День добрых дел

 Вечный город ни когда не спит. В отличие от Франческо Тотти. Нет, он не знаменитый футболист из столичного клуба, просто его полный однофамилец и тёзка. Лингвистическая энциклопедия называет таких людей дубликантами.
 Иногда Франческо задавался вопросом, почему родители его так назвали. Отец не был футбольным болельщиком и вообще спорт не особо любил. Мама тем более.
 Но факт оставался фактом, мальчик по имени Франческо и со звучной фамилией Тотти привлекал всеобщее внимание. И в школе, и в иезуитском колледже. Девочки хотели с ним встречаться, парни дружить или драться, в зависимости от ситуации.
 В колледже Франческо, или Фран, как представлялся он, когда знакомился с новыми людьми, немного играл в регби. Но после того как порвал связку на одном из пальцев правой ноги, со спортом завязал навсегда.
 В футбол этот Франческо Тотти не играл никогда.
 Одно время он подумывал сменить имя, а возможно и фамилию, но потом научился становиться не заметным и в один миг всё изменилось.
 Его перестали замечать люди. Бросать на него пытливые и заинтересованные взгляды, когда слышали, как его зовут. Девушки, а потом и женщины встречались с ним не из-за имени и фамилии, а потому что он был им интересен. Как мужчина и как человек.
Фран научился быть щедрым, остроумным, внимательным, нежным.
 И не заметным…
 Затем мальчик, который в свои неполные восемнадцать выглядел как приятный сформировавшийся мужчина, нашёл работу. Или точнее работа нашла его. И это было не связано со служением Богу.
 Нет. Но работа была интересная и хорошо оплачиваемая.

                *     *     *     *     *

 Он нажал на кнопку будильника за мгновение до того,  как его трель разбудила бы супругу и возможно Монику, их старшую. Моника, в отличие от Лукреции, спала чутко и просыпалась от любого шума.
 Электронное табло часов показывало ровно 6:00. Франческо зевнул и аккуратно откинул одеяло.
 У него был сегодня законный выходной, но это был особенный день и потому он встал на час раньше, чем обычно.
Оглянувшись на спящую жену, обнажённый мужчина улыбнулся и прошёл в ванную комнату, смежную со спальней.
Фран любил свою супругу, и любил своих девочек. Глядя на них он всегда улыбался, еле заметно. Они были дороги ему. Они были самым главным в его жизни. Почти. Была ещё работа. Очень важная и ответственная.
 Но не сегодня. Сегодня был его законный выходной. И не просто выходной, а особенный день.
 Вместо ежедневной пробежки через сады виллы Боргезе и далее на юг, на Палатинский холм, Франческо в джинсовом костюме и в бейсбольной кепке New York Yankees неспешно направился в противоположную сторону по набережной Марцио на север.
 Ещё выходя из дома, Фран помог спустится соседке с третьего этажа, древней как сама Италия, графине Де Понцо. Старушка совершала утренний моцион, но умудрилась застрять в лифте.
- Спасибо, молодой человек. Да хранит вас Дева Мария, - напутствовала бабуля услужливого мужчину. Графиня ни когда не помнила имени Франческо и даже забывала, что он её сосед с четвёртого этажа.
 Погода была чудесная. Лёгкий бриз гладил свежевыбритые щёки и подбородок Франа. Гладь Тибра оставалась при этом ровной как стекло. И даже грязная пена с разнообразным мусором, лениво бившаяся в каменные берега, не могла поколебать отличного настроения мужчины.
 В планах его на сегодня было много дел. Уйма  добрых и нужных дел.
 Во-первых, волонтёрить в школе-интернате Виктора Эммануила Второго. Много сложных деток с непростой судьбой и ужасным поведением требовали его внимания.
 Затем, ближе к обеду, заглянуть в Успенский монастырь, где «правила» матушка Глория, рядом с Большим цирком. Там воспитывались девочки из трудных и неблагополучных семей.
 Лёгкий завтрак около двух часов, когда все уже готовятся к ланчу и трёх часовой марафон в ночлежке на улице Арно возле Виллы Глори по эту сторону Тибра.
 Затем домой, к любимой жене и детям. И заслуженный ужин из каре ягнёнка с бокалом кьянти или даже двумя бокалами.
 Францеско на миг зажмурил глаза, но не от утреннего солнца, а от предвкушения предстоящего дня, его забот, хлопот и радости их исполнения.
 Несмотря на раннее утро, город «бурлил» в прямом смысле этого слова. Непрерывной вереницей по обеим сторонам дороги спешили машины. Их клаксоны ни на миг не утихали, оглашая едва проснувшуюся природу какофонией различных по тональности и громкости звуков.
 Из спальных кварталов спешили жёлтые как лимоны автобусы, уже забитые под завязку работягами: мелкими клерками, официантами и уборщиками. Людей на улице было не много, но лишь по тому, что Фран шёл на север, отдаляясь от центра.
 Его путь пролегал мимо базилики Святого Евгения и стадиона Фламинио, где проходили домашние матчи римской «сквадрадзурро» и где этот Франческо Тотти ни разу не был.
 Слева плескался Тибр, грязный, зажатый меж каменных набережных и старых причалов. Его тягучие, мутные воды неспешно несли мусор и горечь вечного города. Но Фран не обращал на это внимание. Сегодня ничего не могло испортить его настроения.
 Сегодня был особенный день. День помощи страждущим и немощным, день выполнения обязательств и клятв, данных Богу в далёком 2003 году, когда Францеско едва не погиб в той жуткой аварии.
 Фран двигался легко и непринуждённо. Он почти летел над мостовой, так сильны были его эмоциональные ожидания. Впрочем, молодой человек в модном джинсовом костюме от «Montana» тут же взял себя в руки и замедлил шаг.
 Нужно было беречь силы. День ведь только начался.
