Шёпот северных ветров Глава семнадцатая

Глава семнадцатая


     Ровальи очнулся от тяжкого забытья около полудня. Солнце белым пятном едва просвечивало сквозь плотную завесу серых облаков. Вокруг насколько хватало глаз был только океан. Ни малейшего намека на землю не осталось там, где – он еще отчетливо помнил - вставали неприветливые скалы острова. Он, видимо, так и заснул, скорчившись у фальшборта, и теперь расплачивался за это: тело ныло и никак не желало ему подчиниться. С трудом распрямив казавшиеся чужими ноги, он приподнялся и осмотрелся. Ремизов крепко спал, навалившись на руль. Пти сидел на кормовой надстройке и без какого-либо выражения на беспокойной физиономии наблюдал за ними. Заметив, что Ровальи проснулся, он протянул ему запыленную бутылку и нечто, отдаленно напоминавшее бутерброд.
     - Что это? – спросил Ровальи, едва не подавившись первым куском странного кушанья.
     - Понятия не имею, - беспечно отозвался Пти, доставая второй такой же «бутерброд» и с явным наслаждением откусывая половину. – С утра еще плавало. Тут в каюте оказалась пара удочек. Ну, я и подумал, чего им лежать без дела. Там, кстати, очень много полезных вещей, - он потянулся за бутылкой. – Видно, хозяин был не против хорошего доброго вина, – он покрутил бутылку перед носом. – Интересно, где это пираты раздобыли такую яхту? Надо бы послать им благодарность.
     Ровальи пожал плечами и отвернулся к морю: он не был настроен ни шутить, ни возмущаться бестактностью лохматого малого.
     - Куда мы идем? – спросил он, пытаясь переменить тему разговора.
     - Куда-то туда, - неопределенно махнул рукой Пти, продолжая наслаждаться «бутербродом». - Куда угодно, лишь бы подальше от этого острова!
     - А если мы возвращаемся? – вздрогнул Ровальи. – Капитан, - он потянул Ремизова за руку. – Мы возвращаемся?
     - Что?.. – Ремизов вздрогнул, резко вывернул руль, и яхту тут же занесло на следующей волне. Парус, на мгновение лишившись опоры ветра, бессильно повис, и тут же взметнулся с громким хлопком.
     Ремизов вскочил, широко раскрыв глаза, и быстро осмотрел горизонт.
     - Который час? – спросил он.
     - Полдень, - нехотя отозвался Ровальи, с мрачным удовольствием наблюдая за его замешательством. – С добрым утром.
     Ремизов, проигнорировал неприкрытый сарказм, молча закрепил руль и спустился в каюту. Через несколько минут он уже занимался какими-то вычислениями на носу яхты, время от времени сверяясь с картой.
     - Мы отклонились от курса, - невозмутимо сообщил он.
     - И… что? – не выдержал затянувшейся паузы Ровальи.
     Ремизов пожал плечами и посмотрел на тонкую полосу горизонта на траверзе.
     - Воды у нас хватит недели на две, - сказал он. – За это время мы дойдем до Бостона. Там попросим помощи.
     -Помощи?! Зачем?! – Ровальи старательно выговаривал каждый слог. – Помощь нужна не нам, а тем, кого мы бросили… кого ВЫ бросили, капитан!
     - Мы никого не бросали, - терпеливо возразил Ремизов. – Через месяц мы вернемся…
     - Через месяц?! – разозлившись, Ровальи намеренно шел на ссору. – А вы подумали, что будет с НИМИ через месяц?!
     - Подумал, - холодно отозвался Ремизов. – Поэтому мы идем в Бостон за помощью, а не на Мартинику за «Чайкой».
     - Ах, так вы еще жертвуете своими планами! – Ровальи почти сорвался на крик. – О, да! Это прямо-таки необходимо – как можно быстрее найти «Чайку», пока господин Гашевский не научился управлять ею! А то отчаянный смельчак и потрясающий неудачник Алексей Ремизов опять останется не у дел!
