Кустодиев. Купчиха за чаем

   Когда мы вспоминаем имя этого художника – Борис Кустодиев - то первое  живописное изображение, которое возносится из памяти, то вот эта дородная купчиха, с богато уставленным столом, в полном спокойного блаженства своего положения. Купчиха. Что-то такое, что явила Мордюкова  в известном фильме. Это нам уже кажется не просто купчиха. Это сама Русь в полной широте своего природного естества.

  Кустодиев всегда узнаваем. Без колебаний. Благодаря его очень своеобразному стилю. Это ещё один исторический  лик нашей страны. Ещё  одна грань нашего мира. Веселье, радость, красочность и беззаботность. «Купчиха за чаем» была создана в 1918 году. Год после революции. А все ли знают, что это было время, когда художник был поражён тяжким неизлечимым недугом. Он уже не покидал кресла на колёсах. И не без труда держал кисть в руке. Опухоль в позвонках пригвоздила его к этому печальному креслу. И я восхищаюсь его силой духа, любви к жизни  и силой волей в преодолении недуга.
 
                *****   
   Надо вспомнить,  как мальчик Боря стал художником. Она родился на окраине российской империи в городе Астрахани в 1878 году. Папенька его был преподавателем духовной семинарии. А маменька была как раз из семейства купеческого. Беды к нему пришли уже во младенчестве. Отец умер, когда ему не было и двух лет. Чахотка скоротечная. И маменька осталась с четырьмя детьми на руках. Ей только 25 лет.

    Вы можете себе такое представить. И вот она не без помощи своих родственников начинает воспитывать детишек своих в традициях исконно русских, православных. С юных лет Боря проникался впечатлениями провинциального купечества. И отнюдь не тёмного царства, каким его представил нам Островский. Вспоминая, художник писал: «Я помню купчих, которые жили за нашим домом в Астрахани, помню, во что была одета та или другая купчиха или купец»

    Боря любил  рисовать. Это так увлекательно пытаться воспроизводить карандашом или красками  зримый мир на листе бумаги. И тут в его жизни случилось одно важное судьбоносное событие. Ему  было девять лет. После этого события судьба, уже не сворачивая, возносила его всё выше и выше по выбранному пути. В город Астрахань прибыла Выставка Передвижников. И ребёнок увидел впервые картины лучших художников на то время России.

    И после этого часы урочные пробили. Быть ему художником и больше никем. Мама его, не имея особых средств, нашла нужные деньги, чтобы направить его на обучение местной знаменитости - художнику Власову. На обучение платное, разумеется.  Помог дядя. Он был чиновником в Петербурге. А к этому времени будущий художник окончил духовное училище и поступил в семинарию. Священником или монахом мог бы он стать. И вот чиновник, узнав, что мальчик имеет страстное желание учиться «малеванию», дал деньги на обучение. А у меня вопрос, а если бы не дал? … А ему уже 15лет.

    Шло время. Мальчик взрослел. Что ему делать в захолустной Астрахани. А если идти дальше, надо ехать в столицы. И его наставник посоветовал ему ехать в Москву, поступать в Училище живописи на Мясницкой. Он поехал. Весь в надежде и волнении. И оказалось, что опоздал. Если бы чуть ранее, а так переросток. Ему уже 18 лет. Да, Москва слезам не верит, а ещё Москва  бьёт с носка. И юный художник  почувствовал не себе это вполне. Но рук не опустил. Поехал в Питер. И поступил- таки в училище живописи при Академии Художеств, из стен которого вышло много славных художником.

    И представьте себе, вот судьба, учителем его стал художник Репин. Илья Ефимович ему представлялся до этого в соответствии с его масштабными и знаменитыми картинами, таким же большим, представительным, даже вальяжным мужчиной. А увидел человека не очень большого роста, с характером весёлым  и  насмешливым. Но разочарования не было. Наоборот, было преклонение.

    И Репин на то он и мастер, что сразу распознал талант студента Кустодиева. Ценил его. И вот однажды Репин получил важнейший заказ. Большая картина «Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея». Огромная картина. Кажется во всей истории нашей живописи большей картины нет. Откройте Интернет, или лучше, если представится случай, сходите в Русский музей в Питере и посмотрите.

