46 Арм дневник срочника СССР 4 часть 6 гл

Глава шестая

Зимовье Берёзовое

После шестнадцати часов мы отправились вниз по реке Неми к телефонке.
— А как скоро до перевала? — спросил Коля.
— Да десяточку надо протоптать, да это недолго мы же вниз идём, за часа два дойдём, а там и перевал на Тохтинку будет, — сказал Василий Николаевич.
Русло реки было местами завалено плавником, так что приходилось буквально преодолевать эти завалы, ползая по этим кривоколенным лабиринтам выискивая проходы. Обходить по лесу речные завалы, что слева, что справа вообще было кошмарно, так было всего там навалено после ветродуев. Ладно бы просто идти по тайге, а вот в распадках  хуже и не придумать двигаться. Такой там был лесоповал от злых ветров. На свободных участках без таких огромных завалов было идти куда легче. Так что мы только на завалах теряли много времени и два часа обещанные проводником превратились в четыре. До телефонки мы дошли уже порядком измотавшиеся, где и присели на отдых. Перекусив последним куском брынзы с завалявшимися в рюкзаке проводника двумя сухарями, мы к своему удивлению заметили стоящую на удалении рыжую собаку. Она,  подойдя поближе, уставилась на нас и что-то себе, соображая, стала принюхиваться. Вдруг её хвост завилял, что означало её расположение к нам.

— Что-то я не пойму, а откуда здесь Баня, — сказал Василий Николаевич.
— Какая баня? — спросил я.
— Да вот её зовут Баня. Ну-ка, поди, сюда, ты откуда тут взялась? — спросил у собаки Василий Николаевич.
Собака похожая на лайку подошла ближе и вдруг радостно кинулась к проводнику, зарываясь в его объятиях.
— Где хозяин Баня, а ну давай зови Ивана!
— Да здесь я, —  раздался голос за плотной стеной  высокой травы справа. — Баня вас сразу учуяла и показала что где-то тут новые люди, ну я сюда, а тут вы.  А мы вас уже потеряли, думали, медведь заломал, крутится тут один лихоманец, надоел гадёныш, всё к лошадям подбирается. Дышло ему под хвост!
Голос из-за высокой травы приближался медленно, и вот за зелёной стеной что-то зашуршало, и вскоре из её густоты вылез небольшого роста мужик вооружённый карабином.

— С приездом Василий! — сказал он, протягивая нашему проводнику руку.
— С приездом Ваня, — ответил Василий Николаевич.
Они поздоровались и присели на разговор.
— А ты чего тут делаешь, лагерь-то наш выше у зимовья Берёзового стоит, а это кто с тобой.
— Ребята с Нельмы, это Николай радист, а это Сергей на замену вашему повару, мне сказали, он шибко ногу поранил.
— Он городской топор в его руках что балалайка, балбес одним словом, а мог бы и ноги лишится, собираемся отправить в Заветы Ильича лечиться. А вы чего тут ходите, а не по телефонке. Наших бы ребят встретили они вас искать пошли.
— Да ежовников решили пособирать на грибницу, —  нашёлся, что сказать Василий Николаевич.

Он сам был в полном удивлении, что мы вышли к лагерю экспедиции. Ведь ему Назаров так и не сказал понятным языком, на какой реке находится майор Триполко со своим отрядом толи на Неми,  толи на Птичьей (Сонье) или  на Тохтинке. Отчего сам проводник перед нами путался, надеясь, что всё равно мы мимо экспедиции не проскочим.

Поговорив ещё немного о своих делах проводники, поднялись и пошли правым берегом к телефонке. Мы последовали за ними. Баня замыкала наше шествие.

Добравшись до висящих над рекой проводов телефонки, проводники повернули направо, и пошли вниз по тропе,  где уже были слышны голоса людей. Василий Николаевич доложил майору Триполка о нашем приходе, и майор пришёл посмотреть, кого это к ним прислали. Я заметил, как он предельно вежливо поздоровался с нами рукопожатием и пригласил следовать за ним к костру экспедиции. Там он показал мне мою кухню, состоящую из начисто вымытых баков и прочего оборудования.
Общался майор по-простому без всяких напыщенных тонов. Солдаты с ним были на Вы, а он с ними на Ты и по именам.

