А что у Анны? Глава 4. Убиться можно!

Ш о к  П р е д с е д а т е л я
 Квартира Анны в Москве. Анна в своем синем английском деловом костюме, белой блузке. Из кармана жакета выглядывают кончики белого батистового платочка. Звонит по мобильному Председателю.
     - Мне нужна аудиенция.
     - Я это понял по двум причинам: первая   – звонок по мобильному впервые;   
  второе – три часа нет в компании президента и нет никаких от него сигналов.
      - Я буду в своем кабинете через двадцать минут и разыщу вас, если вы   
   в компании. Напрягли вы меня, Анна Владимировна, буду ждать.
   Председатель входит с коротким стуком в кабинет Анны, выкатывает кресло в свой любимый угол, подальше от кресла президента, и превращается в знак вопроса. Анна           старается не смотреть на Председателя. Она выкладывает на стол какую-то бумажку, достает на всякий случай платочек, зажимает его в кулачке. Видно, что она держится на пределе возможного.
         - К нам пришла беда…
         - Да уж, не ждали, что так скоро.
         - Нет, Председатель… другая беда пострашнее будет… пропал Георгий Петрович…
Председателя отбрасывает к спинке кресла.
         - Как это пропал?
 Анна, не глядя на него, поднимет вверх со стола бумажку.
Председатель, выпрыгивает из кресла, хватает бумажку.
              «ПРОСТИ МЕНЯ, АННА…
Быстро и тихо читает.               
              Я НЕ МОГУ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ РАЗБИТЬ    
              ТВОЮ ЖИЗНЬ. У ТЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬНО БУДЕТ   
              ВСЕ ХОРОШО. СПАСИБО, ЗА               
              ШЕСТЬДЕСЯТ СЧАСТЛИВЫХ ДНЕЙ. НЕ
              ПЫТАЙСЯ ИСКАТЬ МЕНЯ».

Председатель глядит на Анну и снова повторяет последнее предложение.
Приписку: «НАВЕРНОЕ, ВЛЮБЛЕННЫЙ В ТЕБЯ, ГЕОРГИЙ» - он читает, не понимая смысла написанного.
     - Убиться можно! Что? Что могло вспыхнуть между вами за пять дней после того, как вы вместе сидели на чрезвычайном Совете директоров?         
Кладет на стол записку, смотрит на Анну.
      - Вы помните в Сибири он приболел. Он тогда не простудился. Его старая запущенная болезнь лимфосистемы вспыхнула с новой силой. Последний год он наплевательски к ней   
 относился. Такая болезнь этого не прощает.
       - Да, но надо было прогнать его по врачам в нашей поликлинике!
        - Я это сделала, сразу, как прилетели из Сибири. Врачи погнали к онкологам…
        - Но есть же центр…
Анна вяло поднимает руку.
         -  В центре Блохина его приятель, профессор, сказал, что жить ему осталось пару месяцев… но предложил лечь к нему в отделение… Георгий отказался… и вот…
Кладет ладонь на записку.
        - Но есть же зарубежные…
Анна снова поднимает руку.
         - Он отказался и от клиники в Германии… он от всего отказался…
Анна втягивает носом воздух и прикладывает платочек.
         - Крутой мужик! Бред какой-то! Где же его искать?
Хватается за подбородок.
          - Я не знаю.
          - Я убежден, он не мог свести счеты с жизнью. Ну, где ж его искать? В   
Москве он вряд ли остался.
           - Я ничего не знаю. Вчера звонил его сын, просил пояснить короткое письмо, которое прислал ему Георгий: «Петр, береги мать. Будь мужчиной. Учись всю жизнь. Удачи!» Ну, я ему пояснила на семь минут.
           -  Какой штемпель на конверте?
           -  Я догадалась тогда спросить, - Шереметьево-2.
           - Ну, вот, Аэропорт Шереметьево-2. Единственная зацепка! Его, конечно, нет в России. Да, это пострашнее падения рубля будет, который сделал брешь в бюджете компании в двести тысяч долларов! Анна Владимировна, я посоветуюсь с   
Замой, у него возможности узнать много больше.
            -  Нет, Председатель, вас я поставить в известность обязана, как президент. Никого привлекать не надо. Я сама попытаюсь разобраться.
С коротким стуком дверь кабинета отворяется, и в ней наполовину обозначается первый «вице».
            -  Извините! Я шел мимо. Я вам позвоню, Анна Владимировна!
Смущаясь, ретируется.
            - Анна Владимировна, но, ведь, выпало из системы одно из ведущих звеньев.   
Надо что-то срочно предпринимать! - Вопросительно смотрит на президента.
      -  Да, это забота моя, а не ваша. Я предложу сегодня для обсуждения на президентском совете чрезвычайные меры.  Мы их обсудим, примем решения. Я доложу вам, а вы, уж, попытайтесь успокоить Заму.      
Председатель странно смотрит на Анну и только качает головой.
           -   Моя личная трагедия не должна отразиться на деятельности компании.   
Есть просьба. Вы уж, на Совете директоров обойдитесь без подробностей, которые я только вам открыла.
Впервые поднимает глаза на Председателя.
           - Конечно! Обойдутся без подробностей!  Георгий Петрович улетел в Европу лечиться. Давайте вместе придерживаться этой версии.
Вопросительно смотрит на Анну.
           - Пусть будет так, - опускает она глаза.
           - Анна Владимировна, ваш тандем с Георгием Петровичем был, как          бронепоезд, непробиваем. Паства у вас языкатая, сам видел и слышал. Некоторые, почувствовав вашу слабость, поднимут голову. Может быть, мне их «построить», а вас на
 недельку отправить в санаторий?
            - Нет, Председатель, там я окончательно сойду с ума. Впрочем, как и дома. У меня сейчас одно спасенье, - с головой уйти в работу. Может быть, придется поставить в   
кабинете раскладушку.
            -  Ну, зачем же так? Ваш новый кабинет президента практически готов. Мы, члены Совета директоров, ходим туда и цокаем языком. Правда, там как раз остались мелкие работы в вашей комнате отдыха. Не каждая пяти звездная гостиница имеет такие номера.
            -  Вот и забирайте этот кабинет себе! Меня устроит этот мой старый.
           - Анна Владимировна! Анна Владимировна! – причитает Председатель.
Анна прикладывает к носу платочек.
            - Я немного вас узнал и понял, что лучше дать вам карт – бланш в кадровых вопросах. В вопросах стратегического развития компании я всегда буду рад вас выслушать. Одно мне уже не нравиться. Вы много вопросов замыкаете на себя.
 Настоятельно вас прошу, ищите себе помощников!
           - К сожалению, это так. Надо на стороне искать специалистов.
           -  Совет директоров вам поможет с этим. А как найдем, - нагружайте их по полной! И личная просьба, - до конца года кроме нефтяного направления никуда не влезайте. Я переговорю с членами Совета директоров, они меня поймут и потянут свои направления сами.
             - Да, Председатель. Вы избавили меня от лишних вопросов. Спасибо за               понимание. Но пока, позвольте специалистами я займусь сама. А начну с проведения президентского совета. Надо срочно перераспределять обязанности.
             - Совет директоров видит, что развитие нефтяного направления с вашей и Георгия Петровича помощью опередило организационные мероприятия в компании. Правда, первый блин в Сибири вышел комом. Но это не ваша вина. Никто не мог предвидеть, что нас там ожидает. Все, все! Я помню ваши доводы на чаепитии у вас в комнате, в Сибири.
             - Кстати, - Анна встает, подходит к портфелю, вытаскивает зеленый целлофановый файлик. - здесь два листа отчета Георгия Петровича о сибирской командировке.  С предложениями. Заведите хотя бы одно нефтяное дело, куда вам будет стекаться информация.
             - Нет, Анна Владимировна! Только вам я отвечу уважительно, - не буду! У меня своя метода. Еще раз вам советую отдохнуть. Тут и за две недели ничего не произойдет! Послушайтесь меня! Все! Отдыхайте! - Председатель поспешно удаляется.
Анна: «Сказал тоже: «Отдыхайте!»

