История об али-бабе и сороках-ворах

В одном персидском городе жили два брата, одного звали Касим, а другого — Али-Баба. Отец почти ничего им не оставил, но, поскольку он разделил своё небольшое имущество поровну между ними, казалось, что их состояние должно было быть одинаковым, но судьба распорядилась иначе.

Кассим женился на женщине, которая вскоре стала наследницей крупной суммы денег и
склада, полного ценных товаров, так что он сразу же стал одним из
самых богатых и влиятельных торговцев и зажил на широкую ногу. Али
Баба, с другой стороны, женившийся на такой же бедной женщине, как и он сам,
жил в очень убогом жилище и не имел других средств к существованию, кроме ежедневной работы по рубке дров и доставке их в город на продажу на трёх ослах, которые были его единственным имуществом.

Однажды, когда Али-Баба был в лесу и только что нарубил достаточно дров, чтобы нагрузить своих ослов, он увидел вдалеке большое облако пыли, которое, казалось, двигалось в его сторону. Он внимательно наблюдал за ним и вскоре различил в нём лошадь. Хотя там никого не было
Услышав о разбойниках в этой стране, Али-Баба начал думать, что они могут оказаться таковыми, и, не задумываясь о том, что может случиться с его ослами, решил спастись сам. Он взобрался на большое толстое дерево, ветви которого на небольшом расстоянии от земли были так близко друг к другу, что между ними почти не было просвета. Он расположился
посередине, откуда мог видеть всё, что происходило, оставаясь незамеченным.
Дерево стояло у подножия одинокой скалы, такой крутой и скалистой, что никто не мог на неё взобраться.

Отряд, состоявший из хорошо вооружённых всадников, подъехал к подножию этой
скалы и спешился. Али-Баба насчитал сорок человек и по их виду и снаряжению понял, что это разбойники. И он не ошибся в своём мнении, потому что это был отряд бандитов, которые, не причиняя вреда окрестностям, грабили на расстоянии и сделали это место своим убежищем. Но что подтвердило его мнение, так это то, что каждый из них отвязал своего коня, привязал его к какому-нибудь кусту и повесил ему на шею мешок с зерном, который они везли с собой. Затем каждый из них
Он взял свой седельный кошелёк, который, судя по его весу, показался Али-Бабе набитым золотом и серебром. Один из них, самый представительный, которого он принял за их предводителя, подошёл с кошельком за спиной к дереву, под которым прятался Али-Баба, и, пробираясь сквозь кусты, произнёс так отчётливо: «Откройся, Сезам», что Али-Баба услышал его. Как только предводитель разбойников
произнёс эти слова, в скале открылась дверь. Он велел своему отряду войти первым, а затем последовал за ними, и дверь закрылась
Скала снова закрылась сама собой. Разбойники какое-то время оставались в скале, и
Али-Баба, который боялся, что кто-нибудь из них или все они вместе могут выйти и поймать его, если он попытается сбежать, был вынужден терпеливо сидеть на дереве. Тем не менее у него было искушение спуститься, сесть на одного из их коней и повести за собой другого, погоняя ослов изо всех сил, чтобы поскорее добраться до города, но неопределённость ситуации заставила его выбрать самый безопасный путь.

Наконец дверь снова открылась, и сорок разбойников вышли наружу.
Капитан вошёл последним, а вышел первым и остановился, чтобы посмотреть, как все они проходят мимо него. Когда Али-Баба услышал, как он закрывает дверь, произнеся эти слова: «Сезам, откройся», — каждый из них подошёл к своему коню, взнуздал его, закрепил поводья и снова сел в седло. Когда капитан увидел, что все готовы, он встал во главе отряда, и они вернулись тем же путём, что и пришли.
Али-Баба не сразу слез с дерева, потому что подумал:
«Может быть, они что-то забыли и вернутся, а тогда меня схватят». Он следил за ними глазами, пока мог видеть.
они; а потом пробыл там значительное время, прежде чем спустился.
Вспомнив слова, которыми командир разбойников заставлял дверь
открываться и закрываться, ему стало любопытно попробовать, произведет ли его произнесение их
такой же эффект. Итак, он пошел в кусты и
заметив скрытую за ними дверь, остановился перед ней и сказал:
"Сезам, откройся!"_ Дверь тотчас же широко распахнулась. Али-Баба, ожидавший увидеть тёмную мрачную пещеру, был удивлён, обнаружив, что она хорошо освещена и просторна, в форме свода, в который проникал свет из
отверстие на вершине скалы. Он увидел всевозможные припасы, богатые
тюки шелковых тканей, парчи и ценных ковровых покрытий, наваленные друг на друга
друг на друга; золотые и серебряные слитки в огромных кучах и деньги в мешках.
Вид всех этих богатств навел его на мысль, что эта пещера, должно быть, была
веками занята грабителями, сменявшими друг друга. Али-Баба
недолго раздумывал, что ему делать, и сразу же вошёл в пещеру. Как только он вошёл, дверь за ним захлопнулась, но это его не смутило, потому что он знал, как её открыть
снова. Он никогда не обращал внимания на серебро, но использовал своё время с максимальной пользой, вынося столько золотых монет, сколько, по его мнению, могли унести три его осла. Он собрал своих ослов, которые были рассеяны по округе, и, нагрузив их мешками, накрыл их брёвнами так, чтобы их не было видно. Закончив, он встал перед дверью и произнёс: «Сезам, откройся!» Дверь за ним закрылась, потому что она закрылась сама, пока он был внутри, но оставалась открытой, пока он был снаружи. Затем он отправился в город.

Когда Али-Баба вернулся домой, он загнал ослов в маленький дворик, очень осторожно закрыл ворота, сбросил доски, которыми были накрыты мешки, занёс их в дом и разложил перед женой, которая сидела на диване. Его жена взяла сумки в руки и, обнаружив, что они полны денег,
подумала, что муж её ограбил, и не удержалась от вопроса: «Али-Баба, неужели ты был так несчастен, что…» «Тише, жена, — перебил её Али-Баба, — не пугай себя; я не разбойник, разве что тот, кто крадёт у разбойников. Ты больше не будешь
не думай обо мне плохо, когда я расскажу тебе о своём везении.
Затем он высыпал из мешков столько золота, что оно ослепило его жену, и, закончив, рассказал ей всё приключение от начала до конца, а главное, посоветовал держать это в секрете. Жена, избавившись от страхов, радовалась вместе с мужем их удаче и пересчитывала золото по крупицам. «Жена,
ответил Али-Баба: «Ты не знаешь, за что берешься, когда притворяешься, что считаешь деньги.
Ты никогда не закончишь. Я вырою яму, и
«Закопай его, нельзя терять ни минуты». «Ты прав, муж», —
ответила она, — «но дай нам знать, насколько это возможно, сколько у нас есть. Я
одолжу у соседей небольшую мерку и измерю, пока ты будешь копать яму». «То, что ты собираешься сделать, бесполезно, жена», —
— сказал Али-Баба: «Если бы ты прислушалась к моему совету, то лучше бы оставила всё как есть. Но держи это в секрете и поступай, как тебе угодно».
Жена побежала к своему зятю Касиму, который жил неподалёку, но его не было дома. Она обратилась к его жене и попросила одолжить ей
немного помечтай. Её невестка спросила её, какой ей
хочется — большой или маленький. Жена попросила маленький. Зять согласился одолжить ей одну, но, зная о бедности Али-Бабы,
она захотела узнать, какое зерно его жена хочет отмерить, и, хитроумно положив на дно меры немного сала, принесла её жене Али-Бабы, извинившись за то, что заставила её ждать так долго, но что она не могла найти её раньше. Жена Али-Бабы вернулась домой, поставила меру на кучу золота, часто наполняла и опорожняла её.
Она сидела на диване, пока не закончила. Когда она была очень довольна тем, что количество мер оказалось таким, каким оно было, она пошла сказать об этом мужу, который почти закончил копать яму. Пока Али-Баба  закапывал золото, его жена, чтобы показать невестке свою точность и усердие, принесла мерку обратно, но не заметила, что на дне остался кусочек золота. «Сестра, — сказала она,
снова протягивая ей шкатулку, — вы видите, что я недолго хранила вашу мерку.
Я вам за это благодарна и возвращаю её с благодарностью».

