Глава 15. Первый визит к Банкиру

Они ехали в машине Председателя в банк. Анна сидела на заднем сидении с Председателем, его телохранитель сидел на переднем, рядом с водителем. Анна плохо разбиралась в машинах, но уже поездила в мерседесе и теперь могла оценить повышенные удобства и комфортность машины Председателя.
   «Да, мужики есть мужики! С ума сойти! Машина для них, что-то сродни любовницы, которая должна придавать чувство гордости ее обладателю, удовольствие от ее использования и зависть всем, кто не в состоянии позволить себе иметь такую красавицу. Надо хотя бы у Юры спросить, на чем ездит Председатель. И хотя, как она считала, ей безразлично, на какой марке она ездит, но неудобно как-то не знать их основные достоинства. Разговор был не о чем и натянутым, хорошо, что ехать было недолго. Когда машина остановилась на пяточке для парковки машин банка, Председатель, помедлив с выходом, обращаясь в пространство, не глядя на Анну, тяжело выдавил:
     - Очень не хочется через год повторить фразу одного героя: «Как я ошибся, как наказан!»
Анна поняла, о чем он, и промолчала.
   Уже в банке Председатель предупредил Анну, что им отведено только двадцать минут. У входа их встречал знакомый Анне помощник банкира и без формальностей провел ее мимо охраны прямо к кабинету председателя правления банка. В приемной секретарь, извинившись, попросила подождать, пока выйдут посетители.
   Что это, намек на связи с банками Японии или это прихоть председателя правления банка? Приемная была обставлена, по-видимому, японской мебелью, в нишах стояли куклы в праздничных кимоно; в двух углах, как живые, стояли две цветущие обожаемые японцами сакуры; на стенах, вероятно на шелке, были расписаны картины с японским пейзажем: горы, парки с буйной растительностью, рисовые поля с работающими на них крестьянами, дворцы императоров, одинокие сосны на скалистом берегу моря, и, конечно же, святыня для каждого японца - заснеженная шапка горы Фудзи. У маленького родничка, стекающего по камням вдоль стены, стояли карликовые сосны и еще какие-то незнакомые Анне деревья. Мягкое рассеянное освещение располагало к тихой мудрой восточной беседе. Никакой помпезности - вкус и изящество. Интересно, каков сам хозяин, отвечает ли он выбранному стилю? На одном из банкетов Вадим показывал председателя правления банка Анне, но знакомится не довелось, а его образ плохо отложился в памяти.
   Они вошли в хорошо освещенный кабинет. «Пожалуй, немногим больше, чем мой сейчас», - успела подметить Анна. У стола стоял председатель правления банка и ждал их, пока они подойдут. «Однако!» - мелькнуло у Анны... дальнейшая церемония не дала продолжиться ее мыслям.
   Председатель представил хозяину кабинета Анну. Тот неестественно улыбнулся, протягивая руку:
     Le roi est mort! Vive le roi!* - на чистейшем французском, видимо, поздравил банкир, длительнее, чем принято, держа ее руку.
 
     * Король умер! Да здравствует король! Традиционная фраза во Франции при провозглашении смены королей.

 И тут Анна зажмурилась от яркой вспышки...
   «Фотограф! Откуда он взялся? Что же меня никто не предупредил, как же теперь я буду выглядеть?» - закрутились мысли.
   А фотограф все щелкал и щелкал, вспышки все ослепляли и ослепляли. Фотограф двигал бесцеремонно двумя председателями и Анной, как фишками нардов на доске. Наконец, он исчез, и все стало тихо и спокойно.  Они остались втроем. У Анны еще резало глаза, и она медленно привыкала к обстановке. Хозяин повел гостей к небольшим креслам у журнального столика, вдали от его рабочего стола. В другом углу стоял журнальный столик побольше, возле изящного диванчика, а рядом стояли два точно такие же кресла. На том журнальном столе стояла прекрасная экибана с живыми цветами.
   «А где же традиционный длинный стол для «накачки» подчиненных, разве в солидном банке обходятся без этого?» - не успела закончить мысль Анна, как ее Председатель уже любезно отодвинул ей кресло. Хозяин кабинета сел напротив Анны.   
   Перед нею сидел еще молодой мужчина с полуприкрытыми глазами и не совсем здоровым цветом лица. Но, как у всех людей хафу,* в нем были привлекательные загадочные черты. И Анна вдруг сразу вспомнила, что ее поразило в нем тогда, когда его увидела впервые. Точно! Лицо человека, уставшего делать деньги! А глаза, его глаза с тревогой пытались заглянуть в ее память и удостовериться, что и она не знает его секретных зарубежных счетов.
 
     *Люди, у которых один родитель был японского происхождения.

 На стене совсем недалеко от Анны висела картина средних размеров с очень яркими красками, сразу притягивающими взгляд.
   С синей скалы, над которой был виден только маленький кусочек неба, долго летел вниз водопад, разбиваясь на уступах на десятки белых каскадов. И чем длительнее было падение белого потока, тем более он становился голубым, а потом и вовсе прозрачным, и сквозь него просматривались синие скалы каждым своим изломом, каждой своей трещинкой.
   Слева и справа от водопада буйно росли зеленые, желтые и краснолистные клены. Очень редко приходилось Анне видеть на фотографиях такие краски именно из этой части света.
Картина заставляла задуматься о вечности и о бренности существования.
      «Почему именно эту картину повесил хозяин? Неужели, когда бывает один, - быстро проносились мысли Анны, - он так же рассматривает картину сощуренными настороженными полу японскими глазами, как сейчас смотрит на нее?»
     - Какой прекрасный живой уголок искусно оформлен у вашего рабочего стола! – не скрывала восторга Анна, - Настоящий кусочек дикой природы с маленькими скалами, надо же, точно такого цвета, как на картине!
Считайте, господин банкир, что вы меня поразили. Надо же, и собственный маленький водопадик в кабинете, и японские живые карликовые сосны бонсай, и еще какие-то карликовые деревья! И травы, и цветы! А какой успокаивающе - целебный звук журчащего потока!
     - Приятно видеть, когда много чего повидавшей женщине нравится мой уголок.
     - Как притягивает глаз это падение и бег воды! А если закрыть глаза, то можно представить себе, что ты находишься среди тех синих могучих скал, что на картине, где ни одна живая душа тебя не достанет, только ты и дикая природа, с красно - желто - зелеными кленами. Все-таки мудрецы эти японцы, тонко чувствуют смысл жизни и природу окружающую их.
     «Господи! А когда же она начнет вот так по-человечески жить?»
Банкир по-прежнему, почти не меняет выражение лица, чуть наклоняет голову в знак согласия.
      А там, на картине, наверное, тоже октябрь, но только совсем тепло, и там омывается и очищается душа от прилипших к ней в мирской суете черных мыслей.
     «И даже она сейчас расслабилась, а надо бы... Погоди, погоди, а почему так много воды? Так, так, это, видимо, денежные потоки, проходящие через его банк. А где же его собственный поток? Да вон же, в углу картины водопадик, тот справа... О-о, да там и проблескивает сквозь дикий кустарник и озерцо, скрытое от жадных посторонних глаз. И никто, кроме хозяина, не знает о его размерах и глубине.
     «И вы уверены, что, уйдя из компании, вы смогли бы найти инвестора под ваш проект?»   - банкир обращается к Анне, видимо, не в первый раз.
     «Ну, почему ей мешают разгадывать тайну Банкира?»
Две секунды осмысливает вопрос.
     - Мы не сомневались, - начала включаться, наконец, Анна.         
     - В наше не устаканенное время? - смотрит сквозь свои щелочки на Анну.

Анна еще никак «не выйдет» из картины.
     «Да, видимо, хорошо работается под звуки бегущих потоков. Анна вдруг припомнила фразу своего Председателя, скольких тот поломал и проглотил, пока стал таким, как сейчас. А скольких же каждый день заглатывает этот банкир? Конечно, после такой кровавой работы, его черная душа должна же как-то очищаться! Приятно, наверное, сознавать, что какие бы передряги не случились бы в его жизни, всегда можно подойти к своему собственному потоку, омочить в нем ладонь, стереть мокрой прохладной ладонью озабоченность и усталость, послушать его тихое журчание, убедиться, что он течет, а значит наполняется свое собственное озерцо, дающее хозяину независимость от суетного мира и уверенность в завтрашнем дне. А какой у нее собственный поток? Слезы!»
   Мужчины курили, откинувшись в креслах, старательно выпуская дым к четырехметровому потолку. Анна не помнила, наверное, они спросили у нее разрешение. На какие-то вопросы она ответила утвердительно. Председатель рассказывал хозяину про ее служебную карьеру, и тот лишь пару раз кивнул головой, искоса поглядывая на Анну, как будто все что он слышал ему глубоко неинтересно. Казалось, он и не слушал вовсе, и мысли его витали Бог знает где.
Анне с большим трудом удается взять себя в руки. Она напрягает слух, пытается осмыслить пролетающие мимо нее фразы. И чтобы выйти из этой колдовской чертовщины, улучшив момент, она обращается сразу к обоим.
     - Господа председатели, вы хотя бы предупредили меня, что меня будут фотографировать! Правда, я не знаю, зачем это нужно?
   Впервые глаза хозяина, если так можно назвать узенькие щелочки, еще больше сузились и, как показалось Анне, потеплели.
     - Вам принесут все фотографии и выберете их сами. Я уверен, вы везде будете выглядеть, как сейчас, очаровательно.
   «О-о, да он еще и мужчина! - промелькнула у Анны. - Так это от него, оказывается, пахнет энергичными мужскими духами! Конечно, от него, иначе она бы почувствовала их еще в машине Председателя».
     - А все-таки, для чего эти съемки? - наивно спросила Анна, с удивлением взирая на фарфоровую пепельницу, которая невесть как оказалась в руках банкира.
     - Пока для издательства «Индепендент-Медиа», в газеты «Карьера», «Moscow Times», «Капитал», потом вам надо бы засветиться в журналах «Деньги», «Деловая жизнь», «Нефть», «Коммерсант».
 Банкир, ни к кому не обращаясь, произносит на японском, а потом переводит.
    - И алмаз не блестит без шлифовки, - продолжает. - Потом в паре женских журналов, освещающих жизнь деловой женщины. Когда немного раскрутим вас в прессе, будете сниматься для телевизионных очерков, а потом для зарубежных изданий. Они любят помещать статьи под рубрикой: «Who`s who?»*
     - Где? - не поверила Анна, ей постоянно приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова в тусклом голосе банкира.
     - Удивляться не надо. Теперь вы не только лицо своей компании, вы и лицо нашего банка. Признаюсь, лицо намного приятнее, чем лицо бывшего президента.
     «Бывшего говнюка президента», - чуть не подправила Анна.
   
     * Кто есть кто?
    
     - Да раньше и повода не было, - продолжал журчать банкир, - чтобы раскручивать вашу компанию. А теперь вы замахнулись на серьезные дела, и от того, как они пойдут, наша клиентура тоже может увеличиться, а может и сузиться. Борис Ефимович кратко изложил ваш нефтяной проект, и мы хотели бы его изучить, а возможно и поучаствовать в нем.
   Анна не выдержала и укоризненно посмотрела на своего Председателя и тот вмешался.
     - А что вы хотели, Анна Владимировна! – оправдывался Председатель. - Вы рисуете нам захватывающие картины экспансии на нефтяном рынке, разве под это хватит капитала у Совета директоров компании? С этим банком мы работаем шесть лет и хорошо знаем друг друга. Банк существует уже семь лет, сами понимаете, в наших российских условиях год выживания - считайте за три, как на войне! Так что, прикиньте сами, какой опытный здесь председатель правления и сколько времени мы с ним на передовой!
     - Вы, Анна Владимировна, - посмотрел снисходительно на нее председатель правления, - наверное, не знаете, что группы банков солидаризируются на финансовом рынке, чтобы застраховать себя от временных неизбежных в нашей обстановке финансовых потрясений. Мы также сотрудничаем еще с двумя крепкими банками, как и мы относящимися к категории «А»,**                так что их интерес здесь есть тоже.
      
     **   Третья категория по надежности в банковском табеле о рангах или не дальше пятнадцати первых российских банков.

 Тут Анна очнулась окончательно, и у нее стало закрадываться подозрение на своего Председателя, который, не предупредив ее, раскрыл уже многим их с Георгием карты.
   «Как бы с этими банковскими акулами по окончании реализации проекта совсем не остаться без последних трусиков!»
     - Я наивно полагала, что этот проект, прежде всего, нашей компании, а не нескольких пусть и дружественных банков, - сделала Анна ударение на слове «нашей».
     - О, мне это уже нравиться! - чуть расширились и ожили глаза у председателя правления. - Я слышу голос, кажется, настоящего президента компании! Такого не только в первые минуты знакомства не позволял бывший президент, по-моему, - вопросительно посмотрел хозяин кабинета на Председателя, - этого не было никогда.
     - Не было, не было! - подтвердил ухмыляющийся Председатель. А в его глазах можно было прочитать: «Погоди, ты еще почувствуешь острые зубки нашего нового президента!»
    - Нет, нет, успокойтесь Анна Владимировна! – все так же ровным голосом успокаивал банкир. - Мы не будем вторгаться в сферу ваших интересов. Как экономист, вы хорошо знаете, где, прежде всего, наши деньги. Они в марже! 
     «Да за кого он ее принимает? Ну, ну, заливай дальше! Наслышана она немного от Вадима, какими финансовыми аферами вы, «невинные ягнята», занимаетесь! Девочку легковерную нашел, «в марже его деньги!»

Б а н к и р у  н р а в и т с я  э к с п а н с и о н и з м  А н н ы
    - Буду с вами откровенен, очень хорошо, что вы не боитесь высказывать свою позицию, не считаясь, нравиться она кому-нибудь или нет! Это залог наших доверительных отношений на будущее! Так вот, мне в вашей концепции стратегического развития компании нравится то, что не нравится вашему Председателю, - ваш экспансионизм. Стремление реализовать сразу два нефтяных проекта: о первом я, примерно, знаю;
   о втором, говорят, он ваш, - почти не имею представления.  Ваше стремление поглотить несколько компаний, выйти за пределы местного значения, - мне импонирует. Как вы оцениваете возможность присоединения к вам других компаний?
    - Пока очень осторожно, - ответила Анна. 
   Ей были симпатичны жадность и всеядность банкира, его предусмотрительность. Все это не вязалось с его молодостью, и она ждала, что где-то он проколется.
     - Все зависит от наших первых успехов и насколько в них поверят акционерные компании, добывающие нефть.
     - Ну, за Publicity,- с хорошим американским акцентом сказал хозяин, - или как сейчас говорят – пиар, - вы можете положиться на нас. Как видите, мы уже этим занимаемся! Когда вы засветитесь во всех солидных отечественных и зарубежных изданиях, дальше ваше renommee* будет поддерживать стоустая молва, – закончил банкир на чистейшем французском.

       * Репутация, известность, - фр.

Мы навели справки о ваших зарубежных партнерах - фирмы солидные, хорошо известные в деловом мире. Но в их кредит я, простите, не верю!
     «Ни фига себе! – изумилась Анна, - а говорит не имеет представления! Этот господин не трепло, с ним ушки надо держать востро».
     - Наш Совет директоров, - влез Председатель, - тоже в это не верит!
     - А как он будет верить, - возмутилась Анна, - если его Председатель предлагает свободные доллары пустить на какие-то сомнительные финансовые операции, пока приносящие большие проценты!
      - Нет, как вам это нравится, Феликс Замавич? Президент «стучит» в открытую на Председателя!
Банкир чуть-чуть криво улыбнулся.             
   - Компаниям такого уровня, не обижайтесь, Анна Владимировна, как ваша, - бросил на Анну взгляд банкир, - такой большой кредит не дают. Даже в стране со стабильной политической властью и развитой экономикой частная компания сродни вашей, никогда не получит такого кредита. Правительство Москвы, уж вы мне поверьте, и то почитало бы за большую удачу выбить подобный кредит под какую-нибудь программу, а то - какая-то частная небольшая компания!
   «Ну, погоди у меня, финансовый всезнайка, когда я тебе покажу аккредитив, что ты тогда у меня запоешь? И я добьюсь его, чего бы мне это не стоило! А может, он, действительно, прав, и ее иностранные господа пускают дымовую завесу, лишь бы только выйти на российский рынок, заключить с ее компанией выгодный для них договор? Постой, а включила ли она в проект основного Договора фразу «при условии предоставления кредита?» Включила, включила! Нет, ее уже на мякине не проведешь! За шесть лет в компании она чему-то научилась! Она хорошо помнит, что в проекте даже оставлено место под сумму, которая пока в стадии согласования. Ну, погоди у меня ФИНАНСИСТ - ТИТАН - ГЕНИЙ!* Она разобьется, но выбьет деньги из буржуев!»
 
     *Анну что-то «понесло» на Драйзера, его роман в трех частях под этими названиями.