Кабинет Анны.
             - Так, время вышло, все собрались, - оглядывает паству Анна рассеянным взглядом. - Начинаем работу президентского совета.   
              - Анна Владимировна, а разве Георгия Петровича не будет? – удивленно вставил первый «вице».
Президент опускает глаза.
            -  Нет, не будет. Он уехал лечиться. Его не будет очень долго и обязанности его надо перераспределить. Их надо разделить между вами, Михаил Натанович, - глядит на первого «вице» и нефтяным экспертом Андреем Игнатьевичем.               
Поворачивает в его сторону голову.
             -  Вы, Андрей Сергеевич, - поворачивает голову в сторону Второго «вице», - поступаете в полное распоряжение Михаила Натановича, поскольку вам осталось работать в компании меньше двух недель.
             - Позвольте! Меня на должность утверждал Совет директоров, а не президент компании. И я не получал приказа о переподчинении.
             - Получите сегодня. Я думаю, через час он будет напечатан, и я его подпишу.
             - Вы что, став членом Совета, узурпировали полномочия Совета директоров?
             - Нет, Андрей Сергеевич! В этом же приказе будет ссылка на приказ, подписанный Председателем Совета директоров о расширении моих полномочий и праве назначать первого и второго вице-президента компании.
             - Но я его не видел и не ставил на нем своей ознакомительной подписи. Когда увижу, тогда подумаю, ставить подпись или не ставить. Вы же сами сказали, что мне отпущено меньше двух недель.
             - В должности «второго вице», - да.  Но может, вас кто-то возьмет на         должность зама начальника отдела? Но в нефтяном направлении вас не будет точно.
             - Меня? С должности второго «вице» президента на должность зама           начальника?
            -  С`est la vie! Если хотите получать зарплату до истечения вашего срока в сегодняшней должности.
             -  И наш юрист ваш приказ согласует?
             -  Согласует.
             - А если я не подчинюсь вашему не правовому приказу?
             - В два дня закроется ваш пропуск, и уходите без выходного пособия куда желаете.
             - Я полагаю, что найду на вас управу!
Встает, щелкает замком своего кейса, хлопает дверью.
Тишина сгустилась до предела насыщенного раствора, и что-то, вот-вот, должно выпасть в осадок.
              - Уважаемые члены совета, - мельком оглядывает напряженные лица президент. - Вы сейчас пойдете на свои рабочие места и в течение часа напишите свое аргументированное мнение по вопросам покупки: первое, нефтяного участка с тридцатью работающими скважинами; второе, - участка с сорока истощенными скважинами и применением английской технологии по их реанимации; третье, покупки обоих участков.
Все это коротко на одной странице.
Встает с кресла, отходит к окну.
             - Мнение каждого из вас мне известно, когда вас вызывал бывший президент во - время беседы со мной. Мне нужно ознакомиться с письменной аргументацией – в три или пять пунктов. Каждое мнение мы обсудим с его подателем втроем: он, я, и Михаил Натанович. Есть кто из вас, кто не знаком с моим заключением по обоим проектам и подписанным договором о намерениях с английской компанией?
Наступает трехсекундная тишина.
             - По умолчанию знакомы все.
             - Я не читала! – поднимает голову Любовь Васильевна.
             - От нее муж ушел! – шепотом подсказывает начальник планово-   
экономического отдела.
             - Вот тебе раз! – негромко вырывается у президента. - Тогда все разбежались! Любовь Васильевна, задержитесь на пять минут!
             - А вопрос можно? - голос нефтяного эксперта. - Мне одному из членов  президентского совета не прибавили пятнадцать процентов по результатам аттестации.
Наступает трехсекундная тишина.
            - Почему одному? Второго вице- президента даже отстраняют от должности!
            - Ну, это его проблемы! А я считаю, что в отсутствии Георгия Петровича, при расширении нефтяного направления, я остался единственный нефтяной специалист и заслуживаю повышения в окладе.
             -  А я, как президент, доверяю решению по аттестации, которую провел мой первый вице-президент Михаил Натанович. К тому же, совсем скоро вы будете не единственным специалистом. В компании вы около трех месяцев, лично я вашего вклада в нефтяное направление не вижу.
            - Но бывший президент дорожил моим мнением.
            - А я нет! Старые знамена свернуты, а вы не хотите встать под новые знамена? Так с кем вы? Жду вас через час.
             - Как можно написать обоснования по трем вопросам на одной страничке? Абсурд!
             - Специально для вас сделаю исключение. Вы можете написать на двух.
Начальник планово-экономического отдела Наталья Павловна выходит с улыбкой на лице. Нефтяной эксперт выходит, что-то бубня, с недовольной физиономией.
Выходит и Михаил Натанович, на его лице ничего не написано. Видимо, по выходным, он с кем-то играет в покер.
Анна идет к Любови Васильевне и садится рядом на соседний стул.
             - Любовь, рассказывай, что у тебя в семье?
            - А нечего рассказывать. Ушел муж. К другой.
            -  У тебя же девчонка такая смышленая, первоклашка, да?
             - Да. Второклассница. И сыну пять месяцев.
             -  Да-а? Вот как? И муж ушел?
             - Да. Сначала уговорил родить ему сына. Ну, я родила! А он ушел.
             - Негодяй! Ты подумай! Может, еще образумится? Вернется?
             - Нет, не вернется! Вот твой Георгий, которого ты отправила лечиться, вернется. А мой, - нет!
Любовь достает платочек и прикладывает к носу.
            -  Хожу, как в вакууме! Ничего и никого не вижу. Все валится из рук.
Всхлипывает.
            - Ты живешь с мамой?
             - Если бы не она… я не знаю… дети были бы заброшены.
            - Так не годится, Любовь, встряхнись!
            - Тебе хорошо говорить… прости, Анна.
             -  Вот, что. У тебя в замах рыженький, юркий такой?
             - Да, Валерий.
             - Как он?
             - Пашет! За меня и за себя.
             - Он на месте?
             - Да.
              - Присылай его ко мне, немедля! Тебе я даю три дня! Можешь не появляться на работе! Больше не смогу, Любовь. Иди.
Любовь медленно встает, прикладывает к носу платочек, медленно уходит.
Анна сидит, уставившись взглядом в одну точку.  Медленно встает, подходит к окну, смотрит во двор. 

М ы  в ы р в е м  т е б я  и з  л а п  с т а р о г о  а л ь ф о н с а 
Суббота. Около пятнадцати часов дня, комната Анны. Она лежит на тахте в желтом халате, накрытая пледом. Окна задернуты тяжелыми шторами. Темно. Горит маленький зеленый ночничок. Играет тихая спокойная музыка.
Надрывается звонок входной двери. Анна поднимает голову. Снова слышит звонок. Не спеша, встает, сует ноги в тапочки, идет в холл к двери. Подходит к двери, смотрит на себя в зеркало, поправляет волосы.
             - Кто там? - тихим голосом спрашивает Анна.
             - Это мы! – отвечают хором два женских голоса.
Анна медлит, прислонившись к двери.
             - Анна! Будем звонить до победного! – голос Ирины.
             - Будешь молчать, вызовем МЧС, чтобы вскрыли дверь, - предупреждает голос Оли, - скажем, что тебе плохо!
            -  Плохо с обманутым сердцем! – уточняет голос Ирины.
Анна не спеша открывает, прислоняется к косяку, смотрит на девчонок не здороваясь. Те бесцеремонно заходят в холл, ставят пакеты, которые держат в руках, начинают быстро раздеваться. Дверь, по – прежнему, открыта. Анна стоит с закрытыми глазами из глаз медленно текут слезы.
Первая очнулась Оля.
            -  Анна, ты что? – закрывает дверь.
Ирина поворачивается к Анне, видит ее плачущей.
             - Оля, ну-ка взяли под локти Анну, ведем ее в комнату!
Хватают Анну под руки, и не спеша, сами без тапочек, Ирина еще не успела снять шубку, ведут ее в комнату и сажают в кресло.
             - Смотри, у нее глаза опухли от слез. - Ирина снимает шубку, бросает ее на стул.