Как только невестка ушла, жена Кассима посмотрела на дно мерки и с невыразимым удивлением обнаружила, что к ней прилип кусочек золота. Зависть мгновенно овладела ею. «Что! — воскликнула она. — Неужели у Али-Бабы так много золота, что он меряет его? Откуда у этого бедняги взялось всё это богатство? Кассима, её мужа, не было дома, он был в своей конторе, которую всегда покидал вечером. Его жена ждала его и считала, что прошло уже много времени; ей не терпелось рассказать ему о случившемся, и она догадывалась, что он удивится не меньше её.

Когда Кассим вернулся домой, жена сказала ему: «Кассим, я знаю, что ты считаешь себя богатым, но ты сильно ошибаешься. Али-Баба намного богаче тебя. Он не считает свои деньги, а измеряет их». Кассим попросил её объяснить загадку, и она рассказала ему о хитрости, с помощью которой сделала это открытие, и показала ему монету, которая была настолько старой, что они не могли определить, при каком правителе она была отчеканена. Кассим вместо того, чтобы радоваться, почувствовал низменную зависть к благополучию своего
брата; он не мог уснуть всю ночь и отправился к нему
утром, ещё до восхода солнца, хотя после того, как он женился на богатой вдове, он никогда не относился к нему как к брату, а пренебрегал им. «Али
Баба, — сказал он, обращаясь к нему, — ты очень скрытен в своих делах;
ты притворяешься жалким бедняком, а сам меряешь золото". "Как,
брат?" - ответил Али-Баба. "Я не знаю, что ты имеешь в виду: объясни
сам". "Не притворяйся невежественным", - ответил Кассим, показывая ему
золотую монету, подаренную ему женой. "Сколько у тебя этих монет?" - добавил он.
"у тебя есть?" Моя жена нашла это в нижней части мерки, которую вы
позаимствовали вчера. "

Из этого разговора Али-Баба понял, что Кассим и его жена из-за глупости его собственной жены узнали то, что они так старались скрыть; но сделанного не воротишь, поэтому, не выказывая ни малейшего удивления или беспокойства, он во всём признался, рассказал брату, как случайно обнаружил это убежище воров, в каком месте оно находится, и предложил ему часть своего сокровища за сохранение тайны. — Я так и думал, — надменно ответил Кассим, — но я должен точно знать, где находится это сокровище и как я могу сам посетить его, когда захочу; иначе я
Я пойду и донесу на тебя, и тогда ты не только ничего не получишь, но и потеряешь всё, что у тебя есть, а я получу долю за информацию.

Али-Баба, скорее из-за своего природного добродушия, чем из-за страха перед угрозами своего неродного брата, рассказал ему всё, что тот хотел знать, и даже те самые слова, которые он должен был произнести, чтобы попасть в пещеру.

Касим, которому больше не хотелось иметь дело с Али-Бабой, ушёл от него, решив
позаботиться о нём заранее и надеясь забрать всё сокровище себе. На следующее утро он встал задолго до восхода солнца и отправился в лес
с десятью мулами, везущими большие сундуки, которые он собирался наполнить, и
пошёл по дороге, которую указал ему Али-Баба. Вскоре он добрался до скалы и нашёл нужное место по дереву и другим приметам, которые дал ему брат. Дойдя до входа в пещеру, он произнёс: «Откройся, Сезам!» и дверь тут же открылась, а когда он вошёл, закрылась за ним. Осматривая пещеру, он был в восхищении отОн нашёл гораздо больше сокровищ,
чем ожидал, судя по рассказу Али-Бабы. Он был настолько жадным и алчным до богатства,
что мог бы провести весь день, любуясь сокровищами, если бы его не
останавливала мысль о том, что он пришёл забрать часть из них. Он положил столько мешков с золотом, сколько смог унести, у входа в пещеру, но его мысли были так заняты мыслями о несметных богатствах, которыми он должен был обладать, что он не мог придумать нужное слово, чтобы открыть дверь, и вместо «Сезам» сказал: «Откройся, ячмень!» и с удивлением обнаружил, что дверь крепко заперта. Он назвал
Он перепробовал несколько видов зерна, но дверь по-прежнему не открывалась. Кассим никак не ожидал такого поворота событий и был так встревожен опасностью, в которой оказался, что чем больше он пытался вспомнить слово «Сезам», тем больше путалась у него в голове память, и он забыл его так же, как если бы никогда не слышал о нём. Он бросил мешки, которые тащил на себе, и рассеянно зашагал взад-вперёд по пещере, не обращая ни малейшего внимания на окружавшие его богатства. Около полудня разбойники случайно заглянули в их пещеру и остановились неподалёку от неё
увидел мулов Кассима, бродивших по скале с огромными сундуками на спинах
. Встревоженные этим новшеством, они во весь опор помчались к пещере.
Они уехали мулы, которые Кассим не потрудился застегнуть, и
они плутали по лесу так далеко, что они скорее были из
зрение. Разбойники даже не стали преследовать их,
больше интересуясь тем, кому они принадлежат, и пока некоторые из них
осматривали скалу, капитан и остальные направились прямо к двери с обнажёнными саблями в руках, произнесли нужные слова, и дверь открылась.

Кассим, который услышал топот копыт в глубине пещеры, не сомневался, что разбойники пришли за ним и что его смерть неминуема, но решил попытаться сбежать от них. С этой целью он бросился к двери и, как только услышал слово «Сезам», которое он забыл, и увидел, что дверь открывается, выбежал и повалил предводителя, но не смог убежать от остальных разбойников, которые вскоре лишили его жизни своими саблями. Первым делом разбойники осмотрели пещеру. Они нашли все мешки, которые были у Кассима
Он подвёл их к двери, чтобы они были готовы запрячь его мулов, и снова отвёл их на прежние места, не забыв забрать то, что забрал Али-Баба. Затем, собравшись на совет и обсудив это происшествие, они предположили, что Кассим, когда вошёл, не смог выйти, но не могли представить, как он вошёл. Им пришло в голову, что он мог спуститься по своду пещеры, но отверстие, через которое проникал свет, было настолько высоко, а скалы настолько неприступны, что они отказались от этой догадки. Они не могли предположить, что он вошёл через дверь.
Однако они не поверили бы, если бы он не знал секрета, как его открыть. Короче говоря, никто из них не мог представить, как он вошёл, потому что все были убеждены, что никто не знает их секрета, и не подозревали, что Али-Баба наблюдал за ними. Для них было очень важно сохранить свои богатства. Поэтому они решили разрубить тело Кассима
на четыре части, повесить две с одной стороны и две с другой у входа в пещеру, чтобы устрашить любого, кто попытается войти. Едва приняв это решение, они приступили к его исполнению.
казнили, и когда им больше нечего было задерживать, они покинули место, где
хранились их сокровища. Затем они сели на коней и снова отправились
прочёсывать дороги и нападать на караваны, которые могли им встретиться.

[Иллюстрация]

_Кассим ... был так встревожен опасностью, в которой он оказался, что чем больше он
старался вспомнить слово «Сезам», тем больше путалась у него в голове
память._

Тем временем жена Кассима очень забеспокоилась, когда наступила ночь, а её
муж не вернулся. Она в тревоге побежала к Али-Бабе и сказала: «Полагаю,
шурин, ты знаешь, что Кассим, твой брат, ушёл в
в лес, и по какой причине; сейчас ночь, а он все не возвращается.
Боюсь, с ним случилось какое-то несчастье". Али-Баба,
который ожидал, что его брат после того, что он сказал, отправится в
лес, сам в тот день отказался идти, опасаясь нанести ему
какую-либо обиду; поэтому рассказал ей, не раздумывая над ней
о некрасивом поведении мужа, о том, что ей не нужно пугать себя, потому что
Кассим, конечно, не сочтет нужным появляться в городе
до наступления ночи должно быть довольно далеко.

