологии по реанимации истощенных скважин ждет их, и у него есть два часа перед отлетом в Сибирь. Георгий и Анна начали срочно собираться на встречу. Открыв в спальне гардероб, он держит вешалку с новым мужским костюмом, с удивлением рассматривая его.
     «Ты подумай! Все-таки купила! Не надеть, - испортить Анне настроение!»
     Анна крутит диск телефона в комнате.
     «Гафар? Здравствуй, дорогой! – дозвонилась в Сибирь Анна. - Извещаю тебя, что встреча у моего президента откладывается. Сейчас едем с Георгом на переговоры с компанией, которая хочет поработать на ваших скважинах. Ты ничего нового не хочешь добавить? Та-а-а-к, та-а-к, хорошо. Сколько? Попроси немедленно передать их предложения на мой факс! Что? Ты молодец, Гафар! Приятно с тобой работать! Помни, чем больше ты соберешь истощенных скважин, тем выше будет твоя доля! Что «Голова?»
- Слушает Гафара. - Наконец-то! Передай ему, Георгий настаивает, чтобы он «окучивал» директоров ваших соседей! Все! Привет тебе от Георга!»

   Анна быстро поднялась и помчалась в ванную наводить марафет. Через несколько минут она стояла с портфелем в дверях, надевая плащ.
     - Я тебя долго буду ждать? - строго спросила она Георгия.
Георгий только покрутил головой.
      - Куда едем? - спросила Анна.
   Георгий назвал адрес торгпредства.
      - Может, дашь я поведу? - неуверенно предложил он.
     - Что, боишься не довезу? - ухмыльнулась Анна. - Не бойся, мне переговоры не менее важны, чем тебе. И потом, на этой неделе мне расставаться с правами очень нежелательно.
     - Что еще сказал Гафар?
     - Твой Гафар почуял баксы и носом землю роет! - довольно ответила Анна. - В двух соседних нефтедобывающих компаниях ему гарантировали предоставить пока для опробования технологии по десять дышащих на ладан скважин, при условии, если затраты окупятся за три года.               
     - Окупятся! - уверенно подтвердил Георгий. - Главное мы теперь располагаем солидным объемом работ, что должно прельстить компанию, - добавил Георгий, губкой придав блеска носкам своих ботинок.
    - А ты упомянула «Голову»?
    - Я от твоего имени «Голове» дала поручение, пусть окучивает директоров соседей. Мы спим по пять часов, а он на своей жирной должности – по девять! А с ложкой на раздаче он будет первый?
     - А-а-нна!  - возмущенно закричал Георгий. - Какого черта? Кто я? А «Голова» - первое лицо области! Какие я ему могу давать поручения?
Анна с улыбкой гладит любимого по плечу.

Охранники на воротах были очень удивлены такой прелестной дамой - водителем господина Ипатьева и любезно подсказали, где поставить машину.
   Уже в дверях приемной начались приятные неожиданности, их встречал мистер Вилсон, помощник торгпреда.
     - Мистер Вилсон, - обратился к нему Георгий, - позвольте представить вам советника президента компании по экономике и инвестициям, - миссис Михайлова Анна Владимировна.
   Анна, тепло улыбаясь, подала руку мистеру Вилсону.
     - Рада с вами познакомиться, мистер Вилсон.    
После обмена любезностями мистер Вилсон предложил пройти в кабинет господина торгпреда, где их уже ждет торгпред и владелец компании по реанимации истощенных скважин.
   Анна с Георгием переглянулись. На такое внимание они не рассчитывали, даже подозрительно. Мистер Вилсон попросил их минутку подождать в приемной.
И действительно, не прошло и минуты, как из кабинета вывалилась группа шумных американцев, и мистер Вилсон дружески с ними попрощался, пожелав удачи в бизнесе. Потом, открыв дверь кабинета, пропустил Анну и Георгия, откуда им навстречу шли два важных господина.
     - Господин торгпред, - начал церемонию на русском с акцентом мистер Вилсон, - позвольте вам представить советника президента по экономике и инвестициям той самой компании, - миссис Михайлова Анна Владимировна.
Торгпред, холеный мужчина, на вид ему можно дать не более пятидесяти. Приятное лицо, безупречно одет. Шатен, с пробором.
Мельком с ног до головы скользит взглядом по Анне. Берет протянутую руку Анны с удовольствием прикладывается к ней.
    - Не часто меня знакомят с такими обворожительными молодыми деловыми женщинами, занимающими такие высокие должности, - практически без акцента на русском произносит тот.
Торгпред представляет старшего по возрасту господина.   
Мужчина пятьдесят лет, шатен, с лысиной. Среднего роста, настороженный взгляд.
     - А это – тот самый эксперт по нефтяным делам той же компании, - мистер Ипатьев,  - представляет м-р Вилсон Георгия торгпреду.
     - Это мистер Робинсон, владелец компании, - представил торгпред старшего по возрасту господина. - Его технология может оживить закрытые скважины из-за низкой производительности и поднять их дебит до рабочих.
     - Очен приэатно!  - Пожимает руку Анне, а потом Георгию.
Прошу, - жестом пригласил торгпред к журнальному столику вдали кабинета.
 Анна усаживается с Георгием на диванчик.
Торгпред и м-р Робинсон усаживаются в небольшие кресла за журнальный столик, напротив сидящих.
Торгпред сидит напротив Анны. Почти не сводит с Анны глаз.
  «Приятные мужики», - отметила, усаживаясь, Анна.
   «Как прилично говорит торгпред по-русски», - удивился Георгий, слушая суждения торгпреда, конечно же, о московской погоде.
    «А кабинет-то какой громадный, но обставлен со вкусом и как-то по-домашнему», - отметила Анна.
     Огромный кабинет. Вдалеке в углу рабочий стол торгпреда. На стене огромная административная карта России. У стен диванчики, журнальные столики, кресла, на стенах бра.
    - О-о, - не сдержался Георгий, - карта добычи нефти на территории Западной Сибири! О-о, и схема магистральных нефтепроводов и продуктопроводов всего бывшего Союза!
   «Да, похоже, к их приходу здесь готовились».
    - Коли вы сразу обратили на это внимание, не могли бы вы ознакомить нас, мистер Ипатьев, в каком районе вы хотите предложить поработать мистеру Робинсону? - улыбнулся торгпред.
     - Ну как же, покажу, конечно!   
Георгий подошел к карте и на мгновение вгляделся в нее.
     - Позвольте спросить, как давно она у вас?
   Мистер Вилсон и торгпред недоуменно переглянулись.
     - Я к тому, - понял неуместность своего вопроса Георгий, - что у вас не хватает нескольких веточек нефтепровода.
    - Вот как? - удивился мистер Вилсон, - А меня уверяли, что это свежая схема.
Мужчины встали и подошли к карте.
     - Разрешите я карандашом подрисую? - попросил Георгий.
     - Да, да, будтэ так любезны, - согласился вице-президент.
  Анна подходит с карандашом в руках.
   - Вот здесь веточка в Ямало-Ненецком округе, и от этого месторождения ведет веточка в Западно-Сибирскую нефтемагистраль. Остальное, вроде бы, все нормально. А что касается района, где предполагается внедрять вашу технологию, то вот он, - и Георгий, нежирно обвел довольно приличный по масштабам овал.
  Мистер Робинсон, переходит на английский, потом исправляется.
     - I beg your pardon! А нэ могли вы болеэ точно показат этот район.
     - No, that is, a pretty good! – улыбается Георгий.
  - Я и показал довольно точно, - невинно улыбаясь, ответил Георгий.
     - Но меня информировал мистэр Вилсон, - снова перейдя на русский с приличным акцентом, проговорил мистер Робинсон, - что реч идот о 40 скважинах, а здес их... а здес их... сразу и не сосчитаэш! - глядя недоуменно то на мистера Вилсона, то на Георгия сказал м-р Робинсон.
     - Мистер Вилсон вас совершенно правильно информировал, - успокоила его подошедшая Анна. - Но мистер Ипатьев почему-то беспокоится о том, чтобы ваш объем работ увеличился в два раза и уже провел переговоры с президентами других компаний, и получил на то их предварительное согласие.
 М-р Робинсон испуганно посмотрел на Анну, потом на Георгия, потом на торгпреда. Анна не выдержала и рассмеялась.
     - Что, не осилите, мистер Робинсон? – провокационно продолжала смеяться Анна, - такой большой объем работ.
   Торгпред поспешил на помощь растерявшемуся приятелю.
     - Не беспокойтесь, миссис Михайлова, за тридцать лет работы мистер Робинсон в своем деле, как у вас почему-то говорят, съел собаку. Хотя я не видел ее в меню ни одного приличного российского ресторана.
     - Наша компания известэн во всом мирэ, и ви можетэ имет справки, - очухался мистер Робинсон, - ми есчо никого нэ подводили. Ви дэйствитэлно... ошеломили менэа, мистэр Ипатев, таким объемами работ. А мистэр Вилсон ознакомил вас с примэрной сметой применэниэа тэхнологии? Вед это нэ дешовоэ удоволствиэ!

И с к у с с т в о  д и п л о м а т и и
     - Конечно, - согласился Георгий.
     - Мистер Робинсон, - вступила Анна, - наша компания надеется, что ей будут предоставлены скидки, поскольку мы вводим вас на необъятный рынок России. А наш эксперт, - кивнула она на Георгия, - кому ваша компания обязана этим, заслуживает особой признательности. Ему почему-то не терпится обеспечить вам работу сразу на десяток лет. Попытайтесь понять – это сотни скважин. Конечно, нам придется для этого крепко поработать!
   Господа хором одобрительно согласились.
     - Если скидки будут чувствительными, - одухотворенно продолжала Анна, - наша компания берет на себя заботу об увеличении для вас объема работ, о рекламе эффективности вашей технологии, если, конечно, она подтвердится на наших скважинах, а также будет поддерживать реномэ вашей компании в наших нефтяных деловых кругах и всячески продвигать ее, а это немало.
И вообще, - it is better to be first in a russian willage than second in a european town* – Анна обратилась к Георгию, - кто это сказал?

     *Лучше быть первым в российской деревне, чем вторым в европейском городе.

     - Это сказал великий Юлий Цезарь, - не моргнув глазом ответил Георгий.**

     **Анна и Георгий непонятно с чего расхулиганились. Цезарь, конечно, ничего не говорил про «российскую» и «европейский».
Господа восхищенно зашумели.

     - О-о, мы есчо нэ думали о пиар,*** но это эст очен серозный и важный вопрос... аспект деэателности нашей компании, учитываэа первыэ ее шаги на новом рынке. И то, что ви заговорили об этом делаэт вам чест.

     *** Повышение репутации компании через средства массовой информации.

 И хотэл бы заверит вас, что наша компаниэа будэт дэйствоват строго в рамках российского законодатэлства.
    - У нас в России давно есть такая присказка, что нельзя капитал приобрести и невинность соблюсти,^ -  невинно усмехаясь, сказала Анна.