             - Ну – ка, говори, что случилось?
Анна молчит, не открывает глаз.
             - Да альфонс этот ее обидел, разве не видишь? Щас он будет дело иметь со мной!
Оля уходит искать его.
Анна сидит с закрытыми глазами, прислонившись к спинке, поставив локоть на подлокотник кресла, подперев кулаком голову. Из-под закрытых век медленно текут слезинки.
Голос Оли из столовой, в ужасе.
             - Ирина! Карауль Анну, щас принесу.
Вбегает в комнату с запиской в руке.
             - Читай!
Оля садится на корточки возле Анны и платком утирает ее слезы, утешает, как маленького ребенка. Ирина читает прощальную записку Георгия.
 Она падает на колени.
             - Ой, Анна!
Берет ее ладонь в свои ладони, с состраданием смотрит на подругу.
             - Он в розыске, да?  - Оля пытается заглянуть в закрытые глаза Анны. - Бандит? Решил у тебя отсидеться в тихом гнездышке, а тут милиция вышла на след! Да?
              - Хватит тебе раскручивать свою тему, Ольга! – сердито одергивает Ирина. - Бандит такую записку не напишет! Иди – ка, неси пакеты в столовую, проверь, что есть в холодильнике! Да накрывай на стол! Сейчас Анна успокоится, сама расскажет!
Ольга встает и уходит в столовую. Из столовой, крадучись, идет в кабинет Анны. Подходит к рабочему столу, придирчиво его осматривает. Идет к небольшой               стильной стенке с книгами и нишами, в которых стоят безделушки. Тщательно осматривает их.  Ищет фотографию бандита.
             - Ну, конечно, опытный альфонс! Надо проверить Анне драгоценности и деньги!
Не найдя фотографии, уходит в столовую, проверяет холодильник и морозилку. Цокает языком. Входит в комнату, где по-прежнему, в тех же позах сидят Анна и Ирина. Поднимает Ирину за руку, оттаскивает на метр от Анны, шепчет на ухо.
             - Ни одной фотографии бандита! Я все осмотрела! Так любовник не поступает! Ясно, не хочет оставлять след! И у него не лады с законом, поэтому Анна молчит, чего не ясно?
             - Тебе всегда все ясно! Дай Анне прийти в себя! В столовой кресло есть?
             - Вроде есть.
             - Ведем ее туда, сажаем в кресло и накрываем на стол!
Подруги, причитая, поднимают Анну и ведут под руки в столовую. Анна не сопротивляется, еле передвигает ноги, иногда открывает глаза.
Подруги сажают Анну у торца стола. Ольга вносит пакеты, ставит на пол у плиты. Убегает в комнату, прибегает с пледом, заботливо на плечи Анны накидывает плед. Сюсюкается с Анной, как с маленькой.
Ирина проводит пальцем по краю стола. Смотрит на палец.
             - Ну, конечно, вот, - поднимает палец вверх, - неделю у Анны никто не убирал.
Идет к холодильнику, открывает все дверки, осматривает.
             - Я смотрела, надо пополнять!
             - Так! Почти пустой! Надо что-то делать! Анна, мы привезли только пирог, бутылку белого и салаты. Надо горячим накормить тебя и нас. Мы видим, ты сейчас не в состоянии даже себе готовить и почти ничего, видимо, не ешь.
             - Так! Все ясно! – изрекает Оля.
Скрывается в комнате. Приходит уже с трубкой телефона, набирает номер, просит кого-то позвать. С трубкой выходит в холл. Скоро возвращается сама в тапочках и бросает женские тапки под ноги Ирины, сама говорит с кем-то по телефону.
Анна сидит безучастно почти в той же позе. Слезы уже не текут по лицу.
Ирина ставит стул, встает на него, достает растворимый кофе, слезает, ставит стул на место у стола.
             - Дато, на три персоны! - продолжает разговор Оля. - Да брось ты, у нас девичник! Что? Вот это подойдет! Слушай, и еще пусть прихватят полуфабрикат. Да, годится! В пароварке?
Осматривает столовую, натыкается взглядом на пароварку.
             - Да, есть! Конечно, а это в СВЧ?  Хорошо, сделаю! Нет, этого не надо, мы привезли с Ириной пирог. Саперави давай, не помешает! Все, целую, пока!
Ирина выставляет на столешницу рядом с газовой плитой два салата, бутылку вина, пирог. Ольга расставляет приборы на столе и тарелки.  Останавливается, осененная идеей.
             - О! С Ленкой надо договориться об уборке! Набирает номер.
             - Ленк, привет! - Ольга снова ходит с трубкой по столовой. - Срочно нужна твоя помощь! Ленк, брось мне мозги компостировать, все расписано у нее! Передвинь кого-нибудь! Каких ты клиентов растеряешь? А я у тебя не клиент?  Так, все! Послезавтра можешь ко мне не приходить, а вот завтра, к десяти утра, я тебя жду по новому адресу.
             - Вот это ты молодец! – слышит все Ирина, продолжая сервировать стол.
             - Да, трешка! - продолжает договариваться Оля. - Да нет, в трех остановках троллейбуса от меня! Вечером позвонишь, расскажу, как! Ленк, я тебя когда-нибудь обижала?  Ну, вот! До завтра! Нет, нет, даже не рассчитывай! Я тебя нагружу сходить в магазин и сварить нам чего-нибудь, завтра договоримся. Ну, конечно, я буду! Не-ет! Раньше пяти я тебя не отпущу! Будет, Ленк, будет! Все, договоримся!
             - Ты решила у Анны сегодня остаться?
             - Пару дней поживу у нее! Не оставлять же ее такую одну! Компьютер у нее есть. Может, удастся и поработать немного.
             - Разумно! Я Анну такой опущенной еще не видала! Одной ей никак нельзя!
             - Анна, - обращается Оля, выкладывая салаты, - взгляни, какие салаты мы притащили. Этот слоеный салат из семги с сыром! Твоя любимая малосольная семга,   
перепелиные яички, пармезанчик, ароматная зеленюшечка, майонез. Помнишь, ты хвалила этот салат?
              - А другой, – «Министерский», - добавляет Ирина. -  Опять же малосольная         
семга, помидорчики черри, зелень всякая, лимончик и все такое! Оба сегодня попробуем! Порции "афигенные".   
             - А завтра доедим! – уточняет Оля. - Это ж, пальчики оближешь!
             - Мне все равно! – равнодушно отвечает Анна, глядя на хлопоты подруг. 
Раздается звонок в дверь. Ольга бросается открывать. Из холла слышен голос Оли:
             «О-о, Гия! Ноги чистые?»
             Голос с грузинским акцентом: «Конечно, Оля! Я из машины!»
            - О-о, сколько всего! Как же ты донес?            
            - Это тебе еще от Дато презенты! А заносил я по частям.
            - Давай заноси все в холл, - командует Оля, - я возьму тоже и следуй за мной!
Оля закрывает дверь. Приходит в столовую, держит в руках переносные термосумки. За нею в легкой куртке входит грузин, несет в одной руке сумку-холодильник, в другой, - термосумку.
            - Здравствуйте, красавицы! – восклицает Гия.
Оля открывает сумку – холодильник, вынимает емкость.
             - Это положите в холодильник! – командует Гия. - Тут кепила с барбарисом подготовлена для запекания на завтра.
Ставит две бутылки.
            - Одна – грузинский коньяк, другая - Саперави.
            -  И коньячок! – оживляется Ирина.
Анна безучастно смотрит на все действия. Гия выставляет еще две бутылочки.          
            - Это, - выжатый гранатовый сок, поясняет Гия. - Это, – ананасовый. Это, - соусы к горячим блюдам.
             - А тут, - открывает термосумку, выставляет на столешницу двухлитровый термос.  - Горячий чанахи! Прямо сейчас есть под вино или под коньячок.
              - О-о, чанахи! – не сдерживается Оля.
              - Гия, открой заодно бутылку, - просит Ирина.
Подает ему штопор. Грузин открывает бутылку Саперави.
             - Анюта, красавица наша! - наклоняется Оля над Анной, - пойдем, дорогая, в ванную умоемся. Ты видишь, жизнь продолжается!
С трудом поднимает ее, они идут в ванную.
Гия открывает другую сумку.
 «Это, красавицы, к кофе, - горячий ачма с сыром! Дато желает вам, девочки, приятного вечера и просил поцеловать вас за него!»
Смотрит, улыбаясь, на Ольгу.
             - Перебьешься, Гия! – усмехается Оля. - Это Дато сделает сам при встрече!
             -  Не откололось! А хотелось!
Помогает Оле положить пирог на блюдо.
             - Тогда, - приятного девичника!
Забирает сумки. Оля идет его провожать. Слышится открывание двери, поцелуй.
 Голос Оли: «Э-э!»
Входит Оля, заканчивает сервировку стола, ставит три рюмки под вино. Кладет салфетки под приборы. Ирина вводит Анну. Волосы у нее расчесаны и завязаны в пучок. Сажают Анну посредине, сами садятся по обе стороны.
            - Ну что, начнем, пожалуй! Давно не виделись! – переглядывается Оля с Ириной.
Подруги берут бокалы с вином.
            «Мне водки налейте», - тихо, не глядя на них, говорит Анна.
Подруги смотрят на Анну.

Укромный уголок элитного «для своих» клубного ресторана. Комната около восемнадцати квадратов. Интерьер в японском стиле. На широком подоконнике две           карликовые японские сосны. В углу кадка с цветущей сакурой. На стенах шелковые картины с японским пейзажами, свитки с японской мудростью, выписанные             мастерами каллиграфии. Лампы с абажурами зеленого приглушенного цвета. Огромный аквариум с морской живностью: кораллы, морские ежи, звезды, каракатицы, рыбки. Микро шкафчик для пиджаков. Столик на двоих.  Недоеденные салаты, рюмки с элитным ромом, бокалы с соком. Рядом маленький столик с бутылками вина, другой - с соками. Роскошный диван, журнальный столик, две морские раковины, как пепельницы. Два господина развалившись на уютном диване курят сигары. Оба в стильных рубашках и брюках.
             - Ведь я тебя предупреждал, что нам обрежут ГКО, как источник халявы, -  не глядя на собеседника, банкир, пускает кольцами дым.
             - Да, говорил, говорил, - подтверждает Председатель, выпускает кольцами дым к потолку.  - Меня смутил один член… член Правительства, который купил большую    партию, ну и я, за компанию.
              - Была известна одна дата, – напоминает банкир. - Потом озвучена была другая.
Банкир продолжает выпускать к потолку дым.
             - Вот, вот! – соглашается Председатель.
             - Ну, и каков личный итог? – интересуется Банкир.
             - Печальный, - без минора в голосе заметил Председатель. - Минус двадцать процентов за последнюю неделю, если не считать навара за предыдущее время.
             - Прискорбно. И тебе не простительно
             - Зато я в «черный вторник» нивелировал эти потери, удачно сыграв в «шорте», а после в «лонге»*, взяв и там, и там, более пятнадцати  процентов.
         
