Почти голливудская история

      Историю эту поведала мне двоюродная сестра, с которой мы расстались ещё в детстве и с которой я надолго утратил связь. Жизнь в довольно удалённых друг от друга городах, отличающихся культурой взаимоотношений, нравами и традициями  –  мне порой казалось, что даже время в них течёт по разному – как-то не способствовала нашему сближению. И в самом деле – где Питер, а где Кавказ?  И это не снобизм и не чванство, а просто констатация факта. Разве легко горного орла приучить к фастфуду? Ну, ладно, не будем утрировать, но, всё же…

      Телефонные звонки порой случались, но они были столь редко, что  общением это вряд ли назовёшь. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло – неизбежная, и всегда неожиданная потеря общих родственников вновь сблизила нас. Немало этому способствовал  и прогресс в области информационных технологий, сделавших как переписку, так и звонки простым и необременительным средством общения.

      Но вернёмся к поведанной истории. В процессе того, как я слушал её, она казалась мне, на первый взгляд, весьма обыденной – с кем не случалось подобное? Но неожиданный её финал побудил во мне желание поделиться ею с читателем.

      Случилась она в канун перестройки, когда ещё были сильны внутрисоюзные связи и повсеместно царил привычный уклад жизни, но экономика уже потихоньку начинала давать сбои. Особенно остро это сказывалось на транспорте и, прежде всего, на авиационном. Недаром в расхожей шутке утверждается, что там, где начинается авиация, там заканчивается много чего, и не только порядок. Нет, топлива обычно хватает, но такое тоже случается. Короче говоря, наша рассказчица по пути из Минвод в Киев застряла в Харькове.

      Киев не принимал по погоде, шёл снег. Задерживались и другие рейсы. Здание харьковского аэропорта, больше напоминающее на автовокзал провинциального городка, чем воздушные ворота полуторамиллионного города, быстро оказалось переполненным. Самолёты всё приземлялись, толпы прибывающих наводняли зал ожидания, и вскоре даже стоять сравнительно вольготно было уже негде. Cлучись здесь Ньютон в минуту раздумий, вряд ли его бы озарило по поводу природы тяготения – местами яблоку упасть было негде. Стоял гвалт, в туалет было не пробиться, с полок единственного буфета быстро исчезла даже банальная газировка.

      Моей сестре повезло – ещё до наплыва основной массы транзитных пассажиров ей посчастливилось разместиться на скамейке. Как оказалась здесь эта уличная гостья, оставалось загадкой. Может, ошиблись с распределением фондов? Её крупные наборные брусья и гнутая чугунная спинка едва ли располагали к приятному ожиданию на ней момента посадки на борт. Разве что, она сгодилась бы циклопу Полифему для приготовления мяса на гриле. Но вот как-то чтобы расслабиться или, чего доброго, попытаться прилечь – куда там!

      Впрочем, разносолов не предлагалось – та же садово-парковая утварь стояла вдоль всего периметра зала. Так что, ешьте, что подают. И скажите спасибо.
Рядом с сестрой расположилась пожилая дама с объёмной сумкой, за ней пристроилась молодая женщина с ребёнком.
      Невольно разговорились – что ещё делать, когда надо скоротать время. А в дороге как бывает: встретились на час, излили душу, и снова разбежались. А там уж едва ли ещё судьба сведёт. Потому и темы откровенные, и всё без прикрас, как на духу. Постепенно прониклись друг к другу, тем более, что общая беда сближает. Впрочем, и бедой это не назовёшь – так, бытовая неурядица: когда ещё отсюда вырвешься? Но единению способствует. А уж коли сроднились, тут же заняли круговую оборону: отлучись на пять минут и – прощай удобства.

Дама, Нина Петровна, как старшая быстро освоилась и взяла в свои руки руководство кучкой необстрелянных девчонок. Собственно, уже и не девчонки вовсе, но всё же в дети годятся. Как тут не покомандовать?
– Ты, Людочка, не переживай, – говорила она мой сестре, видя, как та пристраивает сумку на скамейке перед тем, как отлучиться в буфет. – Никто твое место не займет, и вещички будут целыми. У меня с ними разговор короткий. – Она кивнула на толпящихся рядом товарищей по несчастью, алчно поглядывающих на скамейку.