 Пройдя мимо Национального музея и повернув направо, Фран оказался в небольшой липовой аллее, выращенной усилиями двадцати трёх послушников маленького мужского монастыря в Сен-Себастьяне.
 Аромат цветущих лип пьянил и на миг Франческо закрыл глаза. Он вспомнил, как играл в прятки здесь с друзьями из приюта много-много лет назад.
- Да, славные были денёчки. Трудные, но интересные, - негромко произнёс он, на миг, предавшись воспоминаниям.
- Что вы сказали, молодой человек? – скрипучий старческий голос  заставил Тотти повернулся.
 Дед с убелённой сединами головой сидел на крохотной скамейке в глубине аллеи, держа в руках не раскуренную сигару.
- Ничего сеньор, - улыбнулся Фран, проходя мимо и назидательно добавил, - Курение ведёт к раку.
- Иди к чёрту, - беззлобно бросил старик.
 На что Тотти взял под козырёк своей бейсболки в мнимой желании её приподнять и снова улыбнувшись, обронил, - Хорошего вам дня, сеньор.
 Покинув липовую аллею с ворчливым дедом, Фран двинулся дальше.
 Перейдя по мосту через небольшую речушку Фрею, один из многочисленных притоков Тибра, он оказался перед массивными кирпичными воротами интерната для мальчиков.
 Заведение располагалась в старинном особняке девятнадцатого века и когда-то принадлежала самого Эммануилу Второму, регенту и консорциуму Лигурийской республики.
 Чугунная решётка была сплошь увита побегами девичьего винограда. Незрелые тёмно-фиолетовые ягоды-бусинки гроздями топорщились в разные стороны.
 Из будки у ворот вышел привратник, молодой крепкий парень в униформе интерната.
 «Новенький» - успел подумать Тотти, прежде чем молодой человек обратился к нему.
- Вы к кому?
- Позвоните, пожалуйста, директору и скажите, что пришёл Фран, - Франческо был сама любезность, - я уверен, он ждёт меня.
 Привратник коротко кивнул и скрылся в своей будке. Меньше чем через минуту кованые ворота стали открываться вовнутрь, предлагая Тотти войти.
 Что он незамедлительно и сделал.
 Ещё сто двадцать шагов по старому, местами выщербленному асфальту и вот он уже жмёт руку директору интерната, чуть полноватому лысеющему мужчине с горящими как будто в лихорадке глазами и навечно приклеенной улыбкой.
- Сеньор Тотти, - с чувством произнёс директор, крепко пожимая руку Франческо.
- Просто Фран, мистер Гамбизи, просто Фран, - улыбаясь, и пожимая руку в ответ, произнёс наш герой.
- Очень рад, что вы сегодня пришли, - продолжал любезничать директор интерната.
 Фран на это ничего не ответил. Это было частью игры, которую сеньор Гамбизи вёл уже несколько лет.
 Мужчины поднялись по старой лестнице, местами сильно вытертой, но всё же несшей отпечаток былой эпохи. Великой эпохи.
 В дверях их встретил довольно крепкий и высокий молодой парень с чуть раскосыми глазами.
- Познакомься Луиджи, это мистер Тотти. Да, тот самый,  о котором я тебе неоднократно рассказывал.
 Раскосые глаза Луиджи засветились, и Фран пожал ещё одну руку.
- Это мой помощник Луиджи, - представил парня сеньор Гамбизи, - он проводит вас в раздевалку.
 Фран кивнул и прошёл в тёмное фойе вслед за долговязым парнем. Директор интерната остался на ступенях снаружи.
 Если на то будет Божья воля и ничего не случится, то следующий раз Фран и сеньор Гамбизи встретятся ровно через год.
 Знакомыми тёмными коридорами Луиджи уверенно вёл Франа вперёд.
 «Интересно, старый дурак спит с этим юго-восточным Луиджем?» - вдруг «всплыл» у Франа в голове забавный вопрос и Тотти невольно улыбнулся.
«Наверняка» - подтвердил он свою догадку и улыбнулся еще раз.
 Они вошли в более светлое помещение с двумя зарешёченными окнами и рядом металлических шкафчиков вдоль стены.
 Луиджи замер на входе, пропуская Франа вперёд.
 Тот ещё раз улыбнулся и протиснулся в комнату. Выбрав свой личный шкафчик под номером 23, он открыл его и стал снимать куртку.
«Да, чуть не забыл» - Тотти повернулся к помощнику директора интерната и, выудив из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое листок, протянул его Луиджи.
 Тот удовлетворительно кивнул, аккуратно взяв сложенный листок, будто это была верительная грамота на свободу, и развернул его.
«Хм, а этот парень нечто большее, чем просто очередной любовник из сирот» - удивился Фран, внимательно следя за действиями Луиджи.
 Тот прочитал сумму, вписанную в чек, ещё раз одобрительно кивнул, но уже глядя на Тотти и тут же скрылся за дверью, да так тихо, будто его никогда и не было.
 Фран ещё раз хмыкнул и улыбнулся, представляя нетерпение и ожидание директора интерната в своём кабинете.
 Тотти каждый год, приходя волонтёрить в интернат, приносил с собой чек на кругленькую сумму.
 Вся интрига заключалась в том, что каждый следующий раз сумма была больше, но не пропорционально, а хаотически. Когда-то всего лишь на сто евро, когда-то, как сегодня на пятьсот.
 Однажды, в две тысячи седьмом году, к слову сказать, в очень удачный год для Франа, что касается работы, он вписал в чек сразу на тысячу евро больше чем в прошлом году.
 Так директор не стал дожидаться, когда он переоденется, и примчался к нему в раздевалку на всех парах, чтобы лично поблагодарить за его щедрость.
 Тогда Фран не двусмысленно дал понять сеньору Гамбизи, что это его прямая обязанность и договорённость с Богом, и в этом нет ни какого чуда. И ещё Фран попросил директора больше не врываться в раздевалку, когда он готовится к работе.