*Термины биржевой торговли при падении цены и при подъеме.            
            
            - Да, рискованные операции тебе удаются лучше.
             - Ну, а ты, как все это пережил? – смотрит на приятеля Председатель.
            - Ты же знаешь, я не дергаюсь. У меня не бывает фальстартов. Нетерпеливые     часто платят дорого за то, что терпеливым достается бесплатно.
            - Кто бы спорил. А в итоге? - уважительно смотрит на собеседника.
             - На сегодня, - за сорок процентов.
Выпускает дым к потолку.
             - Да-а! Впечатляет! – кивает головой Председатель.
Они молчат.
            - Извини, Зама, я вынужден сказать про трудности.
Стук в дверь. Получив разрешение, заглядывает официант в строгой белой форме и в перчатках.
            - Горячее приносить?
Банкир вопросительно смотрит на Председателя.
             - Неси через двадцать минут, - Председатель вопросительно смотрит на Банкира.            
             - Через пятнадцать, пожалуй! – уточняет тот.
Официант почтительно кивает головой, тихо закрывает за собой дверь.
             - Позавчера, похоже, «свалил» из России Георгий Петрович! Автор проекта с выработавшими ресурс скважинами и их реанимации с помощью английской    технологии.
Банкир молча выпускает дым, и смотрит на Председателя.
             - Он и наш новый президент, Анна Владимировна, только они имели выходы на сибирских нефтяников и англичан, владеющих технологией реанимации истощенных скважин.
Председатель затягивается. Банкир, не изменив выражения лица, тихо спрашивает:
             - Причина отлета?
             - Он, как многие из крутых мужиков, наплевательски относился к своей болячке лимфосистемы. Ну, и она стала перерождаться в онкологию.
              - Улетел в Германию лечиться?
             - Если бы так! Анна Владимировна ему предлагала, - он отказался. Его приятель профессор онколог ему накаркал, что жить ему осталось два месяца.
Банкир затягивается и встает. Выпускает дым, не спеша направляется к картине горного пейзажа с водопадом и заснеженной шапкой Фудзи на дальнем плане.
Произносит на японском, и сам переводит.
             - Уж если не повезет, то не повезет. У него никаких размолвок с Анной Владимировной не было?
             - Нет! Она мне показала его прощальную записку, где Георгий Петрович пишет, что не может испортить ей жизнь. Просит его не искать.
             - И как Анна Владимировна это переживает?
            -  Железная женщина! Я таких не встречал! Она заверила меня, что это ее личная потеря, и это не отразится на делах компании.
             - Сильно сказано. Осталось подтвердить делом. Ты в это веришь?
             - Хочется верить!
              - Если она в ближайшие дни не предложит…
              - Какое-то предложение она готовит!  - поспешил Председатель. - Но просила
 дать ей три дня для согласования с сибиряками и англичанами.
              - И как всегда неординарное решение?
              - Она, оказывается, по - другому не умеет!
              - Скажи честно, не пересидела она у тебя «внизу»?
              - Если в отсутствие Георгия Петровича проект не «просядет», то буду каяться! Зама, мне неудобно тебя просить. Попробуй помочь ей узнать, куда улетел Георгий Петрович?
               - Это твоя и моя обязанность. Просьба тут неуместна. Ее душевное          равновесие, - залог того, что она не даст проекту провалиться. Ведь сейчас не стоит перед компанией задача реализации сразу двух проектов?
              - Какой там! С дырой в двести тысяч долларов в нашем бюджете? Хоть бы один вытянуть!
              - Плохо, говоришь, англичане реагировали на пустой полет в Сибирь? Только простаки не извлекают хоть какую-то выгоду из плохой ситуации.
             - Георгий Петрович по дружбе с начальником участка получил перечень всех узких мест компании сибиряков. О-о, ты не знаешь! Этого начальника участка «Голова» понизил в должности до мастера.
              - Вот как? Еще одно подтверждение, что некоторые вопросы не решаются в чисто деловой официальной обстановке. Да, этот приятель Георгия Петровича нарушил устав компании.
             - Анна Владимировна доложила мне, что поэтому цену сделки предлагает
 опустить процентов на двадцать.
             - Вот это услуга вашей компании и какой ценой! Быстро капиталисты англичане разглядели задатки в этой парочке, предложив Георгию Петровичу всего за две аудиенции  такую высокую должность.
             - Вот и распалась парочка, - с грустью сказал Председатель, - и вся тяжесть задач легла сейчас на женские плечи.
              - На моем веку были похожие случаи, когда один чиновник выдавал креативные нестандартные решения. Но когда над ним встала тридцатиметровая волна цунами, тот упал на колени, пригнул голову и закрыл руками глаза.  В переносном смысле. И это мужик.
            - У женщины устойчивость нервной системы по определению ниже.
             - Организуй ей хороших помощников, - покосился Банкир.
             - Как бы не так! Анна Владимировна еще при избрании ее президентом в             Метрополе отстояла право назначать себе помощников сама!
            - Тогда не будем ей мешать. Ну, а Георгия Петровича поищем. Мир тесен.
            - Да, чуть не забыл! Георгий Петрович отправил прощальное наставление         своему сыну со штемпелем аэропорта Шереметьево-2.
             - Ну, вот! Это уже кое-что! А во сколько? Есть ли на штемпеле время?
             - Не знаю. Я спрошу Анну Владимировну.
Банкир подходит к свитку и, видимо, размышляет, читая высказывание мудреца.
            -  Никто не знает, как его организм может переварить удары судьбы. - Не отрывает взгляда от изречения, больше для себя, произносит. - Не знает и наша Анна Владимировна.
Посмотрим, посмотрим. А я – то надеялся, что в новом кабинете мы примем англичан.         
             - Зама, раз англичане не получили подтверждение производительности с первой скважины, сдается мне, что они ждать не будут. К ним уже присматриваются нефтяные акулы. 
            - Как я понимаю, сдвинуть с мертвой точки проект может подтверждение производительности на скважине.
             - Я бы добавил, Зама, многое зависит и от сибирского руководства. Там «Голова» области тертый мужик, со связями в министерстве и Правительстве. Ему очень не нравится жесткая позиция нашего президента. И он ведет свою игру.
            - Анна Владимировна была на скважинах один раз и, конечно, не может детально знать положение дел, как знал это Георгий Петрович.
             - Но они оба, изложили свое видение развитие событий в отчете по той             командировке с учетом мнения того самого начальника участка. Это дает реальное представление складывающейся ситуации.
Короткий стук в дверь.
            - Да, да! – приглашает Председатель.
Входит официант с подносом.  На нем два блюда, накрытые высокими крышками и пара маленьких бутылочек с соусами. Он наводит порядок на столе, ставит новые приборы, смотрит на хозяев жизни, не получив указаний, уходит.
              - Да, все крупные проекты имеют ограниченное время внедрения, - отвечает на свои мысли Банкир. 
Подходит к другому свитку.
              -  Деньги не любят лежать без дела. Это, как кровь, должна быстро течь по артериям. Да, не вовремя исчез Георгий Петрович, не вовремя.
               -  Да, Зама, где тонко, там и рвется.
               - Но если твои прогнозы не оправдаются и ваш президент сломается от горя, - незаменимых нет. Мы не можем провалить проект, в который уже вложены большие умственные и денежные ресурсы. Пойдем за стол, поговорим о более приятных вещах, о кризисе.
Идут к столику с напитками. Сами наливают себе ром. Садятся за стол, расправляют салфетки на колени.
              - Что же это получается, Зама, что для тебя кризис желанное явление?
Банкир произносит на японском поговорку.
              - Пользуясь хаосом, - переводит он, - блюсти свои личные интересы.
              - Ловить рыбу в мутной воде?
              - Вот-вот! А разве ты не взял свое при падении и при подъеме? Кризис по-японски имеет два иероглифа: беда и развитие. Это даже Анна Владимировна озвучивала, если помнишь. Выходит, для одних – беда, для других – развитие. А некоторые компании выходят из кризиса более окрепшими.
               - Ну, все равно, как-то неудобно пить за кризис. К тому же, у нас беда…
               - Мы живы. Тогда пьем за тех, кто выходит из него более крепкими.
Они чокаются.   