      Вид у дамы действительно был воинственный, да и голосом природа не обидела. Из тех, что коня на скаку и в горящую хату, как говорится. Да и настрой, судя по тону, был боевой. Летела тоже в Киев, повидаться с сыном, чтобы встретить вместе Новый год.
       – Вы представьте, – сетовала она, – охмурила его там какая-то вертихвостка, к тому же разведённая. Нет чтобы разобраться в человеке, с матерью посоветоваться, так ведь и месяца не прошло, как расписались. А он у меня парень видный, и зарабатывает неплохо. Квартиру вот недавно купил, машину. Наверняка ведь позарилась на добро! Приеду – разберусь, и если что.
       Её глаза грозно сверкнули.

       Дама рядом с ней сочувственно кивала и гладила девчушку по головке. Та огромными глазами глядела на строгую тётю и жалась к матери.
      – А вы тоже в Киев? – Она ласково взглянула на девочку и улыбнулась. – Ну, что ты там куксишься, детка? Потерпи немножко, скоро дома будешь!
      Она полезла в сумку, вытащила яблоко и протянула ребёнку. Та вопросительно взглянула на мать.
      – Ой, спасибо вам, Нина Петровна.
      Она взяла фрукт и передала его девчушке.
      – Кушай, Маришка. Да, мы в Киев. Матушка моя в деревне, – она назвала местечко, мало о чём кому говорящее. – Да и я оттуда родом. Вот, забрала дочурку, пусть привыкает к городской жизни. На тот год уже в школу.
      – А что ж она там, у бабушки всё время жила?
      – Нет, только последний год, пока я с работой определялась. Да и замуж к тому же вышла. Теперь вот вместе будем. Правда, я мужу ещё не говорила, но, думаю, что возражать не будет. Он добрый и отзывчивый.
      – Ну и славно. Без мужчины, Светочка, нынче непросто. Да и ребёнку без матери тоже.

      Она вздохнула.
      – Я ведь сына без мужа поднимала, намаялась. А теперь он уже самостоятельный, важный, про мать забывать стал. Раньше во всем советовался. Ой, не знаю, как у него там теперь сложится…
      – Да вы не беспокойтесь, всё устроится. Взрослый ведь – так? А хотите, я вам чай принесу?
      – Ой, Светочка, не стоит. Потом ещё забот не оберёшься. Да и вам не советую.
      Она кивнула в сторону туалета. Очередь туда не иссякала.

      Время приближалось к полуночи. Самолёты всё прибывали. Неожиданно в зале появилась группа музыкантов – ярко одетые, в вязаных цветастых шапочках, с зачехлёнными гитарами в руках, они внесли некоторое разнообразие в атмосферу общего уныния. Один из них, видимо, лидер группы, с длинными светлыми волосами и броской внешностью, в коричневом лайковом плаще, какие можно было встретить лишь на страницах глянцевых журналов, важно направился к стойке администратора.
      Девушка за стеклом застенчиво улыбалась и на все расспросы лишь пожимала плечами. Он развернулся и ринулся к помещению начальника аэропорта. Милиционер попытался встать на его пути, но парень что-то бросил ему на ходу, и тот посторонился.

      – Это же Яаак Йола! – узнала экстравагантного пассажира Светлана.
      – Какой ещё такой Як? – переспросила Нина Петровна. – Сплошные у меня яки сегодня. Летела на «Як-сорок», или как его там, да недолетела. Теперь опять вот як.
      – Ну, что вы, это же известный певец. Горная лаванда, дуэт с Софией Ротару, помните? – пояснила та.
 
      Имя популярного эстонского вокалиста было на слуху.
      – А-а-а, этот, что ли?!
      Тот, о ком они говорили, шелестя полами длинного плаща, как раз закончил беседу с кем-то из сотрудников администрации и проходил мимо.

      – Молодой человек, – окликнула его Нина Петровна, – Вы Як Ёла?
      Он остановился и повернулся к ней.
      – Он самый.
      Натужно улыбнувшись, он привычно полез в карман – видимо, за ручкой. Но стандартного «можно автограф» не последовало. Нина Петровна оценивающе, словно придирчивый редактор телеканала, стала разглядывать артиста перед появлением его в кадре. Лаванда, говоришь?

      Повисла неловкая пауза.
      – Ну, что там слышно? Когда полетим? Нам всем в Киев.
      Он неопределённо пожал плечами.
      – Киев пока закрыт по погоде, так что не раньше утра.
      – Вот ведь беда! Ну ладно, ступайте к своим.

      Певец с удивлением взглянул на странную даму, не зная, как отреагировать на её тон. Поразмыслив секунду, он принял правила игры. Демонстративно кивнув и слегка вскинув руку к воображаемой фуражке, он развернулся и направился в сторону товарищей.
      Нина Петровна перевела взгляд на девиц.
      – Вот так надо с ними. С мужиками. Построже!
      Она удовлетворённо улыбнулась, взглянув на Свету.

