Она

Она шла с бабушкой через рынок к вокзалу глухого провинциального городка, куда ее отправили родители после окончания медучилища. Зарплату сотрудникам НИИ задерживали на  месяцы, да и зарплата была столь мизерная, что по вечерам отец уходил куда-то, чтобы глубокой ночью или под утро валиться от усталости после тяжелой работы и мать утром, боясь разбудить, брала на холодильнике деньги для покупки самых дешевых продуктов. Середина девяностых была временем испытаний на выживаемость и терпимость.
Бабушка за две недели откормила ее пирожками с картошкой, супом из американских ножек и соленьями. В старую сумку положила банку с вареньем, банку с солеными огурцами, пирожков и жареную ножку. На привокзальном рынке бабушка купила в подарок и в честь окончания дешевые электронные часы на руку и билет на поезд в купейный вагон, поскольку все дешевые места были распроданы. Плача, на прощание перекрестила и обняла, снимая невидимые ворсинки с выцветшей и потертой джинсовой курточки.
В купе никого не было, она поставила сумку под скамью и начала вспоминать увиденное на рынке, пока они искали лоток с часами. Цепкая, фотографическая память вновь вела ее по рядам, в которых лежали, висели и колыхались на ветру наряды и предметы одежды, о которых они с подружками не могли и мечтать. Вдруг в купе шумно ввалились три парня лет под тридцать и стали выгружать на стол спиртное и деликатесы, радостно обсуждая какие-то  свои дела. В те годы таких  с иронией и с завистью называли бизнесменами, так как они не боялись рискнуть, занять под бешеный процент деньги, купить партию товара, отвезти в другие города и сбыть с наваром, не боясь обмана, бандитов и милиции. По их виду, веселью и какому-то азарту от пережитого, чувствовалось, что все прошло как надо, и в них бурлила радость и восторг.
Она придвинулась к окну, стараясь не попасть под руку шумным и веселым соседям по купе. Поезд тронулся, проводница проверила билеты, все успокоились и расселись по местам. Парни осмотрели ее, представились, узнали имя и предложили присоединиться к их праздничному столу.
Ей налили шампанского и стали угощать тем, что она видела лишь в кино и по телевизору,  робко и скромно пробуя неизвестные ей продукты и угощения. Парни вышли из купе и она снова окунулась в воспоминания об увиденном на рынке и ценам на бумажках прикрепленных булавками к одежде, каждая из которых превышала зарплату родителей. Соседи вернулись, молча глядя в окно. Вдруг один из них, хрипловатым и волнующимся голосом обратился к ней. Он сказал, что им всем ехать вместе более суток и они предлагают ей, что если она будет благосклонна, то они  будут с ней предельно аккуратны и на конечной станции отблагодарят. Она сначала не поняла смысл, пораженная словом “благосклонна” и задумалась. Парень, чтобы вывести ее из состояния ступора, назвал сумму. Сумма для нее показалась просто невероятной, не укладывающейся в сознание и жизненный опыт. Чтобы осознать ее, она решила поделить сумму на ценник с рынка и, решая эту задачу в уме, слегка затуманенному шампанским, она, как добросовестная ученица, кивнула головой, получив результат. Парни поняли этот кивок как согласие, двое вышли, а первый, закрыв дверь, разделся и помог ей.
Когда он начал процесс, она вспомнила Пашу, одноклассника, который на майской вечеринке, после совместно выпитой бурды из киоска, зажал ее на кухне за холодильником и, приспустив все что было под юбкой и сдвинув в сторону колено, сделал несколько движений и стало больно, мокро и липко. Дома в ванной, приводя себя в порядок, она поняла, что теперь с Пашей ее связывает что-то на всю жизнь и он теперь стал ей дорог и любим. Но Паша был другого мнения и на последующих встречах всей компании на веранде оказывал внимание Юльке, которой подарили новые джинсы, обтягивающие и манящие.
Двигаясь под парнем, она представила, как купит самые супер новые джинсы, выйдет на веранду под восхищенные взгляды и Паша вернется к ней. От этих мыслей все тело ее охватила судорога, вырвался крик восторга, и она вскинула ноги. Парень вышел из купе и показал большой палец.
Когда следующий парень приступил к делу, она еще была под впечатлением от увиденного в воображении и, примеряя к купленным джинсам блузки, кофточки и обувь из рыночных рядов, в рожденных в голове образах, заходилась от восторгов, обнимая и обхватывая ногами нового партнера.
После этого парни перестали выходить из купе и процесс продолжался наряду с приемом напитков и съестного.
Она не смущалась, не стеснялась и вела себя естественно, выполняя их прихоти и пожелания, будучи подсознательно благодарна им за подаренную мечту и выход из беспросветного ужаса бытия. С каждыми новыми объятиями образы, которые она рисовала в голове, становились все более осязаемыми и понятными, она за сутки мысленно сформировала полный гардероб выхода на веранду и от этого, не стесняясь и не сдерживаясь, бесновалась от восторгов, трепеща все телом.   
 Парни, естественно не зная, что творится в ее голове, поднимали свою самооценку, считая, что их искусство любви настолько хорошо, что юная девица  всю жизнь будет помнить о них. Когда поезд подошел к станции, первый парень, вынимая деньги из кармана, в шутку сказал ей, что она получила столько радостей и удовольствия, что может и отказаться от вознаграждения.
Она, вслушиваясь и вдумываясь в услышанное, оцепенела, напряглась всем телом и, представив, что мечта может рухнуть, закричала таким грудным, звериным голосом, что сунув ей деньги в руки, они выбежали из купе и умчались прочь.
Приехав домой, она , помня свою продуманную концепцию выхода на веранду, купила все необходимое и вечером устроила дефиле, результатом которого стали возгласы восхищения у одних, слезы у других и внезапный уход Юльки. Затем, она взяла под руку Пашу, привела домой, открыла шампанское и после выпитого разделась и легла.
Предзакатное солнце, пробивавшееся сквозь выцветшие, застиранные оконные занавеси, высветило захватанные бокалы с шампанским, мятые, блеклые рыночные тряпки плохого кроя, дешевых тканей и фурнитуры, тщедушное, недокормленное тело Паши с серо-желтым оттенком кожи, размазывающего растерянную улыбку на прыщавом лице... 
И тут она ясно осознала, как эмоциональная пустота, выгоревшим пятном расползлась в ее душе и слезы отчаяния потекли из глаз…