     Это было настолько слишком, что даже Пти, все это время делавший вид, будто ничего не происходит, делано закашлялся, стараясь отвлечь спорщиков. Ремизов неторопливо переложил руль и, снова закрепив его, устало обернулся к Ровальи.
     - Послушайте, глупый мальчишка, - он не угрожал, но было в его голосе нечто такое, отчего у Ровальи неприятно заныло под ложечкой. – Мне абсолютно безразличны ваше мнение и та деликатность, с которой вы его излагаете. Но, дабы не искушать судьбу, предлагаю вам сейчас же замолчать или вплавь возвращаться на остров!
     Ровальи зажмурился, словно ожидая удара. Ремизов до боли стиснул руки за спиной.
     - С чего вы взяли, что один способны что-то чувствовать? – тихо добавил он.
     Ровальи вздрогнул и открыл глаза. Ремизов стоял вполоборота к нему с таким напряжением, застывшим на лице, что побелела жесткая складка между упрямо сдвинутыми бровями.
     Пти, до того момента предпочитавший молчать, оглушительно и непритворно чихнул. Молодые люди вздрогнули и молча разошлись: Ремизов вернулся к рулю, Ровальи поспешил уйти в каюту. До вечера они не сказали друг другу ни слова. Возможно, оба они были слишком заняты: капитан – управлением яхтой, Ровальи – дневником ее бывшего владельца.
     Это не лишенное некоторой литературной ценности сочинение совершенно случайно обнаружилось в судовом журнале яхты. Каким образом журнал и вложенный в него дневник уцелели после пиратов – осталось загадкой. Ровальи настолько увлекся чтением дневника, что совершенно не заметил, как наступил вечер. Размышления о чужих злоключениях отвлекли его от собственных, и на верхнюю палубу он вышел, совершенно примирившись с собственной судьбой, Ремизовым и пиратами. Пти, утомленный к тому времени рыбалкой и вынужденным молчанием, безмятежно спал, растянувшись на люке. Ремизов сидел у руля в той же позе, в какой он оставил его несколько часов назад.
     - Я знаю, кто был хозяином яхты, - сказал Ровальи, усаживаясь рядом. – Лорд Артур Сэмюэль Гессенби. Яхта в Новом Свете была его навязчивой идеей.
     Ремизов поднял голову и внимательно посмотрел на него.
     - Его дневник… Он описывает нашу встречу, - продолжал Ровальи.
     - Гессенби? – переспросил Ремизов. – Вы были знакомы с этим мошенником?
     - Мошенником?.. – Ровальи напрягся - Что вы имеете в виду?
     - Вы никогда не задавались вопросом, что этот удачливый игрок делает в Новом Свете? – усмехнулся капитан. – По крайней мере, год назад его визит на Мартинику едва не закончился восстанием рабов[1] и потерей очередной колонии для Франции! Его едва удалось выпроводить с острова. Значит, потом он отправился в Канаду… Не удивлюсь, если там скоро вспыхнет восстание или разорится национальный банк.
     - О, так вы интересуетесь политикой? – тон Ровальи был по-прежнему равнодушным, но в глазах явно промелькнуло любопытство. – Неожиданно.
     Капитан невесело усмехнулся.
     - Гессенби едва не подставил русскую эскадру в подготовке того восстания, - сказал он. – Если бы не вмешательство губернатора Донзело [2], нам даже не предоставили бы возможность оправдаться. В конце концов это могло вылиться в международный скандал. Нам едва удалось доказать свою невиновность.
     - В самом деле? – тон Ровальи стал более настороженным. – А что, собственно, русская эскадра делает на Наветренных островах и в Канаде? Кажется, это слишком далеко от Русской Америки?
     - А вам есть до этого какое-то дело? – немного резко спросил Ремизов: этот интерес со стороны юного француза был немного странным.