    - По вашим предварительным оценкам, сколько компаний могли бы к вам присоединиться?
    - По словам наших людей, добывающих нефть в этом регионе, две готовы уже сейчас. Компании небольшие, видимо, «дышат на ладан», и, повторяю, это по предварительным сведениям.
Банкир вопросительно поднимает глаза на Председателя.
     - Анна Владимировна! – повысил голос Председатель, - я же говорил вам, ставьте меня в известность о подобных событиях!
      - Но этот звонок был день назад! – оправдывалась она.
      - Председатель прав. Это мешает делать нам анализ складывающейся ситуации. А что заставляет их так действовать?
      - Мы приобретаем скважины вместе с проблемами, характерными для всего региона, да что там, для всей отрасли, - это закрытие скважин вследствие уменьшения добычи, недостаток оборотных средств на обновление устаревших основных фондов, отсутствие инвесторов и хоть какой-либо помощи Правительства, тенденции понижения стоимости барреля нефти. Да что Правительства, отсутствует помощь и внимание министерства, задержка зарплаты достигает трех-четырех месяцев. Частные компании работают как пенкосниматели, добывают нефть, пока течет сама, а как только, сняв сливки, возникают проблемы вложения денег для увеличения добычи, бросают скважины и продают участки.
     - Cream-skimmers – пенкосниматели, - с натянутой улыбкой прервал банкир, - хорошо сказали. Извините, продолжайте.
      - Слабые компании в ближайшее время должны умереть или быть проглоченными более сильными. Применив зарубежную технологию по разрыву пластов, мы реанимируем истощенные закрытые нефтяные скважины, продлим им жизнь лет на пятнадцать с хорошим дебитом. Получи мы положительный результат, его захотят иметь и другие компании, но многие не в состоянии будут это сделать из-за финансовых трудностей.         
     - Не создали подушки безопасности, - с чуть заметной улыбкой произнес банкир. - Нет накопленного на черный день капитала. Продолжайте.       
     - Как известно, рентабельность добычи в России составляет около сорока долларов. Во время кризиса, при стоимости барреля нефти восемнадцать долларов, множится число нерентабельных компаний.
     - Да, уж. Это повсеместно, - качнул банкир головой.
     - Директорат этих компаний готов пойти на слияние, чтобы получить хоть что-то, рабочие и мастера боятся влиться в армию безработных. Мы оцениваем все сказанное, как благоприятную ситуацию для экспансии на региональном нефтяном рынке.
Анна смотрит на банкира и продолжает.
     - У одной из самых древних культур, китайской, слово кризис состоит из двух иероглифов: первый «Вэй»-«опасное время». Второй «Цзи»- время возможностей». Только...
   Анна посмотрела на Председателя.
     - Только наш Совет директоров не хочет... рисковать, не хочет идти на крупные вложения и купить второй нефтяной участок, предпочитая вкладывать в другие источники дохода. А природа не терпит пустоты. Завтра в этом регионе окажутся более дальновидные нефтяные фирмы... и тогда уже нам придется бороться за выживание.
      - Нет какого? - вскинулся как ужаленный Председатель, ища взглядом поддержки у банкира, - Natura abhorret vacuum*, мне ли этого не знать!  Я пригласил своего нового президента для...

     * Природа не терпит пустоты, - лат.

     - Перестань, Ефимыч, - вяло поднял руку хозяин. - А кто помешает состоятельным нефтяным компаниям помимо вас выйти на вашу зарубежную фирму, применяющую свою технологию? - проявляя искренний интерес, продолжал хозяин допытывать Анну.
     - Никто не помешает, но результата не будет. День назад у нас подписан договор с зарубежной компанией, что мы и только мы поставляем ей объем работ.
     - Вот как? – удивился банкир.
     - И мы уже провели предварительную консультацию и нашли для них сорок скважин.  Мы будет осуществлять авторский надзор за внедрением зарубежных технологий в других компаниях и иметь с этого небольшой приварок. Главное же, мы будем осуществлять экономическое давление на весь регион и будем в курсе финансового состояния компаний конкурентов.
Это нам облегчит поиск наших жертв и, возможно, экономических партнеров для раздела с ними сфер влияния и выработки единой экономической политики и диктата.
     - Вам этого могут не позволить, - заметил банкир.   
     - Нефтяному эксперту, автору Альтернативного проекта по реанимации скважин, фирма сделала предложение быть их представителем в России.
Банкир укоризненно посмотрел на Председателя компании. Тот обескураживающе развел руками.
     - Мы все, только вчера на Совете директоров об этом узнали во время доклада избранного президента о ее нефтяной стратегии.
Анна поспешила на выручку своему Председателю.
     - Я очень рада, что события разворачиваются так стремительно. Борис Ефимович только конспективно ознакомился с нашим проектом и, поскольку он меня поставил в известность всего за час до нашей с вами встречи, он еще не владеет деталями проекта. Я готова доложить его и перед вашими специалистами в ближайшее время.
 Банкир достает свой мобильный. Звонит.
      - Найдите, пожалуйста, нашего нефтяного эксперта. Пусть он позвонит мне.
    - У меня есть одно пожелание, - не поднимая глаз на Анну, тихо вымолвил хозяин. – Как говорят японцы: «умный ястреб прячет свои когти». Необходимо усыпить бдительность тех, кто охраняет в том регионе свои стратегические интересы. Надо проявить максимум скрытности, максимум осторожности, не поднимать шума раньше времени, а то пока вы бьете хвостом, глуша и заглатывая мелкую рыбешку, вы привлечете крупного тайменя и как бы самим тогда уцелеть.
      - Да, мы начинаем над этим думать! – добавил Председатель.
      - План поглощения мелких фирм, - продолжал банкир, - должен быть тщательно подготовлен и выверен. Тайно должны быть проведены сепаратные переговоры с каждым руководителем перед покупкой его компании. Нельзя обижать и местную администрацию, - это себе дороже. Тут важно не ошибиться с чиновником, от которого зависит разрешение о приобретении.
     - Разве «Графыч» не приглашал тебя, как мы договаривались, для обсуждения проекта на президентский совет? - спросил хозяин, обращаясь к Председателю.
     - Да в том-то и дело, что нет! Проект Анны Владимировны он на президентском совете «зарезал», тихо «положил под сукно», а на Совет директоров предлагался другой, с покупкой тех тридцати действующих скважин, о которых тебе докладывали.
     - Что же им двигало?
     - Вот этого я не знаю! Лучше оцени, как я вовремя все исправил и как мне было все это непросто сделать!
     - Непросто, непросто... - задумчиво куда-то в угол посмотрел хозяин. – Глуп тот, кто ест суп из рыбы фугу, глуп и тот, кто его не ест,* - отвечая своим мыслям, тихо сказал банкир.
    
     *Японская поговорка, показывающая отношение коренных жителей к смертельно опасному деликатесу, вкусной ядовитой рыбе. 

   - А я знаю почему «Графыч» так поступил, - поднял глаза банкир.
   - Да ну! - искренне удивился Председатель.
   - Он почувствовал горячее дыхание Анны Владимировны в свой жирный загривок. И чтобы никто не услышал крика: «Лыжню!», он все это и проделал.
    Банкир смотрит на Анну.
      - А какая же суммарная добыча будет у вас после, как вы выражаетесь, реанимирования? - обратился хозяин к Анне.
      - Полагаю, 230 тысяч тонн в год. Это меньше добычи средней компании.
      - А как в США?
      - О-о, в США используются 400 тысяч малодебитных скважин. С добычей в среднем 110 т в год. Вот и считайте сами, у них на грани рентабельной добычи – треть куба нефти в сутки на скважину. А у нас зачастую бросают скважины, если она качает и пять кубов в сутки. Вот наши резервы.
  Годовая добыча у нас, конечно, будет маловата, участок у нас небольшой, но нам бы только начать. Года за три заменили бы старое оборудование, подняли бы добычу до шести тысяч тонн в год на скважину. А главное, эта очень легкая нефть с низким показателем серы так и просится для переработки в высокооктановый бензин.
     - Вот как? – удивился банкир.
     - Новых иномарок в столице становится год от года все больше, - продолжала Анна, а качество дорогого высокооктанового бензина у нас никудышное. «Капнуть» бы своим людям в Правительстве Москвы, закрыть несколько бензозаправок, не выдержавших проверки бензина на соответствие техническим условиям…
      - Э-э, куда вас заносит! – предостерег Председатель.
     - Поставить бы пяток своих заправочных станций только для иномарок, - продолжала Анна, - гнали бы каждый месяц несколько сотен цистерн из Сибири нашего отличного бензина, и не надо ни тебе экспортных квот, не болела бы голова о нефтепроводе. Без денег не сидели бы.
   Председатели снова переглянулись.
      - А как насчет доклада у нас в среду на следующей неделе? - не глядя на Анну спросил хозяин.
      - Договорились. Время уточним накануне, - согласилась Анна. - Могу я просить у вас совета, а может даже и помощи?
   Председатель правления банка расширил щелочки глаз и с интересом посмотрел на Анну...
     «Евгений Замавич! - погасил его интерес голос настырной секретарши, - На третьей линии председатель правления банка...», - и она назвала известный банк.      
   Извинившись, председатель правления загасил сигарету, не спеша встал и пошел к аппарату. Говорил он одними междометиями в одной октаве и на одной ноте: «да», «нет», «нет», «да», «может быть интересно», «не раньше среды», «минут десять», «я позвоню».
    «Тот еще конспиратор, - недовольно подумала Анна. – Вот кому язык дан, чтобы скрывать свои мысли. Однако, когда сидел рядом, почти на нее не смотрел, а издали, во время всего разговора по телефону, пристально ее рассматривает. Интересно, какие мыслишки сейчас бродят в его финансовой головке?»
   Положив трубку, также медленно направляясь к их журнальному столику, банкир произнес.
   - Я вас слушаю, Анна Владимировна.
   - Основным условием предоставления нам кредита иностранная компания требует гарантий его возврата. Мы не уверены, что гарантии Министра топлива и энергетики будет достаточно.  Мы не уверены и в том, что ее получим.
   - Действительно, я тоже не уверен, что вы получите такие гарантии, - тихо согласился банкир. -  Потом, это вам будет дорого стоить, но и это еще не все. Вы и ваш кредитор будете заложниками политической и экономической ситуации в стране. Не это нужно вашему кредитору. Ему нужно, чтобы за вас кто-то поручился своими капиталами.
   - Но мы честно ему сказали, что такого мы в данный момент не имеем, - простодушно сказала Анна.
   - Вам называли зарубежный банк в качестве вашего кредитора? - уже не сводил с Анны щелочки глаз хозяин кабинета.
   - Банк будет назван в ближайшую встречу, так же, как и окончательное определение размера кредита и гарантии его возврата, - спокойно сказала Анна.
   Банкир, опустив глаза, держал в пальцах на лакированной поверхности  инкрустированного деревом журнального стола фарфоровую фигурку босоногого старика японца с закатанными штанами, в голубой рубашке с широким рукавом, в желтой соломенной шляпе. Старик пытался подняться с одного колена с плетеной корзиной за плечами, в которой лежала горсточка пепла от двух не выкуренных до конца сигарет, и никак не мог осилить свою неподъемную ношу.
 Голос секретарши: «Евгений Замович, нефтяной эксперт на третьей линии».               
Банкир, не торопясь, встает и также не спеша подходит к столу и берет трубку. Включает громкую связь.
     - Я вас слушаю, Евгений Замавич! 
     - Когда бы вы смогли послушать защиту проекта со своей группой по покупке нефтяных скважин?
     - Я думаю, что в среду, если сегодня мы будем иметь все материалы для ознакомления. 
     - Хорошо, бесстрастно отвечает банкир.
 Отключается. Также не спеша подходит к сидящим.
     - Анна Владимировна, ждем вас на защиту в среду.       
     - Значит, в среду! – не осознавая, что это для нее значит, отвечала Анна.
Хозяин кабинета поднял японца вместе с его корзиной, встал и молча направился к своему столу. Там он помог старику вытряхнуть в корзину для бумаг свою ношу, медленно вернулся, поставил старика на место, отчего, как показалось Анне, тот в знак благодарности еще ниже склонил свою шляпу. Председатель правления сел в свое кресло и, не отрывая глаз от фигурки, произнес.
     - Наш банк обдумает ваше предложение выступить этим гарантом, при условии, что в среду ваш проект будет одобрен нашими специалистами и вы предоставите нам названия банков - кредиторов. Это было бы посильней гарантий Минтопа, да и вам бы это ничего не стоило, - и он поднял глаза на Анну. В их щелочках, как в узких бойницах, ничего нельзя было рассмотреть.
  Председатель, услышав это, вытянув шею, заерзал в кресле.
     - Я даже не могла вообразить, - заметила Анна, - чтобы вот так просто мог решиться почти не разрешимый вопрос.
Ее взгляд был настолько искренен и понятен, что хозяин отвел глаза.
     - Анна Владимировна! – очень мягко сказал Банкир. - Могу вас понять, простите за мою сентенцию. Людям свойственно принимать желаемое за действительное. Между «обдумаю» и «решил» лежит пропасть. И я пока не знаю, как ее преодолеть. У меня нет достаточных вводных данных.
Банкир смотрит на Председателя.

Б а н к и р  о б я з ы в а е т  П р е д с е д а т е л я               
 - Кстати, Борис Ефимович, как решается вопрос о вводе нового президента в Совет директоров?
    - Ты же знаешь, Евгений Замавич, - раздраженно начал Председатель, - по Уставу у нас идиотская система, как в Совете Безопасности ООН: необходимо полное единогласие! Так вот, в настоящее время один хер... простите, один «Гусь» - против. Только один! У него право вето!
    - Из-за пакета?
    - Из-за пакета и учредительного взноса!
   Анна переводила глаза с одного председателя на другого и пока ничего не понимала.
    «Ох, темните вы что-то, господа».
    - И как же ты тогда собираешься проводить в Совете свои решения?
    - Ума не приложу, - откровенно сознался Председатель.
    - Сколько сейчас тянет пакет акций члена Совета?
    - С августа месяца два миллиона долларов.
    - Ну, вот что. Мой банк вносит в пакет нового члена Совета директоров - президента вашей компании, один миллион. Другой миллион ты найдешь сам.  Председатель округлил глаза и хотел что-то возразить, но банкир не дал ему опомнится.
    - Найдешь, найдешь. Ты все пытаешься развязать узел, когда его надо было давно разрубить. Тебе ясно, - все также на одной ноте без вопросительных и восклицательных интонаций не спросил, а констатировал председатель правления.
    - Ясно! - почему-то довольным голосом сказал Председатель.
    - А этому члену, напомни мне, надо слегка прищемить нос. Игрок он плохой, но играть любит, как сказали бы про него в стране восходящего солнца. Под сколько процентов он просил у нас кредит?
    - Под двадцать.
    - Ну, мы дадим ему... но только «потрогать».
     - Да, но он может поднять вопрос об учредительном взносе для нового члена Совета!
     -  А у тебя какой?
     - У меня - десять... по твоему настоянию... и, конечно, при твоей финансовой поддержке. Как это можно забыть!
     - Под эту сумму у тебя и прав значительно больше, вот и используй их на всю катушку... и можно даже зашкалить, я так понимаю.
     - А если он будет залу... за... – что-то хотел спросить Председатель.
     - А если твой «Гусь» будет... щипаться, намекни на свои связи. Но, я думаю, до этого не дойдет. До сих пор у него хватало благоразумия. Наш взнос, - это наше веское поручительство за кандидатуру нового президента вашей компании. Даже лучший сокол никого не поймает, если ему не дать взлететь, - взглянул банкир на Анну. - Да, и проинформируй своих членов.
   Простите, Анна Владимировна, мы прямо при вас решили один очень важный вопрос и в вашу пользу. В машине Председатель, я думаю, вам все пояснит.
      - Хорошо бы в следующий раз при мне разговаривать не эзоповским языком и не низводить меня до вашего японца, - улыбаясь, глядя прямо в щелочки глаз хозяина, с достоинством сказала Анна, поглаживая шляпу коленопреклоненной фигурки.
   Она заметила, как щелочки на мгновенье расширились и снова стали непроницаемыми. Но Анне этого хватило, чтобы увидеть в них не злость, не недовольство, а что-то похожее на удивление, а может и восхищение.
       - Еще раз простите! Это я виноват, - тихо сказал хозяин кабинета, и впервые Анна уловила в его голосе нотки искреннего сожаления.
       - Осмелюсь напомнить, Евгений Замович, пять минут назад у вас должна была начаться встреча с членами Правительства Москвы, - раздался голос наглой секретарши. - Все ждут в приемной.
        - К сожалению, время тает слишком быстро, - ни к кому не обращаясь, сказал хозяин, вставая.
   Глаза председателя правления банка, когда он жал руку Анне, вдруг расширились и еще раз спросили: «Действительно ты не знаешь номера моих секретных счетов?»
Председатель Совета директоров уже вел ее под локоть к двери, мимо расступившихся членов Правительства Москвы, любопытными глазами рассматривающих Анну.
   Они и без того отняли слишком много времени у важной персоны.
   Председатель подвел ее к своей машине.
     «О-о, эврика! Она только что стала свидетелем, как непререкаемый авторитет этого человека померк перед авторитетом непроницаемого узкоглазого Банкира. И, видимо, есть же авторитет и над этим Банкиром. Кто он? Сколько же этот авторитет стоит? По скудным сведениям от Вадима она припомнила, что тот оценил состояние Председателя в сто пятьдесят-двести миллионов долларов. Сколько же стоит тогда Банкир?»
   Ее мысли прервал мелодичный звонок мобильного телефона Председателя.
   - Да, еще у твоего подъезда, хорошо, подождем, - и Председатель вопросительно посмотрел на ничего не понимающую Анну. - Евгений Замавич просил подождать его человека, который сейчас обратится к вам, Анна Владимировна, с какой-то просьбой. В окошко, вместо опущенного стекла, о чем позаботился Председатель, Анна увидала спешащего запыхавшегося начальника инвестиционного отдела.
   - Как хорошо, что я вас еще застал, иначе мне пришлось бы вас догонять, - отдуваясь, еле выговорил он.
   Анна вопросительно молча на него смотрела.
   - Евгений Замавич попросил дать нам на вечер все ваши документы, чтобы снять с них копии и дать возможность подготовиться к среде нашим специалистам.
   Анна с испугом посмотрела на Председателя.
   - Конечно, конечно, - поспешил ответить тот за Анну. - Доставайте же, Анна Владимировна, вы слышали - завтра их вам привезут.
   Анна, не говоря ни слова, осуждающе смотрела на Председателя.
     - Да что вы, в самом деле, вы были так убедительны, что Евгений Замавич решил послушать вас в среду.   
     - Я не пожалею об этом? – наконец, спросила Анна.
     - Отвечаю, что не пожалеете, не вы, не я, не он, - уверенно ответил Председатель.
   Анна расстегнула свой изящный портфельчик, вытащила уже знаменитую красную папку и на мгновение застыла.
     «А не дуреха ли она доверять самое ценное какому-то незнакомому дяде?» - мелькнуло у нее.
      - Ну же, Анна Владимировна, - торопил Председатель, и она протянула папку служащему банка.
      - Здесь копии всех документов, что вам необходимо. Вернете после защиты, – сухо сказала Анна.