 Сегодняшний чек погреет душу и тело мистера Гамбизи и Тотти надеялся, что хотя бы половина этой суммы пойдёт на нужды школы-интерната.
 Оставшись наедине с самим собой, Фран ловко снял джинсовый костюм и переоделся в местную униформу: свободные плотные джинсы и хлопковую рубашку с длинным рукавом, всё серо-зелёного неброского цвета.
 Директор Гамбизи считал, что своих мальчиков стоит воспитывать в строгости и простоте, чем сам, кстати, не отличался.
 Работа для Франа была почти всегда одна и та же: следить на протяжении полутора часов за учениками одного из старших классов. Спаренный урок мог быть любым: и логикой или итальянским языком у застенчивой и довольно робкой сеньоры Минли, математикой или физикой у строгой и через чур набожной вдовы князя Понте-Корво. Могло повести и оказаться на уроке географии или природоведения миниатюрной и очаровательной Моники Киприани.
 По странной прихоти сеньора Гамбизи все учителя в интернате, не исключая и учителя физкультуры, были женщинами. Так директор хотел приучить своих воспитанников к реалиям современного мира. Что, мол, там, за коваными решётками интерната есть женщины, деньги, наркотики и мир этот полон соблазнов. Почему только женщины Фран не знал, да и сильно на эту тему не заморачивался. Он был уверен, что воспитанники и так в курсе всех реалий жизни.
 Следующие полтора часа ему предстояло вместе с напарником стоять в конце кабинета за последними партами и внимательно следить, чтобы «детки» чего не натворили.
А могло произойти всё, что угодно.
Кивком головы, поздоровавшись с напарником, как всегда незнакомым мужчиной, в этот раз средних лет, но с седыми висками и послав мимолётную, но тёплую улыбку учительнице, сеньоре Минли, Фран прошёл на своё место и замер, сцепив руки за спиной в замок.
 Прозвенел звонок, и сеньора Минли тут же подошла к доске, держа в руках мел.
- Дети, сегодняшний урок мы начнём с прочтения интересного произведения нашего соотечественника, Антонио Фогаццо, - голос у сеньоры Минли был негромким и чуть высоковатым, для учительницы интерната.
  Казалось ещё чуть и чуть и она начнёт петь фальцетом.
 На задних партах мальчики начали ухмыляться.
- Простите сеньора Лоредана, - лилейным голоском затянул один из главных хулиганов класса, - я не расслышал, Гогаццо или Строгаццо?
 «Ну вот, началось» - подумал про себя Фран и непроизвольно улыбнулся.
- Фогаццо. Антонио Фогаццо, писавший как прозу, так и стихи, - как обычно не поняла, что с ней начинают играть, учительница итальянского сама «повернула лицо для пощёчины».
 Тотти знал этого мальчишку, Мики Милано, заводилу и хулигана класса второй ступени. Он наблюдал за ним на протяжении уже пяти лет и видел, как тот превращается из застенчивого мальчика в сильного и крепкого юношу, правда с неуправляемым характером.
- Почему-то вновь не расслышал? – Мики сделал удивлённое и одновременно заинтересованное лицо, - уважаемая сеньора Лоредана Минли, можете ещё раз повторить фамилию и имя этого достопочтенного сеньора?
 Класс уже откровенно начал смеяться.
 Учительница наконец-то сообразила, что Милано её дразнит и её лицо пошло пунцовыми пятнами. Губки её, всегда сложенные бантиком, в этот раз собрались в бутончик, и Фран невольно залюбовался ими.
 Потом крякнул негромко, возвращаясь в реальность, и сделав шаг вперёд, оказался за спиной Мики.
- Прекрати дурачиться, - негромко произнёс Франческо, наклоняясь к юноше.
 Тот резко развернулся и ничуть не смутившись, уставился на «надзирателя».
- О, мистер Тотти, - Милано мгновенно переключил всё внимание на Франа.
 И весь класс как по команде воззрился на мужчину.
- Как ваши дела, мистер Тотти? – в глазах Мики плескалось веселье, - как ваши многострадальные ноги? Поговаривают, что вы хотите вернуться в большой футбол?
 Заводила обвёл весь класс внимательным взглядом.
- Что деньги закончились? – он улыбнулся.
 Фран тоже улыбнулся в ответ, сохраняя полное самообладание.
 Зато в классе раздались смешки.
 Мистер Гамбизи не приветствовал в стенах интерната физического насилия, и максимум, что было допустимо, это вывести особо зарвавшегося ученика за ухо из класса, но Фран никогда не прибегал к таким методам. Этого с лихвой ему хватало и на работе.
Милано тем делом продолжал.
- Мистер Тотти, вы как-то молодо выглядите? – парень даже привстал от наигранного удивления.
 Фран же подумал, что парню точно стоит поступать в театральный вуз, так естественно у него выходило играть на публику.
- Скорее всего, вы сделали кучу пластических операций, чтобы так хорошо выглядеть!
- Вот бабки и закончились, - выкрикнул кто-то из класса и ученики, уже не стесняясь, заржали.
 Фран продолжал молчать, и лишь мимолетная улыбка блуждала по его губам.
 Сеньора Минли замерла у доски, крепко сжав обе ладони вместе, будто бы молилась в базилике при главном корпусе.
 Франческо подмигнул ей одними глазом, мол, всё под контролем, дайте мне пару минут и сможете вновь продолжить урок.
- А может вы не тот Тотти? – Мики встал в полный рост и внимательно посмотрел на мужчину.
- Точно, это не он. Этот даже в футбол играть не умеет, - вновь чья-то реплика из класса.
 Фран ни как на неё не отреагировал, продолжая внимательно изучать Мики.
- Вы даже по мячу попасть не сумеете, да, мистер Тутти? – специально передразнив фамилию «надзирателя», насмешливо произнёс Милано.
 Франческо резко сократил расстояние между ним и мальчиком и заметил в глазах последнего удивление, но не страх.