Жена Кассима, учитывая, как сильно её муж хотел сохранить тайну, с лёгкостью поверила своему
шурину. Она вернулась домой и терпеливо ждала до полуночи.
 Она раскаялась в своём глупом любопытстве и прокляла своё желание
проникнуть в дела брата и невестки. Она провела
всю ночь в слезах, а как только рассвело, отправилась к ним,
рассказывая своими слезами о причине своего прихода. Али-Баба не стал
ждать, пока его невестка попросит его пойти и посмотреть, что случилось
Кассим, но сразу же ушёл со своими тремя ослами, попросив её сначала облегчить её страдания. Он отправился в лес и, подойдя к скале, не увидев ни своего брата, ни мулов, серьёзно встревожился, обнаружив на пороге немного крови, что показалось ему дурным предзнаменованием. Но когда он произнёс слово и дверь открылась, он с ужасом увидел тело своего брата. Не обращая внимания на братскую любовь, которую
проявил к нему брат, Али-Баба отправился в пещеру на поиски
Он нашёл что-то, во что можно было завернуть его останки, и, погрузив их на одну из своих ослиц, накрыл их сверху деревом. Двух других ослиц он нагрузил мешками с золотом, накрыв их деревом, как и прежде, а затем, приказав закрыть дверь, ушёл, но из осторожности остановился в конце леса, чтобы не попасть в город до наступления ночи. Вернувшись домой, он завёл двух ослов, нагруженных золотом, в свой маленький двор и поручил разгружать их жене, а сам повёл другого в дом своей невестки.

Али-Баба постучал в дверь, которую открыла Моргиана, умная рабыня, изобретательная и способная обеспечить успех в самых сложных начинаниях. Али-Баба знал её такой. Войдя во двор, он разгрузил осла и, отведя Моргиану в сторону, сказал ей: «Первое, о чём я тебя прошу, — это хранить тайну как ради твоей госпожи, так и ради меня. Тело вашего хозяина находится в этих двух свёртках, и наша задача — похоронить его так, как если бы он умер естественной смертью. Иди, скажи своей госпоже, что я хочу с ней поговорить, и помни, что я тебе сказал.

Моргиана отправилась к своей госпоже, и Али-Баба последовал за ней. «Ну что,
брат, — нетерпеливо спросила она, — какие новости ты принёс мне о моём
муже? Я не вижу на твоём лице радости». «Сестра, — ответил он, —
Али-Баба: «Я не смогу удовлетворить ваш интерес, если вы не выслушаете мою историю, не произнеся ни слова, потому что для вас, как и для меня, очень важно сохранить в тайне то, что произошло». «Увы, — сказала она, — эта преамбула даёт мне понять, что моего мужа не найти; но в то же время я понимаю, что нужно соблюдать тайну, и должна сдерживаться: продолжайте, я вас слушаю».

Затем Али-Баба подробно рассказал о своём путешествии, пока не добрался до того места, где нашёл тело Кассима. «А теперь, — сказал он, — сестра, я должен рассказать тебе кое-что, что огорчит тебя ещё больше, потому что это то, чего ты совсем не ожидаешь, но это уже не исправить. Если мои старания смогут тебя утешить,
Я предлагаю вам то, что Бог послал мне, в обмен на то, что есть у вас, и жениться на вас.
Я уверяю вас, что моя жена не будет ревновать и что мы будем жить счастливо вместе. Если это предложение вам по душе, мы должны подумать о том, как сделать так, чтобы мой брат умер естественной смертью.
смерть. Я думаю, ты можешь оставить управление бизнесом на Моргиану,
и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебя утешить.
Что могла сделать вдова Кассима, кроме как принять это предложение?
Хотя её первый муж оставил после себя много имущества, его
брат теперь был намного богаче, а после обнаружения этого сокровища
мог стать ещё богаче. Вместо того чтобы отвергнуть это предложение, она
рассмотрела его как верный способ утешиться и, вытерев слёзы, которые
начали обильно литься, и подавив обычные в таких случаях возгласы,
женщины, потерявшие своих мужей, показали Али-Бабе, что одобряют его предложение. Али-Баба оставил вдову, посоветовал Морджане хорошо сыграть свою роль, а затем вернулся домой со своим ослом.

 Морджана в то же время отправилась к аптекарю и попросила у него что-то вроде леденцов, которые он приготовил и которые были очень эффективны при самых опасных заболеваниях. Аптекарь спросил, кто болен у её хозяина? Она со вздохом ответила, что её добрый хозяин Кассим сам не знает, что с ним случилось, но он не может ни есть, ни
говори. После этих слов Морджиана отнесла пастилки домой.
а на следующее утро снова отправилась в ту же аптеку и со слезами на глазах
в ее глазах просил эссенцию, которую раньше давали больным людям
только в крайнем случае. «Увы! — сказала она, забирая его у аптекаря. — Я боюсь, что это средство подействует не лучше, чем леденцы, и что я потеряю своего доброго хозяина». С другой стороны, поскольку в тот день Али-Баба и его жена часто ходили между домом Кассима и своим собственным и казались грустными, никто не удивился.
Вечером я с удивлением услышал жалобные вопли и крики жены Кассима и Моргианы, которые повсюду кричали, что их хозяин умер. На следующее утро, едва рассвело, Моргиана, которая знала одного старого сапожника, открывавшего свою лавку раньше других, подошла к нему и, пожелав доброго утра, вложила ему в руку золотой. — «Ну что ж, — сказал Баба Мустафа, так его звали, и он был весёлым стариком, — это хороший хэнсел: что я должен за него сделать? Я готов».

 «Баба Мустафа, — сказала Моргиана, — ты должен взять с собой свою швейную машинку».
«Возьмись за дело и пойдём со мной; но я должен сказать тебе, что завяжу тебе глаза, когда мы дойдём до нужного места». Баба Мустафа, казалось, немного засомневался при этих словах. «О! О! — ответил он, — ты хочешь, чтобы я сделал что-то против своей совести или чести?» «Боже упаси!» — сказал я.
Моргиана, вложив ему в руку ещё один золотой, сказала: «Я не прошу тебя ни о чём, что противоречило бы твоей чести. Пойдём со мной и ничего не бойся».

Баба Мустафа пошёл с Моргианой, которая, завязав ему глаза платком, отвела его в дом своего покойного господина и больше никогда не появлялась.
Он не сводил с неё глаз, пока не вошёл в комнату, где она сложила
труп. "Баба Мустафа, - сказала она, - ты должен поторопиться и сшить
эти части вместе; и когда ты закончишь, я дам тебе еще одну
золотую монету". После того, как Баба Мустафа выполнил свое задание, она
снова завязала ему глаза, дала ему третью золотую монету, как и обещала
, и, посоветовав ему хранить тайну, отнесла его обратно на место
где она впервые завязала ему глаза, сняла повязку и отпустила его
домой, но следила за ним, пока он не вернулся к своему стойлу, пока не был
совсем скрылась из виду, опасаясь, что ему может взбрести в голову вернуться и выследить её.

