Сумасшествие

Любовь не может быть последовательной, запланированной, рациональной, у нее нет никаких аргументов. Она находится за пределами всех пределов, имеет одностороннюю природу и чувствует себя обязанной по отношению к объекту своей любви. Когда есть предел, протяженность, расстояние, диапазон, это уже не любовь.
Ты отдаешь свою жизнь, свое сердце без всяких условий, без всяких обратных мотивов и ожиданий.
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 1, Введение
Я смиренно склоняюсь пред безусловной Красотою. В нынешней повести речь пойдет о Ней, Первопричине всего сущего, находящейся за гранью чувственного опыта. Всякий предмет в зримом мире появляется, существует и исчезает, Первопричина же остается неизменной. Все сущее, светлое и темное, прямо или косвенно происходит из Первопричины. Она — безусловная Истина, сознает Свое бытие и сознает назначение всех вещей. Безусловная Истина есть Господь Бог, над коим нет власти. Он безусловный Самодержец, Он самодостаточен, ибо черпает радость в Самом Себе. Знание об Истине, как и стремление постичь Ее, происходит от Самой Истины. Постичь Истину возможно лишь с Ее дозволения! Стремление прикоснуться к безусловной Красоте происходит от безусловной Красоты. Красоту не познать ни опытом, ни мудростью, лишь луч Истины, что исходит из сердца Самой Истины, способен рассеять туманность видимого движения, и тогда Истина, что есть безусловная Красота, являет Себя пытливому взору во всем Своем великолепии!
 
Зима сдает свои ключевые оборонительные позиции, безнадежно капитулирует и отступает, снег тает, исчезая прямо на глазах, мерзлая земля согревается в печальном, унылом нетерпении и захлебывается талой водой. Неожиданная весна обдала землю своим теплом и благоуханием, залепетала журчащей скороговоркой ручейков, запела песнями любви, вседозволенности и свободы, набухли почки на деревьях и кустах, птицы возвратились к своим гнездам, запахи стали острее и резче, приветливый ласковый ветерок подхватил плывущие весенние ароматы и разнес их по всем сторонам света. Я вроде бы нахожусь в сырой, холодной, дождливой Москве, унылые пейзажи за окном, круглосуточный гул машин, желтые спины ворчащих торопящихся такси, трехглазые светофоры подмигивают спешащим пешеходам на перекрестках дорог судьбы, силуэты непропорциональных зданий; надрывное карканье ворон, словно вражеские снаряды, врезается в барабанные перепонки.
Но здесь только мое тело, а мое сердце, моя душа, мое счастье, моя подлинная жизнь — во Врадже, среди пахучих лесных цветов и изумрудных трав, где неведомы страхи, сомнения и тревоги, где повсюду слышны нежные трели райских птиц, где в кадамбавых рощах танцуют самовлюбленные павлины, раскрывая свои огромные веера, где под тяжестью спелых плодов ветви деревьев клонятся к самой земле, стараясь всем поднести сладкие фрукты и всех одарить своей любовью, где бессмертная юность соткана из вечности, непреходящей радости, круглосуточного счастья и ласковых солнечных лучей, где в прозрачной реке беззаботно плещутся величавые лебеди, где рыбы и черепахи задевают стебли кувшинок, и солнечная пыльца их рассыпается по водной глади, словно игрушечные крупинки светящегося золота, где у деревьев, увитых лианами, кружатся мохнатые черные с золотом шмели, опьяненые благоуханием разноцветных лотосов, где в садах, что пестрым ковром раскинулись по благословенным землям, круглый год распускаются цветы и плодоносят деревья, где бездонные голубоглазые небеса смежаются с горделивой горой Говардханой, где йоги-отшельники, невозмутимые и безмятежные, как само время, предаются покаяниям, созерцанию Всевышнего и воспеванию святых имен Бога, где все окружающее пространство оглашается гимнами вед, где рабы Твои, простые, кроткие и смиренные, желающие обрести спасение от бурь, бушующих в море обмана, находят прибежище на ладье Твоих милостивых стоп.