- Спорим, я забью тебе гол на перемене после урока? – он говорил очень тихо, так тихо, что слышал его только юноша.
 Глаза Милано округлились ещё больше.
- Ты? Не вжизь.
 Фран знал, что интернатские ребята играют в футбол в какой-то дворовой лиги, и заводила Милано был у них капитаном и голкипером одновременно.
- Сто пудов, - продолжил Франческо, чувствуя, что Мики заглотил наживку.
 В этом возрасте и в таком заведении очень легко было зацепить парня.
 Фран отступил на шаг и посмотрел на весь класс.
- На перемене я забью два пенальти из трёх этому фанфароне (презрительное выражение, синоним хвастуна).
 Класс на мгновение замер, а потом взорвался шквалом гама и аплодисментов.
 Сеньора Лоредана вмиг сжалась на своём месте у доски, и краем глаза Фран заметил, как дёрнулся второй «надзиратель», но мужчина, не поворачивая головы, отрицательно её мотнул, «мол, всё под контролем».
- Нет, не забьёшь, - вновь подтвердил свои слова Мики.
Франческо опередил его, и снова наклонившись к юноше, произнёс:
Если не забью, с меня сто евро.
 Глаза Милано, в который уже раз округлились, и он принявший ставку, удовлетворенно кивнул, даже не спросив, что должен будет сделать в случае проигрыша.
- А теперь будь добр, успокой своих compagno (приятелей) и послушайте, что вам расскажет милая сеньора Лоредана.
Фран умел решать вопросы и гасить конфликты в самом зародыше.
Дальше спаренный урок прошёл без эксцессов. Не сказать, чтобы парни все полтора часа внимательно слушали и молчали, но, во всяком случае, не бузили и не отпускали сальные шуточки в сторону учительницы.
 Когда закончился урок и ученики стали покидать класс, Фран выходил последним. Сеньора Лоредана шагнула ему навстречу и протянула в его сторону руки. Её кисти были такие маленькие и изящные, и Франческо на миг испугался, что может их сломать, если сожмёт. Но всё же в ответном жесте протянул свои и заключил миниатюрные руки учительницы в свои ладони, и чуть пожал их.
- Сеньор Тотти, - начала было сеньора Минли, но Фран её поправил.
- Просто Фран.
- Фран, я вам очень признательна, - учительница внимательно смотрела на мужчину. В её шоколадных глазах с золотыми искорками читалась благодарность и ещё… желание отблагодарить её спасителя и заступника.
 Франческо улыбнулся.
- Сеньора…
- Лори, - мягко перебила его учительница.
- Лори, это моя работа, - негромко произнёс Фран, а про себя подумал, «во всяком случае, на сегодня», - Берегите себя.
 И он отпустил изящные кисти взволнованной учительницы и вышел из класса.
 Перемены между парами, как их называли сами ученики, были довольно продолжительными. Целых двадцать минут.
 За это время можно было успеть сходить в туалет, перекусить, а может и отдохнуть в интернатовском саду, если позволяла погода. А уж тем более наболтаться и насмеяться с приятелями вдоволь.
 Тотти же за двадцать минут успел забить хулигану Мики два гола из трёх возможных, как и обещал. Его сто евро остались в кармане.
 Но перед тем как уйти, он подозвал раздасадонного Милано к себе.
- Не расстраивайся, дружище, - Фран приобнял парня за плечи, - я и правда, какое-то время играл в футбол, но не в Италии, а  далеко отсюда. Ты хороший голкипер, просто стоя в воротах, попробуй забывать про всё, кроме мяча и соперника. Таким образом, твоя голова очистится и начнёт работать интуиция. А чуйка для вратаря, как руки для хирурга или мозг для учёного.
 Франческо остановился и развернул мальчика к себе.
- Моей ставкой была сотня, свою же ты не озвучивал. Так как я выиграл, то сам назначу ставку.
 Милано подобрался и даже насупился.
- Не переживай парень, ничего криминального. Просто до конца года ты становишься защитником сеньоры Минли, её зримым и незримым стражем. Будешь её защищать от своих же приятелей-хулиганов. Понял меня?
 Парень понурил голову, но молчал.
 Фран добавил в свой голос стали и ещё раз спросил: Ты понял меня?
 Мики нехотя кивнул.
- И ни дай бог, ты нарушишь обещание и своё слово.  Обязательства при споре, это как карточный долг, понимаешь?
 Тотти внимательно посмотрел в глаза Мики.
- Ну вот, и отлично. Давай, иди к своим приятелям. Чао, - он махнул рукой и неспешной походкой направился по большой аллее, соединяющей учебный корпус и главное административное здание.
 Фран был доволен собой. Он наслаждался лёгким июньским ветерком, дующим явно с моря. Хотелось даже что нибудь негромко спеть, но Франческо сдержался.
 Ни в какой футбол он, конечно же, не играл, только в регби. И именно там он научился классно бить по мячу, что впрочем, сегодня и продемонстрировал.
 К директору Гамбизи Фран решил не заходить на обратном пути, а переодевшись и взглянув на часы, сразу же направился по подъездной алее к кованым воротам.
 Первая часть обязательной на сегодня работы была сделала. Теперь нужно было добраться до женского греко-католического Успенского монастыря и помочь девчонкам-послушницам управиться с мужскими делами.
 Успенский монастырь находился на одном из семи римских холмов на улице Делла Пизана, и при хорошей скорости Франческо рассчитывал дойти до него за сорок-сорок пять минут.
 Настроение у него было отличное, и погода соответствовала его настроению.
 Фран был молод, красив и полон сил. К тому же у него была пусть и пыльная, но всё же хорошо оплачиваемая работа. С такими доходами он собирался вывезти Лауру и своих девочек к морю уже в июле.
 «Почему бы в этот раз не махнуть на Сардинию?» - размышлял Франческо, вышагивая по хорошему асфальту Рио де Понте.