 К тому времени, как Моргиана нагрела немного воды, чтобы обмыть тело, пришёл Али-Баба с благовониями, чтобы забальзамировать его, после чего его зашили в саван. Вскоре после этого столяр по приказу Али-Бабы
принёс носилки, которые Моргиана приняла у двери и помогла Али-Бабе
положить в них тело. Она пошла в мечеть, чтобы сообщить имаму, что
они готовы. Люди из мечети, чьей обязанностью было омывать
умерших, предложили выполнить свой долг, но она отказалась.
сказал им, что все уже сделано. Морджиана едва успела вернуться домой
как прибыли имам и другие служители мечети. Четверо
соседи отнесли тело на плечах к месту захоронения,
следуя за имаумом, который прочитал несколько молитв. Моргиана, как рабыня покойного, шла за гробом, плача, бия себя в грудь и рвя на себе волосы; а Али-Баба шёл за ней с несколькими соседями, которые часто сменяли друг друга, неся гроб на кладбище.
 Жена Кассима осталась дома, оплакивая его и издавая жалобные крики.
женщины из соседних домов, которые, согласно обычаю, пришли на похороны и присоединились к её причитаниям, наполнили скорбью весь квартал. Таким образом, печальная смерть Кассима была скрыта и замята Али-Бабой, его женой, вдовой Кассима и Моргианой с таким усердием, что никто в городе не знал и не подозревал о её причине.

Через три или четыре дня после похорон Али-Баба открыто перевёз свои немногочисленные пожитки
в дом вдовы, но деньги, которые он забрал у разбойников
он перевёз его туда ночью: вскоре после того, как было объявлено о его браке с его
свояченицей, и, поскольку такие браки распространены в мусульманской
религии, никто не удивился. Что касается склада Кассима, Али
Баба отдал его своему старшему сыну, пообещав, что, если тот будет хорошо с ним управляться, он вскоре даст ему состояние, чтобы он мог выгодно жениться.

А теперь оставим Али-Бабу наслаждаться началом его удачи
и вернёмся к сорока разбойникам. Они снова пришли в назначенное время
в своё убежище в лесу, но, к их великому удивлению,
Мы обнаружили, что тело Кассима унесли вместе с несколькими мешками золота. «Нас,
безусловно, раскрыли, — сказал капитан, — и если мы не примем
скорейших мер, то постепенно потеряем все богатства, которые мы
с таким трудом и опасностью собирали столько лет. Всё, что мы можем
думать о понесённых нами потерях, — это то, что вор, которого мы
застали врасплох, знал секрет, как открыть дверь, и мы прибыли
к счастью, он выходил из дома, но то, что его тело исчезло, а вместе с ним и часть наших денег, ясно показывает, что у него был сообщник, и поскольку
Скорее всего, только двое узнали наш секрет, и один из них был пойман.
Мы должны внимательно следить за другим. Что скажете, ребята?
Все разбойники сочли предложение капитана настолько разумным, что
единогласно одобрили его и согласились, что должны отложить все остальные
дела, чтобы внимательно следить за этим и не отказываться от него, пока
не добьются успеха.

— «Я и не ожидал меньшего, — сказал капитан, — от вашей преданности. Но прежде всего один из вас, кто-то хитрый и предприимчивый, должен отправиться в город под видом путешественника, чтобы попытаться услышать что-нибудь о
странная смерть человека, которого мы убили, как он того заслуживал; и
постараемся выяснить, кем он был и где жил. Для нас это очень важно, чтобы мы не сделали ничего такого, в чём могли бы раскаяться, обнаружив себя в стране, где мы так долго жили, оставаясь неизвестными. Но чтобы предостеречь того, кто возьмёт на себя эту миссию, и чтобы мы не были обмануты, если он даст нам ложные сведения, я спрашиваю вас всех, не считаете ли вы, что в случае предательства или даже ошибки он должен понести наказание?
Не дожидаясь согласия своих товарищей, один из грабителей
вскочил и сказал: "Я подчиняюсь этому условию и считаю за
честь подвергнуть свою жизнь опасности, взяв на себя это поручение; но
помните, по крайней мере, если я не добьюсь успеха, что мне не нужны были ни мужество
, ни добрая воля, чтобы служить войску ". После этого грабитель получил большую
награды от капитана, он переоделся, и взяв его
оставить предоставляющих ту ночь, пошел в город всего на рассвете; и
ходил вверх и вниз, пока случайно он пришел в стойло Баба Мустафа по ,
который всегда открывался раньше всех остальных магазинов.

Баба Мустафа сидел с шилом в руке, собираясь приступить к работе.
Грабитель поздоровался с ним, пожелав доброго утра, и, заметив, что он стар, сказал: «Честный человек, ты начинаешь работать очень рано: разве в твоём возрасте можно так хорошо видеть? Я сомневаюсь, что даже если бы было немного светлее, ты смог бы шить».

— Конечно, — ответил Баба Мустафа, — вы, должно быть, незнакомец и не знаете меня.
Хоть я и стар, у меня необычайно зоркие глаза, и вы не усомнитесь, если я скажу вам, что сшил мёртвое тело.
место, где у меня не было столько света, сколько сейчас. Грабитель был вне себя от радости,
подумав, что при первом же визите в город он обратился к человеку, который, по всей вероятности, мог дать ему нужную информацию. «Мёртвое тело! — ответил он с притворным удивлением. — Зачем вам понадобилось зашивать мёртвое тело?» Вы хотите сказать, что зашили его саван?
— Нет-нет, — ответил Баба Мустафа, — я понимаю, что вы имеете в виду.
Вы хотите, чтобы я заговорил, но вы больше ничего не узнаете.
Грабитель не нуждался в дальнейших заверениях, чтобы убедиться, что он
Он нашёл то, что искал. Он вытащил золотой и, вложив его в руку Бабы Мустафы, сказал ему: «Я не хочу знать твой секрет, хотя могу заверить тебя, что не выдал бы его, если бы ты доверился мне. Единственное, чего я от тебя хочу, — это оказать мне услугу и показать дом, где ты зашил мёртвое тело».

— «Если бы я хотел оказать вам эту услугу, — ответил Баба Мустафа,
держа деньги в руке и собираясь их вернуть, — уверяю вас, я
не могу. Меня отвели в одно место, где меня ослепили, а потом
привели в дом, а потом таким же образом вернули обратно;
вы видите, что я не могу сделать то, чего вы хотите.

«Что ж, — ответил разбойник, — вы, однако, можете немного припомнить дорогу, по которой вас вели с завязанными глазами. Давайте, я завяжу вам глаза в том же месте. Мы пойдём вместе; возможно, вы узнаете какую-то часть пути».
и поскольку каждый должен получать плату за свои труды, вот ещё один золотой для тебя; исполни мою просьбу. Сказав это, он вложил ему в руку ещё один золотой.

 Два золотых были большим искушением для Бабы Мустафы.
Он долго смотрел на них, держа в руке, и молчал, размышляя, что ему делать.
Наконец он достал свой кошелёк и положил их туда. «Не могу вас заверить, — сказал он разбойнику, — что точно помню дорогу, но раз вы хотите, я попробую». При этих словах Баба Мустафа встал, к великой радости разбойника, и, не закрывая лавку, в которой ему нечего было терять, повел разбойника туда, где Моргиана завязала ему глаза.
«Это было здесь», — сказал Баба Мустафа. — «Мне завязали глаза, и я повернулся, как
ты меня видишь. Разбойник, у которого наготове был носовой платок, повязал его на глаза, прошёл мимо него, пока не остановился, отчасти ведя его за собой, отчасти следуя за ним. «Кажется, — сказал Баба Мустафа, — я больше не пойду», — и он остановился прямо у дома Кассима, где тогда жил Али-Баба. Вор, прежде чем сорвать повязку, пометил дверь кусочком мела, который держал в руке, а затем спросил, знает ли он, чей это дом. Баба Мустафа ответил, что, поскольку он не живёт в этом районе, он не может сказать. Вор,
Поняв, что больше ничего не добьётся от Бабы Мустафы, он поблагодарил его за хлопоты и оставил его возвращаться в свою лавку, а сам вернулся в лес, убеждённый, что его там очень хорошо примут.
 Вскоре после того, как разбойник и Баба Мустафа расстались, Моргиана вышла из дома Али-Бабы по какому-то делу, а вернувшись, увидела след, оставленный разбойником, и остановилась, чтобы рассмотреть его. «Что может означать эта метка?» — сказала она себе. «Кто-то замышляет недоброе против моего хозяина.
Однако, с какими бы намерениями это ни было сделано, лучше
чтобы подготовиться к худшему». Поэтому она взяла кусок мела и таким же образом отметила две или три двери с каждой стороны, не сказав ни слова ни хозяину, ни хозяйке.