    60 фигур.  И каждой фигуре нужно было придать безукоризненное сходство. Гигантский труд. Понятно, что один Репин такой суперзаказ был неспособен выполнить. Он позвал к себе в помощь двух лучших учеников. Куликова и Кустодиева.

   Фигуры правой части картины , по репинским этюдам, писал Борис Кустодиев, левой - Иван Куликов.  Затем они дорабатывались самим мастером.  После столь важного заказа имена  молодых учеников стали известны и даже прославились. Деньги каждый получил очень хорошие. Настолько хорошие, что Кустодиев сумел впервые выехать за границу с женой и малолетним ребёнком. Поехал  ради изучения западной живописи. И прежде всего современной ему. А это, напомним, была эпоха становления и даже расцвета импрессионизма.
   
 Но до этого у Кустодиева  в жизни случилось одно важное событие. Он женился.  В 1901 году с друзьями он поехал на этюды в город Кинешма.
 Там он нашёл свою музу, свою возлюбленную и свою жену тоже. И всё в одном лице. Звали её Юленька. Увидел и влюбился сразу. Любовь с первого взгляда. Она и никто больше. Французы называю это Un coup de foudre (удар молнией). Юленька была девушкой скромной и очаровательной. Она получила хорошее образование в училище при Смольном монастыре. Она любила, поэзию, сама увлекалась живописью и в совершенстве знала французский язык. Ну как не влюбиться. Он тут же написал её портрет и подарил его ей. И это был не просто портрет. Это было признание в любви. А после получил согласие.

   Но тут же его стали брать сомнения нравственного характера. Ему только 23 года. И он ещё никто. Капиталов не нажил. Куда он приведёт молодую жену? И как он обеспечит ей материальный достаток? А было и ещё одно сомнение. Живопись для него уже стала больше, чем живопись. Она стала его призванием, страстью, одержимостью. И как ему совместить все это с семьёй, женой, которая тоже потребует внимание. Как совместить эти два мира, без ущерба ни для одного из них. А  «жена не рукавица, с белой ручки не смахнешь, да за пояс не заткнешь»
 
    Два года мучился, но потом все-таки решился. Свадьба и венчание состоялись в родной ему Астрахани. Имя его стало известно и деньги тоже появились. После совместной работы с его учителем Репиным. Короче,  свадьба и семейное счастье состоялось. Вскоре у них родилась девочка. Два мира соединились так, что лучше не бывает. И молодые поехали за границу.
   
    А потом он вернулся в городок на Волге, в Кинешму. Во Франции его сравнивали с Ренуаром. Но его потянуло в русскую глубинку. И вот именно в Кинешме он и родился, как художник. То есть таким,  каким мы его знаем. Со своим узнаваемым стилем и лицом. Ярмарки, народные гулянья, купчихи. Все яркое, бодрое, красочное и разноцветное.  Ядрёные розовощёкие, в живописных платках и праздничных платьях девицы,  и мужички такие разухабистые, щеголеватые, бородатые, с рубахами навыпуск и начищенными сапогами. И всё на фоне таких же ярких пейзажей, с морозными зимами, обилием снегов. И все это русская жизнь, русский быт, русский дух.               
                *****
     И вот пришла беда. И первые признаки её появились в 1909 году. Заболела рука. Боль становилась всё более навязчивей и чувствительней. А как художнику работать без руки? Думал, пройдет само собой. Не проходила боль. Обратились к врачам. Но и те не могли ничего объяснить. Причем не только наши, но и зарубежные.  Он со всей семьей поехал в Швейцарию.  Местные врачи сказали, что это  от туберкулёза костей.  Он  пишет : «Страдаю очень, особенно по утрам. Подлая моя рука болит вовсю, и вместо улучшения – с каждым днём чувствую себя хуже и хуже». Враг невидим и он внутри тебя. Как жить? Рядом семья. Её надо содержать. А Швейцария тогда и сейчас страна дорогая. Он стал продавать картины, которые держал для себя. Не для продажи.