      – Наверное, вы правы, – ответила та. – Но я так не могу.
И тут же добавила:
      – А вдруг невестка с вашим сыном тоже вот так, построже?
      –  Это меня и тревожит, – смутилась Нина Петровна. – Он у меня покладистый, не в меня…
      Она вздохнула и впала в задумчивость.

      Ночь тянулась вязко и утомительно. Принять сравнительно удобную позу на ребристых брусках удавалось с трудом. Иногда Людмила забывалась, но тут же оживал репродуктор и хрипящим голосом бубнил что-то невнятное. Сон мгновенно слетал. За окнами шёл снег, в двери периодически прорывались потоки холодного воздуха. Под ложечкой сосало: от бутербродов с ветчиной, которыми она поделилась с остальными, напоминал лишь целлофановый пакетик, торчащий из урны.

      В какой-то момент дремлющая рядом дама очнулась, тихо охнула и схватилась за грудь.
      – Что с вами, Нина Петровна? – встрепенулась Света.
      – Ой, девоньки, защемило что-то. Сердце у меня. Вот уж некстати. Всё о сыне думаю – как он там? Ведь встречать меня собирался. И что теперь? Да и сама хороша, аптечку забыла.

      Света вытащила из сумки бутылочку с водой.
      – Вот, глотните, а я сейчас.

      Она вскочила и кинулась к стойке администратора. Через какое-то время вернулась, держа что-то в руках.
      – Разыскала медпункт, стучу – а там сестричка спит, как диспетчер пожарной команды. Еле достучалась. Вот, примите.
      Она протянула флакончик с валокордином.

      Нина Петровна накапала микстуру в стаканчик, разбавила её водой и выпила. Вскоре она почувствовала некоторое облегчение. Щёки у неё порозовели, но слабость не отступала.

      – Пойду, попробую ещё водички добыть, а то совсем мало осталось, – не унималась Светлана, осторожно поправляя шапочку на безмятежно спящей дочурке. – А вы за Маришкой присмотрите.

      Людмила сняла с себя шаль.
      – Возьми, накрой детку, чтоб теплее было.
      – А ты как?
      – Да мне не холодно, бери.

      Та поблагодарила её, закутала ребёнка и направилась в сторону буфета.
      Буфетчица решительно замотала головой, но выслушав Светлану и взглянув в сторону их скамейки, украдкой вытащила из-под прилавка бутылку.

      – Вот же девица! – восхищённо промолвила Нина Петровна. – Мне б такую невестку!

      Она снова прикрыла глаза. Похоже, она впервые почувствовала себя чуть комфортнее. Можно было отпустить ситуацию и перевести дух. Было на кого положиться.

      В семь утра объявили посадку на рейс до Киева. Большинству из застрявших нужно было именно туда. Толпа, подхватив чемоданы, ринулась к кордону, преграждающему выход на взлётную полосу.
    
     Светлана оказалась в числе первых. Но даже её проворство не помогло: попасть за кордон удалось лишь нескольким десяткам пассажиров, остальных отсекли сотрудники авиакомпании. Но толпа всё напирала, и толком укротить её было некому. Немногочисленным представителям милиции и секьюрити справиться ней не удавалось.

      Вскоре подоспевшие работники аэропорта смогли овладеть ситуацией. С трудом сдерживая напор, они  дозированно пропускали за барьер мелкие группы пассажиров. Считали буквально по головам, толком не проверяя паспортов и лишь краем глаза заглядывая в билет. Людмила впервые видела такую неразбериху. Ну да, авиация… Впрочем, и время тоже непростое.

      Светлану оттёрли в сторону, но она не сдавалась – сколько энергии и решимости было в этой хрупкой девице! Ведь рядом был ребёнок, и это придавало сил. Оказавшись рядом с хлипкими фанерными щитами, выстроенными наспех, она лихо раздвинула их и очутилась в числе прорвавшихся. Преграду тут же скрепили, но выдворять нарушительницу не стали.
      
      Уже через мгновение она, перегнувшись через перильца, выхватила из рук Людмилы дочурку, а затем поймала и перекинутый ей скарб. А секундой позже – никто в этой суматохе даже не успел понять, как это произошло – нежными ручками она расцепила массивную скобу, стягивающую перила, схватила за руку Людмилу и втащила её в зону посадки.
      То же самое она проделала с Ниной Петровной. При этом свободной рукой она упиралась в грудь кинувшемуся к ней сотруднику авиакомпании и голосила, что без родственников никуда не полетит. Перила тут же скрепили, но прорвавшихся не тронули.