Тем временем вор вернулся в лес к своему отряду и рассказал им о своём успехе. Все разбойники слушали его с величайшим удовольствием, когда капитан, похвалив его за усердие, обратился ко всем: «Товарищи, нам нельзя терять времени. Давайте отправимся в путь, хорошо вооружившись. Но чтобы не вызывать подозрений, пусть только один или двое пойдут в город вместе с нами и присоединятся к нам позже».
наше место встречи — большая площадь. А пока наш товарищ, который принёс нам хорошие новости, и я пойдём и найдём дом, чтобы обсудить, что лучше сделать.

Этот план был одобрен всеми, и вскоре они были готовы. Они разделились на группы по два человека и вошли в город, не вызвав ни малейших подозрений. Капитан и тот, кто утром ходил в город в качестве шпиона, пришли последними. Он вывел капитана на улицу,
где, по его словам, жил Али-Баба, и когда они подошли к
Он указал на первый из домов, которые отметила Моргиана. Но капитан заметил, что следующая дверь была отмечена таким же образом, и, показав её своему проводнику, спросил, какой это дом — тот или первый? Проводник был так озадачен, что не знал, что ответить, но ещё больше он растерялся, когда увидел пять или шесть домов, отмеченных таким же образом. Он с клятвой заверил капитана, что пометил только один дом и не может сказать, кто пометил остальные, чтобы он не мог
различить дом, у которого остановился сапожник.

Капитан, обнаружив, что их план провалился, отправился прямиком на место встречи и сказал первому встреченному им солдату, что они зря потратили время и должны вернуться в пещеру. Когда весь отряд собрался, капитан объяснил им причину их возвращения, и вскоре все признали проводника достойным смерти. Он осудил себя, признав, что должен был принять более
меры предосторожности, и приготовился принять удар от того, кому было
поручено отрубить ему голову. Другой из банды, который
пообещав себе, что добьётся большего успеха, он немедленно представился, и его предложение было принято. Он пошёл и подкупил Бабу Мустафу, как это сделал другой, и, когда ему показали дом, он отметил его красным мелом в более отдалённом от глаз месте.

Вскоре после этого Моргиана, от чьих глаз ничто не могло ускользнуть, вышла на улицу и, увидев красный мел, стала спорить сама с собой, как и раньше, и отметила дома других соседей в том же месте и таким же образом. Вернувшись в свою компанию, разбойник высоко оценил себя.
предосторожность, которую он предпринял, казалась ему безошибочным способом
отличить дом Али-Бабы от других домов, и капитан, и все остальные
думали, что это должно сработать. Они вошли в город с теми же
предосторожностями, что и раньше, но когда разбойник и его капитан
вышли на улицу, они столкнулись с той же трудностью, из-за чего
капитан пришёл в ярость, а разбойник в такое же замешательство, как и его предшественник.
Таким образом, капитан и его отряд были вынуждены отступить во второй раз,
будучи ещё более недовольными, в то время как несчастный разбойник, который был
Автор ошибки подвергся такому же наказанию, которому он охотно
подвергся.

 Капитан, потеряв двух храбрых солдат из своего отряда, опасался, что
слишком сильно сократит его численность, если будет следовать этому плану, чтобы
узнать, где живёт их грабитель. На их примере он убедился, что в таких случаях
их головы не так хороши, как их руки, и поэтому решил взять на себя это
важное поручение. Таким образом, он отправился к Бабе Мустафе, который оказал ему ту же услугу, что и другим разбойникам. Он не ставил перед собой никаких особых целей.
Он не оставил следов на доме, но так тщательно осматривал и наблюдал его, часто проходя мимо, что не мог ошибиться.

Капитан, довольный своей попыткой и узнав то, что хотел, вернулся в лес. Войдя в пещеру, где его ждал отряд, он сказал: «Теперь, товарищи, ничто не помешает нашей полной мести, так как я уверен, что дом в наших руках, и по пути сюда я придумал, как привести это в исполнение. Но если кто-нибудь придумает что-то получше, пусть сообщит мне». Затем он рассказал им свой план.
Они одобрили это изобретение и приказали им отправиться в близлежащие деревни и купить девятнадцать мулов с тридцатью восемью большими кожаными кувшинами, один из которых был наполнен маслом, а остальные были пустыми. Через два-три дня разбойники купили мулов и кувшины, и, поскольку горлышки у кувшинов были слишком узкими для его целей, капитан приказал расширить их. Поместив в каждый кувшин по одному из своих людей с оружием, которое он счёл нужным, оставив открытым шов, чтобы они могли дышать, он обтёр кувшины снаружи
с маслом из полного сосуда. Когда всё было готово, девятнадцать мулов, нагруженные тридцатью семью разбойниками в кувшинах и кувшином с маслом, отправились в путь под предводительством капитана, и к вечеру, как он и планировал, добрались до города. Он вёл их по улицам, пока не дошёл до дома Али-Бабы, в дверь которого собирался постучать, но не смог, потому что тот сидел там после ужина, чтобы немного подышать свежим воздухом. Он остановил своих мулов, обратился к нему и сказал: «Я издалека привез немного масла, чтобы продать его
на завтрашнем базаре; а сейчас уже так поздно, что я не знаю, где мне
переночевать. Если я не доставлю вам хлопот, окажите мне любезность и
позволите переночевать у вас, и я буду вам очень признателен за ваше
гостеприимство.

Хотя Али-Баба видел главаря разбойников в лесу и слышал его
голос, он вряд ли узнал бы его в облике торговца маслом. Он сказал ему, что будет рад, и сразу же
открыл ворота, чтобы мулы могли въехать во двор. В то же время он
позвал раба и приказал ему, когда мулов разгрузят,
Он отвел их в конюшню и дал им корма, а затем отправился к Морджане, чтобы попросить ее приготовить хороший ужин. Он сделал больше. Когда он увидел, что капитан разгрузил своих мулов и что их поставили в конюшню, как он приказал, и что он ищет место, где можно переночевать на воздухе, он привел его в зал, где принимал своих людей, и сказал, что не потерпит его присутствия во дворе. Капитан извинился,
сказав, что не хочет доставлять неудобства, но на самом деле ему нужно было
место, чтобы осуществить свой план, и только после самой настоятельной просьбы
он сдался. Али-Баба, не желая до ужина оставаться наедине с человеком, который покушался на его жизнь, продолжал беседовать с ним до конца ужина и повторил своё предложение о службе. Капитан встал одновременно со своим хозяином и, пока Али-Баба разговаривал с Моргианой, вышел во двор под предлогом осмотра своих мулов. Али-Баба, снова поручив Моргиане заботиться о своём госте, сказал ей: «Завтра утром я собираюсь пойти в баню до рассвета.
Приготовь моё банное бельё и отдай его Абдулле».
— как звали раба, — и приготовь мне хороший бульон, когда я
вернусь. После этого он пошёл спать.

Тем временем капитан вышел из конюшни, чтобы отдать своим людям
приказ, что делать. Он подошёл к первой бочке и, начиная с неё,
сказал каждому: «Как только я брошу несколько камней из окна
комнаты, где я лежу, не забудьте вскрыть бочку ножом, который
у вас есть для этой цели, и выходите, а я сразу же присоединюсь к
вам». После этого он вернулся в дом, когда
Моргиана, взяв свечу, провела его в его комнату, где
Она ушла от него, а он, чтобы избежать подозрений, вскоре потушил свет и лёг в одежде, чтобы быть готовым к пробуждению.

