33. 2. Терехов. Лечение

Периодические боли в спине вынуждали Терехова вести осторожный образ жизни без спортивных нагрузок молодости. Приходилось постоянно контролировать и дозировать мышечные усилия. Были периоды, казалось, полного здоровья, но одно неосторожное движение — и снова приходилось одолевать пространства в вынужденной позе с наименьшим болевым проявлением, «перекособочившись», как говорили в народе. По рекомендации местных светил здравоохранения ему предложили пройти современные методы обследования в научно-исследовательском институте в Питере. Там его осмотрела врач Аксенова Алёна Даниловна. Терехов подробно рассказал про аварийную посадку на испытуемом изделии. Были проведены дополнительные исследования и в результате подтверждены травматические изменения в позвоночном столбе. На основе объективных данных была назначена соответствующая терапия. Во время одной из бесед с бывалым летчиком Аксенову очень заинтересовал случай с видением свечения во время полета по пресечению нарушения границы.
— А вот с этого места подробнее, пожалуйста, — попросила она.
— Во время вылета с ведомым на задачу по пресечению нарушения границы самолетом известных штатов мы перешли на форсированный режим преследования. В какой-то момент впереди и левее возник светящийся шар. Я подумал, что это, возможно, какая-то тепловая ловушка или новое оружие наших неутомимых оппонентов. Но объект летел строго параллельно нашему курсу. На приборной доске появились помехи.
— Каким было ваше самочувствие в это время? — поинтересовалась доктор.
— Появилось легкое волнение и предчувствие опасности.
— Как вы действовали дальше?
— Начал снижать скорость, предупредив напарника.
— Свечение исчезло?
— Нет, оно тоже притормозило.
— Невероятно. А дальше?
— Когда мы прошли сквозь облако, шар куда-то пропал. Я об этом случае никому не рассказывал, так как до окончания службы оставалось совсем немного.
— Боялись, что спишут досрочно?
— Военно-медицинские комиссии не церемонятся.
— Наша кафедра проводит много разных исследований, в том числе таких, которые не вписываются в рамки традиционных представлений о человеке и окружающем мире. Предлагаю вам поучаствовать в одном из наших экспериментов с использование шлема с датчиками. Они способны фиксировать электромагнитные колебания на молекулярном и даже атомном уровне.
— А это не опасно? Я как-то читал, что Александру Македонскому в Индии подарили корону с рубинами. Он ее примерил, а потом заболел.
— В нашем приборе никаких рубинов нет. Это совершенно не опасно! Элементы устройства будут улавливать импульсы, а не излучать их, — Алена Даниловна не смогла сдержать улыбки. — Это даже приятная процедура.
— А в чем суть? Как обычная электроэнцефалограмма?
— Да, но есть особенности. Вам нужно будет спать ночью с этим шлемом на голове.
— И всего-то!
— Да… Его можно снимать при надобности. Сеанс автоматически прервется. Когда вы шлем снова наденете, сеанс продолжится. А утром постарайтесь не забыть то, что вам приснилось, и все мне подробно рассказать. А лучше всего, если вы пробудившись по какой-либо причине, тут же все «увиденное» то того подробно запишете. Обычно ночные видения имеют свойство улетучиваться из памяти. Ну, и последнее… Непонятные свечения иного цветового спектра по ходу службы или в быту вам не приходилось видеть?
— Нет. Не видел.
— А, может быть, тёмные на светлом фоне?
Терехов задумался, словно что-то припоминая, а затем резюмировал:
— Со мной таких случаев не было.
— А с кем-нибудь из ваших знакомых? Если припомните, мы продолжим эту тему. И еще на сегодня. Вам нужно будет пройти индивидуальную калибровку параметров нашего устройства. Для этого вы наденете шлем, присядете перед монитором. На экране с интервалом в несколько секунд будут появляться разнообразные картинки: пейзажи, волны на озере, облака, радуга и прочее, затем цифры, разнообразные звуки, а в заключение запишем чувственные реакции на запахи и вкусовые ощущения.
— Каким образом?
— Понюхаете коллекцию наших ароматов, попробуете соленое, сладкое, кислое… Этим займутся мои ассистенты.
— Кажется, я начинаю понимать. Все эти данные вы загрузите в компьютер, а затем будете сравнивать с моими ночными путешествиями сознания.
— Да. Именно так. Мы только начали эту работу и надеемся получить интересные результаты.

