Юрий Николаевич Воронов

                Юрий Воронов
       
      В жизни часто так бывает: Случайно или нет, встречаются несколько человек в какой - либо обстановке, узнают друг друга ближе и становятся друзьями, порой на все времена. И не обязательно, что бы они были как – то связаны или зависимы друг от друга, нет. Просто они единомышленники в той или другой сфере деятельности.
 
      Таким другом стал для меня сотрудник ЦНИЛТЭ (Центральной научно – исследовательской лаборатории по туризму и экскурсиям при ВЦСПС), работавшей в Сухуме в 60 е – 70 е годы прошлого столетия, старший научный сотрудник, археолог, кандидат исторических наук Юрий Николаевич Воронов. Работая вместе в ЦНИЛТЭ. Мы подружились и с другими сотрудниками: Зурабом Адзинба, Валерием Агрба, Людмилой Ивановой и другими.
   
      Неоднократно бывая в экспедициях по изучению туристских возможностей Абхазии и всего Причерноморья, мы так или иначе изучали, кроме природы, и друг друга, каждый раз узнавая, что - то новое, что характеризовало нас, в то время молодых, энергичных и волевых людей. Первый о ком хочу рассказать, это Юрий Николаевич Воронов, с которым  познакомился в первый день, когда  пришел устраиваться на работу в ЦНИЛТЭ. Это произошло так:

      Имея за плечами туристско – альпинистскую подготовку, я пришел в Совет по туризму, надеясь быть полезным. Председателя не оказалось. Из своего кабинета вышел зам. Лабахуа Роберт Андреевич (прочитал табличку на двери). Какие проблемы, спрашивает. Заходи в кабинет. Усадил напротив, предложил кофе, чай. Секретарь принесла кофе. Роберт налил коньяк (так принято на Кавказе), а теперь рассказывай. И я, поддавшись его обаянию, без утайки рассказал обо всем, о достижениях в спорте, об альпинизме, туризме, гребном и парусном видах водного спорта, о баскетболе и о семье…

      Роберт внимательно выслушал, просмотрел мои документы и говорит: раз ты сдал на кандидатский минимум, почему бы тебе не работать в науке. Снимает трубку телефона, набирает номер, специально включает громкую связь и говорит: «Вианор, Роберт говорит, у меня в кабинете мастер спорта по альпинизму и горному туризму, сдал кандидатский минимум, фотограф, киносьемщик, бери к себе на работу».
 
      Слышу высокий, чуть с акцентом голос: – «Роберт, дорогой, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, конечно, пусть приходит». Ну вот, замётано, Роберт встает и мы прощаемся. На другой день, взяв с собой все бумаги, прихожу в здание Совмина, где три комнаты тогда занимала ЦНИЛТЭ – Центральная научно исследовательская лаборатория по туризму и экскурсиям ВЦСПС.
 
      Директором был известный краевед, кандидат исторических наук Вианор Панчжович Пачулия. Взошел на 3 этаж, где в 3х комнатах располагалась лаборатория. В маленькой комнатке стрекочет на машинке секретарь - машинистка. Спрашиваю, где находится руководство. Указывает на дверь напротив. Постучав, вхожу.
 
      В большой комнате со столами, в углу сидит человек, лет 30, облокотившись подбородком на руку, сквозь очки внимательно смотрит. Спрашиваю, где директор, я пришел устраиваться на работу. Тогда будем знакомы, встает и протягивает руку – Воронов Юрий, старший научный сотрудник. А директор, Вианор Пачулия скоро подойдет. Мы разговорились, я рассказал о себе, Юра – немного о своём. Он оказался чудным собеседником. Так началась наша дальнейшая настоящая мужская дружба.

      Пришел директор, заглянул в кабинет, Юра представил меня, сделав упор на то, что я альпинист и еще фотограф. Вианор пригласил к себе в кабинет, снял пиджак, повесил его на стул и сел за стол. И тут я го рассмотрел – полноватый, лысоватый – альбинос с белой кожей, крупной головой, тихим высоким голосом. Сразу перейдя на ты, он спросил, где я живу, есть ли семья, где учился...  Потом сказал, на днях приедет из Москвы наш шеф и мы решим вопрос с работой.

      Потом мы еще долго сидели с Юрой в большом общем кабинете и беседовали.
С тех пор прошло много лет, но я до сих пор помню его внимательный и пронзительный взгляд, сделавший нас друзьями на всю жизнь. Две недели я ходил в ЦНИЛТЭ как на работу. Наконец, приехал куратор по науке от ВЦСПС, Владлен Кривошеев. Юра переговорил с ним, и тут же была дана команда принять меня на должность младшего научного сотрудника. А на другой день, Владлен, Юра и я поехали на институтском газике в горы, на Южный приют.
 