     «Неужели в среду решится: «со щитом или на щите?»* - мелькнула у нее леденящая мысль.
    
     * Древнегреческий писатель и историк Плутарх (ок.45-ок.127) писал о спартанских женщинах, которые, провожая на битву своих сыновей, давая им щиты, говорили: «С ним или на нем», т. е., вернетесь, как победители или ваши тела принесут на щите.
 
   -У меня просьба. – обратилась Анна к Председателю, - давайте посидим вон на той скамеечке. Что-то разболелась голова. Такие встряски!         
               
Идут к скамеечке.               
Председатель одобрительно воскликнул.
     - Вот это предусмотрительность, вот это оперативность! Ну, Анна Владимировна, вы серьезно заинтриговали Заму. Вас надо поздравить! Это ваш день! Carpe diem!**
 
     ** Лови день! –лат. (Гораций. «Оды»).               

Если бы мне рассказали о том, что сейчас произошло у него в кабинете, я бы ни за что не поверил!

Н а с т о р о ж е н н о с т ь  А н н ы               
     - Интересно, - вступила Анна, - действительно так могущественен председатель правления банка? Или хочет произвести впечатление своим заведением, и оно - рекламно - завлекательная вывеска?
     - Да вы их знаете всех заочно, - уверенно сказал Председатель, - по крайней мере две трети вы назовете сами. Но мы не о них сейчас, правда? Вы же хотели узнать о председателе правления банка, не так ли?
    - Анна сделала паузу и сказала:
    - Я особо не любопытна. Но о людях, с которыми мне предстоит сотрудничать, стараюсь немного узнать.
    - Очень хорошо сказали, поэтому я вам и отвечаю. Он, как кардинал Ришелье.*

     * Ну, это, пожалуй, слишком, возвеличивать своего приятеля до уровня фактического правителя Франции, способствовавшего укреплению абсолютизма, проведшего административную, финансовую и военную реформы, подавлявшего народные восстания. Арман Жан дю Плесси (1585-1642).

По анализам независимых экспертов в категории «А» банк Замы на самых верхних строчках по собственному капиталу. Да вы и сами наверняка встречали эти публикации либо в «Ведомостях», либо в приложении «Банки» делового еженедельника «Компания», просто не обращали внимания. А по умению разрабатывать и реализовывать стратегические операции Зама – first among equals.* Мне не надо, надеюсь переводить с латыни?
   
     * Первый среди равных, - лат.
 
     - Как не пойму, попрошу сама. Я поняла, что мне для общения с вами придется подучить ее. Вы что же и в разговоре с ним его так зовете?
     - Я один, только я зову его Зама. И то, когда подопью с ним наедине.
     - Он что выпивает?
     - Ну, выпивают все. Он-то, как раз, почти не пьет. Это я про себя. Зама сегодня меня удивил. Удивил второй раз за семь лет.
   Анна, не понимая, взглянула на Председателя.
     - А удивил меня Зама своим напористым требованием ввести вас в Совет директоров.
     - Каким требованием, он ничего не требовал!
     - Да ну! Вы что ничего не поняли или притворяетесь? - Председатель выжидающе посмотрел на Анну.
     - У меня, конечно, есть предположения, но еще больше вопросов. Уж лучше бы вы все пояснили.
     - А тут и пояснять нечего! Вы сами все слышали. Вас, Анна Владимировна, можно поздравить!
     - Ну, это еще курочка в гнезде, - остановила панегирик Председателя Анна.
     - Я не знаю примеров такого бешенного восхождения! – продолжал фонтанировать Председатель, - Вчера - вы стали президентом компании, сегодня - членом Совета директоров! И Зама за вас поручился в финансовом отношении, и меня изнасиловал. А точнее и я охотно разделяю поручительство!
   Председатель пристально посмотрел на Анну, пытаясь разглядеть щенячий восторг на ее лице.
     - Но помните, что в древнем писании говорится: «Кому много дано, с того много и взыщется».*

     * Библия, Лука, 12, 48.

     - А как же «Гусь»? – никак не отреагировала на предупреждение Анна. - Я поняла, что вам позарез необходима его поддержка?
     - Вам необходима! Вам, Анна Владимировна! Но у «Гуся» длинный нос, и, к нашей радости, еще и длинная тонкая шея. К тому же, слава Богу, у него не гусиные мозги. Это вопрос трех-пяти дней. Ну, вы все сами слышали. 
     - Неужели вот так все, кроме «Гуся», хотели видеть меня в Совете?
     - Нет, конечно! Видеть хотели бы только двое: я и Вадим Сергеевич.
     - Вадим?! Вадим Сергеевич?? - вырвалось у Анны.               
      - Не держите на него зла, Анна Владимировна, мужик он не плохой, великий бабник, правда!                А кто из нас не бабник? У подавляющего большинства мужиков просто нет финансовых возможностей, а то бы...
      - Мне не нужны его характеристики...
      - Да это верно, вы и сами знаете его неплохо. Дурак он. Правда не так все просто: семья, дети...
     - Вы, по-моему, говорили о Заме?
     - Хорошо, хорошо, но, чтобы закрыть эту тему добавлю все-таки. Вадим Сергеевич искренне вас поддерживает, хотя и знает, что от направления импорта, которое он курирует в компании, придется перераспределить в вашу пользу на новое нефтяное направление кое-какие суммы.

К скамеечке приближается пожилой очень стильно одетый мужчина, явно иностранец.
     - Молодые люди, позвольте сесть?
     - Простите меня! – поднял голову Председатель, - у нас очень приватный разговор. Не могли бы Вы пройти еще десять шагов, та-свободна.
Мужчина смотрит на Председателя, на Анну, сочувственно кивает.
      - О Кей, о Кей! Я вас понимаю.
Кланяется, глядя на Анну. Уходит.
  - А Зама меня удивил! Ведь я рассказывал о вас, можно сказать, впервые и в вашем присутствии. Неужели помимо меня он собрал о вас сведения? Все может быть. У нас все может быть! Но он уже годик, как совсем не рискует и ставит только наверняка. Но если Зама сделает на вас ставку, то легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем заставить Заму от нее отказаться.
     - Послушайте, - прервала возмущенно Председателя Анна, - в который раз я себя чувствую кобылой на скачках! – она вопросительно повернула голову за разъяснением.
     - Ну, такое сравнение с вами это, пожалуй, слишком, а вот нефтяное направление, да, это та кобыла, на которую мы сейчас поставим, и, ой, какие крупные деньжищи! И, упаси нас, Господи, просчитаться! А поддержка вас со стороны Замы, говорит, что это дело верное, и когда Совет об этом узнает, уверен, что ставки возрастут! Ну, и мне, вероятно, жалеть не придется.
     - Да и вы меня толком не знаете, - провокационно подняла на Председателя голову Анна.
     - А мне и не надо вас долго знать лично. Мне достаточно проанализировать ваши дела, да часика два личной беседы. Не первый год коптим этот свет, не первый! И если, как вы поняли уже, для каждого члена Совета, очень важно на должности президента компании и тем более в Совете директоров иметь своего человека, то я скажу вам в открытую, что вы как раз и есть мой человек.
  Анна удивленно посмотрела на Председателя.
     - А чего, тут все ясно. Да вы и сами наблюдали по телевизору, какая борьба идет между фракциями за должности председателей комитетов в Думе. И за каждой фракцией стоит своя мощная финансовая группа. По крайней мере, я теперь знаю, что вы и как президент, и в Совете не чьи заказные интересы не представляете. А это очень важно!
И сами знаете, что порой в Думе, в Совфеде, так и у нас, да и везде так, принимаются решения противоречащие экономической логике, в ущерб интересам России, но в угоду конкретной фракции и стоящим за ними финансовым группам, если они купят большинство. А вы будете действовать по здравому смыслу, я убедился в этом. Это меня устраивает! Вы - мой человек! 
Хохочет, крутит головой.
   -  Надо же, - удивлялся сделанному открытию Председатель, - то, над чем потешался Совет в Метрополе, и я, грешник, когда вы рекомендовали нам потрясти мошной…
Анна вопросительно посмотрела на Председателя.
     - Вам эспрессо? – улыбается Председатель.   
 Смотрит на Анну.               
      - Что? - не «врубается» Анна.   
Председатель улыбается. Достает мобильный и что-то, чуть отвернувшись, говорит по нему.
     - Ну, помните, вы выдвинули идею объединения двух нефтяных проектов первого и вашего, Альтернативного… похоже, с помощью Замы так оно и будет. Вот тебе и Кассандра! Ай, да Анна Владимировна! Даже я этого предвидеть не мог! Дай нам Бог, в ближайшем будущем почувствовать поддержку банка Замы, его силу.
     - Удушающую силу? Вы не хуже меня знаете, что благими намерениями дорога в ад вымощена.
     - Мрачный у вас что-то юмор, хотя поводов вроде бы для него я не вижу. Вы просто, как новичок, пока не осознали значение сегодняшней встречи. Разве вы не почувствовали его личное расположение к вам? Разве он не сделал вам навстречу шаги и какие?
     - Действительно, я, наверное, плохо осознала, что происходило, но меня не покидает тревога, что меня усиленно куда-то гонят помимо моей воли, и как бы потом этот загон не захлопнулся тяжелыми воротами. Вы видели в фильмах как загоняют диких мустангов?
   Из дверей банка выходит официант в белых перчатках с небольшим расписным подносиком, на котором стоят две фарфоровые чашечки с кофе, две тарелочки с бутербродом белого хлеба с красной икрой.
Председатель привстает, отодвигается, показывает официанту место, куда поставить подносик. Тот ставит и удаляется.
     - Делайте, как я, - не глядя, говорит он.
 Берет чашечку, отпивает кофе, откусывает бутерброд.
Анна вертит головой. «Попугайничает».
     - Бог с вами, Анна Владимировна, что за фантазия? Вас вчера загнали в президенты помимо вашей воли? Вам только что предложили войти в Совет директоров, кстати, где пасусь и я, и не жалею. Разве и первое, и второе не отвечает вашим целям и амбициям? Сознайтесь, разве хоть однажды вы не мечтали об этом?
     - Но все происходит так, будто я у вас просила и должность, и членство в Совете! И этот участок в Жуковке, о котором я ни сном ни духом не ведала!
     - В Знаменском, это совсем рядом с Жуковкой. А то, чему вы удивляетесь, – это, действительно, и есть в аппаратных играх искусство высшего пилотажа.  Большие умудренные жизненным опытом люди делают для вас полезные вещи в полной уверенности, что благодетельствуют вам по своей воле.
     - Но вы все навязываете мне это, совсем не считаясь со мной и, не спрашивая меня, а вдруг я откажусь? Ну, а вдруг? И потом, вы же за это потребуете выполнять ваши определенные условия!
 Председатель насмешливо молча смотрит на Анну.
 Выходит из подъезда официант, подходит к скамеечке, забирает поднос.
      - Я в вас верю Анна... Анна Владимировна, знаю, что это не растерянность и не неверие в свои силы, это что-то чисто женское, что нам, мужикам, не дано понять. Вы умница, вы знаете, что вы хотите, и вы умеете своего добиваться. Эх, Анна Владимировна! Вы сами сделали себе прекрасную огранку в сто двадцать восемь граней! И воды-то вы голубой! Вам бы найти прекрасную оправу! Говорите, уже есть кандидат и достойный?
     - Если вы о личной жизни, то ничего я вам не говорила и не скажу. Я ее как-нибудь сама устрою и в советах, хоть и Председателей, не нуждаюсь.
     - Другого ответа я от вас и не ожидал, – натянуто улыбнулся Председатель, - А вот - как-нибудь - не хотелось бы! Оправа-то достойная есть!
     - Неужели вы всерьез думаете, что и здесь за меня будете решать?
     - Если бы и хотели, знаем, что не получится.
     - Ну, слава Богу, хоть здесь-то вы не заблуждаетесь.
     - Да только и вы поймите, Анна Владимировна, и подумайте на досуге, не можем мы вверять свои деньги и не малые, непредсказуемому президенту. И всем нам, учредителям, не все равно, кто вошел в нашу компанию, да еще с правом решающего голоса. Мы, учредители, теперь и от вас в какой-то степени зависим.
   Впервые у Председателя проскользнула просительная интонация, и Анна взглянула на него.
     «Уж не выкатится ли у него слеза? - слеза не выкатилась. - Наверное, в принципе не бывает плачущих Председателей», - с сожалением вздохнула Анна.
   Председатель понял это по - своему.
     - Да чего вам беспокоится, Анна Владимировна, в плохую компанию мы вас не затягиваем. У нас все уважаемые люди, и совсем скоро вам предстоит познакомиться с другими не менее уважаемыми людьми, фамилии которых у всех на слуху. Так что вам опасаться нечего. А если удачно вы запустите ваш проект… - тут Председатель запнулся и неуверенно взглянул на Анну, стоит ли ей говорить об этом.
   Председатель замолчал на некоторое время, и Анна боялась вспугнуть редкий, видимо, порыв откровенности.
И Председатель решился.
     - Так вот, если вы удачно запустите нефтяной проект, то я, грешник, думаю, что Зама представит вас «Серому кардиналу».*
   И, видимо, пожалев о сказанном, с сожалением прервал сам себя.

     * Серое преосвященство (по прозвищу капуцина отца Жозефа-Франсуа Ле Клерка дю Трамблей, бывшего правой рукой кардинала Ришелье и оказывавшего на него большое влияние, но державшегося в тени; носил серую сутану, в отличие от кардинала Ришелье, носившего красную кардинальскую мантию). Интересно, кого это имел ввиду Председатель?

     - Что это я… давайте доживем до этих радостных событий.
     - Ну, вот и подъезжаем. Ха, ну и Зама, определенно он на вас «глаз положил!»
     - В каком смысле?
     - Я имел ввиду ваши идеи, вашу нефтяную стратегию.
   Анна с интересом взглянула на Председателя.
     - Нет, конечно, конечно же, вы неотразимы, безусловно! Можете не сомневаться, вы понравились ему и как женщина! - Председатель что-то запнулся и замолчал. Анна напряженно ждала продолжения.
    -  Только вот, как бы это поделикатней сказать... не стоит у него. Ой, простите, импотент он, говорят, неизлечимый. Вот она, оборотная сторона медали! - с нотками злорадства произнес Председатель. - Конечно, как и все мы, грешники, он любит молоденьких красивых девушек... уж чего он правда делает с ними, я не знаю... Ой, что-то я лишнее несу! Вы уж меня не выдавайте! Я только хотел вам сказать, что Заму вам опасаться нечего, как мужика, конечно.
 Председатель чего-то ждал.
   Анна колебалась, задать еще вопросы или ограничиться его закончившимся приливом откровения. Жизнь научила ее ковать железо пока горячо.
Когда будет еще благоприятное поле гравитационного тяготения, когда Луна  находится во Льве, когда Марс начинает двигаться ретроградно, когда могущественные Юпитер, Меркурий и само Солнце перешли в знак Скорпиона, что, по - видимому, и вызвало  прилив откровения?* И еще неизвестно отчего он зависит, может быть, от количества попавшихся на глаза Председателю хорошеньких женщин или еще хуже,  - от несварения  его желудка!

     *Как могла посетить светлую головку Анны такая астрологическая галиматья?

