19. События военной поры 6

Дом Полины не был разрушен по причине того, что немцы использовали его для своего проживания. На очередной военный Новый год, который Полина уже привычно встречала в землянке, она угостила своих доченек припасенной соленой рыбешкой. Это лакомство Алена и Танюша растянули на целый последующий день. Мели метели, случались оттепели. Ходили слухи, что партизаны разбили какую-то немецкую тыловую колонну. В отместку немцы сожгли лесную деревню Иваново за подозрение ее жителей в связях с партизанами. Кто убежал, смогли спастись.
Находясь в мрачном, углубленном в землю, убежище, Полина жила по биологическим часам, других просто не было. Первой из дочерей пробуждалась закутанная в пять одежек Алена и оповещала:
— Мама! Уже солнышко взошло!
— Доченька, ты же его не видишь.
— А я его чувствую.
Приоткрыв свой лаз, Полина всегда убеждалась, что действительно светает. В то утро, едва прочистив от снега вход, она увидела старика Макарычева. Тот выглядел как-то неестественно. Такая же борода, такие же морщины на лице, такие же впалые щеки, та же потертая шапка-ушанка на голове. И что-то было не так. И тут она поняла… Глаза! У деда что-то произошло с глазами… Они светились! Деда, что с тобой?
Тот приложил палец к губам и прошептал:
— Весть прилетела… Немцев под Сталинградом разбили. Их главного военного начальника в полон взяли вместе с яго армияй.
Старик так же быстро исчез в утреннем мареве, как и появился. Полина почувствовала, как взволнованно забилось сердце. Тут же вспомнился Данила: «Как он там на войне? Да и жив ли?»
Она решила удостовериться в сообщении по-своему: стала осторожно понаблюдать за видом немцев, которые оставались в их доме. Трудно было не заметить, что «квартиранты» выглядели хмуро и сосредоточенно. И тут Полина дала волю эмоциям. Она вернулась в свою землянку и заплакала навзрыд.
— Мамочка, что с тобой? — щебетали взъерошенные от одежек, словно воробьи в мороз, дочки.
— Милые мои, это от счастья! Мы обязательно выживем!
— И папу дождемся?
— Дождемся!
— А немцы уйдут?
— Да, уедут к себе домой.
— И мы снова будем жить в нашем доме.
— Конечно.
— И мы будем греться на печке?
— Непременно будем.

Алена Даниловна старалась не возвращаться в мыслях о выживании их семьи во время оккупации, но память находила повод напомнить о былом.