      Наш маршрут пролегал по Военно – Сухумской дороге до Клухорского перевала. По пути я снимал всё, что было интересно с точки зрения туризма и экскурсий. Это и красивые вершины гор, реки, водопады, озёра, всё, что находилось рядом с дорогой или вблизи её.
 
      Юра оказался кладезем знаний. По дороге он рассказывал нам о своей родовой усадьбе «Ясочка» в с. Цебельда, об озере Амткел, воды которого, падая в пещеру, выливаются через 12 км, впадая внизу, в реку Джампал. Об Азантских дольменах, о Шакуранском водопаде, изумительном по красоте.
 
      Когда проезжали села Лата и Чхалта, Юра показал нам древние крепости у дороги. Вечерело, когда, проехав сёла Генцвиши и Омаришара, подъехали к турбазе «Южный приют». Начальник турбазы - гостеприимный сван Сандро Гурджиани, встретил нас, предложил отдохнуть с дороги, а затем принять участие в застолье. Отказаться было невозможно.
 
      Расположились в комнатах, Юра и Владлен в одной, Вова Песоцкий, наш водитель и я - в другой. Вечером в столовой нас ждал званный ужин и трое сотрудников турбазы, во главе с директором Сандро Гурджиани. Юра представил всех нас по очереди и сваны за каждого поднимали тосты. Вино было великолепным, сорта Хванчкара, привезенное из Алазанской долины Грузии. Это вино любил товарищ Сталин.
 
      По кавказским обычаям и традициям, за столом главенствовал тамада, самый красноречивый человек в данном сообществе. Порой, не зная человека, имея о нем лишь общие сведения, тамада делает из него героя. Так было и здесь…Тамада, (выборная должность, выбрали Сандро, выпив за его здоровье), рассказал о Владлене, какой он талантливый, замечательный и вообще, большой человек. Затем был тост за Юру, которому тамада пожелал стать большим ученым, за меня и за водителя, которому была оказана такая честь, о которой он и не помышлял. Вова Песоцкий даже покраснел от таких похвал.

      А утром мы втроем по тропе, дороги дальше нет, отправились к Клухорскому перевалу, до которого предстояло пройти 22 км. По дороге Юра рассказывал нам об истории создания пути через перевал, под названием Военно Сухумская дорога.
 
      Оказывается еще в период Кавказской войны, русские войска строили здесь дороги. Под руководством генерала Геймана - главный строитель дорог во времена русско - кавказской войны) как в Абхазии, гак и в других местах были проложены дороги через перевалы, в частности Клухорский, Наурский, Нахарский, перевалы Санчар и Гудаутский, ведущие в Красную Поляну и Псху.
 
      По документам, найденным в архивах, генерал Гейман шел впереди обоза и тростью указывал, где ставить заряды взрывчатки. Солдаты делали шурфы, закладывали взрывчатку и затем взрывали скалы. А за ними лошади тянули мортиру (пушку), это была мерка ширины дороги. Следом шел обоз, солдаты расчищали взорванные участки, укрепляли обочины, делали водоотводы, устилали дорогу плоскими камнями.

      Во многих местах такие участки дорог сохранились и поныне. Нашей задачей было осмотреть путь на возможность прокладки дороги из Абхазии на Северный Кавказ. Ведь если ехать в Ставрополь или Минводы через Краснодар – Ростов, это порядка 900 км. Через Тбилиси по Военно Грузинской дороге, Крестовый перевал, Орджоникидзе, Ставрополь, тоже около 1000 км. А напрямую из Сухуми в Ставрополь, всего 160 км. Здесь и время в пути, и удешевление перевозок, экономия горючего и т.д. и т.п. Даже при затратах на строительство двух тоннелей под перевалом, длиной 4 и 6 км, да еще при организации платной системы проезда, все затраты окупились бы за 3 – 4 года.

      А сейчас это была предварительная разведка. Мы дошли до Клухорского перевала, посидели на валунах морены (боковая часть ледника) около красивейших озер Голубого и Белого (во льдах), съели пару банок тушенки. Тушенку разогрели на спиртовке, выпили горячий чай из термоса, который я прихватил с собой (по настоянию моей супруги), и отправились в обратный путь.