Анна с интересом глядит на Председателя.               
      - Я жду вопросов… если их нет, - взглянул на Анну Председатель, - то хватит с вас на сегодня.
      - Ну, что? Едем в стойло?
Идут к машине, садятся, отъезжают.

Машина Председателя въезжает во дворик компании. Председатель и Анна выходят.
И Анна решилась.
     - Задержу вас еще на десять минут?
     - На пять.
Подходят к скамеечке, садятся.
     - Вашему Заме...
     - Нашему, Анна Владимировна, нашему!
     - Стоит ли ему доверять все стратегические вопросы компании? Не использует ли он нас в своих корыстных интересах?
     - На первый вопрос, - стоит! И будет нашим с вами счастьем, если мы заинтересуем его. Он крупный инвестор, Анна Владимировна. Каждые две недели его инвестиционный отдел рассматривает три проекта различных компаний, мечтающих найти у него финансовую поддержку.
   На второй, - конечно использует! А где вы видели инвестора не желавшего получить выгоду от вложения своих капиталов?
     - Я имела ввиду...
     - Не разденет, Анна Владимировна, не разденет! Он давний наш покровитель!
     - Ваш?
     - И ваш тоже, с сегодняшнего дня! Да что вы, в самом деле, Анна Владимировна! Только что без всяких условий он лично внес за вас миллион и, на столько, же обязал меня... а вы…         
     - Чтобы потом отнять у меня десять?
Председатель открыл было рот, но проглотил какую-то фразу.
     - Ну, Анна Владимировна, даже максималисты имеют какой-то предел! Я вам желаю ободрать его, если у вас получится! Если вам повезет пройти защиту вашего проекта в среду. Вы будете сражаться с ним и его отделом, выторговывая себе условия вложения его капиталов, если после вашей удачной защиты он все-таки согласится быть инвестором! Я желаю вам...
     - Нам, Председатель, нам! Пожелайте нам с вами!
   Председатель широко открыл глаза, потом усмехнулся и добавил:
     - Хорошо. Нам, Анна Владимировна. Нам!
   С улыбкой он смотрел на Анну, и она поняла, что выходить еще рано.
Потом по-дружески Председатель коснулся ее руки и тихо сказал.
     - Двойной игры он не потерпит, Анна Владимировна. Все равно раскусит и тогда...
     - Что тогда?
     - Тогда он выключит вас из игры.
     - Я не рубильник. Как?
   Председатель молчал, видимо, что-то вспоминая неприятное.
     - Как-нибудь расскажу. Но настоятельно предостерегаю вас, - с ним только все открыто и честно.
     - А он сам?
     - Вы для него сейчас союзник на долгосрочную перспективу. Особенно ему импонирует ваш размах и смелость. Зама, по всей видимости, саккумулировал сейчас средства и ищет новое направление их вложения. А тут, по счастливой случайности, вы подвернулись с вашим проектом и вашим размахом. Но нам надо спешить!
     - А если будет необходимость все-таки выбирать, чьи интересы вам ближе: интересы компании или вашего Замы? На чьей стороне вы окажитесь?
     - Такого не может быть. Я вам ручаюсь! Нефтяное направление компании объединяет нас всех. Не пострадают не только интересы компании. Но и ваши личные интересы! У Замы, - железный принцип: личная заинтересованность каждого превыше всего. Только она может успешно двигать общее дело.
     - А «бабки», когда настанет время делить, то - врозь? - прямо в глаза Председателя взглянула Анна.               
     - Каждому - по его вкладу! – Jedem das seine!*
     - А у кого его нет?

     * Каждому свое – нем.

     - Анна Владимировна, вы только что были свидетелями, как ваш интеллектуальный потенциал был оценен в два миллиона долларов! Не слабо для начала?! И вас не обделят и впредь, не волнуйтесь!
     «Ой, мамочка! – мелькнуло у Анны, - неужели и вправду?»
     - На словах... – сухо произнесла она.
     - Пока на словах, - рассмеялся Председатель. – Ну, дайте нам немножечко времени - убедитесь сами! Превращение с помощью его банка из маленькой  нашей компании в среднюю, - открывает для нас новые возможности деятельности тысячекратно позволяющие увеличивать прибыль.
     - Так уж тысячекратно?
     - Вы скоро в этом убедитесь!
     - Ну а вы, Совет директоров, вы что, отдаете ему компанию, а сами отходите в сторону? А когда, не дай Бог, будет какой-нибудь банковский кризис, вообще свалите к себе на виллу в Коста дель Соль. Что вам изнемогающая Родина?

     - Ubi bene ubi patria, -где хорошо, там и Родина.  Это сказал еще мудрец Софокл.* - и Председатель в доказательство поднял вверх указательный палец.
   
     *Софокл (ок. 496-406 до н. э.) -греч поэт и драматург.

     - Правда, некоторые, переставляя в этой фразе слова, цепляются за «дым отечества», но это уже их трудности. Так вот, я не свалю из России при банковском кризисе. Ни в коем разе! – возмутился Председатель, - просто возможности нашей с вами компании скромнее. Сдается мне, если, конечно, вы выдержите защиту, что Зама предложит быть нашим компаньоном, инвестировав деньги в те сорок и более скважин, которые Совет директоров не смог или не захотел оплатить, за что мы получили от вас выволочку. Но давайте договоримся сразу, сор из своей избы впредь выносить не будем. О нашем взаимодействии мы на днях еще поговорим. Договорились?
- Договорились.
- Так что не тратьте время на пасьянс, Анна Владимировна! Наши совместные деньги будут двигать ваш проект. Если Альтернативный проект у Замы будет одобрен, вы ощутите это с первых же дней. Хотя вы это уже должны были бы ощутить с сегодняшнего дня, но скорее всего вам нужны хотя бы сутки, чтобы осознать значение произошедшего там, у него в кабинете. А потом, у нас слишком много врагов, чтобы позволять себе действовать не согласованно, и не дай Бог, в сугубо личных интересах в ущерб делу.
   Давайте завладеем источником, а потом уж напьемся все! Давайте не торопить события! Давайте переживем среду! Не обольщайтесь только, нельзя Заму недооценивать. У него мощный аналитический отдел, навербованный из научных спецов с оборонки. Готовьтесь лучше к защите проекта в среду. Архаровцы Замы - злые волки. Они вам нервы потреплют, будь здоров! Если и не загрызут до смерти, то покусают больно. Они покажут хозяину, что не зря он их кормит!
     - А что же с моей защитой на Совете директоров? Ведь многие не удовлетворены.
     - Давайте так, ориентируемся на среду, на защиту в банке. Если она состоится, то мы, кто сможет из Совета, будем на ней присутствовать. Зачем вас мучить на двух защитах? А потом наш Совет - «детские почемучки», по сравнению с вопросами экспертов банка. На том и договорились. О` Кей?
Анна не знала, что ответить.
     - Еще раз, Анна Владимировна, прошу, готовьтесь серьезно к защите. Запуск всего нефтяного проекта теперь только в ваших руках. Вы к этому, кажется, стремились? Помните, как Зама вас похвалил за объединение двух вариантов проекта и агрессивную политику присоединения соседних нефтяных участков?
Считайте, что гарантии его банка и льготный кредит взошел притягательной голубой Венерой у нас на горизонте. Но он еще у нас не в кармане! Теперь либо со щитом, либо на щите, aut-aut, tertium non datur!*

* Или-или, третьего не дано! – лат.
   
Председатель внимательно посмотрел на задумавшуюся Анну.
     - Да, мало ли что, - спохватился он. - Если в пожарном порядке возникнет необходимость обсудить со мной какой-то вопрос, - вот моя визитка, здесь мобильный и домашний телефоны. Не стесняйтесь, звоните в любое время. Не гоже, когда я случайно узнаю важные новости, - и он укоризненно взглянул на Анну. 

   Не одна пара глаз наблюдала из окон офиса компании за всем известной машиной.  Белый красавец Lincoln Tauer Kar с объемом двигателя 4.6 кубических сантиметров, с непроницаемыми тонированными стеклами уже десять минут загадочно стоял у подъезда. А на скамеечке – то… у многих взглянувших вырвался возглас изумления при виде Председателя Совета директоров, любезно беседовавшего с новым президентом. А те, кто смотрел с момента подъезда машины, говорят, сколько времени они сидят и обсуждают предстоящую перетрубацию компании.
    Не в одной головке прокрутились мысли о могущественном покровителе нового президента. И каждая голова сделала собственные выводы относительно себя: «Как же быстро эта настырная «президентша» завладела его покровительством!»
И каждая голова еще больше зауважала и забоялась Анну. А что поделаешь, -такова c`est la vie!
               
- Извините, Анна Владимировна, - сконфузившись, произнесла секретарша, - вам уже в третий раз звонит какой-то дизайнер от какого-то «зама», я не поняла только, он и сейчас висит на телефоне, что ему сказать?
     - Какой дизайнер? От какого еще «зама»? Наверное, ему нужен бывший шеф. Так передайте ему, что того больше никогда по этому телефону не будет!
     - Да в том-то и дело, что он просит вас, Анна Владимировна!
     - Ничего не понимаю! - Анна недовольно взяла трубку.
     - Кто вам нужен?
     - Мне нужен президент компании госпожа Михайлова Анна Владимировна.
     - Я у телефона, - растерянно ответила Анна. - А кто вы, разве я вас знаю?
     - Я дизайнер от Евгения Замавича...
     - Но я не знаю никакого Евгения...
     - Анна Владимировна, вы только что от него приехали. Председатель правления банка Евгений Замавич Дащинский.
     - Да... - начинала соображать Анна.
     - Он сказал, что вы очень во мне нуждаетесь.
     - Я-а-а? – приставив указательный палец к левой груди, удивилась Анна.
     - Он уверяет, что да.
     - Анна Владимировна, прошу вас принять меня на пятнадцать минут, все компоновки со мной, я вас ознакомлю с возможными вариантами обстановки вашего кабинета и обустройства ваших комнат, а выбор за вами! Я буду через двадцать минут.
     - Какие еще компоновки? Какие варианты? Да вы же здесь и не были...
   Анна растерянно смотрела на пожимавшую плечами Генриетту.
     - Хотя действительно мне не мешало бы, если вы и впрямь дизайнер посоветоваться с вами, - начинала соображать Анна.
     - А у меня подобраны уже и материалы на обстановку вашего кабинета и создание дамской комнаты.
     - Нет, вы только подумайте, вы даже и это знаете?
     - И у меня конкретное задание оборудовать в вашем кабинете уголок психологической разгрузки.
     - Это, что еще за психо...
     - Да вы видели нечто подобное в кабинете Евгения Замовича. А насчет того, что я у вас не был, вы ошибаетесь.
     - Это, когда же? Ну, приезжайте, поговорим.
     - Тут говорить некогда, Анна Владимировна, надо выбирать, и мне на все про все дано только три дня и надо уложиться!
     - Ну, хорошо, приезжайте. Ой, алло, нет, только не сегодня, я сейчас ухожу, нет, нет, никак не сегодня, созвонимся завтра, все! - решительно сказала Анна, кладя трубку.
     - Генриетта, ты не заказывала дизайнера?
     - Нет, Анна Владимировна, - испугано ответила Генриетта, - я вообще не знаю кто это и от какого зама.
     - От кого он я начинаю догадываться, но я ничего не просила!
     - Ой, а было бы интересно, Анна Владимировна, как он предлагает обновить, - опасаясь своей смелости, сказала Генриетта. - Ведь вам же нужна дамская комната, Анна Владимировна, - неуверенно сказала она, - не будете же вы спускаться в свой бывший кабинет. Теперь вам вниз уже нельзя!
     - Ой, Генриетта, я об этом как-то не подумала, а ведь действительно. Если мне противно садиться даже в это кресло, - и Анна слегка откатила его туфлей, - то, как же я буду пользоваться его... его комнатой? Да там же нет бидэ!
     - Да там его и нет вовсе! - заулыбалась Генриетта, - это же мужики, Анна Владимировна.
     - Ой, Генриетта, зови меня по-прежнему, мы же одни.
 
З в о н о к  «Г у с я»
 Ой, Аннушка, это по «прямому» вас кто-то домогается, вы уж возьмите сами трубку.
     - Анна Владимировна, вас-с бес-спокоит Геннадий Кузьмич, - проскрипело в трубке.
     - Какой еще Геннадий Кузьмич?
     - Да это тот, что с-сидел напротив вас-с, когда мы вас-с чес-ствовали в с-связи с избранием в президенты.
     - А-а! - узнала Анна сиповатый гусиный скрип. - Ну, положим, вы-то, Геннадий Кузьмич, как раз не хотели меня видеть в этой должности, признайтесь, ведь дело прошлое?
     - Да, Анна Владимировна, я в общ-щем и не с-скрывал с-своей неувереннос-сти в правильнос-сти кандидатуры наш-шего Предс-седателя. Но... но я ош-шибался. Да. Дело прош-шлое, как вы сказали. Вот теперь я виж-жу, вы мудрая не по годам женщ-щина. И я, заметьте, признаю с-свои заблуж-ждения!
   Анна не поверила своим ушам.
     - Да-а, вы не ос-слышалис-сь. Я рад, что в долж-жнос-сти президента у нас в компании будет такая мудрая ж-женщина.
     - Так что же такое случилось за эти несколько часов, Геннадий Кузьмич, чтобы я так быстро смогла заслужить ваше доверие? - недоумевала Анна.
     - А вы что ж-же не догадываетес-сь? - теперь настала пора удивиться Геннадию Кузьмичу.
     - Не-ет, - прокрутила в голове Анна события дня, так и не зацепившись не за одно из них.
     - Ну как ж-же, Анна Владимировна! С-самым главным доводом против вас-с у меня было ваш-ше ж-желание ос-свободитьс-ся от первого вице-президента, с-свес-сти  с-с ним с-счеты.
     - Господи, какие с-счеты?
     - Но то, что я узнал только что, зас-ставило круто переменить мое мнение о вас-с, как о руководителе компании. Ес-сли отброс-сить мелочи, то вы правильно реш-шили, что доверили вс-се-таки ему нефтяное направление, ну, а с-сначала вы прос-стили ему его задирис-стос-сть.
     - Да я...
     - Позвольте я уж-ж выс-скаж-жус-сь о ваш-шей мудрос-сти до конца. Да задирис-ст он бывает не в меру, гонош-шитс-ся порой, но таким его мама родила, таким он и помрет. Но зато, Анна Владимировна, это с-с лихвой компенс-сируетс-ся его рвением по с-службе, его здоровой амбицией и чес-столюбием быть первым в знании с-своего дела. Вы не ош-шиблис-сь, Анна Владимировна, что ос-ставили его и даж-же мож-жно с-сказать повыс-сили.
     - Значит, я не пожалею о содеянном, Геннадий Кузьмич?
     - Нет, не пож-жалеете. Я ручаюс-сь за него. И ещ-ще… тут Предс-седатель подкидывал на С-Совете идею не принять ли вас-с в наш-шу теплую компанию. Ну, я с-сначала был против. А теперь, Анна Владимировна, я виж-жу мы с-с вами договоримс-ся. Короче, я с-снимаю с-свое «вето» с-с ваш-шей кандидатуры в С-Совет директоров. Вы видите, какая у меня к вам открытос-сть? Оцените!
     - Да уж, не ожидала, Геннадий Кузьмич, не ожидала!
     - А будет ещ-ще лучш-ше, Анна Владимировна, ес-сли в кардинальных реш-шениях, перед тем как вынос-сить их на С-Совет, вы пос-советуетес-сь с-со мной. И знаете, плохого я не нас-советую. Договорилис-сь?
     - Я попробую, Геннадий Кузьмич, - еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, проговорила Анна.
     - Ну и за это с-спасибо. Ещ-ще раз удачи вам и таких ж-же мудрых реш-шений! – и «Гусь» положил трубку.
   «Вот оно как оборачивается! Ты смотри, какие связи выявляются! Да, не умела она играть в аппаратные игры, а, видимо, придется научиться! Это значит «Гусь» сделал ответный реверанс, расценив, как поклон в его сторону, ее решение оставить на своей должности этого задиристого вице-президента. Интересные начинаются игры! Ну что ж, теперь она все это проанализирует. Ну, а с другим вице-президентом у них ничего не получится, кто бы за него не вступился и какой бы торг ей не предложил! Снимет она этого разгильдяя к чертовой матери! Иначе ей придется за него работу делать. Не было бабе забот...»
 