«Там отличная вода, солнца вдоволь. Хорошо кормят и не очень-то пристают с расспросами. Сардинцы в этом смысле совсем не похожи на сицилицев».
 Думая о скором отпуске, Фран вспомнил свою супругу, её упругую грудь и настойчивый язычок и в то же мгновение в джинсах зашевелился его дружок.
«Ээ, возьми себя в руки, парень» - бросил он себе. «Успокойся. Там, куда ты сейчас идёшь, даже думать нельзя про эти дела».
 Франческо усмехнулся.
Да уж, греческий монастырь, где воспитывались девочки, был тем ещё заведением. Его уже четверть века бессменно возглавляла «железная» настоятельница Глория Тиростонни.
 Там содержались послушницы от семи до четырнадцати лет. Многие из них были сиротами, кто-то из неблагонадёжных семей, но в основном девочки, живущие и учащиеся в монастыре, были из многодетных семей, родители которых не справлялись с их воспитанием, и их отдавали на обучение в обитель.
 Все воспитательницы были женщинами и даже более того, монахинями и лишь раз в неделю, Глория допускала в монастырь мужчину, одного или двух.
 Они обучали девочек чисто мужской работе, как то что-то подчинить, прибить гвоздь-другой, вскопать огород или сделать что-то своими руками.
 А так же ответить на массу технических вопросов, которые интересовали молодых послушниц.
 Отбор для таких посетителей был очень строгим и всегда сопровождался денежным пожертвованием. Причём деньги человек отдавал не лично в руки настоятельнице, а опускал в специальную урну в монастырской базилике.
 Конверт с купюрами лежал в левом внутреннем кармане джинсовой куртки Франа. Из правого кармана чек на кругленькую сумму уже перекочевал в руки сеньора Гамбизи.
 Посмотрев вначале налево, а затем направо, мужчина спешно пересек широкую улицу Аурелия и углубился в лабиринт маленьких улочек района Пизана.
 За приглашённым в монастырь мужчиной зорко следили две монахини, приставленные к нему и всё же девчонки-послушники, а они были ещё теми штучками, умудрялись кокетничать и флиртовать с гостями противоположного пола.
 Франческо вспомнил своё прошлогоднее посещение монастыря и невольно улыбнулся. Двенадцатилетняя южанка из Калабрии, жгучая брюнетка Лилла с уже довольно таки выдающимися формами так и «липла» к Франу, пока он показывал послушницам, как сделать своими руками небольшую табуретку из подручных материалов.
 Когда он с девочками занялся починкой радиоприёмника, юркие ручки Лиллы облапили бёдра Франа и даже добрались до промежности, благо это безобразие скрывал большой верстак.
 Но он выдержал это испытание и даже смог мысленно приказать себе, не реагировать на настойчивые приставания девчонки. Не получив желаемого, а именно его эрекции, Лилла разочарованно «отвалила» и Франческо смог продолжить занятия.
 «Не знаю, что она там подумала про меня. Наверное, что я гей или и того хуже, импотент!» – сейчас эти воспоминания вызывали у него улыбку.
 Благодаря своим рабочим навыкам Фран прошлый раз смог сдержаться. Что же ждало его сейчас в монастыре, он не знал, но Лилле уже стукнуло тринадцать, и если она до сих пор была там, прошлогодняя экзекуция могла повториться.
Лавируя на маленьких кривых улочках и часто прикладываясь к козырьку кепки в знак приветствия, Тотти наконец-то добрался до ворот Успенского монастыря.
 Они были тоже кованные, как и в пансионе сеньора Гамбизи.
 Но в отличие от интернатовского «новодела», эти ворота выглядели и были старыми.
 Покрытые паутиной как патиной, и молодыми побегами дикого винограда, они говорили о том, что там за воротами, путника, решившего посетить монастырь, ждёт встреча с древним и великим, и ещё с неизвестностью.
 Фран с готовностью потянул на себя одну из створок ворот, и она с еле заметным скрипом, но довольно легко открылась.
 В тот же момент к Франческо метнулись две быстрые тени.
 Милло и Айда зарычали, но увидев кто пришёл, тут же завиляли своими обрубками хвостов и заплясали рядом с Франом.
Мужчина присел на корточки и ласково потрепал ротвейлеров по загривкам.
Затем извлёк из бокового кармана джинсовой куртки собачье лакомство и тут же скормил всё стражам монастыря.
 Посмотрев вперёд на замшелую дорожку, ведущую к зданию, Фран ещё раз погладил собак по головам и пошёл вперёд.
 Ротвейлеры разделились. Милло остался у ворот охранять вход, а Айда незримым участником вызвалась проводить дорогого гостя.
 Она «довела» его до ступенек базилики и когда Франческо поднялся ко входу, лёгкой трусцой засеменила назад к своему посту у ворот.
 Фран никого, не встретив, вошёл в тёмное помещение.
 Пройдя по гулкому коридору центрального нефа, он оказался перед апсидой. Здесь пахло пылью и вечностью. Большая деревянная урна для пожертвований возвышалась в самом центре. Тотти извлёк из внутреннего кармана увесистый конверт и опустил его в прорезь на горизонтальной крышке отполированного дерева.
 Три раза перекрестившись и поцеловав стекло иконы Пресвятой Богородицы, он порывисто вышел.
 Фран неуютно чувствовал себя в таких местах. Может быть, причиной тому была его работа, но скорее всего лишь отчасти. На севере, в Вергато, там, где он родился и провёл первые годы жизни, набожность была особо не в чести и его отец, во всяком случае, то, что он помнил о нём, довольно часто пропускал воскресные мессы.
Подходя ближе к главному корпусу монастыря, Франческо видел девочек-послушниц, которые возились в саду. При виде мужчины, молодого и привлекательного, они бросали свою работу и все, абсолютно все, даже монахини-надзирательницы (как про себя называл старших сестёр Фран) смотрели на него.