     - Ну, допустим, я мог бы помочь, - медленно проговорил Ровальи.
     - Спасибо, уже помогли, - сухо сказал Ремизов и отвернулся к штурвалу.
     Ровальи продолжал на него смотреть, слегка наклонив голову.
     - Артур Гессенби, - медленно проговорил он после нескольких минут молчания. – Страстный путешественник и вечный авантюрист с сомнительной репутацией. Изгнан из дипломатической службы трех европейских государств. Но Британия отчего-то не стала от него отказываться, формально выслав в Новый Свет. Я встретил его в Ново-Архангельске [3] в конце февраля…
     - Вы были на Ситке [4]? – Ремизов едва не поперхнулся: зима на Ситке четыре года назад оставила у него плохие воспоминания. – Зачем?
     - Мне было любопытно, - Ровальи равнодушно пожал плечами.
     - Любопытно?
     - Да.
     - Всего лишь?
     - Да.
     Ремизов недоверчиво кашлянул и с сомнением посмотрел на этого зарвавшегося юнца: Ситка явно не была тем местом, куда можно было отправиться из чистого любопытства. Но Ровальи говорил абсолютно спокойным голосом со своим привычно-равнодушным лицом так, как мог бы говорить о поездке в какой-нибудь прибрежный городок на Средиземном море.
     - Так вот, - он продолжал, как ни в чем не бывало. – Гессенби тоже там оказался. Возможно, тоже из любопытства. Вы знаете, что тогда у русских шли активные переговоры с американцами о южной границе колонии? И Британия активно пыталась вмешаться в эти переговоры.
     - Зачем вы все это рассказываете мне? – Ремизов говорил уже с досадой: кажется, его юный спутник слишком увлекся своими фантазиями.
     - Мне показалось, что вам должно быть интересно, - с легким удивлением отозвался Ровальи.
     - Отчего же? – Ремизов снова кашлянул – теперь уже откровенно выражая сомнение.
     - Гессенби, - повторил Ровальи. – Сначала он пытается помешать русской эскадре в Атлантике. А затем оказывается на Ситке. Пожалуй, это ставит многое на свои места, - он задумчиво посмотрел на море.
     - И что же Гессенби? – не выдержал затянувшейся паузы Ремизов.
     - Ничего, - Ровальи пожал плечами. – Как я уже сказал, я застал его в Ново-Архангельске, где он собирал отряд для перехода в Канаду по материку. Он планировал достичь Великих озер за сорок дней.
     - Разве это возможно?
     - Индейцы, составлявшие отряд, утверждали, что возможно, если совмещать путь по суше и по рекам. Но мы потратили на это почти два месяца, - терпеливо объяснял Ровальи.
     - Мы? – Ремизов снова закашлялся. – Вы, что же, пошли с ними?
     - Конечно, - последовал ответ.
     - Тоже из любопытства?
     - Нет, я торопился вернуться в Бостон. Мне казалось, так будет быстрее.
     - В Бостон? – покашливание уже не могло скрыть легкую насмешку в голосе Ремизова. – Как же вы тогда оказались в Квебеке?
     - В районе Великих озер на нас напали гуроны, - раздраженно объяснил Ровальи. - В переговоры они вступать не хотели, вот и пришлось убегать на каноэ. В конце концов наши индейцы разбежались, каноэ перевернулись, а мы заблудились, - похоже, Ровальи злился все сильнее: воспоминания явно не доставляли ему удовольствия, а недоверчивое покашливание Ремизова выводило из себя. – С Гессенби я разминулся где-то в районе Онтарио.
     - Почему?
     - Мы поссорились…
     - Неужели? – ядовито заметил Ремизов. – Как такое возможно?
     Ровальи бросил на него злой взгляд и слегка покраснел.
     - Судя по дневнику, - сказал он, – Гессенби уже через два дня вышел на группу охотников и с ними добрался до Бостона.