— Доброе утро! Как вам спалось? — спросила Алёна Даниловна Терехина на врачебном обходе. — Шлем не мешал, не раздражал?
— Не мешал. Весьма удобная штука. Напоминает вязаную шапочку, только тяжелее. Вечером пару раз хотелось почесать макушку, но я стерпел.
— Я просмотрела запись на мониторе… Вы два раза вставали.
— Да. Поначалу не спалось. Потом задремал. Приснился отчий дом. Было удивительно приятное расслабление, я бы даже сказал парение, полет, состояние невесомости. Я в этой прострации слышал, как потрескивают поленья в печи, которую растопила бабушка. Потом открылся простор полей и лугов. Во сне, естественно. Было туманно. С востока темная синева начала таять, светиться и обретать желто-оранжевые тона. Затем меня ослепило взошедшее солнце, и я проснулся уже здесь у вас. Путешествие закончилось.
— Я назначила вам новое физиотерапевтическое лечение. В первые два, три дня возможно усиление болевых ощущений, затем они пойдут на убыль.
— Сколько времени вы собираетесь потратить на восстановление моего здоровья?
— Кроме вас я занимаюсь одновременно еще доброй сотней пациентов, поэтому удельные временные затраты на вас лично незначительные. Но это не значит, что вы будете не пролечены, или не полностью обследованы.
Днем Терехов посетил других специалистов и прошел все назначенные процедуры. К вечеру боли усилились, и он блаженно принял горизонтальное положение.

— Ну, рассказывайте, куда вас уносили сны минувшей ночью? — поинтересовалась Алёна Даниловна при очередном посещении.
— В осень, в золотой листопад.
— Вот как! И где происходило действо?
— Там же… на родине. Листья с лип, кленов и ясеней, которые произрастали возле дома, в багрянце, желтые и просто жухлые беспрерывно падали вниз. Во множестве они лежали на крыше. В моменты дуновения легкого ветерка они что-то шептали, но так тихо, что я не мог разобрать слова.
— А родные снились?
— Конкретных образов не было, но их присутствие рядом чувствовалось.
— Еще что-то?
— Вы меня простите, но я все остальное забыл. Вроде бы про службу…
— Ладно, не расстраивайтесь. Большинство людей свои сны не помнят или быстро забывают. Это признак психического здоровья и отсутствия сложных житейских проблем.
— Да, но вам же требуется информация.
— Потихоньку, надеюсь, наберется.