— Здесь рядом течёт ручей Берёзовый приток Неми там, и будешь брать воду. Один по зарослям не шастай, мне Назаров уже доложил по телефону, какой ты Арсеньев тут и медведи  и тигры ходят, не успеешь пискнуть как за загривок и в кустики на зубок. Спать в той большой палатке, где все ребята  сам найдёшь себе место или вон обратись к Паше-сержанту, он тебе всё покажет. На костре обеды готовил или надо показать? — спросил майор.
— Не надо костёр та же печка на дровах, товарищ майор, — ответил я.
— Ну, смотри не проворонь ужин! Меню спроси у Паши-сержанта.
— А где его найти? — спросил я.
— Ребята сейчас после работы на реке моются, как придут к костру там и спросишь, если я понадоблюсь, то зайдёшь в зимовье вон видишь на пригорке избу там меня и найдёшь.

Когда майор ушёл я осмотрелся. С дровами здесь был полный порядок. Напиленные чурки сосновой сухары лежали в штабеле у стенки большой войсковой палатки, там же стеночкой лежали наколотые поленья. Рядом находились широкая плаха из  массивного комля лиственницы и колун. В подвешенном на суке мешке находились чашки и кружки, а в жестяной банке на гвоздике того же дерева ложки.
После осмотра всего моего кухонного имущества я зашёл в палатку, там было всё давно обжито. На полу лежали армейские  спальные мешки и вещи ребят. Потом я отправился к зимовью, где и получил первый нагоняй. В избе никого не оказалось, зато меня заинтересовал висящий на стене патронташ с патронами. Я его снял и применил на себя. И тут в избу зашёл парень старше меня, как он увидел, что я подпоясал себя патронташем, так и поднял панику. Пришли проводники с майором и дали мне взбучку чего это я чужое имущество трогаю.

— Да я просто хотел его примерить, не тяжело ли носить на себе, — оправдывался я.
— Это боеприпасы, а не котелки!  — не унимался всё тот же парень.
— Да чего случилось-то, ну посмотрел, чего ты на меня напустился!
— А ты как хотел!  — терзал мои уши парень.
— Слушай, а может тебе надо у глаз дать, чтобы ты заткнулся! — сорвался я на него готовый уже к рукоприкладству.
Майор сказал парню, чтобы он успокоился, а мне, чтобы я не трогал чужое имущество.
— Я только хотел примерить, — сказал я.
Майор закатил глаза и со стоном сказал.
— Всё брейк я  всё услышал, давай Сергей дуй к костру, сейчас Паша подойдёт, а ты Гриша сам бы объяснил ему, как и что, а то не подойди мы, вы бы устроили тут побоище.
— А чего он! — продолжил задираться парень.
— Григорий! — рявкнул на парня майор. — Давай помоги ему с ужином, а то чует моё сердце, наварит он мне опилок с твоего крика!
Гриша нахмурился и сказал мне следовать за ним.
— Вода реке, продукты в вашей палатке, а вот Паша идёт он тебе всё расскажет, а я на рыбалку.

Паша уже знал, что пришёл повар и ему требуется мне всё рассказать по готовке. Собственно я уже посмотрел, какие у них имеются продукты, и из какого набора мне представит готовить. А сам Паша-сержант мне ничего нового не сказал, посоветовав лишь готовить из того что есть, только чтобы на обед в первую очередь был какой-нибудь суп с вариациями чтобы Иосыч был доволен.
— А кто это Иосыч? — спросил я, подумав о каком-то прапорщике ответственном за кухню.
— Борис Иосифович, — ответил Паша и, заметив моё замешательство сказал. — Борис Иосифович это майор Триполка он же Иосыч но это между солдатами только не вздумай его так называть, он хоть и свой в доску но панибратства не любит.
— А с какими вариациями, — поинтересовался я думая о супе.
— Лягушки, улитки, кузнечики, — и заметив моё недоумение, сказал что шутит.
— Да как-то с рационом у вас тут не очень может рыбы на уху наловить? — спросил я.
— Ну, ты сам смотри, ты же повар, норм особо не придерживайся, но чтобы было вкусно, — сказал Паша.
— Вчера, что готовили на ужин и завтрак? — спросил я.
— Зачем спрашивать готовь, из того что есть народ тут непривередливый, что будет, всё съедят, — сказал Паша.
— Да я к тому чтобы не повторяться, чтобы не надоело, каждый день есть одно и то же и почему если ты сержант то без лычек.
— Так у нас тут все полковые хулиганы собрались, я разжалованный за свой косяк в рядовые, а прозвище Паша-сержант только здесь работает. Сам-то ты тоже, наверное, хулиган?
— Да по-всякому бывало.
— Ну, значит, не поддавайся, а то зачморят. Тут такое собрание бандитизма мама не горюй! Да я шучу, в общем, осматривайся и запомни, что я тебе сказал. Вчера ну утро были рожки с тушняком, в обед то же самое и то же самое на ужин. Смотри сам, а то самого съедим! Вот тут я не шучу все эти рожки нам уже вот где!