З в о н о к  П р е д с е д а т е л я.               
   Резкий звонок заставил ее выронить из пальцев «мышку», подбежать к рабочему столу и схватить трубку.
   «Да кто же так надсадно трезвонит, так и заикой можно сделать!»
     - Вы что же такое с ним сделали?! - кричал в трубку Председатель.
     - С кем? - испугалась Анна.
     - Да с Кузьмичем!
     Анна еще никак не могла включиться.
     - Да с «Гусем»! - надрывался Председатель.
     - А что я могла с ним сделать? - начал проходить испуг у Анны.
     - Ах, Анна Владимировна, Анна Владимировна! Мы с Замой ломали головы, как свернуть пообходительнее шею «Гусю», а «Гусь» звонит мне и рассыпается в дифирамбах в ваш адрес, и укоряет меня, вы слышите, ме-ня – а - а, что я не энергично выдвигаю вас в Совет директоров! Нет, какого мне это слушать? А? Так что же вы с ним все-таки сделали? Молчите? Не хотите пока раскрывать? Ну, надеюсь, скоро со мною поделитесь опытом.    
   Анна Владимировна, если вы все дела в компании будете так энергично проворачивать, то вы меня безработным сделаете, а точнее освободите меня от опеки и дадите мне возможность все мое время посвятить любимому делу...
     - Играм на рынке ценных бумаг?
     - Точно! И это вы знаете! Плачет по вам биржа ценных бумаг в Гонконге. Мне кажется, что обучи я вас нехитрым премудростям, с вашим алгоритмом мышления, мы с вами смогли бы такие деньги там делать, что вам даже и не снилось! Ну, что скажете, Анна Владимировна?
   Анна помолчала и дала успокоится кипящему мозговому слою Председателя.
     - Давайте, Борис Ефимыч, разработаем сначала нефтяную жилу, а там посмотрим.
     - Все-таки дельная у меня мысль относительно вас возникла. В ближайший «сходнячок по поводу» я вам приоткрою кое-чего, чтобы вас заинтриговать. Полагаю, вы не сможете остаться равнодушной. Чувствую я, есть в вас этакое, что обязательно срезонирует. Сдается мне, вы азартный игрок! Не каждому это дано, не каждому! Глазами все готовы взять куш, да головкой и характером не вышли. Надо знать, на что и сколько поставить! Нужна выдержка! Нужно чутье! Необходимо, чтобы ваш головной процессор работал с частотой в тысячу мегагерц! А у вас все это есть! И чувствую, даже больше, чем я думаю. Простите за эмоции. Сейчас звоню «Заме». До завтра! Да, не расслабляйтесь, Анна Владимировна, готовьтесь серьезно к защите проекта в среду! Там редкостные хищники, загрызут любого, кто покушается на добычу, которую они охраняют!
               
Г е о р г и й  в  к о т о р ы й  р а з  у д и в л я е т  А н н у               
  Анна лежала голая на животе, вытянув руки вдоль тела и тихо постанывала. Георгий, наклонившись над нею, с легкой испариной на лбу, закатав по локоть рукава пижамы, проводил продольное и поперечное разминание широких мышц спины. В комнате стоял ароматный запах крема с женьшенем.
   Это Георгий раздел ее сначала до лифчика и трусиков, несмотря на ее попытки уползти под одеяло, усадил ее и сделал ей массаж шеи и плечевых суставов, а теперь и вовсе положил ее голенькую для массажа спины, когда она «просто никакая» показалась в холле почти в восемь часов вечера.   
     - Нет, а чтобы ты подумала, - с обидой, тяжело дыша, говорил Георгий, делая вдавливания костяшками пальцев, - когда без двадцати восемь раздается первый за день телефонный звонок и убитым голосом ты произносишь всего три слова: «Меня везут! Принимай!» Ты хоть подумала, что такое ты «мелешь»? – незлобно продолжал обижаться Георгий.      
     - Но меня действительно… везли полуживую… ты же сам видел, какая я… была, - блаженно стонала Анна.
     - Анна, когда в следующий раз у меня будет прихватывать сердце, то знай, что причина тому и сегодняшний вечер!
     - Все, все… виновата я… прости мой любимый... О-о-ой! Уж, не отыгрываешься ли ты… на мне сейчас… за мое прегрешение? Может… не надо… мне массаж…
     - Нет, Анна, не отыгрываюсь! Массаж надо делать обязательно, немедля! У тебя до безобразия генерализованное мышечное напряжение...
     - Какое напряжение?
     - Лежи и не поднимай голову! Зоны повышенного мышечного тонуса обычно локализуются в области мышц шеи...
     - Ой, правда, шея была… как в гипсе и ломила...
     - И трапециевидных и межлопаточных мышц...
     - Правда, и в районе лопаток... и откуда ты все знаешь?
     - Я старый, Анна, как Мафусаил,* и живу дольше тебя уже в два раза...

* Георгий бессовестно «загнул», сравнив себя с одним из праотцов человечества, прожившего 969 лет.

     - Господи, если бы ты мне сказал… на выставке Дали… еще в первом зале, что умеешь делать… о-о-ой!.. массаж, я тебя увезла бы… а-а-ай!.. к себе сразу же, прямо… у-у-у!..  из первого зала, и уже… не отпустила бы!
     - Лежи и не поднимай голову! Как твоя шея после массажа?
     - Ты знаешь, удивительно… не ломит, но вся горит!
     - И не будет больше ломить, потому что я промассировал паравертебральые зоны С7-С1.
     - Что, что?
     - Лежи тихо и перестань, наконец, поднимать голову! Ты же мешаешь! Сейчас закончу зоны спинномозговых сегментов Д12-Д1 и будет еще легче. Останется про-мас-си-ровать лоб-ную и во-ло-сис-тую по-верх-ность...
     - Что-о-о? – снова в изумлении приподняла голову Анна.
     - Да нет, ты не о том подумала… Да лежи ты тихо... головы, Анна, го-ло-вы! Вот тогда у те-бя с тро-фи-чес-ки-ми про-цес-са-ми, процессами обмена, сек-ре-тор-ной деятельностью и дру-ги-ми важ-ны-ми функциями организма будет порядок! Правда, еще надо провести еще как минимум шесть таких процедур. Ты чего молчишь? Ей? Ты не умерла? Анна?
     - Ты... меня... видишь?
     - Ты чего это, Анна? Тебе плохо?
     - Я ... балдею... мой спаситель... мне кажется... меня нет здесь...
     - А где же ты?
     - Не знаю... я вознеслась куда-то...
     - Э-э, не засыпай, Анна! Ты же обещала рассказать, как все прошло? К чему нам теперь готовиться?
     - Все... милый... расслабься... готовиться больше не надо...
     - Что, совсем-совсем выгнали?
     - Совсем-совсем выгнали… меня еще вчера... я тебе не стала уж говорить... А вот сегодня я убедилась в этом окончательно... Неси чашечку кофе... тогда расскажу... а иначе... иначе я сейчас куда-то улетаю...
     - Ну и плюнь на все, Анна, не расстраивайся! Прорвемся... я сейчас! Георгий накрыл Анну легким одеялом по самую голову.
   И все же он опоздал. Поставив на тумбочку поднос с двумя чашечками черного кофе, он смотрел в растерянности на спящую Анну и не решался ее будить. Вдруг ее ладонь вздрогнула и медленно поползла к его руке и дотронулась до нее.      
     - Ты здесь... - с трудом прошептала она, - дай мне кофе, иначе ты меня не поймаешь...
     - Но ты же не открываешь глаз, Анна.
     - Поцелуй их... - и Анна с трудом повернула голову к Георгию.
   Георгий охотно исполнил ее просьбу, поцеловав один глаз.
   Глаза не открывались. Георгий поцеловал еще раз. Анна глубоко вздохнула, ресницы вздрогнули и открылась щелочка правого глаза.  Анна еще раз глубоко вздохнула и попросила:
     - Посади меня...
     - Сейчас я принесу тебе пижаму. После массажа тебе нельзя охлаждаться.                Анна показалась Георгию страшно тяжелой, пока ее одевал, потом сажал. Анна постанывала с закрытыми глазами. Он поднес к ее губам чашечку кофе.
     - Осторожно, Анна!
   Чуть вытянутыми губами Анна сделала первый глоток, прикрытые ее глаза окончательно раскрылись. Она сделала еще один глоток и, наконец, ожили ее руки, потянувшиеся к чашке. После третьего глотка Анна вдруг снова закрыла глаза и замерла. Пауза длилась долго, и Георгий заволновался. И напрасно. Анна сделала четвертый глоток и произнесла:
     - Кажется, я прилетела... как же там было здорово....
   Георгий не стал уточнять, где, он ждал.
     - Таких спрессованных значимых событий в году, - медленно начала Анна, - у меня во всей жизни, пожалуй, было не более пяти. И если про все предыдущие, за исключением одного-двух, можно было бы сказать, что лучше бы их не было совсем, то про эти я так сказать не могу... просто я не переживу еще подобные потрясения...
   Пока Георгий ничего не понимал.
     - Ах, какой кофе... но ты сам… все все-таки лучше. Что ты со мной сделал? Тебе удалось за полчаса оживить меня. Мало того, ты очистил меня от разламывающей на части физической усталости. А мысли... а в голове, будто я выпила бокал хорошего вина... а мысли почему-то ясные... Господи, да ты еще и лекарь. Ты что, с каждым днем будешь открывать мне все новые свои достоинства?
     - Сейчас речь не обо мне, - мягко улыбнулся Георгий, - а не могла бы ты ближе к делу?
     - Если тебе уже сейчас цены нету, - пропустила она мимо ушей замечание Георгия, - что же ты для меня будешь значить завтра? А через неделю? А через месяц? Как я смогу без тебя прожить даже день?
   Георгий терпеливо ждал, ему приятно было смотреть на оживающую Анну.
     - Меня так долго жизнь испытывала и все не с лучшей стороны, а тут решила испытать с другой... и ты знаешь, там тоже, оказывается, существуют серьезные перегрузки.
   Георгий еле пересилил себя, чтобы не воскликнуть: «Да не тяни ты, Анна!»
   Анна скосила глаза на Георгия - никаких эмоций.
     - Да что это я, как ты можешь врубиться, если я сама еще до конца в это не верю. - Анна кисло улыбнулась.
   Она взяла его такую пахучую ладонь и прижала к губам.
     - Меня выгнали в президенты, Георгий.
   Георгий молча смотрел на нее. Анна вздохнула.
     - Понимаешь... так получилось... Ой, Георгий, твой кофе не помогает...
И Анна начала медленно клонится к подушке, Георгий поддержал ее и бережно опустил.
     - Я все-таки улетаю... давай... я тебе расскажу... после того, как я прилечу... - Анна просительно подняла на него такие тяжелые веки, и они медленно закрылись.
     - Да уж, дорогая, и то, правда, давай-ка после того, как прилетишь. Так будет лучше.
   Анна по-детски, не открывая глаз, улыбнулась, нащупала его такую огромную, такую волшебную ладонь, положила себе на лоб и почти тотчас «улетела».
   Георгий молча сидел возле и разгадывал всю ее околесицу.

А н н а  и  Г е о р г и й  з а щ и т и л и  с в о й  п р о е к т.               
Когда председатель правления банка опоздал почти на час и пришел все-таки на защиту проекта Анны и Георгия, то его взору предстала печальная картина разгрома армии нападавших.
   Преданные императору предводители гвардии были измучены, впервые не по форме одеты, с потными еще не остывшими от сражения раскрасневшимися лицами. И главное, что он заметил, в их глазах не было обычной самоуверенности, превосходства, на их лицах читалось скорее недоумение и растерянность.
   Пиджаки у всех пятерых членов комиссии висели на спинках стульев. Почти у всех верхние пуговицы их белых рубашек были расстегнуты. Распущенные узлы галстуков болтались чуть ли не на середине груди. У одного - галстук висел на пиджаке.
   Двое часов, снятых с запястья членами экзаменующей комиссии, как отбитые трофеи, лежали на столе рядом с листами защитников, показывая время полного разгрома нападавших. На подносе, как на редуте, стояла и лежала поверженная артиллерия нападавших: две банки кока-колы, как мортиры валялись на боку. Четыре пустых бутылки боржоми еще не остывшими жерлами уставились вверх. Пепельница с еще дымящимися окурками выглядела, как разбитая флешь. Карандаши и ручки, как штыки и сабли, в беспорядке разбросаны уже физически обессилевшими, не в состоянии их держать, нападавшими. Исписанные листы бумаги, зачеркнутые столбцы вопросов свидетельствовали об огромных потерях, отсутствии резервов и бесполезности фронтальных и фланговых атак.
   Зеленого цвета доска, исписанная белым мелом графиками, формулами, цифрами, квадратиками, кружками и стрелками, как боевая карта, сохраняла свидетельство принимаемых победных решений в ставке оборонявшихся и подтверждала их упорство и стойкость.
Сами фельдмаршалы, Анна с ручкой, Георгий с указкой, стояли почти бок о бок, заняв оборону. Их одухотворенные разгоряченные битвой прекрасные лица излучали энергию и еще оставшуюся силу. Их форма сидела на них безупречно. За их спинами еще не потрепанными рядами сгрудились на подставках и на доске графики и таблицы, свидетельствующие о не сломленной решимости их войска стоять до конца и готовых подняться в решающую контратаку.
   И главное, в глазах предводителей горел боевой дух и уверенность в победе.
Банкир, махнув рукой, бросил фразу: «Все ясно! Против разумных доводов, как говорят в Японии, нет оружия», - и, в наступившей тишине, от которой сразу оглохли и побежденные, и победители, покинул зал.
     - Ну что? - устало обведя воспаленными глазами своих членов экспертной комиссии банка, спросил ее председатель. - Будем подводить итоги?
   Других мнений не было.
     - Общая оценка такая: защита проекта выглядит солидно. Цели и задачи - ясные. Методы их достижения и решения - тоже. Расчеты корректны. Большим достоинством обоснований я бы отметил расчеты оптимистического, пессимистического расклада ситуаций и выбор в результате оптимального решения. Невооруженным глазом видно, что использовались методики закрытых предприятий «оборонки». Сил и средств, по всей видимости, достаточно. Но! Как Ника на Александрийском столбе, все держится на возможности получения кредита зарубежных компаний. И еще! А ну, как не покажут истощенные скважины, дебит близкий к новым?
   «Ё-К-Л-М-Н!» - чуть не вскричал Георгий.
     - А обязательства о предоставлении кредита в протоколе о намерениях?! А слово его приятеля, начальника участка, Гафара?!
     - По всему видно, – устало продолжал председатель экспертной комиссии, - вы, стрелянные руководители, и не хуже меня знаете, что не всегда выполняются Договоры о намерениях, и не всегда можно верить словам даже и ответственных работников. И что тогда? Помню, помню, - выставил руку председатель комиссии шагнувшей вперед Анне, - но отпущенный вам срок подтверждения по этим ключевым вопросам пролетит быстро и только тогда все окончательно станет ясным.
     - Вы подвели итоги? - вдруг раздался голос банкира по громкой связи.
     - Да, - неуверенно ответил председатель комиссии.
     - Как закончите, зайдите ко мне. Захватите видео запись защиты и перекиньте на мой телевизор в кабинете.  А вы, Анна Владимировна и Георгий... Петрович, я мог бы через час, после того как я просмотрю, как проходила ваша защита, обменяться с вами мнениями?
 Чуть замешкавшись, Анна подошла к аппарату и ответила, вопросительно глядя на Георгия.
     - Хорошо. Нам только необходимо помочь со связью междугородной и международной.
     - И факсом, - добавил Георгий.
     - Вам во всем помогут... вот только с международным разговором, если можно, - после моей с вами беседы. Думаю, это в наших общих интересах.
     - Хорошо, - опять вопросительно глядя на Георгия, ответила Анна.
   Тот утвердительно кивнул головой.
   Банкир отключился. Председатель экспертной комиссии подошел к Анне и Георгию и поздравил их, в общем, с успешной защитой, но с таким выражением лица, будто на язык ему брызнули соком лимона.
   Председатель совета директоров компании Анны, натыкаясь на вставших членов комиссии, добрался до Анны и с чувством долго тряс ей руку, выражая восхищение ее железной аргументацией и наступательностью. Наконец, повернувшись к Георгию, он с удовольствием негромко произнес:
     - Заставили вы генерала, председателя экспертной комиссии, попотеть!
     - Перебьется, – улыбнувшись ответил негромко Георгий. - Не все же мне потеть перед ними!
     «А все-таки натерли они с Анной ему одно место, - с удовлетворением подумал он».   
Председатель с удовольствием осмотрел Георгия, что-то хотел спросить, но раздумал.
   «Гусь», вежливо отталкивая Председателя, протиснулся к Анне и проскрипел:
     - Очень ж-жалею, что нельзя было захватить на ваш-шу защ-щиту начальника моего инвес-стиционного отдела. Поучилс-ся бы он, как надо защ-щищ-щать проекты!
   А вы гос-сподин...
     - Ипатьев, - подсказала разрумянившаяся Анна.
     - Гос-сподин Ипатьев, вы докладывали так, будто у вас-с эта защ-щита на таком уровне с-сотая по с-счету. Ну и помощ-щника вы с-себе рас-скопали! - покрутил длинной шеей «Гусь», искоса любуясь Анной. - А я-то с-сомневалс-ся, идти на защ-щиту или нет! Да-а-а! - проскрипел он неизвестно каким своим мыслям и решил потрясти Анне и Георгию руки.
   Час с четвертью пролетели совершенно незаметно за сборами документов, за звонками в свою компанию и Гафару, в болтовне за черным кофе не о чем с Председателем.
   Появился удрученный председатель экспертной комиссии и блеклым голосом предложил им троим пройти к Банкиру. Сам председатель комиссии только проводил их до двери.