 Моргиана, помня наказ Али-Бабы, приготовила ему банное бельё и велела Абдулле поставить на огонь котелок с бульоном, но пока она его готовила, лампа погасла, а в доме не осталось ни масла, ни свечей. Она не знала, что делать, ведь нужно было приготовить бульон. Абдулла, видя, что она очень расстроена, сказал: «Не волнуйся и не мучай себя, а пойди во двор и возьми немного масла из одной из
«Кувшины». Моргиана поблагодарила Абдуллу за совет, взяла кувшин с маслом и вышла во двор. Когда она подошла к первому кувшину, разбойник внутри тихо спросил: «Пора?» Хотя разбойник говорил тихо, Моргиана была поражена его голосом, потому что капитан, разгружая мулов, снял крышки с этого и всех остальных кувшинов, чтобы дать своим людям подышать. Как бы ни была удивлена Моргиана, обнаружив в кувшине мужчину, а не масло, которое она искала, многие бы
она подняла такой шум, что могла бы поднять тревогу; в то время как Моргиана,
сразу же поняв, как важно сохранять тишину и
необходимость быстро принять меры без шума, сразу же придумала, что делать, и, взяв себя в руки, не выказывая ни малейших эмоций,
ответила: «Ещё нет, но скоро». Она обошла все кувшины, отвечая так же, пока не дошла до кувшина с маслом.

Таким образом Моргиана выяснила, что её хозяин Али-Баба, думая, что
принимает у себя торговца нефтью, впустил тридцать восемь разбойников
в его дом, считая этого мнимого торговца своим капитаном. Она
сделал то, что поскорей бы она могла, чтобы заполнить ее маслом кастрюлю, и вернулись в нее
кухня, где, как только она брала свою лампу, она взяла многие
чайник, пошел опять к нефти-кувшин, наполнил чайник, поставил его на большой
Дерево-Огонь, и как только оно закипит пошел и достаточно налил в каждый
банку, чтобы задушить и уничтожить разбойника в пределах.

Когда это действие, достойное мужества Моргианы, было выполнено
без единого звука, она вернулась на кухню с пустым чайником;
Она потушила большой костёр, на котором варила масло, и, оставив ровно столько, чтобы сварить бульон, потушила и лампу, и
замолчала, решив не ложиться спать, пока не увидит, что будет дальше, через кухонное окно, выходившее во двор.

Она недолго ждала, прежде чем предводитель разбойников встал, открыл
окно и, не увидев света и не услышав шума или чьих-либо шагов в доме, подал условленный сигнал, бросив несколько камешков,
несколько из которых попали в кувшины, в чём он не сомневался, судя по звуку
они дали. Затем он прислушался, но, не услышав и не почувствовав ничего, по чему можно было бы судить, что его товарищи пошевелились, он начал сильно беспокоиться, бросил камни ещё раз, а затем ещё и ещё, и не мог понять, почему никто из них не отвечает на его сигнал. Сильно встревоженный, он тихо спустился во двор и, подойдя к
первому кувшину, спросил грабителя, которого считал живым, не он ли
была готова, понюхала горячее прокипяченное масло, от которого шел пар
из банки. Следовательно, он подозревал, что его заговор с целью убийства Али-Бабы и
его дом был разграблен. Осматривая все кувшины один за другим, он обнаружил, что все члены его банды мертвы, и по количеству масла, которое он не долил в последний кувшин, догадался о причине и способе их смерти. В ярости и отчаянии из-за того, что его план провалился, он взломал замок на двери, ведущей со двора в сад, перелез через стену и сбежал.

Когда Моргиана не услышала ни звука и, подождав некоторое время, обнаружила, что капитан не вернулся, она решила, что он предпочёл сбежать через сад, а не через парадную дверь, которая была
заперто на два замка. Удовлетворенная и довольная тем, что так хорошо преуспела в
спасении своего хозяина и семьи, она отправилась спать.

Али-Баба встал засветло и в сопровождении своего раба отправился в баню,
совершенно не подозревая о важном событии, которое произошло дома; ибо
Морджиана не считала безопасным будить его раньше, опасаясь упустить
свою возможность; и после своего успешного подвига она подумала, что это
излишне беспокоить его.

Когда он вернулся из бани, солнце уже взошло. Он очень удивился, увидев кувшины с маслом и то, что торговец не ушёл.
мулы. Он спросил Моргиану, которая открыла дверь и оставила всё как есть, чтобы он мог их увидеть, в чём дело. «Мой добрый хозяин, — ответила она, — да хранит вас Бог и всю вашу семью; вы будете лучше осведомлены о том, что хотите знать, когда увидите то, что я должна вам показать, если вы потрудитесь последовать за мной».

Как только Моргиана закрыла дверь, Али-Баба последовал за ней. Она
попросила его заглянуть в первую банку и посмотреть, есть ли там масло.
Али-Баба так и сделал и, увидев человека, в испуге отпрянул и закричал.
— Не бойся, — сказала Моргиана, — человек, которого ты видишь, не причинит вреда ни тебе, ни кому-либо другому. Он мёртв.
— Ах, Моргиана! — сказал Али-Баба, — что ты мне показываешь? Объясни.
— Я объясню, — ответила Моргиана, — не удивляйся так сильно и не возбуждай любопытство соседей. Загляни во все остальные кувшины.

Али-Баба осмотрел все остальные кувшины и, когда добрался до того, в котором было масло, обнаружил, что оно сильно опустилось, и некоторое время стоял неподвижно, иногда поглядывая на кувшины, а иногда на Моргану.
Он не сказал ни слова, так велико было его удивление. Наконец, придя в себя, он спросил: «А что стало с купцом?»

 «Купец! — ответила она. — Он такой же купец, как и я. Я расскажу тебе, кто он и что с ним стало. Но тебе лучше послушать эту историю в своей комнате, потому что тебе пора выпить бульон после купания».

Пока Али-Баба удалялся в свою комнату, Моргиана пошла на кухню за бульоном, но прежде чем он выпил его, он попросил её утолить его нетерпение и рассказать, что произошло.
обстоятельства; и она подчинилась ему.

«Вот, — сказала она, закончив свой рассказ, — это та история, которую вы у меня просили. И я убеждена, что это следствие того, что я наблюдала несколько дней назад, но не сочла нужным сообщить вам. Потому что однажды утром, когда я пришла домой пораньше, я увидела, что наша входная дверь была отмечена белым мелом, а на следующее утро — красным. И оба раза, не зная, что означают эти метки, я таким же образом отметила двери двух или трёх соседей с каждой стороны. Если вы задумаетесь об этом и о том, что произошло с тех пор, вы поймёте, что это сюжет
разбойники из леса, из банды которых не хватает двоих, а теперь их осталось трое: всё это говорит о том, что они поклялись уничтожить вас, и вам следует быть начеку, пока один из них жив: со своей стороны, я не пренебрегу ничем, что может помочь вам выжить, поскольку это мой долг.

Когда Моргиана замолчала, Али-Баба так проникся благодарностью за
великую услугу, которую она ему оказала, что сказал ей: «Я не умру,
не отплатив тебе по заслугам. Я обязан тебе жизнью и в знак
благодарности освобождаю тебя от этого
момент, когда я смогу возместить вам ущерб, как и намеревался. Я убеждён, что сорок разбойников расставили сети для моего уничтожения.
 Бог, благодаря вам, уже избавил меня от них, и я надеюсь, что Он и дальше будет оберегать меня от их коварных замыслов и избавит мир от их преследований. Все, что нам нужно сделать, это похоронить тела
этих вредителей человечества немедленно и со всей мыслимой секретностью,
чтобы никто не мог заподозрить, что с ними стало. Но этот труд
Абдулла и я возьмемся за это".

Сад Али-Бабы был очень длинным, и в дальнем конце его тенил густой кустарник.
Там росло много больших деревьев. Под ними он и раб вырыли траншею,
достаточно длинную и широкую, чтобы вместить всех разбойников. Затем они вытащили
тела из кувшинов, забрали их оружие, отнесли в конец сада, положили в траншею и снова выровняли землю.
Когда всё было готово, Али-Баба спрятал кувшины и оружие, а так как у него не было
нужды в мулах, он в разное время отправлял их на продажу на рынок
вместе со своим рабом.