     - А вы, что же? – Ремизов понял, что уже не может сдержать иронию – настолько невероятной казалась эта история.
     - А я снова наткнулся на индейцев, - он покраснел еще больше и прикусил губу. - И вместо Бостона оказался в Квебеке.
     - Кххе! – громогласно закашлялся Пти: он уже проснулся и несколько минут слушал их разговор. – Ну, знаешь! Ну! Это просто невероятно! – восторженно проговорил он. – Настолько вдохновенно врать! Это какой же талант пропадает!
     - Кхм, - теперь уже поперхнулся Ровальи – неподдельный восторг Пти оказался последней каплей, окончательно сломившей его терпение. Сердито взмахнув руками и буркнув что-то нечленораздельное, он вскочил и пулей рванул в каюту.
     - Странный парнишка, - Пти рассеянно почесал затылок. – Я же и в самом деле похвалить хотел…
     Ремизов усмехнулся и, передав ему руль, занялся парусами – ветер переменился, и нужно было сменить галс без потери скорости.
     Ровальи же до утра закрылся в каюте, не желая ни с кем разговаривать.
Прочитав дневник, он понял, почему яхта Гессенби оказалась у пиратов. Это не было просто несчастливой случайностью. Все оказалось значительно хуже. Яхту привели британцы. Значит, Артур Гессенби, этот отчаянный искатель приключений, виртуозно выкручивавшийся из самых невероятных обстоятельств, внезапно и бесславно окончил карьеру авантюриста. Видимо, Британия больше не нуждалась в его услугах и постаралась скрыть все следы его существования. Эта мысль практически привела Ровальи в отчаяние.
     - Мы никогда не выберемся отсюда, - пробормотал он, засыпая.
     А утром… Утром его разбудила усилившаяся качка и слишком шумная суета Ремизова вокруг паруса. Пти завис где-то на середине мачты, отчаянно пытаясь что-нибудь понять в морской терминологии.
     - Ну, я понимаю, когда травить нужно крыс, но чтобы травить каких то «шкотов»? Какая же это шкота, если это веревка? Самая что ни на есть обыкновенная веревка! И чем прикажете травить вещь, которая от рождения была дохлой?!
     - Пти, немедленно слезай оттуда, ты мне мешаешь! – прикрикнул на него Ремизов.
     - Но ты же сам попросил меня потравить каких-то шкотов! – обиделся тот, неловко спрыгивая на палубу.
     - Это означало, отпустить вот этот трос! – Ремизов, видимо говорил это не первый, и даже не десятый раз. – Неужели трудно запомнить?
     - Ты так бы и сказал – пусти веревку! – обиделся Пти. – А то, как закричит: «трави шкоты»! «трави шкоты»! А чем прикажете их травить, если на борту нет ни грамма крысиного яда?
     Ровальи, к которому и обращались последние слова Пти, поперхнулся от хохота. Ремизов обернулся в его сторону и с какой-то досадой произнес:
     - Как бы вам не пришлось смеяться в последний раз.
     - Что это значит? – нахмурился тот.
     - Мы слишком отклонились от курса… или карты недостаточно верны… или секстант сломан… или сам дьявол против нас! – Ремизов подал Ровальи подзорную трубу и указал на маленькую точку впереди. – Боюсь, что мы наткнулись на «Одалиску».
     - Не может быть… - Ровальи отшатнулся от него, надеясь, что это всего лишь неуместная шутка.
     - Смотрите сами, это ее паруса, - Ремизов был слишком напряжен, чтобы шутить.
     Ровальи, заглянув в подзорную трубу, увидел лишь черный корабль, в котором он едва ли узнал именно «Одалиску», но уверенность капитана подавляла.
     - Что же нам делать?
     - Надеюсь, она изменит курс, или пройдет, не заметив нас, – без особого энтузиазма проговорил тот. – Мы сейчас идем на максимальной для такого ветра скорости. Яхта хороша, но ветер и маневренность «Одалиски» не на нашей стороне. К полудню, думаю, все определится.
