А комиссар - православный проповедник Балтахинов!

На заставке схема движения каппелевцев из Зимы на Каменку. Это схема размещена в книге бывшего каппелевца А.Г. Ефимова - "Ижевцы и воткинцы", изданной в Сан-Франциско в 1975 году.

Совместить несовместимое невозможно. Но русские, постоянно пытаются это сделать. И зачастую это у них получается! Чаще всего этой цели достигают военные. Помните анекдот про то, как прапорщик совмещал пространство и время? Утверждения новобранца-студента о том, что время и пространство несовместимы было опровергнуто приказом «Копать отсюда, и до вечера!». А с середины декабря 1919 года в Зиме и окрестностях произошло из ряда вон выходящее событие – несовместимое совместилось из-за угрозы перенесения столицы Колчака из Омска в Иркутск. Совмещение произошло благодаря силе воли командования 5-й Армии, разбившей под Красноярском армию Каппеля. Это командование прознало, что в Иркутской губернии разрозненно сражаются с колчаковскими администрациями и гарнизонами в населённых пунктах, двадцать семь тысяч партизан. Но они были разделены на сотни отдельных партизанских отрядов. Колчак с Золотым эшелоном, Красноярск успел проскочить до битвы, и ждал, чем это кончится, в Нижнеудинске. Для каппелевцев это кончилось трагически, но тридцать пять тысяч лучших-из лучших прорвались через лёд и пламень и продолжили движение к Иркутску. Шли они несколькими потоками – вдоль Трансиба 15-20 тысяч, остальные по Кану, Ангаре и Лене. Разрозненные партизанские отряды, для них препятствием не являлись, но двадцать семь тысяч в одном кулаке – это хоть и не тридцать пять, а, всё же - большая сила. А при чём тут Зима? Какое военное чудо тут могло случиться? Всё началось с того, что из Александровского централа сбежал организатор первой комсомольской ячейки в Иркутске Иван Новокшонов. Он затаился на заимке субботников и стал собирать партизанский отряд из большевиков, комсомольцев и сочувствующих советской власти. Тут впервые совместилось несовместимое – субботники (русские иудеи) были очень религиозными людьми, за что и были сосланы в Сибирь. И они предоставили убежище откровенному атеисту и безбожнику! Почему? А коммунисты не устраивали еврейских погромов, как чехи и белогвардейский гарнизон при станции Зима. Этим борцам за Христианскую веру было не важно, что субботники по национальности русские. Но такой религиозный террор субботникам не понравился, и они образовали неуловимый молодёжный партизанский отряд, который мгновенно концентрировался для отражения нападения погромщиков и распадался на отдельных всадников, мчавшихся на таёжные заимки после нейтрализации белогвардейской атаки. То есть, изначально в Зиме и окрестностях было два партизанских отряда, воюющих с одним врагом, но разделённых убеждениями. А в соседних бурятских улусах борцы с колчаковским режимом и интервенцией, тоже появились. Оказалось, что чехи, пользуясь безнаказанностью со стороны колчаковских властей, стали грузить в вагоны бурятский скот и продавать его на КВЖД китайским барыгам. Буряты, для чехов были первобытными людьми, а чехи считали себя носителями европейской культуры. А когда культура с оружием в руках – тут и до грабежа не далеко. Тут и у бурятов, по этому поводу, несовместимое совместилось – Павел Балтахинов, слушатель Иркутской семинарии, кинул клич по улусам и набрал кавалерийскую полусотню. Уже слухов о красных бурятских всадниках хватило для того, чтобы наглость чехов поубавилась. А тут началась «партизанская реформа» - командиром всех партизан Иркутской губернии был назначен полный георгиевский кавалер Даниил Зверев. А в Зиме, за старшего остался комсомолец Иван Новокшонов, двадцати трёх лет. Замом у него стал командир партизан-субботников Давид Пятигорский (ему исполнилось восемнадцать), а комиссаром - бурятский православный проповедник Павел Балтахинов, девятнадцати лет от роду. И кто, после этого скажет, что нельзя совместить несовместимое? И это несовместимое, ещё как совместилось! Колчак, после долгих сомнений, таки поехал из Нижнеудинска в Иркутск через зону мятежных