    В поисках спасения он поехал во Францию. Но и там ничего не сказали. Только руки разводили. Но работать через силу он продолжал. Писал картины. Изображал на них то, что уже ждала от него публика. Основной его темой было то, что привлекает в нем и сегодня. Ярмарки, гулянья и особенно купчихи. Все пышет радостью, весельем, беззаботностью и оптимизмом. Как будто и сам создатель шутя, с душою преисполненной счастья и избытком жизненных сил выплёскивает нам эти красочные изображения на холсты. А на самом деле каждая картина – это был такой способ борьбы с болью и за саму жизнь. Да, это жизнь. Он работает. Он продолжает утверждать себя в жизни способом,  которым он владеет лучше всего. Он не сдается и не уходит в ипохондрию, столь естественную в его положение. Он совершает послушание,  ниспосланное на него свыше. И не хочет, чтобы его жалели.

                *****   
   
   И наконец один доктор берлинский,  очень известный в Европе, нашёл, определил, что случилось с русским художником.  Нет никакого туберкулёза. Дело хуже. Опухоль позвоночного мозга. И процесс этот неостановим. Нужна операция. И операцию сделали, после которой наступило облегчение. Но зверь, пожирающий плоть, никуда не ушёл. Он только затаился. И заявлял время от времени о себе.

    В 1915 году боли сильно обострились Он уже не может даже самостоятельно ходить.  Весною следующего года ему делают операцию по жизненным показателям по удалению опухоли. Выбора не было. То есть выбор был. А выбор был простой. Чтобы подобраться к опухоли надо было перерезать какие-то нервные окончания. Это было или – или. Или в одном случае останутся  недвижными руки, в другом случае – ноги. А он уже на операционном столе. И право решить доверили Юленьке. Она долго не размышляла. Конечно надо оставить нетронутыми руки. Потому как быть без рук художнику. Это всё равно, что убить его.
               
                КРАСАВИЦА.

    С тех пор и до конца дней своих он провёл в инвалидной коляске. Не задолго до этого он и изобразил свою «Красавицу», одну из самых известных своих картин.  Найдите в Интернете это изображение. Нет-нет, здесь нет  никакой эротики.  Я вижу тёплое, даже жаркое тело в томлении ожидаемых мужских ласок. Я жизнь здесь вижу. И поэзию тоже вижу с не малым налётом  иронии. А пишет картину, считай, калека.

    Представил он эту красавицу, как собирательный образ русской женщины. Такой славянский тип лица, блондинки с голубыми глазами. И всё, что ни есть вокруг неё – тоже русское до малейших деталей. Сидит она на резном сундуке. И при этом я вспоминаю, что и я ведь тоже спал в моём детстве на таком огромном сундуке.

  Можно, конечно, подумать, что эта дама - просто плод воображения художника. Нет, это была живая женщина. Была модель, натурщица, которая  позировала художнику. В живую. Была и есть такая профессия. То есть профессия эта  состоит в том, чтобы явить свое обнажённое естество  для творческого его воплощения на холсте умелой или не очень умелой рукой художника.

    Вот и эта красавица совсем не была придумана. Но она вовсе  не была натурщицей. И даже и не думала ею стать.  А дело было так.   

     Задумал художник такой красочный типаж, воплощение русской красавицы. И вот странное дело. Он был женат. И никаких других женщин, кроме как своей жены Юленьки,  матери его детей,  он не знал. И знать не хотел. И жена его вовсе не соответствовала всем своим видом знакомым нам пышнотелых, дебелых кустодиевских купчих. Совсем наоборот. Жена его была совсем не толстуха, а хрупкое создание, не очень броской внешности.  А сам же художник говорил, что «худые женщины на творчество его не вдохновляют». Интересно.

   Ему была нужна такая пышнотелая красавица. Он искал её. И нашёл. Однажды он был на репетиции в Московском Художественном театре. И вот на сцене он увидел юную,  с румянцем на лице с пышными формами актрису. А это была не просто актриса. Это была прима театра. У ней было свое амплуа. Играла, как правило, такую темпераментную, плотоядную, простоватую девицу. Очень нравилась зрителю. Её звали Фаина Шевченко. О ней писали:  «Ослепительная по простоте, яркая, внутренне наполненная, с могучим темпераментом и открытым сердцем».
 