Ко мне на знакомство подошли другие ребята из разных призывов. Они объяснили мне, что завтрак лучше подавать в десять часов, но не раньше, потому что на траве ещё весит роса и раньше, чем она спадёт, они на работу всё равно не пойдут. И пояснили что, мол, пока они идут к месту работы можно вымокнуть до нитки, а идти лучше сухими. Вечеров они приходят к шести вечера пока умоются то сё, а там и ужин к семи часам поспеет. Иногда они не обедают, берут хавку с собой. Ну, это по удалению.  Да и надоел суп, из говна который готовил порубанный повар. Послали с ними назначенного солдата на эту должность, а он кроме рожек ничего варить не умеет. Ну, чай приготовит да такой как будто всю жизнь только и делал, что чифирь заваривал. Весь чай паразит извёл! Всё приговаривал - хотите компот вот вам чай.

Посмотрев на часы, я отметил, что пора готовить ужин и решил варить гречневую кашу, чтобы как-то разнообразить меню этой таёжной компании. Не спрашивая у майора, что мне готовить я уже и так  понял что мне всё отдано на откуп по доверенности от Паши.

Взяв ведро, я отправился к ручью Берёзовому, где рыбачил Гриша. Он был геодезистом без образования взятый так сказать с улицы на работу ползать на провода телефонки и выполнять необходимые ремонтные работы. Гриша после нашей с ним стычки уже успокоился и мы с ним помирились.
— А какая рыба тут водится? — спросил я, как бы входя к нему в доверие.
— В основном краснопёрки, я ловлю их на поводки с крючками так проще как раз хватит на уху. Моим старикам мясо из банок плохо идёт в желудки, им рыба нужна. Краснопёрки никогда не кончаются, они сюда из реки поднимаются. Вся крупная рыба в реке. Там лучше ловить сеткой, чем удочкой. Есть хариус, таймешёнок, красный лосось забирается, попадаются и ленки. Если вздумаешь ловить рыбу, всю молодёжь отпускай здесь это закон природы. Только ты по темени за водой сюда не ходи, тут медведь бродит, может задрать и собаки не спасут. Схватит сзади за лоб и снимет скальп, а там и до мозга доберётся. Любит он человеческий мозг читать.
Насчёт медведя я пропустил промеж ушей, посчитав, что Гриша нагоняет на меня страху.

Кашу я на таёжном костре приготовил рассыпчатую. Всё-таки теория от моих учителей не пропала даром и что-то у меня отложилось. Едоки оценили приготовленную кашу по достоинству, а майор сказал, что если так и дальше пойдёт, то он напишет благодарственное письмо в моё учебное заведение.
— Товарищ майор лучше не надо, а то не поверят, мне ведь уже написали из прежней части, где я проходил службу, — сказал я.
Насчёт благодарности я, конечно, соврал, не хотелось мне возвращаться с чистыми погонами при одной благодарности. Вот если бы у меня были сержантские лычки, тогда была бы перспектива для поступления в СИНХ - институт народного хозяйства выучится на заведующего производством, а так при одной грамоте как-то не хотелось сиять медным самоваром.
— А кто тебе написал благодарность? — спросил майор.
— Полковник Гайворонский командир полка, — опять соврал я.
— Ну ладно как скажешь, пусть так и будет, а то ведь я могу.
— Да он боится, что нашего командира мандражка хватит!  — сказал Коля под дружный смех солдат.
— Ребята может, кому добавки, в баке ещё осталось, я рассчитывал…  — сказал я.
— А на собак ты оставил? — спросил Гриша, сидящий тут же у костра.
— А вон в котле стынет!
Я показал на кастрюлю возле поленницы, где лежали лайки проводников в ожидании, когда их будут кормить. Они уже сообразили, кто их главный кормилец и держались поближе ко мне. Кроме суки Бани у нас находили три кобеля западносибирской лайки Дымок, Гай и Рой.