     ^«Капитал приобрести и невинность соблюсти!» М. Салтыков-Щедрин, «Мелочи жизни», 1877г.   

Мистер Робинсон непонимающе посмотрел на торгпреда. Анна решила помочь бедняге.   
      -  Нельзя make money without losing ones`s chastity,^^ - пояснила на английском Анна.

     ^^Нельзя делать деньги, не нарушая правил.

Бедняга мистер Робинсон опять, видимо, не понял, потому что снова беспомощно взглянул на торгпреда.
Все садятся на свои места. 
   - Я позже тебе объясню, Дэвид, - заверил его друг.   
   -  Скажу откровенно, - начал м-р Робинсон, - менэа смусчаэт  то, что ваша компаниэа раньше не занималас нефтеным бизнэсом. Мы нэ видэли скважины и нэ оценили, в каких условиэах залэгают нефтеныэ пласты. Насколько тэажело будэт их реанимироват? К чему нам надо быт готовым. Поэтому сами понимаэте, нам необходимо это уточнит на мэсте.
    - Мистер Робинсон опасается, - улыбаясь, пришел на помощь другу торгпред, - что его принуждают buy a cat in a bag.^^^

     ^^^Купить кота в мешке.

      - Мы обязательно вам организуем туда полет, – согласился м-р Ипатьев. На днях мы летим туда с Анной… с госпожой Михайловой, а на следующей неделе, надеюсь, полетим вместе.
Мистеры одобрительно закачали головами, вставляя реплики.
     - Но, господа, - с улыбкой обратился Георгий, - вам известная канадская фирма, которая тоже занимается реанимацией скважин, соблазняет нас более дешевой ценой. Что скажете на это?
    - Эсли вы откроэте нефтеныэ справочники, - криво улыбнулся м-р Робинсон, - то все они вам скажут, что наша тэхнологиэа болеэ эффэктивна. У нас болшэ, чем у них опыт работы. Нэ забывайтэ формулу цена-качество. Давайте попробуэм на  первых двух-трех скважинах. Эа, полагаю, мы о ценэ договоримсэа. Главное - дайтэ нам болшой объем работ.
       - Но у них и цены ниже, примерно, на пятнадцать-двадцать процентов! - подхватила с улыбкой Анна.
     - О-о-о, мистер Робинсон, на вас уже оказывают давление, - глядя с восхищением на Анну, засмеялся торгпред. - Я бы уступил, такой очаровательной леди!   
     - Эа, полагаю, мы обсудим этот вопрос при работэ над договором, миссис Михайлова, - натянуто улыбаясь, произнес мистер Робинсон.
     - Придется вам, м-р Робинсон, - улыбается Анна, - расширять штат и привлекать дополнительную технику.
      - Наша компаниэа раншэ многих оцэнила простую истину, как сказано в английской пословицэ, что «люди нэ ценэат воду до тех пор, пока нэ высохнэт колодец».
      - Браво! Очень к месту! – не выдержал торгпред.               
      - У вас есть ваш проект договора о намерениях на бумаге? – обратился торгпред к Анне.  - Считайте, что мы с вами уже приняли Gentleman`s agreement!* - торжественно заключил торгпред.

     *Джентльменские соглашения, - (По названию соглашений, заключенных на обедах у американского финансиста Дж. П. Моргана в 1886 г.).
 
     - Ну что же, если в принципе мы договорились, то вашему вниманию предлагается проект протокола о намерениях, который нам с вами предстоит обсудить и подписать, - и Анна, как фокусник, достала три экземпляра протокола, предложив господам по одному экземпляру.
     - А нэ рано? - заколебался мистер Робинсон.
     - Вы же знаете, что этот документ не чему вас не обязывает, это план наших совместных действий, - защитилась Анна.
     - Paper can bear anything!** - добавил торгпред и удивился, - И даже на английском!
   
     **Бумага все терпит (не краснеет), - приписывается Цицерону.
 
       - Прошу вас, господа, почитаем проект, - на правах хозяина предложил торгпред. И все углубились в чтение.
   Георгий сидел рядом с Анной и растерянно смотрел на нее.
  «Когда же она успела? А про эту Латино-Американскую фирму, тоже занимающуюся реанимацией скважин, разве ж он ей говорил?»
Георгий, еще раз взглянув на нее, уставился на первую страницу. Не сразу до него дошло, что это английский, и он попросил у Анны русский вариант. Анна молча подвинула папку.
     - Читай! - почувствовав его взгляд, не поднимая головы, прошептала Анна.
     - Пометки карандашом можно дэлат? - спросил м-р Робинсон.
     - Конечно, конечно, это же проект, - успокоила его Анна.   
     - Мне уже все ясно! - вставая, сказал торгпред, быстро пролистав листы проекта. - Можно поздравить м-ра Робинсона с крупным заказом. Вы читайте, читайте, я пойду распоряжусь кое о чем.
   Георгий читал проект договора о намерениях и диву давался наглости Анны.
   «Разве ж так можно, она же сорвет заключение договора! Хоть бы посоветовалась, прежде чем вписывать такие неприемлемые условия!» Он ежился, ожидая жесткой реакции со стороны м-ра Робинсона.
   Мистер Робинсон что-то тихо спросил по-английски у мистера Вилсона, тот испуганно отрицательно покрутил головой и, зыркнув на Георгия, неслышно ответил, но Георгий все-таки разобрал последнюю фразу: «мы так не договаривались».
    М-р Вилсон уходит. Отвалившись на спинку высокого стула, мистер Робинсон серьезно смотрит на Георгия и Анну.
     - Вы что жэ, господа, серозно считаэтэ, что моэа компания оказывает России безвозмэздную экономическую помосч? - с неискренней улыбкой спросил он.
     - Это было бы здорово с вашей стороны! - оживилась Анна. - Но мы так не считаем, хотя бы потому, что наш будущий договор будет не государственный, а частный, между вашей и нашей компанией.
      - Ви хотитэ оплатит сразу толко четвертую част всей суммы? Осталную часть вы предлагаэтэ отдат нефтю в течэниэ пэати лет послэ внедрэниэа тэхнологии! Развэ это нормалнаэа форма оплаты?
      - А разве нефть - это не валюта? - спросила Анна.
      - Во всом мирэ нам сначала платэат, а потом мы работаэм.
      - А у нас в России мы сначала работаем, а потом нам за это ничего не платят! – возник Георгий.
Господа переглядываются и ничего не понимают.
     - Это шутка! - попытался спасти положение Георгий.
Входит торгпред, присаживается.
Появляется м-р Вилсон. Подходит к м-ру Робинсону, дает какой-то листок с текстом.
М-р Робинсон мельком смотрит на текст.
     - Кредит в пэатдесэат миллионов долларов мы никогда не выдавали. Да, врэад ли это возможно. Мы с такими условиэами оплаты не можем согласитсэа.
     - И Германия и Китай нам платят за нефть долларами, - напомнила Анна, - и мы периодически от них получали кредиты.
  - Зато, какая нефть! – оживился Георгий, - светлых нефтепродуктов до восьмидесяти процентов, а сернистость меньше ноль целых четырех десятых процента! Такой нефти не только в России, но и в мире раз-два и обчелся! - с энтузиазмом, как кулик, хвалил свое нефтяное болото Георгий.
Анна смотрела на напряженно-глупое выражение мистера Робинсона и поняла, что не все слова до него доходят, и поспешила ему на выручку.
     - Господин Ипатьев хотел сказать, что это очень качественная нефть!
     - Да, да, нефть, действительно классная! - согласились господа.
     - Только как ее такую хорошую взять? - с усмешкой спросил мистер Вилсон.
     - Так и берите, как есть, - не поняла Анна.
     - Пока нефть дойдет по трубопроводу до морского порта, откуда идет налив в танкер, она перемешается с тяжелыми нефтями, и мы получим средненькую по качеству нефть, - без улыбки сказал мистер Вилсон.
     - Он прав, - добавил мистер Робинсон. - А есчо навигациэа по вашим северным морям – только три месяца.
     - Постройте свой нефтепровод, - улыбалась Анна.
   «Что она делает, - возмутился в душе Георгий, - сколько же можно испытывать их терпение!»
     - Но это нэ ест хороший джок… шутка, - с невозмутимым лицом сказал мистер Робинсон.
     «Уму непостижимо, какая железная выдержка!» - отметила про себя Анна.   
     - У нас в русских народных сказках, - не выдержал, пытаясь сдемпфировать Георгий, - добавляют часто: «Сказка ложь, да в ней намек...» Действительно, все вы правы. Нефть очень хорошая, жаль ее мешать с плохой. Поэтому мы на месте добычи с минимальными отходами хотели бы перегонять ее на бензин. По-моему, это оптимальный вариант.
     - Но ви выставлэаэтэ невыполнимыэ условиэа. Так нэ договариваютсэа.
Вот, - показывает листок, - уважаэмаэа нефтенаэа российская фирма проситсэа на переговоры. Нэ забывайте, ви нэ одни на рынке.
Георгий переглядываются с Анной.
     - У нас есть проект небольшого нефтеперегонного завода, который вы бы помогли построить, - предлагает Георгий.
 Господа переглядываются.
Анна понимает с полуслова.
      - И тогда мы могли бы, погасить бензином половину долга не за пять лет, а за три, после внедрения технологии, - продолжает гнуть свою линию Анна.
       - Это как? – не понял м-р Робинсон.
       - Вы выступаете гарантами вместе с губернатором сибирского региона, где будете проводить свои работы, перед своим банком, - продолжает Анна, - мы в вашем банке берем пятьдесят миллионов долларов на пять лет под семь процентов годовых.
   У всех разом открылись рты, даже у Георгия отвисла челюсть.
     - Ого! - восхищенно улыбнулся м-р Робинсон. - Есчо нэмного и мы солъом свои капиталы для совмэстного обновлениэа всэй нефтеной промышленности Сибири! - подковырнул он Анну.
  Входит служащий и катит трехъяросную тележку, уставленную бутылками и разными блюдами на подносах.
     - О-о, я вижу, мистер Робинсон в прекрасном настроении, значит, скоро будем поднимать бокалы за успех совместного бизнеса! – улыбнулся торгпред.
     - Боюс, что рано. Вы нэ слышали, что предложила миссис Михайлова, - серьезно сказал мистер Робинсон.
     - Такая очаровательная леди ничего плохого предложить просто не может! - улыбался торгпред.
     - Миссис Михайлова прэдложила нам быт гарантами вмэстэ с сибирским губернатором перэд нашим банком, у которого просэат кредит в пятдесэат миллионов долларов под сэм процентов годовых!
     - Это круто! Насколько лет? - посерьезнел торгпред.
     - На пят! - весело отвечает м-р Робинсон.
     - Торгпред серьезно посмотрел на Анну и Георгия, потом обратился к мистеру Робинсону.
     - Если бы моей фирме помогли бы освоиться на российском рынке и в течение десяти лет гарантировали такие заказы, я бы согласился на 30 миллионов, - полушутя-полусерьезно вставил торгпред. – Предложите это м-ру Робинсону. Это же green pastures*.
      