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 5, глава 14
Даже звезда вечной свободы меркнет в сиянии прекрасного лика Господа Бога. Господи вездесущий, Ты правообладатель всех жертв, Ты вознаграждаешь жертвующих, Ты воздаешь всякой душе по ее заслугам, и я, раб Твой смиренный, принимаю как дар любые лишения, жизненные трудности и невзгоды. Ты вершитель закона и источник вдохновения, Ты даруешь силу идущему к Тебе и смирение отчаявшимся, Ты Повелитель судеб и Душа живых. Я слуга Твой навеки и прошу принять меня таковым у Твоих стоп. Единосущный Владыка вселенского бытия, пребывающий до начала и после конца, Ты, недоступный чувственному опыту, присутствуешь везде и повсюду, и весь необозримый космос покоится на Твоих милостивых стопах. Свободный от всяких условностей, Ты неподвластен догадкам, логике, доказательствам и умозаключению, в Тебе, Многоликом, Многомерном и Непостижимом, объединяются все разобщенности и улаживаются все несоответствия. Ты опровергаешь любой довод о Тебе и делаешь безосновательным и необоснованным любое суждение о Тебе. Никто не способен проникнуть в тайну Твоего замысла и намерения, но Ты предстаешь пред глазами преданных рабов Твоих в облике, что жаждут их кроткие сердца. Там, где Ты, Господи, там любовь, милосердие, сострадание, забота, жертвенность, творчество, необузданная свобода и вечная жизнь.
 
Параллельная конкретность, я болен одиночеством и тишиной, живу одновременно двойной жизнью, в двух непересекающихся мирах и уже не знаю, где она, реальность, там или здесь, какой из миров является истинным, а какой ложным. Я сумасшедший, классическое невротическое расстройство личности с уклоном устойчивого всеобщего помешательства, в самой интенсивной, сгущенной, концентрированной форме своего безумия. Моя болезнь — раздвоение личности, она не носит неуравновешенный, злонамеренный или агрессивный характер. Тихий, незаметный, счастливый, радостный, конспирирующийся сумасшедший, я более чем удовлетворен своим странным двусмысленным положением. Я разговариваю с тишиной, лесом, птицами, деревьями, рекой, звездами, сам с собой, в одиночестве и уединенности незаметно живу в своем собственном замкнутом мире, своей собственной изолированной жизнью, никак не общаясь с нормальными и здравомыслящими людьми. Меня сложно отличить от обычных прохожих, я хороший актер и тщательно скрываю свою затяжную хроническую болезнь, свои идеи, свои чувства, свои мысли, свои желания, свои переживания, свои устремления, свой необычный и необъяснимый внутренний мир. На людях я играю роль вполне нормального, здравомыслящего человека, хожу по улицам Москвы, езжу в метро, вожу машину, стою за овощами и фруктами в очереди в магазине, тренируюсь в спортивном зале, с кем-то разговариваю, куда-то спешу, но это только внешняя, видимая часть меня, внутренняя живет на иных, глубинных уровнях реальности, в другом, счастливом и сказочном мире детства, непреходящей радости, беспечности, легкомысленности, безрассудства, смеха, неудержимой, звенящей, неистовой свободы. Здесь речь идет о психологическом заболевании, когда человек видит реальность совсем не такой, какой она на самом деле является. Убедите меня в том, что я не сошел с ума!
Некоторое время назад я стал равнодушен к житейской суете, начал избегать и сторониться людей, в одиночестве, молитве, тишине ночи обрел долгожданное умиротворение и тихую, нежную радость. Прошли былые обиды, притязания и претензии к миру, погасли многочисленные желания и померкли в уме образы внешнего бытия, исчезла непрекращающаяся боль в израненном сердце, чувства отрешились от бренной плоти, а сладкая радость служения моему Господину заполнила, затопила каждую клеточку моего существа. Я шагнул в мир любви, вечности, радости, удовлетворенности, безрассудной свободы, не ограниченный временем и пространством, и уже не смогу оттуда вернуться. Тихое счастье, лишенное грандиозных эффектов и иллюминаций, я весь там, внутри него; здесь, на поверхности, осталась только внешняя, мертвая оболочка, интенсивно стареющая кожура. Я хочу убежать, высвободиться, вырваться отсюда в тот счастливый радостный мир, приступы неистовой разлуки многократно усиливаются ночью, когда большой торопливый город, отдыхая от суетного дня, мирно себе спит, принимая очаровательные иллюзии искривленного бытия за незыблемую реальность, и густая вязкая тишина внезапно обрушивается на его мрачные угловатые силуэты и непропорциональные формы. В это самое время власть суетного мира ослабевает, теряет свои позиции и ничто более не отвлекает меня от сокровенной молитвы. Имя Твое святое, словно плененная силками птица, отчаянно рвущаяся на волю, вырывается за пределы моего порабощенного им сознания, пронзительно кричит, поет, рыдает, плачет, стенает, вопиет в такт биения моего истерзанного сердца!