      Уверились в возможности прокладки такого маршрута. Часам к 4 дня спустились на Южный Приют. Сандро просил остаться, но Владлену  завтра надо было улетать в Москву и мы, распрощавшись, поехали вниз. К вечеру были в Сухуми.

      Владлен Кривошеев уехал, а мы стали готовить большую экспедицию, возглавить которую было поручено Ю.Н.Воронову. И с этой задачей он справился отлично. С этих пор нас с Юрой связывали узы крепкой мужской дружбы, не прерывавшийся даже в годы войны, вплоть до того трагического вечера 11 сентября 1995 года, когда четверо террористов расстреляли Юрия Николаевича на пороге его квартиры.
 
      Так велика была ненависть грузинского руководства к ученому, говорившему правду об истории и современности, политику, вице-премьеру правительства послевоенной Абхазии. При огромном стечении народа со всей Абхазии в Государственном абхазском театре состоялась панихида.
 
      Выступающие все, как один говорили о Юре, как о выдающемся деятеле. Когда же предоставили слово мне, я сказал: Тяжел потерять брата, еще тяжелее друга,с которым пройдены сотни километров горных троп, совершены восхождения на десятки вершин и добавил:

          Мы в связке с тобой обошли весь Кавказ,
          В походах немало мы прожили дней,
          И дружба нас сделала в тысячу раз
          Отважней и сильней…

      Похоронен Юра около Государственного музея, рядом с найденными им дольменом и морскими якорями из района оз. Амткел.

                РАСКОПКИ В ЦЕБЕЛЬДЕ

      Летом, во время каникул, мы непременно принимали участие в археологических экспедициях, организуемых в Цебельде и других районах Абхазии Ю.Н. Вороновым. Раскопки Цебельдинской крепости в эти годы приняли невиданный ранее размах. Одновременно шли раскопки древнего могильника, трех башен крепости, расширялась тропа к крепости.
 
      Одновременно производилась расчистка стен крепости Цабал длиной около 800 метров и шириной 400 метров в верхней её части, очищались от зарослей боевые башни, жилые помещения, казармы, конюшни и многое другое.

      Часто, найденные артефакты совпадали с описаниями древних авторов. Вот как описывает события у стен крепости Цабал один из римских миссионеров: Византийцы, пришедшие в крепость как друзья, были приняты с подобающим гостеприимством.  Отряду (приводится даже имя начальника) выделили помещение, питание и прочие привилегии. Но руководитель отряда стал (как сейчас говорят) ухлестывать за женой командира крепости и даже не остановился перед насилием. Тогда абхазские воины поздним вечером ворвались в помещение, где пировали гости и перебили всех стрелами и мечами.
               
      На месте гостевой комнаты нашли огромное количество наконечников стрел и копий под стенами комнаты. Там же нашли цепь, на которой висел большой котел и варилось мясо. Остатки этого котла найдены здесь же. В описании говорится, что начальник отряда византийцев успел выбежать из помещения, вскочить на коня, украшенного дорогой попоной и сбруей и попытался скрыться, но был поражен стрелой, метко пущенной абхазским воином. Останки воина в богатой одежде, шлеме и оружием, орнаментированным золотом и серебром (ножны меча) и сбруей лошади нашли под стенами крепости при раскопках.

      В 80х годах в Германии вышел журнал Di Zitung, в котором была опубликована большая статья Ю.Н. Воронова под названием «Археология – наука точная», с моими слайдами о раскопках Цабала. Эта статья стала раздражителем для грузинских ученых. Что только они ни писали о Воронове. Если он утверждал, что была греческая колонизация и Абхазии и Колхиды, они всюду отрицали этот факт, выдавая греческое за свое – грузинское.

                ПО ЮЖНОЙ ГРУЗИИ, ВАРДЗИЯ

       Как то мы с Юрой на мотоцикле проехали через всю южную Грузию. Когда приближались к пещерному комплексу Вардзия и ехали по плато, навстречу нам пылит колонна танков. Поравнявшись с нами передний танк резко тормозит. Из башни показывается офицер в шлеме, спрашивает, кто мы такие и есть ли у нас пропуск в военную зону. Снимаем свои каски и говорим, что мы ученые, едем осматривать Вардзию, и что документы у нас в порядке.

       Офицер снял шлем и спрашивает: «Вы Воронов Юрий Николаевич?» Да говорит Юра. Откуда Вы меня знаете. Улыбается, наслышаны… Едем дальше. Посетили древний пещерный комплекс Вардзия, осмотрели храм Кумурдо на плато. На фронтоне этого древнего храма красуется надпись, гласящая, что этот храм построен во времена, когда этими местами владели абхазы, абхазским царем Леоном.
 