Р е б у с  Г а ф а р а
Пальчики Анны с маникюром резво печатают на смартфоне: «Гафар, позвоню послезавтра тебе одному около двадцати часов по Москве. Как ты относишься к переезду в Москву: 1. на должность нефтяного эксперта в нашу компанию. Либо, 2. на должность представителя английской компании в России, в том числе и в твоей Сибири? Анна.

Следующая ночь. Сибирь. Двухэтажный рубленный домик руководства нефтяной акционерной компании – «АО».
Кабинет Акимыча. Гафар сидит в кресле директора. Огромная волосатая пятерня с синей тюремной наколкой на указательном пальце держит у уха трубку городского телефона.
               - Привет, дорогая! Почему звонит не Георг? Анна, когда ты была еще советником, ты выражалась более ясно. Что за ребус ты мне задала?
               - Да, Гафар, я дала тебе день и вводную, чтобы твои мысли обступили со всех сторон тему. Георгия нет и не будет. Он сбежал в другую страну лечиться. У него обнаружили неизлечимое заболевание.
              - Анна, такие новости, как серпом по… к ним надо было меня подготовить!
              - Какие вы, мужики, пошли нежные! Меня твой Георг тоже не готовил, - живу пока! Итак, ты - нефтяной эксперт у меня в компании: оклад пять тысяч долларов, половина времени в Москве, половина - в Сибири.
Слышится удивленный свист.
Анна продолжает.
              - Второй вариант, это должность, которую англичане прочили Георгию. Представитель их фирмы в России: три четверти времени в Сибири, остальное время в Москве. Георгию давали десять тысяч, тебе дадут меньше. Главное – ты не знаешь английский.
               - Жора в таком случае сказал бы: «Поздно рано вставать!» Я учить не сяду!»
               - Не перебивай! Я с переездом помогу. Пока не знаю как, но чего-нибудь придумаем! Если вдруг тебя возьмут англичане, надеюсь, тоже помогут! 
               - "Ахренеть"! Георг, Георг…
               - Главная задача, Гафар, - это официальное предоставление сибирскими компаниями выработавших ресурс скважин на внедрение английских технологий. И еще. Чем больше ты привезешь документов о дебите скважин, залегании нефтеносных жил и прочее и прочее, не только со своего участка, но и других, - тем ты будешь стоить дороже.
               - "Ахренеть"!
               - Если в принципе согласен, завтра вечером ты должен быть в Москве. Как и раньше задним числом оформлю тебе вызов с гостиницей. На следующий день будем прорываться к англичанам. Все! Пока!
Короткие гудки.
Обняв трубку телефона двумя кулаками, прислонив их ко рту, Гафар безучастно смотрит в черное окно. Кладет трубку, подходит к окну.
               - Георг, Георг…
Глубокая ночь. Под тусклым фонарем стоит раздолбанная шестерка Жигулей. Метрах в двадцати горит еще один тусклый фонарь. Дальше кромешная темнота. У окна кружатся снежинки. Гафар отлипает от окна, подходит к небольшому застекленному шкафу, набитому папками с документами. Медленно перебирает папки. Находит нужную, кладет на ближайший стул. Затем находит еще пару. Несет их на стол, садится в кресло, выборочно листает. Несет одну папку, ставит ее обратно в шкаф. Смотрит задумчиво в окно. Подходит к небольшой черной доске, берет мел, рисует ехидного кота с яйцами. Пишет: «Акимыч, беру на три дня больничный!»
Выходит с двумя папками, как пьяный, поет.

ОТ ЗЛОЙ ТОСКИ НЕ МАТЕРИСЬ,
СЕГОДНЯ ТЫ БЕЗ СПИРТА ПЬЯН.
НА МАТЕРИК, НА МАТЕРИК,
ИДЕТ ПОСЛЕДНИЙ КАРАВАН… *

*«Последний караван» Слова и Музыка Александра Городницкого, 1960 год.

А н н а + п е р в ы й  «в и ц е»      
Москва. За своим рабочим столом сидит заместитель президента, Первый «вице», Михаил Натанович. Рядом в вальяжной позе сидит на стуле нефтяной эксперт. На компьютере у хозяина таблица с колонками цифр. Рядом раскрыты книга и журнал с показателями добычи нефти в Западной Сибири.
Дверь открывается, на секунду застыв в дверях, Анна решительно входит в кабинет и встает с другой стороны стола рядом с первым «вице». Тот откатывается в кресле, пытается встать. Президент жестом руки приказывает ему сидеть. Хозяин взглядом просит эксперта выйти. Тот делает вид, что не понимает.
              - Михаил Натанович, я к вам посовещаться, - не выдерживает президент.
              - Я вас слушаю, Анна Владимировна, - хозяин сверлит глазами эксперта.
Эксперт не возмутим.
             - Я могу обсудить вопросы со своим замом? – президент в упор смотрит на эксперта.
Тот встает, холодно смотрит на президента.
          - Меня зовут Андрей Игнатьевич.
С достоинством покидает кабинет.
Анна дает возможность тому закрыть дверь.
          - А для меня вы нахальный говнюк! - в сторону двери. - Еще раз это повторится, скажу вам при всех в глаза.
Садится рядом с первым «вице». Молчание длится не более двух секунд.
          - Ну и какой КПД от его советов? – спрашивает президент.
          - Скользкий человек. Пытаюсь получить от него хоть какую-то помощь. Одни общие рассуждения. Пару раз ловил на грубейших ошибках. Вы понимаете, Анна Владимировна, в отсутствие Георгия Петровича, он единственный, кто что-то знает о нефти.
            - Михаил Натанович, а как он появился в компании?
            - Он говорит, что его позвал Антон Евграфович, наш бывший до Вас шеф.
            - Но тот не имел связей с сибиряками и не мог сам его раскопать. Кто-то тогда его рекомендовал? Наведите по нему справки, чей он ставленник.
            - Хорошо. Анна Владимировна, я запарываю ваше поручение. У меня в набросках концепции развития нефтяного направления, кроме академических постулатов, которые я черпаю из книг и журналов, отсутствует конкретика.
            - Анна с любопытством смотрит на своего зама.
           - Я чувствую себя, как в вакууме. Мне не на что опереться.
Зам вдавил голову в плечи, ожидая втыков.
           - Я прочитала ваши соображения по поводу развития направления. Я рада, что во многом наши позиции совпадают.
           Анна видит, как меняется выражение на лице Натановича, на щеках появляется румянец.
           - Сегодня я скину на ваш компьютер мои и Георгия Петровича соображения по результатам злополучного полета в Сибирь. Вам будет на что опереться.
Президент смотрит на своего зама, видимо, не решаясь высказать еще, что-то важное. Тот чувствует напряжение и подается вперед.
          - Михаил Натанович! Нас только двое. Давайте попробуем увеличить обороты. Мне нельзя занимать три должности одновременно, - и члена Совета директоров, и президента, и ответственного за нефтяное направление. Вы понимаете, о чем я. Ваша голубая мечта может сбыться очень скоро.
 Натанович отодвигается, опускает глаза и его лицо покрывается пунцовыми пятнами.
 Президент продолжает.
          - Если мне удастся переманить к нам начальника нефтяного участка, подружитесь с ним. Это будет настоящий помощник вам и мне. Если он завтра прилетит, мы втроем сядем и проработаем основные направления развития и структуру компании под эти направления.
          - Я не могу вам прямо смотреть в глаза, Анна Владимировна! - опустив глаза, выдавливает зам. - Меня до сих пор жжет стыд за мою дерзость тогда на президентском совете.
Затравленным взглядом Натанович смотрит на своего шефа.
           - Простите меня!
           - Как вы поняли, я вас давно простила. Изучите проект договора с сибиряками. Готовьтесь на неделю отправиться в Сибирь и полазить вместе с Гафаром по его участку. Впитывайте, как губка, все его советы.
            - Когда командировка?
           - Прилетит Гафар, уточним. После этого я представлю вас руководству англичан и сибиряков, как кандидата на должность президента компании.
          - Спасибо за доверие, Анна Владимировна. Я сознаю драматизм ситуации, сделаю все, что в моих силах.
Анна, молча, смотрит в его глаза, читает что-то нужное ей, кивает головой.