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 10, глава 47
Разве может сердце не желать Кришну? Холмы и леса, реки и озера, покрытые лотосами и лилиями, зеленые луга, рощи и сады, звери и птицы — все во Врадже живет и дышит для радости Кришны, каждая былинка напоминает нам о сыне Яшоды. Как же нам забыть о Кришне, если вся земля вокруг украшена следами Его стоп, отмеченных божественными знаками? О добрый человек, как же нам забыть о Нем, если Своим лукавым взглядом, улыбкой, речами, сладкими как мед, и походкой Кришна уже похитил наши сердца? Души наши более не принадлежат нам. Вернись к нам Кришна, Хозяин наших сердец, Повелитель богини удачи, вернись и вызволи землю нашу из океана печали!
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 10, глава 90
Но порой они цепенели при мысле о разлуке с лотосооким своим Господином, и тогда, позабыв обо всем на свете, вне себя от безумия, они бормотали бессвязно: «О птичка курари, от чего в твоем голосе столько печали? Ночью Господь засыпает на Своем ложе вдали от глаз мира, все вокруг стихает, лишь ты одна поешь в ночной тишине свою жалобную песню. Неужели Кришна пронзил и твое сердце Своей чарующей, лукавой улыбкой? О печальная чакраваки, даже сомкнув веки в ночной тьме, ты взываешь к своему невидимому Другу. Может быть, ты, как и мы, отдала свою душу прекрасному Кришне и теперь мечтаешь увенчать чело свое цветочным венком, коего Кришна касался Своими стопами? О великий океан, неуемная бездна, отчего и тебе не до сна в ночной час? Не от того ли, что Кришна отнял у тебя гордость и ты тщетно пытаешься вернуть ее себе? О новый месяц среди звезд, зачахший, ты не можешь более рассеять ночную тьму своими лучами. Не от того ли ты хранишь молчание, что, как и мы, утратил веру в обещания прекрасного Кришны? О ветерок, веющий из страны Малая, чем мы так обидели тебя, что ты опять вселил волнения в наши сердца, растерзанные стрелами бога любви? О туча грозовая, подруга вождя Ядавов, чья львиная грудь отмечена знаком удачи, как и мы, ты навеки связана с Кришной узами любви и сердце твое, как наши сердца, томится любовным желанием. В час тоски ты, как и мы, орошаешь землю слезами. Воистину, печаль поселяется в сердце всякой, кто полюбит Кришну. О сладкоголосая кукушка, песня твоя пробуждает к надежде, в песне твоей звучит голос нашего Возлюбленного. Расскажи, сколько нам быть подле нашего Господина? Что ждет нас днем грядущим? Утешатся ли очи наши Его чарующим ликом или тьмой застится наш взор? Умоляем, никогда не смежай свои уста, пусть песня твоя не смолкает во веки веков. О горная вершина, безмолвная и неподвижная, о чем мечтаешь ты в своих раздумьях? Неужели, как и мы, жаждешь прикоснуться грудью к нежным стопам сына Васудевы? О реки, благоверные жены океана, отчего иссохли ваши русла? Отчего безжизненны ваши берега? Куда подевались ваши богатства, ваши прекрасные лотосы? Должно быть, как и мы, вы умираете без лакового взгляда вашего супруга? Должно быть, он, подобно Кришне, обольстил вас, лишив стойкости и силы? О белый лебедь, снизойди до нас, небесный странник, утоли голод молоком из нашего кубка, расскажи, как живется без нас прекрасному Кришне. Ведь это Он прислал тебя к нам с весточкой. Благоденствует ли непобедимый витязь вдали от наших краев, помнит ли клятву, что давал нам в час услады? О любимец озер, передай нашему Повелителю, что мы храним Ему верность. И пусть, сбежав от богини дачи, Он будет счастлив!»
 
«Шримад-Бхагаватам», книга 1, глава 10
Единожды соприкоснувшись с неотразимым Владыкой, душа теряет всякое влечение к суетным делам и не способна более мыслить существования своего без того, чтобы внимать рассказам о Господе, служить Ему и верным рабам Его.