       Далее, мы приехали в Вани, что недалеко от Кутаиси. Там вел раскопки грузинский археолог профессор Отар Давидович Лордкипанидзе, давний оппонент Воронова. Он и все его археологи встретили нас приветливо, показали свою великолепную базу с душевыми, спальными комнатами и столовой. Когда подошли к стендам с археологическими находками, профессор сказал, что это всё   древняя культура Грузии.
 
       Юра взял с полки двуручную греческую амфору, в которых греки привозили в порт Поти, (древний Фазис) свое вино и спросил, а это тоже грузинская культура? Слегка смутившись профессор ответил - эта греческая амфора сюда попала случайно… Ну, понятно сказал Юра, и на этом аудиенция была закончена. Мы сели на свой мотоцикл и покатили к себе в Абхазию, уверенные в своей правоте, что грузинские ученые искажают историю в угоду политике.
 
                ИЗ СУХУМА В СВАНЕТИЮ
               
       В благословенные 80 е годы прошлого столетия ко мне в Сухум частенько заезжали мои друзья из Питера или Москвы. Побарахтавшись с недельку в теплых волнах Черного моря, им всегда хотелось побродить по горам, вспомнить студенческие годы, альпинистские и туристские будни.
 
       В одну из таких встреч я предложил трем моим друзьям – проехать со мной из Сухума в Сванетию, в ту её часть, что граничит в горах с Абхазией. В прекрасное августовское утро, заправив мою «Ниву», взяв с собой две запасные канистры бензина и снаряжение для похода, мы отправились в путь.

       Этот путь занимал умы многих поколений путешественников. В книге Ю.Н. Воронова «Драма Клухорской (Военно – Сухумской) дороги прослеживается вся трагическая история этого пути.На протяжении многих тысячелетий Клухорский перевальный путь, в древности известный под названием «Турецкая тропа», получивший в XIX веке наименование Военно-Сухумской дороги, играл важную роль в экономике и культурных связях народов, обитавших по обе стороны Главного Кавказского хребта, в особенности абазин и абхазов.

       Перевалом могли воспользоваться также и враги для вторжения в Абхазию с Северного Кавказа.Все это способствовало возникновению вдоль дороги большого числа памятников древнего зодчества, и в первую очередь крепостей и храмов.
Проезжаем Пацкирское -(Ольгинское) ущелье и сразу при выезде из него – водопад, ниспадающий с возвышенности – Ольгинский водопад, являющийся границей имения Вороновых – «Ясочка».         
 
       Когда же в горах пройдут дожди, вся долина заполняется бушующим потоком.
Сразу за водопадом дорога, виляя по холмам, ведет нас к имению Вороновых «Ясочка».  Наша «Нива», довольно урча на пониженной передаче преодолевает 2,5 км пути и вот, с очередного холма видим кроны высоких ясеней, под которыми просматривается «Ясочка». Мои друзья спрашивают, что такое «Ясочка»?  Мне пришлось рассказать о доме – музее, его обитателях. Вот этот рассказ…

                «ЯСОЧКА»

       Усадьба с романтическим названием "Ясочка" была построена в конце XIX века Николаем Вороновым. Род Вороновых, по преданию, восходит к французскому королю Генриху IV, известному по роману Дюма "Королева Марго."

       Николая Ильича Воронова за участие в тайном революционном обществе "Земля и воля" приговорили к каторге, но потом заменили ее пожизненной ссылкой на Кавказ. Воронов был поклонником Чернышевского, общался с Достоевским, печатался в "Колоколе". Герцен подарил ему на память свою трость-шпагу.

       Прибыв на Кавказ, Воронов начал бурную научную деятельность -
содействовал барону Услару в составлении абхазской азбуки, издал множество работ по этнографии абхазов, абазин, осетин, аварцев. Его работа "Сборник статистических сведений о Кавказе" получила Серебряную медаль Русского географического общества, которую Николаю Ильичу вручали в один день с Николаем Пржевальским. А в 1874 году "за личные заслуги перед Кавказским краем и его народами" Высочайшим приказом Воронову был пожалован участок 450 гектаров в поселке Цебельда, в тридцати километрах от Сухума.