    К полудню черный фрегат подошел настолько близко, что даже незадачливый Пти мог сосчитать все ее паруса, а к часу дня стало ясно, что «Одалиска» не случайно избрала свой курс. Ремизов приложил все силы, весь свой талант, оттягивая дальнейшее сближение кораблей. Он надеялся продержаться до темноты, а там ускользнуть, резко изменив курс… Но на закате «Одалиска» подошла к яхте на расстояние пушечного выстрела, и потребовала немедленно лечь в дрейф. Яхта не подчинилась, продолжая лавировать у нее под носом. Тогда фрегат открыл огонь из всех своих пятидесяти пушек.
     Яхта словно летала, постоянно меняя курс и одновременно, пытаясь как-то увеличить расстояние между ней и фрегатом, но все попытки ее штурмана привели только к тому, что Джастинс, взбешенный столь долгой охотой, стал совершать все более грубые промахи. Если бы на яхте оказалась хотя бы одна, пусть даже самая древняя пушка, фрегат уже не был бы столь невредим, но… Все оружие подвижного суденышка состояло из пары пистолетов, охотничьего ружья, двух бочонков с порохом и целого арсенала удочек. Надежды на спасение не было, но солнце опускалось все ниже… Вот-вот должны сгуститься сумерки, а там…
     Джастинс отчего-то не торопился топить яхту. Канониры стали осторожнее, ядра пытались сбить мачту и повредить руль, но ни одно из них не могло пробить борт ниже ватерлинии. Это объяснялось просто: Джастинс был уверен, что на яхте, кроме беглецов, находится Жасмин. Ради ее безопасности он щадил назойливое суденышко, стараясь обездвижить его, а не утопить.
     Ветер стихал, а это означало конец погони. Разбитый руль и сломанная мачта лишь на несколько минут ускорили капитуляцию маленького судна, и яхта, наконец, замерла, покорно ожидая победителей. А те уже пришвартовывались к изуродованной корме. Джастинс, стоя на палубе «Одалиски», ждал первых жертв и вдруг… Яхта мелко вздрогнула, и красноватый клубок света разорвал ее тонкий силуэт, разметав по грязно-розовому небу мелкие линии снастей и обломки корпуса. Через две минуты воронка потянула на дно тех пиратов из шлюпки, которые еще оставались на воде. И вот, словно огромный черный занавес опустился над сценой разыгравшейся драмы: погас последний закатный луч, единственный свидетель этого спектакля.

     В том, что спектакль удался, Ремизов убедился лишь на рассвете – «Одалиска» была уже безобидным пятнышком на горизонте. Всю ночь он опасался, что пираты начнут искать уцелевших среди обломков, и утром он увидит высокий черный борт над головой… Но все прошло именно так, как он рассчитывал: пираты даже не подозревали, что во время взрыва на яхте, ее экипаж был за бортом. Правда потом, когда тонул бесформенный остов, все трое едва не пошли ко дну – их спас широкий обломок борта, за который они успели схватиться. Этот же обломок помог им продержаться на воде до утра: он был достаточно большой, чтобы выдержать вес одного человека, что оказалось весьма кстати для трех потерпевших кораблекрушение.
     Ровальи отказался первым воспользоваться услугами импровизированного плота, заявив, что еще не настолько устал от пребывания в воде. Пти по этому вопросу имел прямо противоположное мнение, и, быстро устроившись на обломке, крепко заснул. Перед рассветом его место занял Ремизов. Однако он был слишком взволнован недавними событиями и долго не мог сомкнуть глаз. Он просто лежал на широком обломке, лениво наблюдая за медленно разгоравшимся утром. Затея со взрывом была, несомненно, удачной, но что делать дальше не знал никто: даже если море останется спокойным, больше двух дней без воды им не продержаться. Пти совсем измучился, а Ровальи…
     - Ровальи? – капитан беспокойно посмотрел туда, где только что была голова юноши, а теперь вырывалась струйка серебристых пузырьков.