красных партизан. А на станции Зима, ему навстречу вышла местная партизанская делегация, возглавляемая станционными большевиками. При Новокшонове был командир эскадрона Уразметов. Кто скажет, что он не татарин? Но это не главное – станция была забита бегущими в эшелонах на восток чехами и прочими интервентами, при станции стоял колчаковский гарнизон, его дублировал чешский гарнизон с бронепоездами. И тут выходят шесть человек, «берут за грудки» полковника Прхала – главного интервента на станции Зима, и требуют выдачи Колчака, «а то хуже будет»! Смелость города берёт, но Колчака, в Зиме, не взяла. Не дали Колчака арестовать, тогда дайте на него глянуть! Может быть, его и нет в вагоне, тогда и осрамиться недолго. Возражения не принимались, а вот маузер с портупеей пришлось снять. Новокшонов помешал Колчаку читать газету, но большего ему не дали сделать солдаты чехословацкого конвоя. Чтобы отвязаться от комсомольского натиска, Ивану дают разрешение на переговоры с Иркутском по телеграфу. А там штабс-капитан Калашников, командующий войсками Политцентра, говорит, что орлов в Иркутске и без комсомольцев хватает. Уже капитан Нестеров гладит китель перед торжественным моментом. Так и произошло 15 января 1920 года, капитан Нестеров арестовал Колчака. А уже 30 января, этот Нестеров, дал бой каппелевцам, идущим на выручку Колчаку. Прибыл он в Зиму по железной дороге не пустой, а при двух пушках и двух английских самолётах-разведчиках «Сопвич», что было по тем временам невероятно круто. Его сопровождали воинские подразделения Иркутского гарнизона, поднявшие в декабре антиколчаковский мятеж – 1200 пехотинцев. Тогда, без кавалерии грандиозное сражение было немыслимо, и конный полк Новокшонова пришёлся как нельзя кстати.  После пятичасового штурма Ухтуйской горки, наступление каппелецев на это предместье города при станции Зима, выдохлось, и Новокшонов выхватил саблю, увлекая за собой ещё двести сабель своего «полка», из которых пятьдесят клинков блистали в руках земляков комиссара Балтахинова. И по всему было видно, что Балтахинов не собирался читать проповеди каппелевцам о всепрощении. Но увидя сабельную атаку, чехи поняли, что железную дорогу они предоставили двадцати-трёхлетнему юнцу Нестерову зря. Они ведь планировали разгром нестеровцев. Ну, кто они такие – «сборная солянка» из разных рот и полков, вооружённая разными типами стрелкового оружия, при поддержке трёх-четырёх отрядов партизан, «наскребённых» по губернии, с допотопными «винчестерами», дробовиками и саблями. Эти две с половиной тысячи бойцов встали на пути у четырёх тысяч «прожжёных» вояк Каппеля? Правда, Каппель, ко времени сражения под Зимой, был уже мёртв. За главного колчаковского генерала остался Войцеховский, возглавивший чехословацкий мятеж в Челябинске, в мае 1918 года. Это был национальный герой для чехов, сгрудившихся в эшелонах на станции Зима. Разве они могли позволить осрамиться своему национальному герою? И в переломный момент сражения, они ударили из пушек бронепоездов в тыл красным - захватили иркутских нестеровцев в плен, а партизан рассеяли, и тех кто не успел в панике отступить к Балаганску, перебили, или отдали каппелевцам на растерзание. Но это были не кавалеристы Новокшонова. Те, вихрем промчались под железнодорожным мостом через реку Оку и стали взрывать лёд на шивёрах выше по течению села Новолетники. Так они пустили воду реки поверх льда и преградили каппелевцам путь в верховья Оки, откуда можно было попасть в Тункинскую долину и зайти в тыл красному Иркутску, где в тюрьме томился Колчак. Затем, красные всадники совершили отвлекающий манёвр, заманив противника на другой берег в Тагну, занятую суровыми черемховскими шахтёрами. И тем, кто преследовал зиминцев, мало не показалось. А те, кто за красными не погнались, переночевали в Батаме и Новолетниках и через Зиму пошли на Балаганск. Это был уездный город Иркутской губернии, но древняя бурятская земля. Испокон веков там жили булагаты – искусные бурятские охотники на соболя. «Булган», в переводе с бурятского – соболь. Я уверен, что