Ц а р с к и й  п о д а р о к         
С коротким стуком входит улыбающаяся Генриетта. Анна Владимировн! Я за вами! Вас двоих все ждут. Все в сборе!
Анна изумленно оглядывает вечернее платье Генриетты, ее туфли, сияющее лицо. Закрывает глаза, трясет головой.
         - Генриетта, объяснись! Что происходит?
         - Как вредно не бывать на этаже верхнего руководства! Мне дана минута, чтобы вас привести.
Генриетта стоит в открытых дверях, приглашая следовать за нею с невозмутимым видом.
          - А я - то считала тебя своим доверенным лицом! Ну, погодите, заговорщики! Проворачивать делишки за спиной президента? Никому не позволю! И ты меня не ставишь в известность?
Генриетта оглядывается назад, тихо: «Мне бо`шку обещал отгрызть Председатель, если хоть одна душа узнает в компании!».
Процессия во главе с Генриеттой быстрым шагом направляется к президентскому кабинету. Генриетта распахивает дверь кабинета, пропускает Анну и придерживает первого «вице». Анна, делает шаг, останавливается ослепленная. Заиграла какая - то бравурная музыка, раздаются возгласы, жидкие хлопки.
Кабинет Анне кажется сначала каким – то залом приемов. Стол теплеет благородным матовым цветом. Ее президентское кресло больше похоже на тронное. С двух сторон от стола стоят стулья с высокими спинками, обтянутые красивым гобеленом. Справа примыкает небольшой стол, на котором мерцает большой монитор компьютера, стоит какая-то система связи и два телефона. Спиной к столу стоят, аплодируя, Председатель, помощник Банкира, дизайнер, Геннадий Кузьмич, ее протеже начальник планово-экономического отдела Наталья Павловна. За спинами стоящих просматриваются на столе блюда с едой и салатами, бутылки, фужеры, бокалы. В дальнем углу замер с тележкой официант в белой форме и белых перчатках.
Музыка и хлопки стихли, от стоящих отделяется фигура помощника Банкира. В руках он держит маленький серебряный поднос, где на синей бархатной подушечке лежат два блестящих золотом английских ключика.
          - Поздравляю, Анна Владимировна, и вручаю ключи от вашего кабинета, а этот, - от комнаты отдыха. Такая обаятельная женщина – президент заслуживает такого изысканного кабинета. С каждым проведенным днем в кабинете, вы по достоинству оцените его удобства и функциональность.
Передает в ее руки подносик с ключами.
          - Анна Владимировна, я, грешник, - начал Председатель, - вместе с вами был свидетель зарождения идеи нового кабинета, когда мы были в кабинете Банкира Евгения Замыча.  И я вам скажу, господа, - оглядывается на стоящих за ним, - Анна Владимировна заработала его исключительно своей головкой!
          - Косвенно в этом причастен и Геннадий Кузьмич, который по праву стоит здесь сейчас! – добавляет Анна.
          - Я-я-я? – тушуется Геннадий Кузьмич. - На х-хорош-шие дела у меня короткая память! Ну-ка, напомни мне, Предс-седатель!
         - Ни в коем разе, Анна Владимировна!  Пусть помучается, как он помучил нас в свое время!
         - Гос-спода, гос-спода, ч-что вы в с-самом деле! Ес-сли я прич-час-стен, как вы говорите, так напомните ж-же мне!
           - Все! – ехидно замечает Председатель, - проехали! Анна Владимировна -
 почтительно склонив голову, - вызывайте меня почаще к себе «на ковер», чтобы я был свидетель, как рождаются новые идеи в таком кабинете!
            - Не-ет! – прерывает дизайнер. - Я так не согласен! Анна Владимировна, давайте осмотрим вашу комнату отдыха. Оцените ее и скажите, что вы об этом думаете.
Подбегает к президенту, бесцеремонно хватает ее под локоть, подталкивает к двери комнаты отдыха. Президент смотрит на помощника Банкира, тот улыбается. Президент крутит головой, а дизайнер толкает и толкает ее к двери. Наконец, он добивается своего, распахивает дверь, наклоняет подобострастно голову и широким жестом предлагает переступить порог.
           - Прошу, Анна Владимировна! Скажите же мне хоть пару слов! Здесь столько души вложено! Столько нерв!
Все потянулись, как хвост кометы Галлея, за президентом. Дизайнер отстает от президента только на середине комнаты в двадцать квадратов и отходит к группе робко перешагнувшей только ее порог. Некоторые так и не смогли этого сделать, просунув любопытные головы в комнату. И не находится ни одной головы, чтобы с удивлением или с восхищением она не выдохнула или протянула замысловатое: «Вот это да-а-а!»
Комната больше походила на зал элитного отеля для приема отпрысков королевских кровей. Малахитовые с золотом стены, выступающие из стен колонны, набранный из цветных каких-то редких пород дерева, пол. Комодики, шкафчики, туалетный столик из светло-коричневого дерева, большое зеркало, отделанное позолотой. Уютный обтянутый бархатом диван. В комнате на стенах висят две картины: небольшая бухточка с лазурным морем и нависшей над ней скалой и летнее поле ржи с васильками, вдающееся в лес.
          - И в этих апартаментах можно жить? – засомневалась президент.
          - А вы попробуйте, потом расскажете! – радостно предложил дизайнер.
Быстрыми шагами приближается к президенту, что-то шепчет на ухо и так же быстро семенит обратно к группе.
           - Не может быть! – не поверила Анна.
Президент быстро подходит к двери, ведущей, очевидно, в душевую и туалет. Открывает дверь, ахает в изумлении. Быстро закрывает ее обратно. Качает головой, идет в кабинет сквозь расступившуюся толпу в дверях. Встает у своего стола. Она не слышит, как скрипучий голос Геннадия Кузьмича тихо всем открывает тайну.
           - Я ж-же говорил вам, как прич-час-стный к этому празднику, ч-что с-сантех-хника там с-с позолотой!
Каждый из присутствующих тихой репликой удивления и восхищения соглашается с ним.
Все возвращаются к столу, стоят, глядя на президента. Видят, что она хочет что-то заявить. Председатель быстро оценивает обстановку, перехватывает инициативу.
          - Так!  Еще не «нолито»! Начнем, пожалуй, традиционно, выстрелив пробкой шампанского! Потом, - кто чего захочет!
           - Нет, любезный, - охлаждает он пыл официанта, - горячего пока не надо!
Хватает бутылку шампанского, пытается открыть пробку, продолжает.
           - Угомоним вот эти вкусные салаты с крабами, фуа-гра с ананасовым соусом! О-о! Мой любимый салат с трюфелями! Первый тост я выучил еще вчера, так что уж позвольте мне, госпожа президент!
Пробка глухо выстреливает в стену, перелетев через стол. Председатель наливает Анне, себе и помощнику Банкира рядом. На столе образуется лужица.
Анна разводит руками и опускает голову.
          - Вот это называется «обмыли», - указывает Геннадий Кузьмич на лужицу на столе.
          - Любезный, - резко обращается Председатель к официанту, - мы же договорились! Вы ни на шаг не отходите от президента Анны Владимировны и упреждаете все ее желания! А мы уж, как-нибудь и без вас перебьемся!
Любезный быстро катит тележку с напитками. Наклоняется.
          - Нет! – тихо говорит президент.
Отодвигает фужер рукой, в котором уже пенилась влага, налитая Председателем.
          - Мне водки.
Официант наливает водку Анне в бокал.
Проносится одобрительный мужской хор.
           - У-у-у!
           - И я, пож-жалуй, с-собезьяннич-чаю!  Президент плох-хого не пос-советует! -  слышится скрипучий голос Кузьмича.
 Председатель хватает бутылку водки, наливает себе, передает ее через помощника Банкира, который сидит рядом, Геннадию Кузьмичу. Оглядывает присутствующих, сидящих за ним на одной стороне.
          - Так! Анна Владимировна! Вы настоящий руководитель! Никто не сомневается в этом из здесь присутствующих! Каждый из нас готов подставить вам свое плечо! Помните, мы – рядом! Мы готовы взять все повседневные заботы. А ваша главная задача – генерировать идеи! Делегировать свои полномочия подчиненным. За ваше мудрое руководство!
Чокается с бокалом президента, лихо опрокидывает свой по назначению.
Президент выпивает свои семьдесят граммов под пристальные взгляды желающих подставить не только свое плечо, но и свой рот.
Президент через минуту встает, все замолкают.
Официант тотчас наливает водки в бокал.
          - Передайте искреннюю благодарность Евгению Замавичу, - обращается она к помощнику Банкира, - за столь царский подарок! Спасибо нашему дизайнеру за упорство и контроль в реализации замысла. Спасибо вам, Председатель и всем присутствующим за слова поддержки и желании разделить со мной ответственность. Но я вынуждена покинуть вас.
           - Как это? Как это? – не одобряет Геннадий Кузьмич.
           - Что еще случилось, Анна Владимировна? – удивленно хмурится Председатель.
           - Но я не могу сорвать важные мероприятия, - оправдывается президент, - которые я запланировала!
           - Любые важные мероприятия часик могут отлежаться! – несогласно замечает Председатель.
            - Но мне надо обязательно сейчас сделать важный звонок. Потом я жду у себя очень важную персону.
            - Ну, так сидите, принимайте участие в трапезе и ждите в своем кабинете, когда нарисуется ваша важная персона! – соглашается советник Банкира.
Дизайнер решительно выходит из-за стола и направляется к сложному телефонному агрегату на столе у Анны.
            - Диктуйте номер!
            - Но-о здесь…
            - Называйте, называйте! – безоговорочно настаивает Председатель, - нас здесь нет!
Анна пожимает плечиком, начинает диктовать номер, глядит в свой помощник, - тоненькую электронную книжечку, которую всегда носит в кармане.
Председатель стучит вилкой по краю бокала, грозно замечает: «Продолжайте отмечать, но, чтобы ни одна вилка не скрипнула о блюдо!»
Длинный гудок прерывается приятным женским голосом с акцентом.
Телефон был поставлен на громкую связь.
          - Это торгпредство Великобритании. Вас слушают! Алло?
          - Ну, надо же! – чья-то реплика из присутствующих.
          - Алло? Кто вам нужен? – голос по «громкой».
          - Вы не могли бы позвать мистера Вилсона? – просит президент.
           - Да, сейчас попробую, пожалуйста, подождите!
Чуть слышен фон множества женских и мужских голосов на английском. Иногда раздается смех, отдельные реплики, играет приятный джаз.
Запыхавшийся голос с легким акцентом.
           - Мистер Вилсон у телефона! Я вас слушаю!
           - Добрый вечер м-р Вилсон, у вас так весело! Это президент компании… миссис Михайлова!
            - О-о! Анна Владимировна, рад вас слышать! Действительно, у нас сегодня весело! Мистер Робинсон летит сейчас в самолете и будет в Москве ночью. Пробудет в Москве два дня и на неделю улетает в Тюмень.
            - Вот как? – слышится у президента разочарование в голосе.
            - Да, он очень огорчен вашей неудачей в Сибири. Летит в Тюмень знакомиться с местными условиями добычи нефти.
          - Понятно…
Мистер Вилсон, видимо, уловил эти изменения.
            - Анна Владимировна! Это не то, что вы подумали! Это чисто ознакомительный полет!
            - М-р Вилсон, - берет себя в руки Анна, - не могли бы вы попросить м-ра Робинсона принять нас на второй день его нахождения в столице?
           - Обязательно попрошу, Анна Владимировна! Мы все знаем, что вы с Джорджем без приятных новостей не появляетесь! Ему от меня большой привет!
            - Спасибо вам, м-р Вилсон, буду ждать звонка.
Во время разговора никто, кроме Геннадия Кузьмича, к еде не притронулся.
            - Кто такой Джордж? - отпив из бокала сока, заинтересовался Председатель.
            - Так зовет м-р Робинсон - не поднимает головы президент, - Георгия Петровича… да и остальные тоже.
           - Так, Анна Владимировна! Давайте выпьем за успех!
Председатель вкладывает в руку президента бокал с водкой, чокается.
           - Выпейте и поешьте! Не к лицу хандрить в таком кабинете!
Президент взглянула на Председателя. Пьет свой бокал до половины. Председатель пододвигает ей салат.
            - Вот это правильно, президент!
            - И не раскисайте! - только ей, тихо, - а то подумают, что вы слабая женщина! Председатель приступает к своим любимым трюфелям.
            - Позвольте, позвольте, Анна Владимировна! Вы ж-же с-сказали англичанам, ч-что прос-сите принять «нас-с»… но Георгия Петрович-ча нет?
            - Да-а! – поддерживает Председатель, - и этот мистер сказал, что ждет вас с Джорджем? Как же вы…
           - Все так. Я напрашиваюсь к ним с бывшим начальником сибирского нефтяного участка.
           -  С Джафаром? – подскакивает Председатель.
           - С Гафаром. - продолжает заниматься салатом Анна.
           - Но почему вы не рассказываете мне о своих планах?
           - Я однажды уже рассмешила Создателя, делясь с вами своими планами.
          - Но его, я слышал, - встрепенулся помощник Банкира, - Лев Спиридонович, глава области, выгнал из начальников в мастера за ту папку с дефектным оборудованием, что тот передал Георгию Петровичу.
            - И вы даже это знаете? – удивилась президент. - От этого опыт Гафара нисколько не уменьшился, - холодно заметила она.
          - Вы что, действительно, хотите устроить смотрины у англичан Гафара? – удивился помощник Банкира. - Его «Голова» сотрет в порошок и сдует с ладони!
           - Если успеет! – подняла на него глаза президент. - У нас нет выхода. Да, его прилета я жду сегодня с нетерпением.
Отодвигает тарелку, устало глядит на помощника Банкира.
           - Надо нам с Гафаром многое обговорить.
           - Вот это фишка! – восхитился помощник.
           - Ну, Анна Владимировна!  - присоединился к помощнику Председатель, проглотив свой трюфель.
          - Господа, - прикладывает пальцы к виску президент, - позвольте мне на десять минут удалиться, у меня страшно разболелась голова.
           - К вашим услугам ваша комната отдыха! - выскакивает дизайнер из-за стола, - пойдемте, я покажу, как просто все работает.
           - Я с вами! - решительно поднимается Наталья Павловна.
           - Да, да! Проводите ее! – поддержал Председатель.
Процессия во главе с дизайнером двигается в комнату отдыха.
Наталья Павловна ведет под локоть бледного президента.
Дизайнер подскакивает к тахте, хватает огромную подушку, которая обычно бывает за спиною, кладет ее в кресло. Тоже он быстро проделывает со второй. Выдвигает в стенке ящичек, в его руках оказывается второй клетчатый плед, который он ловко расстилает на тахте, не забыв положить маленькую подушку. Другой огромный плед из тонкой ирландской шерсти уже держит в руках, готовый накрыть им президента.
          - Вы пока прилягте и снимите только жакет, а вот этим пледом прикройтесь.
          - Все, все! Спасибо! - толкает его к двери Наталья Павловна. - Мы без вас теперь справимся и знаем, что снять, а что прикрыть!
С глупой ухмылкой на лице дизайнер появляется из дверей, разводит руками.
           - Выперли! - идет на свое место.
           - Михал Натанович, вы в курсе того, о чем сейчас рассказала нам президент? – обращается к заму президента Председатель.
          - Президент зашла в мой кабинет, и мы только начали обсуждать эту ситуацию, как за нами пришла секретарь Генриетта Соломоновна.
          -  Да, это я ее послал. Но Septem enim ne moreris! - семеро одного не ждут! И вы ничего не знали о вызове Гафара?
           - Полагаю, с этим и зашла президент ко мне.
Выходит из комнаты Наталья Павловна. Быстро садится на свое место. Ловко наливает себе водки и мигом опрокидывает ее в рот под молчаливые взгляды присутствующих.
          - Анне Владимировне, действительно, надо отключиться на полчасика. Такие нервные стрессы… можно нормально разговаривать, за двумя дверьми ничего не слышно.
         - Во! - торжественно поднимает палец дизайнер, - еще одна положительная оценка.