       Свою усадьбу Николай Воронов назвал "Ясочкой", так он ласково звал жену – пани Александру Прогульбицкую, дочь сосланного сюда польского офицера. Здесь они вместе создали народную школу по толстовским заветам и первую на Кавказе коммуну по образу героев Чернышевского. Подпольный дом отдыха. В конце XIX – начале XX веков "Ясочка" стала одним из кавказских революционных центров, ее называли "почтовым ящиком" и "подпольным домом отдыха" большевиков.

       Отсюда распространялась нелегальная литература, поступающая кораблями в сухумский порт, сюда инкогнито приезжали поправить здоровье и залечь на дно политические беглецы из сибирской каторги.Владельцем усадьбы на тот момент был сын Николая Воронова, Юрий. Он стал ботаником. Юрий Воронов был главным агрономом Черноморского района, ведущим специалистом комиссии по охране памятников природы, уже в советское время возглавил первую ботаническую экспедицию советских ученых в Америку. Он стал первооткрывателем кавказской гадюки и трех видов скорпионов, написал более 230 работ по систематике растений.

       Юрий Воронов работал с Николаем Вавиловым, был заведующим Кавказским гербарием в ботаническом саду Ленинграда, организовывал заповедники на Кавказе и первым выступил с предложением о защите реликтовой пицундской сосны. Его имя носит один род и 38 видов растений.
 
       Правнук и тезка Юрия Воронова родился здесь, в "Ясочке", это был уголок дворянской России в советской стране. Юрий Николаевич Воронов выбрал археологию. В его жизни были десятки научных работ и раскопки по всей Абхазии, но крепость Цибилиум в окрестностях Цебельды стала его Троей. Он вернул миру историю о могущественном царстве апсилов. Цибилиум: исчезнувшее царство апсилов в Кодорском ущелье.

       В то время как Юрий раскапывал древние города, в родовом доме Вороновых жил его младший брат, художник Всеволод Воронов, ученик знаменитой художницы Варвары Бубновой.
 
       После длительной борьбы с бюрократией, советское правительство выделило деньги, и в семидесятилетнюю годовщину октябрьской революции в усадьбе открылся музей. Это было 6 ноября 1986 года. Меня, по просьбе Ю.Н. Воронова назначили директором музея. Вместе с Ю.Н. долгими вечерами мы собирали и монтировали экспозицию музея.

       Огромную помощь нам оказал тогдашний министр культуры Абхазии Нугзар Нуриевич Ашуба, который сам вечерами, после работы приезжал в Ясочку и работал наравне со всеми. Он же привез электро генератор, когда в селе произошло замыкание на трансформаторе и мы смогли продолжать работу с электричеством.

       Во время грузино-абхазской войны музейные сторожа сваны, разграбили музей и ушли в Грузию. Часть вещей, старинную утварь и мебель удалось найти в соседних мегрельских домах после бегства хозяев.Посуду, награды прадеда, книги удалось спасти из "Ясочки" и перевезти в сухумскую квартиру Юрия Воронова. Все это окончательно сгинуло, когда в военное время разграбили и квартиру, и рабочий университетский кабинет ученого.

       После убийства Юрия Воронова его родовая усадьба так и стоит заброшенной. Сейчас усадьба является филиалом Абхазского государственного музея. Она, как и многие другие памятники, в планах на восстановительные работы. Стены дома хранят память множества людей прошлого: политических ссыльных, ученых, художников – друзей разных поколений семьи Вороновых.

       Но все это случилось потом, а сейчас мы посидели на веранде нашей дачи, где некоторое время назад поэт Евгений Евтушенко произнес слова: «Где же вы теперь, друзья одномолчане…», позавтракали и отправились в дальнейший путь. Сейчас я хочу представить своих спутников. Это надо было сделать в начале повествования. Ну да ладно. И сейчас не поздно:

       Итак, мои друзья – однокурсники, Леонид Евменов, ныне доктор технических наук, профессор, преподаватель в одном из вузов Белоруссии, в прошлом альпинист, мастер спорта по академической гребле и Вадим Костин, доктор технических наук, профессор, преподаватель в Воронежском техническом университете а так же Николай Стасишин – великолепный художник, руководитель изостудии при Брянском ДК железнодорожников.

       Со всеми я поддерживал связь, и когда удалось соединить время отпусков, мы собрались у нас в Сухуме. И вот мы в дороге, едем в горы… Ущелье Мачары, по дну которой течет неширокая река, изобилующая водопадами ведёт нас к селу Цебельда – столице апсилов, одного из народов Абхазии.
            