За ночь озеро, плескавшееся легкой мелкой волной, замерзло и превратилось гладкое, как стекло, пространство. Местные и заезжие любители зимнего лова, выждав, пока хрупкая корка льда наберет крепость, вначале осторожно не дальше тростников, а затем все смелее двинулись на освоение новых территорий. Генка Длинный, это была отличительная кличка, кроме него еще у нескольких мужиков было такое имя, взял свою знаменитую на все село колотушку и заскользил подошвами ботинок сорок седьмого размера по прозрачной корке льда, зорким взглядом выслеживая рыбу. Если таковая появлялась в поле зрения, тут же следовал удар деревянным приспособлением, звук от которого эхом разносился по окрестностям. Добыча всплывала кверху белесым брюхом. Генка доставал ее, предварительно раскалывая ледовую перемычку заостренным, как копье, ножом.
Терехов сладко спал. Было за полночь. Дежурная медсестра, выполнив все назначения, сидела на своем боевом посту, охраняя текущую документацию отделения. Санитарка мягко и тихо всхрапывала в кресле, стоявшем неподалеку.
«Андрюша, пора вставать! — услышал Терехов голос матери. — Ты же собирался на коньках кататься».
Железные кони уже были привязаны накрепко к валенкам. Перекусив яичницей на сале, выпив стакан простокваши, юный отрок оделся, нахлобучил шапку-ушанку и, сунув ноги в ботинки, отправился на водоем. На берегу озера он перепрыгнул в конькобежное снаряжение и начал спортивную разминку вдоль берега. Падал мелкий снежок. Вскоре появились его друзья-товарищи. Тут же начали придумывать затеи. Так как заводских изделий для скольжения по льду у многих не было, некоторые мальчишки приторачивали к подошвам самодельные приспособления, от использования которых, правда, быстро отказывались из-за не конструктивности придуманного. Приходилось возвращаться к пешему передвижению. Потом обозначили площадку и начали играть в хоккей. Шайбой была пустая консервная банка. Клюшки были самодельные и быстро ломались. Шайбу-банку разрешалось пасовать ногой. В один из моментов герой сновидения промахнулся, тут же порвалась бечевка на правом валенке, конек слетел. Пришлось освободить и вторую ногу, чтобы продолжить игру в футбол-хоккей.
Вдруг в сознании Терехова появилась совершенно другая картина. Городской каток. Множество людей движутся парами и поодиночке. Он с сестрой Ксенией, к которой приехал на зимние каникулы, стоит в очереди за получением экипировки. У Ксении были свои заводские коньки, приделанные к белым ботинкам, а ему пришлось надеть обувь на два размера больше, так как малого детского размера не было. Ноги в просторной обуви вибрировали в голеностопных суставах и все попытки встать заканчивались падениями. На старания мальчика удержаться в вертикальном положении уже многие посматривали с усмешкой. Ксения уверенно стояла на льду и легко передвигалась. В это время работник учреждения принес и подал другой размер поменьше. Переобувшись, Андрей понял, что теперь может более-менее держать стойку. Но все равно жесткости валенок не было, и случались падения. В это время перед глазами возникла сказочная картина, от которой он впал в оторопь: в середине катка в облегающем спортивном костюме девочка исполняла сложное вращение на одной ноге, держа вторую высоко поднятой выше головы. Ее руки вверху касались конька. До того фигуристок он ни разу не видел. Телевещания в его деревне тогда еще не было. Спортсменка начала показывать следующий элемент. Ноги Андрея в этот момент приобрели устойчивость, и он самопроизвольно и неконтролируемо начал двигаться в сторону юной спортсменки. Та не заметила приближения очарованного ею сверстника, и они столкнулись. Фигуристка мягко упала и тут же вскочила. Андрей с выражением ужаса на лице раскорячился на льду и, не отрывая глаз, смотрел на девочку, как на ангела с небес.
— Ничего! Бывает. Не ушибся? — спросила она мальчишку, помогая тому встать.
У Андрея пропал дар речи. Он, как под гипнозом, смотрел на красивую девочку, каких в своей сельской школе ни разу не видел.
Видя, что ее неожиданный партнер в замешательстве юниорка сказала:
— Не расстраивайся! Главное — это коньки подобрать.
Потом она сделала пируэт и ускользнула. Андрей был удручен. Ему казалось, что его позор видел весь каток, но на самом деле никто не обратил внимания на это столкновение. Народа была уйма. Все радовались и веселились. Звучала музыка. У выхода из ледовой площадки Андрей дождался сестру, и она повела своего деревенского гостя домой. Это был предпоследний день каникул, нужно было собираться к отъезду.
Утром доктор Алёна Даниловна с интересом прослушала пересказ Терехова.
— Какие любопытные образы появились, — сказала она удовлетворенно. — Можно будет обозначить точки калибровки.
— Для чего это вам? Сны, как сны…
— «Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок». Помните? У Пушкина есть такие строки.
— Да, говорят, что немало изобретений случилось таким образом.
— А сколько творческих успехов они принесли поэтам и композиторам!
— Так это же мои сны!
— Так другие и не надо. Я ищу подсказки для корректировки лечения. Поверьте, есть весьма существенные подвижки в этой методике. Я понимаю, что вам человеку подвижному и деятельному находиться здесь тягостно. Давайте договоримся — до конца недели вы здесь, а потом свободны.

