Самсон Гл. 1

Гл.1


В этой лесной избушке я очутился случайно, пришёл на лыжах, чтобы навестить друга, Димку Сергейченко, который работал здесь лесником. Один бы не решился сюда идти, всё-таки тридцать километров вглубь леса – это не шутки, для изнеженного городской жизнью молодого человека. Проводил меня сюда Лёва Белых, он в этих краях служит участковым. Все мы ещё сравнительно молодые, плюс-минус тридцать лет, дружили с детства, не теряем связь и поныне, я ведь тоже родом из этих мест.

Когда, наконец, добрались до избушки Димона, так мы его между собой называем, здоровенного богатыря, а его-то, как раз, и не оказалось дома. Вернее, это жилище являлось для Димки рабочим пристанищем, а в деревне у него имелся достойный домик на три комнаты.

-   Вот так дела… - я с недовольством посмотрел на Лёвушку, мол, тащил меня сюда, на край света, а теперь что, замерзать под дверью?

-   Да не паникуй ты, Коляныч, - так меня нарекли друзья-товарищи, потому что я и правда Николаевич, Старостин Андрей Николаевич. – у меня ключи есть от этой хибары, мне Димон дал запасные на всякий случай.

«Это другое дело». – удовлетворённо подумал я, но радость свою не показал другу, уставший, голодный и промёрзший я обижался и на Лёвушку, и на Димона, хотя Димка и знать не знал о моём приезде.

Лёвушка отомкнул амбарный замок, у него это ловко получилось, а я переживал, чтобы ничего там не заклинило, как обычно иногда случается в морозы.
Избушка была просторной, но кровати всего две, железные, застелены чистыми покрывалами и на подушках тоже надеты чистейшие наволочки. Посреди комнаты, ближе к глухой стенке, стояла печь, возле неё ворох хвороста, а у той же стены поленница дров, наверное, сосновых, от них исходил дурманящий хвойный запах. У самой двери широкая деревянная лавка, на ней парочка эмалированных вёдер с крышками, я догадался, что в них вода.

-   Родник рядом. – перехватил мой взгляд Лёвушка, хвастаясь передо мной заслугою завсегдатая этой территории. Я кивнул, мол, понятно.

На стене, в метре от окошка, которое от крыльца, был прибит деревянный шкаф для посуды, под ним стол самодельный и четыре табурета. Избушка прямоугольная, с её малых сторон виднелись двери, Лёвушка и им дал объяснение.

-   Одна из них ведёт в сарай с дровами, а другая, - он показал рукой в обратном направлении, - в туалет. Как видишь, везде комфорт, чтобы не бегать лишний раз на улицу. И в комнате ещё тепло, видать Димон только сегодня куда-то подался.

-   А когда вернётся?

-   Пути Господни неисповедимы. – с загадочной улыбкой произнёс Лёвушка, подёргивая плечами, тем самым выражая неосведомлённость ситуации.

-   Ну вот, называется в гости пришли, теперь сами тут будем куковать, а он, может, и не заявится сегодня.

-   Всё может быть. – вновь улыбнулся Лёвушка, переводя взгляд с табурета на кровать, выбирая, куда бы приземлиться. Только мне было удобно и стоя, наконец, не мёрзнем и не пробираемся по лесу по сугробам, где даже лыжи не помогали, иногда мы их снимали и вязли в снегу по пояс, дорога была мучительной, никто не ожидал, что за ночь выпадет столько снега.

-   Почему сами? – продолжал Лёвушка, он передумал присаживаться. – Ты один. Я сейчас пойду обратно, надеюсь до темна успеть. Мне завтра в райцентр на совещание, я не могу не присутствовать, так что… - и Лёвушка развёл руками.

-   Ты хочешь сказать, что я останусь тут один? – я не хотел повышать голос, но так получилось.

-   А что такого, ты что, маленький? Или пошли со мной обратно.

-   Нет уж, спасибо, я лучше Димона дождусь.

-   Дождись. – кивнул Лёвушка.

-   У тебя хоть ружьё. – вновь заныл я. Мне не было стыдно за свою слабость, мы знали друг друга, как говорится, с пелёнок. Да, когда-то и я был аборигеном этих мест, теперь привык к городской жизни, немного стал не таким, отвык от всех деревенских трудностей, друзья это понимают, лишь иногда подшучивают надо мной, но не зло, по-доброму.

