Нефанатка. Глава третья

Глава третья.

  Яна с видом полной покорности судьбе села за стол, убрала руками назад свои волосы и приготовилась записывать.
- Пиши... — Ксюша села рядом  с ней на скамейку и немного откинулась на спинку - «Здравствуй, Фёдор!» - Яна уже начала было послушно выводить первые буквы письма, но секунду подумав спросила:
- А почему так сдержанно и официально, Ксюх? А может написать: « Дорогой мой Федя». Или так: «дорогой, Федя» без «мой» - начинала торговаться Янка уже с самой первой строчки.
 Ксюша уже начинала злиться: «конца и края, судя по всему, у этого письма сегодня не будет» - подумала она, а в слух сказала:
- Если написать: «Дорогой мой Федя, или Феденька, или Федечка, хоть с «мой», хоть без «мой», то эта ваша мыльная опера никогда не закончится — Ксюша насколько смогла добавила в голос строготы.
- Но я и не хочу ничего заканчивать. Ведь я же его люблю, Ксюх — но на этот раз брови домиком никакого действия не возымели - Ксюша была непреклонна.
- Яна, значит так, или пиши сама или прекрати со мною спорить! Пиши дальше: Все эти месяцы я была счастлива от того, что ты находил время и возможность отвечать на мои письма, ведь уже без малого полгода тянется наша с тобою переписка.
 Ты, Фёдор,  прекрасно знаешь моё отношение к тебе и с момента моего первого письма оно ничуть не изменилось.
- Ксюша, не так быстро, пожалуйста … тя-нет-сяяя… так... дальше.
- Но время не стоит на месте —  Ксюша сорвала травинку у скамейки и слегка покусывая её, с задумчивым видом продолжала надиктовывать Янке текст письма - мы меняемся и начинаем понимать то, чего раньше возможно просто не осознавали. И каждый из нас имеет право на ошибку.
- О-шиб-ку… - проговаривала вслух Яна дублируя Ксюшины слова.
- Я , Фёдор, очень много размышляла о том, самом первом своём письме к тебе.
Сейчас я уверена, что была неправа, написав его и открыв тебе в нём свои чувства. Если бы у меня была возможность сейчас вернуться в то время, то этого бы конечно не произошло.
- Ксюш, я, что же выходит с ним прощаюсь что ли? Ксюш, но я не готова его отпустить — с демонстрируемой Ксюше готовностью заплакать почти умоляла Янка, но бессердечная Ксюша в её положение не входила, игнорируя все жалобные реплики подруги и продолжала диктовать, делая вид, что ничего такого вовсе не слышит:
- Ведь во первых мужчины по своей природе охотники и  для природы противоестественно, чтобы самки бегали за самцами (шучу). Я уверена, что это нездорово и неправильно, когда девчонка первой через чур активно проявляет инициативу, навязывая себя. Ничего хорошего из этого получиться не может.
По крайней мере навязывая себя другому надо задать себе вопрос, а готовы ли мы к тому, что человек может выбрать не нас? Оставляем ли мы вообще за ним такое право? Или мы вероломно пытаемся лишить его права на эту свободу выбора.
И я, Фёдор, решила в отношениях с тобой больше не быть рыбой-прилипалой.
 Ты конечно же прав, что мне ещё надо много и долго учиться.
  Ведь наверное, прежде чем всерьёз навязывать себя другому, надо сначала кем-то в этой жизни стать и сформироваться как личность, чтобы твоё присутствие в жизни этого человека было действительно радостью, счастьем и  подарком судьбы. Но это всё то, что касается меня. Теперь скажу немного о тебе.
Ты, Фёдор, бесспорно очень талантлив. Таких как ты на миллион - единицы.
 И уже достаточно одной этой причины, чтобы никто, в том числе и я, не чувствовали за собою права «присваивать» тебя и твой талант себе в услужение, в единоличное пользование.
 По крайней мере это должен быть лично твой осознанный выбор — становиться или не становиться тебе чьим-либо.