     * Злачное место, - (Библия, Псалтырь, 22. 2)

    - Но какиэ могут быт гарантии отдачи? - вскричал, как ужаленный, м-р Робинсон. - Завтра придут коммунисты к власти и опяэат скажут, что они нэ отвечают за долги прэжнего Правитэлства!
   Он вскочил, возбужденно подбежал к служащему, колдовавшему над фуршетным столиком, тот услужливо налил ему рюмку, и господин Робинсон мигом опрокинул ее в рот.
Потом постоял чуть-чуть, то ли думая опрокинуть другую, то ли дожидаясь, пока содержимое разольется внутри благодатным теплом и успокоит разыгравшиеся так внезапно нервы.
     - Кстати, его дед в начале века уже вкладывал в Россию свои капиталы, - сочувственно тихо сказал господин торгпред.
М-р Робинсон медленно шел уже другим человеком. Скорее всего не спиртное успокоило его, а это был лишь повод, чтобы собрать свою волю.   
 Анне стало искренне жалко этого разом потухшего господина.
     - Как это у вас говорэат: не ест хорошо наступат второй раз на грабли! - с грустной улыбкой изрек он.
      - Мистер Робинсон, сейчас уже другое время, и вы в другой стране, – прояснила Анна. - Ведь совсем недавно Россия взяла на себя в том числе и перед вашей страной все долги Советского Союза! И «Лондонский клуб кредиторов»* подтвердит вам, что долги Россия платит исправно. Не бойтесь, вложив деньги, вы с лихвой их вернете! Дело надежное! Даже вернете деньги и... - и Анна запнулась.
Она опустила глаза, и Георгий с удивлением увидел, как сквозь еле уловимый макияж ее лицо еще чуть-чуть порозовело.

    *Обязательства России перед 427 банками о возврате долга CCCР - $32,3 млрд. в течение 25 лет.

   - Нет, мистер Робинсон, - поспешил ей на помощь Георгий, - политический расклад в России уже не изменится никогда.
     - Прошу просчэниэ за откровенност, но вы, миссис Михайлова, хороший человек, у вас много души. Если бы вас избирали в президэнты, то эа бы вложил болшиэ дэнги в вашу избиратэлную кампанию!
     - Это мистер Робинсон уже шутит, - поспешил подправить его торгпред, - мы политикой в России не занимаемся. А что касается гарантий, - продолжал он, обращаясь к мистеру Робинсону, - то тут есть над чем подумать. Решите сами, какие вам необходимы, только исходите из реальной ситуации, - почему-то с усмешкою заметил торгпред.
     - Мы тоже подумаем о гарантиях, чтобы вы спали спокойно, мистер Робинсон, – попытался успокоить его Георгий, - а к началу переговоров вы получите гарантии объема работ, согласованные с президентами нефтедобывающих компаний, предоставляющих для внедрения вашей технологии свои скважины. Я не исключаю, что вам придется срочно заказывать дополнительное оборудование и расширять штат, - закончил на мажорной ноте Георгий.
     - Ну что ж, - как бы подводя итог официальной встрече, вмешался торгпред, - намерения сторон совпадают, ориентировочные вложения и условия - контурно определены, варианты различных подходов - намечены, примерные сроки есть, - для проекта протокола о намерениях вполне достаточно! Остальное утрясете на переговорах при подготовке окончательной редакции Договора.
Мистер Робинсон удивленно смотрит на торгпреда.
 Георгий и Анна смотрели, как быстро управлялся служащий на столике в углу кабинета, как зажглись настенные бра, высветив бутылки, фужеры и подносы, накрытые салфетками.
      - Подписывайте и прошу к столу, господа, а то у мистера Робинсона осталось времени только на пять тостов. Правда, - уже намного тише, но, чтобы все слышали, добавил он, - один он уже произнес, - подковырнул господина Робинсона торгпред, намекая на первую его рюмку в одиночку.
М-р Робинсон одарил приятеля сердитым взглядом, и тот, молча извиняясь, похлопал его по плечу.
     - Подписываю с болшими замечаниэами! – сказал при подписании м-р Робинсон. 
Анна подписала проект сверху за вице-президента своей компании.
     - Визируй здесь! - обратилась она к Георгию, открыв последний лист. Георгий послушно расписался в указанном месте. Подписал первый лист и мистер Робинсон и последний - мистер Вилсон.
      - Есть одна просьба, - сказала Анна.   
      - Ко мне? - откликнулся торгпред, - к господину Робинсону?
     - К вам господин торгпред и к вам, м-р Робинсон! Ситуация не позволяет ни вам, ни нам растягивать сроки подписания протокола. Мы готовы работать над устранениями замечаний с вашими специалистами каждый день.   
     - Наши желаниэа и здес совпадают, - заметил мистер Робинсон. - Три дня в Москве менэа не будэт, но над протоколом будэт работат господин Вилсон и его люди. Эа полагаю, мы за недэлю справимсэа? - и он взглянул на него.
     - За десять дней постараемся, - ответил тот.
     - Это слишком долго, - мягко произнесла Анна.
     - Поставтэ коэффициэнт полтора к недэлной платэ всем участникам подготовки документа, - обратился он к господину Вилсону, - и чтобы к моэму прилоту протокол был готов.
   Господин торгпред предложил всем пройти к столу и поднять бокалы за первый деловой контакт.
   Как-то непроизвольно оказалось так, что торгпред стоял у торца фуршетного столика, Анна и м-р Робинсон стояли по его правую руку, а Георгий с господином Вилсоном - по левую. На столе стояли одни холодные блюда: осетрина, копченый лосось с лимонными дольками и горочками черных маслин; бутерброды с черной и красной икрой, намазанные не как в российском буфете, где каждая икринка выглядит островком на фоне затопившего белый хлеб масла; заливная, по-видимому, телячья; немного зелени, немного хлеба. Отдельно на маленьком столике на колесиках стоял мельхиоровый бочонок со льдом, из которого выглядывали два горлышка бутылок шампанского, рядом стояли бутылка белого и красного вина, кока-кола, стеклянная чашка с кубиками льда, а этажом ниже - бутылка шотландского виски и бутылка водки Смирнофф.
     - Что откроем господа? Полагается шампанское или мы по русской традиции что-нибудь покрепче? - спросил торгпред.
     - Покрепче! - раздался стройный хор.
     - Госпожа Михайлова, что вам налить?
     - Я присоединяюсь к мужчинам, мне водки с двумя «фф»!
     - О-о! - одобрительно снова прозвучал мужской хор.
   Лишь господин Вилсон оказался приверженцем шотландского виски, остальные предпочли водку Смирнофф. Конечно, первый тост был за торгпредом.               
    - Я рад, что лично причастен к подписанию с юридической точки зрения мало обязывающего, но на самом деле очень важного документа, выражающего предварительное согласие подписавших сторон начать крупное долгосрочное взаимовыгодное дело. Буду рад видеть вас и ваших единых... и ваши команды, (наверное, торгпред хотел сказать - единомышленников, но не вспомнил этого слова) на подписании договора. За успех вашего совместного дела!
Потом, как водится, был тост м-ра Робинсона, многозначительно обращенный исключительно к госпоже Михайловой и выражавший надежду, что они через три дня все-таки о многом договорятся.
    - Г-жа советник и господин эксперт! Подкупаэт ваша искреност и  отсутствиэ… двойного дна. Нэ ожидал от вас таких неприэмлимых условий. Не забывайтэ, что на рынке покупатэлей ви нэ одни. Попробую довести с вами дэло до настоэасчего договора и посмотрэт, насколко вы гибки… близки к реалиэам!
      -  Мне, кажется, - с обаятельной улыбкой начала Анна, - что мы узнаем поближе друг друга и обязательно договоримся к взаимной выгоде.
      - И мне так кажется, - согласился торгпред.   
Почти все разделили их уверенность.
     - Кстати, - казалось, ни к месту, произнесла Анна, - вывоз капиталов сейчас инофирмам разрешен. Создали бы вместе с нами и Сибирской добывающей компанией совместную фирму, где ваших капиталов было бы семьдесят один процент, взяли бы в аренду на сорок девять лет порядка шестидесяти скважин, реанимировали бы их. Сибиряки добывали бы и перерабатывали нефть, мы занимались бы продажей нефтепродуктов, а вы управляли бы компанией и получали бы свои доллары.
   Господа зашумели, оживленно жестикулируя, смеясь и обмениваясь репликами на английском, - так, что у некоторых разливалась из бокалов водка.
        - Пьем! Пьем скорее! А то в бокалах ничего не останется! – смеялся торгпред. - Простите нас, госпожа Михайлова и вы, господин Ипатьев, что мы непроизвольно перешли на родной английский, но вы им владеете, вы поняли наше бурное выражение чувств. Позвольте вашу руку, госпожа Михайлова, я восхищен, - сказал господин торгпред, целуя руку Анны. - Как в такой очаровательной головке умещаются такие глобальные мысли?
     - Эа жэ говорил, - еще продолжая смеяться, вступил мистер Робинсон, - что госпожа Михайлова вовлечот нас в переоснасчэниэ всей нефтедобываюсчэй промышленности Сибири!
     - А что? - улыбалась Анна. - Вы же знаете, что совсем недавно Советский Союз добывал порядка шестисот семидесяти миллионов тонн нефти, а сейчас Россия добывает около половины этого объема. Вот ваш потенциал, - почти двадцать пять - тридцать процентов скважин законсервированы. И какая иностранная компания первая получит заказы по оживлению скважин, та сделает себе прибыль в сотни миллионов долларов.
   Мистер Робинсон нервно заглотил кусок и перестал жевать. Мистер Вилсон застыл с воткнутой вилкой.
     - Да, госпожа Михайлова, - взглянул на нее торгпред обожающим взглядом, - именно вам надо быть в составе российской правительственной делегации в нашей стране, чтобы убедить Правительство Ее Величества выдать Росси льготный нефтяной кредит на пару миллиардов долларов, скажем, для начала. Я думаю, у вас бы это получилось!
     - А что, - улыбалась Анна, - пока сегодня есть возможность доступа инофирмам на российский нефтяной рынок, надо этим пользоваться. Неизвестно, что будет завтра. Надо успеть выловить золотую рыбку в мутной воде!
Мистер Робинсон вопросительно посмотрел на Анну.
     - To fish in troubled waters,*  - пояснила ему Анна, - так, кажется, говорил древнегреческий мудрец Сократ.**

     * Ловить рыбку в мутной воде.
     ** Тут Анна чуть-чуть ошиблась, хотя этого никто не заметил. Это высказывание принадлежит не древне - греческому философу Сократу, жившему около 470-399 до н. э., а его современнику поэту, «отцу комедии» Аристофану.