Г е о р г и й  и  А н н а  у  Б а н к и р а  п о с л е  з а щ и т ы               
   После представления Георгия, хозяин кабинета пожал каждому руку, как будто видел всех тоже впервые, и жестом показал им на дальний журнальный столик, за которым все они, кроме Георгия, не так давно сидели.
   «Да, разительная разница между кабинетом Банкира и теми задрипанными офисами, в которых ему пришлось поработать в лихие первые годы становления «рынка», - мелькнуло у Георгия. 
     - Сколько раз вы были на месторождении? - вдруг глядя прямо Георгию в глаза спросил хозяин кабинета.
     - Четыре раза, - вспомнил Георгий.
     - Как близко вы знаете генерального директора сибирской нефтяной компании?
     - Пять-шесть бесед, не считая стольких же застолий, - не понимая еще, к чему быть готовым, спокойно ответил Георгий.
     - А кого же вы лично хорошо знаете?
     - Начальника того самого участка.
     - Сколько лет?
     - Три года.
     - А Главу администрации области? 
     - Говорил несколько раз по телефону. Надеемся скоро увидеть его в Москве.
     - У меня нет времени, чтобы ждать, пока о вас, Георгий Петрович, соберут сведения… расскажите кратко о себе. Считайте это, - как посланное резюме на соискание ответственной должности.
   Георгий взглянул на Анну, та напряженно смотрела на него, и он не мог уловить на ее лице ничего, кроме тревоги.
   «Если ты пытаешься внезапными ударами сбить меня с ног, промелькнуло со скоростью спутника в голове у Георгия, то ты, мальчик, и не ведаешь, какими ударами меня пытались вот так же внезапно свалить. Такие фигуры били - не тебе чета и приучили держать удары. К тому же они были прямые начальники, а ты кто для меня?»
   Георгий выдержал паузу и смотрел прямо в щелочки-глаза банкира.
     - С вашего разрешения, - едва взглянув на Анну, хозяин отодвинулся в кресле и закурил.
     - К вам в банк свое резюме я посылать не собираюсь, - спокойно ответил Георгий.
     «Все же, как приятно чувствовать себя никому и ничем не обязанным», - подумал Георгий.
     - Вы не обижайтесь, Георгий Петрович, вы ключевая фигура в проекте, а мы, - он взглянул на Председателя, - ничего о вас не знаем. Никто толком ничего о вас сказать мне не мог. Я доверяю поручительствам хорошо знакомых мне лиц. А тут в моем окружении таковых не нашлось. Отнеситесь к этому с пониманием, прошу вас.
   Мягкий, но уверенный тон заставил Георгия скорректировать уже готовившийся дерзкий ответ. Он попытался прочитать по глазам Банкира его мысли, но тот закрыл свои щелочки, откинул голову на подголовник и выпустил к потолку дым.
   Председатель с любопытством ждал продолжения. Анна с тревогой смотрела на Георгия.
   Позерства в поведении Банкира Георгий не уловил. Разыгрывания козыря хозяина - тоже. И Георгий кратко, как будто зачитывал с листа, ответил на хорошо известные ему стандартные вопросы резюме. И замолк.
     - Ну, уж очень скупо, - вяло улыбнувшись, раскрыл на него щелочки глаз хозяин. - Прав оказывается председатель комиссии, признав в вас своего человека. Так вы, оказывается, спустя четырнадцать лет после МАИ еще и военную академию закончили.
     «Не бери в голову», - неприязненно подумал Георгий.
     - Один бывший зам министра, - продолжал Банкир, - в пору вашей службы, мой знакомый, отозвался о вас с уважением.
   Георгий пожал плечами, но удивления не показал.
     «Сколько их было. Неужели хоть кто-то его помнит, да еще и с положительной стороны?»
     - А не могли бы вы сами сказать, Георгий Петрович, где вы себя видите в нашем проекте.
     «Вот тебе, - мысленно ударил Георгий ребром левой ладони по по сгибу локтя правой руки со сжатым кулаком, - в «вашем проекте»! В нашем, с Анной проекте!»
   Банкир удивленно, как мог, расширил свои щелочки глаз, а Георгий испуганно посмотрел на свои руки, мирно лежавшие на подлокотниках, и только тогда упокоился.
     - Под Анной… Владимировной, - не подумав, по простоте душевной молвил Георгий.
   Председатель, не сдержавшись, хихикнул, прыснула и Анна. Банкир кисло скривил рот. Георгий, не понимая причины их веселья, посмотрел серьезно на Председателя, на Анну потом на Банкира.
     «Разве он не доходчиво выразился?»
     - По правую руку Анны... Анны Владимировны, - так и не поняв причины усмешек, на всякий случай, решил уточнить Георгий.   
     - С чувством юмора у вас неплохо, это уже о чем-то говорит, а на какой должности? - все же уточнил Банкир.
     - А мне все равно на какой, лишь бы быть ей помощником.
     - Так вы хотите работать в компании? - удивился Председатель.
   Георгий вопросительно посмотрел на Анну. Та, улыбаясь, рассматривая инкрустацию журнального столика, чертила по ней пальцем.
   Банкир и Председатель молча уставились на Анну.
   Анна поняла, что надо что-то говорить, и подняла глаза.
     - Видите ли, господа, Георгий... Петрович пока рассматривает предложения, сделанные ему иностранной компанией по восстановлению скважин и сибирской добывающей нефтяной компанией. Чего уж там... скажу все откровенно. Мы еще не решили окончательно, на каком предложении остановится. Без его помощи, как хорошо знающего работу как той, так и другой компании, я не потяну, мне будет очень трудно. Сибиряки прочат его на пост председателя совета директоров объединенной компании, куда должна войти и наша компания...
   От этих слов у Председателя открылся рот, а Банкир позабыл выпустить изо рта дым, так и оставшись с надутыми щеками.
     «Спокойствие, Анюта, еще раз спокойствие», - еле сдержалась, чтобы не рассмеяться, Анна.   
     - А собственник иностранной компании, господин Робинсон, - лишь мельком взглянула Анна на двух потерянных председателей, с трудом подавив смех, - прощупывает его отношение к должности ответственного представителя иностранной компании в России, и, конечно, в Сибири, где они собираются реанимировать скважины. Дело в том, что вырисовывается для них большой фронт работ. Этот большой объем, количество скважин уже перевалило за пятьдесят, нашел Георгий... Петрович и его люди.
     - Занятно! – не выдержал Председатель.   
Теперь уже все смотрели на Георгия. Тот смотрел на Анну. Все молчали.
     - Когда все это может конкретизироваться? - спросил Банкир.
     - В начале недели планируется прилет в Москву главы администрации области, - начал четко Георгий, - и руководства двух или трех нефтедобывающих компаний, и на встрече должно официально прозвучать предложение. А в конце этой недели Анна Владимировна и я должны встретится в торгпредстве с руководством иностранной компании. Я полагаю, что они какое-то предложение мне сделают.
     - Нет, вы только поглядите, Евгений Замавич, хороша команда? - изумленно ища поддержки у Банкира, чуть привставая с кресла, воскликнул растерянный Председатель. - Старого президента компании надо было постоянно подстегивать, чтобы тот проявлял инициативу, а только что избранный, - уже объединяет компанию, а Председатель Совета директоров узнает об этом последний... случайно... между прочим. Хороша команда, что скажите?
     Хозяин кабинета, загасив сигарету, встал и молча направился к своему водопадику. Там он стоял задумавшись, то ли слушал совета нашептывающих ему струй, то ли успокаивал видимое только опытному глазу волнение.
    - А вспомните, что мне говорил Совет директоров в ресторане, когда предлагали мою кандидатуру в президенты, и вы, Председатель? - дружелюбно дотронувшись до руки Председателя с улыбкой, глядя ему в глаза, начала Анна, поняв, что необходимо разрядить обстановку. - А я напомню. Говорили, что все Договоры о намерениях, это - бумага! И она - все терпит! Что необходимы юридические договора! А кто мне, как не вы, уважаемый Председатель, дали сроку три недели на заключении этих договоров? Кто не меньше других сомневался в кредитах? И если мы с Георгием... Петровичем их не получим, то вы обещали настаивать на первом проекте, и тогда вариант Георгия Петровича вообще будет выкинут, а, следовательно, ни о каком обсуждении его должностей и стоять не будет!
    «Не волнуйся, Анна, - пронеслось в голове у Георгия, - мы с тобой еще покоптим небо!»
    - Вот я... мы с Георгием... Петровичем и торопим события, - Анна не снимала своей руки с руки оттаявшего на глазах Председателя.
     - А я и сейчас сомневаюсь, - натянуто улыбнулся Председатель. Хоть я не люблю запах нефти и особенно бензина, но нефтедоллары non olet.*
   
  * Не пахнут, - лат.
 
     - Даже лучшее зеркало не отражает обратной стороны вещей, - явно к Анне предназначил свою фразу банкир, блеснув знаниями очередной японской пословицы. -
Теперь вы понимаете, почему я просил вас подождать звонить в иностранную компанию? - негромко сказал, подходя к столику, банкир.
Анна вопросительно посмотрела на хозяина кабинета.
     - На ближайшей встрече с господами должен решиться вопрос об условиях кредита?
     - Да, - еще не понимая, куда он клонит, ответила Анна.
     - Вы говорили с руководством их компании, еще не будучи президентом?
     - Да...
     - И не будучи членом Совета директоров, - включился Председатель.
     - Ну, я еще и сейчас не являюсь таковой, - ответила Анна.

Р е ш е н и е  п о  к а б и н е т у  А н н ы               
     - О-о! - чуть не подскочил Председатель. - Да вы же не знаете еще последние новости, Евгений Замавич, я вам так и не смог дозвониться! Анна Владимировна сама решила вопрос о своем членстве в Совете директоров. «Гусь»... Геннадий Кузьмич, позвонил мне и выразил неудовольствие, почему я так пассивно ввожу в Совет директоров нового президента компании! Уж я не знаю, Анна Владимировна скрывает, на что она ему надавила, но звонок был на следующий день после нашего с вами разговора у вас в кабинете в первом составе... еще без господина Ипатьева. Так что ж вы такое с ним сделали? – не унимался Председатель.
     - Да ничего особенного, - пожала плечиком Анна.
   
    - O sankta simplicitas!* - брызнула латынь из Председателя.

    * Святая простота. Приписывается чешскому герою национально-освободительного движения Яну Гусу. По преданию, Гус, сжигаемый на костре, произнес эти слова, когда какая-то старушка из благочастивых побуждений подбросила в костер охапку хвороста.

     - Это так? - взглянул на Анну, чуть поморщившись банкир.
     - Да, Геннадий Кузьмич позвонил мне и сообщил, что будет рекомендовать меня в Совет.
     - Получается, что теперь все преграды отпали. Точнее их сняла сама президент.               
    Ну что ж, немедленно необходимо собирать Совет и вводить Анну Владимировну, - пристально глядя на нее заметил банкир.
Он бережно посадил себя в кресло и продолжал.   
     - А мои опасения заключались в том, что я предполагал, что не всей информацией располагаю. Сейчас это подтвердилось. Теперь, на основе новых фактов, могу высказать предложение.
   Первое, необходимо пригласить мистеров, чтобы они посетили вашу компанию под любым предлогом, хотя бы для знакомства с компанией, с которой им предстоит работать.
Это они любят, у них это принято делать в качестве проверки, особенно в странах Восточной Европы и Азии, где за красочными визитками и многообещающими предложениями «дутых фирм», желающими переварить деньги инвесторов, часто на деле встречаются обшарпанные офисы и пять человек персонала.
   Банкир вдруг замолчал, не спеша поднялся, и, подойдя к рабочему столу, спросил по «громкой», видимо, помощника.
     - Вы держите на контроле сроки переоборудования кабинета президента компании? - и он назвал компанию Анны.
    - Дизайнер мне жалуется, что госпожа президент сама не активно способствует переоборудованию кабинета.
     - Вы что же, Анна Владимировна, - чуть напряг голос Банкир, - собираетесь приглашать господ иностранцев в старый наверняка потускневший от жизни предыдущего президента кабинет?
     - Ой, я об этом как-то и не думала, - простодушно ответила Анна. - А надо ли? – засомневалась она.
   - Вам необходим новый кабинет, - отечески пожурил Банкир, - noblesse oblige,* - на чистом французском закончил он.
 
 * Положение обязывает.

    - Вы сегодня мне доложите в любое время о том, что все вопросы планировки с госпожой Михайловой решены и строители приступили к ремонту, - слегка подавшись к невидимому помощнику ровным голосом приказал банкир.
     - Насколько мы рассматривали увеличить кредит Геннадию Кузьмичу, - не отключась от громкой, повернулся банкир к Председателю, - как «вариант пряника», чтобы тот не сопротивлялся приему в Совет директоров Анны Владимировны?
     - На десять миллионов долларов, - живо среагировал Председатель.
    - Что ж, - обращаясь к своему другу ручейку, продолжал хозяин, - Анна Владимировна их мне сэкономила и честно заработала свои комиссионные, пять процентов.
    «О-о, совсем не мало, - не сдержалась про себя Анна, - а это интересная мысль!»
    «Что-то замышляет Банкир с дальним прицелом. Да быть того не может, чтобы в нем прорезался вдруг бескорыстный покровитель!» - с тревогой подумал Георгий.
И уже чуть властно Банкир продолжал.
     - Поднимите смету ремонта на двести пятьдесят тысяч, - обратился банкир к невидимому помощнику, все еще «висящему» на громкой связи, - и помните, через три дня я лично посещу кабинет вместе с важными иностранным гостями и оценю ваш контроль.
     - Но Евгений Замович, - взмолился голос...
     - Хорошо, через пять дней, у нас нет времени, - и Банкир снял палец с клавиши «громкой» связи, эффектно показав всем слушающим, что никаких возражений по этому вопросу он не потерпит.
     - Соломоново решение! – восхитился Председатель.
     - А остальные двести пятьдесят тысяч... - в раздумье Банкир поглядел на тихо журчащий поток, потом на Анну, затем на Георгия, потом перевел взгляд на свои любимые ботинки, - да, честно заработала двести пятьдесят тысяч... мы вернемся к ним позже, - и замолк.                Председатель восторженно посмотрел на Банкира, до Анны и Георгия значение всего разговора только начало доходить и лица их были еще напряженными.

О т к р о в е н и я  Б а н к и р а               
     - В прозрачной воде рыба не живет, - ответил Банкир на немой вопрос Анны. Пусть вас, Анна Владимировна, не смущает богатая отделка кабинета, это как раз тот случай, когда цель оправдывает средства. Я действительно, Анна Владимировна, «как бы случайно», хотел бы познакомиться с руководителями иностранной компании у вас в новом кабинете. Да, я не был у бывшего президента, а что мне с ним было решать? Проблемы заключения договоров с иностранными поставщиками чая, кофе, сигарет на двадцать миллионов долларов? А ваши иностранные господа, пусть знают, что я, председатель правления такого известного банка, тесно сотрудничаю с вашей компанией, заезжаю к новому президенту по делам.
   Второе, мне опять же будет повод пригласить их в этот или на следующий день к себе, а я уж позабочусь, чтобы на столе лежал последний обзор ФАЙНЕНШЛ ТАЙМ* финансового рынка России с рейтингом надежности тридцати самых солидных банков.

* Английская газета «Финансовые новости».

Войти в десятку самых надежных банков России по оценке такой солидной газеты - это что-то значит. Вот после их визита ко мне, после поручительства капиталами моего банка за вашу компанию, пусть они попробуют отказать вам в кредите, если действительно у них намечается такой объем работ.
 