- Ксюшечка, а вот тут ты совсем и не угадала. Ксюшечка, пойми, ведь я именно и хочу его себе «присвоить»,  и я вовсе ни с кем не собираюсь им делиться. Я вообще не понимаю, что в этом такого плохого? Ксюш, но разве не в этом любовь? Я хочу чтобы он был только мой — Янка оторвалась от письма и мечтательно посмотрела куда-то вдаль.
«Наверное Янка сейчас в своём воображении видит Федьку поющим ей на гитаре баллады о любви на их общей кухне» - подумалось Ксюше, глядя на блаженный вид подруги.
- Мне просто надо чтобы он как-нибудь тоже в меня влюбился, понимаешь, и всё. А тогда я его уже точно никому не отдам. Я что-нибудь такое придумаю — какое-то время они сидели молча, каждая думая о своём.
- Нет, Ксюш, я так не смогу — голосом окончательно готовым к слезам проговорила Янка. Я не могу отпустить его. Ксюх, я не смогу.
- Придётся смочь, Янка, раз уж ты нас всех троих загнала в эту дурацкую западню. Ну неужели ты сама  не понимаешь, что если сейчас всё это не прекратить, то дальше будет только хуже.  Хватит уже - шутки закончились. Давай пиши дальше: «...и это слишком эгоистично и неправильно делать тебя своей игрушкой или собственностью...
- Да… Легко тебе, Ксюшечка, рассуждать, ты-то, сама говоришь, что никого не любишь — ворчала Яна, но всё же покорно продолжала записывать за Ксюшей:
 - У тебя, Фёдор, есть своя миссия на Земле и мне кажется  это очевидно всем кто тебя знает. Как говорится: «Большому кораблю — большого плавания.»   Лично я уверена в том, что тебя ждёт большое будущее.  И  в этом твоём будущем ты просто обязан быть счастливым. А я… Обо мне ты больше не думай. Моя задача - не становиться тормозом на твоём пути.
  Но если  когда-нибудь, вдруг тебе станет очень трудно или грустно, ты просто знай,  что есть на свете люди которые очень любят тебя. Есть те  кому вовсе не безразлична твоя судьба. И все твои поражения они воспринимают, как свои поражения, а за твои победы они  радуются, как за свои победы.
 Ты, Фёдор, уже совсем скоро заканчиваешь  школу и тебя ждёт армия. А, после того, как ты отслужишь в армии, и ты и я будем уже совсем другими людьми.
И возможно тогда эта наша переписка станет для нас обоих  всего лишь тёплым воспоминанием о детстве и юности. О том как мы когда-то кого-то любили и как кто-то когда-то любил нас.
 И я , Фёдор, также, как и ты, очень надеюсь, что всё это останется между нами.
 Ну и теперь последнее и наверное главное, что я ещё должна тебе сказать. Поверь это для меня было не простым решением...
 В своём последнем письме ты предлагал нам с тобою остаться друзьями...
 Знаешь, лично я думаю, что всё это просто самообман.
 Мне почему-то всегда казалось, что простая дружба между людьми и любовь между парнем и девушкой, или мужчиной и женщиной, как чувства, исходят из разных участков души и отвечают они совсем за разное, удовлетворяя собою совершенно различные потребности.  Это вовсе не взаимозаменяемые вещи.
И я уверена, что любовь нельзя выключить усилием  воли и просто перевести её в режим дружбы. Она не подотчётна никому - приходит и уходит никого не оповещая о своих сроках, намерениях и планах.  Поэтому, Фёдор, ответа от тебя я больше не жду. Прости меня, если, что было ни так. И просто прощай!»
- Ну ты, Ксюх, даешь! Типа от моего имени! Ты с ума сошла что-ли?!  Ну ничего себе концовочка! - Янка задыхалась от возмущения.