       Здесь, в излучине реки мы планировали построить конную турбазу и водить туристов по радиальным маршрутам. Но дорога зовет, и мы едем через большое село Цебельда к раскопкам древней крепости Цабал (Цибилиум).
 Впереди открывается великолепный пейзаж на горы Адагуа (слева) и Апианча (справа). На левом склоне Адагуа и примостилась на обрыве к реке Кодор древняя апсилийская крепость Цабал (Цибилиум), раскопки которой уже много лет ведет Цебельдинская археологическая экспедиция АН Абхазии под руководством доктора исторических наук, профессора Ю.Н.Воронова. Подъезжаем к базовому домику экспедиции. Во дворе - сам Юрий Николаевич.          
            
       Здороваемся, представляю своих спутников. Юра, как всегда приветлив, предлагает осмотреть раскопки крепости, рассказывает по пути историю Апсилии. Рассказчик он изумительный. Мои друзья очарованы и внимают Юре, что называется, с открытыми ртами… Стоим на краю Кодорского ущелья у развалин Цабала. Юра повествует, а за его спиной взлетают и парят в небе три орла.

       Красота неописуемая. Я берусь за фотокамеру, а Юра спрашивает меня: «ты представился, как официальный фотограф экспедиции?» Говорю, не успел, и тогда он представляет меня… Друзья смеются, после слов Юры еще больше зауважали тебя…А дело в том, что мы с Юрием Вороновым давние друзья и я являюсь официальным работником археологической экспедиции на Цабале и с первого дня её работы веду фото и кинофикацию всех артефактов, найденных на раскопках. Кроме того все книги, изданные Юрой, оформлены моими снимками, художественными и документальными. Вот пример дружеского сотрудничества, книга «По древним тропам горной Абхазии», авторы Ю.Н.Воронов и В.Б.Левинтас, вышедшая в 1982 году в изд. Алашара г. Сухум.
Книга вышла тиражом 10000 экз. и сегодня её не найти на прилавках книжных магазинов, так же как и книгу: «В мире архитектурных памятников Абхазии», изданную в 1978 году в изд. «Наука» в Москве.
   
       Переполненные впечатлениями, остаемся на ночлег в доме археологической базы. После вечернего чаепития долго сидели у костра, слушали Юру Воронова, его рассказы про Цебельду, «Ясочку», про защиту его докторской диссертации в Москве (я был там, снимал весь ход полемики). Заснули поздно, удовлетворенные первым днем путешествия.

       Утром нас разбудил житель Цебельды, наш друг Сергей Минасян. Подъехал на своей машине и посигналил. «Ну лежебоки, вставайте, привез вам свежий хлеб, айран и сыр на завтрак, хватит спать», ворчал Сергей. Спрашиваю, как ты узнал, что у нас гости? В деревне все всё знают… Ну, спасибо, дружище. Айран и свежий Цебельдинский хлеб весьма кстати. Тем более всё свое, свежее.

       Познакомили Сергея с гостями, позавтракали. Айран всем понравился, а сыр со свежим белым хлебом – изумительны. На раскопках был перерыв и Юра занимался на базе склеиванием керамических сосудов (см. фото выше). Таким образом я мог быть свободным и сопровождать друзей далее. Погода отличная. Поднимаемся по грунтовой дороге мимо Багадских скал, круто обрывающихся к реке.Ранее дорога шла по вырубленной в скале полке. Часто случались аварии. В 50 х годах в скалах пробили два тоннеля. И теперь машины шли по ним.
      
       Проехав первый тоннель, выходим из машины. Потрясающий вид на долину Кодора.  Вдалеке видна гора Адагуа, на краю которой примостилась крепость Цибилиум и откуда со скал вылетают и парят в небе орлы. Юрий Воронов остался работать на базе, а мы продолжили своё путешествие в Сванетию.

      Другу Юрию Воронову -  посвящаю

              Я РИСУЮ ГОРЫ:
 
     Я рисую горы,дивные как сон.
     Озера голубые и быстрых рек разгон.
     Я помню горный ветер и песни до зари.
     Люблю рисунки эти друзьям своим дарить.
         
          Я друга вспоминаю, с которым всё делил.
          К заоблачным вершинам с ним в связке восходил.
          Я помню эти песни, что пели у костра,
          Где ели голубые шумели до утра.
    
     Рисуя горы эти, я вижу, как вчера,
     Озёра голубые, да песни у костра.
     А снежные вершины и отблески огня
     Тревожат наши души и бередят сердца.
            
                Владимир Левинтас