     Капитан едва успел схватить его за воротник, вытянув на поверхность воды.
     Ровальи закашлялся и открыл глаза.
     - Что это значит? – едва слышно пробормотал он, обнаружив перед собой обеспокоенную физиономию Ремизова. – Почему вы все время хватаете меня за шиворот?
     - Вы же едва не утонули, - немного растерялся капитан.
     - Ну и что? Я же не просил вас меня спасать! – он попытался вырваться. – Может, я хотел утонуть?
     - О! В таком случае не буду вам мешать, - с досадой проговорил Ремизов, отпуская его.
     Ровальи, неожиданно лишившись поддержки, быстро оказался под водой. Захлебываясь, он с трудом вынырнул и отчаянно забарахтался, не в силах самостоятельно дотянуться до спасительного деревянного обломка.
     - Эй! Я же не серьезно! – возмутился он.
     Ремизов, однако, не обратил на это никакого внимания. Он со странным выражением смотрел на горизонт.
     - Ну, помогите же! – с подлинным отчаянием в голосе воскликнул Ровальи.
     Ремизов с трудом оторвал взгляд от горизонта и посмотрел на тонущего.
     - Там корабль, - сказал он.
     - Что?! – Ровальи от изумления опять оказался под водой, но справился с собой и довольно быстро вынырнул. – Что вы сказали?
     - Там корабль. Сюда идет корабль, - тихо и внятно проговорил Ремизов.
     Ровальи коротко вздохнул и снова погрузился в воду…


КОММЕНТАРИИ:

[1] Его визит на Мартинику едва не закончился восстанием рабов - восстание рабов на Мартинике в 1823 году привело к двум погибшим и семи раненым. Правительство приговорило 19 рабов к смертной казни, 10 - к галерам, шестерых - к порке кнутом и восьмерых - за помощь-к казни.

{2} Губернатор Донзело - граф Франсуа-Ксавье Донзело (фр. Fran;ois-Xavier Donzeloty, 1764-1843) был французским генералом при императоре Наполеоне, губернатором Ионических островов (1807-1814) и Мартиники (1818-1826). Был признан умным, обаятельным и способным лидером. Будучи губернатором Мартиники пытался провести политику по увеличению белого населения острова за счет эмигрантов, столкнулся с несколькими восстаниями рабов, оказывал негласную поддержку испанской Кубе, чем вызывал недовольство англичан.

[3] Ново-Архангельск (в настоящее время - Ситка) –город на острове Баранова (о. Ситка) столица Русской Америки. Город был основан Александром Андреевичем Барановым в 1799 году с разрешения старейшин тлинкитов как форт Архангела Михаила на берегу небольшой речки. В 1802 году в ходе русско-тлинкитской войны форт был разрушен индейцами, а его жители перебиты. В 1804 году после битвы при Ситке русские вновь заняли эту территорию при помощи алеутов и орудий шлюпа «Нева» (Первое русское кругосветное путешествие на шлюпах «Надежда» и «Нева» 1803-1806 гг). Поселение было перенесено на стратегически более удобное место — на крутой холм, получивший название Замковый, примерно в 10 км южнее бывшего форта. Новое поселение получило название Ново-Архангельск.

[4] Ситка (остров Баранова) - остров в Архипелаге Александра на юго-востоке штата Аляска (США). Назван в 1805 году капитаном Ю. Ф. Лисянским в честь Александра Баранова. Живущие на нём индейцы-тлинкиты называют его Sheet’-k; X';at’l (часто просто «Ши»). Вместе с островами Адмиралтейским и Чичагова образует так называемые «острова ABC».


Предыдущая глава:  http://proza.ru/2025/01/23/1209

Продолжение:  http://proza.ru/2025/01/25/1514