Соломенное вдовство

Сообщу сама сразу всем, кто любит рыться в чужом белье, и сниму с повествования тень интриги этим. Что расставание с мужем я переносила очень тяжело. Мне категорически не хватало вечерних бесед в постели о сокровищах в редком фонде нотного отдела библиотеки имени Ленина. А чего еще? Да реально. Ничего  другого. Ведь, как к женщине. мужу было запрещено ко мне прикасаться еще с откровенного признания врача. Что новая беременность может стать для меня последней. А тогда... Мой  муж. Останется. Вдовцом. С тремя детьми. Разговоров ли о редком фонде хотел молодой мужчина в самом расцвете сил, лежа под общим одеялом с молодой тогда еще женой? Этого я уже теперь и не помню точно. Но ему однозначно было скучновато. Лежать со мной. Вот так.

А о сменщике его. Который ринулся на готовое. Язык не повернется сказать что-то доброе. Совсем. Поверьте сами. Можно ли  считать себя мужчиной, если ты старательно подаешь на стол в каждую еду, салаты мз моркови с сырой свеклой для витаминов, которые ты перед этим  на кухне готовишь, забив себе при этом обе ноздри зубками чеснока? Чтоб зараза из носа. Не перекинулась на весь организм.

А совпало еще все это. По времени. С моментом. Когда мой сын внезапно. Метнулся в православие.  Я тогда. Отыскивая  для Сына священника, который бы мог его крестить. Как раз и вспомнила, что такой священник несколько лет тому назад. Свел вместе женщину с талантливым  математиком. И там получилась отличная и прочная новая семья.

Но тут. Что-то не срослось. То  ли математиков  уже не было свободных. То ли Заступник оказался слишком плох.  Но никаких кандидатур мне там не    предложили. А мои друзья. Они с радостью предоставляли свои услуги мне. Одной! А если я внезапно появлялась у них  с Заступником в одной машине. Его старательно откладывали на ночлег от меня подальше. И даже находили для него свободный дом, если это вдруг у них на даче происходило. Только чтобы мы. Не оказались. В одной  кровати.

Тогда я. Снова обложилась.Газетами. "Из рук в руки". Открыла в ней раздел. По поискам половины  для себя. И даже реально два раза. Им воспользовалась. 

В первом случае я сама приехала куда-то. В район метро "Нагатинская". Но как только обитатель той квартиры. Стал стелить постель. Я в ужасе сбежала. Какая может быть постель? Я приехала послушать. Про редкий фонд Библиотеки имени Ленина. А он. Ко мне. Со своей! Постелью! Лезет. И сбежала. В этот раз.

Еще того хуже. Вышло и в следующую попытку. Я!! Из подъезда только вышла.Уселась в. Неприметную корейскую машинку. Начала рассказывать, как я теперь несчастна. Водитель той  машины. Терпеливо выслушал рассказ. О моем несчастье. И только он. Собрался ехать.  Чтобы меня. Где-нибудь. Утешить. Как я!!! Опять бежала прочь. Но уже. Совсем недалеко от дома... И больше я так счастье испытывать не стала.

Только. Когда в нашу. Задрипанную жизнь. Вторглась. Еврейская Академия. И ректор этой Академии поставила моей дочери диагноз. Эпилепсия... Врач, которого она отыскала тут же. В институте Склифосовского... Был хирургом. Признался мне почти сразу.  Что он сосем не прочь. Полечить меня... От чего-нибудь другого.
Больше я не делала никаких попыток. Лечить Дочь. От эпилепсии...

Но и про  редкий фонд Библиотеки имени Ленина. Я больше. Не слышала. Ни одного рассказа. Никогда.








нэ