       - Мнэ нэ очэн понэатно, - не унимался мистер Робинсон, - почему ваше нефтеноэ министерство нэ займется само реанимациэй сважин, если одна треть их нэ рэнтабелна?
     - И не пытайтесь это осмыслить, - очаровательно улыбаясь, ему отвечала Анна, - the mind`s unable to fathom Russia!*** Это сказал наш русский поэт почти полтора века назад.
 
     *** Умом Россию не понять! Федор Иванович Тютчев, русский поэт, написал это в 1866 г.
   
     - Предлагаю тост за вас, за умную и очаровательную представительницу деловой России! - заключил торгпред, глядя на Анну обожающим взглядом.
   Все дружно чокнулись с Анной и выпили.
Георгий делал усилие, чтобы его нижняя челюсть закрывалась. Один раз ему даже подсказала Анна в короткой встрече их глаз, тихонько стукнув пальцем по своему подбородку. 

Ч у в с т в о  р е в н о с т и  Г е о р г и я   
Вытаращив глаза и, порой замирая от дерзких предложений Анны, он наблюдал за ее раскованными жестами; слушал сумасбродные ее идеи, которые почему-то одобрительно воспринимали господа, вместо того, чтобы в ярости сверкать глазами; видел их разгоряченные взгляды, рассматривающие не только ее глаза, но и весь ее экстерьер, и смутное чувство подкрадывалось к нему и овладевало им.
 «Ревность? Это чувство почти незнакомо ему. Сколько же раз оно в долгой его жизни посетило его на короткое время, так и не затмив его разум? Либо его ревность была несерьезна, либо его воля тогда была еще крепкой, и он сумел с ней справиться. Интересно, когда ж в последний раз это было?» И на мгновенье он увидел себя семнадцатилетним с симпатичной девчонкой. И вмиг видение зарябило, стянулось и со свистом и ревом куда-то проскочило вместе с ним, и он почти физически с неимоверной усталостью ощутил вдруг, как быстро стареет...
   Плохо понимая, что с ним происходит, он прикрыл глаза и вновь услышал уже более отчетливо свое имя и знакомый голос...
 У стола, заставленными блюдами и фужерами, стояли какие-то люди и в полном молчании смотрели на него.  И, согревая его лучистыми глазами, очень приятная, как будто знакомая, женщина вновь обратилась к нему.   
     - Господин Ипатьев, где вы летаете? Приземляйтесь же к нашему столу! Господа, - обратилась ко всем Анна, - я предлагаю тост, - и торгпред мигом долил рюмку Анны, а господин Вилсон - Георгию, - я предлагаю тост, за этого мечтательного скромного господина, - и Анна подняла свою рюмку по направлению к Георгию и тепло посмотрела ему в глаза. - Это благодаря его идее мы все объединились сейчас за этим столом, и я очень надеюсь, объединим наши усилия в совместном выгодном для всех бизнесе. За тебя Георгий, господин Ипатьев, - нисколько не смущаясь, поправилась Анна, - за осуществление твоих идей!
     - О, Джордж, - по-приятельски чокнулся с ним м-р Робинсон, и все тоже чокнулись с Георгием.
Даже не закусывая, м-р Робинсон вдруг многозначительно произнес:
     - Госпожа Михайлова, господин Ипатев! У нас нэ задают обычно таких вопросов, поэтому эа за нэго прошу просчэниэа. И все же, сколко платит вам ваша компаниэа?
   И, прежде чем Георгий успел подумать, Анна уже отвечала:
     - Всего семь тысяч долларов.
     - Надеюс нэ в недэлю, - подковырнул мистер.
     - Да, к сожалению, в месяц. Но руководство нашей компании уже приняло решение повысить нам ставки после подписания с вами договора, - улыбаясь и не моргнув, сказала Анна.
     - О, конечно, спецы такого класса надо поосчрэат! - согласился господин Робинсон. - А если бы вам наша компаниэа предложила работат у нас... на болеэ выгодных условиэах? - и господин Робинсон почему-то уставился на Георгия.
   Георгий подпирал пальцем нижнюю челюсть.
     - Нет ничего невозможного, - ответила за двоих Анна. - Об этом можно поговорить приватно, после вашего прилета из Ноябрьска.
     - О-о, конечно, конечно! - одобрил господин Робинсон. - А гдэ работал ваш муж? - не унимался настырный господин.
     - Да, не замужем я! - очаровательно улыбнулась Анна.
     - Ка-а-а-к?! - хором воскликнули господа.
     - Не берут! - откровенно уставившись на Георгия, смеялась Анна.
   Торгпред демонстративно пригладил начинающие седеть на висках волосы, м-р Робинсон, выпятив грудь, прихорашиваясь, поправил галстук, и все весело рассмеялись.
     - Ну что ж, - начал торгпред, доливая Анне и наливая по полной себе и мистеру Робинсону и предлагая остальным последовать его примеру, - как у вас говорят, выпьем на дорожку и пожелаем мистеру Робинсону удачного полета в Сибирь, а то самолет улетит без него.
     - У нас еще говорят, - улыбалась Анна, - чтобы число взлетов совпадало с числом посадок!
   И все пожелали мистеру Робинсону благополучного полета.
Все дружно выпили.   
Анна демонстративно подошла к Георгию, взяла его под руку, отвела немного от стола, к неудовольствию торгпреда. К нему, что-то говоря, подошел господин Вилсон. Господин Робинсон о чем-то просил торгпреда на английском и до Георгия долетели фразы, из чего он, примерно, понял.
     - Фред, провентилируй условия кредита в мое отсутствие...
     -  Ну, вот, - улыбался торгпред, - опять поручения государственному служащему...
     - Ладно, Фред, ты же знаешь, я всегда высоко ценил твои услуги!
     - Ну что с тобой поделаешь, пользуйся моей безотказностью, лети спокойно.
     - А «компаньоны» у тебя не промах, - поддел мистера Робинсона торгпред.
     - What the hell is she allows? - Какого черта она себе позволяет? Нашел «компаньонов», - упомянул рогатого м-р Робинсон, - такие - последние штаны с тебя снимут.
     - Так ты сделай их своими компаньонами! - посоветовал торгпред.
     - Ладно, обдумаю...
   Потом, видимо, почувствовав подозрительную близость Георгия и Анны, м-р Робинсон повел торгпреда в дальний угол кабинета.
   Спустя некоторое время господин Робинсон дружески попрощался с Анной и Георгием и быстро вышел. Торгпред провожал его, выйдя из своего кабинета. Вернувшись, он вдруг достал из кармана визитки и протянул их Анне и Георгию.
     - Господа, может так случится, что понадобится срочная консультация с вами при подготовке Договора, меня попросил оказать помощь господин Робинсон. Не были бы вы так любезны, дать мне ваши визитки?
     - Вот, пожалуйста, - открывая свою сумочку, протянула две визитки Анна, моя и господина Ипатьева. Непременно звоните и мне и господину Ипатьеву.
   Господин торгпред и господин Вилсон проводили их, выйдя из подъезда во дворик и тепло попрощались с ними. Торгпред, конечно же, целуя руку Анне.
     - Осторожно везите госпожу Михайлову, - обратился торгпред к Георгию, уже подойдя к машине Анны, - она нам всем очень нужна.
     «Интересная мысль», - усмехнулась про себя Анна.   
И когда Анна села за руль своего PASSAT-а, завела машину и лихо развернулась, на лицах господ было крайнее восхищение. Но Анна уже этого не видела. 
 
Г е о р г и й  и  е г о  в т о р о е  «Я»  о б  А н н е  на переговорах         
 Георгий все это видел, и ему подумалось: «Знали бы эти господа, что на самом деле вытворяла у них Анна! Одно предложение о кредитах чего стоит! А мысль создать совместное предприятие?! А предложение аренды на сорок девять лет?! А демонстрация лакомого кусочка в тридцать процентов нуждающихся в реанимации скважин в России?! А намек «по лбу» о сотнях миллионах долларов прибыли тому, кто первый займет пустующую нишу?! А чего стоит предложение быть «опекуном» компании м-ра Робинсона и заботиться о ее реноме в нефтяных кругах?! А его зарплата в семь тысяч долларов?! А фокус с проектом протокола о намерениях на английском?! А упоминание о Латиноамериканской фирме?! Да, надо признать, острота ее разума быстрее и проницательнее, чем у него. Наконец, какого рожна она сунула торгпреду какую-то его визитку? Авантюристка, какой свет не видывал!!»
     - Повтори! Повтори, что ты сказал! – прорезалось второе «Я».
     - А-а, мой «друг»! Сейчас будешь помогать осмыслить мою жизнь? Ну, как же, я без тебя не разберусь в ее хитросплетениях! Так вот, «вякнешь», хотя бы слово…
     - Не буду, не буду! Позволь только поприсутствовать! Мне нечего добавить к твоим правильным выводам.
     - Присутствуй! Коль я все равно не могу от тебя отделаться!
     - Спасибо, ты настоящий друг! И главное, у тебя железная логика! Все, все! Я умолкаю!
   «Так, о чем я? А-а, а какое у Анны достоинство! Какая раскованность! А какое искусство обольщения!»
     - Да, да! Как же ты правильно и это подметил! Все, все! Умолкаю! – не выдержало второе «Я».
   «Она думает, что никто не видел, как она «случайно» прислонилась однажды к плечу торгпреда и что-то рассказывала ему, улыбаясь, а ее завиток касался его виска? Наверное, торгпред балдел от тонкого аромата ее духов, захлебывался от ауры ее обаяния! Наверное, не только шальные мысли шевелились в его голове!»
     - Ой, как верно! И я это тоже подметил! Все, все! – снова не выдержало второе «Я».
   «А ее левая рука, не раз ложившаяся на тонкую ирландскую шерсть рукава костюма м-ра Робинсона и это воркование неискушенной голубки! Бедный м-р Робинсон! Не уснуть ему эти четыре часа полета! Не устоять этому мудрому опытному льву-бизнесмену перед соблазнительными приманками, «нечаянно» рассыпанными у хорошо замаскированных капканов!
   Да, безусловно, это искусство! И какое тонкое! И если бы посадить Анне не только слева и справа по господину, но еще спереди и сзади - она бы всем им вскружила бы головы!»
     - Вскружила бы и использовала бы! – согласилось второе «Я».
   «И что интересно, никому бы не дала повода и реальной надежды. Нет, этому нельзя научиться! Так не сыграет и гениальная актриса! И хотя с ним, с ревнивцем, она почти не общалась, сколько раз она одаривала его успокоительными и ласкающими взглядами!               

Нет, эти банкеты-фуршеты - не его среда! Воздуху тут мало, тут нету настоящей жизни, тут все фальшиво», - и обреченный голос так явственно пропел:

Что-то воздуху мне мало,
Ветер пью, туман глотаю,
Чую, с гибельным восторгом
Пропадаю, пропадаю*.

     * В. Высоцкий. «Кони привередливые».

     - Не твоя среда, Георгий, не твоя! И каждый старается об… объегорить ближнего! – согласился его постоянный друг.