Дул легкий теплый июньский ветерок, погоняя озерную волну к берегу, и она с чуть слышимым шорохом и пенистым шипением окатывала его причудливые изгибы, состоящие из корней деревьев, мхов, лишайников, каменистых суглинков, а местами песчаных отмелей, где стихийно возникали купальни деревенской детворы.
Андрей с младшим батом Василием и другими местными сверстники азартно ловили озерных раков. Вначале они постукивали по краю берега ногами. Обладателям клешней это не нравилось, и они настороженно покидали свои жилища. В этот момент их хватали проворные руки подростков. Более смышлёные представители вида членистоногих прямо из нор стремительно достигали глубины, минуя опасное пространство. Ну, а самые упорные раки сидели в подводных укрытиях с неколебимым спокойствием и врожденным хладнокровием. Их ребятня вытаскивала руками за клешни и усы. Пальцы при этом были всегда поранены в кровь. Однако повреждения быстро заживали. При сём процессе обычно присутствовал Генка Длинный. У него в руках была палка с расщепом на конце. Створки расщепа сближались обычной резинкой, зафиксированной в бороздке, а разводились в стороны деревянной вставкой. Там, где подрастающему поколению было по шею, Генке всего лишь по пояс. Это были его территориальные воды. Там он использовал свою собственноручно изготовленную снасть. Заприметив ползущего десятиногого обитателя водоема, он быстро направлял на него своё приспособление. Распорка фиксировала панцирь в своих объятиях, а вставка всплывала. Добыча оказывалась в мешке, а всплывшая вставка опять в расщепе. Вечером жглись костры. На них в котлах, среди соленых листьев крапивы плавали красные раки.
В то время не было современных сельскохозяйственных производств и нынешнего продовольственного изобилия, потому многие семьи вели подсобные хозяйства и содержали коров. Такая кормилица была и у родителей Андрея.

— Так, что? Через день на выписку? — спросила Алёна Даниловна Терехова на обходе.
— Да, пора уже. Боли прошли. Вы как-то спрашивали про то, видел ли кто-нибудь из моих знакомых шаровые объекты в другом спектре. Так вот, я вспомнил, что о таком случае мне рассказал мой напарник Олег Самохин.
— О, это уже интересно!
— Кстати, он через день приедет, собирается меня навестить. Побудет в городе, до моей выписки и мы уедем на его машине домой.
— Предупредите меня о его приезде. Я с ним хочу побеседовать.

В дверь палаты раздался осторожный ритмичный знакомый стук.
— Заходи, Олег! — громко произнес Терехов.
Звук защелки — и в дверном проеме нарисовалась фигура Олега Самохина. На его плечах возлежала белая накидка, в левой руке был полиэтиленовый пакет, а в правой — букет цветов, на обувь были натянуты съемные бахилы.
— Здравствуйте, Андрей Иванович!
— Привет, Олег? Старые товарищи дружески обнялись.
— Ну, что? Как договаривались, завтра я вас забираю — и в путь! Тысяча километров — пустяк. По дороге сервис хороший.
— Как семья? Дети?
— Все в порядке. А вот это цветы для вашего лечащего врача. Те, что ты заказывал, — и Самохин протянул букет.
— Спасибо, Олег!
— Кстати! Алёна Даниловна просила сообщить ей, когда ты приедешь. Она хочет с тобой поговорить.
— О чем?
— Помнишь, как-то ты мне рассказывал о своем друге-враче, который увлекается поэзией. Тебе свою поэму читал. У него тогда были проблемы с сердцем. Да, помню. Так мы же с ним и приехали! Он захотел современный Питер посмотреть. Сейчас в машине меня ждет.
— Вот это удача!
— Не понял, почему?
— Аксёнова какие-то новые исследования проводит. Он ее заинтересовал.
— А… Догадался! Ты сообщил про видения у моего друга во время болезни. Ну, может быть, зря. Неизвестно, как он отреагирует.
— Уже случилось. Это факт. Давай цветы, я их сейчас в воду поставлю. И зови своего товарища. Обсудим ситуацию. Как к нему обращаться?
— Сергей Фомич. Фамилия Климов. Сейчас придем.