     Художник пришел на премьеру, имевшую большой успех, и после спектакля он зашёл к ней в гримерную. Они уже были знакомыми. Пришел как бы поздравить. Но оказалось не только. Робея, художник предложил ей позировать. Ну почему же нет. Кустодиев был уже известным художником,  с репутацией. Фаина согласилась. Но однако, когда она узнала, в каком виде ей предстояло позировать, она воскликнула:
 
   «Ну что вы! Я, актриса Художественного театра, буду голая сидеть?! А потом меня тысячи людей увидят, позор-то какой!»

     Художник стал уговаривать.  Главный аргумент - ради искусства можно это претерпеть. Ведь вы же человек искусства. Вы ведь будете представлять как бы не саму себя, а собирательный образ русской женщины. Ну раз так, красавица согласилась раздеться.

    Когда художественный руководитель  театра, а это был Константин Станиславский, увидел эту картину, он назвал свою приму «распутницей». И даже хотел уволить её. Но сила таланта этой «распутницы» пересилила. Фаина осталась в театре, и Станиславский давал ей другие роли. Он сам ведь был из купцов. И он знал цену в буквальном смысле каждому таланту.
               
                КУПЧИХА ЗА  ЧАЕМ.
       Все эти  ярмарки и праздники народные  не отражали реалии того времени. Просто совсем. Такое  удивительное несоответствие. Время не простое. Великий исторический разлом. Революция, да не одна. Гражданская война.   Страна страдала. И семья художника  тоже. Экономить надо было на всем. Выживали, продавая личные вещи. Представьте себе, Юленька   сама колола дрова.

  А от  его изображений веет радостью и весельем. Смотришь на эти картины и чувствуешь, как в душе твоей становится теплее и легче. И даже отчасти завидуешь всем тем, кто живет  в этом представленным художником мире. Нет забот и тревог. Патриархальная, крепкая простота. Жизнь людей, живущим по своим устоявшимся правилам. Я смотрю на эти картины, особенно ярмарочные представления, и чувствую, как в глубине души моей рождаются, как ни странно, ностальгические переживания по времени, в котором я не жил.   

    Время, которое я в силу этого факта не могу считать моим. А оно моё. Пусть  моя биография, всё моё существо началось позже. Но всё же я сам-то начинался всем моим сознание и генетикой в этом мире, описанным Кустодиевым. Без этого мира не было бы и меня. Я его продолжение. Это мой родовой корень. И другого быть не может.

     И так же, как художник не хочет видеть и показывать  свою физическую боль, также он не хочет видеть боль всей страны, родной ему России. Он хочет видеть радость, покой и счастье. В себе и вокруг.

    Вот посмотрите к примеру на другую его известную картину «Купчиха за чаем». Мы видим  такую дородную девицу в полном блаженстве своего мещанского счастья.  При этом помнить надо, что это все жизнерадостное изображение было написано в 1918 году.

      От всех этих его изображений веет радостью и весельем. Смотришь на эти картины и чувствуешь, как в душе твоей становится теплее и легче. И даже отчасти завидуешь всем тем, кто живет  в этом представленным художником мире. Нет забот и тревог. Патриархальная, крепкая простота. Жизнь людей, живущим по своим устоявшимся правилам. Я смотрю на эти картины, особенно ярмарочные представления, и чувствую, как в глубине души моей рождаются, как ни странно, ностальгические переживания по времени, в котором я не жил.   

    Время, которое я как бы в силу этого факта не могу считать моим. А оно моё. Пусть  моя биография, всё моё существо началось позже. Но всё же я сам-то начинался всем моим сознание и генетикой, как говорят ныне, в этом мире, описанным Кустодиевым. Без этого мира не было бы и меня. Я его продолжение. Это мой родовой корень. И другого быть не может.

     А весь этот живописный мир был создан человеком, пораженным тяжким физическим недугом. Как весь, будучи  во власти боли и физического страдания, он не утратил вкус к жизни. Он жил не своей болью, а страстным желанием остаться в этой жизни. И  заявить о себе не болью и печалью, а радостью и жаждой жизни. А сколько людей ломались даже и в более легких испытаний.

  Он создаёт  особый сказочный мир, в котором сохранился разрушившийся прямо на глазах у Кустодиева старый патриархальный уклад с купчихами, чаепитиями, гуляньями и ярмарками в тихих провинциальных городах. Это Русь, наполненная жизнью, светом, изобилием и музыкой, красками и весельем. Художник  бежал от обыденности, прикованный к инвалидной коляске.
 