А н н а  в ы з ы в а е т  Г а ф а р а               
         - Анна Владимировна, это вахтер Михалыч, - по громкой прорезался голос, - секретаря нету, а к вам мужчина прорывается из Сибири. Гафар Немулят…- путается в буквах вахтер.
Повисает двухсекундная тишина.
Первый «вице» рванулся к аппарату. Секунду смотрит на него, тычет пальцем нужную кнопку.
           - Михалыч! Я спускаюсь, сейчас его встречу, и провожу к президенту. Мы ждем его. Быстро выходит из кабинета.
           - А ч-что? - торжествующе оглядывает всех Геннадий Кузьмич, - х-хорош-шая реакц-ция у зама? - Глядит на Председателя.
           - Да, уж! – соглашается тот и опрокидывает в рот очередную порцию водочки. - Надо же! Прилетел! Все по плану у президента! - Тычет вилкой в черный срез трюфеля. Это как надо крутиться!
          - Прошу! - распахивает дверь первый «вице».
Пропускает вперед Гафара.
Гафар делает только шаг в кабинет и останавливается.
           - Алла Анасы! – изумленно осматривается Гафар, - Матерь Божья! Куда я попал?         
           - Давай, давай, Гафар, заходи! – встречает его Председатель. - Ты попал к друзьям, и они тебе рады! - Жмет лапищу Гафара.
Гафар обводит всех взглядом.
           - А где же президент? Где Анна… Владимировна?
           - Там она! - показывает на комнату отдыха Председатель, усаживая Гафара рядом с Первым «вице» - У нее разболелась голова. Она ждала вас и договаривалась с англичанами, чтобы вас с нею завтра приняли в торгпредстве.
            - Ну, дела! Как она быстро все проворачивает!
            - Гафар, - с полным ртом говорит Председатель, - это Москва… а не медвежий угол Сибири! Здесь не будешь… быстро крутиться, - не поешь!
           - Любезный! Еще приборы на человека! – обращается он к официанту.
           - Да, уж, по вашему столу вижу, что крутитесь вы, как волчок!
            - Гафар, - обращается к нему Председатель, - десять минут назад президент сказала про тебя, что ждет важную персону.
             - Важнее в данный момент не бывает! - с достоинством поднимает палец вверх Гафар.
            - Ты смотри, как отслеживает ситуацию! – удивленно восклицает Председатель. -
Вот это татарин!  - тихо себе под нос. 
            - Председатель, я пойду, пожалуй, - вылезает из-за стола помощник Банкира.
            - А чего так? Еще не приняли под горячее?
            - Надо доложить Евгению Замавичу кое-какие вопросы.
Дизайнер тоже поднимается.
            - Сиди уж! – смотрит на него помощник. - Ты ведь после президента больше всех причастен к этому вечеру!
            - Я закрыл свой кабинет, - смотрит на помощника Председатель, - ты же у меня раздевался! Пойдем, провожу тебя!
             - Любезный, а ты посади Гафара рядом со мной, коли место освободилось. Да шевелись, давай!
Помощник Банкира встает, выходит из-за стола.
          - Садись, садись, Гафар, рядом! Да положи ты свой баул вон на столик! – командует Председатель.
Обнимая за плечо помощника, Председатель покидает с ним кабинет.
           - Гафар, я понял, ты знаком с Председателем по сибирской командировке. - берет в свои руки бразды правления Первый «вице». - Я тебя сейчас представлю присутствующим.
Подходит к Геннадию Кузьмичу.
           - Геннадий Кузьмич, - один из пяти членов Совета директоров.
           - Как это? Как это? – возмущенно вскинлся Геннадий Кузьмич. - Ты ч-что ж-же, до ш-шес-сти с-с-ч-читать не умееш-шь? Х-хорош-шо, ч-что тебя с-сейч-час-с-с не с-слыш-шит президент! А то она бы с-снова тебя пос-сч-читала!
           - Не понял! – смотрит на него Гафар. - А что, у вас президент еще и член Совета директоров? Анна… Владимировна?
           - У нас-с в с-столице вс-се возмож-жно, Гафар! - кивает головой Геннадий Кузьмич.
          - Это, как же крутиться надо, чтобы за два неполных месяца занять такие должности? Это же башка отскочить может! Не-ет, у нас в Сибири живут размеренно!
           - И это Анна Владимировна, добилась по заслугам, Гафар! - кивает головой начальник ПЭО. - Я начальник планово-экономического отдела Наталья Павловна. Откуда и выпорхнула президент.
           - Рядом, - секретарь президента, - Генриетта Соломоновна, – знакомит помощник президента. – Это дизайнер от Банкира, создатель этого кабинета.
           - А это, - показывает пальцем на Первого «вице» вошедший Председатель, - первый помощник президента.
          - Да, мы уже познакомились! – отвечает Гафар.
          - Садись, садись рядом, чего стоишь?  Налить штрафную Гафару! – командует Председатель.
Гафар садится.
           - А мне, Председатель, заменить можно? - щелкает Гафар по бокалу, показывает на фужер для шампанского.
           - А еще сибиряк! – подначивает Председатель. - Да видел бы ты, как Анна Владимировна и та пила вместо шампанского водку!
Любезный наливает Гафару в фужер водку.
       - Да я и не против. Ну, за ваш дружный коллектив! За вашего президента, дай Бог, ей здоровья!
Не спеша, Гафар выливает содержимое в рот, не замочив шикарные усы, в полной тишине и остановленных на нем восхищенных взглядах.