Минут через десять Олег Самохин уже вел по коридору своего друга. Это был человек в возрасте примерно пятидесяти лет, седина с его головы уже перебиралась на брови. Он был среднего роста, спортивного телосложения. Двигался легко. Терехов вышел им навстречу и уже втроем они отправились в небольшой холл, называвшийся зоной отдыха.
— Это мой командир по службе Андрей Иванович, — начал беседу Самохин.
— Климов Сергей Фомич, — спокойным ровным голосом ответил спутник Олега и протянул руку для рукопожатия.
— Присядем в кресла возле столика? — предложил Терехов.
В это время в свой кабинет возвращалась Аксёнова Алёна Даниловна. Заметив Терехова и его посетителей, она подошла к ним.
— Здравствуйте!
— Добрый день! — поочередно, но весьма слитно ответила троица.
— Алёна Даниловна, это мой товарищ по службе Олег, а это ваш коллега по профессии врач Климов.
Аксёнова внимательно слушала.
— Вчера я вам рассказал, что вспомнил об интересном факте, по вашей теме. Это свидетели того…
— В таком случае, прошу всех в мой кабинет.
— Вы идите, а я отлучусь на минутку, — шепнул Олегу Терехов.
Через минуту он возвратился с букетом цветов и протянул его Алёне Даниловне: — Это в благодарность за лечение, заботу и внимание!
— О! Лилии! Мои любимые цветы! Триумф, так, кажется, называется этот сорт. Очень признательна.
Аксёнова поставила цветы в вазу и налила в нее воды, пока гости усаживались на стулья.
— Ну, а теперь к делу. Расскажите о ваших наблюдениях все подробно.
Самохин кивнул Климову:
— Выкладывай, тут все свои!
— У вас какая основная специализация? — поинтересовалась Алёна Даниловна.
— Травматология во всех вариациях.
— А стаж?
— Без малого тридцать лет.
— Так что же за случай с вами произошел?
— По месту работы я написал несколько поздравлений своим коллегам в стихотворной форме, а те возьми да отдай их газету. Я был весьма удивлен, когда увидел свои творения в печати. Вот так началось мое увлечение лирикой. Однажды я приболел. Это было глубокой осенью. Жил я в частном доме. Протопил печи-бураки. Прилег отдохнуть. Тут ко мне пришел Олег справиться о здоровье. Ну, я и прочел ему свою лирику. В один момент…
— Извини, что я прерываю! Ты сидел в кресле возле круглой печи, покрашенной в черный цвет. От нее чувствовалось тепло. Читал свой опус. В какой-то момент я увидел, как от поверхности, источавшей тепло, отделился круглый шарик, размером с теннисный мяч и исчез у тебя в груди. Мне стало как-то не по себе. Прямо глюки какие-то…
— А что вы чувствовали в это время вы? — поинтересовалась у Климова Алена Даниловна.
— Вначале легкое тепло, потом жарче, а затем, будто что-то продавилось через кожу, мышцы, ребра и затаилось внутри. И тут я заметил, как второй шарик вонзился в него. — Климов кивнул в сторону Олега Самохина. — Мой приятель вздрогнул как от боли.
— А как вы опишете свои ощущения?
— Ничего приятного. Ощущения похожи на те, о каких сказал Сергей Фомич.
— Я до сих пор гадаю о том, что это было. В жизни многих людей встречаются необъяснимые на первый взгляд ситуации, — заключил Климов.
— Весьма любопытная история.- Затем профессор обратилась к Терехову: — Андрей Иванович, выписку из истории болезни я вам принесу завтра утром. — Извините, мне надо идти на лекцию.
На следующий день, передавая Терехову документ с подробным описанием проведенного лечения и результатами исследований, Алёна Даниловна сказала:
— А теперь о том, о чем официальных записей нет согласно моей с вами предварительной договоренности. Я проанализировала ваши ночные образы и пришла к заключению, что подсознательный аналитический механизм вашей личности настоятельно рекомендует вам ехать на родину. Там, где остался ваш отчий дом, спрятан какой-то смысл.
— Это деревушка в глубинке. В тех местах я давно не был. Возможно, что дом и пристройки обветшали до непригодности, а огород порос бурьяном. Брат отказался от наследства, но сообщил, что вся документация имеется в сельском совете.
— Желаю вам счастливого пути.

После краткого ознакомительного осмотра достопримечательностей центра города и Невского проспекта Терехов и его товарищи поехали домой. Двигались неторопливо, так как пребывали во временном интервале жизни, где бурный ритм ежедневных дел и строгих необходимостей уже был снят с повестки дня.