-   У тебя тоже. – деланно возмутился Лёвушка. – Вернее, у Димона. У него их несколько. – Лёвушка указал на стенку, где рядом с вешалкой, на гвозде висело ружьё. – Хоть стрелять умеешь, вот в этом я буду спокоен за тебя. Надеюсь, не придётся применять оружие.

Лёвушка засобирался обратно, проверяя, на месте ли варежки в кармане меховой куртки, а особенно он тщательно осматривал лыжи с палками, которые мы предварительно занесли с собой в избушку.

-   У него хоть продукты имеются? А то и с голоду помру, пока он изволит предстать пред моими ясными очами великого мученика. Говорил же тебе, давай с собой что-нибудь прихватим, так ты заартачился, мол, хоть бы самим благополучно добраться, а ещё эти сумки с собой тащить.

-   Да он недавно был в деревенском магазине, затарился под завязку, все продукты он хранит в дровнике, там холодно, что-либо найдёшь там себе. У него и мясо есть постоянно, свежее, не только тушёнка. Ладно, великий мученик с ясными очами, мне пора, будь здоров.

-   Ага, до встречи. Если выживу здесь.

-   Да куда ты денешься? – крикнул Лёвушка в открытую дверь и тут же её захлопнул с обратной стороны. А я молниеносно запер её на все засовы, подбежал к окошку и проводил Лёвушку взглядом.

Мне не хотелось оставаться одному, потому мысленно молил Бога, чтобы Димон сегодня прибыл в эту избушку на ночь. А пока ещё видно, разыскал у него под столом, в коробке, спички, свечи и несколько фонариков. В дровнике нашёл тушёнку и хлеб. Были там и крупы, фуфайкой накрытый мешок картошки, рядом ещё два мешка начатые: с сахаром и солью. Банок разных много с консервами, рыбными и овощными: горошек, кукуруза, грузинская аджика, бутылки с растительным маслом и даже яйца. Но я взял тушёнку и хлеб, а сначала развёл печку, это я умел, за столько лет не разучился.

Разогрел себе еду и с аппетитом навернул содержимое жестянки с половиной булки хлеба. Закопченный чайник, когда-то был красного цвета, теперь стал тёмно-вишнёвым, я обнаружил на печке, а на столе стояла стеклянная литровая банка с чаем. У банки горлышко повреждено, есть небольшой скол, я невольно улыбнулся, как мы схожи с Димоном. Я бы тоже не выбросил эту банку, а приспособил её под краску или ещё под что-нибудь. Ну и что, если небольшое повреждение, сама же она целенькая. А вот Лёвушка сразу бы распрощался с испорченной вещью. Нет, мы не жмоты с Димоном, просто ленивые до безобразия. Это же надо принести другую банку, возможно, мыть её, а эта уже готовая и прослужит много лет.

Волчий вой был жутким и душераздирающим. А ведь ещё не стемнело. Волки затеяли свои «песни» совсем рядом, но сколько я не всматривался в окна с обеих сторон, так никого и не увидел. Вообще, я старался не мелькать у окошек, чтобы не быть замеченным животными. Когда мы пришли сюда с Лёвушкой, то на поляне, где расположена избушка, на снегу не было никаких следов, а не успел я здесь поселиться, как сразу же меня запеленговала стая волков. Ну что ж, на то они и хищники.

Ещё была причина, по которой я держался подальше от окна или незаметно подсматривал наружу из-за шторки, и животные тут не причём, им до меня не добраться. Из-за человека с ружьём, по лесу, как всем известно, всякие бродят. Заметят силуэт в окне и пальнут, ищи потом крайнего.

Волчий вой сводил меня с ума, вот даже если бы они в самой деревне вздумали повыть, где с домиком моего отца есть ещё и соседские, да что там, вся улица, и то страшно, а я здесь один, посреди леса, рядом никого и Димон, как назло, всё не приходит и не приходит.

Солировал один волк, те, что ему «подпевали», они как-то неуверенно тянули свой голос или обрывали его, не успев начать. А этот извещал о себе на многие километры, протяжно и звучно, в конце порыкивая, как будто злясь на невидимого врага, потом вновь начинал всё сначала, а я не мог дождаться окончания «концерта», который не заказывал и никогда бы в жизни не заказал.