     «Ему бы - в свое Царицыно к липам, березам, соснам, лиственницам, к своему дубу! Ему бы, одинокому волку, - на свою июльскую цветочную поляну к птичкам, божьим коровкам, бабочкам, стрекозам, шмелям и прочим букашкам, восхищаться их красотой и гениальностью их Создателя.  Ему бы, прислонив щеку к шелковистой белой коже молодой березки у тропы муравьев на ней, дивиться разумности и организованности их действий.  Ему бы, сощурив глаза, смотреть на светило сквозь октябрьские кленовые листья, впитавшие его цвет. Или, на полчаса вмерзнув в снег вместе с липами, - восторгаться, как радужно рассыпаются лучи заходящего мартовского солнца, дробясь о голые ветви завороженных деревьев, окрашивая сугробы в желтые, багровые, фиолетовые тона, как вспыхивают в них бриллиантами невидимые льдинки. Или, стоя напротив своего храма, - терпеливо дожидаться, пока последний угасающий апрельский луч, прощально не прикоснется губами к Иконе Божьей Матери с Иисусом на руках над дверью в дом Божий.

Ему бы вместо этих коверкающих русские слова голосов слушать родной говорок родничка, вытекающего из-под склона, на котором греются в утренних майских лучах глянцево - желтые головки «куриной слепоты» и бордово - фиолетовые гроздья медуницы.
Или слушать вечерний густой звук двойных крыльев майского жука, перелетающего с цветка на цветок одичавших груш, на Ореховском кладбище».
     - Нет, Георгий, не надо про кладбище, – не согласился его оппонент.
   «Да, каждому лучше жить в своей среде. А сможет ли жить в его среде Анна? Не провести один, только один солнечный день, как тогда, в Царицыно, а жить, всегда жить в ней? Неужели они с Анной такие разные люди? Неужели все, чем он живет, ей чуждо? Да вроде бы нет. Он наблюдал ее неподдельную сопричастность ко всему, что открыл он для нее в тот солнечный октябрьский день в Царицыно.  А зачем ему этот ее мир? Мир каждодневной рискованной гонки, где либо сам сломаешь себе шею, не вписавшись на скорости в крутой поворот, либо твои «партнеры» по бизнесу очень легонечко, «дружелюбно», тебя подтолкнут, и не спасут тогда никакие ограждения безопасности у крутого откоса».
     - Ох, не спасут, Георгий, не спасут!
   «А сколько еще ревнивых, недружелюбных и злых взглядов его ждет, когда он будет обгонять их на скоростной трассе. И сколько из них будут прикрывать тебя корпусом, чтобы ты не выскочил вперед, или притирать тебя, выдавливая на обочину. И если даже тебе повезет, и ты сорвешь приз, благодаря мастерству и ловкости, даже тогда бывшие соискатели попытаются отнять его у тебя. Разве не для спокойной жизни он бросил однажды в грызущуюся стаю свой приз и ему удалось уйти с тропы дикого бизнеса, зализывая раны? И что же? Снова в этот рычащий, лязгающий клыками клубок, только теперь с желанной женщиной?»
     - А ты, Георгий, еще ничего не сказал, как ты травмируешь свою душу! А ведь, «тут и муха не гудит», это отражается на твоем здоровье! А здоровье не купишь! – процитировало любимые выражения своего друга его второе «Я».   
   «Нет, Анна не глупа, чтобы не понимать, чем она рискует! И раны уже получала, а ведь не вышла из схватки. И всем, кто ее попытается обидеть, она сумеет дать такой отпор, что мало не покажется, как она любит приговаривать. А, может быть, это как наркотическая зависимость, - безумная жажда богатства и положения притупили ее чувство самосохранения? И ее кредо не быть быдлом - желанный самообман в безостановочной гонке за следующей верхней ступенькой положения в обществе, за следующим нулем на ее заграничном счете? Сможет ли она отказаться от всего этого? Не может она не понимать, что если сегодня она столкнет под откос мчавшегося рядом к той же цели Первого вице-президента ее компании, а завтра «переедет» стоящего на ее пути шефа, она уже не будет прежней Анной! А послезавтра надо быть более изощренной в коварстве и жестокости! Такова логика движения «наверх»!
     - Бр-р-р-р! Мне было бы страшно жить с такой женщиной! Чур, меня! – содрогнулся его постоянный оппонент.
   «Нет, надо попытаться аккуратно вывести Анну из этой опасной игры без правил и ввести ее в настоящий мир, его мир. Пока не поздно! Пока еще это возможно!»   

Б о л ь ш е  в с е г о  н а  с в е т е               
   Анна, сняв с руля руку, обняла Георгия и прислонилась к его плечу.
     - Ты что-то не в духе? И почти не пил. Хандра? Сейчас приедешь домой, отдохнешь. Я тоже смертельно устала.
     - Смотри за дорогой, - Георгий снял ее руку со своего плеча и положил на руль.
   Анна снова сняла правую руку с руля, взяла его руку и тыльной стороной ладони прижала к своей щеке.
     - Боже, как же хорошо! Усталость прямо утекает куда-то. А какое спокойствие вливается, ты не поверишь. Я даже опасаюсь, уж не отдаю ли я тебе всю свою плохую энергию? 
     - Анна, веди машину, - спокойно сказал Георгий, пытаясь вернуть на место свою руку.
   Анна не давала. Потом она поднесла его руку к своим губам и смотрела нежно на него в зеркало. Георгий ласково, но настойчиво все-таки освободился. 
Анна глубоко вздохнула, и Георгий взглянул на нее.
     - Знаешь, чего я больше всего на свете хочу сейчас? – глядя на него в зеркало сказала Анна.
   Георгий молчал.
     - Эх, ты, не знаешь, - пожалела его Анна. - Слава Богу, что это сейчас мне доступно. Это же счастье какое-то. Наконец-то, наконец-то, я купаюсь в нем. И, поверь, я знаю ему цену, потому что понимаю, что счастья и радости не хватает на всех.   
  Георгий растерянно смотрел на Анну. Никогда, пожалуй, на лице женщины он не видел такого восторженно-счастливого выражения, какое было сейчас у Анны. Она смотрела на дорогу полузакрытыми улыбающимися глазами, и, наверное, вся была в своих мечтах.  Георгий испугался, как бы она в кого-нибудь не врезалась, и решил вернуть ее в реальность.   
     - Так что же ты хочешь сейчас больше всего? - машинально спросил он.
   Анна, видимо, действительно, очнулась, раскрыла широко глаза, и закрутила руль так, что Георгий навалился на ее плечо и испуганно уставился на дорогу, увидав на мгновенье, как мелькнула совсем рядышком с ним и пропала сзади какая-то машина.
     - Поосторожней, Анна, - поежился Георгий.
   В ответ Анна только довольно хихикнула.
      - Больше всего на свете, - улыбалась она, уже внимательно глядя на дорогу, - я хочу сейчас полежать на тебе.
   Георгий широко раскрыл глаза и уставился на нее в зеркало.
     - Ты меня разденешь совсем, совсем, и я тебя тоже. И я улягусь на тебя голенького. И буду ощущать тебя. Всего. Без всякого секса.
   Георгию снова пришлось сделать усилие, чтобы закрыть рот. Анна, взглянула на него и счастливо тихонько рассмеялась.

 Это удивительно. Но все именно так и было, как загадывала в машине Анна. Она лишь немного слукавила насчет отсутствия секса.

Г е о р г и й  о  с е б е  и  А н н е               
Георгий просыпается. Силы еще не восстановились.  Никакой давящей усталости он уже не чувствовал. Анна не вздрагивала. Дыхание было ровным.
   Какие-то непонятные, а точнее, нежелательные мысли пытались вытеснить все другие.
     «Что же все-таки происходит? Сколько же дней он у Анны? Три? Четыре? Пять? Больше? Почему они растянулись в целый год? Почему год, там, где он жил раньше, проскакивал, как эти пять дней? А сможет ли он теперь жить без этой женщины, которая почему-то так быстро стала ему другом? А ведь он так тяжело сближается с людьми».
     - Ха, Диоген нашелся! Хорошо тебе  философствовать! – проклюнулось второе «Я». - Живут двое в квартире, где тридцать квадратов и четыре тысячи баксов на нос! Ты попробуй сказать тоже самое, живя в коридорной системе, где «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная!
      - Ну, никакого покоя от тебя нету!    
      - Пока я жив, я не дам тебе блудить мыслями и не позволю… 
      - Цыц, ты, «позволитель»! Совсем охренела потусторонняя сила!
Интернет тебе говорит, как надо мыслить, гаджеты… и ты еще будешь меня учить!
 Георгий хотел посмотреть на Анну и немного тихонечко отодвинулся, и сразу почувствовал, как хоть и слабо, но впиявились ему в бок коготочки Анны.
   «Ого! Даже во сне хочет его удержать. А он сам этого хочет?» А лица он так и не увидел, распущенные волосы закрывали большую его часть. Да и ночник, тоже, света от него не больше, чем от светлячка.
   «Так что же, до конца дней своих ему находиться в этих коготочках? - Георгий тихонечко отодвинулся еще на чуть-чуть. Теперь он мог увидеть часть ее лица среди фантазии ее волос. - Уж не притворяется ли она, что спит? Глаза, вроде бы, капельку полуоткрыты. Или это тени от ресниц? А губы в серединочке разлеплены. А выражение... пожалуй, мечтательное... и даже чуть радостное. Глупенькая, чему ты радуешься? Вот сейчас выползет он из твоих объятий... Странно, выползать не хотелось, хотя все больше хотелось пить».
 Смутное чувство где-то очень глубоко, а потому еще не понятное, вызревало в нем.
   «Нет, это была не жалость. Видел бы кто-нибудь день назад эту женщину! Восхищение? Есть, есть... и нечего отмахиваться... не раз заставляла она собой восхищаться, да не один он это делал, видел это не раз на многих лицах. И это прекрасно! Но восхищение не могло бы вызвать чувство беспокойства. Зависть? Постой, постой, а ведь мелькала эта подлая «краля», не раз мелькала, рядилась все в разные одежды, старалась быть не узнанной! Она, родимая, и нечего тут отпираться! Ну, как же, такой у него аналитический ум, два высших технических, не считая философского и прочих разных... а тут, какая-то... нет, что это он, нельзя так про Анну! А тут, какая-то... проныра... постой, какая же она проныра, это Анна-то? А тут, какая-то...»
     - Что-то, хозяин, у тебя никак не вытанцовывается! И чего ты пытаешься ей клеить! Так и надо сказать, уж себя-то не обманешь! – явилось-не запылилось его второе «Я».
     - И что же надо сказать? - почти впервые за помощью обратился Георгий.
     - А тут явилась такая обаятельная не закончившая ни МАИ, ни военной академии, молодая женщина, лишь только раз прочитавшая твою идею, уже выстраивает такие технические проекты, что ни один, ни два и больше аналитических умов не покачнут это прочное изящное сооружение!
     - Да, уж. Но все это крепко увязывает с личными интересами.
     - А что касается ее личных интересов и интересов ее компании, то, наверное, прожженные господа капиталисты, впитавшие в кровь Карнеги, Котлера, Долана, Линдсея,* кто хоть раз участвовал с Анной в переговорах, диву давались, как ловко и незаметно она их обходила!

