3. Кукла-утопленница

    ЧАСТЬ 3. Кукла-утопленница

     Моё послевоенное поколение жило скромно, но дружно. Детей во дворах было много и воспитывалась мы сами, своим разновозрастным детским коллективом, наверное, тогда сформировалось нравственные понятия на всю последующую жизнь: «друг-враг», «добро-зло», «правда-обман», «дружба-предательство», «поощрение-наказание».

     Мы, дворовая «шпана», сами себе придумывали игры: «войнушка» и «казаки-разбойники» с соседним двором, прыгалки в «классики», скакалки и много других развлечений, но самое главное, - это общение, узнать, услышать всякие рассказы, особенно, когда темнело, тут появлялась и чёрная рука, черный ящик и всякие страшилки.
 
      Игрушками нас не баловали, поэтому сами были выдумщиками, у меня была своя домашняя коробка, и чего только там не было: конфетные фантики, «золотинки», кусочки тканей, офицерский сине-красный карандаш (очень хороший, обмену не подлежал), сломанные ёлочные игрушки, открытки, листки бумаги, рисованные куклы с такими же рисованными платьями, вата и бинтик (мама с работы принесла). Иногда этим «добром» делились, либо обменивались.

      Помню, что самым ценным и редким предметом был осколок синего стекла, а также коричневые и зеленые стекляшки и даже был маленький кусочек красного от светофора, такой не ровный, с бороздками. Через цветные стёкла мне нравилось смотреть на мир, тогда всё вокруг менялось, становилось волшебным, особенно когда всё голубым становилось.

      Я также собирала «кремешки», эти камешки мама называла «янтарными», они были разных оттенков - от светло коричневых, как цвет мёда и до матового желтого и самого редкого - тёмного красно-коричневого. Приклеишь маленький камень на пластилин и говоришь всем, что у меня кольцо. Мы играли в магазин, собирались в подъезде, раскладывали «товар» из своих коробок, кто-то был продавцом, другие – покупателями. Деньги у нас были свои, из нарезанных и разрисованных бумажных листков. А я бусы из камней составляла, просто выкладываешь рядом эти кремни  по размеру и цвету придумываешь.

      А еще в нашем дворе была странная игра в «клады», когда в каком-нибудь незаметном месте вырывалась ямка, называемая тайником, и туда не просто складывалась разная «дорогая красота», а раскладывались специально по какому-то замыслу, к примеру,  бусины, пуговицы по краям, фантики или «золотинки» – на дно,  а разбитый ёлочный шарик помещался в центр. Конечно, затем тайник маскировался палочками, травой, мхом. Через какое-то время проверялся, а мальчишки находили наши клады, ломали их, что-то забирали и гордились обворованными тайниками.

       Помню свою первую куклу, сшитую мамой из белой толстой ткани, которую выдавали военным на портянки, а внутри она была набита медицинской ватой, волосы - из ниток, заплетенные в две косички, глаза и губки подведены офицерским карандашом. У неё было много одежды, которую я сооружала из разных лоскутков, передаваемые мне тётей Дусей, соседкой по коммунальной квартире, офицерской женой и местной портнихой. Были даже очень редкие и дорогие кусочки панбархата, китайского шелка и всякие цветные обрезки.

      Позже появились у меня пупсик с ванночкой и другие пластмассовые  куклы, но я с ними не любила играть, они все были детишками, а моя тряпичная оставалась самой красивой и самой любимой, она была как будто взрослой, её можно было одевать, наряжать, делать ей разную одежду. Я с ней не расставалась, брала её везде с собой, её даже кушать со мной садили, потому что я плохо ела, но потихоньку таскала кусочки сахара, куда бы далеко от меня не спрятали.

     Однажды я взяла куклу с нарядами вместе с собой на Амур, тогда был коллективный выезд, весь наш двор, и взрослые, и дети, на военной грузовой машине выехали за город. Наверное, какое-то важное событие праздновали.

     Амур в этом месте мелкий, а может быть, это был залив, вода тёплая, и мы купались до обалдения, а взрослые отдыхали отдельно: они ели, пили, песни пели. А для наших кладов нашлось пополнение – это водяные черные, древесные «чертики», с двумя острыми сторонами, про которые позже узнала, что это корни каких-то лилий.

      В этот день я узнала и почувствовала первое горе, кто-то сделал очень плохо и бросил ко мне в воду мою, загоравшую куклу. Она не утонула, я её спасла, подтянула палкой, но какой ужас, всё лицо потекло, её выжимали, я поняла, что она стала «утопленницей», Амур забрал мою любимую куклу, ведь она плавать не умела.

      Нет, я не плакала, у меня появилась злость, никто не сознавался. В своём дворе, за домом я «похоронила» свою любимую куклу, и её наряды, в своём тайнике, также бросала в ямку камешки и землю, наподобие, как прощались на кладбище с моей бабушкой. А ночью я плакала, мне плохо было без моей куклы, мама объяснила, что она вернётся ко мне когда я вырасту, мальчиком или девочкой. Утром я побежала проверить тайник, куклы не было, ямка разрыта, одежда была вокруг разбросана.

      Странно, я не переживала, когда ушла из жизни бабушка, которые у нас жили, вначале одна, потом другая, а куклу  очень жалко было, она моя была.

      У нас детские привычки, представления, как закодированная память остаются на всю жизнь. Мне до сих пор нравится просто так заходить в магазины «Ткани», посмотреть, потрогать, пощупать текстиль, помечтать, что можно из этого шелка придумать или из этого грубого льна сделать, а здесь очень красивая расцветка, и простые камешки люблю собирать в местах, где бываю и в коробку свою складываю…

    (Продолжение следует)