Девочки, что постарше двенадцати-четырнадцати лет невольно оказывали ему невербальные знаки внимания.
 Кто-то поправлял причёску изящным движением руки, кто-то выпячивал грудь, если она уже была, кто-то более смелый и откровенный оголяла гладкие бёдра, спрятанные под длинными тёмно-синими одеждами.
 Фран лишь скромно улыбался, довольно бодро двигаясь дальше.
«Девчонки, есть девчонки» - просто заметил он про себя и лёгкой походкой вбежал по ступенькам главного корпуса.
 Игуменья встретила его в своём кабинете, более чем скромном для старшей настоятельницы монастыря.
- Мистер Тотти, добрый день. Вы пунктуальны, как и всегда.
- Добрый день, матушка Глория.
 Старшая настоятельница выглядела на свои семьдесят с лишним лет. Морщины, избороздившие ее лицо, за год стали ещё глубже. Но горящий и твёрдый взгляд всё так же пронизывал собеседника насквозь, будто рентгеновский аппарат.
- Сколько у вас сегодня времени? – спросила Глория.
- На два часа я в вашем распоряжении, - спокойно ответил Фран и улыбнулся.
Она кивнула.
- Условия пребывания в монастыре, вы надеюсь, помните?
 Франческо коротко кивнул и, пропустив вперёд игуменью, направился за ней следом.
 На этот монастырь он наткнулся четыре года назад, выполняя очередной заказ по работе. Интересы его заказчика были частично связаны с монастырём и Фран его для себя отметил.
 Затем наведался сюда и переговорил с матушкой Глорией, объяснив ей своё истинное желание.
 После довольно внушительного допроса и опроса, он был принят на испытательный срок и сегодняшний визит был пятым в череде его ежегодных посещений.
Здесь не было разделения на возраст во время урока труда, как его называла старшая настоятельница.
Она и следом за ней Фран, вошли в довольно большое помещение с высоким потолком и рядом окон-бойниц. Две настоятельницы и одиннадцать девушек ждали сеньора Тотти. Все они были одеты в серо-синие платья с отложными белыми воротничками. Некоторые из девочек имели на голове кружевные чепчики.
 Франческо, с удивлением отметил, что немного волнуется и, войдя в зал, украдкой стал выглядывать Лиллу. Но слава Пресвятой деве, прошлогодней соблазнительницы на этот раз не было среди класса.
- Девочки, поздоровайтесь с мистером Тотти, - негромко произнесла матушка Глория и девочки тут же ответили.
- Здравствуйте мистер Тотти, - голоса их были нестройными и в разной тональности. Но все взгляды были устремлены на него.
- Добрый день, - в ответ поздоровался Фран и улыбнулся насколько мог искренне и дружелюбно.
- Какие у вас пожелания? – старшая настоятельница окинула взглядом послушниц. Чем бы хотели сегодня заняться? Сеньор Тотти редкий и от этого дорогой гость в наших стенах, поэтому он с готовностью посвятит целых два часа, чтобы ответить на интересующие вас вопросы и может что-то показать и чему-то научить вас.
 Девчонки как по команде затараторили, совсем не слушая друг друга и постоянно перебивая.
 Глория какое-то время слушала этот бедлам, потом рявкнула: Тихо.
В комнате мгновенно наступила тишина.
- Сесиль и Миа, говорите вы.
 Вперёд вышли две взрослые девушки, нескладная и высокая как каланча, Сесиль и коренастая брюнетка с острыми глазками, Миа.
- Многим из нас интересны принципы электричества. Почему горит свет, почему у штекера два усика, почему электричество может убить.
 Настоятельница вопросительно посмотрела на Франа. Тот утвердительно кивнул.
 Если честно, он не был большим специалистом в электрике, но основы и принципы знал и понимал. Тем более, что у себя дома с этими вопросами и возникающими проблемами, справлялся сам.
- Хорошо, - произнесла Глория, - Сесиль, что ты хочешь добавить?
- А ещё интересна живопись, - застенчиво сказала дылда,  - и скульптура.
 Девчонки вновь загалдели и зашикали на неё.
 Та смутилась и отступила на шаг назад.
- Согласна, это тоже интересно, - поддержала её матушка, - но мистер Тотти не очень в этом разбирается. На следующей неделе нас должен посетить месье Жубер из Лиона, наш старый друг, хозяин одной из художественных галерей. Он будет по делам в Риме и с удовольствием уделит нам время и расскажет про то, что ты хочешь знать, Сесиль.
 Франческо мог бы немного рассказать про художников-импрессионистов, этот стиль и их картины ему нравились. Но да, игуменья была права, его познания в живописи были на любительском уровне.
- Итак, мистер Тотти, готовь приступить к уроку. Сестры Гилла и Луиза останутся в классе и будут следить, чтобы вы вели себя, как подобает послушницам и дочерям бога.
 С этими словами старшая настоятельница развернулась и, тепло улыбнувшись Франу, вышла из комнаты.
 Следующие два часа пролетели быстро и почти незаметно. Девочки были любознательные и умные. Они задавали мужчине порой такие вопросы, что ему приходилось прилагать максимум усилий, что ответить на них и доступно всё объяснить.
 Кроме электричества и принципов его работы послушницы интересовались ещё много чем. Девчонки у сеньоры Глории были смышлёные и любознательные, и Франу не раз пришлось «попотеть», чтобы ответить на интересующие их вопросы.
 Но в этот раз было намного легче, чем в прошлом году. Не было заводилы Лиллы со своим томным взглядом голодной тринадцатилетки. Девочки, конечно же, улыбались мистеру Тотти и строили глазки, поправляли свои волосы и разглаживали невидимые складки на своих серо-синих юбках.
 Но ни кто не пытался коснуться Франческо и тем более погладить его по бедру.