     * Авторы всяких мудрых книг по умению общаться с людьми, по маркетингу, менеджменту и прочим зарубежным премудростям.

     - Очень доходчиво! Наблюдать пришлось вчера, доставила наслаждение! Бедный господин Робинсон! Бедный господин торгпред, чего уж там, надо признаться, ее убедительность, ее ходы... он не смог бы так!
   «А чего завидовать-то, - подумал Георгий, - вот же она, рядом, его она, от кончиков волос до ногтей…»
     - Гордиться тебе надо, что тебя любит такая женщина, а не завидовать ей, – заключило второе «Я», - вот, - сменил его постоянный друг на ехидное, такое знакомое выражение голоса, - вот только надолго ли?
   Георгий взглянул еще раз на это создание. «Да, не ординарная женщина... не везло в его жизни на умных...
А ведь сколько раз он чертыхался, что в той или другой красивой головке с изящной фигуркой Создатель поленился, (А скорее устал, годы все-таки!) после изваянного телесного совершенства, сделать нужное количество извилин. Да, не ценим, что имеем!»
     - Обычное дело!- заметил Второе «Я».
  «Но ведь кроме этого поганого чувства зависти, мелькнувшие у него, были еще какие-то? О-о, нежность, вот он что еще к ней испытывал, это уж, совсем, почти, позабытое чувство... и желание оградить ее от чего-то неприятного, от чего-то, что ей угрожает, как ему кажется. А что ей может угрожать?
По ее стычке с шефом он сделал вывод, что она может постоять за себя пред кем угодно. Так почему же он относится к ней часто снисходительно... как к какой-то девчонке, у которой ветер гуляет в голове, которая не знает жизни?»
 Георгий задумался. Ответ не приходил. Молчал и его постоянный оппонент. Георгий искоса посмотрел на Анну.
 «Поразительно! Девчонка... вот и губки вздернула, и ротик открыла... взбалмошная девчонка... ну конечно, вот она, всплыла избитая тема: бросилась девчонка на него, как с обрыва в речку... не зная глубины...  да, наглости ей не занимать... хорошо это он такой ей попался... по крайней мере, горя ей не причинит, а ошибется вот так... накололась же она с этим Вадимом... тоже ведь сначала было все здорово... Черт побери, ведь не это его все-таки беспокоит!»
    - А на самом деле все гораздо проще, Георгий, - боишься ты, конечно боишься, что у Анны может получиться с тобой, как с Вадимом: р-р-раз - и перегорела! И нету огня, одни лишь угли, вот и они уже погасли, и теперь годятся только на то, чтобы раздавить их и смешать с землей... и ничего не было, - закончил свою мысль его постоянный оппонент.
     - Не каркай! Анна говорила, что это у нее на всю жизнь!
     - Это тебе скажет любая женщина, только уши развешивай!
     - Нет, у нас с Анной, я не представляю, что такое может случиться.
     - Потом, как водится, у тебя начнется хандра, потом Анна вспыхнет к другому...
     - Да быть того не может! А я, что же я, - растоптанный уголь? Способный только чернить того, кто к нему прикоснется? Холодный пепел? Прах?
     - Вот, голубь, за что ты беспокоишься на самом деле! И эта мысль не дает тебе покоя, ходит по кругу, всплывая всякий раз неожиданно да еще под разными личинами. Вот истинная причина твоего беспокойства!
     - Но, но, не зарывайся! А то натру тебе одно место!
     - Хорек ты себялюбивый! А то - забота, опека, нежность! Опекун несчастный! Вот она, где правда, - ты боишься ее потерять... Ты боишься, что Анна тебя бросит!
     - Значит, она мне не безразлична!
     -  А может быть, тебе нужна любая женщина, лишь бы тихая... и пустила тебя в свое теплое уютное гнездышко, тебя, бомжа бесприютного, истосковавшегося по покою и ласке, а все остальное суета - сует?
     - Цыц, ты! – заткнул рот своему оппоненту Георгий.
Он закрыл глаза и постарался хотя бы минуту не о чем не думать.
     - Черте что и сбоку бантик! - вдруг вслух сказал он, и сам испугался, покосившись на Анну.
 Анна чуть подняла брови, как будто хотела сказать: «Вот-вот»! Но только закрыла губы, пожевала невысказанную фразу, опустила брови, потянулась и легла на спину, окончательно освободив Георгия из своего плена. Георгий осторожно отвернул пуховик, повернулся набок, сел на край тахты и посмотрел на полуоткрытую Анну. Затем он зачем-то открыл ее почти всю до колен и удовлетворенно осмотрел ее, соизмеряя наметанным взглядом совершенные пропорции ее обнаженного тела.
   «Да, будь у нее грудь не третий, а второй номер, совсем бы смотрелась девочкой акселераткой. Бедра, пожалуй, выдают, что это женщина. Пардон, а сколько школьниц и институток сейчас ходит раскормленных с бедрами похлеще, чем у нее. Ой, все-то он про «их» знает и везде-то он побывал!»   
     - Ничего не надо менять, - сказал он тихо и прикрыл ее по плечи.
Он даже замер, ему показалось, что она улыбнулась. Показалось, наверное, и он нагишом поплелся в ванную.
   Приняв все по полной программе, с горящей от издевательства над нею кожей, Георгий голым бодренько потрусил на кухню. Разыскал лимон, посмотрел на уровень чайника подлил из канистры воды, достал, стоя на цыпочках, черный листовой чай и стал колдовать, поставив пустой заварной фарфоровый чайничек на слабый газ.
   «Странное редкое ощущение, когда кожа обнаженного тела не касается никакой одежды. Когда такое было в последний раз? О-о, в Феодосии, конечно! Когда он, оставшись один в номере, в глубокой лоджии, не выдержал искушения подставить свое немощное майского цвета тело под легкий морской ветерок и еще не очень жгучее утреннее солнце Когда еще такое представится! А видели его только ласточки».
   Георгий очнулся от щелчка выключенного чайника, насыпал черного чая в заварной чайничек, долил кипятку и накрыл его юбкой бабы наседки, чтобы держала тепло.
   Вдруг ему послышалось, как раздался какой-то звук. Он прислушался.   
   «Показалось, наверное». Георгий взял кружку, и тут кто-то тихонько прыснул со смеху и за темным проходом в кухню-столовую мелькнула какая-то тень. У него от неожиданности по ногам и по спине разбежались мурашки, а сам он похолодел от накатившей на него волны страха, непроизвольно приподнялся и замер с кружкой в руке, напряженно всматриваясь в полумрак.
     «Абсурд, чушь собачья! Ну, не бывает приведений!» - мелькнуло у него.   
Дверь спальни медленно приоткрылась, и из черного проема в полумрак стали высовываться всклокоченные волосы, почти закрывавшие лицо и плечи, прикрытая рукой грудь, и, наконец, беззвучно трясясь от смеха, показалась сама владелица всех этих атрибутов. Совсем голая.
   Георгий тяжело опустился на стул и выдохнул.
   - Ё-К-Л-М-Н, Анна! Я же мог запустить в тебя ложкой или еще хуже кружкой с горячим чаем, как ты меня напугала!
   Анну уже просто разрывало от смеха. Она стояла голым приведением в темной рамке косяка на черном фоне открытой двери спальни, чуть освещенная колдовским слабым отраженным светом одного из четырех светильников на кухне, все также прикрывая грудь рукой, как будто ей не было больше чего прикрывать. Ее, по-прежнему, трясло в смехе: она держалась одной рукой за косяк двери, чтобы не соскользнуть вниз, то наклоняла вниз голову и волосы спадали с головы и плеч, полностью закрывая лицо, и тогда она была похожа на прекрасную ведьму,  то откидывала голову назад, задирая подбородок, и грудь вырывалась из-под ее руки, обозначая темными кругами места сосков, и тогда она была похожа на лесную обольстительницу нечистой силы, «нечаянно» открывшую свои прелести, завлекающую в гиблое болото пьяненького мужичонка-дровосека.               
    - Ой, мамочка, сейчас уписаюсь, - вдруг запищала она и метнулась в туалет, потом всхлипы раздавались уже из  ванной.
   Георгий отхлебывал маленькими глоточками обжигающий чай и окончательно приходил в себя.
   С криком: «Не смотри на меня!» - Анна быстро пробежала на кухню и, встав за спинкой стула, обняла горячими влажными руками Георгия сзади за шею.
     - Как только не стыдно, пьет в одиночку! Ну, стоит только чуть расслабиться и нет его! - Анна выхватила из его рук чашку и сделала один глоток.
     - О-о-о! - закричала она, обжегшись, - пьет, как чукча: если не кипит в горле, то это не чай! Чтобы сделал и мне чашечку, я быстро приду... да смотри не одевайся, - хихикнула она и исчезла в спальне.
     - Ну, вот, посиди в одиночестве! - сказал Георгий без сожаления и улыбнулся чему-то.
   Он, не спеша, с удовольствием допил свой чай, довел снова до кипения чайник, намял в чашке лимон с сахаром для Анны и для себя.
     - Действительно, ты очень быстро, - сказал он входящей Анне, которая запахивала халат.
     - Ты уже и душ без меня принял? - улыбалась Анна.
     - Принял, - ответил Георгий.
     - Жаль.