все помнят, что Балтахинов не просто красный кавалерист – он бурят. А Новокшонов, хоть и не бурят, но он красный кавалерист, притом командир. А все красные, разбитые в Зиме и не попавшие в плен, ушли на Балаганск. И зиминский конный «полк» совершил рейд в том же направлении. Может быть, кто-то сейчас будет утверждать, что комиссар Балтахинов отражать нападение на бурятские земли отказался? А я вам говорю, что он в этом походе приял активное участие. Или Новокшонов в нём ошибался? Балаганск был не просто древним бурятским поселением со стационарными бревенчатыми домами «балаганами», это был уездный центр. Но штурмовать сильно укреплённый населённый пункт, переполненный отступившими от Зимы партизанами и прибывшими на подкрепление черемховскими отрядами под командованием Бурова, белые не решились. К тому же, там стояла местная партизанская дивизия Дворянова, уклонившаяся от боя под Ухтуем. чтобы не оголить оборону уездного города. Белым командованием было решено идти на Александровский централ, и освободить заключённых там противников Советской власти. Я нашёл в архиве ГАНИИО документ, где один из участников Гражданской войны, воевавших в Зиминском партизанском отряде, сообщает, что после боя за Ухтуй, наши партизаны сразились с каппелевцами возле деревни Каменка. Эта Каменка сохранилась и на карте белогвардейского штаба, опубликованной в книге «Ижевцы и воткинцы», изданной в Сан-Франциско в 1975 году А.Г. Ефимовым. На карту нанесены маршруты всех колонн и одна из них поворачивает от Зимы к Балаганску, а далее двигается вдоль Ангары к Иркутску. Стоило ли об этом писать? В этом бою зиминские субботники и комсомольцы, при поддержке бурятских кавалеристов, сошлись в чистом поле с превосходящими силами противника, расстреляли все боеприпасы и помочь им мог только Господь Бог. И тот … чем мог, помог! Посреди заснеженной равнины оказалась низинка, - вроде как, вдавили в землю большое блюдо. Партизаны заполнили ложбину, запрягли в сани самого доброго коня и установили на задок саней пулемёт «Максим». «Тачанка» проложила колею по кругу, а дозорные сообщали о маневрах противника. Откуда бы не появлялся противник, везде его встречал меткий пулемётный огонь. Благо – пулемётных лент было предостаточно. Этот сюжет я взял из книги Н.Т. Иванова «Командир сибирских партизан» (издательство ИрГТУ. 2001 год). Вот отрывок из неё: «Новокшонов был рядом с пулемётчиком и стрелял по каппелевцам из маузера. Было отбито три атаки противника, после чего он отступил в село Тангуты, а партизаны двинулись на Балаганск». Понеся большие потери, после гибели полковника Попова, командующего атакующими белогвардейцами, попытки разбить укрывшихся под чистым небом партизан, были прекращены. Враг обошёл зиминских партизан и направился к тюремному замку постройки царских времён - Александровскому централу. Но крепкий дореволюционный кирпич выдержал и этот штурм. И в заключении, я хочу подвести итог и сделать выводы о конной полусотне Балтахинова, сражавшейся в Гражданскую войну на стороне красных в составе полка Новокшонова: «Они не одержали сокрушительных побед, но в масштабных сражениях участвовали, и их не проиграли.  Противник, превосходящими силами вступивший с ними в схватку, дважды понёс значительные потери и отступил, изменив направление движения. А, ведь, это были бурятские партизаны, усилившие русский партизанский конный «полк». «Полк» в двести сабель - сибирская молодёжь разных национальностей и вероисповеданий, которых атаковали, имеющие большой боевой опыт, лучшие воины армии Колчака. Под это утверждение не подходит атеист-комсомолец Новокшонов, но атеизм – это тоже религия. Эта религия о том, что каждый человек – это бог, которому по-силам невозможное. Нужно только в это свято верить. И это мне понятно. Но комиссар - политический руководитель воинской части. Что это за политика была в полку у кавалеристов Новокшонова? Немыслимый полк, где смешались праведники с грешниками, лишь бы изгнать с родной земли иноземцев и тех, кто этих иноземцев сюда привёл.
Их стоит вспомнить не только мне...