 Поначалу Фран хотел было разузнать у старшей настоятельницы, куда же с прошлого года делась Лилла, но потом передумал и понял, что ему по большому счёту, нет ни какого дела, где сейчас та дерзкая девчонка с третьим размером груди.
 Тепло попрощавшись с девочками и решив, что сполна выполнил свою задачу в монастыре, Франческо решил вернулся в кабинет матушки и попрощаться лично. Но сеньоры Глории не было на месте, и потому он молча ушёл, потрепав по загривкам двух ротвейлеров у ворот.
 Два из трёх запланированных на сегодня дел были сделаны. Пансионат для трудных подростков, и монастырь для девочек остались ждать прихода сеньора Тотти в следующем году. Оставалась лишь ночлежка на улице Арно, за Кампо Карлео.
 Свежий ветер взъерошил Франу чуть отросшие волосы, прежде чем он успел надеть кепку и он же донёс до слуха молодого человека бой часов на башне церкви Тринита деи Монти. Они пробили два часа по полудню.
 Тотти удовлетворённо кивнул и продолжил свой путь.
 По дороге в один из самых бедных районов Рима, он планировал заглянуть к Фродо, в тратторию на площади Валентини, чтобы перекусить модным нынче в Италии кебабом, и кружкой крепкого турецкого чая. Плотно обедать он будет уже дома, когда вернётся к первым закатным сумеркам.
 При воспоминании о доме и о семье сердце сеньора Тотти наполнилось нежностью и любовью. Девочки и супруга Лаура были самым главным для него в этой жизни. Семья очень много для него значила.
 Была ещё любимая работа, но она была лишь завтра. Сегодня у него был законный выходной.
 По телевизору у Фродо показывали очередной футбольный матч «сквадрадзурро» и Фран стал смотреть в окно, на вечно спешащих куда-то людей, на «толкающихся» на проспекте Мармората машины, даже на облака, проплывающие, над никогда не спящим городом с желанием поскорее покинуть эту клоаку и оказаться над зелёными просторами пригородов.
 Неспешно допив крепкий чай без сахара, и оставив Фродо щедрые чаевые, Франческо пошёл дальше. В этот день, один раз в году, он никогда не пользовался ни каким транспортом, ни общественным, ни такси.
 Расстояния между пунктами его назначения хоть и были приличными, но всё в пределах разумного и допустимого.
 Когда-то он подсчитал, что вернувшись в этот день домой, он в общей сложности проходит двенадцать километров.
 Разве это расстояние для спортивного и молодого человека кем и являлся сеньор Тотти?
 Пройдя каштановой аллеей  мимо Дома Правосудия, Фран окунулся в совсем другой мир, мир трущоб и безнадёги.
 Вроде только что был в благополучном районе, где живут успешные дельцы и толковые адвокаты, и вот уже пройдя по вековому мосту через один из многочисленных притоков Тибра, Абулу, Франческо оказался в фавелах Рима.
 Здесь было намного меньше машин, но вот людей было немерено. По большей части они слонялись без дела и недобро посматривали на идущего быстрой походкой франта в джинсовом костюме за тысячу евро.
 Фран знал, что на этой территории надо держать ухо востро. Особенно, когда он будет возвращаться обратно этим же путём, но на улице уже стемнеет.
 Стараясь ни с кем не встречаться взглядом, а смотреть прямо перед собой или себе под ноги, Тотти прошёл два квартала по старой и довольно грязной улице и свернул на перекрёстке направо.
 На углу ближайшего меблированного четырёхэтажного здания толпились бездомные. Они выстроились в подобие очереди и ждали открытия одной из многочисленных ночлежек в этой части города.
 Фран обошёл бездомных по широкой дуге и сразу за домом нырнул в железные покосившиеся ворота с облупившейся краской. В подворотне было сумрачно и как будто тесно, хотя день ещё был в самом разгаре.
 Постучав в неприметную серую дверь условным стуком, Франческо стал ждать, когда, её откроют. Прошло довольно много времени, прежде чем дверь со скрипом отворилась.
 На пороге стоял здоровенный негр в белой майке без рукавов. Фран его не знал.
Здоровяк воззрился на Франческо, вопросительно подняв брови.
- Я Фран, я по делу, - спокойно произнёс парень, тоже рассматривая негра.
 Тот продолжал молча смотреть на Франческо и пауза явно затягивалась.
 Потом из-под руки негра, как чёрт из табакерки, вынырнул тщедушный паренёк, и широко улыбнувшись изуродованным лицом писклявым голоском протянул.
- А, мистер Тотти, рады вас видеть. Мы ждали вас в нашей берлоге. Добро пожаловать.
 Он стукнул негра по одной руке и здоровяк тот час отступил вглубь освещённого помещения.
Фран сразу вошёл. Кивнув парню, он отправился следом за ним по узким и тёмным коридорам.
Эту ночлежку Франческо выбрал совершенно случайно. Как-то раз, находясь в этом неблагополучном районе по работе, он заприметил большое скопление бездомных. Познакомившись с управляющим, тем самым парнем с изуродованным лицом и писклявым голосом, Фран договорился, что будет приходить сюда раз в год и помогать кормить бездомных, а потом укладывать их спать на ночь. К тому же он будет щедро помогать материально и каждый месяц переводить на счёт этого частного заведения кругленькую сумму.
Конечно же, ему дали добро и сегодня уже в третий раз он добрался до берлоги.
 Отдав в этот раз месячный взнос в три тысячи евро Пепе, а именно так звали управляющего, наличкой в туго скрученном рулете, перетянутом резинкой, Фран переодевшись и поздоровавшись с другими волонтёрами, встал к раздаче.
 Через несколько минут открыли внешние двери и вовнутрь хлынула толпа обездоленных и нищих, принеся с собой стойкий аромат вони и обречённости.
 Франческо старался не морщиться, хотя даже глаза его начинали слезиться.
 Одно время Пепе думал открыть в ночлежке душевые, но местная администрация и санитарная служба категорически запретили этого, явно опасаясь вспышки какой-нибудь эпидемии.