Чтобы всем было ясно, особенно вам, Анна Владимировна, да и вам, господин Ипатьев, настороженно подпускающих меня к своему проекту. Мои спецы по пиару так раскрутят мой банк после моего поручительства, а это будет, по существу, означать привлечение с помощью моего банка крупного иностранного инвестора в главный сектор отечественной экономики, что я с этого поимею в скором времени очень неплохие реальные дивиденды. Эта кампания поднимет мой авторитет в Правительстве и в финансовых отечественных и зарубежных кругах. Это и есть «хлеб наш насущный».*

* Библия, Матфей, 6, 11

Безусловно, поднимутся авторитет вашей компании и ваш, Анна Владимировна, как ее президента…
     - А теперь и совладелицы, - вставил Председатель.
     - А теперь и совладелицы, - не смутившись продолжал банкир. Название вашей компании и ваше имя будут постоянно мелькать в связке с моим банком. А вы, Анна Владимировна, как экономист и, я теперь после вашей прекрасной защиты проекта достоверно убедился, грамотный экономический стратег, должны согласиться со мной, это дорогого стоит. К тому же, конечно, будет фигурировать везде сама иностранная компания, не побоявшаяся проложить путь среди первых инвесторов на российский нефтяной рынок.
     Primus inter pares, - первая среди равных, не замедлив, вставил Председатель.
Банкир молча кивнул.
     - Это, Анна Владимировна и Георгий Петрович, как заваривших весь этот проект, будет считаться целиком вашей заслугой. Пользуйтесь, друзья, - и Банкир впервые устало улыбнулся.               
   - Вот вам ответ на мучивший вас вопрос о моей скрытой заинтересованности в вашем проекте. Необходимо, чтобы между нами, партнерами, были ясные отношения. Каждый получит дивиденды, находясь в своей нише.
   Анна и Георгий переглянулись. Банкир лишь однажды при упоминании имени Анны скользнул по ней взглядом, все остальное он говорил, обращаясь к носкам своих любимых стильных тупоносых ботинок, которые неспешно мерили шаги у стены кабинета невдалеке от их столика. Порой Банкир отходил советоваться со своим другом, тихо шептавшим ручейком.
    - И последнее, - Банкир подошел к сидящим Анне и Георгию, слегка наклонился к ним, перевел взгляд с Георгия на Анну и как-то просительно произнес. - Не держите меня на голодном информационном пайке, а то мне трудно принимать решения. Звоните напрямую... и вы не стесняйтесь, Георгий Петрович. Конечно, Анна Владимировна, ваш Председатель должен знать все в деталях. Ну а мне - по глобальным вопросам. Договорились? – и вновь он устало улыбнулся.
     «О-о, эврика! - отметила про себя Анна, - Да Банкир, оказывается, может улыбаться!»
     - Непременно! - ответила искренней улыбкой Анна.
   Банкир перевел глаза на Георгия, тот, подтверждающе, кивнул.
     - Ну, и хорошо, - выпрямившись довольно ответил хозяин.
   Он подошел к книжному шкафу, что-то потянул на себя и вдруг Анна и Георгий увидали за фальшивыми отворяющимися муляжами книг, зеркальный мини бар.
     - Помогите мне, Анна Владимировна, - обернувшись, попросил банкир.
   Вместе с Анной он поставил на столик блюдо с будто только что срезанной маракуйи, простые небольшие стеклянные бокалы, невесомые расписные, подстать картинам в его кабинете и приемной, фарфоровые японские тарелочки. Председатель, видимо, привычно вызвался открыть бутылку.
   Георгий чуть не воскликнул: «Да ведь это же «Отард!»
   Действительно, это был «Отард», только не «Х.О.», а « V.S.O.P.».
     - Настоящее знакомство происходит по русскому обычаю только за бокалом. Давайте, господа, за знакомство.
Банкир подчеркнуто поклонился Анне и взглянул в глаза Георгию при соприкосновении их бокалов. Все выпили грамм по пятьдесят и потянулись к лежащим на тарелках долькам.
     - А я ведь говорил вам Борис Ефимович, что главное не специальность, а «порядок в голове». Вон как Георгий Петрович, - Банкир с любопытством взглянул на Георгия, - разделал моих архаровцев, а ведь среди них был эксперт по нефтяным делам. Вот тебе и ракетчик!
    «Пой, пташечка, пой, все равно он залил свои уши воском, чтобы потом не пришлось с них лапшу снимать или еще хуже, прельстившись твоим сладкоголосым пением, оставить свой скелет в подвалах твоего банка».*
   
     *По-видимому, здесь какая-то странная ассоциация у Георгия с погибельным сладкоголосым пением демонических сирен в древнегреческой мифологии.

     - Итак, Анна Владимировна, - продолжал банкир, - в каком торгпредстве вы встречаетесь?
Анна назвала торгпредство.
    - Неужели и торгпред присутствовал?
    - Торгпред является старинным другом владельца копании и помогает ему, в чем может, - непринужденно сказала Анна.
     - Интересно, очень интересно. Я рекомендовал бы не инициировать встречу со своей стороны, а к себе приглашайте дней через пять в новый кабинет. Если же господа будут сами настаивать на встрече у себя, то под благовидным предлогом потяните. Тут уж день-два ничего не решат, а им добавят мандража... Надеюсь, до их визита мы в этой тесной компании обсудим круг поднимаемых вопросов. И предложения, поступившие вам, Георгий Петрович тоже.
   Георгий поднял брови и недоуменно посмотрел на Банкира.
     - Я имею ввиду предложения о ваших должностях от нефтяной и иностранной компании. Интересная может быть игра. Our man in Havana.* - сам себе ответил банкир.

     *Наш человек в Гаване, - (название романа Грэма Грина, 1958).

     - Я просил бы, Георгий Петрович, не говорить сразу «ДА». У меня есть на этот счет свои соображения.               
Давайте обсудим их вместе в интересах общей стратегии, где выгоднее иметь нам своего человека. Об окладе вы не думайте.               
Банк заинтересован в вашей оценке положения дел в этих компаниях. Ваши два листочка ежемесячных выводов будут давать вам дополнительно половину установленного оклада, какой бы он ни был, как, скажем, референта председателя правления нашего банка.
И пусть Всевышний «не введет вас в искушение и избавит вас от лукавого»,** - пожелал, не глядя на Георгия, Банкир.
 
     ** Слова из утренней молитвы Господня.   

   Если бы Банкир обладал боковым зрением, то он несомненно бы заметил, как Анна, сидящая рядом с Георгием, вдруг быстро подняла на того глаза и, чуть не прыснув со смеху, сделав неимоверное усилие, тотчас их опустила. Но разве можно обладать боковым зрением с такими щелочками глаз?
   Уже стоя у рабочего стола хозяина, Анна отметила, что произошла какая-то трехсекундная заминка, которая тотчас прояснилась, потому что резко вошел запыхавшийся помощник, хотя Банкир никому не звонил и не вызывал по «громкой» связи. Поставив на стол две небольшие коробочки, виновато улыбаясь и извиняясь, тот быстро удалился. Скорее всего, хозяин незаметно нажал невидимую кнопку вызова.
   - Правда ли, - хитро взглянув на Анну, Банкир с коробочкой в руках сделал шаг ей навстречу, - вас отыскивают по мобильному телефону охранника, когда вы в пути? Анна смутилась и начала что-то бормотать про занятость, но Банкир остановил ее жестом руки.
    - Это вам презент в связи с успешной защитой. Самая модная последняя модель, думаю вам понравится.
    - А у вас, Георгий Петрович, нет ни охранника, ни мобильного. Не было, теперь есть, - и он протянул коробочку Георгию.
    - Да нужен ли он мне? - замялся Георгий.
    - Ха! Ну, Георгий Петрович! – осуждающе воскликнул Председатель, - Просто необходим теперь!
     - Да, просил бы вас обоих записать в память после номера Председателя мой прямой банковский и мобильный телефон. Надеюсь, оба номера окажутся не далее первой пятерки, необходимых для вас людей, - и Банкир, улыбаясь, пожал на прощание им руки.
Расстались почти единомышленниками.

Председатель, Анна, Георгий стоят около машин.
Анна обращается к Председателю.
      - Борис Ефимович, что же это получается? Проект Георгия Петровича защищен, вроде бы теперь официально принят. Дома он его разработал, привязал к нашим условиям, а он даже рубля деревянного не получил! Георгий грозит от меня уйти, я как Президент, ему не плачу!
Председатель хитро смотрит на Георгия.
     - Ну, вы же слышали, сколько сразу жирных должностей он занимает?
     - Но то все Future Tens! (будущее время) Он единственный в компании не получает за свой труд! Так я оформляю его, как эксперта? С сегодняшнего дня он работник нашей компании, и премию за его проект восемь тысяч, это всего лишь месячный оклад.
     - Под вами смета компании, - с вас будет и спрос!
 Когда Георгий и Анна прощались с Председателем, уже садясь в машины, тот не выдержал и ввернул Анне.
     - Все было замечательно, только с объединением компаний вы - того... Не спешите меня свергать, я еще вам пригожусь.
И пока Анна соображала, что ответить, Председатель махнул им рукой и сел в своего белого красавца.
Жест мог означать как «Пока!» или «А-а, все равно вас не остановишь!»
    «Господи, так перестанешь скоро чувствовать себя женщиной, - вздохнула Анна, сидя рядом с Георгием на заднем сидении, доставая зеркальце из сумочки. - Сколько же часов я на себя не смотрела?»
   Она критически осмотрела себя, поправила у виска прядь волос, вытерла платочком в уголочке губ и подкрасила их помадой.
     - Что же дальше-то будет? - продолжала Анна кому-то жаловаться, кладя зеркальце и помаду в сумочку.
     - Ты в очередной раз поразила меня, Анна, - нежно привлекая ее к себе, поцеловал ее в губы Георгий. – С победой!
     - Еще одна такая победа,* и я потеряю последние нервные клетки, -  ответила она. - А ты не очень-то почтительно обошелся с сотоварищами по службе.
 
      * Вероятно, Анна высказала аналогию с Пирровой победой.  Пиррова победа, - выражение приписывается эпирскому царю Пирру, который одержал в 279 г. до н. э. в битве при Аускуле победу над римлянами ценой таких тяжелых потерь, что воскликнул: «Еще одна такая победа, и мы погибли!»
 
      - Адекватно их не всегда уместным наскокам, к тому же, я не имел удовольствия вместе служить. Многие вопросы «товарищи», - ехидно подковырнул Георгий, - задавали не с целью прояснить непонятные места, а с целью подвести к хорошо замаскированной яме. Ничего не изменилось за два года. Все это я уже испытал на последних годах службы в армии, хоть бы поновее чего придумали.
     - Чтобы я без тебя делала, мой защитник! Как же ты меня выручал! Ты сражался, наверное, как в лучшие свои годы…
     - Когда был молодой и красивый, - вставил Георгий.
Анна устало положила голову на плечо Георгия и закрыла глаза.
     - Так хочется сейчас домой, отоспаться... чтобы ты сидел рядом и гладил, как это только ты умеешь делать, меня по руке. Нет, еще лучше, чтобы я тебя чувствовала всем своим телом, - совсем прошептала ему на ухо Анна. - А вместо этого приходится ехать в свой кабинет, где надо решать вопросы о его перепланировке. Что же это мне не живется спокойно? А? Когда же я начну по-человечески жить? А только вчера я думала, что у меня, наконец-то не будет проблем, - вопросительно подняла глаза Анна.
   Георгий нежно прижал ее к себе и, не глядя на Анну, чему-то улыбался.
      
Р е м о н т  к а б и н е т а  А н н ы               
     - Нет, Анна, и не проси, чтобы я заехал к тебе в компанию и подождал тебя полчаса, пока ты разберешься с дизайнером. Знаю я эти полчаса по себе. Стоит только появиться на работе, как тебя мгновенно засосет трясина нерешенных проблем, и дай Бог, через час из нее выбраться! И подвозить меня домой не надо, еще чего, на служебной машине! Останови, здесь недалеко, доберусь сам. Жду! Особо не задерживайся! Твоя задача теперь заставить работать подчиненных сначала под плотным контролем. Сама разберешься, кому можно доверить самостоятельно решать проблемы, кого надо опекать, а кого – по голому заду горячей лопатой! Ничего не решай за кого-то. Пусть кувыркаются сами. Звони! - И Георгий, поцеловав Анну в щечку, вышел из машины.

Анна выходит из лифта на третьем этаже своей компании, идет к кабинету.
     - Анна Владимировна!
     - Анна Владимировна, прошу десять минут...
     - Анна Владимировна, как хорошо...
     - Нет меня в течение часа! - проходя в кабинет сквозь желающих получить аудиенцию, строго остановила Анна ринувшийся к ней народ.
     - Анна Владимировна! - чуть не повисла на ней со слезами на глазах секретарь Генриетта, - я запретила без вас что-либо начинать, а они меня не слушают!
     - Что это? - остановилась в дверях приемной пораженная Анна, увидав нагроможденную мебель из своего кабинета.
   Из его открытых дверей слышался треск, шла пыль, мимо, как муравьи друг за другом, каждый неся в руках какой-то хлам, сновали рабочие все в одинаковых зеленых спецовках с какими-то желтыми лейбами на груди и спине.
     - Кто позволил? – начинала выходить из себя Анна.
     - Я с вашего разрешения! - возник тотчас дизайнер, бесцеремонно беря Анну под локоть и увлекая к столу Генриетты. - Мы же договорились, что сегодня начнем...
     - Не о чем я с вами не договаривалась! - гневно подняла на него глаза Анна.
     «Опять все не слава Богу! - вспомнила она присказку своего любимого, - То понос, то золотуха!»      
     - Ну вот, что я вам говорил! - вступил в разговор зам директора по хозяйственной части. - Иначе я бы знал.
     - Раз вы уж здесь, берите всю перепланировку под свой контроль, - растерянно обратилась к нему Анна.
     - Хорошо, Анна Владимировна.
     - Смотрите, Юрий Дмитрич!
     - Юрий Денисович, с вашего позволения, - глядя в глаза Анны уверенно ответил зам. - Я здесь с самого их прихода, ребята подают надежды, что все будет в ажуре!
     - Если будет все в ажуре, как вы говорите, получите премию половину оклада, если нет...
     - Вот это начальник! - радостно ответил зам. - Не волнуйтесь, Анна Владимировна, безобразничать здесь я никому не позволю!
     - Вот, смотрите, смотрите же сюда, Анна Владимировна, у нас совсем нет времени! Я должен получить ваше «добро» и визу на принципиальную перепланировку! - и дизайнер начал уверенно водить концом ручки по вычерченному в масштабе один к десяти плану кабинета, показывая рисунки и фотографии интерьера, двигая вырезанными прямоугольниками перегородок, столов, книжных шкафов, перенося в разные места комнату отдыха, туалет и, не на секунду не замолкая, доставая все новые и новые образцы отделочных материалов из своего объемного портфеля.
   От обилия мельтешения цветных видов, бегающих десятков рабочих, напористой речи, стука, отдающегося в перепонках, пыли, щекочущей ноздри и выдавливающей слезы, Анна схватилась за голову.
     - Стоп, стоп, стоп! Я больше не могу! Делайте что хотите!
     - Спасибо за доверие, Анна Владимировна! Не сомневайтесь, вы будете довольны! – и, подсунув планировку, дизайнер получил желанную закорючку президента и начал запихивать свои материалы в свой безразмерный портфель .   
     - Как будто я джин какой-нибудь, - бурчал он под нос, - дополнительно облицевать мрамором подъезд, постелить гранитную плитку, облагородить территорию... с голубыми елями и фонтаном... ха, всего за три дня!?
   Анна уже отошла от дизайнера и нерешительно протиснулась в кабинет мимо здоровяка в ярко - желтом с иголочки рабочем костюме с красными надписями и красной бейсболке, что-то диктующего в рацию со списка, который он прижимал к косяку двери. Сделав шаг вперед и в сторону, чтобы освободить проход, она остолбенела. Кабинет был совсем голый и совершенно неузнаваем. В одном углу четверо рабочих крушили кувалдами перегородку. В другом углу несколько человек долбили какую-то нишу. Вдоль всей стены, стоя на стремянках, человек шесть зубилами выгрызали на стене углубление по черной разметке. Другие ломами и фомками заканчивали расчищать до бетона остатки паркета. В центре, стоя на стремянках, рискуя с них свалиться, рабочие опускали на руки стоящих внизу тяжелую люстру.
   «А ведь ничего еще был паркет, - посмотрела Анна на горы дощечек с прилипшей к ним черной мастикой, лежащие на носилках вперемешку с кусками стены и расщепленными брусьями у пробегающих мимо пара за парой рабочих. - Да и люстра могла бы повисеть. То, что здесь затевается, не позволит и за месяц привести кабинет в порядок, о каких пяти днях говорил Банкир?»
     - Анна Владимировна, уходите, а то вы запачкаетесь. Теперь, это мое дело быть здесь надсмотрщиком, - сказал Юрий Денисович, вежливо подталкивая Анну в приемную
     - Генриетта Соломоновна, я буду у себя в старом кабинете. Под вашу ответственность вот эти два сейфа.
   Анна подошла к ним и убедилась, что они были опечатаны.
     - Знаю, знаю, - воскликнула Генриетта, - там печати компании и секретная документация. Охранник постоянно возле них.
     - Анна Владимировна, не могу ли я быть вам полезен? - преградил ей дорогу оставленный ею в компании первый вице-президент.
   Анна смотрела на него не узнающим взглядом, потом схватила его за рукав и повела за собой.
     - Да, да, Михаил Натанович, нам непременно необходимо побеседовать, я должна вас поставить в известность о последних произошедших событиях и просить вас подключиться.
     - Я готов, - поспевая за президентом, выразил готовность «вице».
    На секунду остановившись у лифта, Анна увидела из окна, как от подъезда, надсадно фыркая, обдавая бегающих вокруг людей сизым дымом, уступая дорогу подъезжающему пустому «собрату», выруливал на выезд доверху груженый хламом самосвал. Огромный длиннющий под синим тентом трейлер с крупными, вроде бы итальянскими надписями, приткнулся вплотную к ограде, а из него рабочие уже в голубой униформе вытаскивали какие-то очень тяжелые упакованные в аккуратную деревянную тару предметы. «Желтый двойник» того здоровяка, мимо которого она протиснулась в дверях, командовал выгрузкой и переговаривался по рации со своим ярко- желтым близнецом, стоящим в коридоре у лифта. Юркая автокара, задрав два длинных клыка на уровень пола трейлера, играючи принимала массивные ящики, опускала их и шустро подвозила к складируемой площадке поближе к подъезду.
   «Странно, почему она не обратила на трейлер внимание, он же стоял, когда ее подвезли к подъезду. Теперь все что не делается в пределах ограды офиса, все имеет отношения непосредственно к ней. И, конечно, в самих стенах компании.
Почему только в стенах? А в банке у непроницаемого Банкира? А в Совете директоров? А в торгпредстве у лощеного мистера? А в далеких английских компаниях, где ее менеджеры, отвечающие за внешнеэкономическую деятельность, подготавливают сейчас к заключению контракты на десятки миллионов долларов? А в неблизкой Канаде, где спецы уже упаковывают документацию по реанимации нефтяных скважин? А в Сибири, где Глава администрации области обдумал план и уже потирает руки, предвкушая, как он «охмурит» ее с кредитом? А в нефтедобывающей компании, где хитрый татарин Гафар уже подсчитывает дивиденды? Гафар? Нет, Гафар - свой человек. Но проверять его надо. И на всех ее должно хватить. А сколько же тогда от нее достанется единственному человеку, самому дорогому, без которого она не мыслит прожить и одного дня?
   Боже мой, - качнулась Анна, - неужели это все теперь весит на ней? Неужели она, самоуверенная дура, именно этого добивалась все эти годы? Неужели прав ее бывший шеф, когда, сдавая ей дела, с ехидной усмешкой предрекал, что наступит время, когда она захочет все бросить к чертовой матери и сбежать из компании, куда глаза глядят? Как, это уже наступило? Еще не начавшись? Так быстро?»
   Анна стояла, вцепившись одной рукой в окно, глядя вниз невидящими глазами, пальцами другой, потирая висок.
     - Анна Владимировна, вам плохо? - участливо коснувшись ее локтя спросил «вице».
   С трудом переведя на него отрешенный взгляд, Анна, ничего не говоря, смотрела на него.
     - Плохо? - как во сне повторила она.
     - Давайте отойдем от окна и спустимся в ваш бывший кабинет, - с тревогой взяв ее за локоть, «вице» подводил Анну к лифту.
     - Да, да. Давайте спустимся в мой старый кабинет, - собирая разбросанное по континентам сознание и упаковывая его в черепную коробку, медленно приходила в себя Анна.
От двух вице-президентов до последней уборщицы не нашлось в компании ни одного человека, который хотя бы три раза за рабочий день не прильнул к окну, чтобы посмотреть на выносимый хлам и не поспорить со смотрящим рядом, что бы в этот раз могли выносить из трейлера рабочие? Если бы можно было сложить суммарный шум от пересудов, то они совершенно определенно заглушили бы удары кувалд и треск мощных перфораторов.
   Наивная Анна даже не предполагала, какой резонанс в душах работников компании произвели первые удары кувалды в ее кабинете и рев осторожно подающего задом двадцати колесного трейлера к подъезду высшего руководства.
   Когда очередной самосвал с мусором укатил, а гора ящиков из трейлера продолжала расти, мнение наблюдавших было всеобщим: ремонт кабинета президента обойдется компании не в один миллион рублей.
   «Это все из их народных денежек! Это недополученные премии, путевки в детские лагеря, путевки в санатории, компьютеры в отделах! И когда только успела скурвиться такая обаятельная бывшая экономист Анна? Как же быстро портит власть простого человека»! - надрываясь злорадно выводили свои арии Мефистофели в брюках и юбках.
   А то, что ремонт может стоить целый миллион долларов, не уместилось не в одной голове. А если бы услышали, что все это оплатил какой-то дядя, то общий саркастический смех заглушил бы и суммарный шум пересуда. Ох, и дурят простой народ! Ох, дурят!
 