С и б и р с к и й  «Г о л о в а»  о  п р о е к т е  Г е о р г и я               
     - Ну что на них креста что ли нету! - простонала Анна, слыша, как надрывается в предрассветных сумерках телефон, и пыталась нащупать его, не открывая глаз.
Наконец, ее рука наткнулась на ненавистную трубку аппарата, стоящего на тумбочке у изголовья, с трудом, как будто трубка весила многие килограммы, оторвала ее со своего места, уронила ее на подушку рядом с головой продиравшего глаза Георгия и, повернувшись к ней ухом, сонно произнесла:
     - Какого черта? Ну, кто там еще в такую рань?
     - Доброе утро, Анна, это Гафар! Весело живете, ребята, а у нас уже день! Что вы там с горячей головой рветесь на скважины? Покумекайте с иностранной компанией, как лучше организовать дело, остыньте пока. Ты меня поняла?
И уже не в трубку кому-то:
     - Ладно, ладно…
И снова Анне.
     - Извини, Анна, дай трубку Георгу с ним хочет покалякать Глава администрации области...
Анна ничего не слышит, находясь еще во сне. Она узнала только голос Гафара. Не открывая глаз, Анна болезненно сморщилась.
     - Это ты, Гафар? Ну, а я - то причем? Вот и будил бы своего Георга! - и Анна недовольно отвернулась и накрылась с головой пуховой перинкой.
И уже из-под нее глухо раздавались ее причитания.
     - Куда это годится! Будят, чтобы я дала трубку его другу, - продолжала она ворчать из-под перинки, - какому-то Георгу... никакой личной жизни… когда же это я начну по-человечески жить! Даже выспаться не дадут... Не-е-ет, буду отключать телефон на ночь... ах, какой прервали интересный сон!
   Георгий сидел на тахте и ждал с трубкой у уха куда-то пропавшего Гафара, а правой рукой делал пассы на плечах и спине Анны, под перинкой, периодически гладя ее такую эластичную кожу, как заправский массажист. Постепенно он стянул мешавшую ему перинку со всей спины, но его рука не поднималась на два темнеющих холма, отбрасывающих черную тень там, где кончается позвоночник. Анна не противилась и от удовольствия даже стала издавать звуки, похожие то ли на хрюканье поросенка, когда его чешут за ухом, то ли на мурлыканье.
     - Господин Ипатьев?
     - Точно, - удивился не гафаровскому голосу Георгий.
     - С вами говорит глава администрации области Лев Спиридонович, здравствуйте.
     - Здравствуйте… 
Огромный кабинет. «Голова», - солидный властный, давно привыкший к должности номенклатурного работника, возраста 60 лет, сидит в кресле за большим рабочим столом. За спиной на стене-портрет Ельцина Б.Н. За примыкающим столом сидят справа-сын, зам. Председателя правления самого крупного банка области. Рядом с ним- Акимыч, директор АО, шеф Гафара и сам Гафар. Напротив них, за тем же столом-два директора соседних АО. Стоит рядом с «Головой» его советник.
Справа от кресла «Головы» - небольшой столик с четырьмя телефонами.
«Голова» говорит по телефону.
От разочарования, что он не слышит Гафара, у Георгия возникло недовольство.
     - А что, собственно, случилось? В Москве, между прочим, нету и половины седьмого утра… Что заглушенные скважины зафонтанировали? И все зелеными ассигнациями?
   В трубке что-то булькнуло и замолкло. У Георгия нарастала неприязнь к этому самоуверенному голосу, который так нахально разбудил их ни свет, ни заря.
   Наконец, трубка «прочистилась» и удивленно промолвила.
     - И вы знаете?
     - Что знаете? - растерялся Георгий, - мы много чего знаем, давайте по существу, Лев Спиридонович.
     - Я имел ввиду предложение господина Робинсона о выделении кредита под ваш проект в размере пятидесяти миллионов долларов.
   Последние слова подняли Георгия с мягкого места, на котором он сидел, на колени, а голову его как будто окатили ведром ледяной воды.
   Разочаровавшись, что не он принес Москве приятные новости, как прожженный бюрократ, хорошо знающий цену подобным сообщениям, Лев Спиридонович продолжал уже упавшим голосом.
     - Узнав о выделяемом кредите, к нам хотят присоединится еще два приличных акционерных общества, имеющих значительные запасы нефти. Одно месторождение, правда, выходит за пределы моей области. Стоимость запасов нефти с учетом стоимости основных фондов у двух акционерных обществ тянет почти вдесятеро больше нашего. Я читал ваше технико-экономическое обоснование. Дельное. Самая суть. У нас так коротко и внятно обосновать не смогли бы.
   Анна, лишившись такой приятной процедуры, как легкий утренний массаж, недовольно оторвала голову от подушки, повернула ее в сторону сачкующего массажиста и, увидав голого Георгия стоящего на коленях с трубкой у уха с «потерянным» выражением лица, фыркнула и молниеносно съездила пальчиками по физиономии сонному «Гусару». Ну, когда еще представится подобный случай!
   Георгий от неожиданности роняет трубку. У него выражение лица становится «кислым», рот открывается. Анна уткнулась в подушку, трясясь и издавая не человеческие звуки.  Очнувшись от такой наглой выходки, Георгий звонко шлепнул по одному из темных холмиков и схватил трубку.  Спальня огласилась пронзительным душераздирающим криком. Подскочившая Анна вцепилась в Георгия, приговаривая:
     - Ах, вы подлые! Щас ка-а-а-ак дам тебе, мой дорогой, и придется искать свои клочки по закоулочкам! Щас я вас… вместе с Гафаром...  а то с ранья раздухарились тут… считайте вы уже… на полу!
   Как Георгий не делал зверское лицо, тыча пальцем в трубку, что держал возле уха, и что-то громко шепча Анне, ничего не помогало, и чтобы не быть сброшенным с тахты он отвернулся от агрессора, вытянулся в струнку, одной рукой зацепившись за спинку, а другой прижимая изо всех сил трубку к уху, не давая проникнуть туда громким кряхтениям Анны. Но дурные примеры всегда заразительны и Анна, нагнувшись, нанесла ответный смачный шлепок по ягодице Георгия да так, что в люстре зазвенел хрусталь. Георгию показалось, что на ягодицу поставили раскаленную сковородку...  Он взвыл, выронил трубку, которую тотчас с победным кличем подхватила Анна и отпрыгнула с нею на недосягаемую территорию тахты.
   Георгий, боясь отпора, не преследовал противника и жалобно поскуливал на своей территории, потирая «обожженое» место.
     - Кто это? - с испугом возвращая трубку, громко прошептала Анна.
     - Областной «Голова», - успел ей шепнуть Георгий, морщась от боли.
   Анна в еще большем испуге ладошкой закрыла рот и стыдливо по горло задрапировала себя перинкой.
     - Черт его знает, что творится! - бранился «Голова». - Алло! Вы меня слышите?
     - Да вот сейчас слышу! - прокричал Георгий.
     - Уже телевизионный боевик врезают в телефонную сеть! Ну, и связь! - продолжал возмущаться он.
     - Да, Лев Спиридонович, - поддержал его Георгий, - до безобразия плохая связь!
   Анна, как заботливая подруга, решив, что Георгию неприлично в голом виде разговаривать с таким высоким начальством, вернула отнятую у него одеяло-перинку, накинув ее на его бедра. Неблагодарный Георгий этого даже не заметил.
     - Ну, так я закончу мысль, - продолжал, успокоившись, «Голова». - Если вы получите кредит в пятьдесят миллионов долларов, мы отдаем вашей московской компании, состоящей из одного участка в тридцать скважин, в управление все акционерное общество, добавив еще четыре участка, повысив тем самым суммарный дебит раз в тридцать! Кроме того, изъявили желание присоединится к нам еще два крупных акционерных общества. Мы создаем Совет директоров из трех президентов, одного председателя правления банка, одного областного крупного администратора, вас прочим на место председателя Совета директоров и под новые структуры поручаем вам доработать проект с учетом распределения пятидесяти миллионов пропорционально уставному капиталу. Поскольку вы дока в нефтяных делах и бывший начальник отдела министерства топлива и энергетики, вы должны быстро справится с доработкой...
   Догадливая Анна, как только испугавшись незнакомого голоса передала Георгию трубку, включила микрофон и с интересом слушала предложения «Головы», и, наверное, чтобы было лучше слышно, включила над тумбочкой свою лампу.
     - Так что молчите, господин Ипатьев? Сознайтесь, вы потрясены масштабами предстоящих дел? - радостно с удовлетворением спросила «Голова», - Ведь мы, как пожелаем, так и сделаем!
     - Потрясен и соображаю, - не скрывал Георгий.
     - И нечего соображать, – заливался соловьем «Голова», - соглашайтесь, мы вас не обидим! Конечно, технические характеристики скважин и всей инфраструктуры будут в ближайшее время вам представлены, мы уже подготавливаем документацию! Ну, похвалите же нас за оперативность! Ну, по рукам?! - командовала «Голова».
   Георгий взглянул на Анну. Та с напряженным интересом глядела на Георгия.
     - Да, - встрепенулась «Голова», - что касается оклада председателя, я думаю девяти - десяти тысяч он достоин. Не мало ведь?! А!
   Георгий молчал. Анна начала улыбаться.
     - Ну, конечно, вы потрясены грандиозностью структуры и своим вознесением, но мы здесь в Сибири привыкли мыслить широко, просторы края, знаете ли, обязывают! Втянитесь и вы привыкните к таким масштабам!
   Безусловно, выделим вам, как председателю, для начала пакет акций, скинемся общаком, конечно, конечно, - понимала «Голова» по своему молчание Георгия, как игру на повышение, и отступила на заранее подготовленные позиции, - конечно, мы-то уже что-то имеем, а вы - на новенького.
   Ну, о таких вещах, как персональный VOLVO в северном исполнении я уже не говорю и всякие там приятные мелочи, как отдых раз в год со всей семьей на Океании или на Средиземном море, премиальные всякие, охота и рыбалка при инспектировании в наших краях... Вы же охотник и рыбак, так ведь?
     - И рыбак... - не отдавая отчета, повторил не пришедший в себя Георгий.
     - Ну, вот! - радостно оживилась «Голова». - Как я! Узнаю родную советскую номенклатуру! Короче, все будет как раньше... и даже лучше! О` Кей? - весело закончила «Голова».
     - А вопрос можно, Лев Спиридонович? - тихо начал Георгий.
     - Конечно, конечно, Георгий Петрович, вас так ведь, кажется, величают? - благодушно разрешил тот.
     - Откуда вам известно о кредите в пятьдесят миллионов, мы обговаривали с мистером Робинсоном семьдесят пять, - соврал Георгий.
     - Вот как? - удивилась «Голова». - Особо не переживайте, Георгий Петрович! Не всякий даже правительственный кредит удается выбить в пятьдесят миллионов долларов под такие проценты! Ха, всего восемь процентов! - восхитилась «Голова». Если мы получим такой кредит, то будем все, как сыр в масле кататься! - не смог сдержать он близкого радостного предвкушения.
   После небольшой паузы «Голова» осмотрительно поправился.
     - Нет, нет! Вы не подумайте, что-нибудь плохое! Все деньги пойдут на внедрение технологии и замену устаревшего оборудования... Но должны же мы поощрить самых-самых избранных людей, стоящих у истоков нашего дела! Всех, кто внес в этот проект свою лепту!
   Георгий молчал.
     - Ведь они же все заварили! - разъясняла «Голова». - И автор проекта, конечно, в числе первых! - успокаивала она. - А что касается утечки информации о кредите, то это прошло через нашу старую партийную дружбу... Наши кадры есть во всех ключевых местах! - довольно захихикала «Голова». - Ваш господин Робинсон обсуждал из Ноябрьска по телефону со своим банком в Лондоне условия кредита, ну и упомянул мою область... так мои друзья и вышли на меня...
     - В двух словах, Лев Спиридонович, - оборвал Георгий радостный панегирик партийной дружбе, - в чем вы видите доработку проекта?
     - А-а, пожалуйста! Прежде всего, - увеличить мощность нефтеперерабатывающего завода, ведь во много раз увеличится добыча нефти в нашей объединенной компании с приемом двух сильных акционерных обществ.
     - А во сколько раз считаете надо увеличить мощность перерабатывающего завода?
     - Да во столько же, примерно, раз эдак… ну, в сто.
     - Та-а-к, поня-я-тно, - протянул не предвещающим ничего хорошего тоном голый председатель совета директоров крупной объединенной нефтяной компании.
   Анна с удивлением прислушивалась к незнакомым ранее просыпающимся начальственным ноткам в голосе Георгия, который явно был раздражен докладом младшего по чину и готовил ему взбучку.
     «О-о, эврика! Георгий, оказывается, может быть строг с подчиненными!»
     - Ну, так вот, Лев Спиридонович! - не терпящим возражения голосом начал Георгий, - слушайте меня внимательно! Скажу вам откровенно, я не рвусь на эту должность, мне своих обязанностей хватает.  Но если я буду председателем Совета и одновременно техническим руководителем проекта, то по-вашему не будет! Нет! Нет! Теперь уж вы послушайте! - властно перебил Георгий, начавшему что-то возражать «Голове».
     «Ой, не прост этот Лев Спиридонович». И Анна вдруг так отчетливо представила Георгия в расписном костюме укротителя, в сапогах и с хлыстом, щелкающим перед оскаленной мордой поднявшего было лапу Льва, что она прикрыла глаза и потрясла головой.
     - Я не позволю закопать в долгострой с таким трудом выбитые нами, повторяю, нами, а не вами, миллионы. А потом, Лев Спиридонович! - уже вдруг дружеской интонацией продолжал «Укротитель», доставая из кармана кусочки мяса и подсовывая их ошалевшему от обиды Льву. - Это к тому же и не в ваших интересах. Вы плохо представляете, что значит возвести завод такой мощности, да еще в наше время, когда разорваны все связи по изготовлению комплектующего оборудования. А если взять все «под ключ» у господина Робинсона, то на это уйдет большая часть кредита, а нам, кроме этого, предстоит с вами внедрять технологии по повышению нефтеотдачи пластов на тридцати процентах скважин, да обновлять семьдесят процентов устаревшего оборудования, да прокладывать новые нитки нефтепровода взамен проржавевших, и построить кое-что из инфраструктуры. Так что давайте получим сначала кредит, расставим все приоритеты, все прокалькулируем, и тогда будет ясно, что поощрить самых-самых избранных мы сможем не скоро, боюсь, что и на острова мы с вами в ближайшее время не попадем.
     - Эк, куда метнул!* – еле разобрал Георгий фразу, видимо, сказанную в закрытую рукой трубку.