 Поэтому «вагабондо» только кормили и раскладывали спать по узким двухъярусным койкам.
 Фран наливал жидкий суп в пластиковые миски и подавал бездомным.
В этот раз был особенно большой наплыв. После ужина Пепе сказал Франческо, что сегодня пришла почти сотня бездомных.
 Их кормили первыми и вторыми блюдами, и давали горячий крепкий чай с сахаром. Так же их бегло осматривал местный врач, ещё один волонтёр, и после осмотра определял их по секторам, после чего «вагабондо» укладывались спать.
 Не все оставались с ночёвкой, ведь на улице в июне ночью было совсем не холодно.
В берлоге, как её называл Пепе, да и все работающие здесь волонтёры, были запрещены алкоголь, табак и наркотики.
 Если кто-то приходил под кайфом, или пьяным и если он не вел себя агрессивно, то его оставляли. Кто же пытался употребить внутри берлоги, были, тот час же изгнаны без право повторного посещения в течение месяца.
 Руки у Франа с непривычки заныли, после того, как разлили более сотни тарелок с супом.
 Затем, когда все поели и некоторые волонтёры повели бродяг к доктору, а после спать, Франческо и ещё двое крепких молодых парней стали убирать со стола одноразовую посуду, пряча её в большие пластиковые мешки.
 Здесь было не принято спрашивать, почему ты или ты помогаешь бездомным. Раз ты здесь в этот чудесный летний вечер, значит, у тебя есть на это причины.
 Закончив с уборкой и выносом мусора, Фран первый раз за полтора часа присел и почувствовал, что устал. В свои тридцать три он был в отличной форме, и тому было несколько причин.
 Во-первых, обязывала работа, во-вторых Тотти любил спорт и старался держать своё тело в порядке и в третьих – генетика, от родителей ему достался мезоморфный сбалансированный тип телосложения.
 Но прошедший день наложил на Франа свой отпечаток. Всё-таки помогать людям это довольно энергозатратно и хлопотно. Но парень ничуть не жалел.
 Когда-то он поклялся Богу за одну услугу с его стороны, выполнять некоторые действия ежегодно. А порой, что касаемо денежных переводов, и ежемесячно.
 И Фран будет делать это, пока жив, пока может двигаться и пока в здравом уме.
 «Как говориться: дал слово – держи его» - усмехнулся он, развалившись на одном из стульев в зале берлоге.
 Здесь всё ещё витали запахи десятков немытых тел и дешёвой еды. А так же здесь было сумрачно и тоскливо. Но Франческо ничего этого не замечал. Его нос принюхался, а глаз замылился. Он просто сидел и отдыхал, наслаждаясь минутой покоя.
 Подошёл Пепе и сел рядом.
- Вы как мистер Тотти? – участливо спросил он.
- Парень, заканчивай меня так называть. Я же не профессор, - рассмеялся Фран, а следом засмеялся и администратор ночлежки.
Они какое-то время помолчали.
- Один из бедолаг узнал вас, - негромко произнёс Пепе.
- Да? – удивился Фран.
- Говорит, что видел вас в Чекиньолле, на бульваре Павезе в прошлую пятницу.
Франческо какое-то время молчал.
- Это там где убили чиновника из мэрии? Как его там?
- Да, Сильвио Манулу.
 Опять в зале повисла тишина. После мужчина, сидящий на стуле, негромко произнёс: Неа, твой бедолага ошибся. Я был в командировке в Пизе. Заключал новый контракт на довольно кругленькую сумму.
 Фран улыбнулся и прикрыл глаза.
- Угу, я ему так и сказал, что он ошибся, - в ответ Пепе тоже улыбнулся.
 Через четверть часа, переодевшись и попрощавшись за руку с Пепе, Франческо покинул ночлежку и по темным улицам отправился в обратный путь.
Стоял тихий июньский вечер. Вовсю пели и щебетали птички.
 Беспрепятственно миновав хулиганский район, Фран перешёл по мосту на северную сторону и смог немного расслабиться и снять напряжение. Здесь ему опасаться уже было нечего.
 Он шёл усталой, но довольной походкой выполнившего свою работу человека. Дома его ждал великолепный ужин с одним или двумя боками любимого кьянти, а ещё красавица-супруга и два ангелочка – Лукреция и Моника.
При воспоминании о девочках Фран невольно улыбнулся, и у него потеплело на сердце.

                *     *     *     *     *

 Ужин прошёл отлично, Лаура-повар, как всегда была на высоте. Они много смеялись за столом и разговаривали обо всё подряд.
 Затем Франческо пошёл почитать младшей дочке сказку перед сном, и после заглянул к старшей, напомнив ей про порядочность и приличия. Моника завтра уезжала с классом на двухдневную экскурсию в Лидо-ди-Остию, к морю.
 Затем был страстный и первоклассный секс с любимой женщиной.
 И уже засыпая, Фран услышал еле слышную трель пейджера.
- Дорогой, я же просила тебя выключать пейджер, - сонно и недовольно произнесла Лаура с другой стороны кровати.
- Прости милая, я забыл выключить звук.
 Франческо пошарил рукой на прикроватной тумбочке, и, найдя пейджер, выключил звук, переведя его в вибрационный режим.
 Этот гаджет был у него только для работы, и вот сейчас, в несколько минут первого уже нового дня пришло сообщение от координатора.
«Адриано Гатти, председатель Торговой палаты округа Ториколла, обычный контракт, два дня на согласование. Фото и место пришлю на вайбер. Без аванса. 25000 оро».
 Фран внимательно прочитал сообщение.
«Да, день добрых дел закончился. Завтра, точнее уже сегодня, начинается обычная жизнь и любимая работа».
 Франческо закрыл сообщение и вернул пейджер на прикроватную тумбочку.
 Через несколько минут он уже спал сном младенца, чему-то улыбаясь во сне.