Пока Али-Баба принимал эти меры, чтобы никто не узнал, как он
так быстро разбогател, капитан сорока
разбойники вернулись в лес с невероятным унижением; и в смятении от своего неудачного предприятия, столь противоречащего тому, что он себе обещал, он вошёл в пещеру, не в силах по пути из города придумать, как отомстить Али-Бабе.

 Одиночество в мрачной пещере стало для него пугающим. «Где вы, мои храбрые парни, — воскликнул он, — старые товарищи по моим вылазкам, набегам и трудам? Что я буду делать без вас? Неужели я собрал вас только для того, чтобы потерять из-за такой подлой судьбы, недостойной вашего мужества? Если бы вы умерли
с вашими саблями в руках, как у храбрых воинов, моё сожаление было бы меньше!
 Когда же я снова наберу такой доблестный отряд? И если бы я мог, смог бы я
сделать это, не раскрывая стольких сокровищ тому, кто уже обогатился на них? Я не могу, я не должен думать об этом, пока не отниму у него жизнь. Я возьмусь за это в одиночку,
чего не смог бы сделать с вашей могущественной помощью, и когда я приму меры, чтобы защитить это сокровище от разграбления, я назначу для него новых хозяев и преемников, которые сохранят его
и приумножить его для всех потомков». Приняв это решение, он не знал, как осуществить свой замысел, но, полный надежд, проспал всю ночь очень спокойно.

 Проснувшись рано утром, он оделся в соответствии со своим планом, отправился в город и снял комнату в ханском доме.
Поскольку он ожидал, что то, что произошло у Али-Бабы, вызовет большой шум,
он спросил хозяина постоялого двора, что нового в городе? На что
хозяин рассказал ему множество подробностей, которые его нисколько не
интересовали. По этому он понял, что Али-Баба держал его
дела были настолько секретными, что люди боялись узнать, где лежит сокровище
; и потому что он знал, что из-за этого его жизни будут разыскивать. Это
еще больше побудило его ничем не пренебрегать, чтобы избавиться от столь осторожного врага
.

Капитан сейчас приобрела характер купца, и передал
постепенно многие виды богатой питания и виссон его
размещение С пещеры, но со всеми необходимыми мерами предосторожности
можно себе представить, чтобы скрыть то место, откуда он их привез. Чтобы избавиться от товара, когда он собрал его, он взял
Склады, которые оказались напротив складов Кассима, сын Али-Бабы занимал со смерти своего дяди.

Он взял себе имя Хаудже Хуссейн и, будучи новичком, по обычаю был чрезвычайно вежлив и любезен со всеми торговцами, которые были его соседями. Сын Али-Бабы был одним из первых, кто заговорил с Хаудже Хуссейном, который стремился укрепить свою дружбу с ним, особенно когда через два или три дня после того, как он поселился здесь, он узнал Али-Бабу, который пришёл навестить своего сына, и остановился, чтобы поговорить с ним
его, как он привык это делать. Когда он ушел, самозванец узнал
от своего сына, кто он такой. Он увеличил его усердие, ласкал его
самым обаятельным образом, сделал ему несколько небольших подарков и часто приглашал
его пообедать и поужинать с ним.

Сын Али-Бабы не захотел лгать из-за таких обязательств перед Хаудже
Хуссейн, не ответив ему тем же, был настолько стеснён в средствах из-за
нехватки места в своём доме, что не мог принять его так, как ему хотелось.
Поэтому он сообщил о своём намерении отцу Али-Бабе.
и сказал ему, что ему не стоит принимать такие подарки
от Хаудже Хуссейна, не приглашая его в ответ.

Али-Баба с большим удовольствием взял угощение на себя. «Сын, — сказал он, — завтра пятница, а в этот день магазины таких крупных торговцев, как Хаудже Хуссейн и ты, закрыты. Пригласи его прогуляться с тобой, а когда будешь возвращаться, пройди мимо моей двери и загляни внутрь. Будет лучше, если это произойдёт случайно, а не по твоему официальному приглашению. Я пойду и прикажу Морджане приготовить ужин».

На следующий день сын Али-Бабы и Хаудже-Хуссейн встретились по договорённости,
пошли прогуляться, а когда возвращались, сын Али-Бабы повёл Хаудже-
Хуссейна по улице, где жил его отец, и когда они подошли к дому,
остановились и постучали в дверь. «Это, сэр, — сказал он, — дом моего отца, который, узнав от меня о вашей дружбе, поручил мне добиться для него чести познакомиться с вами».

Хотя единственной целью Хаудже Хуссейна было проникнуть в дом
Али-Бабы, чтобы убить его, не рискуя собственной жизнью
или производил какой-либо шум; однако он извинился и предложил откланяться
откланяться. Но раб открыл дверь, и сын Али-Бабы услужливо взял его
за руку и каким-то образом втолкнул внутрь.

Али-Баба принял Хаудже Хуссейна с улыбкой на лице и в
самой любезной манере. Он поблагодарил его за все услуги, которые тот оказал его сыну, добавив, что долг был ещё больше, так как его сын был молод и не очень хорошо знаком с миром.

Хаудже Хуссейн ответил на комплимент, заверив Али-Бабу, что, хотя его сын, возможно, и не приобрёл опыта старших, он
здравый смысл, не уступающий знаниям многих других. После непродолжительного разговора на разные темы он снова собрался уходить, но Али-Баба остановил его и сказал: «Куда вы так спешите, сударь? Прошу вас оказать мне честь и поужинать со мной, хотя то, что я могу вам предложить, не стоит вашего внимания, но я надеюсь, что вы примете это с таким же радушием, с каким я вам это предлагаю». «Сударь, — ответил
Хаудже Хуссейн, «я полностью уверен в вашей доброй воле, и если я
попрошу вас не обижаться на меня за то, что я не принимаю ваше
любезное приглашение, прошу вас поверить, что оно исходит не из
какого-либо пренебрежения или намерения оскорбить, а по причине, которую
вы бы одобрили, если бы знали.

"В чем причина, сэр", - ответил Али-Баба, "если я могу быть настолько
смелость спросить тебя?" - Именно, - ответил Khaujeh Houssain, "что я могу съесть
ни съестных припасов, которые имеют какой-либо соли в них, поэтому судить о том, как я должен
чувствовать себя за столом". "Если это единственная причина, - сказал Али-Баба, - то это
не должно лишать меня чести составить вам компанию за ужином; ибо в
во-первых, в мой хлеб никогда не кладут соли, а что касается
мясо у нас будет сегодня вечером, я обещаю вам, что в нем ничего не будет.
Поэтому вы должны оказать мне услугу и остаться. Я немедленно вернусь.

Али-Баба пошел на кухню и приказал Морджиане не солить
мясо, которое должно было быть приготовлено этим вечером, и быстро приготовить два или
три рагу, помимо того, что он заказал, но не забудьте не посолить
.

Моргиана, которая всегда была готова повиноваться своему господину, не могла не
выказать некоторого недовольства его странным приказом. «Что это за
сложный человек, — сказала она, — который не ест мясо с солью? Ваш ужин
«Он испортится, если я буду держать его так долго». «Не сердись,
Моргиана, — ответил Али-Баба, — он честный человек, поэтому делай, как я тебе говорю».

Моргиана повиновалась, хотя и с неохотой, ей было любопытно посмотреть на человека, который не ест соли. С этой целью, закончив свои дела на кухне, она помогла Абдулле отнести посуду наверх и, взглянув на Хаудже Хуссейна, сразу же узнала в нём, несмотря на маскировку, главаря разбойников и, внимательно осмотрев его, заметила, что у него под одеждой был кинжал.
предмет одежды. "Я нисколько не удивлена, - сказала она себе, - что этот
злобный негодяй, злейший враг моего господина, не ел соли с
его, поскольку он намеревается убить его; но я помешаю ему".