*По мнению автора, эта фраза – плагиат, где-то он ее уже слышал из уст крупного должностного лица?
 
   - Одна-ако! - уже в трубку протянул пораженный столь категоричным суждением Лев Спиридонович. - Вы что же думаете, что в ближайшие пять-семь лет наступит политическая и экономическая стабилизация? 
Георгий ждал, какие открытия ему покажут дальше.
     - Вы знаете, что ожидает неисправимых оптимистов?
     - Что же? - не выдержал Георгий.
     - Они в лучшем случае останутся на бобах.
     - А в худшем? - помогал Георгий.
 Лев Спиридонович молчал. Потом вдруг тихо, но значительно произнес.
     - Я вас не знаю, поэтому я пока воздержусь от продолжения.
     - Резонно, - согласился Георгий, - тем более, что я никакой стабилизации в ближайшем обозримом будущем и не жду.
         - Так значит вы реалист! - оживился снова Лев Спиридонович, - так почему же нам не отщипнуть тогда кусочек капиталистического пирога сейчас, тем более, что замешивали тесто мы вместе?    
 «Вот где вылезло твое рыльце в пушку!» - мелькнуло у Георгия.
     - Пирог-то казенный, Лев Спиридонович, - напомнил Георгий, - а каким же образом вы попытаетесь его отщипнуть? - полюбопытствовал он.
     - Схема элементарная, - снова менторские нотки появились в голосе у Льва
Спиридоновича, - мы подставляем свой банк...
     - Что значит свой, Лев Спиридонович?
     - Не волнуйтесь, тут все под контролем, мой сын там зам председателя.
     - Ну, тогда это другое дело! - подыграл Георгий.
     - Что вы, Георгий Петрович, - обрадовалась прозрению председателя совета директоров «Голова», - мы работаем только по проверенной и отработанной схеме!    
Мы понимаем ваше беспокойство, что такие деньги в чужие руки отдавать нельзя. Не беспокойтесь!
   Так наш банк дает проверенным ребятам, повторяю, не раз проверенным, кредит под пятьдесят процентов годовых. Ребята сидят на американских сигаретах и окорочках, и в знак благодарности, через три месяца они откатывают нам черным «налом» десять процентов на двоих. Как, неплохо, да?
     - Неплохо, совсем даже неплохо, – помогая раскрыться, снова подыграл Георгий. - А как же нефтеперерабатывающий завод, реанимация скважин?
     - А кто нас гонит? План ввода мы сделаем с учетом этих трех месяцев, пока разработка документации, то да се, а проценты-то капают... и наши десять, Георгий Петрович, набегают, - радовалась «Голова», - так что все в наших руках!
     - Планы у вас привлекательные, но думаю, что ничего у вас не выйдет, - помолчав, подвел черту Георгий.
     - Ладно, - уже примирительно произнес «Голова», - а вы - твердый орешек. Может нам такой и нужен во главе нового крупного дела?
   Георгий молчал.
     - Хорошо, вы правы, давайте получим сначала кредиты. Но мне все-таки казалось, что мое предложение достаточно привлекательно и для вас, - потом со значительностью в голосе добавил. - Зам министра в курсе наших планов, и в случае чего обещал свою поддержку. После прибытия господина Робинсона в Москву и ваших переговоров с ним, хорошо бы нам с вами встретиться в столице приватно. Запишите мой прямой телефон. Я буду вам признателен, если вы мне позвоните. На три дня я всегда смогу слетать к вам, для такой встречи я найду по службе предлог.
   «Голова» продиктовал телефон.
     - Успехов вам... нам всем, - поправился он.
    -  Лев Спиридоныч, а выйти подымить можно? – не выдержал первый директор АО.
     - Да, - поддержал Гафар, - а то уши вянут!
     -  Эх, еще бы и баночку пива в придачу?
     -  Еще ничего не занес начальству, а уже берешь? Ладно! Всем по банке пива, идите, курцы!
Два директора, Гафар и Акимыч берут по банке пива и выходят из кабинета.   
«Голова» тянется к своей начатой, пальцами показывает на банки пива сыну и советнику. Те берут и пьют.

«Г о л о в а»  д а е т  у р о к               
     - Ну, как тебе, папа, не состоявшийся московский председатель? Крутой мужик!
     - Кто он? Никто! Авторишка какого-то проектишка!  Какой-нибудь дохлый очкарик! Не таких обламывали!
     - А как же теперь с НЕЮ поступим?
     - Что значит молодо-зелено! А вот ОНА - советник президента! И ОНА, – какая - нибудь 60 летняя крыса, продвигает проект этого Авторишки. И сам президент не может ЕЁ загнать в стойло! И от НЕЁ зависит, - дать нам или не дать эти 50 мильонов. И теперь мы не то, что топить ЕЁ, а пылинки с НЕЁ сдувать будем! А будь я на твоем месте, я бы ковром стелился под ЕЁ ногами, чтобы этот куш заполучить!
       -  А как же с ЕЁ первым проектом, теми 30 ю скважинами?
       - Сама ситуация работает на банкротство того АО. Если сейчас мы с тобой владельцы 20 процентов акций, то через год будем владельцами 50 процентов. Если сейчас мы выкупаем акцию за три тысячи, то через год будем давать одну!
Побегут голодные промасленные «комбезы» сдавать свои акции! Есть всем хочется!   

Противные частые гудки от положенной трубки «Головы» пошли кругами, как по утренней туманной еще не проснувшейся речной глади волны, когда матерый лещ, зацепив высоко поднятыми плавниками два неопытных лучика, только что протянувшихся от начавшего вылезать из-за дальнего леса солнца, гулко поворачивается на бронзовый бок и тянет их в темную таинственную пучину.   
   Анна на коленях подползла к отрешенно сидящему Георгию, участливо взяла из его рук трубку, положила на аппарат и выключила микрофон, и лампу.
     «Ну и заварили мы кашу, настает пора расхлебывать», - пришла ей первая мысль.   
Георгий глядел на нее, как из своего утреннего сна.
   «Ну, конечно, он спит. Стала бы эта фигуристая красивая женщина с распущенными темно - русыми волосами сидеть около него совсем голой». Георгий не отрывал глаз от этого желанного призрака и старался как можно больше черт удержать в своей памяти. Как, не раз уже с ним бывало, все красивые сны быстро таяли с пробуждением, и он не только не мог вспомнить образ, память сохраняла лишь размытое нежное обольстительное создание, да и оно быстро улетучивалось с первым дыханием реальной жизни, как туман на реке при восходе солнца. А тут еще кто-то неприятный прятался за этот призрак. Георгий никак не мог его разглядеть, но что он существует, он здесь, Георгий знал точно. Он даже слышал еще звучавшую интонацию его противного голоса.
Георгий уставился на женщину и чувствовал, что возвращается к реальной суетной действительности. Вот звуки мирской жизни стали все настойчивее царапаться в его закрытое пока для них сознание, вот они все-таки пролезают в него. Вот сейчас, сейчас эта женщина растает, растворится совсем, бесследно и навсегда исчезнет, и только знакомые ощущения приятной несбыточности, сказочности, легкой вуалью коснуться на время его сознания, чтобы потом не оставить и следа в его памяти. «Какой же он тумак! Надо удержать ее! Надо не дать ей исчезнуть!»
     - Ну, что, председатель, - после затянувшегося молчания произнесла Анна, - никак не опомнишься от свалившейся на тебя жирной должности и кучи долларов? А каков все-таки этот говнюк со своим банком?
 Анна придвинулась к Георгию. Мягкие теплые сухие губы закрыли ему один глаз. А ухо защекотал нежный смех
     - Анна!
   Одной рукой Георгий обнял ее за талию и прижал ее пока теплые не совсем еще проснувшиеся груди к своей холодной груди.
     - Так ты не исчезла?
     - Ну, спасибо! А ты хотел бы?   
Анна счастливо смеялась. Она дала положить себя на спину и Георгий, как с обрыва, не глядя, прыгнул вниз головой в этот притягательный омут, и не ошибся, погружаясь лицом между правой и левой грудью в его волнующие глубины.
     - Ну, зачем я тебе теперь? - смеялась, слабо сопротивляясь, Анна. - Миллионер - председатель... ты теперь найдешь себе молоденькую секретаршу для любовных утех, а мне, не судьба, видно, придется коротать бабий век одной.
   Георгий попытался достать свои прелести губами, но Анна, отбиваясь, сумела вырваться и выбежать из спальни.
               
 С удивлением встречал Георгий очередное событие из плотного потока событий, которое точно укладывалось в отведенное ему заранее место, стремительно укорачивая дорогу до намеченной им с Анной цели.
   Но то, что преподнес сам господин Робинсон по прилете в столицу, трудно осмысливалось и плохо во все это верилось, - настолько это было выше всякого самого оптимального варианта.