Генриетта Соломоновна, Наталья Павловна и официант убирают со стола посуду в коробки. Недоеденные блюда счищают с тарелок в бачок. Входит водитель ресторанного фургончика, забирает коробки и уносит в машину.
Гафар сидит в кресле президента с раскрытой папкой и что-то читает.
Дверь комнаты отдыха открывается, появляется на пороге президент и застывает, озирая кабинет.
           - Гафар! Какой молодец, прилетел!
Генриетта и Наталья, бросив убираться, обступают Анну.
            - Ну, как ты, Аннушка? – дотрагивается до руки Генриетта.
            - Ну, совсем другой вид, Анна Владимировна! – улыбается Наталья Павловна. - Значит, хоть немного удалось скинуть стресс!
           - Сколько я была в отключке? – спрашивает президент.
           - Только полтора часа! – улыбается Генриетта.
           - Ничего себе, только! Никогда себе такого не позволяла!
           - Анна Владимировна, если бы вы не поспали, - не соглашается Наталья Павловна, - вы сейчас были бы не работоспособны!
Гафар уже стоит рядом и улыбается в усы.
         - Девочки, какие вы молодцы! Можно я сейчас удалюсь с Гафаром в комнату отдыха, мы не будем вам мешать. Нам многое обсудить надо.
           - Ну, так и быть! – улыбается Генриетта.
           - Мы вам разрешаем удалиться! – поддерживает Наталья Павловна. 
Девочки смеются.
Президент кисло улыбается.
          - Разрешаем удалиться, при условии, – поднимает пальчик Наталья Павловна, - вы  мне разрешите сделать вам кофе и вы  должны съесть хоть все три эти бутерброда с черный икрой. И я удалюсь. В отличие от нас, вы так и не поели.               
           - Пойдем в комнату отдыха, Гафар, у нас не больше часа, мне еще посмотреть договор обязательно надо. Завтра нас обещали пригласить на переговоры в торгпредство.

Комната отдыха президента. У небольшого стола на стуле сидит Гафар.
Наталья несет две чашечки кофе ставит на стол. Уходит. Анна садится в кресло. Пододвигает тарелку с бутербродом.
          - Рассказывай, какие дела в вашем АО?

На стильных настенных часах минутная стрелка уже прошла на лимбе три раза по пять минут.
          «… вот такие плачевные дела у нас, Анна Владимировна!» - закончил Гафар доклад о плачевном положении в его АО.
           - И если хотите быстро все провернуть, особенно, мое обустройство в Москве, - спешите, пока «Голова» лежит в госпитале.
           - Неужели он такой вредный мужик?
           - Вредный, мягко сказано! И злопамятный!
           - Гафар, мне теперь, в отсутствие Георгия, только у тебя можно это узнать. Скажи, а не было у тебя разговоров с Георгием о лизинге.
            - Как же, как же! Еще какие необычные разговоры. Георг объяснил мне, что это такое и посетовал, что он даже интересовался в Минтопе, но о такой форме договоров никто не слышал. Нам самим, как бестолковым, долго объясняли, что такое приватизация и акционерное общество. Как нас насильно акционировали, - все пошло в разнос.
          - Да-а… а ведь лизинг для нас был бы самой удобной формой сотрудничества с вами сибиряками.
           - Мне Георг доходчиво это объяснил. Ну, нафига вам, москвичам, покупать нефтяной бизнес, в котором вы ни хрена не смыслите? Занимались бы и дальше своим «купи-продай»! А если все-таки брать, то надо целый готовый участок, а не тридцать или сорок скважин. На моем участке все притерто за годы и все подогнано. И я, почти, ни от кого независим.
          - Ну, ну, давай, Гафар, рассказывай, что поменяется, если все-таки брать в лизинг?
И Гафар начинает «новую сказку из тысячи и одной ночи».
Они добрым словом вспомнили предусмотрительного дизайнера, затоварившего микро буфетик и холодильник, в которых нашли и растворимый кофе, и печенье, и сливки. А сейчас сидели, обдумывая, все переговоренное. Никто не отважился предложить первым новое решение.
Первой не выдержала Анна.
          - Может, правда, обговорить все новые договоренности с Акимычем, «Головой» и мистерами и предложить взять в лизинг целый участок. Ну-ка, еще раз озвучь, что в него входит?
Гафар озвучил.
          - Я тебе говорю, Анна, Акимыч, когда услышал от меня, что вы хотите покупать только 40 скважин, удивился, почему так мало. «Голова» с самого начала очень подозрительно относится к тому, что кто-то урвет себе кусок его, как он сам считает, нефтяного бизнеса. Думаю и «Голова» проглотит лизинг. А англичанам только в плюс, если скважин для реанимации будет на два порядка больше.
          - Да-а, мистеры должны пойти на дополнительные уступки, услышав про такое количество. Торгпред сам озвучивал, чтобы мы предложили Робинсону «злачное место». Но теперь это уже совсем другие деньги! Без Банкира нам это не вытянуть, а вот захочет ли он войти в такое большое дело, - это загадка.
          - А Председатель, как к этому отнесется?
          - Не знаю, Гафар, не знаю! Знаю, что он не любит залезать в долги. Думаю, что будет не в восторге от новой идеи. А может, и вообще запретить даже обращаться к Банкиру с лизингом. Это же Председатель! Но времени у нас нет обмусоливать этот вопрос со всеми. Рискнем завтра начать с англичан?
          - Георгий нас поддержал бы! А кто не рискует, тому фужерчик не наливают! - Хитро улыбается Гафар.
Анна укоризненно смотрит на Гафара.