После ужина майор поздравил меня с почином и предложил приготовить на утро манную кашу. Я возразил, сказав, что такая каша лёгкая и не сытная, а ребятам нужно хорошо питаться.
— Хорошо бы котлет навертеть, мясорубка я видел, у вас имеется, а можно и просто запечь мясо, — сказал я.
— Всё это хорошо да у нас лицензии нет на отстрел, а что если Дрозд ваш охотовед узнает, тогда могут и по шапке дать, может лучше рыбы пожарить.
— Можно и рыбы, а вот кто бы наловил, у меня удочек нет.
— Ну, так я Грише скажу, с утра наловит, а к десяти как раз и поспеешь с завтраком, — сказал майор.

Когда я сидел возле ручья и мыл посуду, ко мне подошёл парень старше меня призывом на полгода и бросил свои трусы, сказав небрежно, что бы я их постирал. Это был Сашка-задира один из полковых хулиганов из Заветов Ильича.
— Простираешь с мылом и вот тут повесишь на просушку, утром заберу, и смотри Иосычу ни слова, — сказал он и ушёл к костру.
Я стирать брошенные мне трусы, конечно не стал, а намочив, сунул в бачок и ушёл к Неми. Там я намотал их на приличный булыжник и забросил в заболоченный участок реки с навесом до утопления. Возле костра я кивнул Сашке-задире, что стиркой его трусов закончил и продолжил заниматься своими делами. Первым делом я накормил собак остывшей кашей с тушёнкой, потом занялся собственным бытом.
— Здесь будешь спать, — показал мне Паша на место у стенки, рядом с входом. — Этот свёрнутый спальный мешок твой. — И запомни тебе лучше головой от входа лечь, место своё не меняй, чтобы не ползать через ребят перед работой и после. Вот чистая простыня и одеяло, а на спальнике можно спать как на матрасе. Ну, кажется, всё рассказал.
— Нет не всё, — сказал зашедший в палатку Майоров.
— А что ещё? — спросил я.
— Если хочешь поберечься для собственного спокойствия, с той стороны построй плетень и повесь консервные банки. Не забудь ещё написать - "Злая собака" чтобы Леший не уволок.
Я понял, что он шутит, но отложил это себе на ум, на всякий пожарный.

Парни, сидя у костра, ожесточённо лупцевали себя ветками, отгоняя назойливых мокрецов лезущих на лица. Половина солдат от них уже пострадали и сидели с красивыми волдырями на губах и под глазами.
— Красавцы хоть сейчас на танцы! — сказал майор.
— Вас бы так!
— А сколько я вам толонил, что хороший способ проучить мошкару и прочих мокрецов это обтираться муравьиной кислотой, — сказал майор Триполко.
— Ага, щас я побежал до магазина! — сказал малого роста солдат по фамилии Майоров.
— Зачем до магазина! Берёте платок, мочите его в ручье, а потом накладываете на муравейник. Когда его покроют насекомые, стряхиваете их и протираете муравьиной кислотой лицо и все остальные открытые участки тела. Способ старый и проверенный.

Я решил проверить этот способ и, позвав Гришу, пошёл с ним искать муравейник. Он в свою очередь позвал двух лаек Дымка и Роя. Обойдя всю округу, мы нашли порушенный медведем муравейник, он был ещё живой с копошащимися насекомыми. Положив на него свои мокрые платки, подождали, пока их не покроют своими телами муравьи, обрадовавшиеся упавшему с неба питью. Минут через пятнадцать Гриша стряхнул с платка мурашей и попробовал его на вкус.
— Работает, фу, какая кислятина!
Он обтёр лицо и подождал, мокрецы, мошки, и комары на лицо не садились. Тогда и я проделал то же самое.
— Серёга, — вдруг прошептал мне Гриша. — Только спокойно и без крика я вижу Лешего.

Я хотел было засмеяться, но меня опередили собаки, с громким лаем кинувшись к огромному вывернутому комлю старого кедра с торчащими чёрными корнями. В ответ на собачий лай с той стороны раздался ожесточённый медвежий рёв, и после всё там затрещало, это собаки погнали медведя. Тут же со стороны лагеря мимо нас пробежали Баня и Гай.
— А я думал, что насчёт Лешего ребята пошутили, — сказал я.
— Никто и не собирался шутить.
— Да нет, я не про медведя я-то подумал, про лесное чудище, а тут вот кто оказывается Леший.
— Он тут давно живёт, пока на людей не бросался, ему лошади что изюбри. А тут мы ему поперёк дороги встали вот он, и бродит тут присматривается. Но ты держи ухо востро зверь он и есть зверь. Махнёт лапой, и нет тебя, а майору Триполко отвечать.