Моргиана, пока они ели, сделала необходимые приготовления для
совершения одного из самых дерзких поступков, о которых когда-либо задумывались, и только
собралашись с духом, как Абдулла принёс десерт из фруктов, который она
принесла наверх и, как только он убрал мясо, поставила на стол. После
этого она поставила три стакана перед Али-Бабой и вышла.
взял Abdoollah с ней случилось, и дать Али-Баба тем больше свободы
разговор со своим гостем.

Хаудже Хусейн, или, скорее, главарь разбойников, думал, что у него появилась
теперь благоприятная возможность отомстить Али-Бабе. "Я это сделаю".
«Напои отца и сына допьяна, — сказал он себе, — сын, чью жизнь я намерен сохранить, не сможет помешать мне ударить отца ножом в сердце, а пока рабы будут ужинать или спать на кухне, я смогу сбежать через сад, как и раньше».

Вместо того чтобы пойти ужинать, Моргиана, разгадавшая намерения
поддельная Хаудже Хусейн не дала ему времени привести в исполнение свой злодейский замысел, а нарядилась в подобающее танцовщице платье, подпоясалась позолоченным серебром поясом, к которому был прикреплён кинжал с рукоятью и гардой из того же металла, и надела на лицо красивую маску. Когда она так замаскировалась, то сказала Абдулле: «Возьми свой табор, и давай развлечём нашего хозяина и гостя его сына, как мы иногда делаем, когда он один».

Абдулла взял свой табор и заиграл на нём, пока не вошёл в зал
Моргиана, подойдя к двери, низко поклонилась с нарочитой важностью, чтобы привлечь внимание и попросить разрешения продемонстрировать своё мастерство. Абдулла, видя, что его хозяин хочет что-то сказать, перестал играть. «Входи, Моргиана, — сказал Али-Баба, — и пусть Хаудже Хуссейн посмотрит, что ты умеешь, чтобы он мог сказать нам, что он о тебе думает». Но, сэр, — сказал он, повернувшись к гостю, — не думайте, что я пошёл на это ради вас, ведь это мой раб, моя кухарка и экономка, и я надеюсь, что вы не
«Развлечение, которое они нам предлагают, нам не по душе».

Хаудже Хуссейн, который не ожидал такого развлечения после ужина, начал опасаться, что не сможет воспользоваться возможностью, которую, как ему казалось, он нашёл. Но он надеялся, что, если сейчас ему не удастся осуществить задуманное, он сможет сделать это в другой раз, поддерживая дружескую переписку с отцом и сыном.
Поэтому, хотя он и мог бы пожелать, чтобы Али-Баба отказался от
танца, он любезно выразил своё удовлетворение тем, что, как он
увидел, понравилось его хозяину.

 Как только Абдулла увидел, что Али-Баба и Хаудже Хуссейн
Говоря это, он начал играть на таре и аккомпанировать себе на ней.
Под эту музыку Моргиана, которая была прекрасной танцовщицей,
танцевала так, что вызвала бы восхищение в любой другой компании,
кроме той, перед которой она сейчас выступала, и, возможно, никто, кроме
лже-Хаудже-Хуссейна, не обращал на неё внимания, остальные же
видели её так часто.

После того как она с равным достоинством и грацией станцевала несколько танцев, она
вынула кинжал и, держа его в руке, начала танец, в котором превзошла саму себя, исполняя множество различных фигур, лёгких движений и
Удивительные прыжки и невероятные усилия, с которыми она это делала. Иногда она направляла кинжал в грудь одного человека,
иногда — в грудь другого, и часто казалось, что она целится в себя. Наконец, словно запыхавшись, она левой рукой выхватила табор у Абдуллы, а правой, держа кинжал, показала другую сторону табора, как это делают те, кто зарабатывает на жизнь танцами и просит милостыню у зрителей.

Али-Баба положил в табор золотой, как и его сын, и
Хаудже Хуссейн, увидев, что она идёт к нему, достал из-за пазухи кошель, чтобы сделать ей подарок, но, когда он сунул в него руку, Моргиана с мужеством и решимостью, достойными её самой, вонзила кинжал ему в сердце. Али-Баба и его сын, потрясённые этим поступком, громко закричали. «Несчастная! — воскликнул Али-Баба. — Что ты сделала, чтобы погубить меня и мою семью?» «Я хотела спасти, а не погубить тебя, — ответила Моргиана. — Вот, смотри, — продолжила она (открывая одежду Хаудже Хуссейна и показывая
кинжал), «какого врага ты приютил! Хорошенько присмотрись к нему, и ты
обнаружишь, что он был и вымышленным торговцем нефтью, и главарём
банды из сорока разбойников. Вспомни также, что он не ел с тобой
за одним столом, и что ещё тебе нужно, чтобы убедиться в его коварных замыслах?
 Я заподозрил его ещё до того, как увидел, как только ты сказал мне, что у тебя такой гость. Я знал его, и теперь вы видите, что мои подозрения были не
напрасными.

Али-Баба, который сразу же почувствовал себя обязанным Моргиане за то, что она
спасла ему жизнь во второй раз, обнял её: «Моргиана, — сказал он, — я
Я даровал тебе свободу, а затем пообещал, что моя благодарность не ограничится этим, что я вскоре дам тебе более весомые доказательства своей искренности, что я и делаю, делая тебя своей невесткой. Затем, обращаясь к сыну, он сказал: «Я верю, что ты, сын, настолько послушный ребёнок, что не откажешься взять Моргиану в жёны. Вы видите, что Хаудже Хуссейн искал вашей дружбы с коварным намерением лишить меня жизни; и если бы ему это удалось, он, без сомнения, принёс бы вас в жертву своей мести. Подумайте, что,
Женившись на Моргиане, ты женишься на защитнице моей семьи и своей собственной.

Сын, не выказывая ни малейшей неприязни, с готовностью согласился на
брак; не только потому, что не стал бы ослушаться отца, но и потому, что
это соответствовало его склонностям.

После этого они решили похоронить главаря разбойников вместе с его
товарищами и сделали это так тайно, что никто не обнаружил их кости
до тех пор, пока много лет спустя, когда никому не было дела до публикации
этой замечательной истории,

через несколько дней после этого Али-Баба отпраздновал свадьбу своего сына и
Моргиана с большой торжественностью, роскошным пиром, обычными танцами и представлениями; и с удовлетворением увидел, что его друзья и
соседи, которых он пригласил, не знали об истинных мотивах этого брака; но те, кто был знаком с достоинствами Моргианы, хвалили его щедрость и добросердечность.

После этого брака Али-Баба не стал снова ходить в пещеру разбойников, как делал раньше, опасаясь, что его застанут врасплох, с тех пор, как он
принёс изуродованные останки своего брата Касима. Он держался в стороне
предположим, что после смерти тридцати семи разбойников и их капитана
двое других, о которых он не мог получить никаких сведений, могли быть живы.

В конце года, когда он обнаружил, что они не предприняли никаких попыток
побеспокоить его, у него возникло любопытство совершить еще одно путешествие, приняв
необходимые меры предосторожности для своей безопасности. Он сел на коня и, когда
подошел к пещере и не увидел следов людей или зверей, счел это
добрым знаком. Он спешился, привязал лошадь к дереву, затем подошёл к входу и произнёс: «Откройся, Сезам!» Дверь открылась.
Он вошёл в пещеру и по тому, в каком состоянии он обнаружил вещи, понял, что никто не был там со времён фальшивого Хаудже Хуссейна, когда он принёс товары для своего магазина; что банда из сорока разбойников была полностью уничтожена, и он больше не сомневался, что является единственным человеком в мире, который знает секрет открытия пещеры, так что все сокровища находятся в его полном распоряжении. Взяв с собой кошелёк, он
положил в него столько золота, сколько могла унести его лошадь, и вернулся в город.

После этого Али-Баба отнёс сына в пещеру и научил его
секрет, который они передали своим потомкам, и те, разумно пользуясь своим
благополучием, жили в великой чести и великолепии.