- А у тебя, Ян,  есть другие предложения? Ну тогда вперёд, только уж, пожалуйста без меня — Ксюша встала со скамейки. Яна сложила тетрадный лист, она тоже встала и, несмотря на все свои протесты и возмущения, подошла к Ксюше и молча обняла её:
- Ксюх, не бросай меня. Ты просто не можешь оставить меня в такой ситуации. Сама ведь всегда говорила: « Мы в ответе за тех кого приручили». Ну зачем я так сильно его люблю? Ксюх, что же мне теперь делать? Пойду я
домой, подруга. Хочется одной побыть немного. Я наверное опять буду плакать
весь день. Даже не знаю, Ксюшка, если честно, смогу ли я отдать ему такое письмо.
Янка ушла, а  Ксюша снова осталась в саду одна. Теперь уже совсем не читалось. Она сделала попытку, другую, но строчки уже не увлекали, а мысли рассеивались. «Ну и влипла же я в историю» - думала она.
 Вскоре послышался металлический, повизгивающий  звук открывающейся калитки — бабка Катя уже вернулась из «города» (так она  называла центр посёлка).
В одной руке она несла трёхлитровый бидон молока, в другой — огромную  многообещающую, с учётом полученной пенсии, авоську, набитую разными свёртками и бумажными пакетиками.
 В день своей пенсии бабка Катя завсегда устраивала «аттракцион неслыханной щедрости».
Ксюша пошла ей навстречу, забрала из бабкиных рук бидон, авоську и сразу немного повеселев, отправилась на кухню разбирать бабкины покупочки.
- Чайник-то там, Ксеня, поставь, да чай со слонами завари — доносился до неё с улицы голос бабки Кати— почаёвничаем сейчас с тобой.
 Бабка Катя, не заходя в дом, пошла по своим хозяйским делам на огород.
 Ксюша разлила молоко из бидона в банки, убрала их в холодильник, под краном слегка сполоснула  бидон и принялась разбирать пакеты.
Бабка Катя тем временем вернулась с улицы:
- Там, Ксеня, помадка фруктовая свежая, только в магазин привезли и я - тут как тут — сверху лежит, ты не помни её, в конфетницу сразу выложи и конфеток сливочных тоже горсть положи, а остальное в буфет убери... Да ещё на рядах зашла купила тебе углов с рыбкой (маленькие пирожки треугольной формы), там целый пакетик отдельный. Неси чашки, Ксеня, почаёвничаем с тобою, да пойду сегодня брюкву с тыквой уберу.  Дожди говорят скоро зарядят, как бы не подгнили.
- Ой, бабка, а это, что такое? Да это же настоящие трюфеля шоколадные, ну ты даёшь! Они же дорогущие. Даже мама их никогда не покупает.
- Аааа…. - растягивала бабка и слегка при этом махнула рукой — я подумала: «гуляй рванина — один раз живём. Что мы с Ксеней трюфелей что ли не заслужили?» Неси ка и их к чаю — сейчас сразу их и съедим.
С бабкой Катей всегда весело. Было в ней что-то хулиганское и какая-то трудно объяснимая словами непосредственность поведения  и не утраченная детскость души. Они долго пили чай, прикусывая конфетками и непринуждённо при этом болтали обо всём, что приходило в голову.
- Бабуль, я так люблю вкусненько поесть! - делилась Ксюша.
- Это ты вся в меня — шутливым голосом поддерживала беседу бабка Катя.
- Баб, а ты любила когда-нибудь так чтобы сильно, сильно.
- Ой любила, Ксеньюшка, так любила... — покачивая головой и отхлёбывая чай с блюдца, отвечала бабка Катя и после недолгой паузы добавляла — да только, дитятко моё, всё одно — жизнь длиннее любви.
 В целом, если не вспоминать о том, что уже закончилось лето и не думать об этих дурацких любовных переписках, то всё, в принципе, у Ксюши было хорошо.
 Теперь самое главное чтобы Янка не пошла на попятую и отдала письмо Федьке. Тогда пройдёт ещё немного времени и всё встанет на свои места и окончательно забудется. По крайней мере Ксюша на это очень надеялась. Но кажется у Судьбы были совсем другие планы…