Вернувшись, мы сказали, что способ сказанный майором работает.
— А я что говорил нет, не слушают! — сказал майор.
Парни стали черпать кружками воду из принесённых мной вёдер и мочить свои платки из бязевой подшивки. Гриша показал им муравейник и сказал, что надо его перенести в вёдрах на новое место, чтобы не ходить к мурашам так далеко. Так и сделали, переместив муравейник поближе к сараю с лошадьми, где ночами отирался Леший отгоняемый собаками.
— Мы на ночь читаем книгу Злой дух Ямбуя про медведя-людоеда, ты как с чтением дружишь? — спросил  у меня Серега-моряк, сосланный в тайгу на исправление. Он был из охранения базы подлодок. А поскольку в экспедицию майора Триполко собирали всех хулиганов, то прибрали к рукам и Сергея-моряка.
— Читаю про себя, вслух у меня дикция кривая, — я поспешил отказаться от чтения ночью.
— Не ссать у всех дикция кривая, да всего-то мы читаем по две страничке, когда охота.
— А как темно же! — удивился я.
— Вон банка весит, каждый вечер мы собираем светлячков на полбанки и когда они успокаиваются, то начинают светиться. Тут не только читать тут на яйцах и клещей поискать можно, а утром выпускаем светлячком на выпас чего их морить голодом.

Вечером парни действительно отправились на охоту за светляками, собирая их с травы в свёрнутые кулёчком листья. Я тоже подключился, собрав около трёх десятков. Скоро все кулёчки были опорожнены в банку, заполнив её наполовину. Этот своеобразный фонарь подвесили на центральную жердь, упёртую в купол палатки, и спустя какое-то время всё пространство осветилось неоново-солнечным светом, чего я раньше никогда не видел. Эти дальневосточные светлячки были крупнее тех, что водились у нас на Среднем Урале и светили намного ярче.

Василий Николаевич, зашедший в нашу палатку оценить освещение, исходящее от светлячков сказал, что в Японии роение светящихся мошек называется хотаругари.
— Если роение значит размножение? — спросил Коля.
— Верно, мыслишь именно так. Особенно их много там где воздух чище и нет выбросов с предприятий. Вроде такое махонькое насекомое, а понимает где им лучше производить своё потомство. И самое занимательное, что у светлячков светятся только самки, а самцы не светятся, они вообще похожи на жуков пожарников только тёмные.
— Эх, был бы у меня светящийся член я бы фиг, когда в темноте промахнулся,  — сказал Майоров бывший в экспедиции за балагура и клоуна.
— Когда пойдёшь на улицу пассать смотри, не присунь собакам мигом отгрызут, — сказал Василий Николаевич, вызвав громкий хохот.
— А чего я собакам-то суну, что я животинка какая-то! — ответил Майоров.
— Вы чего так ржёте? — спросил сунувшийся в палатку майор.
— Да Майоров член натёр светлячками!
— Ну и как кони заценили!
Парни опять грохнули дружным смехом.
— Вот пристали! — надулся Майоров.
— Ну ладно ребята спокойной ночи. Повар не проспи, завтрак в десять, — сказал майор.
— Я вообще-то в Нельме в пять утра уже был на ногах, — сказал я.
— Ну вот, а сейчас на курорте отдыхаешь. А Назаров твой, наверное, думает, что ты гниёшь как раб на галерах, — сказал с улыбкой Василий Николаевич.
Когда проводник и майор ушли в зимовье Пашка начал читать продолжение книги Георгия Федосеева «Злой дух Ямбуя».

« — Идите сюда! — Павел раздвигает стланиковые кусты.
Я заглядываю через его плечо - и столбенею: на камне лежит человеческий череп…».  Всё я не могу читать это, пусть вон Серёга-повар почитает он у нас как раз на новенького.
— А можно я по памяти, а то читать при таком свете только глаза портить, — попросил я.
— Трави!
И я начал пересказывать своими словами, что там приключилось. Рассказывал я недолго по пути, замечая, как парни начали засыпать, пока сам не стал клевать носом. Всё-таки сегодня был тяжкий переход до зимовья Берёзового и мне требовался полноценный отдых. А Ямбуй всё равно от нас никуда не денется, ведь он с такими темпами чтения будет и завтра и послезавтра.
.
Продолжение следует...
.
530 стр. ворд  5А книжная, абзацы
Текст редактируется...
.