   Анна была приятно поражена толковостью вопросов и схватыванием существа проблем, раскрываемых ею вице-президенту. Разговаривать с ним было легко. Он умел слушать и был крайне немногословен. И надо же, аккуратно записывал много из того, чем Анна делилась, высказывая свои взгляды на решение стоящих задач. Оказывается, в роли подчиненного «вице» куда лучше начальника. Вот тебе и высокомерие! Вот тебе и задиристый характер! Неужели смирился? А может до поры затаился? По крайней мере сейчас она не сомневалась, что правильно сделала, оставив его в компании.
   Телефонный звонок прервал почти закончившуюся полуторачасовую  аудиенцию, совершенно не похожую на раздачу ценных указаний. Звонила ее ставленница, начальник планово-экономического отдела и попросила немедленной встречи по вопросам более важным, чем служебные. Анна разрешила подойти ей через десять минут.
   «Чудачка, - подумала улыбнувшись Анна, - придумает же!»
   Через десять минут ее протеже сидела у стола Анны и, еще не отдышавшись, начала.
     - Вы знаете, что народ думает по этому поводу?
     - Что он думает? - улыбаясь, показывая, что рада ее видеть, спросила Анна, - кстати, по какому?
     - О ремонте вашего кабинета.
     - А зачем народу думать о ремонте моего кабинета, пусть лучше думает, как эффективнее решить поставленные задачи, чтобы улучшить свою жизнь.
     - Вот, как раз об этом он и думает, что его жизнь ухудшится в связи с ремонтом вашего кабинета.
   Анна, ничего не понимая, молча подняла на нее глаза и ждала разъяснений.
     - Ну как же, Анна Владимировна, мне звонит известная госпожа Филиппова, да, да, та, которая возмущалась, что ей недостаточно платят по сравнению с отдачей, и кого вы справедливо приструнили, когда вас представляли...
     - А ее-то почему волнует ремонт?
   Протеже внимательно посмотрела на Анну и продолжала уже без напора.
     - Она просила меня назвать смету затрат на ремонт.
     - Филиппова?
     - Филиппова.
     - Она что председатель ревизионной комиссии?
     - В том-то и дело, что нет.
     - Ну и что, вы назвали?
     - Я ей не назвала, даже если бы знала.
     - Так вы хотите знать?
     - Нет, Анна Владимировна, - потупя глаза и понизив голос, сказала протеже, - у меня не будет вопросов, если смета ко мне и не поступит вовсе. Зря, Анна Владимировна, вы не хотите обращать внимание на то, что вся компания перемывает вам косточки. Мне это не все равно, - и она смело посмотрела в глаза Анны.
   Анна посмотрела в окно. Из ее окна не был виден парадный подъезд с трейлером.
     - Неужели всей компании необходимо знать, сколько стоит перепланировка моего кабинета?
     - Народ привык, что все, что начальство делало для своего блага, это делалось за его счет, за счет простых тружеников.
     - И вы так считаете?
     - Считала раньше, как и все. Сейчас, зная вас, не могу поверить. Не обо мне речь, Анна Владимировна, речь идет о вашем авторитете. У вас больше врагов, чем друзей.
     - Среди народа?
     - Среди руководящего состава.
     - Это я как-нибудь переживу. А среди народа?
     - Анна Владимировна, я понимаю, что ремонт необходим. Расскажите об этом народу. Он любит, когда начальство перед ним отчитывается. Он все вам простит.
     - Как, как, простит, говорите? А если я принципиально не буду об этом говорить. Могу я, президент, так решить?
     - Вы вправе принять любое решение, но авторитет ваш будет сильно подорван. Вы сами говорили, что грядут нелегкие времена. Наверное, вам придется выступать перед народом и просить его, чтобы он повысил отдачу...
     - О чем еще я могу просить народ, как вы говорите?
     - Не знаю. Всякие бывают ситуации. Бывали ситуации, когда задерживали зарплату, не платили премии... когда надо было поработать в выходные...
     - Пойти поработать на овощной базе, поехать на картошку, - продолжила явно с иронией Анна.
     - Ну, слава Богу, сейчас об этом начинают забывать, но на собраниях вам, Анна Владимировна, как президенту, выступать все равно придется... ну, я пойду, пожалуй.
     - Подождите, - Анна поднялась и подошла к окну и молча с хорошей завистью смотрела на молодую маму, играющую с ребенком в тихом дворике.
   Постоянные глухие удары, где-то сбоку и сверху, где находился ее президентский кабинет, и нехороший осадок от поднятой темы не давал насладиться идиллической картинкой.
     - А не находите, - больше обращаясь к самой себе, чем к своей собеседнице, задумчиво, тихо начала Анна, - что все-таки в нашей жизни что-то меняется? Раньше, лет десять назад, народ в меньшей степени зависел от своего самого верхнего начальника. Плохо или хорошо руководил государственным предприятием директор, государство всегда платило зарплату, премии, давало те же путевки. Работник знал, что даже, если он и «обозначал» работу, работа будет для него и завтра, и послезавтра, всегда. Он знал, что, «протерев» штаны или юбку в каком-то учреждении, он обязательно уйдет на пенсию, на которую, как и на зарплату, можно было жить. А сейчас? При нищенских ставках бюджетников, при задержках повсеместно зарплаты, при такой безработице... Во сколько раз у нас ставки выше, чем в государственных учреждениях на подобных должностях? В два раза будут?
     - Нет, Анна Владимировна, примерно, чуть больше, чем в полтора раза, это для простых специалистов.
     - В полтора раза! Разве это мало! А если учесть, что с задержкой зарплаты нас лихорадило только один злополучный квартал и то не больше, чем на две недели? Ну, а замы начальников отдела, начальники и выше, где они найдут в государственных учреждениях такую зарплату?
     - О них, конечно, Анна Владимировна, речь не идет! Да, отношение к работе особенно средних по возрасту и старых кадров здорово отличается от молодежи. Молодежь сейчас рвется осваивать вышестоящие должности!
     - Вы правы, говорить с народом надо и я буду говорить с ним. Подготовьте мне, пожалуй, ставки оплаты должностей по сравнению с подобными государственными учреждениями среди самого низшего, среднего звена и высшего руководства.
     - Может высшего руководства не надо? Не поймет большинство такой разрыв в оплате.
     - Пусть дерзают молодые специалисты.
     - Да у нас молодых-то и мало!
     - Вот это-то как раз и плохо! Будем набирать. Устроим конкурс. Выберем лучших. Надо омолаживать кадры. Я согласна с вами, что больше всех сейчас тяжелее тем, кому за сорок. Мало кто из них способен переучиваться. Давайте договоримся, Наталья Павловна, подобную беседу вы проведете в своем отделе и посмотрите, как можно омолодить состав.
   Так говорите, что Филиппова просит смету?
Протеже молчала. Потом, подумав немного, неуверенно начала.
     - Вы знаете, Анна Владимировна, она раздувает компанию за то, чтобы ее избрали председателем профкома, обещает вернуть все потраченные на ремонт миллионы и закупить на них путевки детям в лагеря и в санатории.
     - Скучает по старым временам, - сама себе ответила Анна.
     - Вы же знаете, что она на старой работе была секретарем партийной организации, и в компании пыталась ее создать.
     - Знаю, знаю, - задумчиво ответила Анна. - Пыталась... Вот что, - стряхнув оцепенение подошла к ней Анна, - подыграйте мне немного. Скажите, что не можете предоставить сметы. Скажите, что сотрудникам трудно будет объяснить затраты. Пусть госпожа Филиппова надувает пузырь. Пусть накаляются страсти.
   Протеже пыталась осмыслить сказанное и, видимо, у нее росло недоумение.
     - Когда пузырь лопнет, а будет это через пять дней, ну, через неделю... чем больше она его раздует, тем до больших дойдет треск. Вот тогда, на аттестации, я спрошу с нее за все... и тщательно посмотрю на выполнение служебных обязанностей ее подчиненных и ее, как зама начальника.
   Протеже, ничего не понимая, хлопала глазами.
     - Наталья, - мягко сказала Анна, дотронувшись до ее руки, - спасибо, что ты за меня болеешь. По большому счету ты права. В бухгалтерии и у вас непременно будут бумаги с перечислением по безналичному расчету целевой сметы на ремонт несчастного кабинета. Это председатель правления известного вам банка заставил меня заняться ремонтом за его счет.
     - Евгений Замавич? – удивленно воскликнула протеже.
   Анна молча кивнула.
     - Через неделю у меня будет совещание, посвященное итогам аттестации, вот ты и дашь короткую справку по этому вопросу.
     - Ну, я пошла, - весело сказала протеже, вставая.
   Анна улыбнулась, мигнула ей глазами и кивнула головой.

 Г е о р г и ю  с т а н о в и т с я  п л о х о               
Георгий сидел на лавочке на остановке троллейбуса и пытался понять, что с ним происходит. Как же он бессовестно врал, что не потел от вопросов комиссии. Сейчас на холодном ветру особенно противно было под не просохшими подмышками и под еще влажной рубашкой на спине. И хорошо, что Анна не поняла и чуть не хихикнула, глядя на него, когда Банкир предложил ему пол-оклада надбавки за должность референта в банке. Тогда он крепко закрыл глаза, весь сжавшись, пытаясь остановить противную дрожь в ногах не от его предложения, а от навалившейся на него непомерной усталости. И как же сейчас ему не помешало бы ехать в теплом автомобиле три остановки до дома.  Ох, как кстати, подошедший троллейбус. 
   Георгий, как пьяный, тяжело поднялся, с трудом выжимая свой вес на ступеньках. О, ему сердобольная тетушка уступила свое место. Как это в наших традициях не замечать больного и сочувствовать пьяному. Ну как же, «перегрузился», касатик. Тяжело кивнув, Георгий сел, двумя руками держась за спинку впереди стоящего сидения, и закрыл глаза. Когда объявили его остановку, он тяжело поднялся, и, двигаясь навстречу уже входящим проклинающим его пассажирам, вышел.
   Только бы добраться. Только бы добраться. Не остановил бы его какой-нибудь выслуживающийся сержант. Георгий, как мог, приосанился, проходя консьержку тетю Валю, благополучно поднялся в пустом лифте и вышел на площадку. Да что же это такое! Не могут же у него руки дрожать от пятидесяти граммов коньяка! Не горький же он пьяница, в конце концов!
   Побросав в кресло одежду, голый, добравшись до ванной, он посмотрел на
себя в зеркало. На него смотрело лицо типичного пропойцы. Неужели вот так
он выглядел на защите и у банкира?
   Разбираться не было сил. С трудом перевалив через край Джакузи Георгий включил воду и режим подводного массажа. Горячая вода и пузырьки воздуха из шести сопел остановила противное подрагивание ног и рук, но слабость навалилась с еще большей силой. Боясь отключиться, Георгий заставил себя подняться через пятнадцать минут, кое-как вытерся, надел свой махровый халат и добрел до холодильника. Открыв дверцу, он понял, что ничего кроме корвалола у Анны не найдет. Вряд ли стоило его пить. Эх, сейчас бы клюквенной настоечки, которая всегда ему помогала, или на худой конец - настоечки на перепонках грецких орехов. Вздохнув, Георгий побрел к бару. Найдя половину бутылки виски, Георгий, не глядя на этикетку, налил половину бокала, потом подлил еще почти столько же, отрезал половину яблока и залпом выпил. Откусив только пару раз, он взял плед, подложил одну из подушек на тахте, с трудом, помогая себе ногами, укрылся и успокоился. Действительно ему становилось легче. Главное до Анны прийти в себя. Потом он разберется, с чего это у него все заварилось, а сейчас надо расслабиться и пару часов поспать, если уснет, что вряд ли. До десяти вечера это ему почти никогда не удавалось. Анна все равно раньше, чем через пару часов не приедет. Президент, все-таки, это тебе не «хухры-мухры».

  Открыв входные двери, Анна удивилась, не услышав радостного голоса Георгия, как обычно, спешившего ей навстречу. Заглянув в окошко двери, она увидала его лежащего на тахте в неестественной позе.
   На цыпочках войдя в комнату, она еще больше удивилась. Разбросанная одежда, бутылка виски на журнальном столике, пустой бокал, надкусанное яблоко. Вот это встреча! А она-то думала, что ее ждет праздничный стол по случаю успешной защиты! Посмотрев на какого-то старого, тяжело сопящего, не похожего на себя Георгия, она села в кресло напротив и задумалась. Неужели напился без нее? Не рассчитал и отключился? Непохоже, пил всегда в меру. А может он алкоголик, все время держался, но, в конце концов, привычка пересилила? Сколько он у нее - неделю? Десять дней?  Боже, да он в халате и в носках! И чего это она? Это как раз доказывает, что человек не разделся совсем, а лег на короткое время. Какой измученный вид. А она что лучше?
   Анна испуганно обернулась к зеркалу на стене, внимательно себя рассматривая. Тоже могла бы выглядеть лучше, но не так измотана, как он. Бедняга, досталось ему сегодня! Сколько он сегодня сжег своих нервов! Конечно, он заливал, хорохорился, что эта защита ему привычное дело! А как подбадривал ее: «ничего, прорвемся!» А сколько он «вытаскивал» вопросов, на которые она и понятия не имела, как надо отвечать. А два вечера перед защитой, когда он поднимал свои талмуды, посвящая ее в тонкости нефтедобычи? А что она разве накануне не отключалась вот так же? И как он с нею поступал? Ни упрека, ни разборок! Не хватало ей завтра ему устроить за то, что он ее не встретил! Ну, а выпил, так мужик, хотел немного снять напряжение. Кстати, и ей это не помешает. Пить в одиночку? Может разбудить все-таки его и - на пару? Нет, это все равно, что будить больного и просить его принять снотворное, как говорит Георгий. Не стоит, пожалуй, пусть отсыпается. Но как же он сейчас старо выглядит!
   Анна вздохнула и на цыпочках вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собою дверь.