Летом 1918 года Кустодиев начал писать саю «купчиху».  На этот раз художник решил сделать центром новой работы крупную  женщину. Ему потребовалась новая натурщица. Нашёл быстро.   Она жила в том же подъезде, где и Кустодиевы. Дама была не из простых. Это была  баронесса Галина Адеркас, представительница древнего дворянского рода из Астрахани.  В то время  студентка  медицинского факультета. Она охотно согласилась позировать для картины знаменитого художника и даже гордилась этим.

    Пышная, полная, сытая белотелая, румяная, голубоглазая и русоволосая  молодая женщина, довольная весёлая купчиха, удобно устроившись, вальяжно сидит за столом на балконе деревянного особняка, в своём «домашнем раю». Она держит фарфоровое блюдечко и по купеческой традиции пьёт из него чай, кокетливо оттопырив мизинец.

   Я не буду описывать картину. Она перед вами. Картину уже описали замечательно  до меня. Прочтём:

   «Перед купчихой раскинулся роскошный натюрморт богатой трапезы,  арбуз. отличающийся звучным многоцветьем, художественной красотой и выразительностью. Над столом возвышается пышущий жаром, величавый и красивый, сверкающий своими начищенными до блеска медными боками огромный пузатый ведёрный  самовар, исполненный в столь любимой среди купечества форме «ваза». На нём стоит заварочный чайник  , расписанный портретами, а вокруг — дорогая посуда, серебрённая и фарфоровая, с выписанными узорами: сахарница, молочник, вазочка с вареньем и чашка с блюдцем. Сказка!

  Стол же заставлен аппетитной и располагающей к чаепитию снедью и сладостями: здесь плетёная корзинка-хлебница с кренделями, булочками, печеньем, кексом с изюмом, да и всякие фрукты — гроздь винограда, яблоки, ну и спелый и сочный сахарный  арбуз. Яркий и красный разрезанный  с чёрными косточками. Кустодиев уподобляет арбуз роскошному розовому телу купчихи. Рядом с самоваром стоит покрытый расшитым полотенцем расписной деревянный ларец с рукоделием. Он понадобится уже после чаепития.

   На их фоне за тяжёлыми воротами соседнего синего дома — тоже чаепитие на балконе: за самоваром сидит купеческая семья — старик с женой, которые не спеша пьют чай, встав от послеобеденного сна. Можно сказать, что купчиха является олицетворением, собирательным образом этого маленького провинциального уездного городка.
                *****
 А на дворе 1918 год. Рушится всё. И новое только-только начинается. Это мы сегодня знаем , как ход истории пойдёт дальше. Знаем в мельчайших деталях.  А художник ничего это не знал. И душа его наполняется тревогой за судьбу нашего отечества. И как ещё сложится его судьба и судьба его семьи. А Александр Блок в этом же году пишет поэму «12».

   Болезнь не отпускала художника даже в инвалидной коляске. Зверь затаился и уже грызет неостановимо и безжалостно. Нужна новая операция. Для этого надо было снова ехать в Берлин. Да как выехать.  Помог народный  комиссар просвещения Луначарский. Нашли деньги и сделали документы. Но поздно. Перед поездкой он простудился. Ослабленный и подточенный болезнью организм не выдержал. И он умер 26 мая 1927 года.

  "Купчиха за чаем" где только ни выставлялась.  В Петрограде и в Европе, и повсюду собирала восторженные отзывы. Цветопись Кустодиева сравнивали с Тицианом, а мимику купчихи - с улыбкой Джоконды. Картиной восхищались и благочестивые консерваторы вроде художника Нестерова, и певцы революции вроде поэта Маяковского. Хотя в искусстве уже вовсю утверждался авангард: экспрессионисты, абстракционисты, кубисты, супрематисты. Рыцари революции обличали мещанский быт купчих.

 А вот, что сам художник написал о своём творчестве:
   
     «Я не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел - любовь к жизни, радость и бодрость, любовь ко всему русскому. Это было всегда единственным  сюжетом  моих картин».