6. Про Светочку

А ведь, вспомнил, мы и лежали уже на той траве ночной. Кажущейся, когда она в темени, чистой-девственной. Она лежит на спине, платьишко на ней простейшее и лёгкое - я подстелил свою куртку - эдакая фирменная стройотрядовская, нечто тонко-брезентовое - я вдоль неё на боку, не смея тело её никак теснить, склоняюсь над её лицом, а над телом зависаю - такой вот я был дурак - то ли не хотел показаться противным мне самому типом быка, которому лишь бы только всадить свой вонючий рог в чистое-сокровенное... А ведь всякий "настоящий мужчина" уже бы вовсю наяривал - выходил бы в тех обстоятельствах на моём месте на финишную прямую: девушка навзничь, целование в разгаре, а платьишко такое, что полудвижение - и вот оно уже легко задрано, а там и трусики какие-нибудь простенькие и нежненькие. Провести сначала по бугорку этому заветному поверх ткани нежнейшей, верно-правильно ощутив композицию-конструкцию - и валика оба, и характер-параметр вставочки между ними. Скользнуть потом - после того, как рука погуляет где-нибудь выше и сбоку - то с одного, то с другого боку - надо же не спешить - перед тем, как проверить там, ниже по склону бугорка - проверить сквозь ткань трусиков - степень пропитанности их материи влажностью божественной, липко-жаркой... Всё, всё, надо мне сейчас остановиться. Хочу потянуть время, оттягивая-продляя себе нынешнее моё счастье представления-вспоминания.
Мы лежали так - я уже понимал, что вот оно счастье высшее, но пришло ко мне - кружение головы и тремор, и непонимание моё неискушённое, как да чего: несколько пунктов неясности было у меня перед лицом этого самого счастья под названием "моя девушка" - и про них я повременю выкладывать.
Итак, лежим на берегу очень наклонном - первые минуты, когда ясно, что девушка со мною хочет - как минимум, целоваться - и мы ничего не знали в те минуты, кроме целования. Вот губы её, губы и губы. И, значит, личико её охватываю ладонью, неожиданной его нежности гладкой не устаю поражаться.
Травяной наш настил круг и мягок и мы медленно, но заметно съезжаем по нему.
А я всё боюсь испугать её каким-то жестом своим, который пошёл бы ниже, чем личико это её.

Это потом уже мы карабкаемся вверх по траве этой. И вот то, что мы встали - это про то для меня, чтобы задержать этот самый процесс, который "ниже личика".

Ну, и над нами какая-то спасительная ответственность из жизни до этого чуда - мы должны были вроде там и оставаться, на той скамейке. Спасительная она - чтобы не надо было форсировать то, что должно быть потом, после губ-губ-губ.

Почему мы ушли от скамейки? Это её инициатива ведь. Чтобы оказаться в достаточной темени того берега? Она-то знала местность, знала, куда нас ведёт. И было это за лагерем, хоть и в десятке метров от сетки заборной.

Идём уже вдоль этой сетки, ищем какой-то лаз - она знает, какой, ведёт нас к нему.
И вот мы целуемся уже стоя. Росту в ней не больше 160-ти и я всю жизнь, вспоминая, удивляюсь, как не мешает эта разница роста целоваться.
Руки мои, как ни охвати её тельце, лишь пьянеют от - как это назвать? - тонкости этой девичьей...
Я потом, много потом, снова это явление изучал, вобрав в себя девичье такое же тельце - никак не мог успокоиться от этого эффекта вписывания в меня именно вот такой консистенции-конституции. Будто точно рассчитаны параметры под то, что дополнит меня, моё собственное тело, до полного завершения. Будто я - это где-то 75, а она - где-то 25, а вместе сто. И эта сотня взрывает откровением - уносит в выси на одном только этом ощущении завершённости.
А тельце и мягко, и упруго, и жарит, и холодит - и лежу, никак не постигая такого чуда.

Может быть, на Светочке была какая-то куртка. Может быть, даже грубая-чужая какая-то. То ли конец июля, то ли начало августа - это уже не тёплые ночи. И руки мои пару раз ныряли этой куртки внутри - обхватить-прочувствовать. Каждый раз обмирали - там тело звучало музыками моих будущих счастьев.

Разговаривали ли мы о чём-то? Если и говорили, то теперь у нас надвое разделилась реальность. Вторая часть была - про наши эти губы, про разливающийся по телу вход этот в особый мир, главный мир всей жизни.