      Но и на этом их приключения не закончились. Нужно было ещё попасть в число тех, кого брали на борт – претендентов оказалось больше, чем требовалось. Надо ли говорить, что и с этой задачей наша героиня справилась безупречно.

      Уже в самолёте Нина Петровна не переставала причитать сидящей рядом Людмиле о том, что судьба не свела её раньше с этой девушкой, и что, если бы представился такой случай, она непременно познакомила бы с ней сына.
      – Но теперь уж поздно, оба женаты…
      При этом она бросала взгляды на спящую в обнимку с ребёнком Светлану, удивительным образом сочетающие умиление и горечь.

     Чуть поодаль, в носу самолёта, мелькали вязаные шапочки музыкантов. Могли бы и снять, пижоны. Странно, но в общей толпе Людмила их не заметила. Конечно, просочились через «чёрный ход». Звёзды, обычное дело. Не мог же улететь этот «Як» без Яаака!

      В Киеве ярко светило солнце и ничто не говорило о том, что накануне здесь бушевало ненастье. Лишь пара сугробов у выхода из зала прилёта и снег на крышах припаркованных невдалеке машин намекал на это.

      – Никуда не отлучайтесь, ждите меня здесь. Я пойду ловить такси.  Похоже, Светлана уже прочно освоилась в роли старшей.
      – Развезу вас, в Киеве я уже немного ориентируюсь.

      Нина Петровна с Людмилой и девочкой покорно присели на скамейку. Слава богу, хоть эта плоская. Собственно, всё остальное вокруг уже мало напоминало о вчерашнем дне. Разве что, гитарные кофры, исчезающие в чреве микроавтобуса, и общая усталость от бессонной ночи.

      В здание вошёл высокий плечистый мужчина и, оглядевшись, направился в их сторону.
      – Мама, ну наконец-то!
      – Сынок, ты здесь! – Нина Петровна поднялась и тут же оказалась в его объятьях.
      – Жду тебя с вечера, ночевал в машине.
      Он подхватил вещи.
      – Идём скорее.
      – Ой, а я не одна!
      Нина Петровна повернулась к Людмиле с Маришкой.
      – Ну, конечно, захватим и их.

      Он схватил сумки и сделал ей знак головой – мол, за мной.
Людмила вскочила, держа за руку девочку – всё произошло настолько стремительно, что она даже не успела опомниться. Мужчина развернулся и зашагал, увлекая их за собой.

      В этот момент у них за спиной раздался возглас Светланы.
      – Куда вы? Нас же такси ждёт!
      Мужчина обернулся и застыл.
      – Света, ты...?
      Он бросил сумки и кинулся к ней.

      Сидя в машине, Людмила ощущала, что в этой компании она явно была лишней. Она не могла не видеть ту бурю эмоций, которые излучали глаза Нины Петровны при взгляде на сына. Наверняка на душе у неё было немало того, что хотелось высказать ему. Да и Светлане, с которой так неожиданно успела сродниться и которой наговорила много ненужного. О своих опасениях, подозрениях и чуть ли не угрозах. А теперь – вон оно как всё обернулось… Светлана тоже чувствовала некоторую неловкость. А Маришка и вовсе ничего не понимала. Поэтому все перебрасывались невинными, мало значащими фразами ни о чём – о погоде, природе и о том, что мелькало за окошком.

      Хотя, что там говорить: они уже и так знали друг о друге немало. И, может быть, уловили даже самое главное – то, что и не выразишь словами за годы общения и что поймёшь не из фраз, а из поступков в непридуманных обстоятельствах. Из тех, что вызваны не стремлением показать себя с выгодной стороны, а порывом сердца.

      И, возможно, каждая из них испытывала даже некоторое сожаление за излишнюю откровенность в беседе с незнакомым человеком, совершенно не предполагая, что сказанное может как-то отразиться на её судьбе. Но, что бы они ни думали, Людмила чувствовала, что стыдиться им было нечего. И, конечно же, ей хотелось скорее оставить их наедине.

      Так оно и произошло, и дальнейший ход событий остался ей неизвестен. Меня же поразила развязка этой истории – какие  только удивительные совпадения не случаются в жизни! Сестра не согласилась.
      – Что ты, таких случаев в моей жизни предостаточно.
      И принялась перечислять них. Я молча слушал и всякий раз мысленно пытался поколебать её веру. Но открыто этого не делал.
      В итоге каждый из нас остался при своём мнении.